Алексей Шипицин
Девушка 2.0

– Так что там про покер? Ты про живую игру рассказывал, – остановила его Алена.

– Да? Короче, в игре офф-лайн гораздо больше психологии, чем в он-лайне. Надо уметь «читать» соперника за столом – по жестам, мимике, поведению. И так далее. А у меня это пока не получается. Как-то так.

– Денис!

– Ой. Извини. – Денис взял из подставки на столе розовую салфетку и стал ее очень сосредоточенно крутить и складывать. – Ну, и оф-лайн… как сказать, скучнее, что ли. С одной стороны, интереснее. Да, реальный стол, живые люди, карты в руках, фишки… Но играешь редко, больше сидишь и ждешь.

– Чего ждешь?

– Новой раздачи. Пока кто-то другой играет, думает. Чаще-то приходится пасовать, карта ведь не всегда приходит…

– А в интернете?

– Там сразу несколько столов играешь.

– Как это?

– Ну как – открываешь четыре стола, например, или шесть. Где-нибудь да будет карта.

– И успеваешь?

– Мастера есть – и по двадцать четыре стола играют. Но это на нескольких мониторах…

Денис наконец докрутил салфетку, встал и очень торжественно вручил Алене… розочку. Маленькую, но очень элегантную и аккуратную – небольшой бутончик, один лепесток чуть отогнулся в сторону, даже листочек был на стебельке. Она опешила от такой неожиданности.

– Ты… Как это? Прелесть какая, – она с умилением разглядывала подарок. Потом чмокнула Дениса в щеку.

Он засмущался и плюхнулся обратно на свой стул. Но вовсе не от такой искренней благодарности. Ему стало очень неудобно перед самим собой. Этот прикол с розочкой был его обычным беспроигрышным козырем на первом свидании с девушками. Даже букет живых цветов не производил такого впечатления, как эта маленькая салфеточная розочка, неожиданно появляющаяся у него в руках. Но… Сейчас был другой случай. Не стоило выпендриваться перед Аленой этим своим избитым и многократно испробованным приемом.

– Спасибо, – Алена воткнула розочку за ухо, сразу став похожей на Кармен. Только рыжеволосую. Хоть сейчас на танец приглашай. Она-то подумала, что он так смутился именно от ее реакции, и попыталась быстренько вернуться к разговору. – Ладно, а Клозе тут при чем?

– Клозе? Он, оказывается, один из этих самых пяти профи.

– То есть ты будешь играть против него?

– Скорее он против меня. Как он тебе, кстати?

– Классный тип. Прикольный. Да, он же сказал, что ты расскажешь мне, почему его так зовут.

– Ну да! – Денис рассмеялся. – Знаешь Мирослава Клозе?

– Нет. А кто это?

– Что, футболом совсем не интересуешься? – Денис посмотрел на часы и спохватился. – Нам пора, Гарик уже дома должен быть. Пойдем, по дороге расскажу.

Они пошли к выходу. Черненькая барменша Жанна за стойкой помахала ему рукой, как старому знакомому, и, провожая взглядом Алену, показала большой палец – мол, клевая девчонка. И, шутливо надув губки, всем своим видом продемонстрировала – ясно теперь, из-за кого в прошлый раз меня с собой брать отказался. А сам чего-то оправдывался, отнекивался. Пока он снова, как и тогда, на всякий случай покупал у нее минералку, она заговорщицки прошептала ему:

– Классная девчонка. И вы классно подходите друг к другу. Как только зашли вместе, я с первого же взгляда поняла…

Понедельник, 10.00

При первом же взгляде на Соболевского Юрий невольно вспомнил слова из некогда популярной песни – «настоящий полковник». Хоть сейчас в строй, на парад. Сухощавый, подтянутый, аккуратно подстриженный. Седины почти нет. Он очень хорошо выглядел для своих семидесяти пяти. Или сколько ему? Если вышел на пенсию в сорок пять, а было это лет тридцать назад, как Димка рассказывал… Ну да, должно быть далеко за семьдесят. Но своей моложавостью и подтянутостью он дал бы фору и пятидесятилетним. Молодым девчонкам совсем не зазорно было общаться с таким «кавалером».

Модная яркая куртка, белая рубашка, галстук… Стильные очки в тонкой изящной оправе, слегка затемненные стекла… Импозантный полковник смотрелся совершенно инородным телом в этом месиве из полупьяных красных лиц, полувыпитых стаканов с пивом, полусъеденных кусков копченой рыбы. Но, тем не менее, сразу было видно, что здесь он «свой в доску».

Кафешка отделялась от рынка прозрачной стеклянной перегородкой. За столиками сидели усталые, измотанные дорогой приезжие из близлежащих деревень. Проглатывали второпях разогретые в микроволновке беляши и чебуреки, готовясь заняться бессмысленной беготней по магазинам. «Как в аквариуме», – подумал Юра, разглядывая бывших земляков. Кажется, они совсем не изменились. Такая же унылая серая однообразная масса – одежда блеклых цветов, недовольные физиономии, раздраженные жесты. Нет ни улыбок, ни смеха… И лица у всех были какие-то серые и землистые. Даже у красномордых пьянчуг они казались бесцветными.

В свое время Юрий именно из-за этой тусклой беспросветности и уехал. Хотя, если разобраться, в такую же серую обыденность и попал, только немного приукрашенную и замаскированную разноцветными фантиками и мишурой столичного города.

Ярких цветных пятен почти не было. Даже подростки, которым, казалось бы, по возрасту положено стремление к индивидуальности и самовыражению, как под копирку, носили типовые серо-синие балахоны с накинутыми капюшонами. Так, что даже лиц не видно. Прячутся, что ли? От чего? Или кого? От видеокамер? Привычка уже такая?

Компания Полковника сидела в дальнем углу, тесно сдвинув стулья. Здесь никто никуда не торопился – опохмелиться уже опохмелились, до вечера был целый день. Сиди себе да сиди…

– Аптека работает, – усмехнулся Димка.

– Аптека? – не понял Юрий.

– Ну да. Мужики эту кафешку «аптекой» называют. С утра встречаются: «Пойдем в аптеку за лекарством». У них и в телефонах номер Катерины записан как «Катя-аптека».

Соболевский узнал Диму, кивнул ему и собрался уже было вернуться к какой-то застольной беседе, но Дима помаячил ему рукой, показывая – мол, подойди, разговор есть.

– Ты ко мне? – вышел из «аквариума» Полковник. – Тебя же, кажется, Дмитрием зовут? В отделе у Осипова служишь?

И, не обращая внимания на Димкины согласные кивки, удовлетворенно хмыкнул сам себе что-то одобрительное, словно радуясь, что память еще работает.

– Да-да, все правильно, Геннадий Григорьевич. Тут вот какое дело. Друг дочку ищет.

Полковник повернулся к Юрию, протянул ему руку. Крепкое рукопожатие, свежая рубашка, чисто выбрит… Только по красным глазам, вблизи хорошо видным сквозь затемненные очки, да по устойчивому многодневному перегару можно было понять, что Полковник находится в состоянии глубокого «перманентного» похмелья.

– Из дома ушла? – сразу вник в суть дела Соболевский.

– Да.

– Давно?

– Четвертый день.

– Ты фотографию покажи, – подсказал Юрию Димка. – Геннадий Григорьевич, посмотри. Нигде не появлялась? Ты же всех девчонок знаешь.

– Всех знаю, – усмехнулся Полковник, внимательно посмотрев в глаза Дмитрию, словно проверяя, серьезно тот говорит или с какой-то подоплекой.

Юра нашел в смартфоне фотографию Алены. Хорошо, что Димка подсказал с ноутбука сбросить…

– Ух ты, какая рыжая! – не удержался Полковник. – И симпатичная. Нет, не видел. Точно. Такую я бы запомнил. Так что извините, ребята. Ждут меня.

Он кивнул в сторону собутыльников.

– Привет передавай Осипову.

– Хорошо, – растерянно и разочарованно протянул Дима.

Но тут Полковник остановился:

– Погоди… Рыжая, говоришь? Была рыжая. Сегодня утром Прокоп что-то рассказывал, чертяка… Ждите здесь, сейчас выясню…

Они примостились за ближайшим столиком, взяли по стаканчику кофе.

Мужики из-за дальнего стола недовольно поглядывали на них, всем своим видом показывая возмущение – явились тут какие-то, всю пьянку испортили. Один даже что-то жестами показал Димке. Тот в ответ только улыбнулся.

– Ты их тоже знаешь?

– Не всех. Вот этот, волосатый, что руками машет, кандидат наук. В институте преподавал, доцентом был, потом институт признали неэффективным, реорганиизовали. Вот он здесь и оказался. А тот, высокий, в углу, известный в городе телекомментатор. Был. Матчи хоккейные комментировал. Так что все они здесь в полной мере оправдывают гордое звание «бич», бывшие интеллигентные человеки, – резюмировал Дмитрий.

К ним подсели две девицы неопределенного возраста с остатками симпатичности.

– А что это вы, мальчики, с утра только кофе пьете?

Юрий посмотрел на часы: «Да-а, утро, десять часов. Что, понедельник день тяжелый? Или здесь всегда так?»

Девицы по-хозяйски уже начали располагаться за столиком, сложив на него свои сумочки и закинув ноги на ноги. Юрий вопросительно посмотрел на Диму: «И что с ними делать?»

Тот так же вопросительно пожал плечами.

Полковник вернулся, увидел девиц и молча показал им жестом: «Брысь!», девочки так же молча встали и исчезли. Соболевский, как будто извиняясь, развел руками: «Что вы хотите – это рынок».

Рядом с Полковником суетился какой-то небритый мужичок, он усадил его к ним за столик на освободившееся место:

– Это Прокоп. Ну, мужики, я пошел. Сделал, что мог. Расскажи им все, что знаешь, Прокоп. А меня вон, черти мои заждались уже.

Небритый молча смотрел то на Дмитрия, то на Юрия, переводя мутный взгляд с одного на другого.

– Ну? – поторопил его Димка.

Потом сообразил:

– Катя, налей-ка пива…

Глаза небритого посветлели, он оживился:

– Тебе про Бига рассказать?

– Про кого?

– Ну, Полковник сказал, расскажи им все, что случилось с Бигом.

– А что с ним случилось?

Катерина поставила на столик полулитровый пластиковый стакан с какой-то жидкостью, отдаленно напоминающей пиво. Пены не было совершенно, только поднимались редкие пузырьки. «Это они называют пивом? Как они его пьют?» – удивился Юрий. Да и запахом напиток никак не был похож на пиво. Но Прокоп, тем не менее, жадно набросился на «живительный» напиток, держа мягкий стакан двумя руками, видимо, чтобы не расплескать или не смять его. И, пока Дима расплачивался с Катериной, успел выглотать половину стакана.

– Так что случилось с этим твоим Бигом? И кто он вообще такой? – отобрал у него недопитый стакан Дмитрий и отодвинул в сторону. Тот дернулся было за ним, но понял – «утром стулья, вечером деньги».

– Кто такой Биг? Ты что, Бига не знаешь? – небритый обращался исключительно к Димке, полностью игнорируя Юрия. Так прирученный зверек беспрекословно подчиняется тому, кто наливает ему молочко. А этот – тому, кто заказал пиво…

– Не знаем, представь себе.

– Ну ты даешь. Его же все знают! – искренне удивился Прокоп. – Здоровый, как…

Он замялся, видимо, пытаясь откопать в извилинах хоть какое-то сравнение, насколько же тот здоровый. Но, поняв безуспешность попыток, неожиданно спросил:

– Ты английский знаешь?

– Ну… Немного.

– Так вот. «Биг» по-английски значит «большой», – гордо заявил Прокоп.

– Да ты что? Правда, что ли?

– Да-да! – осмелевший мужик, удивляясь тупости собеседников, пододвинул стакан с пивом поближе к себе. – Так вот, его недаром Бигом зовут. Такой он большой. Ну, и здоровый, само собой.

– И что? – поторопил его Дима, увидев, что Прокоп уже приподнял стакан.

– А то, что ночью сегодня его девка вырубила. Одним ударом.

– Какая… девка? – спросил Юрий, с трудом произнеся слово «девка».

– Рыжая, – мужик по-прежнему отвечал не Юрию, а Диме.

– Где? – тут же напряглись оба.

– У Алдана дома, – и Прокоп торжественно допил остатки пива.

– Алдан, это кто? – снова спросил Юрий.

– Я знаю, – остановил его Дима. – Что она там делала?

Прокоп, допив пиво и отдышавшись, стал говорить уже спокойно:

– А я знаю? Меня там не было. Утром Ваньша рассказывал в «Привокзальном». Он там был. У Чубатого днюха была, вот он поляну и накрыл. Он же накануне с Марго поругался, ну, с бабой своей, и вроде как замириться хотел. А она не одна пришла…

– Ты к делу ближе давай, – жестко, как на допросе, прервал его Дмитрий.

Осоловевший Прокоп сразу по тону понял – и пива больше не нальют, и поболтать не получится.

– Слушай сюда. Они у Алдана продолжили. Там бухали. Рядом же. Биг тоже там был. И тут среди ночи заваливает эта девка с парнем…

– С парнем? – удивился Юрий.

– Ну да, двое их было.

– Странно. Люба говорила, не было у нее парня, – растерянно повернулся Юрий к Димке.

– Погоди, потом разберемся. Дальше что?

– Парню этому Алдан был нужен. То ли родня он его, то ли еще что. А тот уже в отключке был. Биг просто налить им хотел, угостить за знакомство. А парень ни в какую, не буду с вами пить. Не уважает, видите ли. Ну, Биг ему и врезал. А девка в ответку дала Бигу. В челюсть. Ногой! Нет, ты прикинь, а? Ногой. Биг и вырубился. С одного удара! От девки! Так что он не Биг теперь никакой. А… этот… как его…

– Литтл, – подсказал Дима.

– Вот-вот!

– Все, пойдем.

– Мужики, возьмите еще пивка, – взмолился Прокоп.

– Перебьешься, – сурово ответил Дима, но Юрий подошел к стойке, заказал еще стакан этой странной жидкости под местным названием «пиво».

– Зря, – коротко бросил Дима, издалека помаячил рукой Полковнику «спасибо» и потащил Юрия к машине. Он был похож на ищейку, взявшую след.

– Это точно она была! – возбужденно объяснял ему на бегу Юрий. – Люба говорила, она карате занималась много лет. Черный пояс у нее.

Дима даже остановился:

– Ого! Ну да? Ой, не повезло бедному Бигу!

– И что это был за парень с Аленкой? – спросил Юрий, понимая, что Дима точно так же не знает.

– Сейчас узнаем. Все выясним. Едем к Алдану. Если этот парень на самом деле его родственник, узнаем, кто он. Где живет и так далее. Дело техники. Найдем его, найдем и Алену. Главное, что она здесь, в городе. А тут уж…

Он сделал пару звонков, потом объявил:

– Нет, не так. Ты бери мою машину и дуй в сервис. А я к Алдану. Вот адрес сервиса, – он протянул Юре листочек.

– Где это? – тот прочитал название незнакомой улицы.

– Навигатором умеешь пользоваться? Пойдем, покажу, где…

– Может, вместе поедем к Алдану?

– Нет-нет. Это уже моя работа начинается. Сейчас подъедет пара моих ребят, тряханем мы этот притон как следует. А твоя задача Михаила не упустить. Алдан – мой, а Михаил – твой. Тем более, что вы уже встречались. У нас две ниточки. Одну я буду раскручивать, а другую – ты.

ФЛОП

«И что же они все хотят?» – даже не успела она обдумать получившуюся ситуацию «мульти-пота», то есть банка с максимально возможным количеством участников. Девушка-дилер выложила карты флопа. За столом сразу возникло напряжение. Там оказались туз, король и дама. Она получила сет королей.

Оба блайнда сразу пасанули. «Ясно, не попали. Крупных карт у них нет. Вообще ничего нет. Ставили на префлопе только по „шансам банка“. То есть банк был уже настолько большой, а ставка по сравнению с ним оказывалась так мала, что с точки зрения математики ставить было выгодно. Ладно, это понятно. Что дальше?»

Теперь было ее слово. Все буквально уставились на нее. Она же начала этот нестандартный веселый розыгрыш, она и должна продолжить.

«Будем считать, что двух тузов ни у кого нет. Иначе их владелец на префлопе не коллировал бы мой рейз, а повышал. Двух королей – тоже не может быть. Два у меня, один на столе, остается только один. Две дамы, получив сет, все равно проигрывают моему сету королей. Что еще? Туз-король или туз-дама – получается только две пары. Остается валет-десять. У кого-то может быть готовый стрит. И вот это реально и опасно. Ну что ж, будем проверять. Не сбрасывать же сет королей».

Что успокаивало – флоп вышел «радугой», то есть все три карты разной масти. Значит, флеша можно было не бояться…

Она объявила ставку: «Бет». Ей показалось, что все за столом даже вздохнули с облегчением. Значит, ее рейз-префлоп был «по делу», и у нее на самом деле есть что-то серьезное.

В игре остались еще три оппонента. И опять никто ее не переставил, все трое просто заколлировали.

Понедельник, 10.00

– Ух ты! – Алена застыла на пороге, не решаясь пройти дальше.

Квартира была однокомнатная, но с таким шикарным евроремонтом и с такой шикарной мебелью, что у любого, входящего сюда в первый раз, перехватывало дыхание. Чувствовалось, что здесь поработал дизайнер-профессионал.

– Проходи-проходи, – подтолкнул ее Денис. – На ближайшие дни это наш дом. Так что становись хозяйкой. Здесь кухня, вот ванная, туалет.

– Погоди, ты что, уже здесь бывал?

– Ну да.

– С кем? – повернулась к нему Алена.

– Как с кем?

– Ты же сам говорил, что он ключи дает друзьям, когда кому-то с девочкой надо ночь провести. И ты тоже? Был? Если это так, я здесь не останусь.

– Нет-нет, – Денис взял ее за плечи и посмотрел прямо в глаза. – Честное слово, нет.

«Она что, тоже ревнует?»

– Мы здесь несколько раз компанией собирались. В покер играли. Так, свой маленький круг.

– Точно? Ну, тогда ладно. Боже, неужели я наконец залезу в ванну? Да и тебе побриться не мешало бы.

Она не обливалась уже несколько дней, если не считать купание в речке у Тополиной поляны, и чувствовала себя с каждой минутой все хуже и хуже. Сняла куртку и в растерянности огляделась – повесить некуда. Нет ни вешалки, ни полки-подставки для обуви. Денис, видя ее замешательство, галантно открыл дверцу встроенного шкафа-гардероба, так замаскированного под обои, что непосвященный и не заметил бы.

– Прошу вас, мадам.

– А чисто так почему? Если тут постоянно кто-то… Ну, так сказать, с девушками…

– Все после себя убирают. Закон здесь такой. Так что готовься – будешь палас чистить, полы мыть, белье стирать.

– Да я не против, не в первый раз.

– Шучу, – рассмеялся Денис. – Домработницы у него. Ну, девчонки из клининговой фирмы. Приходят, когда надо. Нравится? Хорошо работают, не поспоришь.

– Да уж, – она на цыпочках прошла в комнату. – У него что, родители крутые?

– Типа того. То ли завод у них свой, то ли еще что-то. Бизнесмены.

– Так это их квартира?

– Нет, Гарика. А он сам, пока родичей нет, в их квартире обитает. Тоже в центре.

– А они сами где?

– На родину, в Армению уехали. Года два уже. Я так понял, что в ближайшее время возвращаться не собираются. Пока. Гарик говорил, что у них и там бизнес пошел. А он сам регулярно к ним летает.

– Красиво жить не запретишь, – Алена остановилась у большого аквариума, стоявшего на специальной подставке-треноге в проходе между прихожей и комнатой.

– Ути-ути-ути, – поманила она рыбок, постучав по стеклу. Те, как дрессированные, сразу повернулись и дружно уткнулись в прозрачную стенку, лениво приветствуя ее плавниками.

– А-а, голодные, есть хотите? – она бросила им щепотку корма из стоявшей тут же, на треноге, специальной плошки. – А ты есть хочешь? – и освоившаяся Алена потащила Дениса на кухню.

– Нет, бутербродов в кафе хватило.

– Ладно, чай попьем.

Здесь Алена была ошарашена еще больше. Такие кухни она видела только в кино. Огромная, у них с мамой вся комната была меньше.

– Ты не комплексуй, не стесняйся. Будь попроще, – улыбнулся Денис, видя ее реакцию. – Я тоже сначала боялся здесь на пуфик сесть или ложечку на стол положить. Вообще все как у людей, просто выглядит немного лучше.

– Вот именно лучше, – Алена немного осмелела и открыла дверцу шкафчика. – Где-то здесь должен быть чай… Смотри, что я нашла!

– Что это?

– Сейчас я тебе кофе сварю. Хочешь? Настоящий. По-восточному. Ну, или по-турецки. Называй, как хочешь. Нет, лучше я тебя научу самого кофе варить. Иди сюда!

Она вытащила на стол кофемолку, пакет с зернами кофе, несколько турок на длинных ручках.

– А вот это зря он делает, ну, Гарик твой. Или кто тут хозяйничает, – она достала баночку с уже помолотым кофе. – Заранее намололи, загодя. Нельзя, молотый кофе быстро теряет вкус и аромат даже в закрытой посуде.

Алена уверенными движениями подключила кофемолку. Еще раз повторила:

– Нельзя. Молоть зерна надо только перед употреблением!

Открыла, внимательно посмотрела на содержимое:

– И вообще, совершенно неправильно они тут делают. Помол должен быть как можно мельче. А такой крупный, грубый помол… Видишь? Такой нужен, когда кофе готовят во френч-прессе. Ну, знаешь, такой стаканчик, а в нем поршень с сеточкой-ситом, чтобы гущу отделять. Только сеточка должна быть обязательно металлической, ни в коем случае не пластмассовой.

Она посмотрела на него и махнула рукой:

– А, ничего-то ты не знаешь. А для кофе в турке…

– В чем?

– В турке. Вот эти сосуды так называют. Турка. Или джезва. В них кофе и готовится. Так вот здесь помол должен быть очень мелким, буквально в пыль. Так что мы свой сделаем…

Она засыпала зерна в кофемолку.

– Ты пока плиту зажигай. Две конфорки. Хорошо, что здесь газ. Кофе любит открытое пламя.

Кофемолка зажужжала.

– Открытое пламя готово, – доложил Денис. – А я видел, как кофе варят на песке. Ванночка такая стоит с песком, на ней эти турки или как там их нагревают.

– Джезвы. Дже-звы. А турками их называют, потому что в Европу кофе из Османской империи попало, от турков. Они, османы, арабы и прочие на востоке готовили кофе у костра, а температуру регулировали, пододвигая или наоборот, отодвигая джезву по горячему песку, – самозабвенно рассказывала она, не обращая внимания на шум кофемолки. – Так что эти ящики с песком только традиция. Ну, и экзотика для любителей. А на газовой плите кофе нисколько не хуже получится. Смотри, какие турки хорошие, – она показала Денису, – горлышки узкие. Вот тебе турка, сам будешь делать.

Денис послушно взял ручку.

– Ты кофе с сахаром будешь?

– Да я потом положу…

– Ни в коем случае! Кофе ведь получится с гущей. Поэтому перемешивать его считается дурным тоном, сахар сразу кладем. Причем первым, на самое дно. И слегка плавим на медленном-медленном огне, чтобы не пригорел, а только покоричневел. Это по-научному называется карамелизацией. Долго не держи… Ну-ка, покажи, что у тебя. Все, хватит, отличный золотистый цвет!

Денис тоже заглянул в свою турку – чему она там так радуется?

– Вот теперь засыпаем кофе и все заливаем водой. Я сейчас на глаз насыпаю, а вообще есть четкая пропорция. Воды наливай по узкое горлышко турки.

– Вот так?

– Да-да. Если меньше нальешь, то увеличится площадь соприкосновения напитка с воздухом, соответственно больше твердых частиц испарится. Кофе будет менее насыщенным. А если больше нальешь, то не сможешь довести кофе до точки кипения – пене будет некуда подниматься. Потому что в этом деле главное – довести до точки кипения, но не кипятить! И чем медленней огонь, тем насыщенней напиток. Перемешивать не нужно. А вот такими легкими движениями, смотри, просто вращай турку, чтобы кофе не пригорал на дне. Но опять же – часто так не надо делать. Всего несколько раз и очень плавно…

– Послушай, Алена, откуда ты все это знаешь?

Она рассмеялась:

– А я бариста.

– Кто-кто?

– Бариста. Специалист по кофе. Бариста я работаю.

– О-па, – Денис сел на стул. – И давно работаешь?

– Уже второй год.

– Бариста, говоришь?

– Что, никогда не слышал? Сейчас это популярно, модно. Ну, знаешь, как сомелье – специалисты по винам, так мы, бариста, – по кофе. Ну ладно, ближе к делу. Не отвлекайся. У нас процесс идет! Вот видишь, пена поднимается. И чем мельче помол зерен, тем она плотнее. Она, как пробка, не дает испаряться маслам, которые и дают вкус и аромат кофе. Понятно?

– Ага, – послушно кивал ошалелый ученик.

– Пена хорошая, густая, плотная. А теперь… Внимание! Лови момент. Как только кофе будет готов закипеть, пена резко пойдет вверх. Сразу снимай! Вот, вот… Давай!

– Уф-ф, – Денис аж вспотел.

– Отлично! Молодец. Это и называется «ходом пены». Она должна лишь подняться, но не разорваться. А кофе не должен закипеть. Что, сложно? Теперь ждешь чуть-чуть, минутку, пусть пена немного осядет. И повторяем ход пены.

– Что, снова?!

– И так не менее трех раз, – рассмеялась Алена. – Давай-давай, все же очень просто. У тебя хорошо получается. А я пока чашки приготовлю, стол накрою.

– В комнате накрывай. Я понял, кофе пить на кухне не пристало…

– Ладно, – рассмеялась она. – Пить кофе надо только из фарфоровых чашечек. Можно из керамических, толстых, но из тонких фарфоровых приятней. Мне так, во всяком случае, кажется. Вот, нашла. Отличные чашечки!

– Я рад за тебя, – пробурчал Денис, всецело занятый ловлей пены.

– Ну что, ты закончил? – крикнула она уже из комнаты. – Молодец! Неси сюда.

– Все, кажется, – он с облегчением сдал ей готовое произведение. – Ты дальше сама с этим разбирайся, а я музыку включу. У Гарика тут классная подборка есть. «Вечер вдвоем», музыка для души. Лучшие мелодии. Десять дисков…

В колонках раздались первые звуки – оркестр Поля Мориа начал тему любви из фильма «Крестный отец».

– Вот смотри, – Алена увлеченно продолжала заниматься своей, кофейной «симфонией». – Можно сначала пену снять на отдельное блюдце, разлить кофе, а потом уже разложить пену по чашкам сверху. Но мы сделаем проще.

Она ложечкой зачерпнула пену из турки, положила в обе чашки, потом налила сам напиток.

– Чувствуешь аромат? Надо немного подождать, чтобы гуща осела. А чтобы она быстрее оседала, добавим несколько капель холодной воды. Вообще кофе по-восточному подается вместе со стаканом холодной воды… Ну, все. Пробуй!

Они сидели за столом, наслаждаясь свежеприготовленным крепким черным кофе.

– Нравится?

– М-м, – Денис обжегся, сделав большой глоток, и запивал кофе водой.

– Вообще, этот способ варить кофе – в турке – один из самых древних. И рецептов – уйма. Ну как? Не сравнишь с растворимым? Между прочим, этот растворимый, в пакетиках, только у нас так популярен. На Западе предпочитают натуральный, из зерен. Там только около десяти процентов приходится на растворимый. Сублимированный, если правильно. А у нас шестьдесят-семьдесят.

– А ты где работаешь этой… бармистой?

– Ба-ри-ста! Не склоняется. Так же как сомелье. Ты же не скажешь – сомельёй. Кем работаешь? Сомельёй, – она так скорчила рожицу, что сама рассмеялась.

– Ну, бариста. Кофеваром, короче.

– В салоне красоты. У меня там мама парикмахером работает. Она меня и устроила. Сначала я там уборщицей работала. А у них в салоне кафе есть, безалкогольное. Им нужен был бариста. Там же клиентки все крутые, навороченные, с претензиями. Им все подавай по высшему разряду. И кофе – тоже. Я курсы окончила, попробовала. Получилось. Вот и работаю после школы. Между прочим, уже конкурс выиграла. По латте-арту.

– По чему?

– По латте-арту. Ну, как тебе объяснить. Рисование на поверхности кофе. Вливаешь сливки в эспрессо так, чтобы рисунок получился. Только я не работаю уже. С первого сентября уволилась.

– А что?

– Мама заставила. К экзаменам готовиться надо. Выпускной класс и все такое… Ну да ладно.

«Крестного отца» сменила «Эммануэль». Алена только сейчас прислушалась к музыке.

– А ты откуда знаешь, что здесь этот «Вечер вдвоем» есть? Ты хочешь сказать, что вы в покер под «Эммануэль» играли? Или все-таки вечер вдвоем был? Гарик этот твой музыку специально для таких мероприятий подбирал?

– Ты опять? Я в покер всегда с музыкой играю. Одеваешь наушники – и ничего уже не отвлекает. А нужная музыка еще и мобилизует, настраивает.

– Да? «Вечер вдвоем» мобилизует? Настраивает? Интересно, на что настраивает?

– Здесь просто больше ничего нет, вот и включали. Конечно, лучше что-то вроде «Кислорода» или «Магнитных полей» Жан-Мишеля. Но у Гарика Жарре нет. Но и «Вечер» неплохо подошел. Так, музыка для фона.

– Ну-ну. Для фона. А под «Пинк Флойд» не пробовал играть?

– Нет… Хотя надо попробовать.

– Дарю идею. Допивай кофе, пока не остыл. Видишь, гуща на дне осталась? Вот по ней и гадают. Хочешь, погадаю?

– Ты и это умеешь?

– Умею. Сложного-то ничего нет. Фантазия только нужна. Закрываешь чашку блюдцем, переворачиваешь. Говоришь заклинание. Знаешь какое-нибудь?

– Заклинание? Ну… Эники-беники-ели-вареники-бум!

Она рассмеялась:

– Это заклинание? Ну, пусть такое. Гуща стекает по стенкам. Теперь смотрим. Разглядываешь и ищешь фигурки разные. Людей там, деревья, животных… Видишь?

– Ничего не вижу. Так, разводы какие-то.

– А ты внимательней смотри. Внимательней. Что-нибудь и увидишь. А я в душ пошла. По-ка…

Понедельник, 10.30

Люба вышла из душа и, не в силах занять себя хоть каким-то делом, сразу, как была, еще мокрая прошла на балкон. Утренняя прохлада подействовала освежающе. Она глубоко вдохнула свежий воздух, наполненный ночной сыростью. От неожиданного заряда бодрости у нее даже перехватило дыхание. Она сделала несколько таких же глубоких вдохов. Улыбнулась сама себе: «Как на приеме у врача. Дышите – не дышите». После такой дыхательной гимнастики начала понемногу приходить в себя.

Перила балкона были покрыты капельками утренней росы. Она собрала несколько капелек пальцем, потом не удержалась и слизнула их, чтобы проверить росу на вкус. Соседи давно уже застеклили свои балконы, лишив себя такого удовольствия – перевеситься через перила и брызгать капельками вниз, наблюдая, как они долго летят, сверкая маленькими бусинками в лучах утреннего солнца. От переполнявших ее эмоций она готова была громко-громко закричать на весь мир и попрыгать на одной ножке. Что и сделала тут же – и попрыгала, и покричала. Только не громко-громко, а так – чуть-чуть.

«И правда, как девчонка», – вспомнила она утренние Димкины комплименты.

Она уже давно поняла, что жизнь идет волнами – долгий-долгий период равномерной спокойной жизни, «беспросветной», как она сказала бы раньше, вдруг прерывается какими-то событиями. И тогда уж держись – они цепляются друг за дружку, нанизываются на линию жизни. И радостные, и горькие вперемежку. Во всяком случае, у нее всегда было именно так. Вот и сейчас. Она не знала, горевать ей или радоваться, плакать или улыбаться.

Сначала пропала Аленка. И ведь ничего не предвещало этого. Ушла. Что с ней могло произойти, Люба даже не могла представить. А потом появился Юрий. И вернулся к ней. Надолго ли, навсегда ли – она не задумывалась. Вопрос Димы за чаем застал ее врасплох. Всецело занятая Аленой, она и в самом деле ничего не решала для себя насчет Юрия. И с ним об этом не заводила разговор. Пусть все идет, как идет. И будет, как будет.

Она смотрела вниз, на небольшую детскую площадку перед подъездом. Там уже начинали собираться мамы с колясками, обсудить свои памперсно-пеленочные дела. Детей же постарше, тех, которые бы в песочнице играли или на качелях качались, почему-то не было. «Это не детская площадка, а мамочкина площадка». Потом сообразила – дошколята в садиках, старшие – в школе. Сентябрь уже начался, к тому же понедельник. Ей было очень непривычно вот так, в разгар рабочего дня, просто стоять на балконе и обозревать мир. Она обычно выходила рано утром, когда из всех подъездов серых типовых пятиэтажек тянулись цепочки таких же серых заспанных людей. Все, как муравьи, спешили на работу. Или как каторжники? Они скапливались на автобусной остановке, собираясь там в едва подвижную полусонную массу. Оттуда тесные душные казематы-автобусы развозили их партиями дальше. Как они здесь, в микрорайоне, говорили – «в город». Она, такой же муравей-каторжник, тоже рано уезжала на работу, возвращалась поздно. Редкие выходные были заполнены накопившимися хозяйственными заботами. Аленка, конечно, помогала, но у нее тоже было мало времени – она сама и работала, и училась. Вообще молодец она, Аленка…