Александр Александрович Петров
Россия: жизнь взаймы
По заказу Тулеева, губернатора Кемеровской области специалисты Германии подготовили предложение о технической модернизации угледобывающих предприятий области. Его реализация позволила бы сократить 10 тыс. шахтеров. Программа легла «под сукно». Психологию губернатора понять можно: «Область на хорошем счету, я в почете у руководства страны, бизнес близких мне людей процветает. Завтра проведу сокращение, не смогу трудоустроить горняков, 40 тысяч граждан области, ввергнутых в нищету, меня скинут с губернаторского кресла».
В последние годы ведущим глашатаем технического прогресса в стране выступает руководитель Сбербанка Г. Греф. Делаются публичные заявления об ускоренной автоматизации и роботизации интеллектуального труда, ожидаемом сокращении численности на 100 тыс. человек. Однако, отчеты банка за последние годы не отражают этих деклараций. Численность персонала по-прежнему находится на уровне 300 тыс. человек, тогда как у ведущего швейцарского банка при равной капитализации численность в пять раз меньше. И опять можно предположить, что причиной торможения роста производительности труда является личная корысть: «Я имею самую высокую зарплату, она более чем в 1 500 раз превышает среднюю зарплату по стране. Банк получает сверхдоходы за счет высоких тарифов на услуги и запредельного процента за кредит Акционеры (в значительной степени иностранцы) получают рекордные дивиденды, дают мне высокие оценки. Проведу роботизацию, уволю людей, погрязну в конфликтах. Мне это надо?» Нет необходимости расписывать в деталях ситуацию в Газпроме, Роснефти. Она аналогична. Об этом говорят цифры. За период с 2012 по 2018 годы добыча газа в Газпроме упала на 3,2%, тогда как рост численности приблизился к 10%, фонд заработной платы увеличился на 82%. Можно приводить бесконечное число оправданий, но они не дают убедительного ответа на вопрос почему выработка на одного работающего в Газпроме в 25,2 раза ниже показателей американской фирмы Эксон Мобил. По Роснефти цифры также не блестящи. За 2017 год добыча нефти и ее переработка выросли, соответственно на 10% и 16%, тогда как численность – на 22%, фонд заработной платы на 27 %. Удивляют последние данные Росстата. Согласно им заработная плата работников сферы добычи сырой нефти и газа в июне 2019 года возросла на 41,6 % по отношению к июню прошлого года.
Здесь были названы четыре важнейшие и в понимании общества наиболее прогрессивные структуры экономики. Согласно майских 2012 года Указов Президента страна должна была нарастить производительность труда к 2018 году на 50%, задание было полностью провалено. А как могло быть по-другому, если указанные выше организации живут по своим указам, характера противоположного Указам Президента? К сожалению, подобное наблюдалось во всех ведущих корпорациях России, и эта порочная стратегия перешла на следующий президентский срок. Здравый смысл подсказывает, что ликвидация скрытой безработицы есть важный движитель роста производительности труда корпораций, роста реальной заработной платы ее работников. Но для того, чтобы этот движитель вызвал рост реальных доходов всего населения России, увеличение потребительского спроса и, соответственно, ВВП страны, необходимо реализовать синхронно во времени программу строительства новых высокотехнологичных производств с количеством рабочих мест, адекватных числу сокращаемых работников. При этом продукция данных производств должна привести к масштабному замещению импортных товаров и росту экспорта. Выполнение этих условий позволит решить еще одну важную задачу экономики – снизить темпы инфляции до 1-2%. Нужны инвестиции, дополнительные ресурсы, оборудование. Значит наряду со снижением численности персонала на действующих предприятиях и в бюджетных организациях должен быть объявлен режим чрезвычайной экономии. Снижение издержек по всем статьям себестоимости должно стать главным критерием эффективности менеджмента компаний всех форм собственности. В соответствии с данной идеологией решение всего комплекса задач – масштабное сокращение численности, накопление инвестиционных средств, создание резервов сырья и материалов, строительство новых производств с высокотехнологичными рабочими местами, трудоустройство высвобождаемого персонала должно быть поручено ведущим корпорациям. Учитывая отношение их руководителей к Майскому 2012 году Указу Президента, термин «поручено» неуместен. Должен быть создан механизм жесткого принуждения, определена величина вклада каждой крупной организации в прирост ВВП страны до 2024 года. При этом максимальный эффект будет достигнут в том случае, если корпорация при строительстве новых производств будет ориентироваться на потребности своего технического перевооружения. Ведущие банки должны организовать изготовление импортных аналогов оборудования необходимого для совершенствования компьютеризации во всей банковской отрасли. Газпрому целесообразно сконцентрировать усилия на изготовлении доступного по ценам оборудования и систем автоматизации для коренной технической реконструкции магистральных и газораспределительных сетей, перевода тепловых электростанций на парогазовый цикл.
Надо признать, что достаточно масштабные примеры освоения монополиями смежных сфер деятельности уже имеются. Так Роснефть приступила к строительству на Дальнем Востоке завода по изготовлению супертанкеров для перевозки нефти и СПГ. С учетом дешевых материальных и энергоресурсов, рабочей силы в России можно было надеяться, что стоимость танкеров будет ниже показателей мирового рынка. Однако, для обеспечения сбыта своей продукции Роснефть запросила от Правительства дотации на каждое судно в размере 20% стоимости его южнокорейского прототипа. Как страна может выйти на превышение мировых темпов роста ВВП, если в каждом новом проекте мы будем закладывать неконкурентные показатели. Нельзя допускать, чтобы производства, создаваемые с целью ликвидации скрытой безработицы, имели эффективность ниже мирового уровня. Целесообразно, чтобы после освоения ими проектной мощности корпорации могли с прибылью реализовать их профильным организациям.
При реализации корпорациями инвестиционных программ государство должно играть координирующую роль. Отслеживая по бизнес-планам предприятий их параметры, оно должно корректировать материальные балансы и программы создания инфраструктуры, осуществлять меры содействия по ликвидации дефицита, синхронно с началом выпуска новой продукции корректировать импортные пошлины на аналоги.
Как ранее указывалось, стратегическим направлением совершенствования экономики должно стать создание конкурентной среды. Из корпораций, которые не обеспечивают выполнение напряженного задания по снижению всех видов издержек и трудоустройству высвобождаемых сотрудников, должны выводиться структурные подразделения. На первом этапе это могут быть предприятия, являющееся технологическим балластом. Например, для Газпрома – ГРО, РГК. В случае, если ситуация не меняется необходим будет вывод из Группы наиболее доходных организаций. Это позволит руководству Газпрома сосредоточить внимание на проблемных компаниях. Основные параметры программ каждой корпорации должны быть зафиксированы в ее пятилетнем бизнес-плане. Профильные министерства на основе их смогут определить вклад каждой отрасли в прирост ВВП России, Минэкономразвития представить обобщенные данные по стране по годам до 2024 года.
Можно с большой долей уверенности сказать, что данные предложения будут встречены корпорациями и ведомствами в штыки. Причин много. Во-первых, на фоне масштабного сокращения численности «бельмом на глазу» будут выглядеть нынешние, запредельно высокие зарплаты руководителей корпораций и банков. Потребуется их существенное урезание. Во-вторых, большинство руководителей в силу низкой технической квалификации не смогут обеспечить качественную разработку и исполнение программ. Потребуется привлечение кадров из бизнеса с высокой подготовкой.
Скептикам можно будет привести дополнительные доводы из истории. Подобная ситуация возникала в СССР после окончания ВОВ трижды. После победы страна приложила огромные усилия чтобы «перековать мечи на орала». Во второй половине 50-х годов Н.Хрущёв провозгласил программу масштабного сокращения численности бюджетной сферы и одновременно принял программы химизации страны, создания мощностей по панельному домостроению, освоения целинных земель. Для мобилизации всех отраслей промышленности было объявлено требование: «Семилетку за пять лет». Необходимо признать, что при наличии некоторых перекосов оно было выполнено в большинстве отраслей.
Когда в стране в середине 60–х годов пошла большая нефть Западной Сибири, доходы от нее были направлены на закупку новых заводов по импорту. Резко возросла потребность в строителях, монтажниках, квалифицированных рабочих, инженерах. В каждой отрасли возник почин по переходу на расширенный фронт обслуживания. Благодаря этому удалось сократить сотни тысяч рабочих мест, обеспечить своевременный ввод и освоение мощностей гигантов индустрии ВАЗ, КАМАЗ, ЗИЛ, нескольких сотен химических предприятий и др. Практика последних лет показала, что единичные гигантские объекты мы сегодня способны построить в короткие сроки. Но предлагаемая программа потребует модернизации громадного числа предприятий. Это проблема другого порядка.
При наличии Президента, добившегося значительных успехов в военно-политической сфере, имеющего высокий уровень доверия у населения, стране нужен Премьер с сильным характером, значительным опытом работы в руководстве высокотехнологичной, динамично развивающейся корпорации. Такие специалисты есть. Приход одного из них и его поддержка В. Путиным позволили бы стране выйти на высокие темпы роста экономики в ближайшие годы. Но здесь возникает проблема другого рода. Новый Премьер, способный разработать и наладить реализацию программы, неизбежно станет реальным конкурентом В. Путина, как Президента. Оппозиция поставит на него, как это происходило при М. Горбачеве с Ельциным, или в 2012 году с Д. Медведевым. Характер взаимоотношений России с Республикой Беларусь, публикации СМИ, указывают на то, что создание единого государства даст возможность В. Путину стать его Президентом. Не исключен вариант того, что после внесения изменений в Конституцию РФ он может сохраниться в существующем статусе и после 2024 года. Сложившийся стиль авторитарного управления В. Путина, выращенный придворными СМИ по шаблону СССР культ личности, стремление показать себя в качестве отца нации в каждом значимом событии, все это в сочетании с надеждой на сохранение статуса Президента после 2024 года делают маловероятным назначение Премьера с требуемыми качествами. Просматриваются два варианта. По первому – страна плывет по течению с нулевыми темпами роста экономики, втягиваясь в непредсказуемые по последствиям водовороты выборов 2021 и 2024 годов. По второму – за реализацию программы роста берется сам Президент. При отсутствии требуемой технической квалификации он имеет достоинства, авторитет в совокупности адекватные сложности программы. Главное сможет ли он проникнуться ее абсолютной необходимостью, не затуманят ли его голову «монетаристы». Потребуется проявить гражданское мужество. Ранее мы видели, что в политике, военных столкновениях его личное мужество приводило страну к успеху. Но это было мужество другой категории. Там он выступал против врага. При реализации программы роста ему придется менять отношение к значительной части элиты страны, членам своей команды. И делать это нужно будет без оглядки на то, как подобные меры повлияют на его шансы стать Президентом после 2024 года. В песне, которая воспринимается его товарищами по профессии как гимн, есть такие слова: «Нужно просто помнить долг, от первого мгновенья до последнего». Президентский срок в истории страны – всего лишь мгновение. Есть еще достаточно важная деталь. Мы не можем отодвигать, объявление данной программы на предвыборный период. У нее есть две стороны. Массовое увольнение работников – последующее трудоустройство на высокотехнологичные места. Люди воспримут первое, как неизбежную реальность, второе, как сомнительное обещание. Выборы будут провалены. Необходимо чтобы население поверило в программу. В связи с этим важно, чтобы она в виде серии масштабных пилотных проектов стартовала в каждой отрасли уже в 2020 году. По совокупности успешных проектов необходимо будет принять к концу 2023 года шестилетний план роста эффективности экономики России, основанный на указанных выше идеологических подходах. В сочетании с высокими результатами пилотных проектов он станет главным подтверждением дееспособности власти, ее высокоэффективным инструментом на выборах Президента России.
3.3 Нефтегазовые корпорации России – братская могила научно-технического прогресса.
Приведенные выше статьи в совокупности представляют достаточно комплексную программу повышения эффективности экономики России. Но они не вызвали значительного интереса ни у читателей, ни у представителей ведомств. Мы живем в специфическое время. Критически настроенные массы потеряли интерес к системному анализу и разработке программ вывода страны из кризиса. Во многих случаях и истинных причин кризиса они не видят. Большинство из них получают удовлетворение от короткого ролика в «ютубе» с громкими обвинениями руководства страны, требованиями его ухода. Многие ставят задачу вернуть всю собственность государству и повторно попробовать построить социализм, но уже другой, не тот – не советский. Какой не говорят. Критически оцениваю их позицию. Во-первых потому, что значительная часть экономики России является государственной и формально, государство обладает абсолютной полнотой власти над нею (Газпром, Роснефть, РЖД, Росатом, ОАК, ОДК, Ростехпром, Интер РАО, Россети, Русгидро, МТС, Роскосмос и др.) У государства есть все возможности поднять уровень эффективности указанных компаний. Снизить за счет этого стоимость их продукции и услуг, создать условия для роста эффективности всей экономики. Но государство не хочет это делать, потому что эти монополии и есть само государство. Во-вторых, в сфере моей профессии я имел достаточные возможности убедиться в низкой эффективности работы ведущих отраслей в советское время. Наблюдаемое за период с 1963 по 1991 годы нарастание отставания по техническому уровню от западных корпораций до сих пор вызывает у меня боль и, безусловно, чувство вины. Но то, что произошло за последующие годы я оцениваю, как трагедию. Не могу назвать ни одного научно – технического направления, в котором самая известная в стране и за рубежом государственная корпорация Газпром, достигла бы реальных успехов на основе своих собственных научных разработок. В определенной степени это предопределяется историей развития отрасли. Ее рождение связывают с пуском первого газопровода Саратов – Москва в 1946 году. В период до 1952 года вопросы ее развития решал Главгазпром при Правительстве СССР, в последующем Главгазы при Минжилкомхозах республик. При образовании Совнархозов, их функции были переданы специализированным подразделениям. В этих условиях нельзя было рассчитывать на формирование научно-технического потенциала. Мингазпром, как союзное министерство, было создано в 1965 году. В 1973 году в его составе были сформированы Всесоюзные производственные объединения. Вслед за добычей нефти ускоренными темпами наращивались объемы добычи и транспортировки газа. При этом шло ускоренное тиражирование проектов с ограниченным набором типов оборудования: буровая установка, узел первичной подготовки газа, газоперекачивающий агрегат, газопровод, дросселирующее оборудование на ГРС. Для сокращения сроков строительства, трубы и оборудование для многих проектов приобретались по импорту. При отсутствии востребованности отраслевая наука накапливала опыт лишь в изучении геологии месторождений и создании подземных хранилищ газа. Необходимо отметить, что в этот же период большинство других отраслей экономики СССР создавали уникальные по технической сложности объекты на основе отечественных технологий: МКС, ядерные электростанции, космические ракеты, подводные лодки, атомные ледоколы, гражданские и военные самолеты, заводы по производству аммиака, калийных и фосфорных удобрений, установки каталитического крекинга нефти, паровые турбины 1000 Мвт и многое другое.
Серьезные научные проблемы возникли у Газпрома при разработке Оренбургского месторождения. Его газ содержал значительное количество серы, гелия и углеводородов С2 – С5. Приобретением комплектного импортного оборудования и технологий они были успешно решены. Генеральным проектировщиком ГПЗ выступал отечественный проектный институт, подрядчиком Миннефтегазстрой СССР. Оренбургский комплекс в короткие сроки вышел на проектные показатели. Лаврами новаторов были наделены газовики. Генеральному директору Оренбургского комплекса – Вышеславцеву – было присвоено звания Героя Социалистического Труда. Руководящие кадры были выдвинуты в Министерство и ЦК КПСС. Мингазпром, вооруженный опытом Оренбурга, взялся за создание Астраханского ГПЗ. Здесь заказчиков подвела немецкая наука. Возникли серьезные проблемы с печами Клауса. Отраслевая наука оказалась бессильна. В течение многих лет ГПЗ не мог добиться проектных показателей по извлечению серы из газа.
В конце 80-х годов прошлого века, Минхимпром и Миннефтехимпром вышли с предложением в Совет Министров СССР о прекращении сжигания попутного нефтяного газа на факелах, строительстве 4-х комплексов по извлечению из него углеводородной фракции С2 – С5 и переработки ее в пластмассы и каучуки. Мингазпром СССР вышел с аналогичным предложением по извлечению и переработке этана и пропана из природного газа. Значимость проблемы определялась тем, что в Сибири ПНГ сжигался на сотнях факелах, а вместе с метаном – основным компонентом природного газа, поступающего по газопроводам потребителям, в быту и на электростанциях страны сжигались сопутствующие углеводороды. Цены на них превышали стоимость метана в десятки раз. Реализация предложений обеспечивала значительный прирост производства пластмасс, приводила к революционным преобразованиям в обрабатывающих отраслях, строительстве. Реформаторы во главе с Е. Гайдаром «пресекли» попытки «красных директоров» реализовать новый проект. Объявили своим беснующимся соратникам, что это «аналог идеи поворачивания сибирских рек на юг». Выполнение постановления ЦК и СМ было сорвано. Но Газпром, будучи концерном, имел большую самостоятельность, чем министерства. Он успел заключить контракт с немецкими фирмами и получить комплект оборудования стоимостью 250 млн. дол. для извлечения из природного газа 200 тыс. тонн этана с переработкой его в полиэтилен. Открывалась возможность копирования технологии и создания на ее основе еще 4-х заводов. Но в Газпроме не нашлось технических специалистов, способных понять значимость проекта и организовать его реализацию. Строительство в Новом Уренгое было провалено, оборудование при многолетнем хранении выведено из строя. Природный газ, поступающий по ГТС промышленным и бытовым потребителям, был перенасыщен фракцией С2 – С5. На факелах сжигалось десятки миллионов тонн углеводородов. Эти примеры в деятельности Газпрома указывают на то, что молодое министерство, обремененное задачами ускоренного наращивания узкоспециализированной производственной базы, до 1991 года не могло создать и использовать в практической деятельности фундаментальной научно – технической школы. К сожалению, характер российского капитализма, делающий власть монополии в условиях уродливого рынка безграничной, еще в большей степени исключал возможность создания научной базы в последующие годы. Нижеследующие примеры это подтверждают.
В конце прошлого века Газпром широко рекламировал свои научно – технические разработки по добыче метана из каменного угля. Их промышленное внедрение позволяло существенно снизить аварийность на шахтах Кузбасса. При этом открывалась принципиально новая ресурсная база в промышленно развитом регионе на юге Западной Сибири. Ученые головного научного центра «Газпрома» ОАО «Газпром промгаз» подсчитали: «Общие ресурсы метана в ключевых российских угольных бассейнах достигают 83,7 трлн м3, при этом концентрация газа достигает 80–98%. Данная оценка не учитывает пласты на глубинах более 2 км. То есть в действительности цифра куда больше, что ещё раз подтверждает высокую перспективность направления». Освоение новых технологий началось одновременно с компаниями США. В 2005 году в этой стране было добыто 50 млрд. куб. м. газа. СМИ Кузбасса в 2010году сообщали: «Любопытный факт: в 2010 году подразделение «Газпрома» запустило на Талдинской площади промысел по добыче нетрадиционного газа. Участок стал первым метаноугольным месторождением в России. Однако о том, получила ли промышленная добыча метана комплексное развитие, история умалчивает: ошеломительный на то время успех впоследствии не получил широкого размаха – по крайней мере, в официальных источниках нет информации о развитии проекта». К сожалению, метан продолжает взрываться в шахтах, Газпром по традиции докладывает о грандиозных планах.
В 2009 году на острове Сахалин консорциумом иностранных фирм был запущен первый в России завод по производству СПГ, мощностью 10 млн. тонн. Газпром, отставая по данному направлению от них на 10 лет, посчитал необходимым в преддверии пуска завода СПГ получить доступ к данной технологии. Было доказано, что консорциум реализовал проект с ущербом для природы Сахалина и в связи с этим должен продать контрольный пакет акций завода Газпрому. После того, как Газпром стал собственником завода СПГ, страна получила возможность воспроизвести новейшую технологию и создать аналогичные мощности на Дальнем Востоке, на Балтике, на Белом море. Много было публикаций о проектах, но дальше их дело не пошло. Компании Новатэк пришлось заплатить иностранным партнерам двойную цену – более 27 млрд. долл. за создание завода СПГ мощностью 15 млн. тонн на Ямале. При этом, работа Новатэк по созданию опытно-промышленной мощности 1,0 млн. тонн/год там же на Ямале существенно затянулась. Аналогичная судьба у мощности 1,5 млн. тонн, строящейся Газпромом на Балтике. В итоге обе компании для создания 2-х новых крупных заводов СПГ (Усть-Луга и Ямал) вынуждены вновь «выпрашивать» технологии и оборудование у немецких и американских фирм. Транспортировка СПГ является уникальной операцией и затраты на нее во многом определяют конечную стоимость СПГ. За прошедший с Х года период Газпром, выплачивая иностранным партнерам значительные суммы за фрахт СПГ, не проявил инициативы по созданию отечественных мощностей по изготовлению судов-газовозов. Решение данной проблемы Правительству пришлось поручить Роснефти. Завод был закуплен в Южной Корее.
Достаточно убедительным примером бесплодности Газпрома в осуществлении крупномасштабных программ технического развития являются результаты работы компании в области перевода транспорта на газомоторное топливо. Ни одно поколение журналистов выросло на рекламировании достижений компании: самолеты, летающие на газе, поезда, автобусы, планы по созданию огромного парка автозаправок и переводу млн. автомобилей. Все это сопровождалось получением преференций и субсидий. В 2012 году для консолидации всей работы в Газпроме создали специальную дочернюю компанию «Газомоторное топливо». Ее возглавил Председатель Совета директоров Газпрома В. Зубков – специалист высшей квалификации в области сельского хозяйства. СМИ уклоняются от подведения итогов 30 летней деятельности Газпрома, не могут же они сами себя высечь. Продолжают информировать о новых громадных планах и гигантских государственных субсидиях для их выполнения. При этом анализ показывает, что в 2019 году газ в общем балансе автомобильного топлива не превысил 1%. В целом, можно сказать следующее: «Потоптались, имитируя деятельность в течение нескольких десятилетий, и дождались того, что данное направление по техническим и экономическим причинам потеряло целесообразность». Причина простая. Двигатель внутреннего сгорания автомобиля, чем его не корми, работает с КПД не более 32%. Тогда как использование газа на теплоэлектростанции позволяет достичь КПД в 60% (с тепловым контуром – до 75 %). Перевод автомобилей на электродвигатели существенно снижает затраты на его изготовление. При этом использование электроэнергии с газовой ТЭС, в 2 и более раз сокращает расходы на топливо. По указанным причинам все ведущие мировые концерны мира разработали планы сворачивания производства авто с ДВС на электромобили. Требования отечественных лоббистов о выделении субсидий в размере 174 млрд. рублей для нового этапы перевода авто на газомоторное топливо в этих условиях выглядят, как недоразумение.
Задача использования газа для транспорта имеет и другое решение. В начале века высокую популярность в мире получил процесс «Газ в жидкость». Он позволял производить высококачественное дизтопливо из природного газа. Его использование не требовало внесения в конструкцию авто каких-либо изменений. Газпром активно взялся за разработку данной темы. Но до промышленного внедрения дело не приблизилось. При этом Республика Туркменистан по японской лицензии построила завод по производству из газа 600 тыс. тонн дизельного топлива и успешно обеспечивает им свою экономику.
Техническая бесплодность Газпрома и его подрядных карманных организаций достаточно наглядно проявилась в программе строительства подводных морских газопроводов. Первый уникальный проект в этой области был реализован при Р. Вяхиреве. По дну Черного моря на глубинах, достигающих 1 700 метров, был проложен газопровод «Голубой поток», мощностью 15 млрд. куб. м. Работы велись иностранными фирмами. Это смелое решение заставило переориентироваться туркменских коллег с рынка ЕС на рынок Китая и показало громадные перспективы подобных проектов для нейтрализации необоснованных требований стран, осуществляющих транзит газа. Казалось бы, что Газпром, планирующий строительство большого числа новых морских газопроводов, должен был освоить прогрессивную технологию и стать лидером в ее реализации. Но этого не произошло. Прокладка новых магистралей «Северного потока 1», «Турецкого потока», «Северного потока-2» осуществлялась иностранными компаниями. Запрет на завершение строительства «Северного потока – 2», наложенный США, заставил Газпром самостоятельно взяться за строительство последнего 170 км. участка и подготовить газопровод к вводу. Известно, что укладка осуществлялась на оборудовании, ранее приобретенном у американского партнера по освоению шельфа Охотского моря. Это не умаляет значения осуществленных Газпромом работ на Балтике, но при этом доказывает ущербность его прошлой практики по передаче дорогостоящих подрядов иностранным фирмам. В конечном итоге, уязвимость Газпрома для санкций США привела к громадной потере времени в прокладке газопроводов и запрете на пуск «Северного потока – 2».
Когда анализируешь причины того, почему страна, имеющая вторую по мощности газотранспортную систему в мире, оказалась столь зависимой от политического противника, то обнаруживаешь интересные игры. Газпром то владеет компаниями по строительству газопроводов, то сворачивает их деятельность и передает выгодный подряд вновь созданным компаниям, бенефициарами которых выступают друзья господина Миллера. Подобный «пинг-понг» временщиков сделал невозможным технический прогресс в важнейшей для страны сфере, в том числе в освоении технологии прокладки морских газотранспортных сетей. Можно предположить, что из-за низкого технического уровня организации России не получили подряда и на строительство трансконтинентальных газопроводов от других стран.
В значительной степени это также обусловлено тем, что технический уровень континентальной системы ГТС Газпрома крайне низок. Суммарная мощность ее агрегатов равна 42 Гвт, что составляет 17 % от мощности всех электрогенерирующих станций России. Перекачка газа в ГТС осуществляется с помощью газовых турбин, имеющих КПД на уровне 26-30%. При этом в мировой электроэнергетике широкое распространение получили Парогазовые агрегаты (ПГУ), обеспечивающие КПД на уровне 56-60 %. Газпром «рвался» в электроэнергетику, доказывал, что интеграция двух отраслей должна обеспечить существенный рост технического уровня обеих. Но, получив наиболее доходные электростанции России, удовлетворился модернизацией отдельных из них, на основе дорогостоящего импортного оборудования. Проявил инициативу по созданию аналогов в нашей стране, но так и не реализовал ее. Между тем, широкое внедрение ПГУ в отечественной электроэнергетике позволило бы не только существенно снизить себестоимость ее продукции, но и изменить облик газотранспортной системы. Газпрома. Это достаточно наглядно просматривается на основе информации, приведенной Turbinist.ru. в статье «Исследование эффективности современных электроприводных газоперекачивающих агрегатов (ЭГПА)». Ниже она приводится в сокращенном виде:
«Рассмотрим эффективность ЭГПА на примере КС компании Statoil в городе Берген и техническое решение, реализованное на КС Портовая ОАО «Газпром» в городе Выборг. Компрессорная станция в городе Бергене обеспечивает компримированние и дальнейшую транспортировку природного газа потребителям с месторождения. В качестве привода ГПА Северного потока используются газотурбинные установки Rolls-Royce. Сравнительная оценка технических характеристик КС Портовая в городе Выборг и КС в городе Берген приведена в табл. 1.
Таблица 1. Сравнение технических характеристик ГПА и КС
Анализ табл. 1 показывает превосходство ЭГПА по всем техническим характеристикам.» По мнению автора книги приведенные Turbinist.ru данные для обеспечения объективности требуют некоторой корректировки. Производство электроэнергии на современной парогазовой ТЭС осуществляется с КПД 60%. Поэтому реальный КПД системы транспортировки газа в Бергене составляет величину не 97, а 58,2%. Но и при этом на перекачку единицы объема газа в Выборге расходуется топлива на 40% больше, чем в Бергене. Для ГТС Газпрома, расходующей ежегодно 35 млрд. куб. м. газа, данное направление обладает высокой актуальностью. К сожалению, из-за отсутствия научной школы в этой сфере оно остается в забвении.
В течение многих лет, наблюдая за усилиями нефтегазовиков США по освоению технологии добычи сланцевого газа, специалисты Газпрома высмеивали своих американских коллег за неграмотность и авантюризм. Это привело к тому, что компания оказалась неподготовленной к стремительному наращиванию его добычи. В 2013 году сланцевый газ вытеснил американский уголь с электростанций в США, заставив производителей продавать его по сниженным ценам в ЕС. В итоге, прекратился рост поставок российского газа, резко возросла ценовая волатильность. Направление части возросших объемов добычи газа в виде СПГ в ЕС привели в 2020 году к многократному снижению цен в ЕС. При этом имея значительный объем информации о технологии добычи сланцевого газа в США, Газпром до сих пор не считает необходимым ее проверить на практике на территории России. Все его устремления направлены на Заполярный круг и шельф Ледовитого океана. В то же время результаты 30 летнего освоения морской добычи углеводородов пока нельзя оценивать, как положительные. В 1989 году на шельфе Ледовитого океана было открыто месторождение нефти Приразломное. Несмотря на то, что оно находится на расстоянии 60 км от побережья, глубины в зоне его расположения не превышают 20 м. Это должно было позволить организовать добычу в короткие сроки. Но на согласование проекта и изготовление стационарной ледостойкой платформы ушло 21 год. Первую нефть с месторождения Газпромнефть отгрузила в 2014 году. За прошедшие 8 лет коллектив проделал большую работу, освоил сложную технологию горизонтального бурения, но при этом по итогам 2021 года добыча нефти составила всего лишь 3,6 млн. тонн – 61 % от проектной. Следует признать, что данный объект на сегодняшний день является вершиной технического творчества Газпрома, но и при этом по параметрам он существенно отстает от разработок ведущих мировых нефтегазовых компаний. Они создают скважины на глубинах более одного километра. Приразломное пока не дает оснований для оптимизма при разработке планов освоения Россией океанского шельфа.
