Александр Сергеевич Харламов
Последний солдат королевы
Колдун налил себе немного вина и одним глотком осушил бокал. Редгорд – старейшина Рура занимал все его мысли. Неприятности, которые порой преследовали семью несколько лет, он связывал именно с его кознями. А теперь подозрения только лишь усилилилсь. Среди мертвых после битвы на Большой Реке его не нашли, среди пленных живых его тоже не было, да и стражи короны за столько времени так и не сумели напасть на след старейшны, что наводило на определнные размышления. Так как Редгорд не из тех людей, что умеют прощать или бояться, то можно со всей уверенностью предположить что готовится что-то опасное.
Двери распахнулись будто сами собой в комнату. Алкасар обернулся, а рука непроизвольно легла на рукоять палаша. Но беспокоится было нечего. На пороге стоял герцог Берстранд собственной персоной, который отныне заведовал Стражами Короны.
– Что-то последнее время вы стали слишком нервны, молодой человек? Может стоит съездить на воды?– старейшина улыбнулся и прошел в комнату. Вот кого не беспокоили никакие проблемы Рура. Он выполнял свою работу отлично, любил ее, а еще души не чаял в своем маленьком воспитаннике Эдварде младшем, который был так похож на его друга, практически брата, отдавал ему всего себя без остатка, и Алкасару порой казалось, что даже если мир рухнет, а рядом с Берстрандом будет маленький королевич, то старик все равно будет улыбаться и мягко журить Его Высочество за его проделки.
– Нет уж…– улыбнулся в ответ Алкасар.– Я уж по старинке пустырника сорву и заварю на ночь! А воды? Воды удел стариков…
– Рано ты меня в старики, да дядьки записываешь,– нахмурился Берстранд,– боюсь рано мне еще в запас.
Лицо герцога резко посерьезнело и он стал похож на себя самого пятилетней давности, времен битв с князем Валтасром, когда вся армия Рура была в его подчинении.
– Что произошло?– встрепенулся колдун, внимательно оглядев с ног до головы старейшину.
– Кажется у нас небольшие неприятности,– осторожно начал Берстранд.
– Что случилось?
– Только что среди нас появился гонец из провинции Тагар…Он принес недобрые вести. Может присядем, Алкасар?– предложил герцог и первым присел в плетеное кресло, наркытое пледом из овечьей шерсти.
– Не тяни…Хуже уже не будет,– колдун последовал его примеру и занял место напротив. Кажется, его последнии ощущения и подозрения начали сбываться. Что-то должно было случится в Руре. Он только не знал где. Теперь, как выяснилось, ЭТО началось в Тагаре.
– Гонец сообщил, что третьего дня в провинциии появились старец и молодой человек, которые ударили в набат…
– Набат?
– Да,это древняя традиция Рура, каждый кто хочет высказаться имеет право ударить раз в жизни в набат. Соберутся люди провинции на главной площади и выслушают его. Конечно это отголоски нашего демократического прошлого, но тем не менее это часто помогало при решении довольно спорных вопросов. На площади все были равны и имели право голоса.
– Значит, те кто ударил в набат прекрасно знали законы Рура?– Алкасар внимательно посмотрел на герцога, пытаясь по лицу старого лиса понять, что он сам думает по поводу этих событий.
– Да… Старик и парнишка прекрасно знали об этом. Тагар довольно отдаленная провинция. В ней сохранились обычаи и пережитки прошлого. К тому же, хорошей системы Стражей у меня пока там создано не было. Сидело два постовых и бургомистр, бывшие ветераны войны.
– Можно считать некого…– задумчиво проговрил Алкасар.
– Можно сказать и так…
– И для чего же эта странная парочка ударила в набат? Хотя, постой герцог, дай, я сам угадаю…Они кляли на все лады королеву Викторию, обвиняли ее в чрезмерной жестокости к своим поданным, ну и пожалуй, говорили, что муж ее оборотень заморочил ей голову настолько, что скоро такие провинции как Тагар будет уничтожаться сотнями. Верно?
– Именно что-то подобное они говорили…– растерянно ответил Берстранд.– а откуда тебе это известно?
– Наверное, что-то подобное я и ждал. Скорее всего старик это и есть наш давно пропавший старина Редгорд, а вот парень…Вероятно один из его приспешников.
– Ты считаешь их не двое?
– Неет,– протянул колдун,– Редгорд не настолько глуп, чтобы лезть в пасть дракона, ограничившись одним помощником. Уверен, что у него теперь слаженная команда, готовая отомстить. А что же твои ветераны Стражи короны? Что бургомистр Тагара?
– Они попытались вмешаться,– Берстранд виновато опустил голову,– но… Люди, провинция, практически полное отсутствие власти. Одурманенный народ сдержать они не сумели…
– Что?
– Бургомистра и двух Стражей короны четвертовали в тот же день на центральной площади…Прости, Алкасар.
–А тагарцы?
– Тагарцы по сведениям гонца собрали совет, который управляет провинцией, отказываются платить налоги, собирают свою жандармерию…Переходят на полное самоуправление…
– Беда…– задумчиво протянул Алкасар и замолчал, раздумывая над своими собственными мыслями. Вся голова его была занята Редгордом, но как не силился понять поступки и дальнейшие действия старца колдун, у него ничего не получалось.
Спустя несколько минут, прошедших в полном молчании Берстранд решился нарушить тишину. Он слегка кашлянул и обратил на себя внимание сильно задумавшегося Алкасара.
– Что делать с Тагаром?– спросил он.
– А что со стариком и парнишкой? Ну, которые ударили в набат на площади? Что с ними, герцог? О них есть какие-то сведения?
– Кроме того, что они исчезли в самом начале заварушки, ничего…Следы их теряются. Никто подорожные им не отписывал, а значит есть вероятность, что они еще в Тагаре.
– Почему это?– вскинулся Алкасар.– Неужели через пограничников так сложно просочиться по тропам ?
– Дорога в Тагар одна. Идет по самому краю пропасти. На этой дороги стоит наш пост, так что обойти его можно, только если умеешь летать…
– Это хорошо!– встрепенулся колдун и вскочил со своего места, заходил нервно по комнате. Хзначит есть надежда, что Редгорд все еще в Тагаре. Конечно! А если восстание пойдет не так и крестьяне не соберутся в поход против тирании Твердыне. Нет…Редгорд там, он должен контролировать, направлять…Только тогда его план выгорит. Иначе, все зря!
– Простите?
– Берстранд, подготовь мне отборную центурию Стражей короны. Я думаю, что я сам улажу дела в Тагаре.
– А как же праздник в Креме?
– Там обязана находится королева…Вот и пускай постится. Молится Единому, общается с Орлинкой, а я пока решу нашу главную проблему.
С этими словами он начал собираться в дорогу, а Берстранд, видя эти суетливые приготовления, тихо вышел за дверь, отдать указания насчет центурии.
************************************************************************************************************************************************************
Но едва за герцогом закрылась дверь, как туда сначала вбежал наследник престола, а следом за ним вошла королева Виктория. Эдвард с разбега запрыгнул отцу на руки и начал о чем-то рассказывать, в смысл его слов Алкасар вникнуть никак не мог. Мысли были заняты Тагаром и поисками Редгорда.
– О чем вы говорили с Берстрандом? – Виктория была одета сегодня в длинное в пол скромное платье, каштановые волосы туго перевязаны платком из тончайшего шелка, привезенного из Южных провинций. Лицо ее было строго и серьезно, такое , какое подобает иметь королеве. Она стала старше, опытнее и мудрее со временем и теперь мало напоминала ту девчонку, которая когда-то спорила со старейшинами на совете, а ее поднимали на смех.
– В Тагаре восстание бедноты…
Королева подняла удивленный взгляд на своего мужа. Переспросила:
– На Тагаре?! Почему я об этом не знаю? Что там произошло?
– Мы не хотели тебя беспокоить перед праздником Единого, дорогая. Да там и нет ничего опасного кто-то всбаламутил народ. Они создали свой совет управления, теперь не хотят платить налоги, казнили Стражей и бургомистра…
– И ты говоришь ничего страшного, Алкасар?!– вскинулась королева.
– Нет, родная,– колдун продолжал удерживать сына на руках, который внимательно слушал разговор взрослых и незаметно умолк, навострив ушки,– поверь, если бы было что-то важное, то я бы тебе обязательно сказал. Герцог уже отдал распоряжение подготовить лучшую центурию для подавления восстания.
– Берстранд сам поведет ее?
– Ее поведу я, Виктория…
– Ты с ума сошел! Не дело короля вести в бой солдат. На то есть полководцы,– гнев исказил лицо королевы. Слезы навернулись на изумрудные глаза,затрепетали на длинных ресницах, а страшное предчувствие беды сдавило сердце. Она не могла объяснить откуда появилось это чувство, но то что она чувствовала заставляло ее сильно тревожиться.
– Брось, дорогая,– он обнял ее одной рукой и прижал к себе,– я быстро управлюсь, как раз ко второму дню торжеств. А ты пока пройдешь все церемонии и обряды…
Алкасар нежно поцеловал жену в губы.Она ответила легким, как утрений солнечный луч, касанием губ. У колдуна закружилась голова от нежности к малышу Эдварду и Виктории. За них он поймает не только какого-то старейшину, да он весь мир перевернет с ног на голову, только лишь бы они были счастливы.
– Не волнуйся…
– Хорошо,– согласилась Виктория,– но учти, если ты не появишься через двое суток, то …То пеняй сам на себя!– она со смехом потрепала его по волосам и расцеловала, так как это делать умела только она.
– А можно мне тоже поехать в Тагар с папой?– подал голос молодой князь Эдвард. – Я тоже хочу на войну!
– Нет уж…– одновременно в унисон ответили родители.
– Папа едет в Тагар, я в Кремь на праздник Единого, а кто же останется править Твердыней, Ваше Высочество?– с улыбкой полной нежности Виктория посмотрела на своего сына.
– Дядюшка и останется,– упрямо надул губы княжич.
– Надо привыкать , Эдвард, что не всегда наши желания должны исполняться. Ты особа королевской крови,– пояснил терпеливо колдун,– ты обязан порой следовать голосу разума, а не голосу своего сердца.
Алкасар поцеловал сына в щеку и наконец опустил на пол.
– А теперь беги к дядюшке Берстранду и скажи, что управлять Твердыней вам придется вдвоем. По крайней мере ближайшие дня два.
Маленький Эдвард тут же забыл, что собирался вместе с отцом на войну. Рванул по коридору, забыв закрыть за собой дверь. По коридору неслось эхо голоса княжича:
– Дядюшка, дядюшка Бестранд! Мы теперь тут самые главные! Все уезжают и мы теперь можем есть пироженые сколько хотим!
Родители переглянулись и одновременно засмеялись. Они были счастливы…
************************************************************************************************************************************************************
Сборы много времени не заняли. Обо всем позаботился герцог. Центурия стояла подле стен Твердыни, готовая к выступлению уже к вечеру сегодняшнего дня. Колдун тоже долго не собирался. Захватил с собой старый меч. Надел кольчугу. В мешок сложил несколько лечебных снадобий из редких лекарственных растений, немного подумав, захватил с собой Око Поиска – древний артефакт, которым пользовались еще во времена прадедушки Виктории, случайно обнаруженный им в подвалах Твердыни. Редгорда правда найти он так и не смог. То ли потому что энергия вся вышла из него за долгие годы, то ли потому что у Око был ограниченный круг поиска. Алкасар, беря его в дорогу искренне надеялся на второе. Поцеловал жену, попрощался с сыном, надеясь, что через двое-трое суток увидит их.
Выступили в сумерках. Солнце село за горизонт, а колонна конных Стражей двинулась по Тракту в сторону Несмолкаемых Гор, переход через которые и был самой тяжелой частью карательной операции.
Почему горы назывались Несмолкаемыми? Колдун когда-то поинтересовался об этом у старейшины Тука. Тот рассказал, что давным давно там были каменоломни, из камней которых и строилась Твердыня. Тысячи людей пали замученные страшным, невыносимым трудом в этих горах. С тех пор, когда на пиках гряды дует ветер, он приносит голоса всех погибших там рабов. Ощущение, когда слышишь этот разноголосый хор стонов и криков, еще то, но ничего смертельно опасного в этом гомоне нет. Тракт проходит прямо по вершине Несмолкаемых, дорога давняя, и за столько лет на ней не путников души рабов не нападали.
До Тагар один ночной переход. Ночь вступила в свои права, заменив серые безлунные сумерки. Ночью ехать опасней. Потому впереди разъезды Стражей, отряды позади и по флангам. Алкасар подумал, что лучше поберечься с самого начала. Так как предугадать действий Редгодра нельзя. Что у него в голове творится , знает лишь только он сам.
Конь мерно покачиваясь, бредет вслед за авангардом, изредка всхрапывает, перекликиваясь со своими соседями. Пахнет полынью и вечерней свежестью.
Отмахав приличный крюк, решили устроить привал у подножия Несмолкаемых. Разожгли костры, отправили посты дальнего обнаружения, расставили часовых. Алкасар попрежнему считал, что лучше перестраховаться, чем жалеть о том, что не сделано.
Командир центурии центурион Крид – старый заслуженный вояка, с длинной седой бородой и лицом покрытым шрамами, так что на нем было видно только лишь глаза, расположился напротив.
Из курдюка он нацедил немного воды и полил на руки, умылся и принялся за обед, приговаривая:
– Вот вы, Ваше Величество, не местный, а значит не знаете, что творится порой в этих горах…Страшное место. Сколько тут душ неупокоенных бродит…Не пересчитать!
– Но я слышал, что они на путников идущих по Тракту не нападают и вообще ведут себя, как и положено неупокоенным душам – смирно.
– Вам-то оно виднее, поговаривают, что вы сам из тех, кто с нечестью якшается…Вам они не страшны, а вот кони волнуются.
Лошади и правда, едва подошли к подножью Несмолкаемых гор, начали вести себя совершенно иначе, чем вначале пути. Завлновались, то в хвосте колонны, то в ее начале раздавалось испуганное конское ржание.
– Кони видят нечистую…– пояснил Алкасар.
– Вот и я о том толкую,– Крид, доев, спрятал остатки позднего ужина в походную сумку и обтер усы кончиками пальцев.
– Живых надо бояться !
– Это…
–АААА!– раздалось над Трактом. Чей-то отчаянный крик разрезал тишину острым лезвием опасности.
Крид вскочил со своего места, держа на готове меч. Колдун последовал его примеру.
– Вот вам и не нападают…– очень тихо проговорил центурион.– Погасить огонь! Приготовиться к отражению атаки!
– Может …-начал нерешительно Алкасар, хотя сам понимал, что уже не может. Голову обдало холодом, который начал окутывать лагерь со всех сторон. Потоки мертвой энергии начали стелиться туманом вокруг людей. Колдун ощутил на губах иней. Верный признак рядом мертвых душ.
– К бою! – громче, чем следовало отдал распоряжение Крид.
Зеленые полупрозрачные тени струились в воздухе где-то в лиге от них, медленно клубясь, они решительно приближались к центурии.
– Ааа!– заорал кто-то отчаянно, потом что-то забулькало, будто воин подавился своими собственными словами.
– Ими кто-то управляет,– тихо проговорил Криду на ухо Алкасар, приготовив меч, следуя примеру опытного война,– души рабов не могли бы сами напасть. Кто-то надоумил их, что если высосать из человека энергию, то они обретут плоть его и силу его, но будут мертвы.
– Как же так?– только и смог произнести Крид, как перед его ногами туман перестал клубиться, приобрел зеленоватый оттенок и стрелой взмыл вверх, куда-то на уровень лица центуриона. Приобрел фигуру крупного мужчины одетого в какие-то лохмотья. Фигура качнулась к лицу Крид и будто приобняла, вроде собираясь поцеловать. Ослепительное сияние ослепило Алкасара, на минуту он отшатнулся, но этого хватило, чтобы душа произвела роковой поцелуй. Энергия ручейком начала покидать тело старого война, плавно перетекая в необъятное нутро призрака. С каждой каплей призрак становился из зеленого серым, а центурион бледнел.
– Умри! -заорал Алкасар и бросился на призрака, который почти приобрел тело. Раб вяло отмахнулся мечом Крида, не отпуская от себя центуриона. Энергия все еще переливалась, будто из одного сосуда в другой.
Черт! Руку колдуна обдало могильным холодом, и меч чуть не выпал из рук. Силой раб обладал немерянной. Алкасар обернулся. Вокруг лишь один зеленоватый туман клубами взмывает вверх, приобретая формы человеческих тел.
Призрак закочнил свое дело с Кридом и отбросил тело в сторону, которое превратилось в высохшую мумию и мало напоминало решительного командира центурии.
– Кто ты? – прохрипело чудовище, а иначе ЭТО назвать было нельзя.
– Сейчас узнаешь!– колдун бросился вперед, стремясь нанести всего лишь один удар, но в сердце, чтобы уничтожить душу. Однако, меч едва коснувшись меча призрака отлетел далеко в сторону, в придорожные кусты, искать его времени не было. Так как враг уже был совсем близко.
Надо было что-то срочно придумывать. Иначе, смерть! Поход закончится так и не успев начаться. Неожиданно, Алкасар вспомнил, что в кармане у него валяется старое потрескавшееся зеркало, которым он пользовался, когда брился на редких привалах походов. Мысль созрела сама собой. Зеркала – это верная смерть души. В преломлениях она теряется, будто в закоулках незнакомого переулка. Только где же оно…
Секунду спустя Алкасар выхватил из кармана круглое полированное зеркало покрытое сетью морщин какого-то темно-зеленого света. Отчаянно выставил перед собой, искренне надеясь чтобы его план сработал.
Душа дернулась было в сторону, но ее глаза так и остались прикованны к полированной поверхности. Призрак во плоти неожиданно остановился и покачнулся, будто споткнувшись. Его взгляд пытался отчаянно вырваться из оков Зазеркалья, но энергия раба Несмолкаемых гор была слишком мала, чтобы противостоять могучиму инстинкту древних. Рев призрака наверное было слышно даже в Твердыне. Контуры тела Крида начали расплываться. Из груди бывшего командора начала выходить какая-то зеленая субстанция, неумолимо приближаясь к зеркалу. Алкасар стал чувствовать себя немного увереннее…Его метод подействовал. Душу тянуло в лабиринты Зазеркалья, где она видела себя. Наконец последние части вырвались наружу из груди тела Крида. Призрак всхлипнул и с ревом буквально впитался в зеркало.
– Зеркала! Достаньте, зеркала! – закричал что было сил колдун, подбежав к следующему рабу Несмолкаемых гор, который втянулся в лабиринт уже быстрее, чем первый.Вокруг оставшиеся войны центурии быстро доставали зеркала из своих дорожных сумок. Зеленоватый призрачный туман понемногу рассеивался, пока совсем не исчез. На Тракте установилась абсолютная тишина. Оставшаяся в живых треть центурии Стражей короны пыталась отойти от пережитого потрясения. Но они победили и могли продолжать свой путь в Тагар.
************************************************************************************************************************************************************
Кремь встречал гостей. Жены высокопоставленных чиновников Рура приехали сегодня, за день до праздника весеннего солнцестояния, чтобы помолиться Единому, обрести благочестие и раскаяться в своих грехах. Двор был забит празднично одетыми женщинами,жрицами. Повсюду развевались праздничные флаги слышались трубы, игравшие нечто бравурное. Ждали прибытия королевы.
Наконец, после почти трех часов ожидания на Великой реке показалась утлая лодочка, на носе которой стояла королева Виктория. Ее волосы были убраны под парчовую накидку, белое платье струилось под ногами длинным шлейфом. В руках она держала длинный посох с набалдашником льва – символ власти Рура. Ее вид напоминал всем о величие Твердыни и могуществе ее правителей.
Трубы заиграли еще громче, кое-где послышались счастливые крики. На маленьком пирсе появились встречающие. Возглавляла делегацию Орлинка, окруженная самыми верными жрицами культа Единого. Все они были, как и положено в серых длинных до пять балахонах, украшенных желтыми полевыми цветами.
Лодка сделала вираж против течения Великой реки и вильнула к берегу. Опытный рулевой правил точно к причалу. Виктория приветственно помахала рукой жрицам, занявшим свое место на берегу, приглашенным гостям. Еще минута и лодка уткнулась носом в пирс. Тут же рулевой накинул швартовый и положил трап. Подал руку своей королеве.
Орлинка сделала шаг навстречу и низко поклонилась, едва точеные ножки Виктории коснулись причала.
– Мы рады приветствоать тебя, повелительница на празднике весеннего солнцестояния!
– Орлинка! Как же рада я тебя видеть…– королева, наплевав на этикет, обняла главную жрицу храма Кремь.
– И я, Ваше Величество! Келья для вас уже готова…Прошу пройти за мной…– произнесла Орлинка и отстранилась.
Неизвестно почему, но Виктории вдруг показалось, что Орлинка совсем не рада ее здесь видеть. Да и этот строго официальный прием лишь укрепил ее подозрения. Церемонии церемониями, но и дружба между ними никуда не делась. Королева попрежнему относилась к девчонке, как к своей младшей сестре. И вроде бы все прошло, как и требовал ритуал, но неприятный осадок в душе остался. Решив списать все на то, что Орлинка просто одичала на острове, Виктория прошла следом за жрицами.
Двор храма Кремь был так же украшен желтыми цветами – символом солнца. Повсюду висели праздничные ленточки. Он шли по дорожке, положенной специально для королевы, вокруг играли музыка, но Виктория отчего-то остро чувстовала себя лишней на этом празднике жизни. Тем более Орлинка так и ни разу не обернулась, пока шла к двери храма. На пороге жрица остановилась и медленно повернулась к своей королеве.
– Ваше Величество, ваша келья на втором этаже. Все для вас приготовленно. Жрица Моряна проводит вас. После скромного завтрака прошу проследовать в молельню, где будет проходить служба.
– А может ты проводишь?– Виктория вопросительно подняла глаза на девчонку.
– Прошу прощения, Ваше Величество, но у меня много дел, как у настоятельницы храма, однако, если вы пожелаете…
Так и есть! Глаза Орлинки не выражали никаких чувств, были пусты будто два холодных озера, отливающих серой сталью. Она разговаривала с королевой, как абсолютно чужой человек. Никаких эмоций на ее лице не отразилось.
– Нет,– решительно кивнула Виктория,– я не смею отвлекать верховную жрицу, пускай меня проводит к моей кельи Моряна.
Орлинка почтительно поклонилась и кивнула в сторону молодой жрицы, которая тут же заняла место подле правительницы Рура.
– Тогда позвольте вас покинуть? – Орлинка так и не взглянула больше на Викторию, кроме одного раза на крыльце.
– Иди!– повелительно кивнула королева.– Я надеюсь мы еще успеем поболтать?
– Смею надеяться, Ваше Величество…– смиренно склонившись, Орлинка исчезла где-то в коридорах Кремя.
– Ну что ж, Моряна,– Виктория повернулась к молодой жрицы,– теперь рассказывай, что у вас здесь происходит? И где настоящая Орлинка?
************************************************************************************************************************************************************
Старая заброшенная келья была расположена в левом крыле храма. Там еще не были закончены восстановительные работы, потому кое-где валялись доски и кирпич, горы строительного мусора. Потому никому из жриц тут делать было нечего, только строителям, но и тех на время праздника отправили к семьям на большую землю. Именно сюда Орлинка решила укрыть восточного мудреца, который словно магнитом притягивал ее, подавлял ее волю. Все ее мысли и чувства были продиктованны его желаниями. Она не могла ничего с собой поделать, лишь только бездумно подчинялась Ситхе, выполняя ее команды.
Сейчас, поднимаясь к нему по лестнице, сама себе удивлялась. Почему она так холодно встретила Викторию? В момент встречи она почти ее ненавидела и готова была удушить, но только огромное усилие воли ей помогло сдержаться. Ситха мудр…Он должен ей это все объяснить.
Она аккуратно толкнула дверь в келью. В свете лампадки лицо Ситхи приобрело какой-то зловещий оттенок. Орлинка вдруг поняла, что она полностью во власти этого человека.
– Как все прошло? – он повернулся к ней, поймав ее бегающий взгляд глазами, и девчонка снова ощутила какой-то холодок подкоркой своего мозга, будто щупальцы осьминого коснулись ее сознания, захватывая в свои плотные сети.
– Королева кажется что-то подозревает…– чужим голосом ответила Орлинка, присаживаясь напротив Ситхи.
– Это плохо, ты не справилась с заданием,– укоризненно покачал головой гипнотезер.
– Я…
– Не оправдывайся! Даже если Виктория чего-то там подозревает, то у нее не хватит времени с кем-то поделиться своими подозрениями. Уже завтра она будет в нашей власти. Где ты ее поселила?
– Как вы и сказали, хозяин, в самой дальней келье храма.
– Отлично! И что у нас дальше по плану ?
– Завтрак и молитва до поздней ночи!
– Королева ночует одна?– Ситха неожиданно коснулся руки Орлинки , лежавшей на столе и сознание полностью отказалось повеливаться.
– Да! Так положено…
– Отлично! Значит я ей нанесу визит вечерком. Ты должна меня будешь незаметно проводить к ее келье.
– Это будет трудно, повелитель.
– Ничего,– ехидно улыбнулся Ситха,– я думаю мы с тобой справимся.
************************************************************************************************************************************************************
– Орлинка… то есть верховная жрица, последнее время ведет себя очень странно…-начала Моряна, отводя глаза. Ей было стыдно, что она рассказыает про свою настоятельницу такие вещи, но воли королевы она воспротивиться не могла.
– Я заметила,– кивнула королева. Они стояли в коридоре перед ее кельей, готовые уже туда войти, но Моряне видимо самой не терпелось поделиться своими сомнениями хоть с кем-нибудь, потому она начала рассказ еще по пути.
– А все началось с прихода странника с Восточных провинций. Он говорил, что пришел поклониться Единому, но мне почему-то показалось, что это не совсем так.
– Почему?
– Незнаю…Странный он какой-то! Да и взгляд…Будто читает тебя как книгу. Мурашки даже по коже…
– Ну это не повод…– не согласилась Виктория.
– Только именно после его визита Орлинка стала такая странная. Если раньше она была болтушкой, то теперь замкнулась в себе. Иногда она не совсем слышит, что ей говорят, будто витает в облаках. Теперь ей абсолютно плевать на то как ремонтируется храм, как идут работы, да и все приготовления к празднику она переложила на меня. Единственное чем она занялась за это время, так это подготовила и выбрала лично келью для вас, Ваше Величество!
– Интересно…-задумалась королева.
– Да и странник,– начала Моряна.
– Он еще здесь?– вскинулась Виктория.
– По крайней мере никто не видел, как он исчез из храма,– добавила Моряна.
– Присутствие мужчин в храме в ночь перед праздником запрещено,– засомневалась правительница Рура.
– Вот и я о том же спросила верховную жрицу…
– И что она?
– Она сказала, что странник ушел рано утром за день до вашего приезда. Но…
– Что но?
– Мне пришлось…Сами понимаете, такая ситуация…– жрица замялась, а Виктория прекрасно поняла ее замешательство.
– Будем считать, что ты следила за Верховной Жрицой в интересах короны, а не из пошлого любопытства. Говори!
– Орлинка подолгу пропадает в левом крыле храма, разрушенном после нашествия орков.
– А ты говоришь, что она не интересуется ремонтными работами!
– Так они там не ведутся…Мы сначала решили привести в порядок к празднику центральный вход и правое крыло, где находится ваша келья.
– Ты считаешь, что Ситху прячет Орлинка именно там?
– Да, моя королева.
– Ладно…– наконец промолвила Виктория.– С этим всем мы разбиремся завтра. А сейчас помоги мне переодеться, мы опаздываем на завтрак.
************************************************************************************************************************************************************
Праздник должен был начаться завтра, а сегодня всю ночь королева должна была усердно молиться и поститься в своей келье в полном одиночестве, но из всяких правил возможны исключения… На сегодняшний вечер у нее были свои планы. Она точно решила, что обязательно поговорит с Орлинкой. Оставалось только найти ее в огромных темных закоулках храма Кремь, которые, как главная жрица, девчонка знала, как свои пять пальцев.
Однако искать настоятельницу не пришлось. Она сама появилась ближе к полуночи, осторожно постучавшись к королеве.
–Войдите!
На пороге стояла, склонив голову, Орлинка.
– Ваше Величество…вы позволите,– и самое удивительное она по-прежнему прятала глаза от своей подруги.
– Проходи. Что-то случилось?– Виктория сделала вид, что не догадалась о причине визита девчонки в ее келью в столь поздний час. Хотя после разговора с Моряной все было более или менее понятно.
– Простите меня, Ваше Величество,– настоятельница храма еще ниже поклонилась и отошла в сторону от двери, пропуская кого-то в комнату,– но глубокоуважаемыйСитха очень хотел вас увидеть и поговорить.
На пороге появился мужчина, одетый в длинную в пол тунику, что по-весеннему времени года была довольно прохладной. Его голова была обрита наголо, будто у жителей Восточных провинций Рура, которые отрицают Единого и поклоняются своему Богу. Лишь седые брови выдавали его истинный возраст, а вот морщин или складок на коже Виктория так и не увидела. Сильные руки, тонкие пальцы, совсем не привыкшие к тяжелому физическому труду, смиренно лежали на животе, который даже под туникой далеко выдавался вперед. Но самое удивительное, что поразило Викторию, сумевшую рассмотреть неизвестного за долю секунды, это глаза. Они были ярко голубого света, с большими, расширенными зрачками, будто два омута, наполненных чистой родниковой водой. В них и, правда, хотелось утонуть. Королева почувствовала, как ее затягивает внутрь. Она ощутила неприятный холодок по затылку, как будто огромный осьминог коснулся ее своими скользкими щупальцами. Попыталась стряхнуть наваждение, но так и не смогла отвезти глаза от внимательного взгляда Ситхи.
– Приветствую тебя, повелительница Рура, царица Твердыни!– он низко поклонился, и Виктория вдруг ощутила, как давление щупальцев ослабло, но времени полностью освободиться не хватило. Ситха тут же поймал ее взгляд в свои сети. Не отпуская не на секунду.
– Вижу, вы хорошо воспитаны и осведомлены…
– Странник не всегда был странником. Впору моей молодости я много путешествовал, впрочем, как и сейчас. Повидал много стран и правителей, в их числе был и ваш благословенный папаша король Эдвард Пятый…
– Вы знали моего отца? – взгляд Виктории немного потеплел, но проклятые холодные щупальца, так и норовили залезть поглубже в мозг.
– Еще как хорошо,– Ситха ехидно улыбнулся. Он встречал и, правда, за свою жизнь много людей, но немногие из них обладали такой способностью, как Виктория, противостоять его гипнозу. В их числе был и благословенный папаша королевы. Наверное, это способность передалась ей по наследству. Мозг девушки отчаянно сопротивлялся вмешательству извне, а Ситха все никак не мог подобрать к нему ключик. Время между тем таяло на глазах. Удерживать в повиновении двоих, Орлинку и Викторию, он долго не мог. Орлинка – проклятая магичка уходила из-под его контроля, как песок сквозь пальцы и начала уже подозрительно коситься на восточного старца, хотя пока и молчала.
