Юрий Анатольевич Тарасов
Откуда мы, русские?
Часть 8. Испытание империей
Русские, в основной массе своей, – народ с рабской психологией и низкой культурой – «ватники» – естественный продукт и фундамент деспотического имперского государства, испокон веков стремящегося к порабощению соседних народов и стран ради непомерного властолюбия его правителей. Так, или примерно так рассуждает сегодня о русских и России средний обыватель на Западе и в ряде бывших советских республик, черпающий свои познания о нашей истории и настоящем из националистических и прозападных СМИ, книг, фильмов и интернета. Да и российские либералы-западники, «пьющие» из того же «источника», относятся к своему народу примерно в том же духе. Порой нашу страну даже сравнивают с «Мордором» из современных западных сказок, а русских – с примитивными «орками», якобы угрожающими прогрессивному развитию человечества.
Даёт ли история России повод для такой негативной оценки? На первый (поверхностный) взгляд, да. Она действительно была империей на протяжении почти всей своей истории, и действительно расширялась путём включения в себя многих соседних народов и стран. Да и до западных эталонов культуры (как в быту, так и в общественной жизни, особенно в отношении к праву) довольно многим представителям нашего народа и сегодня, пожалуй, ещё далеко. Так что же, мы действительно «ватники» и «рабы», пригодные лишь для того, чтобы быть «орками» очередного пугала – «мордора»? Но, давайте не будем делать столь поспешных выводов. Попробуем вглядеться в зеркало истории более внимательно.
Начнём с того, что империя – вовсе не является российским изобретением. Почти все когда-либо существовавшие на земле крупные цивилизации (за редким исключением) возникали и существовали первоначально в виде империй, то есть подконтрольных единому центру больших разноплеменных территорий. Это и Китай, и Индия, и Мусульманский мир, и погибшие под натиском конкистадоров цивилизации ацтеков и инков. Даже, казалось бы, с самого начала политически раздробленная Древнегреческая цивилизация возникла на обломках империи Древнего Крита и сменивших его Микен.
Основной причиной их возникновения стало развитие дальней торговли. Прокладываемые между торговыми пунктами по территории различных племён караванные пути, нуждались в постоянной защите, как и сами эти пункты. Требовалась охрана и накопленным в результате этой торговли ценностям. Хорошо обеспечить такую защиту могло только государство, и только путём установления полного контроля над всеми территориями, по которым проходили сухопутные, речные и ближайшие морские торговые пути, то есть созданием империи. Все империи постоянно стремились к расширению, пока не сталкивались с другими империями или труднопреодолимыми естественными препятствиями (высокие горы, моря, пустыни).
С империи начиналась и история Западноевропейской цивилизации. Именно распад в 9 веке империи Карла Великого, а затем и дробление её осколков положили начало всем существующим в настоящее время западноевропейским государствам.
Рисунок 52. Карта ФРАНКСКАЯ ИМПЕРИЯ в VI-IX вв.
В XII веке была даже предпринята попытка возрождения империи, после чего она формально существовала в Европе на протяжении всего средневековья под названием «Священная Римская империя германской нации», а все германские (а порой и не только германские) короли и князья, также формально, считались вассалами императора.
Как и всякая другая цивилизация, западноевропейская с самого начала объединялась в духовном отношении одной религией, которой стала западная ветвь христианства (католическая церковь), возглавляемая Папой Римским. Единая религия вообще являлась основным духовным стержнем любого из государств прошлого, в том числе и империй. Управлять другими людьми можно было только с санкции верховного божества, а его представителями на земле считались высшие служители религиозного культа, которые от имени Бога и передавали правителю государства право на политическую власть. На этом основании они часто становились вровень с главой государства, а иногда и выше его. Римский Папа, например, утверждал всех правителей католического Запада (в том числе императора) и местных руководителей церкви (епископов), воплощая в себе и поддерживая, таким образом, духовное и политическое единство западноевропейской цивилизации. Принимая католическое вероисповедание, новые страны, тем самым, автоматически становились частью западного мира. Именно так были присоединены к Западу первоначально чуждые ему скандинавы, венгры и прибалты, а также все западные и часть южных славян.
Давно пройдя пик своего развития, Западноевропейская цивилизация в наши дни неудержимо стремится к своей гибели, уступив место порождённой ею североамериканской, или, говоря иными словами, современной Западной цивилизации, центром которой является США. Эта цивилизация в последние несколько десятилетий тоже имеет все признаки империи, постепенно распространившей свои власть и влияние на большую часть мира и пока вовсе не собирающейся на этом останавливаться.
Говоря о рабских традициях русского народа, критики России ссылаются обычно на долгий период существования в ней крепостного права, подразумевая под ним личную зависимость крестьян от хозяина земли (помещика и государства). Но такая форма зависимости существовала не только в России. В Западной Европе она возникла на 700–800 лет раньше, чем у нас (то есть примерно в IX–X вв.). Окончательно изжита она была там лишь в конце XVIII – начале XIX вв. (просуществовав около тысячи лет), то есть всего на несколько десятков лет раньше, чем в России.
Рисунок 53
Особенно жёсткие формы крепостничества сложились в Европе уже в период начала развития там капитализма (в XVI–XVIII вв.), параллельно с расцветом плантационного рабства в Америке и Африке. Связано это было с бурной урбанизацией (опережающим ростом населения городов) в ряде стран Западной Европы, постоянно повышавшей спрос на сельскохозяйственную продукцию (в том числе хлеб). Наибольшей урожайностью на Европейском континенте обладали чернозёмы нынешней Украины, причём для экспортного производства лучше пригодны были те, что располагались ближе к промышленным районам Запада, то есть на Правобережье (к западу от Днепра). Неудивительно, что именно там крепостническая эксплуатация крестьян достигла своих наиболее зверских форм. Между тем, вплоть до конца XVIII века эта территория принадлежала не России, а Польше. Галиция же, после раздела Речи Посполитой (польско-литовского государства), вместе с южной Польшей досталась Австрии, и в состав Российской империи никогда не входила.
Итак, ни крепостничество, ни имперская форма государственности не являлись специфической особенностью России. Появление первого было естественным следствием слабости экономики на ранних этапах развития цивилизации, когда нехватка государственных средств на содержание сильной армии восполнялась раздачей конным воинам земель с крестьянами. Чтобы крестьяне не разбежались с этих участков, государство законодательно прикрепляла их к ним. Возникновение же империй определялось стремлением к максимально выгодному использованию в интересах самого сильного в том или ином регионе государства международных торговых путей. Местные особенности (география, климат, религия, влияние соседних народов и государств), плюс возраст государства, определяли отличие одной страны или цивилизации от другой. Были такие особенности, конечно, и у России.
Первой и главной такой особенностью являлась сама прочность имперского строя, никогда не распадавшегося даже в периоды самых страшных политических и экономических катаклизмов. Российскую империю можно было преобразовать в другую её разновидность (как это происходило в начале XVII, начале XVIII и начале XX веков, а также в 1917 году), но развалить и уничтожить было совершенно невозможно.
Причиной такой стойкости была, конечно же, не рабская психология. Рабы не могут быть верными защитниками государства, и история падения Римской империи это наглядно показала. Источником необыкновенной устойчивости России уже с момента её рождения стала особая религиозно-государственная идеология, прочно проникшая в сознание основной массы русских людей. Коротко эту идеологию можно выразить всего двумя словами: «Святая Русь», в которых для русского человека того времени была закодирована вся вселенная.
Рисунок 54. И. С. Глазунов. Вечная Россия
Носитель идеи «Святой Руси» твёрдо знал, что является представителем избранной Богом страны, призванной стать центром мира в момент Второго пришествия и Страшного Суда. Это сознание божественного предназначения России налагало на каждого русского православного христианина особую моральную ответственность за сохранение и процветание своей страны.
Та же идея лежала в основе и самой русской империи. Другое название идеи «Святая Русь» – «Москва – 3-й Рим» означало, что божественное право на верховное управление всем православным миром перешло от утратившего власть Византийского императора к правителю русского государства, из чего следовало, что и титул императора тоже переходил к нему. Во всём христианском мире императорам, со времён первого правителя Римской империи Юлия Цезаря, присваивали его второе имя, ставшее со временем титулом. По-русски оно звучало как «Цесарь» (Кесарь) или, коротко, «Царь».
Образование русского царства стало и прямым следствием освобождения Московской Руси в конце XV века от Ордынской зависимости, поскольку царём мог быть только независимый Государь. С этого момента правителя новорожденной России стали называть самодержцем (то есть независимым властителем), а его власть – самодержавием.
В то же время принятие Московским Государем титула «царь» ставило его вровень с правителями Золотой Орды (и её осколков), которых на Руси традиционно (со времён Ига) тоже называли царями. Этот факт не только дополнительно подтверждал независимость Московской Руси от правителей уже распавшейся Орды, но и давал, в глазах населения последней, формальное право русским царям на объединение её под своей властью, поскольку прежде их владения являлись составной (хотя и автономной) частью единого Ордынского государства. Так русский царь стал естественным наследником не только византийских императоров, но и золотоордынских ханов (именно в этом качестве его воспринимало впоследствии всё татарское население империи).
Отличительной особенностью России долгое время являлся также всеобщий характер крепостного права. Всеобщим его можно считать потому, что оно ограничивало в правах в пользу государства всё православное население России без какого-либо исключения (для неправославного населения в основном сохранялись порядки, существовавшие до включения его в состав империи). Казалось бы, вот оно, прямое доказательство изначального рабства россиян. Однако и это кажущееся бесправие также можно считать отражением в государственных порядках моральных обязательств русского человека в соответствии с идеологией «Святой Руси». Сам царь тоже был частью этой системы и не имел морального права делать что-либо во вред православию и «Русской земле», поскольку считался её законным хранителем и защитником, поставленным для этого самим Богом, и лично ответственным только перед ним. Отсюда и происходила формально ничем не ограниченная власть русских царей над своими подданными, также как и готовность населения беспрекословно признавать эту власть.
Надо сказать, что другого способа выживания, кроме предельного ограничения личных прав в пользу государства, у новорожденной России в то время не было. Для выполнения всех стоящих перед ней, как империей, задач (установление жизненно важного для её экономики контроля над Волжским, Донским , Днепровским и Западно-Двинским торговыми путями, удержание и расширение выхода в Балтийское и завоевание выходов в Чёрное и Каспийское моря), а также реализации политической части программы «Святой Руси» по освобождению всех русских земель от власти «латинян» (то есть католических Польши и Литвы) и обороны собственной территории у неё просто не было в нужном количестве ни традиционных средств, ни возможностей.
Отсутствие собственных залежей драгоценных металлов (уральские ещё не были найдены) сильно ограничивало денежные запасы страны. Постоянное военное противостояние осколков распавшейся Орды серьёзно осложняло использование Волжского и Донского торговых путей, существенно ограничивая обороты российской торговли с Востоком и лишая доходов от неё российскую казну. К подобным последствиям привело и начало в конце XV века почти 100-летней (с небольшими перерывами) войны с Литвой за западные земли Руси. Пользуясь отсутствием русских портов на Балтике, прибалтийские соседи всячески стесняли русских купцов, тоже сдерживая, тем самым, экономическое развитие России и доходы её казны. В целом экономика только что объединённой страны была слишком слаба, чтобы дать государству средства на содержание развитого государственного аппарата и достаточных вооружённых сил по европейским образцам.
В итоге, для реализации государственной стратегии России в 1-й половине XVI века пришлось исходить из того, что было в наличии, то есть значительного количества государственной земли, с живущими на ней крестьянами, и готовности большинства русского населения к жертвам для поддержания «Святой Руси». Таким образом, государственная система России приняла следующий вид:
Крестьянство, первоначально лично свободное (холопы составляли в XVI-XVII вв. лишь около 10 % всех крестьян), своим трудом (оброком и барщиной) обеспечивало возможность бессрочной военной службы государству профессиональной конницы (бояр и дворян), кроме того, вместе с «посадскими людьми» (горожанами) оно обязано было содержать само государство (платить дани и подати). На эти средства государство обустраивало территорию, укрепляло границы, а также держало государственных чиновников и дополнительную военную силу – профессиональную пехоту (стрельцов, пушкарей и городовых казаков). Бояре должны были, по царскому назначению, заседать в думе и других правительственных учреждениях, возглавлять в походе войска, за свой счёт нести посольскую службу. Все без исключения обязаны были выполнять дополнительно любые распоряжения царской власти. Никто не имел права покинуть своё место или отказаться от своих обязанностей в отношении государства.
Конечно, в выстроенной по иерархическому принципу в условиях непрерывной войны очень несовершенной ещё системе власти неизбежны были злоупотребления ею на всех уровнях и, чем обширней становилась страна, тем больше происходило таких злоупотреблений, но это общая проблема и ахиллесова пята всех ранних государств, да и сегодня полностью изжить эти явления не удаётся нигде.
Жёсткая государственная централизация, впрочем, не доходила до местного уровня, где существовало самоуправление, по своей демократичности не уступавшее тогда лучшим европейским образцам. Олицетворявший местную полицейскую власть губной староста являлся выборным лицом (прообраз более позднего американского шерифа), правда из числа местных дворян (воинов). Выборными были и руководившие городской жизнью (а также сельской округой на государственных землях) земские старосты. Они могли быть избраны как из дворян, так и из числа посадских людей. Один такой староста оставил яркий след в истории всей России, став главой её правительства в самые трудные для неё дни. Звали его Кузьма Минин.
Суровой проверкой на прочность сформировавшейся в 16-м веке молодой Московской цивилизации стала 8-летняя гражданская война начала XVII века, вошедшая в историю страны под названием «Великая Смута» или «Смутное время».
Рисунок 55
Истощённая к тому времени почти непрерывным вооружённым противостоянием с соседями едва ли не по всему периметру государственных границ (кроме северных), а также массовым террором против собственных подданных обезумевшего царя (Ивана Грозного), лишившаяся законной династии, подвергшаяся двойной иностранной интервенции, едва не потерявшая столицу, русская держава не только не распалась, но и сохранила усилиями всего народа полную государственную независимость, удержав, к тому же, почти всю свою территорию. Самовозрождённое государство в точности повторило те же черты, что были присущи ему до начала Смуты. На время изменилась только форма самодержавия: цари стали довольно часто привлекать к решению важнейших государственных вопросов представителей основных сословий (за исключением помещичьих крестьян).
Рисунок 56. С. В. Иванов. Земский собор XVII в.
По настоящему роковым ударом стал для Московской цивилизации Раскол русской православной церкви в 50-60-х годах XVII века. Он был вызван началом новой фазы расширения Российской империи за счёт западнорусских земель после принятия в её состав Украины, спровоцировавшего начало очередной многолетней войны с Речью Посполитой. Большинство живших на этих территориях православных русин подчинялись в церковном отношении византийскому, а не московскому патриарху (остальные – «униаты» признавали над собой духовную власть Папы) и соблюдали характерные для греческой церкви обряды, несколько отличавшиеся к тому времени от принятых в давно уже «автокефальной» (самостоятельной) Русской церкви. Это и подтолкнуло Московские власти к изменению русской религиозной обрядности по греческим образцам.
Отказ от веками складывавшихся обрядовых традиций часть верующих посчитала изменой русскому православию, неуважением к памяти всех своих предков. Это привело к новой гражданской войне, которую до сих пор, по недоразумению, называют крестьянской войной под руководством Степана Разина. На территории, охваченной ею, не было ещё больших масс помещичьих крестьян. Там жили тогда в основном казаки, служилые и посадские люди, государственные крестьяне и представители нерусских народов.
Рисунок 57. Карта Российского государства в XVII в. Красным цветом обозначена граница наибольшего продвижения русских войск в войне с Речью Посполитой, синим – район восстания Степана Разина, голубым – места наиболее активного старообрядческого движения
Главным лозунгом восстания стало именно восстановление «истинной» веры, необходимым приложением к которому являлось и традиционное для народных движений в России требование уничтожить «виновников» «неправды» – «изменников-бояр».
Рисунок 58
Поражение сторонников старого обряда (старообрядцев) фактически стало началом конца Московской цивилизации. Стремление русских властей подровняться к греческой церкви неизбежно вело к отказу от официального признания православной Руси Святой землёй. Это понятие сохранилось в России только для внутрицерковного употребления. В последующие века его прежний религиозный смысл был почти полностью утрачен народным сознанием, сохранившись в нём сейчас лишь как эмоционально более возвышенный вариант понятия «Русь». Правда, идея «Москва – 3-й Рим» продолжала временами использоваться и позже (хотя тоже лишь для внутренних надобностей), обслуживая имперские интересы русского самодержавия.
Рубежом окончания Московской и начала новой Имперской фазы цивилизации России можно считать Петровские реформы начала XVIII века. В сущности, эти реформы не имели системного характера и представляли собой меры, принимаемые для затыкания многочисленных дыр, возникавших в далеко не совершенной государственной системе в условиях ведения очередной большой войны за выходы к Черному и Балтийскому морям. В конце концов, эти меры и привели к созданию и официальному провозглашению Российской империи нового образца.
Новая империя уже не ставила перед собой цели возвращения под свою власть всех русских земель. Это возвращение произошло как бы само собой, в результате раздела между тремя крупнейшими восточно-европейскими державами (Россией, Пруссией и Австрией) территории крайне ослабевшей из-за чрезмерных шляхетских вольностей Речи Посполитой. Не было ликвидировано в России поначалу и всеобщее закрепощение населения. Наоборот, оно было ещё более усилено и дополнено личной зависимостью крестьян от своих владельцев. Начиная с этого момента положение помещичьих крестьян (около 50 % всего крестьянства России) действительно стало напоминать положение рабов.
Основным отличием новой Российской империи от предыдущей стала ориентация на восприятие достижений западной цивилизации буквально во всех сферах жизни страны. Пётр I и его приемники последовательно пытались встроить Россию в систему тогдашнего Запада, сделать её частью европейской цивилизации (уже переставшей быть единоверной). Крепостничество не было тому помехой. Крепостная зависимость крестьян существовала в XVIII веке во многих государствах Европы.
Использование для укрепления империи научных и технологических достижений Запада резко усилило её военный потенциал, что привело к гигантскому расширению её территории и решению практически всех изначально стоявших перед ней задач, почти полностью устранив внешние препятствия для развития страны. Многократное увеличение всех видов ресурсов и заимствование западных технологий привели в XVIII веке к значительному росту экономики России, правда, в основном военно-промышленного и сырьевого её секторов, по общим объёмам которых наша страна на несколько десятилетий стала тогда лидером среди всех других держав.
И всё же, достигнутые Российской империей в то время невероятно огромные успехи несли в себе, как это не парадоксально, серьёзную угрозу её собственному существованию. В духовном отношении Россия перестала быть тем несокрушимым монолитом, которым была в XVI–XVII веках. Превратившись в обычную многонациональную империю, она постепенно почти утратила нравственный стержень своей цивилизации – идею Святой Руси.
Продолжалось дробление когда-то единого в духовном отношении русского общества на отдельные, мало связанные между собой и даже враждебные друг другу части. К расколу религиозному в XVIII веке добавился раскол культурный между воспринявшим европейскую культуру и образование дворянством и по-прежнему сохранявшими на низовом уровне традиции русской цивилизации остальными сословиями России.
Рисунок 59
Само европеизированное российское дворянство, как, впрочем, и собственно европейское, в эпоху Наполеоновских войн раскололось на сторонников либеральных преобразований и консерваторов, яростно отстаивавших свои феодальные привилегии.
Отпочковавшаяся от дворянства к началу XIX века российская интеллигенция, вскоре ставшая разночинной, в массе своей (за немногими исключениями) унаследовала все духовные особенности (и пороки) последней, в том числе преклонение перед западноевропейской культурой и цивилизацией и стремление к опеке над своим народом для его "просвещения" по европейским образцам. В культурном отношении она оказалась так же далека от своего народа, как и русское дворянство.
С включением в состав Российской империи значительных территорий, населённых представителями других цивилизаций (западноевропейской, мусульманской, дальневосточной) и трудно совместимых с ней национальных групп (евреи, поляки и т. п.), возникали новые линии раскола, делавшие её общественное и государственное устройство ещё менее прочным и более уязвимым.
Рисунок 60. Емельян Корнеев. Народы, обитающие в Российской империи. 1812 г.
В результате происходившего в послепетровское время поэтапного освобождения русского дворянства от крепостной зависимости государству и параллельного усиления, при этом, власти помещиков над своими крестьянами, до предела повысилась степень их противостояния, угрожая взорвать изнутри всю социальную систему России. Отмена крепостного права не только не устранила полностью эту проблему, но и породила новую, поскольку помещикам была оставлена лучшая часть земли, а за остальную крестьяне обязаны были выплачивать государству выкупные платежи. В результате возникло малоземелье крестьян и новая, более разорительная для них зависимость, как от помещика, так и от государства.
После такого «освобождения» резко усилился раскол и среди самих крестьян по степени зажиточности их хозяйств. Столыпинская же реформа развалила последние остатки русского крестьянского «мира», противопоставив друг другу разные полюса сельского населения – немногочисленных ещё капиталистических фермеров (кулаков) и живущую в основном работой на других крестьянскую бедноту.
Вот в таком духовно раздробленном состоянии и вступила Россия в Первую мировую войну, следствием чего стали постепенный упадок духа и разложение армии, развал тыла, а в конечном итоге – крушение империи (но не страны) и очередное воссоздание затем на её обломках новой государственной системы, впрочем, удивительно напоминавшей первоначальную.
