Юрий Горюнов
Zero. «Тихая» Швейцария
– Что вас привело ко мне?
– Где мы можем поговорить?
– Можно в холле, можно у меня в номере.
– Лучше у вас.
Пока мы поднимались, то оба хранили молчание, и лишь разместившись в кресле, он спросил:
– Вы знаете Ленца Майера?
– Не могу сказать, что знаю Майера, но одного Ленца, знаю. И то лишь знаком.
– Это один и тот же человек. Когда вы его видели в последний раз?
– А можно узнать, почему такой интерес и этот визит?
– Вчера его обнаружили в своей квартире, убитым.
Я постарался придать своему лицу сочувствующее выражение: – Жаль. Мне он показался не плохим парнем.
– Так, когда вы его видели?
– Последний раз в воскресенье в Лойкербаде.
– Вы всегда были вместе?
– Иногда. Меня туда пригласили на выходные. До этого дня нас представили в кафе. И вот в субботу, он проспал встречу со своими друзьями и попросил Анну Гранди, его коллегу по работе и мою знакомую, захватить его. Анна меня и пригласила. Мы там пересекались, даже обедали, но назад в Женеву возвращались без него.
– Кто с вами еще был?
– Инспектор, вы задаете вопросы, на которые уже знаете ответы. С нами была Линда Уэбли, англичанка. Мы втроем и вернулись.– Фамилию Линды я узнал, когда она регистрировалась в отеле.
– Вам его поведение не показалось странным, каким-то отличающимся от обычного?
– Нет. Я не знаю, какой он бывает обычно, а так его поведение не отличалось от нашего, в другой ситуации я его не видел. А можно вопрос?
– Да.
– Как его убили?
– Выстрелом в голову.
– Это серьезно, – задумчиво произнес я. – И как обнаружили?
– В полицию позвонили и сообщили, что из квартиры доноситься шум и назвали номер дома и квартиры. Возможно, это кто-то из соседей, но вероятность мала. Наши граждане очень бдительны и назвали бы себя, хотя всякое может быть, вдруг не захотели иметь дело с криминалом.
– Ну, такое везде.
– Это не важно, сейчас. Значит, все было, как обычно?
– Инспектор, я не знаю, как обычно. У вас есть в отношении меня подозрения?
– Относительно вас, нет. Мы сейчас беседуем со всеми, кто хоть немного общался с ним в последнее время и знал, хоть немного.
– Увы, я действительно его мало знал.
– А дома у него бывали?
– Один раз, когда вместе с Анной, в субботу, заезжали за ним.
Инспектор поднялся и я из чувства солидарности тоже.
– Вы еще долго пробудете в Женеве?
– Через пару дней собираюсь уехать.
– Если вас не затруднит, то прежде, чем уехать, позвоните мне, вдруг будут вопросы, – и он протянул мне визитку.
– Хорошо, а если я вам буду необходим, то оставьте записку у администратора отеля и я перезвоню.Я посмотрел за окно и произнес: – Хотел сегодня поехать в Берн, может быть, там погода лучше.
– Может быть, – согласился инспектор и, попрощавшись, вышел.
«Этого следовало ожидать, – подумал я, – но и менять свои планы не стоит». Набросив куртку, прихватив зонт, и повесив сумку на плечо, я вышел из отеля. Проехав пару кварталов, остановился, достал из багажника пакет с деньгами, часть переложил в сумку, а пакет вернул в багажник.
Учитывая ситуацию, я поездил по улицам, пока все было чисто. Мой маршрут имел определенную цель, и вскоре я остановился возле «Салона Андре». Захватив сумку, я бодро открыл дверь, звякнул колокольчик, и на его звон из двери, что вела во внутренние помещения вышла Алина. На этот раз на ней были джинсы и тонкий свитер. Первоначально она своим отличительным взглядом посмотрела в сторону двери, чтобы осадить вошедшего, что так бордо входит в мир искусства, но увидев меня, выражение ее глаз сменилось на милость.
– Это ты! Я уже думала, что не увижу тебя больше.
– Неужели скучала? – подошел я к ней вплотную, почти коснувшись ее груди.
Алина улыбнулась мне глазами: – Чуть-чуть, и это было давно. А ты?
Я глубоко вздохнул: – Разве тебя забудешь.
– Врешь, – сказала она без тени обиды, – но приятно. Такая ложь приятна. Ты, надо полагать, не ко мне пришел, – заявила она, не требуя ответа.
– Не к тебе, – признался я, – но вот никак не могу пройти мимо, мимо Ангела.
– Я на работе. Иди, а то меня уволят.
– Ангелов не увольняют. Андре у себя?
– Проходи, – и она осталась стоять, не двигаясь, так что мне пришлось обойти ее, и, зайдя за прилавок, постучать в дверь.
Андре сидел за столом и просматривал какой-то журнал с картинками. Увидев меня, он широко улыбнулся и отложил журнал.
– Рад тебя видеть. И что-то мне, старику, подсказывает, что у тебя ко мне дело.
– А если, просто так?
– Просто так, ты бы не прошел дальше Алины, остался бы с ней.
– Тогда остается признать, что твой опыт, верно, тебе подсказал о цели моего прихода, – сказал я, присаживаясь на небольшой диван. – Андре, я бы хотел купить у тебя картину.
Он удивился: – Покупай. Выбирай любую, даже скидку сделаю для тебя, можно посмотреть, что еще не выставлено.
– Ты не понял меня, Андре. Я же сказал, картину.
Тут он понял, что я имею в виду, не рисунки, что висели у него в салоне, а настоящее произведение искусства, настоящую картину, которые не висят для всеобщего обозрения, их продают из рук в руки.
– Тогда скажи мне, в какую цену ты оцениваешь ее?
Вопрос был логичен. Я не назвал, что хочу конкретно, я назвал абстрактно, а значит, основным вопросом была цена. Он понял даже больше, но пока молчал.
– Примерно в триста тысяч евро.
Андре, даже не скрывал своего удивления: – Не такая уж высокая цена, но достаточная. Тут надо подумать.
– Да, в общем, думать особого некогда. Я скоро уезжаю.
– Я попробую, но не обещаю, так быстро, хотя… – он задумался, – возможно, и получится.
–У меня есть условие.
– Ну, как без него в нашем деле.
– Ты получишь деньги двумя путями. Часть и меньшую, скажем процентов тридцать, я перечислю тебе. Эта сумма и будет фигурировать в нашем договоре, а остальную часть, я отдам тебе наличными. Надеюсь, тебя мое предложение не смутило?
– Нисколько, я уже давно живу и много, что видел. Ты хочешь забрать ее с собой?
– Ну, что ты! Везти ценную вещь! Нет. Ты мне ее пришлешь.
– Договорились. А кого бы ты хотел?
– Ты, предложи. Чья кисть не играет роли, важно, что картина должна быть стоящая, известна и стоить именно таких денег. Надеюсь, ты понимаешь, что я проверю подлинность?
– Даже не сомневался. Но ее надо привезти.
– Я оставлю залог, – понял я его и, открыв сумку, положил перед ним пятьдесят тысяч. Андре написал расписку.
– Позвони мне вечером, я думаю, уже будет, что тебе сообщить.
Выйдя от Андре, уже в салоне, я улыбнулся Алине и даже поцеловал в щеку.
– А это зачем?
– Чтобы не забыть запах,– шепнул я. Она подняла мою голову пальцем, взяв меня за подбородок, и легко поцеловала в губы: – Это лучше запоминается.
Я вышел из салона. Мысли мои, конечно, не крутились вокруг Алины, это был просто эпизод, имеющий определенную цель.Сев в машину, я снова поехал по улицам. Зайдя на вокзал, достал из камеры-хранения флэшку и бумаги, и, не доезжая до окраины города, я вновь переложил деньги: швейцарские франки в сумку, а евро в багажник.
Дождь, который грозил начаться с утра все-таки пошел, но был мелким, как водяная пыль, которая накрыла город. До Берна предстояло ехать немного менее двух часов, около ста шестидесяти километров, а по дорогам Швейцарии это было удовольствие. Отъехав от Женевы, я обратил внимание, что за мной «хвост» Кто его приставил, я не знал, мог только гадать, возможно, полиция, так как только они знали, куда я поеду. В городе слежки не было. Я попал под подозрение? Кого же? В общем, это было неприятно, но не смертельно. После того, как я проехал Лозанну, остановился выпить кофе в придорожном кафе, выйдя из которого, опять же случайно, уронил ключи, и они закатились под машину, так что пришлось доставать какой-то веткой. На самом деле я осматривал днище машины, в поисках предмета, не входящего в его комплектацию, например, коробочку или проводок, которых не должно быть. Ничего не обнаружив, я с чувством относительного удовлетворения, поехал далее.
Той машины следующей за мной, уже не было, но я ее заметил на одной из площадок возле дороги. До Берна ехать по одной дороге, вот они и не плелись за мной.
С погодой мне повезло. В Берне было малооблачно, и солнце проглядывало. Вялые облака поодиночке медленно двигались в одном, только ветру известному, направлении. Берн – город для прогулок – прекрасный и уютный, расположился на возвышенности, окруженной с трех сторон рекой. Город, являющийся столицей Швейцарии, сохранил свое провинциальное обаяние и спокойный ритм жизни. Компактные мощеные улицы старого города, с их арками, башнями, многочисленными кафе, позволяли гулять часами, не задумываясь о времени.
Оставив машину, я растворился в толпе пешеходов. Мой взгляд скользил по окружающим, выискивая малозаметные признаки слежки, не заметные для других. Мне надо было оторваться, но естественно. Слежка велась. Я несколько раз отрывался, но так, чтобы меня, потеряв, снова наши. Им это удавалось. Вести наблюдение за мной с большого расстояния им было сложно и потому наружников было двое. Я их рассмотрел, когда они приближались слишком близко, почти вплотную. Город я знал, изучил еще в Париже, поэтому бродил по объектам туристической среды. Оживленная творческая атмосфера сувенирных и антикварных магазинов, кафе, расположенных на улицах и террасах властвовала везде. Вот среди всего этого многообразия я и затерялся. Я вошел в магазин, а вышел через другой вход и тут же зашел в кафе. Сел чуть в глубине, но через большое стекло мне была видна улица. Я ждал и вскоре увидел, что они вышли и начали крутить головами, а затем разочарованно ушли.
Через полчаса я входил в один из небольших банков, на тихой улочке. Встретившему меня клерку, я сообщил: – Я хочу арендовать у вас ячейку.
Пройдя обычную процедуру с сигнатурой, я без каких-либо сложностей положил деньги, флэшку, бумаги, в ячейку, и с пустой сумкой вновь появился на улице.
Пообедав, я вернулся к машине и отправился назад, в Женеву.
Машину, что меня сопровождала, вновь заметил на выезде из города. Она не отправилась за мной следом сразу же, если вообще поехала. Я даже не проверялся, едут они или нет. Сворачивать мне было некуда. Ехал не спеша, соблюдая все правила дорожного движения, да и просто хотел полюбоваться природой Швейцарии.
Конечно, мысль, кто за мной увязался, посещала меня, и выяснить это было интересно, но опасно. Я не мог показать им, что я заметил слежку, тогда можно было понять, что я не просто галерист. И я вернулся к вопросу: – «Кто это мог быть? Полиция, которая посчитала, что я один из всех, кто мог выпасть из их поля зрения, поехал в Берн, а туда ли я поехал? И вернусь ли назад? Это могли быть и американцы, хотя основания для подозрения у них не было, во всяком случае, чтобы организовать слежку в чужой стране. Мне не было известно, кто все контролирует, находясь здесь же, но в тени. Джон был лишь один из исполнителей наружного наблюдения. То, что инспектор не упомянул имени Джона, свидетельствовало, что полиция уже знает, кто он, и наверняка, догадались об истинной причине убийства Ленца, тем более в квартире остались флэшки», – Так наслаждаясь красотам пролетающих мимо пейзажей и размышляя, после шести я въехал в Женеву.
15
Из номера я позвонил Андре, и он сообщил мне приятную новость, ему есть, что мне предложить. Завтра он ждет меня.
Ну, вот, еще одна задача практически решена. У меня не было угрызений совести, по поводу того, что я прихватил деньги. Сто тысяч франков – это понятно, возврат, а вот остальные были уже ничьи. Я не знаю их владельца. Если бы их получила полиция, то сдала в бюджет Швейцарии. Мне нравилась эта страна, но думаю, что без этих денег она и дальше легко будет жить, а вот для меня они не лишние. Если считать, что я их украл, то вопрос. У кого? Хозяин не заявил о краже, да и вряд ли, заявит, а значит, кражей это можно назвать условно. Это плата за издержки моей профессии, за то, что мне пришлось биться за свою жизнь. Приз победителю.
Перевод денег посредством картины я посчитал удачной идеей. В Париже я ее продам и получу их в законном виде, при этом все будет официально. А то, что сделка была несколько сомнительной с точки зрения налогов, так это часто бывает в этом мире, в котором произведения искусства переходят из рук в руки.
«А почему не звонит Анна, – вдруг подумал я, – она наверняка знает о Ленце».
Я набрал ее номер и, услышав соединение, спросил:– Привет. Ты где?
– Уже дома.
– Чем занята?
– Ничем, с учетом обстоятельств. Ты в курсе?
– Да, мне очень жаль. Утром ко мне приходил инспектор, – сообщил я. – Давай поужинаем? Я, наверное, послезавтра уеду.
– Я никуда не хочу выходить из дома.
– Ты что, так переживаешь?
– Нет, но неприятно. Мы не были с ним в доверительных отношениях, так просто коллеги по работе, поэтому я и не переживаю. А на работе, конечно, есть некоторое замешательство. А ты где был сегодня? – поинтересовалась она.
– Вчера я ездил в Лозанну, а сегодня в Берн. Думаю, хватит поездок и пора домой.
– Позвони мне завтра, и мы договоримся, где встретиться.
– Хорошо, – не стал я настаивать. Анна была самостоятельной женщиной, и навязывать ей свое общество, я был не намерен. То, что было между нами, еще ни о чем не говорит. Она поняла главное, я не склонен выстраивать серьезные отношения, а ее мнения я не знал. Ну, что делать, такова моя жизнь, в которой я кручусь. И, как ни странно, она мне нравится.
Вечер оказался свободным, и проводить его в номере было скучно. Я спустился в бар, где привычный стул, на котором сидел Джон, занимал незнакомый мужчина. Я сел на свободный стул за стойкой и, получив заказанное, спросил у бармена:
– В последнее время я не вижу Джона. Он говорил, что собирается переехать. Так и есть?
Бармен, чуть наклонившись ко мне, поделился: – Его убили.
– Вот это новость? И за что?
– Не знаю. Полиция уже беседовала со мной и другими служащими отеля. Интересовались, с кем общался, что делал. Известно, что и номер обыскали.
– Да, жаль, – а про себя подумал. –«Интересно, когда появится инспектор? Или это будет кто-то другой, не будут же они меня посвящать, что обоих нашли в одной квартире, хотя дела будут, наверняка, объединены. Я с ним общался, а точнее, знал обоих, поэтому без внимания, полиция меня вряд ли оставит. Надо завтра позвонить и сказать, что уезжаю».
В дверях бара возникла знакомая фигура, которую не возможно было не заметить – Линда. Я приветливо помахал ей рукой, привлекая ее внимание, и она подошла ко мне, сев на соседний стул.
– Привет, как настроение?
– Нормальное, – и сделала заказ бармену.
– Ты слышала об убийствах? – спросил я, когда бармен отошел.
– Да, очень жаль. В сущности, Ленца я не знала, но все-таки. Со мной уже беседовали. Что я им могла сказать о человеке, который был в общей компании.
– А Джон?
– Его я совсем не знала. Он пытался со мной познакомиться, но его попытка была неудачной, как почти у всех здесь, ты исключение.
Откуда она узнала о смерти Джона, я не спрашивал. Информация в отеле, наверняка распространилась быстро, тем более убийство иностранца.
– Да, хочу оставить все в прошлом, – добавила она, – и скоро уеду. А ты когда?
– Послезавтра. Завтра еще попрощаюсь с Женевой, а потом в путь. Я уже съездил в Лозанну, Берн.
– Я так и не добралась до них. Я тоже хочу домой.
Мы сидели с бокалами вина, ведя дальше пустой разговор. Информация об убийствах была принята, но акцентировать на этом внимание не было смысла и желания, ни у меня, ни у нее. Посидев с полчаса, я попрощался и поднялся в номер, включил телевизор, уселся в кресле с бокалом вина. Завтра завершу дела, и все.
Легкий стук в дверь, заставил меня вытащить себя из кресла. На пороге стояла Линда. Я впустил ее, но оглядывать коридор уже не стал. Все было ясно. Как и в прошлый раз, я приготовил ей мартини.
– Оставшись одна, я подумала, что, в сущности, я в этом отеле никого не знаю, кроме тебя, а идти куда-то не хочется, как и проводить вечер в одиночестве…
Она не договорила фразу, продолжение которой повисло в воздухе, рассчитывая на мое понимание.
– Как и ночь, – заметил я.
Линда улыбнулась, говоря своим видом, что я ее правильно понял.
– Мне даже нравится, что мы с тобой ничего не знаем друг о друге. Или ты иного мнения? – спросила она.
– Нет. Я не стремлюсь залезать к тебе в душу, чтобы интересоваться твоей жизнью, как и рассказывать о своей.
– Я не слишком кажусь навязчивой, вновь придя к тебе?
– Я все понимаю. Так сложились обстоятельства по месту и времени. Мы случайно встретились и симпатизируем друг другу, как мужчина и женщина, а это сейчас главное. У нас нет желания узнавать что-то друг о друге. Разве, кроме…, – я не стал договаривать, чтобы не озвучивать ложь.
– Индийская пословица гласит, – произнесла Линда. – «Хочешь узнать человека? Тогда задень его. Человек – сосуд. Чем наполнен, то и начнет выплескиваться из него».
– Хорошая мысль,– отреагировал я и, встав из кресла, подошел к ней: – Сейчас самое время задеть некоторые наши стороны.
В душ я пошел первым, а когда вернулся, то Линда уже поднялась из постели и стояла у окна, завернувшись в мой халат. Номер был двухместный, и халатов было два, один из которых был на мне. Я подошел к ней сзади и обнял.
От нее исходил приятный запах тела, только недавно освободившегося от страсти, смешанный с легким ароматов духов. За окном на город уже опустилась ночь;тучи покинули небо, и оно было усеяно мелкими звездами, разметавшимися хаотично в темноте. Внизу, под окнами кипела жизнь, улицы освещались фонарями, рекламой и фарами машин. Город жил своей жизнью. Мы стояли не шевелясь.
– У меня так редко бывает, чтобы вот так, ни о чем не думая смотреть на город и при этом, чтобы кто-то обнимал меня. Просто так, потому что это приятно обоим, – произнесла она, – просто так, – повторила вновь, – но это не может длиться долго, иначе все наслаждение начинает исчезать.
Линда повернулась ко мне лицом, поцеловала: – Теперь моя очередь, – и освободившись из моих объятий, направилась в душ.
Когда она скрылась за дверью, я чуть выждал и прошелся по комнате. Привычка осматривать помещение, где я жил, и где без моего внимания оставался чужой человек, была полезной. Ничего необычного я не заметил, да, и не рассчитывал, что Линда в мое отсутствие поменяет простыни, будет двигать мебель, открывать шкафы, осматривая мои личные вещи. Простая предусмотрительность с моей стороны. В общем, явных признаков интереса к моим вещам не было, а не явные, на то они и неявные.
Но интерес был у меня. Сумка Линды, стояла открытая на столике. Она доставала из нее что-то женское и не закрыла ее. Осторожно, пальчиком, я чуть приоткрыл сумку пошире, и заглянул. Ничего особенного в ней не было, кроме одного предмета, так, в общем, не очень свойственного женскому содержанию сумочки, отправляющейся на свидание. Видимо этот предмет был ей дорог, раз она носила его с собой.
Я отошел от сумки, которая не сдвинулась ни на миллиметр, и приготовил мартини.
Линда вышла из душа все в том же халате, и не отказалась от предложенного напитка, с которым мы и разместились в креслах, заведя разговор о том, что будем делать дома. Минут через двадцать, она сказала, что ей пора, понимая, что темы беседы скоро исчерпают себя.
– Зачем? – поинтересовался я.
– Люблю просыпаться в своей постели.
– Одна?
– В основном, да, пока нет мужа.
– Но, относительно постоянный мужчина, есть?
– Относительно, да.
Она встала, и прежде чем скинуть халат, спросила: – Ты не отвернешься?
– Даже не подумаю.
– Ты извращенец.
– Не думал, что созерцание красивого тела – извращение.
Она хмыкнула и скинула халат, под которым, как я и ожидал, было только красивое тело, без капли жира, где каждая линия была природной и изящной. Бедра, грудь, все было гармонично дано ей природой. Это тело манило. Начала она одеваться, как ни странно с чулок, и едва их надела, я встал, подошел к ней, по пути сбросив свой халат.
– Ты это сделала специально?
– Конечно.
Ушла она значительно позднее, уже под утро и душ принимать предпочла в своем номере, сказав, что иначе придется остаться у меня надолго.Я не возражал против в ее ухода, у самого были дела.
Утро было полно планов. Потянувшись, я поднялся, побрился и почувствовал себя бодрым и здоровым, несмотря на короткую ночь. Спустился завтракать, рассчитывая встретить там Линду, с которой мы, так и не попрощались. Она была в зале. Сев за ее столик и сделав заказ произнес:
– Мы не попрощались.
– Я рассчитывала, что мы утром увидимся.
– Расчет оказался верным. Ты всегда все верно рассчитываешь?
– Почти, но ошибки бывают.
– Мы, возможно, больше не увидимся.
– Ты сожалеешь?
– Немного.
– Приятно, что честно, а не стал говорить о вечной памяти.
– В памяти останешься, а сожаление пройдет.
– Я не даю тебе свой номер телефона и адрес. Я много езжу и не всегда дома. Да, и зачем он тебе?
– Я не напрашиваюсь, но если будешь в Париже, заходи, – я протянул ей визитку, где был адрес и телефон моего салона.
– Если будет возможность, – но поблагодарила.
Она уже закончила завтрак и поднялась из-за стола, я тоже встал. Линда подошла ко мне и поцеловала в щеку, легко и нежно, и все это на виду у постояльцев отеля. Да, ей было безразлично их мнение, как и мне, а я вновь почувствовал приятный запах духов.
– Пока, – шепнула она и пошла к выходу.
Я под восхищенные взгляды мужчин, смотрел ей вслед, пока двери за ней не закрылись, оставляя лишь память.
После завтрака я взял из номера легкую куртку и поехал к Андре. Он уже ждал меня. Алина приветливо мне улыбнулась, отреагировав на мое появление, а Андре приготовил все необходимое для проверки подлинности картины. Я был знаком с творчеством этого художника, знал его стиль, манеру, и полчаса осматривал ее. Убедившись, что это подлинник, спросил:
– Она отдается на законных основаниях?
– Жан, ты меня хочешь обидеть. У нас с тобой договор. Я все понял. Она из частной коллекции. Я же понимаю, что ты ее приобретаешь для продажи. Мы коллеги и терять свой авторитет я не собираюсь. Мне даже приятно наше знакомство. Твой приезд сюда, позволил нам обоим немного заработать.
– Это верно.
Мы подписали договор, я передал ему наличные, которые захватил из машины. Воспользовался его телефоном и позвонил Элен, сообщив счет, на который, она должна была перевести деньги. Элен, как директор, имела право распоряжаться счетом по делам салона. Мой личный счет был иным, но там было больше денег, чем на счете салона.
– Когда отправишь картину?
– Сегодня займусь.
У меня не было основания не доверять Андре. Это был мир узких специалистов и каждый дорожил своим именем.
– Деньги уже в пути.
Мы попрощались, я пригласил его к себе в гости, оставил визитку, и вышел, задержавшись возле Алины.
– Дорогая, я уезжаю. Совсем.
– Помнить будешь?
Я уже примерно слышал это, не раз, и заучено ответил:
– Конечно. Будешь в Париже, заходи. Андре скажет, где меня найти.
– Будешь в Женеве заходи, – ответила она.
– Куда? – решил уточнить я.
– Куда захочешь, – поняла она мой намек.
Обменявшись поцелуями, я вышел под небо Женевы.От Андре звонить в полицию я не хотел, а потому позвонил из автомата.
– Добрый день. Это Жан Марше, – сообщил я, когда услышал в трубке голос инспектора. – Я завтра уезжаю, поэтому и звоню, как обещал.
– Вы можете ко мне зайти? – попросил он, и я дал согласие.
До полицейского участка было недалеко, минут через десять, сообщив дежурному на входе к кому мне надо, я прошел по коридору и постучал в казенную дверь.
– Войдите,– услышал я, и открыл дверь.
– Добрый день, инспектор.
– Добрый, присаживайтесь. Я вас долго не задержу. Когда мы с вами беседовали, – начал он едва я сел на стул напротив него, – то на мой вопрос, не был ли Ленц странным, вы ответили отрицательно. А вот Анна Гранди и Линда Уэбли, сказали, что это не так.
–Что не так?
–Его поведение показалось им каким-то странным, напряженным.
– Инспектор, – удивился я. – Вы спросили, не заметил ли я что-то странное в его поведении. Я не заметил, а что заметили женщины, я не могу знать. У них и уточняйте.
– Утоняем. Как раз сейчас Линдой Уэбли беседуют в другом кабинете еще раз.
– Что вам надо от этой женщины? Ленца она почти не знала, а с Джоном, не знаю, как его фамилия, тоже почти не общалась.
– Откуда вам это известно?
– Она сказала, и я склонен ей верить. Мы живем в одном отеле, и я не видел их беседующими.
– Есть много других мест, но здесь вы правы, я думаю. Откуда вы знаете про Джона?
– В отеле сказали. Кто он и чем занимался, я не знаю, мы с ним несколько раз беседовали в баре. И все. Или у вас иное мнение?
– Вопросы пока задаю я, – пресек он. – О чем разговаривали?
– О вечном, о женщинах. Он собирался переезжать из отеля на квартиру, – решил я умолчать о нашей беседе про Линду.
Инспектор достал из папки лист бумаги, просмотрел его. – Мы пропустили вашу фамилию через компьютер, проверяя, есть ли у вас ордера на арест в Швейцарии или иные проступки. Рад сообщить, что ничего не было, даже штрафа за езду. Единственный документ – это ваша помощь при задержании уличных грабителей,
– Я законопослушный гражданин, и всегда готов помочь органам правопорядка.
– Но не обычный.
– И в чем это проявляется?
– В том, как вы их отделали. Это, как мне сообщили, было достойно.
– А что кто-то видел?
– Нет, но их долго приводили в себя.
– Я занимаюсь спортом.
– И каким?
– Я обязан отвечать?
– Нет. Мы, кстати, запросили наших коллег из Франции данные на вас. И снова ничего, за исключением нескольких штрафов за парковку.
«Ну, не мог же я, живя в Париже, не нарушать правила. Делал это даже умышлено. Чистая база данных всегда подозрительна», – мысленно улыбнулся я своей предусмотрительности.
– Так что теперь?
– Ничего. Можете ехать домой. У нас к вам претензий нет, а со стороны моего коллеги, даже признательность за помощь. Мы это тоже учитываем.
– А как с Линдой?
– Мы разберемся.
– Да, в чем? Она милая женщина.
– Месье Марше, вы считаетесь хорошим специалистом в своей области?
– Надеюсь, что да.
– Вот и я в своей. Всего доброго.
– Извините. А что с Джоном?
На это раз инспектор снизошел до ответа: – Он тоже был убит в той же квартире. Больше вам знать не положено.
– Вот это да. Значит, они были знакомы.
– Вы уезжаете поездом? – оставил он мои умозаключения без комментариев.
– Да. Хотел машиной, но передумал. Поездом безопаснее. Одинокий водитель – добыча. Я знал обоих, пусть и немного. Кто знает, что на уме у убийцы. Знаете, я всегда считал, что Швейцария – это островок безопасности. Тихая Швейцария оказалась моим домыслом. Что сказать. Прощай тихая Швейцария, – иронично произнес я и поднялся со стула.
Инспектор не счел нужным, что-либо комментировать, и уткнулся в бумаги, давая понять, что разговор закончен.
Я вышел в коридор, посмотрел на двери кабинетов, где за одной из которых сейчас была Линда. Я не боялся за нее, поговорят и отпустят.
Остановившись на крыльце полиции, я легко вздохнул и был готов сейчас же, отправится в Париж, но не все дела закончил. Позади я услышал звук открываемой двери и, обернувшись, увидел Линду, несколько раздосадованную.
– О! Рад тебя видеть целой и невредимой. Мне сказали, что ты здесь. Я как раз сейчас думал, как тебе помочь. Пытали? Иголки под ногти засовывали?
– Не смешно, а ты здесь тоже не по доброй воле?
– Я, как и ты, жертва гнусного подозрения. Но я не обижаюсь это их работа. Радостно то, что я уезжаю. А ты?
– Если бы! – сказала она с возмущением. – Попросили задержаться.
– С чего бы?
– Нашли причину, – не стала она мне доверять свои секреты. – Да, ладно, это простая неприятность влекущая задержку, но думаю не более чем на пару дней.
– Тебя подвезти?
– Спасибо, я прогуляюсь. Пока, может быть, когда-нибудь увидимся, – и пристально посмотрела на меня, пытаясь что-то увидеть для себя. Я понимал, что сейчас она ищет виновника своей задержки. Но увидела лишь сочувствие.
– Пока. Удачи, – пожелал я ей.
– Да, она не бывает лишней, – и Линда направилась по улице, чувствуя на себе мой взгляд. Я направился к машине, которую и сдал машину в салон проката.
– Вы хотели на ней поехать домой?
– Я не хотел, а допускал возможность, – поправил я служащего.
Время шло к концу рабочего дня. Я позвонил Анне, и мы договорились о встрече, на углу улицы, недалеко от ее работы. Анна не опоздала. По ее виду не было заметно, что убийство Ленца как-то повлияло на нее. Да, в сущности, почему она должна огорчаться.
– Давай погуляем по городу, – предложила она, а я не стал возражать.
Мы бродили вдоль Женевского озера, поужинали в кафе на берегу. Лишь там слегка коснулись темы Ленца.
– Знаешь, он, в сущности, был не плохой человек, но амбициозный, считал, что его недооценивают.
– И что теперь в компании?
– А что должно измениться? Он же не Бог, а потому заменим. Все по-прежнему. С нами беседовали, мы ничего не скрывали, во всяком случае, я.
– Ты знаешь, что в его доме был убит еще один человек?
– Нет, – голос ее звучал искренне. – Кто?
– Один американец, Джон, как он мне представился в отеле.
– Да полицейские спрашивали, знаю ли Джона, но я его ни разу не видела. Давай закончим эту тему.
– Давай, лишь замечу, что сказал полицейским, что мой миф о тихой, спокойной Швейцарии разрушен.
Анна лишь пожала печами, извиняясь за свою страну, где я оказался, по ее мнению, в неприятной ситуации. Знала бы она, сколько у меня их было, таких неприятных ситуаций.
– Но ты не жалеешь?
– Нисколько, – и мой ответ был искренним.
Мы еще гуляли, разговаривали, а потом я на такси подвез ее к дому, где расплатившись, опустил машину.
– Не надо было, – сказала Анна.– Я думаю, что нам лучше попрощаться здесь и сейчас. Я хочу оставить воспоминания, те, что были там, а сейчас это будет что-то прощальное.
– Я так и не увидел, как ты живешь?
– Я тоже не знаю, как ты живешь. У тебя будет повод приехать еще раз.
– Не знаю, когда это может случиться.
– Но вероятность остается.
Я кивнул головой: – Приезжай ты ко мне.
– А ты будешь дома?
– Обещать не могу. Я птица вольная и могу оказаться где угодно.
– Я позвоню сначала, – подойдя, поцеловала меня. Знакомый запах духов накрыл меня, но сейчас это было ощущение легкости и завершенности. Третий поцелуй за один день от разных женщин, но именно этот, был самым приятным.
Она повернулась и пошла, а я смотрел ей вслед с чувством некой жалости к себе, к своему одиночеству и свободе, а также тому, что Анна оказалась той, кем и была для меня с самого начала – изумительной женщиной.
Но, я также знал, что жалось к себе пройдет, надо только чуть-чуть подождать. Я умел с ней договариваться.
Пройдя вдоль улицы, я остановил такси и направился в отель собирать вещи.
