Юрий Анатольевич Тарасов
Откуда мы, русские?
Часть 6. Ордынская купель.
Какова была роль Орды в становлении русского народа и государства? На этот счёт в науке и поблизости от неё многие годы кипят нешуточные страсти и в яростных спорах уже сломано немало копий, а может быть не только их. Не пытаясь примирить всех спорящих и не претендуя на истину в последней инстанции, попробую вставить в этот бесконечный диспут свои размышления полупрофессионального историка и просто неравнодушного к этой теме русского человека, в жилах которого течёт не только славянская, но и тюркская кровь.
Ещё со школьной скамьи каждый россиянин знает о той страшной катастрофе, какой стало для многих народов нашей страны вторжение монголо-татар (а точнее монголов и включённых в их армию представителей различных тюркских племён). Гибель в огне нашествия двух третей городов тогдашней Руси означало потерю, как минимум, двух третей её городского населения, то есть двух третей уже полностью сформировавшейся древнерусской народности. Причём наибольшему опустошению подверглись как раз наиболее «обрусевшие» к тому времени области государства – Киевская, Переяславская и Черниговская, то есть собственно Русь в узком смысле этого слова. Проезжая несколько лет спустя по этой территории на пути в Орду, папский посол Плано Карпини видел здесь повсюду только груды человеческих костей и обугленные развалины селений и городов.
Рисунок 42. Падение Рязани
Это был для Руси почти смертельный удар. В одно мгновение (по историческим меркам) исчезло подавляющее большинство носителей древнерусской культуры и языка (в том числе письменного). Старейшие культурные центры Руси со всеми их веками копившимися знаниями, книгами, произведениями искусства обратились в пепел. Страна попала в унизительную зависимость от кочевников-чужеземцев, а её оставшееся в живых население было поголовно обложено тяжелейшей данью, не дающей возможности быстро восстановить уничтоженные города и восполнить колоссальные потери в области культуры.
Пострадала, конечно, не только Древняя Русь. Не менее, а, может быть, даже более страшному опустошению подверглись города и селения волжских булгар (предков нынешних казанских татар и чувашей) и доминировавших до этого на Северном Кавказе алан (предков нынешних осетин). Большие потери понесли и другие большие и малые народы и племена Кавказа, Поволжья, Урала и Сибири, дерзнувшие оказать сопротивление непобедимой в то время армии потомков Чингисхана.
Воспользовавшись многократным ослаблением совокупных военных сил Руси, резко усилили натиск на её границы западные соседи: католические Швеция, Ливонский орден, Польша, Венгрия и языческая Литва, отхватывая, по мере возможности, один кусок обескровленной русской земли за другим. Казалось, дни Руси уже сочтены, и она неизбежно станет вскоре лёгкой (и во многом добровольной) добычей устоявших под натиском Орды (благодаря сопротивлению Руси) соседних стран.
Но тут, казалось бы, произошло чудо! Русская земля стала сначала медленно, в муках, а затем всё быстрее и быстрее подниматься, вновь строить свои ряды и даже, порой, давать жёсткий отпор слишком зарвавшимся разбойникам с западной стороны. Если внимательно присмотреться к причинам этого «чуда», то становится ясно, что «виновником» его является сама Орда. Верующие люди назвали бы это Божьим промыслом, но я, как человек нерелигиозный, склонен объяснять его, в полном соответствии с наукой, естественным порядком вещей.
Но что за «чудодейственные» процессы начались к востоку от русской земли сразу после возвращения в степь из западного похода монгольских войск? Да самые, что ни на есть, обычные. Началось освоение государством Чингизидов только что завоёванных территорий. К тому времени империя монголов уже имела собственные органы государственного управления и многочисленный бюрократический аппарат, состоявший в основном из образованных представителей покорённых народов (большей частью китайцев).
Одной из функций этого аппарата являлась прокладка и поддержание путей сообщения между всеми частями огромной империи для удобства доставки даней и почты в столицу (Каракорум), а также и с другими странами, для поддержания торговых и дипломатических отношений. Для решения этой важной государственной задачи использовались старые, заброшенные в период монгольских завоеваний караванные пути и, даже, прокладывались новые. На пустынных участках этих путей восстанавливались или строились заново колодцы и каравансараи (гостиницы) при них для отдыха проезжающих.
Возрождение транспортных путей, покорение и включение в единую систему государства «диких», ранее никому не подконтрольных степных племён, ликвидация многочисленных границ и создание пояса зависимых от монголов стран вдоль внешних рубежей послужило мощнейшим стимулом для быстрого развития внутренней и внешней торговли на всём пространстве Евразии. Европа, Дальний Восток, крайний юг и север Азии оказались связаны через территорию монгольской империи прямыми постоянно действующими торговыми путями, что дало сильный толчок экономическому развитию почти всего континента. Особую же выгоду получили страны, непосредственно лежащие на этих транзитных путях.
Для Руси это означало, в первую очередь, возрождение первоначальной функции Волжского торгового пути, в значительной степени утраченной им после падения в конце 60-х годов X века Хазарского каганата. Река Волга вновь стала торной торговой дорогой между Западом и Востоком, со всеми вытекающими отсюда благоприятными последствиями для расположенных в её бассейне русских городов. То же можно сказать и о Новгороде, рынок сбыта основных экспортных товаров которого (ценная пушнина, «рыбий зуб» и т. п.) резко возрос. После двухсотлетнего перерыва восстанавливается и прекратившееся в конце XI века монетное обращение на Руси, благодаря чеканке монет властями Золотой Орды (одна из форм реализации захваченной добычи), налаженной сразу после окончания Западного похода монгольских войск.
Рисунок 43
Конечно, экономическое возрождение Руси (в первую очередь Северо-Восточной, связанной с Волжским торговым путём) потребовало достаточно долгого времени. Его сильно тормозили необходимость ежегодной выплаты огромной дани серебром (Ордынского выхода), частые разорительные террористические вторжения ордынцев в первое столетие существования ига и относительная постепенность восстановления и развития внутреннего рынка самой Орды и разорённых ранее монголами восточных стран.
Первые города начинают восстанавливаться на территории Золотой орды (в бывшей Волжской Булгарии) сразу после её создания. Первоначально это делалось для размещения там постоянных органов государственного управления. Первая столица хана Бату была размещена во вновь отстроенном городе Булгар. Там же началась и чеканка ордынских монет (тогда ещё с именами верховных ханов Каракорума). В самой середине XIII века (в начале 50-х годов) по приказу Бату в Нижнем Поволжье была с нуля выстроена собственная столица Золотой Орды – город Сарай. От него теперь отходили караванные пути на запад и на восток. Позже, уже в начале XIV столетия, была возведена новая столица – Сарай-ал-Джедид.
Рисунок 44. Столица Золотой Орды город Сарай-Бату, XIV в.
По мере развития торговли, на скрещениях торговых путей в Орде повсюду появлялись торгово-ремесленные посёлки, быстро перераставшие в настоящие города. От городов других стран Азии и Европы они отличались отсутствием каких-либо укреплений, строительство которых было строжайше запрещено. Безопасность горожан поддерживалась действием общегосударственного законодательства (на основе «ясы» Чингисхана) и военной мощью государства, долгое время не допускавшего иноземных вторжений на свою территорию.
Вокруг городов на значительном пространстве образовывались зоны осёдлого земледельческого населения (в основном захваченного во время военных походов в соседние страны или насильно переселённого из подвластных Орде экономически развитых областей). Самой большой такой зоной к середине XIV века стало всё волжское левобережье от р. Камы до Каспия (особенно плотно было заселено междуречье Волги и Ахтубы). Почти полностью осёдлым было тогда и население междуречья Дона и Волги в месте их наибольшего сближения (район современного Волгограда), где имелось даже несколько городов.
В ордынских городах, со временем, сформировалась достаточно развитая своеобразная культура, впитавшая в себя достижения самых разных стран и народов от Чёрного моря до Тихого океана. Так, в них местами уже имелся водопровод, бассейны, канализация, дома обогревались дальневосточными канами, широко использовались ремесленные достижения, искусство и архитектура мусульманского Востока.
Рисунок 45
На бывшей территории Золотой Орды археологически выявлено 110 развалин ордынских городов. Ещё около тридцати известны по письменным источникам и картам того времени, но пока не обнаружены археологами. Есть и научно ещё не подтверждённые свидетельства путешественников и исследователей XVII–XX веков о найденных ими развалинах ордынских городов. Таким образом, всего в Золотой Орде к концу XIV века было уже не менее 140 (а возможно и больше) городов. Для сравнения, во всей Северо-Восточной Руси известно к XV веку лишь 55 городов, а вместе с Новгородской, Смоленской и Рязанской землями – около 130.
Большинство городов по всему миру тогда относились к небольшим (от 500 до 3000 человек), но крупные ордынские города намного превосходили численностью населения крупнейшие русские города. Так самый большой в то время город на Руси Новгород имел к концу XIV века приблизительно от 30 до 40 тысяч населения, а в столице Орды Сарае, по расчётам археологов (исходя из площади жилой застройки), могло проживать до 75 тысяч человек. Ненамного меньшего размера был и второй по величине город Орды – Сарай-ал-Джедид. Кроме них, ещё 15 городов Золотой Орды, имели право чеканки монеты и, следовательно, тоже были крупными городскими центрами (для сравнения: на неподвластной Литве части русских земель к концу XIV века чеканили собственную монету только 5 городов).
Пик экономического расцвета Золотой Орды был достигнут в 50-е годы XIV века. Учитывая тесную связь с огромным ордынским рынком всех верхневолжских русских торговых городов, нет ничего удивительного в том, что именно на это время приходится и окончательное экономическое восстановление после Батыева нашествия Северо-Восточной Руси. Именно оно сделало материально возможным военно-политическое усиление Москвы, многолетнее противостояние её с Мамаем и последующую победу русских полков на Куликовом поле.
Рисунок 46. Карта «Золотая Орда в XIII-XIV вв.»
Правда, нужно учитывать, что Русь при Дмитрии Донском вступила в поединок не со всей Ордой. Одолеть всю Золотую Орду временно объединившейся под главенством Москвы части Руси было тогда ещё совершенно не по силам. И по военному, и по экономическому потенциалу, и по численности населения Орда в последней трети XIV века намного превосходила Северо-Восточную Русь. Это прекрасно понимали и сами московские князья. Не случайно Дмитрий Донской отказался от дальнейшего сопротивления Орде после взятия Тохтамышем Москвы в 1382 году, хотя и имел такую возможность, ведь большую часть своих военных сил ему удалось сохранить.
Попытку сбросить Ордынское иго Русь предприняла только после распада Орды на две примерно равные по силе части в 60-е – 70-е годы XIV века. Восточной и западной её половинами формально правили тогда разные представители династии Чингизидов, полностью контролируемые, в свою очередь, всесильными временщиками из местной ордынской знати. Действительным правителем западной части Золотой Орды (от Волги до Днепра) был в то время Мамай (подчинялся ему и Булгар). Именно его владения граничили тогда с Русью и, следовательно, только он имел реальную возможность брать с неё дань. Этой части Орды силы восставших против неё русских земель были примерно равны. Расчёты русских князей были спутаны слишком быстрой потерей Мамаем власти после поражения на Куликовом поле и объединением всех сил Орды в руках Тохтамыша уже в 1380 году.
Однако даже после этого у Руси ещё сохранялись шансы договориться с Тохтамышем о существенном уменьшении дани и относительной политической независимости от Орды в том случае, если бы удалось сохранить Москву. Неожиданная для Дмитрия гибель его хорошо укреплённой столицы в результате обмана, трусости и предательства и, как следствие, разорение ордынцами наиболее густо населённой части Северо-Восточной Руси, сразу сильно изменили расклад сил в пользу Орды.
Потерянный тогда шанс выглядит особенно обидным в свете тотальной катастрофы, постигшей ордынское государство всего 13 лет спустя. В 1395-1396 годах почти все её города (за исключением самой столицы – Сарая и нескольких городков на окраинах страны) были полностью уничтожены в результате нашествия армии Тамерлана. Всё их население, в том числе и осёдлое сельское вокруг, было либо истреблено, либо уведено в плен завоевателями. Таким образом, если бы не во многом случайное падение Москвы в 1382 году, Русь могла должным образом использовать это громадное ослабление Орды и сбросить, наконец, её иго, восстановив собственное независимое государство на 85 лет раньше, чем это в действительности произошло.
Рисунок 47. Карта ЗОЛОТАЯ ОРДА в XIV в.
С этого момента Золотая Орда так никогда и не смогла восстановить свою прежнюю экономическую и военную мощь. Перейдя в глухую оборону, она уже не имела возможности захватить в достаточном количестве новое осёдлое население для возрождения своих городов и постоянно слабела экономически. К концу правления московского великого князя Василия I (сына Дмитрия Донского) Орда уже не имела значительного перевеса над Русью, и лишь начавшаяся вскоре после смерти этого князя 25-летняя междоусобица среди претендентов на престол ещё на несколько десятилетий отсрочила падение ордынского ига. Распад в середине XV века Орды на несколько частей значительно облегчил эту задачу и сделал неизбежным в будущем включение её бывшей территории в состав русского государства.
Часть 7. Обретение духа
Наверное, каждому русскому знакомо выражение «русский дух». Оно пришло из народной сказки, но за последние два-три века, уже в несколько ином понимании, заняла своё прочное место и в политической публицистике, и в художественной литературе, и в нашем сознании вообще. Наиболее близким ему (хотя и не тождественным) по смыслу сегодня можно считать, пожалуй, выражение «русский патриотизм».
Но народный патриотизм не может появиться вдруг ниоткуда. Для его возникновения народ должен сначала осознать себя народом и почувствовать неразрывную связь со своим государством. В средние века, когда любое человеческое действие сопровождалось обращением к защите со стороны высших сил, такое чувство могло быть пробуждено только религией. Как же произошло обретение русскими своего национального самосознания, патриотизма, того самого «русского духа», который сделал Россию могучей мировой державой, а сам народ – одним из величайших народов планеты?
К моменту возникновения русского централизованного государства со столицей в Москве его население ещё не ощущало себя каким-то особым народом. Оно продолжало считать себя частью народа огромной страны под названием Русь. После включения отдельных русских княжеств в состав Московского, их жители просто начинали называть себя не только владимирцами, рязанцами, новгородцами и т. п., но и московцами, московлянами, москвинами, москвитинами или, по-западному, московитами. Так же называли их и жители русских (древнерусских) земель, находившихся тогда ещё в составе Польши и Великого княжества Литовского (ВКЛ).
Понимание своей особости, непохожести в духовном отношении на других стало зарождаться среди населения Московии в самом конце XV столетия и окончательно оформилось только в период правления Василия III (1505–1537), отца Ивана Грозного. Правда, сама идея этой «особости» родилась в головах московских руководителей церкви и государства несколько раньше, ещё в середине XV века. Идея эта имела два перекликающихся между собой названия: «Москва – 3-й Рим» и «Святая Русь».
Суть этой идеи заключалась в том, что Московское царство осталось единственным истинно христианским государством на земле, а следовательно, именно на его территории, согласно православному вероучению, при конце света должно состояться второе пришествие Христа и Страшный Суд. Таким образом, Москва – это избранное Богом место, то есть Святая земля, а поскольку Московское государство являлось частью Руси, то его можно называть Святой Русью.
Рисунок 48. М. В. Нестеров. «Святая Русь». 1905 г.
Мысль эта в то время имела вполне логическое обоснование. К концу XV века Москва действительно оказалась единственным независимым православным государством на планете. Все остальные были либо захвачены католиками или мусульманами, либо находились в полной политической зависимости от них. Даже соседние земли на западе, с почти полностью русским (точнее древнерусским) населением, были подвластны правителям-католикам (монархам Польши и Литвы) и позиции православной церкви там оттеснялись католической (впавшим в ересь 1-м Римом) на второй план.
Утратил к тому времени своё влияние на Московскую Русь и глава вселенской православной церкви Византийский патриарх. В 1439 году он санкционировал «унию», то есть союз, заключённый крупнейшими православными иерархами с Римским папой на Флорентийском соборе, предусматривавший значительные уступки католичеству по многим позициям веры, что в Москве расценили как предательство Православия. И хотя вскоре руководители греческой православной церкви отказались от этого договора, факт падения затем Константинополя (2-го Рима), захваченного турками-османами в 1453 году, стал для московских верующих явным доказательством лишения этого города Богом своего покровительства за измену.
Рисунок 49. Монах Филофей и 3-й Рим
Между тем, православные церкви в ВКЛ и Польше продолжали подчиняться константинопольскому патриарху, что тоже лишало их подлинной святости с точки зрения Москвы. Спасти русское (древнерусское) население соседних стран от причисления к грешникам на Страшном Суде могло, по мнению московских верующих, только присоединение их к Святой Руси. Сам же Страшный Суд, казалось, был уже близок. Согласно расчётам византийских монахов-книжников, Второе пришествие Христа должно было состояться в 1492 году.
Возможно также и этим обстоятельством (помимо начавшегося притеснения православных католической знатью) объясняется начавшееся довольно массовое бегство в Москву русских князей и бояр ВКЛ (вместе со своими владениями), что привело к Московско-Литовской войне 1486–1494 гг. Результатом этой войны стало присоединение к Московскому государству ряда пограничных территорий (Вяземского и большинства Верховских княжеств).
В названный срок «Второго пришествия», однако, не произошло, и данный факт обескураживающе подействовал на православных жителей Руси. Требовалось внятное объяснение со стороны высших представителей церкви, и оно вскоре последовало: Страшный Суд откладывался предположительно ещё на 100 лет (в Священных книгах точной даты не указано). Одновременно московским митрополитом Зосимой впервые была официально отражена в письменном виде идея о перемещении «Святого града Константина» (Константинополя, как христианской столицы) в Москву. Таким образом, правители Московского государства получили теоретическое обоснование и время на включение в состав Святой Руси всех остальных русских земель.
Иван III, правда, не спешил взять на вооружение столь удобную для него религиозную теорию. Объявление Москвы 3-м Римом в тот момент грозило разрывом союзнических отношений с Крымским ханством (против Литвы и Большой Орды), а также ставило под угрозу установление хороших дипломатических отношений со Священной Римской империей германской нации для контроля за поведением зависимого от императора Ливонского рыцарского ордена на северо-западных границах Московской Руси. Между тем, бегство из ВКЛ русской знати вскоре возобновилось, а вслед за этим возобновилась и война с Литвой. Вопрос о 3-м Риме пришлось отложить до лучших времён.
Итогом всех трёх пограничных войн с ВКЛ (третью провёл сын Ивана III Василий III) стало присоединение к Москве нынешних территорий Смоленской, Брянской, Орловской, Курской и Белгородской областей Росси, а также Черниговской, Сумской и Харьковской областей нынешней Украины.
Рисунок 50. Карта русского государства в конце XV – начале XVI вв.
Территорию нынешней Могилёвской области Белоруссии Василию удержать не удалось, во многом как раз из-за того, что он решился (по совету монаха Филофея в 1514 г.) официально принять теорию «Москва – 3-й Рим». Османская империя столицей которой являлся к тому времени бывший Константинополь – Стамбул, тут же направила своего вассала Крымское ханство против Москвы. Впрочем, был у его правителей и собственный интерес: переход ряда юго-восточных областей ВКЛ под власть Московского государства сделал его близким соседом Крымского ханства, что давало тому возможность проводить набеги уже на его территорию. Таким образом, на южных рубежах России открылся второй фронт, ставший затем постоянным на целых 200 с лишним лет.
Рисунок 51. Пути набегов на Россию Крымских татар. Шляхи центральной-южной Руси. Муравский шлях
Между тем, этот опасный фронт была возможность закрыть уже сыну Василия III Ивану Грозному в конце 50-х годов XVI века, после подчинения Москве волжских остатков Золотой Орды: Казанского и Астраханского ханств и орды «Большие ногаи» между ними. Почти всё тогдашнее окружение царя убеждало его довести дело до конца, разгромив Крымское ханство, что сразу полностью снимало угрозу государству с юга.
Конечно, это привело бы к войне с могущественной тогда Османской империей, но у России было существенное преимущество: она могла направлять войска в Крым по рекам и по суше, а Турция только по морю, то есть относительно небольшими порциями (из-за малой вместимости тогдашних судов). Кроме того, Москве можно было не опасаться удара с тыла. Балтийские страны были слишком заняты тогда собственными проблемами, а римско-католические страны (в том числе Польша и тесно связанная с ней Литва) сами опасались уже граничившей с ними гигантской, враждебной всему христианскому миру и очень агрессивной Османской империи и готовы были заключить союз против неё хоть с дьяволом.
Но, история не знает сослагательных наклонений. Иван Грозный поступил по-своему, начав войну против Ливонского ордена. Это спровоцировало объединение против него всех западных и южных соседей (и конфликт со значительной частью собственного боярства), что не могло не привести к проигрышу войны, с потерей некоторых собственно российских земель и катастрофическим разорением почти всей остальной территории страны.
Идея Святой Руси была духовным стержнем русского народа. Именно ею вдохновлялись русские полки в войнах с ВКЛ и Речью Посполитой в XVI и XVII веках. Поставленная ею программа освобождения православных западнорусских земель от католического религиозного гнёта (а параллельно и Крымская проблема) была большей частью решена только в конце XVIII века. Правда, само российское государство, ставшее к тому времени империей, уже в значительной степени потеряло свой национальный облик. Даже главой государства была немка. Немцы (и представители других западноевропейских народов) составляли и немалую часть государственного аппарата. Православие перестало быть обязательным условием занятия государственных должностей на Руси, а значит, Святая Русь как государственная идея в XVIII веке формально перестала существовать, но она оставалась идеей религиозной и широко использовалась Русской православной церковью.
Однако Святая Русь оставалась национальной религиозной идеей только русского (великорусского) народа. Завоевать умы малороссов и белорусов ей, в целом, не удалось, во многом как раз потому, что к моменту полного включения их в состав России реализация её давно перестала быть задачей государства. В церковном же отношении значительная часть малороссов и белорусов уже 200 и более лет являлись униатами (подчинялись Римскому папе), а собственно православная церковь в этих местах прежде никогда не использовала в своей деятельности идею Святой Руси и всегда признавала верховную духовную власть греческого патриарха.
Конечно, русская православная церковь в XIX – начале XX вв. пыталась перестроить здесь сознание верующих, но полного успеха в этой деятельности ей к 1917 году достичь так и не удалось. Пожалуй, даже наоборот, в последние десятилетия существования империи православие стало быстро терять свои позиции даже среди собственно русского народа. Свою роль в этом сыграли как деятельность атеистической интеллигенции, так и чрезмерное огосударствление со времён Петра I самой церкви, в значительной степени снизившее доверие к ней со стороны населения.
Напоследок стоит разъяснить происхождение названий Великороссия, Малороссия и Белоруссия. Термины «Великая Русь» и «Малая Русь» впервые были официально применены греческой православной церковью для разграничения митрополий на территории бывшей Руси в самом начале XIV века. В 1303 году византийский патриарх дал разрешение на создание отдельной митрополии в Галицко-Волынских землях (нынешняя Западная Украина и часть западной Белоруссии), назвав эту территорию Малой Русью (в отличие от большей части Руси, оставшейся на попечении киевского митрополита, который к тому времени уже переселился во Владимир на Клязьме, то есть в Северо-Восточную Русь).
«Цветные» обозначения русских земель, судя по средневековым картам, тоже появляются примерно в это же время или чуть раньше. Красной (или Червонной) Русью стали называть Галицию, Чёрной – граничившую с собственно Литвой (Аукшайтией) северную часть Волынского княжества (бывшая земля ятвягов), а Белой – примерно территорию нынешних Полоцкой, Витебской и Могилёвской областей Белоруссии и Смоленскую область России, то есть места расселения южных кривичей.
Во второй половине XIV века Галиция была включена в состав Польши, а 200 лет спустя той отошла и вся остальная Южная Русь (с середины XIV века находившаяся в составе ВКЛ). Тем самым термин «Малая Русь» распространился на всю эту территорию. Соответственно, её жителей соседи стали называть малорусами (а в России позже – малороссами). Сами они, большей частью, по-прежнему продолжали называть себя русинами. Русское население Великого княжества Литовского соседи (в том числе и русские) называли литвинами (по названию страны). Белорусами их стали официально называть только после включения в состав России.
Название «Великая Русь» к XVI веку осталась только за русскими территориями, вошедшими в состав Московского государства. Отсюда и «великороссы», как жители этих мест. Со временем так стали называть сложившийся в границах «Великой Руси» русский народ.
