Александр Харников
Канцлер Мальтийского ордена: Вежливые люди императора. Северный Сфинкс. К морю марш вперед!
– А кто командовал конногвардейцами при императоре Павле I? – спросил я.
– Командовал Конным лейб-гвардии полком в 1797 году барон фон дер Пален – тот самый, который фактически возглавил заговор против императора. Перед убийством же Павла I командиром конногвардейцев стал генерал Александр Петрович Тормасов. Во время войны 1812 года он командовал 3-й русской армией. Император Павел I весьма ценил его за личную преданность.
– Кстати, – воскликнул Патрикеев, – кто-то выбрался из возка! Давайте подойдем поближе и попытаемся установить первый контакт с хроноаборигенами…
Сыч, ничего лучше не придумав, взял микрофон и через ГУ грозным голосом предупредил тех, кто вылез из возка, что «работает спецназ ФСБ», и что все должны вести себя соответственно. Интересно, кто-нибудь из здешних обитателей понял, что такое «спецназ» и с чем его едят? Про ФСБ я уже молчу. Уместней, наверное, было бы крикнуть что-то вроде: «Слово и дело!»
– Контакт контактом, – проворчал я, – но как бы наши предки сдуру не пальнули по нам.
Мне совсем не хотелось получить увесистую свинцовую пулю в грудь, пусть и из кремневого пистолета. А я ведь даже не успел надеть СИБЗ[6] – проще говоря, броник.
– Пан, прикажи своим орлам, чтобы они нас подстраховали, – сказал я подполковнику Баринову. – Мы с Васильичем пойдем навстречу здешнему начальству. Ведь с конвоем и на позолоченном возке не разъезжают простые смертные. Глядишь, нам повезет, и мы познакомимся с теми, кто сможет помочь нам установить контакт с самим Павлом Петровичем.
Стараясь держаться уверенно, мы с Патрикеевым не спеша двинулись к людям, стоявшим у открытого возка и таращившим на нас глаза. Их, похоже, ослепили яркие фары нашего «Тигра». Один из них был пацаном в военной форме, на вид лет четырнадцать-пятнадцать, откровенно напуганным и непроизвольно прижимавшимся ко второму человеку, который выглядел несколько поувереннее. Он с изумлением смотрел на нас и что-то бормотал под нос – похоже, читал какую-то молитву.
Вася Патрикеев неожиданно споткнулся, охнул и схватил меня за рукав камуфляжки.
– Викторыч, а ведь этот сам государь-император Павел Петрович. Ну, точно он! Вот уж нам повезло так повезло!
Я изумленно уставился на императора. Портреты его я не раз видел в книгах и учебниках по российской истории. Но большинство из них были скорее не портретами, а карикатурами, изображавшими царя полоумным дебилом, который не мог спать спокойно, не сослав кого-нибудь в Сибирь или куда подальше.
Передо мной же стоял мужчина лет сорока-пятидесяти, среднего роста, с бледным курносым лицом. Он был одет в поношенный зеленый суконный мундир с красным воротником и с двумя большими орденами на груди, белые суконные штаны, которые я бы назвал бриджами (здесь же их именовали панталонами). На плечи царя был наброшен длинный шерстяной плащ. Обут император был в высокие сапоги-ботфорты. На голове с напудренными волосами и небольшой косицей сзади, немного набекрень, была надета треуголка.
– Господа, – немного хриплым голосом произнес император, – если я не ошибаюсь, вы прибыли в наш мир издалека? Меня сегодня предупредили о том, что вы придете и спасете меня и Россию от страшных бед… Не так ли, господа?
Мы с Патрикеевым изумленно переглянулись. Вот так-так! Оказывается, кто-то уже успел подсуетиться и перебросил нас в Петербург начала XIX века, чтобы выручать царя и империю! Знать бы, кто так гнусно над нами пошутил – быть его роже битой! С другой стороны, это даже хорошо, что Павел предупрежден о нашем прибытии. Теперь с ним легче будет вести серьезный разговор…
– Ваше императорское величество, – вступил в разговор Патрикеев, – а какой сейчас год и месяц?
– Сегодня первое марта 1801 года, – удивленно произнес император. – А что, господа, это так важно?
– Слава богу! – обрадованно воскликнул Васильич. – Мы не опоздали! Думаю, что теперь уже не случится то страшное, что ожидало, государь, вас лично и всю Россию!
* * *
1 (13) марта 1801 года. Санкт-Петербург.
Император Павел I
«А лица у них такие же, как и у нас, – подумал про себя император, – обычные, человеческие. Один пожилой, с короткой седой бородкой, он, пожалуй, будет постарше меня. А второй – лицо его чисто выбрито, – тот чуть меня помоложе. Одежда у них, конечно, не похожа на ту, которую носят у нас. Военный мундир у того, который помоложе, безобразен до неприличия. Он больше похож на одежду простых мужиков или мастеровых – в нем нет положенного военному мундиру изящества и красоты. В то же время чувствуется, что он – старый солдат, успевший повоевать и понюхать пороху. Он держится безо всякого подобострастия – видимо, этот вояка умеет отдавать приказы и требовать их выполнения. Оружие у него тоже странное, не схожее ни с пистолетом, ни с мушкетом. Интересно – что это за люди, и откуда они пришли в наш мир?»
– Господа, теперь вы знаете, какое сегодня число и год, – произнес Павел. – К тому же вы знаете, кто я. Теперь же и я имею право спросить вас, кто вы и как вас зовут?
– Ваше императорское величество, – ответил тот, который постарше, с седой бородкой, – мы ваши потомки. И попали в ваш мир прямиком из 2018 года. Как и почему это произошло, мы и сами не знаем. Можно лишь догадаться, что сделала все это некая высшая сила, – при этих словах император побледнел, снял шляпу и перекрестился, – которая и забросила нас в 1801 год. Мы видим в этом божественное провидение – против вас, государь, организован заговор, в нашем времени закончившийся вашим убийством. Похоже, что ваш ангел-хранитель решил вас спасти…
– Значит, граф Пален говорил мне чистую правду! – воскликнул император. – Я догадываюсь, что многие мои подданные недовольны моим правлением. Но заговор и цареубийство! Как это все ужасно! Скажите, вы знаете, как все произойдет?
– Простите, государь, но, к большому сожалению, это не первый заговор в вашем семействе за последнюю сотню лет. Разве ваш отец, император Петр Федорович, не пал жертвой заговора, который организовала против него ваша матушка, императрица Екатерина Алексеевна? Она свергла его, а потом верные ей гвардейцы злодейски убили императора в Ропше.
К сожалению, государь, против вас плетут козни не только ваши враги, но и близкие вам люди – в заговоре участвует и ваш сын, цесаревич Александр Павлович.
– Боже мой! – воскликнул император. – Мне докладывали об этом, но я не поверил, что мой сын поднимет на меня руку! Господа, а вы не ошибаетесь? Может быть, мой наследник не причастен к заговору?
– Нет, ваше императорское величество, – с печалью в голосе ответил седобородый. – Все произошло именно так, как мы вам только что рассказали. Самым же главным злодеем во всей этой гнусной истории окажется граф Пален. Именно он, сумев втереться к вам в доверие, сделает так, что в самый решительный момент никто из тех, кто в ту роковую ночь будет находиться в Михайловском замке, не сможет прийти к вам на помощь.
– Извините, ваше императорское величество, – неожиданно произнес военный, – мне только что сообщили, что по Шпалерной в нашу сторону движется десятка два всадников в полном вооружении. Настроены они весьма решительно – даже кирасы надели, – тут военный почему-то улыбнулся.
Я немного удивился – незаметно было, чтобы кто-либо подходил к моему собеседнику и что-либо ему сообщал. Но я решил спросить его об этом позднее.
– Государь, – произнес седобородый, – мы так вам и не представились. Меня зовут Василием Патрикеевым, я пенсионер и историк-любитель. Наверное, высшая сила, забросившая нас сюда, не случайно остановилась на моей кандидатуре. Дело в том, что в последнее время я работал над историей вашего правления. И потому я знаю то, что должно произойти с вами в самом ближайшем времени.
А мой спутник – Игорь Михайлов – подполковник из спецотряда «Град». Сейчас у нас просто нет времени рассказать вам о том, что это за подразделение, но я прошу поверить мне на слово, что находящиеся в его подчинении воины входят в число лучших в нашей армии. Да и в вашей, пожалуй, тоже.
Что же касается скачущих к нам конногвардейцев, то их надо остановить, пока дело не дошло до стрельбы. Ведь тогда бойцам господина подполковника придется открыть ответный огонь. Кстати, государь, хочу заметить, что хотя в заговоре против вас приняли участие офицеры многих гвардейских полков, ни одного конногвардейца среди них не оказалось. Они остались верны вашему величеству.
– Вот, значит, как? – император кивнул и повернулся в сторону уже отчетливо слышимого конского топота. – Думаю, что сюда скачет полковник Саблуков. Этот молодой человек всем обязан мне – еще пять лет назад он был поручиком. Полковник исполнителен и точен. Именно такой офицер мне и нужен сейчас. Ведь необходимо сохранить тайну вашего появления в нашем мире и спрятать вас на время от любопытных глаз. Я могу поручиться за Саблукова – он без рассуждения выполнит все, что я ему прикажу.
Ага, я вижу, что это действительно он – вон, скачет впереди всех, размахивая палашом! Видимо, ему не терпится повоевать. Что ж, надо его остановить, пока не случилось беды.
Император шагнул вперед, навстречу всадникам на огромных конях, мчавшимся в отчаянную атаку на странные самодвижущиеся фургоны и солдат в невиданных ранее пятнистых мундирах.
* * *
1 (13) марта 1801 года. Санкт-Петербург.
Иванов Алексей Алексеевич, частный предприниматель и любитель военной истории
Смех смехом, но, похоже, Дашка оказалась права. Наш «бычок» какая-то неведомая сила закинула в места, на Питер XXI века совсем не похожие. Вряд ли это было будущее – по моему скромному разумению, улицы большого города не должны выглядеть такими пустынными. Это, конечно, если в будущем не разразилась Третья мировая война с применением оружия массового поражения. Как в фильме «Кин-дза-дза», когда дядя Вова и Скрипач очутились на планете Плюк. Я машинально пошарил по карманам, ища коробок со спичками.
Правда, не все оказалось так плохо. Мы оказались в прошлом – а я согласился с Дашкой, что это именно прошлое, а не будущее – не одни. С нами были три машины с вояками и «скорая». То есть в случае чего нас есть кому защитить и оказать первую медицинскую помощь. Да мы и сами с усами, а Джексон и я – с бородами в придачу. Только у меня она седая, а у Джексона – черная.
Кстати, а не сходить ли мне на разведку? Я прикинул, кого взять с собой. У Димона пока еще не унялось кровотечение из носа, и его, пожалуй, надо на какое-то время оставить в покое. Дашку мне брать не хотелось – хорошо зная ее неугомонный характер, за ней нужен глаз да глаз. Эта егоза обязательно найдет на свою задницу какое-нибудь приключение. Остается только Джексон. Черный терьер – порода серьезная. А если пес прошел не только ОКД, но и курс ЗКС[7], то с таким зверем я бы никому не советовал связываться. Чревато, знаете ли… А наш Джексон соответствующее обучение прошел, и кусался он сильно и больно.
– Так, голуби мои ясные, – сказал я Димону и Дашке. – Слушайте меня внимательно. Будете сидеть тихо в машине, всех впускать, никого не выпускать. В случае сопротивления открывать огонь на поражение. В общем, я сбегаю на разведку. Со мной идет Джексон. Дашка, дай мне поводок и намордник.
Не обращая внимания на возмущенный галдеж Димона и Дашки, я надел намордник на пса, пристегнул поводок к его ошейнику и снова открыл дверь. Джексон выскользнул из кабины, и я шагнул вслед за ним.
Было прохладно, мел ветер, где-то неподалеку лаяли собаки. Джексон рванул поводок, да так сильно, что я едва устоял на ногах.
– А это еще что за собака Баскервилей? – раздался рядом со мной мужской голос.
Я обернулся. Рядом со «скорой» стоял высокий парень лет тридцати, в теплой куртке, наброшенной на светло-зеленый костюм медика. Похоже, что он вылез из «скорой» и так же, как и я, безуспешно пытался разобраться во всем происходящем.
– Это Джексон, – ответил я, – животное воспитанное и вежливое. Зазря не кусается. Джексон, смотри – перед тобой человек самой гуманной профессии, а потому не вздумай попробовать его на вкус.
Джексон удивленно посмотрел на меня, дескать, хозяин, неужели ты так плохо обо мне думаешь? Да где ж это видано, чтобы я кого-нибудь кусал просто так, без надобности?
– Меня Геннадием зовут, если что, – представился медик и протянул мне руку. – Ехали мы по Литейному мосту, а тут вдруг такое началось…
– А меня зовут Алексеем, – ответил я, пожимая его ладонь. – Мы вот тоже голову ломаем и все никак не можем понять, что, собственно, произошло. Дочка, та вообще заявляет, что мы в прошлое перенеслись. Она у меня любительница книг про попаданцев. Все время мечтала попасть во времена Петра I или Екатерины II. Похоже, что домечталась… А что ты, Геннадий, думаешь обо всем этом?
– Хрен его знает, – парень пожал плечами. – Надо будет у вояк спросить, похоже, что у них информации побольше, чем у нас. Одно скажу – мне все эти путешествия во времени и даром не нужны. У меня и своих приключений больше чем достаточно.
– Да все понятно, только тот, кто нас в ту воронку чертову затащил, считает по-другому. Если окажется, что мы в прошлое попали… Слушай, Гена, наверное, нам надо вместе держаться? И с военными, как ты правильно считаешь, надо переговорить. Может быть, они лучше разбираются в обстановке?
Первый же встретившийся нам вояка – судя по звездочкам на погонах, старший лейтенант – лишь пожал плечами и посоветовал обратиться к начальству.
– Вон, видите, – махнул он рукой в сторону одного из «Тигров», – там два подполковника стоят и один мужик в штатском. Кто этот штатский, я не знаю, а вот тот подполковник, что чуть пониже – старший у нас, подполковник Михайлов. А рядом с ним – наш непосредственный начальник, подполковник Баринов. Может быть, они вам чего скажут…
Тут старлей, услышав, что ему передали по рации, насторожился.
– Сюда возок едет, – сказал он, – а с ним какие-то всадники. Вы бы, ребята, свалили бы куда-нибудь от греха подальше. Может стрельба начаться, и тогда вам мало не покажется. Мы все же с оружием, и броники с касками у нас есть. А у вас что – курточки на рыбьем меху, а из оружия – хорошо, если газовик или баллончик.
Мы с Геннадием переглянулись. Старлей, похоже, был прав. Надо срочно предупредить Дашку с Димоном, чтобы они сидели тихо, как мышки под веником. Особенно Дашка, ее хлебом не корми – дай погеройствовать.
Кивнув старлею и переглянувшись с медиком, я быстрыми шагами направился в сторону моего грузовичка. Вдруг где-то неподалеку вспыхнул яркий свет, раздались храп и ржание коней, а в ГУ кто-то громко рявкнул: «Никому не двигаться, работает спецназ ФСБ!»
«Ого, – подумал я, – значит, это градусники[8]. Ребята серьезные, в случае чего они могут кому угодно надрать задницу. Интересно, с кем они сцепились?»
Я чуть замешкался, а затем осторожно направился к «Тигру», рядом с которым, как мне сообщил старлей, находилось фээсбэшное начальство. Там происходила какая-то непонятная движуха. В свете яркой фары-искателя я увидел, как подполковник и человек в штатском подошли к нарядному открытому возку, запряженному четверкой лошадей. Из возка выбрались двое, одетых в старинную одежду – такую я видел на актерах, которые снимались в фильме про гардемаринов.
«Приехали, – обреченно подумал я. – Значит, Дашка права, и мы в самом деле оказались в прошлом. Интересно, кто сейчас тут у них самый главный – Елизавета, Екатерина или Павел? Пойду, порадую Димона и Дашку. То-то им будет весело…»
Я вопросительно посмотрел на Джексона, а он на меня.
– Ну, что ж, дружище, – сказал я псу, – придется нам с тобой привыкать к новой жизни. Тебе-то хорошо – все будут считать тебя иностранцем, ведь такой породы, как черный терьер, еще и на свете-то нет. А мне-то как быть? Впрочем, где наша не пропадала! Думаю, что и при царях мы на что-нибудь да сгодимся…
* * *
1 (13) марта 1801 года. Санкт-Петербург.
Подполковник ФСБ Михайлов Игорь Викторович, РССН УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области «Град»
Сражения моих ребят с конногвардейцами в стиле Аустерлица или Ватерлоо так и не произошло. Павел на раз-два остановил лихую атаку своих гвардейцев. Для этого ему было достаточно повелительно махнуть рукой, и всадники подняли своих коней на дыбы. А скакавший впереди всех полковник Саблуков, спешившись, подбежал к царю и пал перед ним на колени.
– Ваше императорское величество! – воскликнул он. – Какое счастье, что вы целы и невредимы! Мне тут такое порассказали! Бездельники с перепугу бросили вас одного на дороге и, словно зайцы, помчались за подмогой! Я прикажу примерно наказать этих трусов!
– Успокойтесь, полковник, – император подошел к Саблукову и положил ему руку на плечо. – Ничего страшного не случилось. Просто их кони перепугались рева механизмов, установленных в повозках моих друзей, приехавших в Петербург издалека.
Саблуков встал с колен и подозрительно покосился на нас и на наши машины.
– Ваше императорское величество, – сказал он, – сказать по правде, то для меня тоже несколько странно все это. Но ежели вы, государь, считаете, что вашей жизни ничего не угрожает, то так тому и быть. Приказывайте, как нам поступить – вернуться назад или сопровождать вас вместе с вашими друзьями до Михайловского замка?
Павел обернулся и вопросительно посмотрел на нас.
– Ваше императорское величество, – вступил в разговор Васильич, – было бы неплохо, чтобы господин полковник со своими конногвардейцами проводил бы вас до замка. Кстати, Николай Александрович, – тут Патрикеев внимательно посмотрел на Саблукова, – если мне не изменяет память, назначен со своим эскадроном на 11 марта в караул в Михайловский замок. Может быть, есть резон оставить конногвардейцев нести в вашей резиденции постоянную караульную службу?
Павел задумался. С одной стороны, для царя было весьма неприятно, что некто, чей чин и титул настолько незначителен, что в обычное время его бы просто не подпустили к императору, дает советы ему – самодержцу и правителю огромной империи. С другой стороны, Павлу вспомнился сегодняшний разговор со старой чухонкой, ее предупреждения о готовящемся заговоре и только что услышанное от этих, невесть как явившихся из далекого будущего, людей о случившемся в их истории цареубийстве.
Нет, смерти Павел не боялся – он, как и все христиане, помнил, что с той поры, как Ева с Адамом в райских садах вкусили запретный плод, люди стали смертными. Рано или поздно они предстанут перед Господом и отчитаются обо всех своих делах земных и о грехах, совершенных по злому умыслу или неведению. Император больше беспокоился о стране, полученной им по воле Божьей, и обо всем, что может произойти в ней из-за его упрямства и самонадеянности.
– Хорошо, – решил наконец император. – Пусть полковник со своими людьми сопровождает нас. Только где мне разместить, господа, вас и ваши чудесные повозки? В сам Михайловский замок вас вести не стоит. Туда ежедневно приходит множество людей: министров, чиновников, среди которых многим бы вообще не стоило знать о вашем появлении в Санкт-Петербурге.
О, я, кажется, придумал! Скажите, господин подполковник, – Павел повернулся ко мне, – ваши люди не очень изнежены, и могут ли они какое-то время расположиться биваком, по-солдатски?
Мне вдруг стало смешно. Эх, знал бы царь-батюшка – как моим орлам порой приходилось ночевать под открытым небом, сутками питаться сухпаем и обходиться минимумом удобств.
– Ваше императорское величество, – произнес я, стараясь выглядеть лихо и браво, как и положено старому солдату, которому сам черт не брат. – Мои люди будут нести службу, невзирая на любые тяготы и лишения. А где вы хотите нас разместить?
– Вы знаете, где находится Экзерциргауз? – спросил у меня Павел. Заметив на моем лице недоумение, он повернулся к Патрикееву, который, видимо поняв, о чем идет речь, встрепенулся и кивнул, словно соглашаясь с императором.
– Ваше императорское величество, – ответил Васильич, – если я вас правильно понял, то речь идет о Манеже и конюшнях, которые в прошлом году построил архитектор Винченцо Бренна? Это те, что в двух шагах от Михайловского замка? Рядом с ними еще две кордегардии.
Я вспомнил – Павел трудновыговариваемым словом «Экзерциргауз» назвал то, что у нас носит название Зимний стадион. Действительно, место для нашего размещения весьма удачное. Помещения там большие, вся наша техника поместится в огромных залах Манежа без особого труда. А если у входа выставить крепкие караулы, то никто посторонний в стадион, пардон, Манеж и конюшни пробраться не сможет.
Павел, кивнув Патрикееву, продолжал вопросительно смотреть на меня. На лице его появилась усмешка. Похоже, что его позабавило мое невежество и незнание города, в котором я жил и нес службу.
– Да, государь, я вспомнил – и в самом деле лучшего места для нас и нашей техники трудно найти. Только надо как можно быстрее перебросить ее туда – я уверен, что обо всем, что произошло здесь, уже утром будет знать весь Петербург. В том числе и те, кому об этом знать не следовало бы.
– Господа, думаю, что вы правы, – кивнул император. – Давайте решим – как нам лучше добраться до Михайловского замка, и тронемся в путь.
– Ваше императорское величество, – Васильич подошел к царю и наклонился к его уху, – было бы неплохо, если бы вы прошли вместе со мной к нашим машинам и осмотрели их. К тому же не все те, кто попал в ваше время из будущего, военные. Надо бы узнать, что они за люди, и согласны ли они выполнять приказы Игоря Викторовича. Ну и ваши приказы, соответственно…
* * *
1 (13) марта 1801 года. Санкт-Петербург
Патрикеев Василий Васильевич, журналист и историк
С ума можно сойти! Расскажи мне кто-нибудь о том, что со мной случилось полчаса назад – ни в жизнь не поверил бы! Но факт остается фактом – я нахожусь в XIX веке, и рядом со мной по скрипящему под ногами свежевыпавшему снегу шагает император Павел I – собственной персоной.
Я не удержался и тихонько ущипнул себя за руку – может быть, я сплю, и все это мне снится? Ой, больно! Наверное, и синяк будет… Значит, это не сон, а реальность. Я и в самом деле угодил в прошлое.
Доводилось мне слышать разные страшилки про кровавый камень, лежащий на дне Невы у опор Литейного моста. Дескать, нечисть, прячущаяся в этом месте, время от времени чудит, закидывая прохожих неизвестно куда. Похоже, что я и Игорь Михайлов со товарищи оказались в 1801 году из-за происков этой самой нечисти.
– Государь, – спросил я у императора, – вы говорили, что вас предупредили о нашем появлении. А кто именно предупредил?
Павел покосился на меня, словно раздумывая, ответить ли мне на мой вопрос. Подумав немного, он произнес:
– Господин Патрикеев, сегодня на Охте мне встретилась странная старуха-чухонка. Видимо, она из тех, кто, подобно многим своим соплеменницам, сохранил способность заглядывать в будущее. Именно она и рассказала, что мне предстоит встреча с удивительными людьми, которым суждено спасти меня от смерти, а нашу страну – от страшных бед, которые обрушатся на бедную Россию после моей кончины. А вам не приходилось встречать таких предсказательниц?
Я задумался. Честно говоря, будучи человеком здравомыслящим, я не верил в разного рода столоверчение, снятие порчи и правку кармы. Хотя были в моей жизни случаи, которые с материалистической точки зрения трудно объяснить.
– Видите ли, государь, – ответил я, – ничего подобного со мной ранее не случалось, хотя за свою жизнь мне довелось многое повидать. Но, как говорится в послании апостола Павла римлянам: «О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!» – При этих словах император снял треуголку и перекрестился, и я тоже последовал его примеру.
– Я вижу, господин Патрикеев, что вы человек православный, – кивнул Павел. – Это похвально. Значит, вы посланы в наш мир Господом нашим, подобно архангелу Гавриилу, сообщившему праведному старцу Захарии о рождении долгожданного сына, Иоанна Крестителя. Как я понял, вы далеко не архангелы, а воины. Хотя… – тут император резко остановился, – я вижу среди вас истинно ангельское лицо.
Павел указал взглядом на женскую фигуру, стоявшую рядом с «Тигром». Симпатичная голубоглазая девушка лет двадцати о чем-то разговаривала с мужчиной в штатском, причем беседа их была далеко не мирной. Рядом с ними сидела, высунув язык, большая черная собака.
– Дашка, – возмущался мужчина, – я же велел тебе сидеть в кабине и не вылезать оттуда. У тебя что, шило в заднице? Какого рожна ты вылезла из машины и шляешься тут?
– Ну, папа, – девица обиженно надула губки, – почему я должна сидеть, словно арестованная? Мне тоже хочется увидеть все, что тут происходит… Говорят, что где-то здесь должен быть царь. Представляешь, папа, живой царь! Интересно, какой он? Вот бы на него взглянуть хотя бы одним глазком…
– Можете взглянуть на меня двумя глазами, мадемуазель, – Павел галантно поклонился девице. – Желание такого прекрасного создания, как вы, для меня закон.
Девица ойкнула от неожиданности и спряталась за спину отца. Мужчина же почтительно склонил голову и представился:
– Иванов Алексей Алексеевич, предприниматель. – Потом, немного подумав, добавил: – Капитан запаса. А это, – он вытолкнул из-за спины смущенную девицу, – моя непутевая дочь, Дарья.
Сидевший у ног мужчины пес громко гавкнул, напомнив о своем существовании.
– А это Джексон, – Иванов потрепал по холке собаку, – черный терьер, чемпион и просто наш лучший друг.
– Господин Иванов, – Павел подошел к предпринимателю, – я был бы очень рад познакомиться с вами поближе. И с вашей очаровательной дочерью тоже. Желаю видеть вас у себя во дворце. Считайте это моим приглашением. А пока…
Император взглянул на меня и поправил треуголку.
– Господин Патрикеев, нельзя ли взглянуть вон на ту желтую карету, у которой на крыше светятся голубые огоньки? У нее еще на боку нарисован крест красного цвета. Не следует ли это, что люди, в ней сидящие, имеют отношение к ордену тамплиеров?
Мне стало вдруг смешно.
– Нет, ваше императорское величество, – ответил я, – по роду своей деятельности люди в той карете скорее принадлежат к ордену, великим магистром которого вы, государь, имеете честь быть. То есть к ордену госпитальеров. У нас такие машины выезжают к больным и раненым, дабы оказать им первую помощь.
– Вот как? – сказал Павел. – Тогда я должен обязательно побеседовать с этими людьми. Проводите меня к ним…
* * *
1 (13) марта 1801 года. Санкт-Петербург
Иванов Алексей Алексеевич, частный предприниматель и любитель военной истории
Вот уж эта Дашка! Язва, а не девка! Лезет туда, куда ее не просят! Самого царя языком зацепила. Однако в конечном итоге она оказалась права – мы действительно оказались в прошлом.
Я стал лихорадочно вспоминать все, что знаю о правлении императора Павла Петровича. Не хочу сказать, что я силен в истории, но кое-что о том времени в моих извилинах хранилось.
Вспомнился Средиземноморский поход адмирала Ушакова, взятие крепости на острове Корфу и его встреча с адмиралом Нельсоном. Ну и, конечно, Итальянский и Швейцарский походы Суворова, где он нагнул всех своих противников и получил высшее звание, которое только может быть у полководца – генералиссимус. Это звание присвоил Александру Васильевичу человек, который сейчас стоит в пяти шагах от меня и мирно беседует с нашими медиками. А-бал-деть!!!
Кстати, мне вдруг вспомнилось о том, что в канун убийства Павла I на Балтику влетел неугомонный однорукий британский адмирал Нельсон, обстрелял Копенгаген и датские береговые батареи, после чего приготовился к нападению на Ревель и Кронштадт. Именно так…
Помнится, год назад я ездил по своим коммерческим делам в Таллин, и там, во время экскурсии, местный гид довольно бойко рассказывал мне на «языке оккупантов» о том, как в 1801 году с «визитом вежливости» в здешние воды пришла британская эскадра, а «оккупанты-варвары» – тут экскурсовод покосился на меня – отказали прославленному флотоводцу в гостеприимстве. А ведь история Эстонии могла бы пойти по-иному, если бы европейские войска высадились бы на ее берега и, прогнав русских, «научили культуре и европейским ценностям» эстонцев.
Тут я не выдержал и заржал. Какая такая Эстония?! Не было ее тогда, да и быть не могло. Вся власть в Ревеле находилась в руках здешних немцев, а эстонцев бароны и за людей не считали. Да и британцы от немцев недалеко ушли – они ирландцев своих чморили почем зря.
Все это я высказал экскурсоводу, который обиделся, моментально перестал понимать по-русски и слинял в неизвестном направлении. А я побродил по Старому городу, полюбовался на замок Тоомпеа, на памятник Русалке и на развалины монастыря Святой Бригитты. Вспомнил рассказы отца, служившего здесь сразу после войны на тральцах. Их отряд базировался в Таллине. Он много чего порассказывал об эстонцах и об их помощи Третьему рейху.
Тем временем император закончил беседу с медиками со «скорой», о чем-то переговорил с подполковником, а потом обернулся ко мне.
– Господин Иванов, – сказал царь, – я хочу предложить вам проследовать вместе со всеми вашими… – тут Павел немного замялся, подбирая подходящее выражение. – Одним словом, самодвижущимися повозками – туда, где их можно будет хранить. Это недалеко отсюда, рядом с моим новым дворцом. Вы можете там расположиться под охраной ваших людей и моих верных конногвардейцев. Я прикажу устроить вам там спальную, а мадемуазель Дарью можно будет пригласить пожить в моем дворце. Великие княжны и императрица с удовольствием примут ее там, как почетную гостью.
Я посмотрел на Дашку. Та закивала, дескать, соглашайся, папа, пока царь не передумал. Честно говоря, мне очень не хотелось расставаться с дочерью. Все-таки лучше нам, людям из XXI века, держаться вместе.
– Прошу меня извинить, ваше императорское величество, – наконец произнес я, – но дочь моя пусть лучше останется вместе со мной. Мы приняли ваше приглашение, и в любое удобное для вас время посетим ваш дворец. Но сейчас, когда смертельная опасность все еще угрожает вашей жизни, женщинам лучше находиться под надежной охраной.
Павел нахмурился. Видимо, мой отказ и напоминание о заговоре вернули его к суровым реалиям XIX века.
– Пусть будет так, господин Иванов, – кивнул император.
И он снова повернулся к подполковнику и к сопровождавшему его штатскому. Подполковник распахнул дверь «Тигра» и предложил Павлу войти в салон бронированного вездехода. Тот, немного поколебавшись, забрался внутрь с третьей попытки. При этом с его головы слетела треуголка, а шпага, нелепо болтавшаяся сзади, зацепилась за порожек машины.
