Алексей Цибин
Марганцовая луна

– Так, экспериментатор юный, – Никита забрал колбы и убрал их обратно, – давай только без лишнего энтузиазма. Мне нужна жена, нормальная. Никодиму одного хватило, и ей одного хватит. Ты не подумал о том, что если два залить, то две души вселятся?

– Действительно, такую возможность исключать не стоит, – Николай исполнил свой любимый жест, почесав невидимую бородку на подбородке. – Все равно уже не терпится добраться до дома. Я ведь в прошлой жизни химиком был, и довольно известным, это у меня в крови.

– Это радует, но главное для Насти, это… – слова Никиты были прерваны звонким девчачьим криком.

Аня появилась откуда-то сбоку, вылетев из почти растаявшего сугроба и размахивая руками подбежала к путникам.

– Смотрите, смотрите, они шевелятся, – девочка вытянула вперед руки и подвигала грязными пальцами, потом сжала маленькие кулачки и погрозила невидимому противнику. – Деда, ты был прав.

Никита ошарашенно смотрел на происходящее, не веря своим глазам. Он присел на корточки и потрогал ладошку ребенка, она была приятно теплой. Живая, пульсирующая, розоватая. На месте среза виднелся темно-багровый рубец и запекшаяся кровь. Он осторожно, чтобы не повредить нежную кожу развязал с обеих рук прикрученную проволоку и выбросил в кювет. А затем обнял Аню и расплакался.

– Папа, ну ты чего, только девочкам можно плакать, сам же говорил, – Аня погладила его по голове. – Пальчики еще плохо слушаются, но волосы твои чувствую, немытые они у тебя.

– Вымоем доча, ничего страшного, грязь она отмывается, – шмыгая носом проговорил Никита и выпрямился. – На самом деле, чего это я рассусолился, пойдем, а то все сырые, заболеем еще. Вон и дорога уже.

Полицейский взял руку дочери, и вся троица неспешно двинулась в путь. Не доходя до шоссе двадцати метров, Никита переоделся, вытащив из кейса новую ветровку и штаны. Старика и девочку почистили снегом и водой из луж. К удивлению маленькой компании, такси прибыло очень быстро, водитель был даже рад такому дальнему заказу. По дороге до Дзержинска они остановились всего раз, чтобы заказать по большой шаурме и попить кофе. Но кофеин не помог, всех троих вырубило, и они проспали до места назначения.

Расплатившись, путники вылезли по настоянию Николая рядом со стадионом, тем самым, на который в первый раз выпрыгнул из Пустоши полицейский, красиво облевав ограду. Старик провел их к небольшому строительному фургону, стоящему параллельно ограде спортсооружения. Он подозрительно огляделся по сторонам, и дождавшись момента, когда вокруг не было прохожих, открыл дверь, пригласив остальных за собой.

–Ты чего шпиона из себя строишь? – с усмешкой поддел старика полицейский.

– А ты сам подумай, оловянный. Два мужика с шестилетней девкой лезут в сторожевую будку. Что прохожие подумают? Что мы тут мультики смотреть будем?

– О, Никодим вернулся, – Никита хлопнул паренька по плечу, – отдохнул, выспался?

Тот пробурчал в ответ что-то непонятное и выставил на середину комнаты складную лестницу.

– Пустошь здесь повыше будет, метра полтора до автобуса, так что придется попотеть чуток.

Никита осмотрелся. Обычный строительный фургон для отдыха разнорабочих. Встроенный стол, две заправленных кровати в конце помещения, висящие на стенах инструменты. Но кое-что бросалось в глаза – фургон был вычищен до блеска. «И правильно – подумал Никита, – откуда здесь взяться грязи и пыли, он же здесь не для работы стоит, а как прикрытие».

– Я первый полезу, потом доча, а потом ты давай, – Николай махнул рукой в сторону полицейского. – Да как влезешь, лестницу не урони, нам еще назад спускаться.

Закончив инструктаж, старик проделал окно и так и замер, стоя посередине лестницы. Через рябь портала было видно, что в темноте автобуса кто-то двигался. Полицейский ловким движением выхватил «макаров» и направил пистолет в дыру на потолке.

– Стой, дурак, – Никодим выставил вперед руки, закрывая дуло оружия. – Пока мы не проткнули пленку в окне, они нас не видят. Давай посмотрим, чего эти гости задумали. Видишь в углу еще стремянка стоит? Ставь чуть подальше, и тоже дыру делай. Анька, на кровать мигом! И чтоб не вякала.

Никита рванулся к краю фургона, достал и быстро разложил еще одну стремянку, чуть поодаль от первой. Закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Дождавшись, когда в пальцах разольется теплое приятное чувство он сделал круговое движение руками, проявив еще одну дыру в потолке. Прямо над ним стоял человек. Дыра получилась чуть выше пола, поэтому он видел срез ног. Темно-красные мышцы, белеющая кость. Человек держал в руках помповое ружье и что-то говорил, обращаясь к невидимому оппоненту.

– А он что, боли не чувствует? – лицо Никиты застыло в глупой улыбке. – У него же ноги срезаны? Или как?

– Вот ты тупой, а еще милиционер. Ничего он не чувствует, потому как ничего еще не случилось. Вот как ты плеву порвешь, вот тогда и прочухает. Физика у вас в школе была? Вот у меня не было, у меня и школы то не было, а я все равно понимаю, что он сюда плюхнется, а стопы там останутся.

– Да понял, я понял, не пыли. Это ты полтора века туда-сюда шастаешь, а я третий день всего в теме. Что делать будем?

– Автомат доставай, а «макара» мне дай. Надо понять, где второй, не вижу я его, справа вроде. Под ним бы окно сделать, и проткнуть одновременно, вот смех бы был.

– Ага, обхохочешся, – Никита спрыгнул с лестницы, открыл сумку, небрежно выбросив все содержимое в стороны и выхватил калаш. Достал со дна еще одну обойму, на всякий случай, и сунул в карман куртки.

– Ну как, сдвинь меня чуток правее, прямо с лестницей, – старик указал рукой в сторону входной двери, – метра на полтора.

Никита чуть согнулся, взвалил алюминиевую лестницу на плечи, оторвав ее от пола на несколько сантиметров и сдвинул в то место, на которое указал Никодим. Старик ловким, отточенным годами движением создал светящийся ореол. Над ним стоял второй человек, одной ногой попав в портал. В руках человека был брикет, из тех, что нашел полицейский, когда они собирались в Казань, за спиной висела винтовка. Двое незнакомцев беззвучно переговаривались.

– Ну ка, Никитка, быстрее занимай позицию, на раз-два протыкаем.

Никита кивнул, бросившись к своей лестнице. Человек все еще стоял там, где был впервые обнаружен. Полицейский сдвинул лестницу чуть левее, подумав о том, что падающий человек может задеть и его.

– Ну чего ты там мешкаешь, уйдут же сейчас, – раздраженно пробурчал со своего импровизированного нашеста старик.

– Готов! – Никита занял место на лестнице, вытянув автомат вверх, почти дотронувшись дулом до мерцающей пленки.

– Ну, с Богом! – старик перекрестился и посмотрел в сторону другой лестницы. – Раз-два!

Никита увидел, как рябь на портале лопнула и в образовавшийся провал свалилась нога с обрезанной по щиколотку стопой, тут же забрызгав все кровью. Он тоже ткнул автоматом в пленку своего круга, разорвав ее. Человек, стоящий над ним, резко рухнул вниз, в последний момент выпустив оружие и зацепившись руками за край автобуса. Никита навел дуло на испуганное лицо и нажал на курок. Резкий звук выстрела взорвал окружающее пространство. Пуля пробила голову визитера, выпустив розовое облачко в районе его затылка, и взвизгнув, ушла куда в крышу. Руки человека безвольно разжались и тело шлепнулось вниз, сложившись пополам. Никита взглянул на Аню, та сидела на самом дальнем краю постели, прижав колени к подбородку и закрыв лицо подушкой. Повернувшись, он увидел Никодима – тот вцепился в ногу второго посетителя, в безуспешной попытке стянуть его вниз.

– Держись, старый, – Никита вскочил на лестницу, высунувшись в свою дыру. Он увидел, как второй незнакомец вцепился руками в толстую ножку стола. Его лицо выражало крайнюю степень растерянности. Никита достал автомат и прицелился в его голову. Человек, увидев направленное на него дуло, удивленно вскинул брови вверх и замотал головой. Никита переключил рычаг в положение «стрельба короткими очередями» вспомнив о том, что в Пустоши нужно наносить как можно больше ущерба телу и второй раз за минуту спустил курок. Все пули точно попали в середину лба, разломав в нем дыру размером с мандарин. Остатки головы дернулись назад, руки разжались и тело полетело вниз.

– Проверь там все, может еще кто схоронился, – полицейский услышал доносящиеся снизу слова старика и запрыгнул в автобус. Незваные гости не нашли выключатели гирлянд, поэтому внутри было темно. Чуть впереди горел портал, созданный стариком, под ним он разглядел отрезанную ступню первого визитера. Никита направил автомат в сторону кабины, вытащил из кармана фонарик и несколько раз нажал на привод. Темнота рассеялась, и он увидел торчащие из кабины кончики черных блестящих туфель.

– Не стреляйте, пожалуйста, я не с ними! Я свой! Я хороший! Не убивайте меня! – судя по интонации, голос из кабины принадлежал молодому мужчине.

– Руки показал, медленно! – Никита встал на колено и прицелился. Его начала бить дрожь после всплеска адреналина, руки слегка дрожали.

– Хорошо, хорошо! Только не стреляйте! – из кабины показались тощие руки с высохшими пальцами, а затем высунулось худое, болезненного вида лицо в красной спортивной шапке. – Я же говорю, я свой!

– Это мы потом посмотрим, кто свой, а кто чужой. Вышел и упал на пол, руки за спину.

Человек медленно вышел из кабины, вытянув длинные руки перед собой. Затем лег на спину, уткнув голову в пол. Одет он был в черный спортивный костюм, и Никита, вспомнив про черные туфли, невольно сравнил его с гопником.

– Есть еще кто-то с вами? Соврешь – замочу! – полицейский приставил дуло автомата к голове лежащего. В точке соприкосновения нагревшегося оружейного металла с кожей появился дымок.

– Трое, всего трое нас было, мамой клянусь! Никого больше нет, но скоро еще придут, два поста ради вас сняли!

– Когда придут?

– А сколько сейчас времени? – лежащий попытался приподнять голову, но получил грубый тычок автоматом.

– Лежи, сука. – Никита достал смартфон и посмотрел на дисплей. – Девять вечера.

– Значит у вас еще тринадцать часов в запасе. В десять утра я дверь должен сделать для них.

– А сами они не могут? – удивился полицейский.

– Нет, они обычные люди, а я избранный! – последнее слово парень произнес с явным восторгом. – Сталкеры меня для этого с собой и возят. Они меня «придворным» называют. Вы ведь меня не убьёте? Я же свой!

– Не знаю еще, позже решим. Лежи, не вставай, пока не скажу. Иначе пристрелю, – Никита нагнулся и громко крикнул в портал – Никодим, вылезай, вроде чисто. Есть один тут, но он не при делах.

Из дыры тут же высунулась заинтересованное лицо белобрысого, все запачканное кровью. Он несколько секунд разглядывал лежащего на полу доходягу, потом неодобрительно крякнул и исчез внизу. Через минуту в портал залетел кейс и рюкзак.

– Аньку прими, – послышался голос старика и в проеме показалась испуганно озиравшаяся по сторонам девочка. Никита закрыл глаза и усилием воли заставил исчезнуть свой портал, а затем, с максимальной осторожностью поднял наверх девочку. Краем глаза он заметил, что «гопник» – так он решил называть третьего незнакомца – приподнял голову, наблюдая за происходящим.

– Развели грязюку окаянные, все кровушкой залили, – вылезший из портала Никодим с печалью в глазах оценил хаос, произошедший внизу. Стены фургона были забрызганы кровью, на полу она собралась в большие лужи. Два тела лежали в неестественно изогнутых позах, у одного вместо головы торчали мясные ошметки. – Вот кто там будет прибираться? Клининг не вызовешь на такую картину.

Никита немного удивился тому, что старик знает такой новомодный термин, как «клининг», но виду не подал. Вместо этого он подошел к гопнику, уперев колено тому в спину, тот в ответ тихо пискнул.

Старик вздохнул, закрыл свой портал и повернулся, оглядывая автобус. Судя по всему, незваные гости появились в нем недавно, практически все вещи лежали на своих местах. Наконец взгляд Никодима остановился на пленнике, он присел перед ним и внимательно рассмотрел лежащего.

– Ну что, басурманья башка, коли жить хочешь, давай рассказывай, как до жизни такой докатился.

Глава 17. Ловушка.

Никита с интересом рассматривал сидящего на противоположной стороне стола пленника. Неестественно худой, со спиной, выгнутой горбом и вытянутыми конечностями, невероятной длине его пальцев рук позавидовал бы любой пианист. На парне мешком висела спортивная куртка черно-синего цвета с зелеными вставками. Шапку он снял и нервно теребил в своих костлявых руках, на которые Никодим, на всякий случай, надел наручники. На лице резко выделялись обтянутые тонкой бледной кожей скулы, под выпученными от напряжения глазами чернели мешки. Весь вид этого человека говорил о болезненности и нездоровом образе жизни.

– Как зовут, бедолага? – Никодим обратился к худому.

Паренек судорожно дернулся, почти выпустив из рук шапку. Никита внутренне улыбнулся, оценив степень запуганности парня. Он встречал таких – в подавляющем большинстве они были торчками с большим стажем, оказавшиеся в состоянии наркотического похмелья – «на кумарах».

– Рома я. Пискунов фамилия, – голос пленника как нельзя лучше подходил к его фамилии, он был неприятно высоким, почти писклявым. – Но все зовут Женей.

– Это как у нас с Николаем? – старик усмехнулся, увидев, что пленник не понял вопроса, вопросительно и смешно вытянув шею. В такой позе, с выпученными глазами, он был похож на сову, у которой вырвали все перья.

– Рома, давай сначала послушаем твою историю? – присоединился к допросу Никита. – Почему Женя?

– Так все просто же, вы че. До меня сталкеры с другим ходили. И как-то они витамин проебали, ха-ха. И вылезти не смогли. Ну и решили Женю, это тот, что до меня был, до машины выпустить. А он окно прикрыл и свалил! Красавчик, – рассказчик выплевывал фразы короткими очередями, нервно подергиваясь. – Жаль не сдохли только они. До поста добрались. Вы, кстати, их и убили. Респект могучий вам, я все видел. Я же для них типа раба был. Зачем им мое имя учить. Ну и все эти, меня, по старинке, Женей звать стали. Типа кликуха получилась, для таких как я. Суки, ненавижу. Мы когда на поверхность выходим, знаете, в чем они меня перевозят? В багажнике. Матрас обсосанный бросили, как собаке. Огнетушитель вместо подушки.

– Ну мы не такие изверги, Евгением тебя точно звать не будем. Если, конечно, решим оставить тебя в живых. А почему ты не пробовал сбежать, как твой предшественник? – поинтересовался полицейский? – Создал бы портал, и сиганул в него.

– Ха, если бы это так легко было. Хитрожопые они. Руки связывают за спиной, как только выходим и хмурого гонят по вене, – Роман засучил рукав куртки, оголив костлявое предплечье. – Здесь должна быть не дорога, а целая магистраль. Только зарастает мгновенно. А сбегать я пробовал и не раз. Не срослось. Они на поверхность потом выводят, и там бьют. Суки. В последний раз кости по одной ломали. Это невыносимо больно.

Доходяга замолчал и воздухе повисла неловкая пауза – слушатели молча переваривали услышанное. Первым очнулся Никодим. Он молча встал, подошел к Роману и взял его за руки. Паренек испуганно отшатнулся и снова, по совиному, выпучил глаза.

– Не боись, малой, не обижу – старик достал блестящий ключик и ловко открыл замки наручников. – Ты на десять лет вперед настрадался.

Роман выпустил из пальцев скомканную шапку и осторожно снял с запястья металлический браслет. Он растеряно переводил взгляд с одного собеседника на другого, хлопая глазами.

– Я что, свободен? Даже уйти могу? Или подвох какой-то есть?

– Уйти то можешь конечно, держать не будем. Только на добро добром отвечать принято у людей. Поможешь немного нам? – Никодим снова занял свое место за столом. – Ты говорил, что скоро гости по нашу душу будут?

– Да, да, все правильно. В десять утра должен окно сделать. Тут недалеко, метров пятьдесят отсюда, пятиэтажка. На втором этаже. Так я не буду, я не дурак. Мамой клянусь, не попадут они сюда.

– А вот нам как раз и надо, чтобы попали. Теплый прием хотим устроить, с караваем на рушнике. Мы тут с Никитой порешали, что хватит бегать, чей не молодые. Поможешь?

– А может не надо? Так все хорошо начиналось. Там жесткие ребята, им человека убить плевое дело. Не знаю, где их набирают, но точно не в институтах.

– Надо Рома, надо. Ты не пострадаешь, железно гарантирую. Подмогнешь немного, и гуляй на все четыре стороны. Ну что, по рукам? – Никодим вопросительно посмотрел на ссутулившегося в углу долговязого парня.

Роман ненадолго задумался, разглядывая свои руки, шапка в его пальцах превратилась в маленький скомканный узелок ярко красного цвета. Он сжимал и разжимал ее, возбужденно растягивая в разные стороны. Мужчины напротив него выжидающе молчали, прекрасно осознавая подвешенное состояние этого измученного человека.

– Знаете, я ведь давно потерял счет времени. Максимум, что было пару дней назад помню. Какой год забыл. И еще забыл вкус нормальной еды. Кроме гамбургеров и чипсов целую вечность ничего не ел. Они мне один раз такое яркое, красное яблоко дали, я его в багажнике несколько дней хранил, под матрасом. Боялся укусить, все нюхал и нюхал. Никогда не думал, что аромат яблока будет напоминать мне запах женщины. И женщины, как пахнут, забыл. Разговаривать как забыл. Думать о чем-то, кроме как не рассердить их, забыл. Кто я сам был, забыл. Я сейчас говорю все это, и не понимаю, какие эмоции должны быть на моем лице. Не помню. Я стал существом. Рассудок мой давно уже тронулся, еще до того, как попал к ним. Но в этом месте безумство заиграло новыми красками, – сидящий за столом наконец отпустил шапку, сложил руки замком и слегка выпрямился. – Я хотел бы вновь почувствовать себя человеком. Так что по рукам.

– Ничего себе тебя пробило. Я не мастер в эмоции играть, но тронуло до пяток. Давай, мы тебя в ресторан отведем опосля, душу отведешь, – Никодим улыбнулся почти полным набором белых, крепких зубов. – А ведь у нас родственная тебе душа здесь есть, в смысле, тоже пленница была вашего главного изверга. Вон она, в кабине сидит.

Все трое мужчин, как по команде, повернули голову в сторону сидящей на приборной панели автобуса, девочки. Та, смутившись, закрыла грязными руками лицо и замотала головой.

– Стесняется. Отмыть бы ее. А то, как поросенок по весне, – старик подмигнул Ане. – А вот скажи мне, Рома, а зачем ваш начальник девочку в коробок засунул и в железную консерву спрятал?

Рома отвел глаза от девочки и повернулся к собеседникам. Было заметно, что он напряженно думает, его пальцы опять вцепились в шапку и начали нервно ее теребить.

– Я не уверен и это не точно, но… Сталкеры говорили, что им женщин теперь живьем приказано брать. Что-то про родильный центр было. Про запуск производства.

– Под производством, если я правильно понимаю, понимается рождение детей со способностями? И затем, – Никита помедлил, подбирая правильные слова, – извлечение железы из головы? Так?

– Да, думаю именно так. Девочку оставили в секции, потому что не готов еще центр. А потом туда ее перевезли бы. Хотя. Маленькая она еще для этого, – Роман исподтишка бросил взгляд на Аню.

– Они что, мальцам головы там резать будут? Новорожденным? – глаза Никодима округлились от удивления, он ошарашенно смотрел на собеседников. Понемногу удивление на его лице сменялось гневом. – Это как же так… Какой тварью безбожной быть надо. Хуже фашистов. Да я… своими руками его, вот этими, придушу!

– Придет время, придушим. Не кипятись, ребенка растревожил, – Никита достал фонарик и посветил на перепуганную девочку. – Анют, помнишь, как я тебе светил там, из своего сна? Держи фонарик, иди посмотри, что там у деда в коробках.

Аня спрыгнула с приборной доски, взяла из рук отца маленький розовый фонарик и двинулась вдоль автобуса, высвечивая лучом раскиданное по автобусу добро. Увлекшись поиском, она сразу забыла о людях, сидящих за столом, и начала что-то тихо напевать себе под нос.

– Аньку спрячем у твоих сектантов, – продолжил разговор Никита, – и сразу там всем бошки пооткручиваем, крепкими мозолистыми руками. Но до этого мы две задачи должны решить. Встретить друзей Романа утром, а затем провести эксперимент с Настей.

– Что провести? С какой Настей? – удивился Роман.

– Как с посетителями разберемся, так и расскажу. Не забивай пока голову. Давай лучше Никодима попросим рассказать, что у него здесь за сокровища лежат.

Собравшиеся за столом потратили час на обсуждения плана действий, еще пара часов ушло на то, чтобы найти и вытащить нужные припасы из автобуса. Никодим постоянно недовольно ворчал, ему не нравилось, что вот так, запросто, потрошат его делянку, которую он набивал скарбом годами, словно белка дупло орехами. На песке появились мины, снаряды, разнообразное оружие, включая два советских гранатомета. Вершиной взрывоопасной пирамиды стал пулемет «Печенег», сильно потрепанный, но по словам старика, в «работящем» состоянии. Аня все время бегала вокруг суетящихся людей, норовив утащить что-нибудь из кучи странных, для ее детского понимания, предметов, но все ее попытки пресекались бдительным Никодимом.

Новоиспеченный участник их небольшой команды показал место, где должны были проникнуть в Пустошь сталкеры. Никита на всякий случай проверил, но Роман не соврал – портал, созданный на уровне его головы, показал обшарпанные, светло-синие стены «хрущевки». Место приземления гостей по периметру обложили противопехотными минами. Никодим хотел оставить пару штук в автобусе, но полицейский заставил выложить все, что имелось. Осторожно вкрутили взрыватели, вкопали, а затем присыпали песчаной землей и камнями. Невооруженным взглядом было заметно, как сильно они наследили вокруг, но старик, хитро прищурившись, убежал в сторону делянки. Из недр «Икаруса» он притащил сетчатый металлический ящик темно-зеленого цвета. С помощью мелких сот они смогли равномерно раскидать песок, скрыв следы своей подготовки.

Доходяга стрелять не умел, пришлось повозиться с его обучением, потратив на это несколько рожков от «калаша». Открыв портал, он должен был попытаться, не отсвечивая, уйти с линии поражения. Специально для этого оставили ему освобожденный от мин проход, в конце которого прикопали автомат. Никита из кучи оружия достал еще один «макаров» и засунул его парню в карман спортивной куртки – под тяжестью металла та предательски провисла. Пришлось вынуть и переложить пистолет за пазуху, но оттуда он соскочил внутрь штанов – они были велики, и поясная резинка не выдержала. Никита выругался, и засунул пистолет под шапку Романа. К его удивлению, головной убор хоть вздулся и сместился немного вниз, но с головы не упал. «Продержится пару минут» – решил Никита.

К тому моменту, когда они закончили приготовления, синее солнце почти опустилось к линии горизонта. Никита с большим трудом смог отыскать несколько камней, из которых соорудил небольшое возвышение, метрах в сорока от будущей цели. Установил пулемет на сошки, проверил работоспособность. Заходящее солнце располагалось точно за его спиной. В глубине души он надеялся, что контровой свет будет мешать обзору противника. Аню решили оставить внутри «Икаруса», строго-настрого запретив ей включать свет и шуметь. Перед тем, как запереть замок на двери, старик прильнул к маленькой головке и что-то успокаивающе прошептал на ушко девочке. Затем старик по лестнице поднялся на крышу автобуса, где лежали заранее приготовленные ППШ и гранатомет.

Никита посмотрел на телефон – тот подсказал ему, что до начала операции, осталось всего две минуты. Темная худая фигура стояла впереди, переминаясь с ноги на ногу и иногда вздрагивая. Никита не видел лицо их нового друга, но представлял, что нервы его, в данный момент, были словно оголенные провода. Предательская идея вонзилась в его мозг: «А что, если доходягу в перестрелке замочить? Охотники же все равно поймают, если он выживет, конечно. Тут к гадалке не ходи, найдут – эпический персонаж». Он усмехнулся и отогнал от себя негативные мысли. Во-первых, этот парень хлебнул уже достаточно дерьма в этой жизни. А во-вторых, нельзя уподобляться этим ублюдкам. И вообще, этот странный нескладный тип начинал ему немного нравится. Ему бы немного отдохнуть, чтобы отойти от пережитого.

Никита снова взглянул на дисплей. Десять ноль ноль. Пора. Он махнул рукой привлекая внимание Романа – тот встрепенулся и помахал в ответ. Через мгновение в воздухе появился светящийся ореол. Никита припал глазом к прицелу, вжав щеку в приклад. Он понимал, сердце в этом месте не может биться, но между тем чувствовал, как оно рвется из груди от волнения.

Из дыры ловко выпрыгнул человек и подошел к Роману, на ходу снимая рюкзак и вытаскивая из него что-то, напоминающее небольшой автомат. Они о чем-то начали говорить, но на таком расстоянии слов было не разобрать. Из портала появился второй, затем третий сталкер. Озираясь по сторонам, они также вытащили из рюкзаков свое оружие. Вся троица обступила парня в нелепой, съехавшей набок шапке – тот что-то им объяснял, интенсивно жестикулируя. Солнце почти скрылось за его спиной, погрузив в сумерки окружающее пространство. «Ну давай же, последний, выпрыгивай, сука» – Никита тихонько погладил дрожащим пальцем спусковой крючок. Он навел мушку на группу людей, но потом снова вернул ее к месту появления странников. Наконец он выдохнул, увидев, как из дыры в воздухе выпал большой тканевый мешок, а за ним показались ноги человека в берцах. Внезапно светящийся круг исчез, и в снопе искр Никита отчетливо рассмотрел, что до земли долетела лишь половина последнего сталкера.

– Респект, братан. Красиво придумано, – тихо произнес полицейский. В почти наступившей темноте он видел, как три силуэта бросились к выпавшему телу, а четвертый, самый высокий, рванулся в противоположную сторону, на ходу снимая шапку. С облегчением Никита нажал на спуск – сгустившуюся темноту разорвал оглушающий грохот выстрелов. Пулемет рвался из его рук, выплевывая накопившуюся ярость короткими очередями. Каждая третья пуля была трассирующей, в загашнике Никодима нашлись и такие. Половина светящихся полосок улетала в никуда, но вторая половина исчезала, втыкаясь в тела и песок, изредка выдавая рикошеты. Со стороны автобуса появилась еле видимая белесая полоска, в месте, где должны были находиться гости вспыхнула яркая вспышка и сдетонировал снаряд – Никодим разрядил свой РПГ. Следом раздалась еще серия взрывов, но не таких сильных, как первый. Никита поднял пулемет и отбежал на несколько метров в сторону, на всякий случай, так как его предыдущая позиция была засвечена. Он понимал, что в живых, скорее всего, у сталкеров не осталось никого, но «береженого Бог бережет».

Потянулись минуты тягостного ожидания. Никита лежал на песке, вглядываясь в темноту. Луна еще не взошла, и темнота была кромешной. Слева послышались неспешные, осторожные шаги.

– Никита? Ты? – раздался знакомый писклявый голос.

– Я. Давай сюда беги, – из черноты ночи выплыла долговязая тень и плюхнулась рядом с полицейским.

– Они мертвы?

– Не знаю. После такого шоу должны сдохнуть, но лучше подстраховаться. Ждем, пока луна полностью выйдет. Тут ночью с ней светло, почти как днем. Вот тогда и посмотрим.

– Понял. Ждем.

– А классно ты придумал, с порталом. Молодец. Сразу минус один.

– Я, если честно, не специально. От страха. Само собой вышло.

– Все равно молодец. Только старику правду не говори, если спросит, скажи – так и задумывал.

– А почему старику? Он же моложе тебя в два раза?

– Ему почти двести лет, он из Пустоши просто не вылезает, вот и сохранился. Да, кстати. У него в теле еще один персонаж есть, Николаем звать. Душный тип, академик какой-то, при царях жил.

– А мне казалось, что это я странный, – усмехнулся Роман. Он хотел еще что-то добавить к своей речи, но в этот момент со стороны сталкеров раздались выстрелы. Пули с жужжанием врезались в камни, за которыми десять минут назад прятался полицейский.

– Кто-то выжил, – Никита хлопнул Романа по спине, заставив прижаться его к земле. – Осторожно ползем к гостям, чуть левее бери.

И они поползли. Тихо, насколько это было возможно с пулеметом в руках. Метров через двадцать Никита остановился, двигаться дальше было опасно. Они пометили мины воткнутыми шестами, но ни одной палки впереди не было, скорее всего сорвало взрывной волной. Взошедшая луна практически полностью залила призрачным, мертвым светом окружающее пространство. Краски, цвета – все исчезло. Мир стал почти черно-белым.

Впереди виднелись рассыпанные куски вырванной взрывами земли, остатки тел, одежды, оборудования и еще какой-то мусор. В трех метрах от себя Никита разглядел изуродованное тело наемника с раздробленной, вывернутой наизнанку головой. Еще дальше виднелись остатки второго человека. Одного обезвредил Роман, оставив половинку тела в другом измерении. Значит, остается всего один.

– Что делать будем, командир? – подал голос Роман.

– Ничего не будем делать. Ждать будем. Впереди могут быть мины. Только Никодим точно знает где, он их ставил. Мы договорились, как луна взойдет, он сюда придет.

И действительно, со стороны «Икаруса» появился невысокий силуэт. Паренек двигался быстро, на ходу виляя из стороны в сторону. Метрах пяти от них снова раздались выстрелы. Никита привстал на колено и приподнял пулемет. Он отчетливо разглядел охотника, сжимающего в руке небольшой автомат без приклада, второй рукой он опирался на землю, приподнимая тело. Ног у человека не было. Полицейский выдал большую очередь, разрывая стреляющего на части, промахнуться с такого расстояния было невозможно. Тело стрелка, повинуясь силе вошедших в него пуль отлетело немного назад, раздался взрыв, заливший все вокруг ярким светом и заставив людей отпрянуть назад.

– Еще одна мина, – сухо отметил поднявшийся и отряхивающийся от пыли полицейский. Он заметил фигуру старика и закричал, – Никодим! Иди к нам, тут больше никого! Только огибай по радиусу!

Встретившись со стариком, троица не стала осматривать место бойни, решив, что оставшиеся мины обезвредят при свете солнца. Вернувшись, они открыли автобус и выпустили взволнованную и заплаканную Аню, которую пришлось долго успокаивать. Настроение у Никиты было приподнятым, он отпустил пару шуток, рассмешив своих товарищей. Все уселись за столом и стали решать, что делать дальше.

Марганцовая луна заняла свое место на небосклоне, освещая мертвым светом место недавней битвы. Четверо мужчин уже никогда не поднимутся на ноги, их тела выглядели словно манекены с учебных стрельбищ – лохматые, ободранные, разорванные. Невысокий человек, осматривающий поле боя, счел данное зрелище неподходящим для своей психики. Он повернул голову и посмотрел в сторону черного силуэта «Икаруса», именно там скрылись люди, создавшие весь этот хаос вокруг.