Алекс Граймс
Черви
4
Ночь. Тихо. Нина лежала на кровати, тихо дыша, видя смутный сон.
В это время Андрей был на работе. Возвращаться домой не очень сильно хотелось, так как его жена была знаком того, что конец старой жизни близок. И одна уродливая мысль засела так глубоко, что от нее было трудно избавиться. Мысль, когда ты знаешь, что смерть любимого человека так близка, что чувствуешь присутствие самой смерти рядом с собой. Невозможно так постоянно жить, и лучшее лекарство, чтобы про все забыть, это работа.
Время шло. Работа спасала Андрея, хотя знал – это неправильно, он фактически убегал от своей жены, оставляя её одну. Он понимал, что она плакала, когда его нет, рыдала от безысходности о том, что конец совсем рядом.
На работе Андрей мог сконцентрироваться только на одном и делать своё дело. Это спасало, отвлекало от всяких дурных мыслей, а возвращаясь домой, он словно попадал в прошлое, тянувшее его на дно. Он пытался от этого избавиться методом медитации, но ничего не выходило, если каким-то образом вспоминал жену, то всё, уже нельзя было про неё забыть.
Как бы ни старался, какой высотой ни ставил воображаемые стены, это не выходило. Андрей только мог представить себе, как жене плохо от этих мыслей, что конец близок, что, считай, новое утро, а ты ещё жива, какая же досада. Жизнь – ад. Жизнь – это проклятие, от которого трудно избавиться. Где хочется отдохнуть хоть немного. Но как же трудно иногда бывает, когда нет выхода, когда нет другого решения, когда всё уже почти решено.
Андрею нравилось оставаться одному в офисе, где нет людей – только охранник и всё. Тихо и спокойно, можно жить дальше, забывая, что, вернувшись домой, снова увидишь умирающую жену.
Работа была спасительным островком для Андрея, где он чувствовал себя не мучеником, а живым человеком, как раньше. Эти два слова «как раньше» стали для него так часты, что было трудно представить жизнь без них.
– Опять ты сидишь допоздна. Тебе делать нечего?
Подходил к нему охранник по имени Марк, хороший был парень, пока он не уехал из этого города подальше.
– Работа. Может, наконец-то повышения добьюсь, больше буду получать, – не отрываясь от компьютера, быстро стуча по клавиатуре тонкими длинными пальцами. – Это было круто.
– Вот только по секрету, Андрюх. Сколько работаешь у него? Тебе не кажется, что с таким стажем можно найти лучшую работу? – Марк подошёл к нему и уставился на монитор, где текст быстро появлялся на белом фоне.
– Может быть, вот только, – он остановился и тяжело вздохнул. Он чувствовал себя на работе совсем другим человеком, совсем новым. – Сейчас не могу, сам знаешь, человек привыкает к одному месту. Я здесь работаю почти восемь лет, – он усмехнулся. – Хотя, знаешь, это звучит – восемь лет – как приговор, словно я сижу.
– Да так оно есть. Я здесь два года уже, но скоро я отсюда уеду, из этого паршивого города. Думаю, там жизнь у меня наладится, – Марк снял кепку с головы и провёл рукой по волнистым чёрным волосам.
– Знаешь, – задумчиво произнёс. – Мне было бы интересно знать, что было бы со мной, если уехал в двадцать лет отсюда.
– Но, знаешь, ещё не поздно.
– Да, но я привык к этому городу. Это мой дом, как-то даже звучит странно.
– Согласен, старина, – Марк надел обратно кепку и похлопал по плечу Андрея. – Думаю, тебе уже пора заканчивать, уже девять часов, или будешь до одиннадцати опять торчать?
– Нет, наверное, сегодня пораньше уеду. Устал, глаза жутко болят от монитора.
Он закрыл программу Word, но перед этим сохранил документ и скинул в папку. Глаза и вправду у Андрея болели уже давно, с шести часов вечера, но это не самая главная была причина того, чтобы закончить сегодня пораньше.
– Глазные капли купи. Советую, увлажняют глаза и напряжение снимают, а то к сорока лет будешь кротом, – Марк прищурил глаза, и это выглядело так смешно, что Андрей не сдержался и засмеялся.
– Да ну? – через смех давясь. – Скажи: стану летучей мышью, – в этот раз они оба залились смехом. – Ориентироваться буду через слух, махая руками! – Марк облокотился на Андрея, закрывая рот, но смех всё равно выходил наружу.
Такие дни были теперь для Андрея редкими событиями. Когда он мог от души посмеяться. Словно за шесть месяцев многое, что изменилось, словно вся жизнь пронеслась перед его глазами, а сейчас он был обычным человеком.
– Да уж, – сказал Андрей, ещё смеясь, выключая компьютер. – И когда собирался уезжать?
– Может, через месяц или два. Но через два месяца меня здесь не будет. Знаешь, – Марк понизил голос. – И тебе советую отсюда уехать тоже. Подумай над этим.
– Хорошо. Проводишь меня до дверей, а как-то страшно!
На стоянке, где стояла пара машин, Андрей сидел в «девятке» и мастурбировал. Мерзкое дело. Но иногда хочется разрядиться, снять напряжение, а потом становится немного легче. С Ниной сделать было нельзя. Да одна мысль, что он решится с ней заняться сексом, вгонял в ужас. Казалось, скелет может убить его.
Волна оргазма быстро приходит. Белая липкая жидкость вырывается наружу, пачкая руль. Андрей стонет, закрывая глаза. Мир уходит на несколько минут. А потом наступает пустота и усталость от жизни. Андрей наблюдает, как уже холодная белая субстанция ползёт вниз по рулю, чтобы разбиться о коврик.
Андрей ехал домой, медленно тащась по дороге. Он погружался в мысли, как великий мыслитель, но от всего этого не становилось легче.
– Может быть, вправду уехать, как только умрёт моя жена?
Андрея уже нисколько не пугали такие мысли, а тем более говорить это вслух самому себе. Он свыкся с этой идеей. Но кидало каждый раз в ужас, как только понимал, что её любит и не хочет отпускать. Если бы можно было вернуть мертвеца с того света, Андрей бы это сделал, будь у него такая возможность.
Уехать из города было хорошей идеей, но для Андрея это только и останется идеей и больше ничем. Ему было приятно слушать рёв мотора и думать в дороге. Но дом становился всё ближе, а возвращаться не хотелось. Каждый день, каждый раз он приезжал домой, хотя были мысли, чтобы переночевать у своего друга пару дней, но в последний миг откидывал эту глупую затею и возвращался к Нине.
Причина возращения домой – это словно Нина доживала свои последние дни, часы или что-то вроде того, или вообще это было ложным чувством, такое ощущение, что должно было случиться плохое.
Было трудно дышать с этим чувством, потому что беспокойство никаким образом не хотело пропадать, и оставалось только ехать домой, чтобы можно было спокойно лечь спать, боясь, что завтра он проснётся и увидит мёртвую жену: глаза открыты и бессмысленно глядят в потолок, рот приоткрыт, как будто через него вышла та воображаемая душа человека. И это есть точка, жирная точка невозврата.
Ужас только медленно нарастал.
Вернувшись домой, зайдя в квартиру, Андрей слышал лишь одну тишину. В этой тишине могла скрываться какая-то страшная тайна или что-то неизвестное, что Андрей предпочёл бы не знать. Он медленно прошёл коридор, сняв куртку, ботинки и замер. Только одна тишина, никаких движений, ничего.
Приходя домой, он слышал, как Нина готовила на кухне, когда все ещё было хорошо, когда ещё можно было приходить домой, не боясь, что жена мертва. Заходя на кухню, он целовал её в губы, а когда было хорошее настроение, просто обнимал её и говорил: я тебя никогда не отпущу, никогда, пусть всё сгорит здесь, но ты останься в моих объятьях. А она смеялась над этим чистым добрым смехом. Но всё в один миг ускользнуло, словно ничего этого никогда не было, а был лишь приятный короткий сон.
Тишина всё сильнее давила на уши. Как же хотелось услышать жену на кухне, как же хотелось обнять её, почувствовать все выпуклости тела, ощутить её приятный аромат волос, но этого нет. Только скелет, обтянутый кожей.
Андрей в глубине верил, что может случиться чудо. Но с каждым днём оно сходило на нет, а как может случиться ЧУДО? Когда собственный организм поедает себя.
Андрею не хотелось заходить в спальню. Но от одной мысли, что он будет есть, пока в спальне будет лежать мёртвое тело Нины, медленно остывать, или оно уже холодное?
Пробежали мурашки по телу Андрея. Её надо было проверить, дышит она ещё или нет?
От этих мыслей можно было сойти с ума, но Андрей как-то держался, продолжая верить в чудо. Он тихо прошёл по коридору и подошёл к двери спальни. Сердце бешено стучало в груди. Казалось, что само время замедлилось, и кроме него здесь нет никого, кто мог помешать всему этому.
Приоткрыв дверь в спальню, Андрей стоял. Смотрел на бугорок, лежавший на кровати, который должен медленно подниматься, а потом опускаться, или он мог слышать тихое сопение жены. Но пока Андрей ничего из этого не уловил, и мысли пробирались в мозг всё быстрее.
Она умерла, пока я был на работе. Она умерла, её уже нет. Вызывай скорою.
Прижавшись левым плечом к дверному косяку, Андрею захотелось, чтобы всё это был сон, просто обычный плохой сон.
– Я жива, – раздался её слабый хриплый голос.
От неожиданности Андрей ударился затылком об дверь. «Я жива», – раздались эти два слова ещё раз в голове. В каком надо находиться положении, как себя надо чувствовать, чтобы это говорить?
Ему самому стало страшно некомфортно из-за такой ситуации. Андрей не знал, что ответить.
Нина знала, восемь дней подряд Андрей возвращался поздно с работы, заходил к ней и проверял, дышит она ещё или нет. Утром готовил ей и снова проверял, жива она или нет. Всё это словно какая-то дурацкая игра в кошки-мышки, если можно её так назвать.
Вдруг ему послышалось. И Нина ничего не говорила, а это просто была иллюзия. Андрей надеялся на это, цепляясь за всякий бред, но миф быстро развеялся.
– Не хочешь находиться в одной квартире с трупом? – тихо произнесла она. Голос шёл словно издалека. – Понимаю, возможно. Но всё уже неважно, Андрей, – она сделала небольшую паузу. – Будь умнее. Это моё наказание, но в то же время я мучаю тебя, – её сразил сильный неугомонный кашель. Он стал редким явлением на последней стадии рака, когда человек уже был одной ногой в гробу. – Я о многом в последнее время думаю, потому что, как и ты, знаю, что остались последние дни. А это уже не имеет никакого значения. Тебе страшно, Андрей, – Нина тяжело вздохнула, перевернулась на другой бок с большим трудом.
– Нет смысла отрицать, – наконец-то сказал, хотя прозвучало это грубо с его стороны, но уже было неважно, так как нет смысла скрывать. – Боюсь.
Воцарилась тишина. Андрею показалось, что Нина заснула, но ошибся, она тяжело набрала в лёгкие воздух, хрипя, а потом спокойно выдохнула, почти бесшумно. Да. Они оба знали, что последние деньки остались для Нины в этом мире, а потом пустота, вечная чёрная пустота, и, возможно, даже не поймёт, что она умерла, не успеет.
– Думаешь, легче будет для нас обоих, если я умру раньше?
В её словах была такая огромная тяжесть и печаль. Андрей не знал, что сказать, он не хотел, чтобы она умирала, но в то же время не хотел мучиться сам. Как раньше уже не будет, но всё равно продолжал молить бога, чтобы случилось чудо.
Нина понимала это и знала свой исход, уже не питая никакой иллюзии, что всё будет хорошо.
– Ответь мне. Молчать нет смысла. Или тебе плевать?
– Нет. Нет! – но в каком-то роде это было так. – Всё слишком трудно, Нина, это…
– Тут ничего нет трудного, – прохрипела она. – Ты уходишь из дома на весь день, чтобы меня не видеть, а по возвращении домой тебе страшно увидеть меня мёртвой, и каждый раз проверяешь, жива я или нет. А только потом идёшь есть и ложиться спать. Но снова проверяешь меня, жива я или нет, но уже лёжа со мной, словно тебе страшно уснуть с трупом в одной постели. Вот так обстоят дела. Ты устал от меня, ты не хочешь страдать, видеть меня такой. С мешком костей, – она плакала. Слёзы текли медленно по щекам, прямо на подушку, оставляя тёмные мокрые пятна. Ей больше ничего не осталось. – Зачем что-то скрывать, когда конец близок?
В этот момент Нина сильно захотела умереть, покончить со всем этим раз и навсегда. Поставить точку во всём, но умирать её организм не собирался.
– Ладно, пойду я.
В тишине намного лучше думается. И этого достаточно для Андрея. Время шло. Он не возвращался обратно в спальню, хотя давно уже поел и просто сидел на кухне, уставившись в окно. Смотря на ночной грязный город.
Где-то сейчас в это время молодую девушку насилуют, издеваются или убивают, а может, даже уже убили и выбросили под мост в реку или в лес смерти. А он здесь в одной квартире с полумёртвой женой, дожидаясь того самого дня и часа. Где выход? Где тот самый выход, о котором все кричат: «Выход есть всегда!»
Собачья чушь, в которую многие верят, но на самом деле это иллюзия. Как будто что-то изменится для кого-то, если они будут верить, умирая, что ещё не конец, ещё есть шанс. Как это делал отчасти Андрей, моля о помощи своего создателя, но ответа не было. Всё так же, и только хуже с каждым новым днём. Нине становилось труднее ходить, её всю трясло, сильная слабость в теле и всё время ей хотелось спать. Не пахнет здесь чудом, а только приближающейся смертью.
Город красив, но мерзок, как весь мир в целом. Но Андрей был здесь в своей квартире, ему всё уже надоело, бесило, раздражало. Это не жизнь – это муки одного человека, а страдания другого. Имеет ли это какой-то смысл. Если бы она так сильно сигареты не любила, то всего этого не было бы.
– Будь проклято всё!
Андрей вскочил со стула и перевернул одним резким движением. Грохот был на всю квартиру, как показалось Андрею. Ему хотелось всё крушить вокруг себя, поломать что-нибудь, чтобы выкинуть весь пар злости, обиды, боли, страха, но не имело смысла этого делать, потому что вещи, мебель тут ни при чём.
– Будь проклято, будь проклято – тихо шептал он. – Будь проклято, будь проклято, будь проклято, будь проклято, будь проклято… – повторял снова и снова, словно заевшая пластинка.
Мысль об убийстве жены возникла совсем неожиданно. Она пришла как гениальная идея. Убить её. Покончив со всеми муками, она только скажет ему потом спасибо.
– Нет, – тихо застонал. – Это неправильно. Это моя жена, мой любимый человек.
Но сколько ты будешь мучиться ещё? Она сама во всем виновата. Сколько раз ты ей говорил бросить курить эту отраву, смерть, сколько ссор по этому поводу было. Но всё было бесполезно, а теперь это называется милосердием с твоей стороны. Ты ведь не забыл этот чёртов противный запах сигарет? Этот дым, как от неё воняло? Ты ничего не забыл. Как она сказала тебе, что бросит, если перестанешь каждый раз говорить об этом. По её словам, ей самой тошно курить. Но она не бросила курить, она решила, что её не возьмёт никакая болезнь, что она будет жить и курить до ста лет. Ты ей только поможешь.
– Нет. Я не должен об этом думать. Убить жену? Это издевательство – это низко, – Андрей кинул свой взгляд на часы, показывающие одиннадцать тридцать пять. Стрелка мелодично тикала вперёд.
Она заслужила. Надо платить по счетам. Ты не должен из-за неё страдать, не должен. Ты человек, и ты тоже хочешь жить как все нормальные люди и не возвращаться домой в страхе, что она мертва или у неё случился сердечный приступ. Она сама виновата, только она и её тупые родители, не объяснившие, что курить – это смерть. Она виновата сама, так что пусть платит по счетам сполна. Ты её избавишь от страданий и мук. Ей больно. Она уже не хочет жить, потому что это нельзя назвать жизнью, это пытка. Самый настоящий ад на планете, где понимаешь, что другого выхода уже нет и ничто нельзя изменить, это безысходность, где можно смело ставить точку в этой безумной истории.
– Но как…
Легко и просто, ведь не подушкой будешь делать это. Нет, напои таблетками, большая доза её запросто прикончит. Её организм слаб, что сдохнет от любой простуды. Здесь не надо быть гением. Экспертиза покажет, от чего умерла твоя жена, но легко всё можно свалить на неё, мол, не выдержала всего этого и наложила на себя руки. Аллилуйя! Вот конец сказочки, а кто слушал – молодец!
– Это неправильно. Я человек разумный, я не такой. Нет, я не убью её, – Андрей пошатнулся назад. Ноги задрожали, новый поток мыслей снова хлынул.
Подумай хорошо. Подумай. Может, ещё она будет жить двадцать дней или месяц, или завтра умрёт, да, но зачем тебе всё это нужно? Отправь её прямиком в ад, пусть там горит, тупая сука. Ты должен это сделать, должен убить её. Прикончить дуру, чтобы больше она не мучилась. С ней надо было это поступить уже давно, но так долго продолжаться не может. Это дело чести, отправить свою жену на тот свет своими руками, дав ей маленькое одолжение.
– Нет! – завопил во всю глотку. – Нет, нет, прочь из моей головы. Прочь! – он кричал так громко, что лицо покраснело, всё тело дрожало. Андрей упал на пол, чуть не свернув себе шею о стул, валявшийся на полу. Сердце колотилось всё сильнее. – Нет, нет! Это не я думал, это не мои мысли – это не мои мысли я такого никогда не сделаю. Прочь, уходи!
Нина слышала его, но не понимала, что с ним происходит. Она хотела встать, но не смогла, резкая боль раздалась в груди, от чего её лицо скривилось в жуткой гримасе. Она снова попыталась, но потом передумала, понимая, что не дойдёт до него, где-нибудь упадет и разобьёт себе голову.
– Убирайся прочь! – вопил во всю глотку Андрей, пока такие мысли не исчезли из головы.
Страшно. Ему было страшно, но в то же время противно от самого себя. Как он мог думать о таком как? Он не знал ответа, и лучшее для него было поскорее всё забыть, как можно скорее, словно ничего не было.
Андрей лежал на полу, раскинув руки, ноги в разные стороны. Стрелка часов уже показала за полночь, время бежало, даже не собираясь на несколько минут остановиться.
– Нет, это не я говорил. Не я. Это не мои слова. Это так не должно быть.
Шёпотом говорил самому себя. Он не мог понять, откуда могли взяться такие мысли? Неужели и вправду он может убить любимого человека, даже если она сама виновата. Разве он может это сделать?
– Всё хорошо успокойся, друг, всё хорошо. Я не такой.
Слёзы сами по себе наворачивались.
Мысли переходили с одного участка на другой. Он думал о многом. Но было страшно за самого себя. Это неправильно. Это аморально. Думать о таком нельзя.
Андрей всё хорошо понимал. Но через некоторое время мысль снова вернулась обратно, словно пытаясь пробить стену.
Да пойми ты же. Это не совсем убийство жены – это помощь ей. Ты только поможешь, сделать большое одолжение. Избавить от мук.
5
Жуткая боль пронзала живот. Было трудно дышать, потому что боль то уменьшалась, то снова возвращалась с новой силой.
Нож нельзя было вытаскивать, либо ждёт смерть от потери крови. Он только сейчас понял, что по-настоящему хочет жить и получать от этой жизни удовольствие, а не страдать.
Футболка пропиталась кровью.
– Прошу, прошу, – тихо стонал он. – Я умирать не хочу, уми… – новый приступ боли заткнул Андрея.
В фильмах показали, как будто царапина для главного героя, но как же, чёрт возьми, на самом деле было больно.
От одной мысли, что он умрёт вот так таким образом, где хотел просто помочь мальчику. Бросало в дрожь. Кто же мог знать?
Какая же злость была на эту тупую мамашу в первые минуты боли, пока она не удрала, свои ноги отсюда прочь. А сейчас вставал совсем другой вопрос. Выживет или нет.
Андрей попытался продвинуться чуть вперёд на боку, но какую боль причиняло маленькое движение. Словно внутри живота острые камни резали изнутри. Где конец всему этому? Где он, близко или далеко? Холодно или горячо?
Мысли все были забиты только одним, как добраться до телефона, который лежал в зале на столике, возле дивана достал его, когда сел рядом с мальчиком. Будь он у него в кармане, не составило никакого большого труда позвонить. Сказать – и все дела, вуаля, были бы сделаны.
– Главное, не хотеть спать. Не спать! – кричал самому себе, делая движение вперёд на боку. Он стонал. Дыхание было частое, сбитое, словно пробежал марафон, а теперь не может отдышаться. Андрей скорчился от боли, прикусив нижнюю губу до крови.
– Будь ты, тварь, проклята, – простонал Андрей, схватившись за рукоятку ножа. Было большое желание вытащить нож из живота, где, скорее всего, была пробита какая-нибудь кишка. В этом Андрей полностью уверен, потому что другого исхода не может быть.
– Тварь.
Злобно выкрикнул, крепко сжав рукоятку ножа. Казалось, что без ножа боль уйдёт или по крайней мере не будет такой сильной. Пот стекал по перекошенному лицу Андрея.
Но рука так и застряла на рукоятке. Без ножа он умрёт от потери крови за считаные секунды, но желание выдернуть нож из своего брюха было большим, и он даже почти уже вытащил его, но в последний момент передумал.
Андрей пополз к телефону. Каждый новый сантиметр ему давался очень болезненно. Казалось, что легче было откинуть коньки, и на этом вся песенка закончилась, но умереть вот таким глупым способом никто не захотел.
Изо рта текли слюни. Андрей пыхтел во всю мощь своих лёгких, кривясь от боли, но продолжал двигаться дальше. Кровавый след оставался на полу после него. В голове было много мыслей, от которых надо было избавиться и сосредоточиться только на одном телефоне.
«Телефон, телефон, телефон, телефон…» – думал он.
Каждый сантиметр – это была маленькая победа для Андрея. Возникало ощущение, что добраться будет просто невозможно.
– Умереть вот так! – прохрипел он от злости. – Нет. Пошла она к чёрту. Найду – убью! – злобно прохрипел он, остановившись, чтобы отдышаться. Боль была сильной. Андрей бы с радостью съел пачку обезболивающих, это было здорово, но в такой ситуации легче было просто умереть, чтобы твой труп нашли уже разлагающимся и вонючим. Не лучшая перспектива, но всё же. – Давай ползи, ты сможешь.
На следующий день эта мысль полностью не смогла покинуть. Даже сидя на работе, Андрей не мог полностью сконцентрироваться. Словно одна маленькая деталь сломалась, и весь механизм полетел в пустоту.
Убить её будет милосердие с твоей стороны. Она была бы благодарна, если бы могла сказать. Ты должен это сделать во славу своей жены, потому что она устала, как и ты. Я думаю, она бы была только рада такому исходу событий. А ты всё усложняешь, друг мой, не понимающий ничего.
– Нет, нет, – тихо прошептал Андрей, перенося файл в папку.
Смерть для неё – это милосердие с твоей стороны как мужа, как любящего человека, разве это ничто не значит для тебя? Даже если я смогу с тобой заключить одну маленькую сделку?
Голос в голове был его. Но разве такое может быть? Раздвоение личности? Или что-то похуже. Шизофрения?
– Ох, – Андрей протёр глаза, облокотившись об стол. – Заткнись. Мне надо ещё к психологу сходить. Я схожу с ума, – тихо прошептал самому себе.
Нет, ты не сходишь с ума. Тебе всё это кажется, это иллюзия когнитивное искажение твоего мозга. Всего лишь мелкая иллюзия. Тебе не кажется, что твоя жизнь слишком скучная? Она стала серой, когда твоя курящая жена начала умирать от рака, полученного по её вине и её родителей, не объяснивших, что курить – это смерть. Думаю, моя идея тебе нравится. Идея, благодаря которой она перестанет мучиться каждый день, она будет тебя благодарить.
Сойти с ума, а потом оказаться в психбольнице, где придётся смотреть тупой телевизор, в окно, и на белые стены с розовыми цветочками. Не самая была лучшая перспектива. Андрей ударил себя по лбу несколько раз, а потом ещё, словно это чем-то могло ему помочь.
Моя смерть наступит только тогда, когда ты умрёшь, когда твой мозг будет мёртв. Понимаешь, куда ты попал? В какую страну радости, или ты со мной не согласен, дружище?
– Прекрати! – завопил Андрей во всю глотку. Другие рабочие обернулись в его сторону, но Андрей не обратил на них внимания. – Оставь меня в покое хоть на время, – прошептал, массируя виски.
Много ты хочешь от меня. Разве ты не хочешь услышать условия сделки, не хочешь получить нечто больше, чем просто жизнь, обычную серую жизнь, где нет ничего, кроме твоей полудохлой жены и этой чёртовой работы? Тебе самому это всё не надоело, или тебе всё это мероприятие очень сильно нравится. Как я вижу. Даже очень.
– Нет. Ты вообще мой голос. Мама, я схожу с ума.
Мамочки рядом нет, ты кусок тухлой тряпки. Перестань быть таким, живи так, как тебе хочется. ДАВАЙ ЗАКЛЮЧИМ СДЕЛКУ!
– Нет.
– Дружище, с тобой всё в порядке?
К нему подошёл Данил, положив руку ему на плечо. Со стороны казалось, что Андрею плохо и его сейчас стошнит. Лицо было бедным, глаза мутными.
Андрей повернулся к нему, немного улыбаясь.
– Да. Всё отлично.
– Точно? Выглядишь словно тебе не по себе. Что-то случилось?
– Нет, всё хорошо, поверь мне, – Андрей поправил чёлку на лбу.
– По внешнему виду совсем не скажешь. Может, тебе пораньше уйти с работы?
– Нет, всё хорошо, правда. Я себя чувствую отлично, – улыбкой нельзя было назвать то, что пытался выдавить Андрей изо всех сил.
Всё это время голос в голове продолжал говорить ему:
«Да ты посмотри, кто подошёл. С чего решил подойти этот упырь? Из себя строит хорошего маленького сыночка, а на самом деле ему уже давно пора сдохнуть. Сдохнуть мучительно, чтобы все его кишки торчали наружу, чтобы он получил всё сполна. Да, друг мой, ты со мной согласен? Да хватит с ним разговаривать, пошли его на все четыре стороны, и пусть себе гуляет».
Андрею было трудно сконцентрироваться. Голос в голове всё время сбивал, не давая подумать, что ответить.
– Тогда удачи тебе, друг, – сказал Данил и ушёл.
– Заткнись тебе, говорю, оставь меня в покое. Оставь в покое меня.
Нет. Понимаешь, я больше чем твои мысли. ДАВАЙ ЗАКЛЮЧИМ СДЕЛКУ!
Андрей встал из-за стола и направился к туалету. Нужно было немного освежиться. Когда подошёл к зеркалу, вид и вправду у него не самый лучший, лицо было бледным, а глаза какие-то не такие, как раньше, в них что-то изменилось, а что именно – Андрей не мог понять. Он попытался улыбнуться. Края губ чуть поднялись, и всё это выглядело довольно странно и даже немного пугающе. Словно он сейчас упадёт в обморок.
– Что со мной происходит? – спросил самого себя, смотря в зеркало. – Я схожу с ума. Да может быть.
Всё, Андрей, все. Ты ещё не понял. Я часть тебя, нечто другое по сторону человеческого сознания. Хочешь знать правду, кто я? Заключи со мной сделку, и тогда ты многое увидишь, что может произойти.
– Нет, исчезни. Исчезни из моей головы, убирайся. Проваливай прочь.
Какие мы злые. Меня не сможешь заткнуть вот так. Понимаешь, теперь я твой лучший друг, который не бросит тебя в беде, даже когда ты будешь помирать. Понимаешь, таких друзей, как я ищут очень долго на планете, но не все находят их. Понимаешь, это подарок на Новый год, радуйся, друг.
Андрей закачал головой перед зеркалом. Открыл кран, умылся, намочил волосы.
Тебе это не поможет.
– Уходи, – прошептал тихо Андрей, чуть ли не плача.
Голос пугал. Его надо бояться, и Андрей это понимал хорошо. Он с удовольствием скрылся от него, если было возможно хоть как-то, но он сидел прямо в башке, откуда его вытащить не получится. Эта яма – это стена, через которую нельзя перепрыгнуть или пробить насквозь.
Андрею казалось, что, если не найдёт выход из этого, он наложит на себя руки. К черту всё! Пошло всё в ад! Терпеть уже не мог. Голос не хотел даже замолкать на минуточку, это было похоже на чьё-то наказание, словно Андрей в чём-то провинился.
Хватит себе забивать голову чем попало. Не думай об этом, отпусти всё, и сразу станет тебе легче, поверь мне. Ты думаешь, я тебе вру – нет, конечно, нет, друзья не должны врать друг другу.
Я хочу быть хорошим другом для тебя. Знаешь, я замолчу, если убьёшь её. Свою любимую жену. Убей, отруби ей мучения, и я исчезну на некоторое время, пока я тебе не прихожусь.
– Нет. Нет, я просто схожу с ума, – Андрей ударился лбом об стекло и отшатнулся назад. Боль была сильная. Стекло треснуло, и по лбу потекла тёплая струйка крови.
Нет, тебе это тоже не может. Видишь, какая у нас с тобой проблемка, выход, разве не так дружище? Я внутри, пробей свой череп, повреди свой мозг, и я исчезну, вот только исчезнешь сам ты, в пустоту, в небытие, навсегда. Вот такой у нас с тобой весёлый аттракцион, где будем веселиться – и только. Ах, как нам будет весело с тобой. Ты думаешь, я вру? Нет, поверь мне, это чертовски будет весело, даже не представляешь как.
– Уходи,– вытирая кровь со лба салфеткой.
Нет. Убей жену – и исчезну. Давай ЗАКЛЮЧИМ сделку, это будет хорошая сделка для тебя и для меня. Сделка, где обе стороны будут счастливы, довольны, будем с тобой купаться в райских гущах.
– Пошёл на хер.
Да хватит валять своего дурака. Это не самое клёвое занятие. Согласен на сделку? Я расскажу условия этой сделки, всё по-честному, как ты любишь. Давай, друг мой, давай сделаем это вместе, мы люди хорошие.
– Ну, что за сделка? – смотрел на своё отражение.
Сначала убей жену. Убей свою жену – и всё. Я исчезну навсегда, меня словно не было в твоей голове, и на этом вся песенка будет спета. Сладких снов, как говорится. Я тебе уже говорил, напичкай её таблетками, ей вообще много не надо, двинет коньки – и всё, по сути ты не совсем её убиваешь. Но с другой стороны убиваешь, но это неважно для тебя, потому что она перестанет, мучиться, и я исчезну.
– Смешно, если честно. А где твоя польза с этой сделки?
Это не имеет никакого значения, поверь мне.
– Нет, пошёл ты в задницу. Ты мне не договариваешь.
Немного. Это всего лишь маленький пунктик, где ничего хорошего не вырастет. Так что давай, сделай, убей свою жену, и твоя жизнь станет намного лучше во всех смыслах этого слова.
Андрей ещё раз врезался лбом в стекло, разбив его окончательно. Кровь сочилась через раны. Только сейчас он не слышал никаких голосов в голове. Всё. Кончилось. На короткий миг, а потом этот голос снова вернётся, снова будет трещать в мозгу, только сделка могла решить вопрос.
В это время Нина снова проснулась. Чувствовала себя просто отвратительно, так, что было лучше прямо сейчас умереть, но она продолжала мучить мужа и саму себя, лишь потому, что не хватает ей духу покончить с собой.
– Андрей, ты здесь? Андрей.
Будь Андрей даже дома, он не услышал бы её слабый голос. Она оглядела комнату тяжёлым взглядом и посмотрела на часы, почти обед. Его не было дома, и есть не хотелось, есть она совсем почти перестала. Вкус еды стал совсем другим. Пить, она сильно хотела пить, а встать она уже не могла: думала, что сможет, не говоря о том, как дойдёт до кухни. Это уже казалось для неё чем-то невозможным.
– Андрей, прошу, пить хочу, – прохрипела она, смотря в потолок. Сил не осталось никаких. Нине казалось, что смерть совсем рядом, вот она, уже почти близко или просто мерещится. – Пить, Андрей, хочу, пить, Андрей, прошу, принеси пить, – сильный кашель схватил Нину.
