Литтмегалина
Год дурака
Женя начал рассказывать давнюю историю, как они с Федей глушили за школой бытовой растворитель, а потом их нашла директор – в отрубе, залитых блевотиной. Федя постоянно перебивал его: «Но теперь я не пью! Ни капли! Даже одеколоном не пользуюсь!» Ксения громко, неестественно смеялась. «А мой Антоша никогда не пьет», – вставила Леночка. «Да он ВЕРБЛЮД!» – грохнул Женя, и все почему-то заржали.
Мне здесь не место. Зачем я только приехала? Я встала из-за стола. Меня покачивало, но я попадала в такт музыке, как будто пританцовывала. Женя успел сменить тему: «А еще у меня есть еж! Вот такой! Прямо так и живет! Ходит везде!» Внезапно передо мной возникла Ксения, глаза которой сияли, как у призрака, охваченного жаждой мести. В одной руке она держала тарелку с мясом, а в другой – пластиковую бутылку с кетчупом. Ксения направила бутылку на меня и надавила.
– Прости, я случайно, – ядовитым голосом произнесла она за секунду до того, как густая красная струя ударила мне в грудь. Кетчуп потек вниз, и я накрыла пятно ладонями, как пулевую рану.
– Женя, – всхлипнула я, – где здесь ванная?
– В конце коридора, – совсем уже пьяный, с красным, добрым лицом, Женя приобрел сходство с безбородым Дедом Морозом. – Или еще где-нибудь. Их тут много. Этот дом тебе не хухры-мухры.
За дверью в конце коридора кто-то шумно блевал. По брошенной на пол сумке я узнала Яну.
– Яна? Ты в порядке? – я постучалась, но она была очень занята и не ответила.
Юркнув за одну из дверей, я оказалась в спальне, но здесь имелась смежная ванная. Стянув с себя платье, я начала замывать пятно. Сверху на платье падали мои горькие слезы. Опять все пошло не так! Что бы я ни делала, все оборачивается чередой неприятностей! Запрись в комнате и не выходи вообще, и то либо потолок обвалится, либо пол рухнет!
– Что, уже расклеилась?
От неожиданности я высоко подпрыгнула. Обернувшись, я увидела златокожую Тайру Бэнкс, изящно расположившуюся на краю ванны. На ней было красивое зеленое платье, фактурой напоминающее чешую и прилегающее к телу столь же плотно. Тайра хмурила бровки, накручивая на палец прядь волос.
– Ты ничего не добьешься, если будешь сдаваться и бежать после первой же неудачи.
– Она сделала это нарочно! – воскликнула я.
– Наоми Кемпбелл мне еще и не такие козни устраивала. Она цветная, я цветная, мы просто не могли поделить титул Черной Королевы. Подобные нападки означают, что человек видит в тебе конкурента. Разве это не причина начать уважать себя немного больше? – последние слова Тайра произнесла, уже растворяясь в воздухе.
Тайре удалось меня подбодрить, хотя сам факт того, что она вот так внезапно материализовалась из ниоткуда, немного настораживал. В комнате я повесила платье на батарею, чтобы оно хоть немного подсохло, пока я занимаюсь сорочкой, на которой, к счастью, пятен было немного.
Когда я вернулась в комнату, платье на батарее отсутствовало. Уловив боковым зрением какое-то движение, я повернула голову и увидела, как оно вползает под кровать. Само. Наверное, я бы убежала с дикими воплями, но меня парализовал страх, и я застыла, обливаясь холодным потом и чувствуя, как на голове шевелятся волосы. Не хватало мне обычных проблем, теперь еще и сверхъестественные! «Да быть такого не может», – попыталась я утешить себя. Компания собралась самая дурацкая, может, кто-то решил подшутить. Но ножки кровати были такие короткие, что человек бы туда не пролез при всем своем желании, даже ребенок. То есть мы возвращались к тому, что это не человек. Я села на пол и крепко задумалась.
– У моделей постоянно возникают экстремальные ситуации, – послышался с кровати голос Тайры, а затем показалось и ее лицо. Она подпирала щеку ладонью, рассыпав по подушке сверкающую рыжую гриву. – Во время показа все шумят, суетятся. Настоящий хаос. Однажды мне пришлось выйти на подиум в туфлях на полтора размера меньше. Будь готова ко всему. Это правило жизни.
– Ну уж такого, чтобы привидение похищало платье, у тебя точно не случалось! Кстати о привидениях, ты сама-то кто?
– Соберись, будь смелой, – проигнорировав мой вопрос, напутствовала Тайра и снова исчезла, оставив меня самостоятельно разбираться с проблемой.
В комнате было прохладно, и вскоре я начала дрожать. Вот простужусь здесь насмерть! Но не выходить же к людям в таком виде. Вот они надо мной посмеются! Что я за человек такой! На конкурсе неудачников я бы даже не заняла первое место, потому что я, блин, неудачница! Я начинала злиться, и это меня подстегнуло. Подобравшись к кровати чуть ближе, я наклонилась и заглянула под нее. Там было темно и страшно. Стопка дощечек мешала обзору, и суетливым трусливым движением я достала их. Оказалось, это фотографии в рамках (кто и зачем убрал их под кровать?). Вдалеке светлело мое платье. Раз, два, три, взяли! Ну не решилась так не решилась, попробуем еще раз! Раз, два… нет, это невыносимо… сейчас, быстро – раз, два, три! Резко выпростав руку, я вцепилась в платье и рванула его на себя. Раздалось громкое сердитое шипение. Выпустив добычу, я отскочила к стене и тяжело задышала. Оно еще и шипит! Сперло мое платье и ворчит на меня!
– Да ты совсем оборзело!
Находясь на грани инфаркта от страха и ярости, я снова рванула платье на себя, ощутив некоторое сопротивление, не сильное, впрочем. Ага, наверное, только шипеть и умеешь! Если, конечно, это не какая-то потусторонняя смертельная ловушка… А вдруг там окровавленная рука, гуляющая сама по себе? Хотя как бы она тогда шипела, разве что суставами бы пощелкала… Я извлекла платье из-под кровати и увидела прицепившийся к нему серый ворчащий комок. Это был… ежик! Маленькие глаза животного выразили безграничное презрение, и, фыркнув, он с весьма высокомерным видом удалился под кровать.
Повалившись на пол, я смеялась до красных пятен на лице. Успокоившись и прокашлявшись, надела на себя платье, обнаружив, что под мышками оно прогрызено и противно мокрое от ежиной слюны. Гадость какая!
Фотографии в рамках лежали прямо передо мной. На верхней я увидела светловолосую женщину, которую Женя представил как свою жену, обнимающую незнакомого мне мужчину среди переплетения виноградных лоз. Отложив рамку, я посмотрела на следующую. Снова та женщина, мужчина и мальчик, теперь на фоне морского побережья. А вот все трое распивают соки на веранде… Только я успела задуматься, что это может значить, как в комнату ворвался Женька собственной персоной. Увидев меня, он опешил, а заметив фотографии, и вовсе пришел в ужас.
– Да, это так! – закричал он, приблизившись ко мне одним прыжком и схватив меня за плечи. – Да, меня оставили приглядеть за ежом! Да, я тот младший, который дурак! Ну и что? Моему братцу просто повезло с женитьбой! Это не значит, что я хуже его!
– Да я не спорю, – хотела сказать я, но у меня ничего не получилось, потому что, совершая свои признания, Женя в накале чувств встряхивал меня, да так, что если бы мои мозги были сливками, они бы уже сбились в масло.
– Мне хотелось хоть день прожить, как человек, а не как чмо!
«Зачем ты мне все это рассказываешь? Сама бы я, может, и не додумалась…»
– Ж-ж-женя… Ж-женя… Женя!!!
– Что?
– Перестань!
– Прости, – он отдернул руки и, прижав их к бокам, посмотрел на меня жалко, как хромая собака в промозглый день. Мне вспомнилось, что в школе он был неплохим парнем. Никогда не называл меня «жирень» или «студень», как другие мальчишки.
– Жень, это твое дело, и я не собираюсь ничего никому говорить…
– Правда?! – воскликнул он радостно, как будто даже и мечтать не мог о подобной сговорчивости, и, снова сжав меня в медвежьих объятьях, начал порывисто целовать. Мне давно хотелось мужского внимания, но как только я его получила, то поняла, что не очень-то и хотелось. Я забарахталась, пытаясь спасти свою жизнь, но Женя то ли не замечал моих усилий, то ли принимал их за выражение восторга. Спасла меня, как ни странно, Ксения.
– Женя, кися, – она ввалилась в комнату и застыла как вкопанная.
Мне удалось отцепиться от Жени, и я оказалась на линии огня как была, без щита и забрала. Да, на владение таким убийственным взглядом следует получать разрешение. Вот только психиатрического освидетельствования она не пройдет. Женя украдкой подпиннул фоторамки под кровать. Не дожидаясь, когда Ксения перейдет к активным действиям, я протиснулась мимо нее за дверь. Убегая, я успела расслышать: «Ты? С этой?! Скотина! Кретин!» Кажется, я испортила их намечающееся рандеву… В силу своей испорченности, Ксения, несомненно, подумает, что я это нарочно. Инстинкт самосохранения подсказывал, что пора валить.
– Мне бы домой, – прошептала я, на трясущихся ногах подковыляв к Леночке, беседующей с невозмутимой Ольгой. – У кого-нибудь есть визитка службы такси?
– Чего так рано? – спросила Леночка, но полезла в сумочку за визиткой.
– Голова разболелась.
Я вызвала машину, но забрать меня раньше чем через полчаса они не обещали. Ох, надеюсь, Ксения не станет бить меня на людях. Налив себе сока, я слушала, как Леночка продолжает нахваливать Антошу. И компьютеры сам чинит, и помаду ей выбрал тон в тон, и колечко-то подарил замечательное, вот оно, кстати, если вы вдруг не заметили. С бриллиантиком! Ольга скептически улыбалась, размышляя о чем-то своем. Я старалась не замечать доносящихся от Жени и Ксении криков.
Мои надежды не оправдались. Вернувшись в комнату, Ксения первым делом мощной, как вертолетная лопасть, рукой вдарила мне по пояснице. Пролетев вперед, я грохнулась на колени и, благодаря шелковой гладкости колготок, проехалась по ковру пару метров, оказавшись прямиком посреди группки пьяно шатающихся людей, убежденных, что они танцуют.
Мое появление было столь эффектным, что народ замер, ожидая продолжения. Ни жива ни мертва, как бедная овечка, я посмотрела на них снизу вверх. И снова увидела Тайру. Она возвышалась надо мной, уперев руки в боки в типичной модельной позе. На ее волосах вспыхивали разноцветные блики от новогодних фонариков, развешенных Женей для придания атмосферы.
– Упала и что? Я тоже падала.
«Тайра, на меня все смотрят», – послала я ей мысленную реплику.
– А то на меня не пялились, когда я разбросала копыта посреди подиума! Вот тебе саечка за испуг, – наклонившись, она хлопнула меня тыльной стороной ладони по нижней челюсти. – Не сдавайся! Притворись, что все так и было задумано! Порази их всех!
В этот раз она пропала в один момент, погасла, как звезда на небе, но я все еще слышала ее голос в голове: «Не сдавайся!» Еще я слышала музыку. Это была песня Бритни Спирс. В клипе ожиревшая, опухшая от гулянок Бритни танцевала у шеста. Бедная Бритни, ей тоже часто доставалось. Я почувствовала ритм песни, дрожащий в моем позвоночнике, и слегка шевельнулась. Окружающие меня люди вдруг расплылись и пропали совсем. Я повторила движение, уже смелее, затем прижала руки к груди и обнаружила, что одного рукава у меня уже почти нет: петли прогрызенного платья стремительно распускались. Кажется, этого еще никто не успел заметить, но до очередного позора оставалось всего несколько минут…
Внезапно меня обуяло лихорадочное безрассудство. В трезвом состоянии я бы ни за что не решилась на такое, но сейчас все казалось вполне естественным. Да, я могу! Я смелая! Я женщина, которая сразилась с ежом и победила! Решительным резким движением я сорвала с себя остатки платья. Запуталась, но быстро освободилась. Цветные фонарики слепили, мигали то синим, то зеленым, то красным. И я начала свой безумный танец. Это было тем более нелепо, что танцевать я не умела и, прекрасно осведомленная об этом, даже никогда и не пробовала. Я двигалась по полу, как паук, а порой вспархивала, как стрекоза, радуясь движению и совсем забыв, что на самом деле я маленькая дрожащая от страха личинка. Все мысли куда-то пропали. Когда музыка затихла, еще несколько секунд я продолжала двигаться, а потом обессилено повалилась на пол.
Меня привели в чувство громкие аплодисменты. Незнакомый бородач старался до боли в ладонях.
– Браво! Молодца!
К моему удивлению, еще несколько человек его поддержали. Остальные стояли с длинными, ошалелыми физиономиями.
– Кстати, ты кто вообще? – спросил Женя бородача.
Загадочно улыбнувшись, бородач плеснул в Женину рюмку еще водки.
Неуклюже поднявшись, я изобразила книксен, что было немного чопорно после того, что я здесь устроила. Если я и намеревалась насладиться своими пятью минутами славы, то у Ксении были другие планы на мое время.
– Вот ты дрянь, всегда найдешь, как выкрутиться, да?
Растерявшись от внезапного наскока, я надолго задумалась, прежде чем ответить.
– Нет, – выдала я наконец.
Я не знаю, чем мой ответ так взбеленил Ксению, но она выбросила вперед руку, пытаясь ударить меня. Я отскочила, и удар пришелся по винной бутылке, которая разбилась вдребезги, после чего я поняла, что дела мои плохи и что с миром живых меня связывает тонкая-тонкая ниточка.
– Ты-ы… придушу… убью…
– Помогите! – взвизгнула я, но все стояли с такими заинтересованными лицами, как будто пришли на реслинг или вроде того.
Ксения зашвырнула в меня апельсином, а когда я увернулась, бросила уже всю тарелку с фруктами.
– Вот чертова баба! – воскликнула Тайра Бэнкс, одинокое лицо которой появилось в пространстве на манер чеширского кота.
– Ну, помогите же кто-нибудь!
Раскрасневшаяся Ксения все больше напоминала взбешенного быка. Надвигаясь на меня, она издавала страшный ревущий звук. Не хватало только пара из ноздрей. Страх за свою жизнь принудил меня проявить невиданные доселе проворство и ловкость. Я перемахнула через кресло и на четвереньках занырнула под стол. Выпрямившись на другой стороне, я увидела, как Ксения бежит ко мне, по-бычьи наклонив голову.
– Нет-нет-нет-нет! – закричала я, но рычащая, вспотевшая от ярости Ксения уже толкнула заставленный тарелками стол на меня… я подставила руки… и толкнула стол обратно. К моему удивлению, это оказалось очень легко. Стол рухнул, погребая под собой Ксению. Зазвенела посуда, забулькали напитки, выливаясь из бутылок.
– Надеюсь, мы ее не слишком сильно припечатали, – услышала я голос рядом и, повернув голову, увидела Федю.
Судя по громким воплям, Ксения была жива, полна сил и готова продолжать. Край стола прижал ее на уровне чуть ниже груди, и, бессильно сгибая в локтях руки и дергая ногами, она никак не могла освободиться. Смотреть на нее было любо-дорого: лицо заляпано салатом, в волосах запутались куриные ножки.
– Если бы не ты, она бы меня убила. Спасибо, – поблагодарила я Федю с искренним чувством.
Женя подошел к Ксении, пытаясь поднять стол, но я прервала его:
– Ну уж нет! Не раньше, чем я уйду! – и принялась шарить в груде одежды в поисках своей куртки.
– Притащилась сюда, – тяжело выдохнула Ксения. – Строила из себя… бахвалилась… сперла мужика прямо у меня из-под носа! Это при твоем-то адвокате! Ну да, ты же теперь похудевшая!
Задумавшись, я перевела взгляд на Тайру, которая решила явить себя целиком. Неведомым образом примостившаяся на ребре перевернутого стола, она раздавила бы Ксению окончательно, если бы, как и положено галлюцинации, не была легка, как вечерняя тень. Тайра пригрозила пальчиком:
– Если тебе справедливо указали на ошибку, признай ее. Отрицая, ты будешь ошибаться снова и снова.
– Да, пожалуй, я действительно строила из себя невесть кого, – с сожалением подтвердила я. – Но не бахвалилась. Просто пыталась не выглядеть неудачницей. Похоже, тут многие пытались, так или иначе. И посмотрите, что в итоге получилось: мы даже более убогие, чем в нашей обычной жизни.
Женя заметно напрягся, и я с досадой отвернулась от него.
– Все, с меня достаточно этого маскарада. Нет у меня никакого адвоката-иностранца. И вообще нет парня! И нет помощницы, потому что я сама всего лишь ассистентка! Я живу на съемной квартире, где комната двенадцать метров, а кухня – семь! И еще я смотрела «Сумерки»! И мне понравилось!
Неизвестно, до чего бы я доболталась, если бы не зазвонил телефон.
– Такси прибыло. Я поехала, а то моя помощница соскучилась. То есть моя собака. То есть хомячок. Зачем я опять вру? Нет у меня хомяка!
Я помахала всем рукой, и все помахали мне в ответ – механически, как роботы. Ксения выдала очередной поток брани.
– Не забудь про походку, – напомнила Тайра. – Когда ты приходишь и уходишь, люди прежде всего обращают внимание на твою походку.
Не слишком быстро и не слишком медленно. Спина прямая, но не так, будто жердь проглотила. Бедра расслаблены, но не стоит вилять ими слишком сильно… Впрочем, чего я задумалась, тут два шага до двери. Я вытянулась во весь свой рост и пошла.
Возле машины меня настигла Ольга Кораблева. Она тронула меня за плечо и спросила:
– Можно я с тобой?
– Конечно.
В машине я часто моргала, пытаясь сдержать слезы. Ореол истончался, пропадал, и сказанное и сделанное в этот вечер с каждой минутой казалось ужаснее. Этот танец я себе не прощу до конца дней моих!
Ольга опустила окно и закурила.
– Хоть ты одна нормальная, – сказала она. – А то у всех дачи, тряпки да кольца с бриллиантами. А мне, как ни зашиваюсь в своем НИИ, сапоги на зиму купить не на что.
Я заметила, что ее рука с сигаретой дрожит, а сама Ольга, прежде казавшаяся мне совершенно трезвой, сильно нагрузилась. Сбоку можно было заметить морщинки в уголках ее глаз, что спереди не позволяли рассмотреть очки. Моя рука потянулась к ее плечу, но Ольга повернула голову, явив мне свой леденящий взор, и я отстранилась.
Она вышла из машины, не заплатив. Я смотрела, как она удаляется, кренясь на одно плечо под тяжестью пухлой сумки. Я подумала, что она была такая принципиальная в школе. Не давала списать ни одной контрольной. С тех пор утекло так много воды…
Отдав таксисту последние деньги (в ожидании зарплаты буду худеть), я доплелась до своего этажа и возле двери встретила выходящего из своей квартиры злополучного соседа в его традиционном наряде: полосатая регги-шапка, майка с Королем Львом, рваные джинсы и зеленые шлепанцы на босу ногу. Прижав к уху мобильник, он сетовал на жизнь:
– Что-то я совсем закопался. А так хочется развеяться… расслабиться… перекомпилировать ядро моей Убунты… – заметив меня и мою выглядывающую из-под куртки сорочку, присвистнул: – Девушка ушла в отрыв.
Тайры рядом не было, поэтому я не смогла сохранить достоинство и, что-то недовольно пробурчав, скрылась в своей квартире. Рухнув на кровать, я увидела разбросанные по покрывалу коробочки лекарств, принятых мною сегодня днем, и у меня возникло страшное подозрение… «Не совмещать с алкоголем!» – снова и снова читала я, разворачивая вкладыши, пока со стоном не упала лицом на ладони…
Назавтра, прокравшись в «контакт» и жалея, что здесь нет возможности войти в режиме невидимки, я увидела сообщение от Феди.
«Ты была звезда! Ты всех сделала! Когда ты ушла, все только и говорили, что о твоем танце… Лопареву, я думал, кондрашка хватит. И ты одна была честной. Наверное, хорошо, что ты не осталась, там такое творилось. Нажрались как свиньи. Ксюшка совратила Ленкиного мужа, пока Ленка прикорнула в отключке… Ленка в итоге бросила кольцо и уехала… Антоша ее и говорит: «Ну и ладно, все равно она сама его себе купила», а потом на Ксеньку с кулаками… еле оттащили, но Ксюшка теперь хочет подавать заявление об избиении. Макс сломал щиколотку, решил спьяну показать пару упражнений. Тоже мне, атлет… Бородатый мужик так напился, что лежал трупом. Нам его домой отгружать, а никто не знает, кто он. Он, похоже, даже не из нашей школы! А Кораблева вообще учудила! Женька только к утру сообразил, что она вещей понабивала в сумку, и такова! Даже кофемолку прихватила. Еще еж куда-то пропал. Женька думает, зверь не выдержал шума и сбежал. Не пойму, зачем так психовать из-за какого-то ежа? Вот дурдомище получился… никогда больше не пойду на встречу выпускников. Одно светлое пятно было – ты. Теперь не пропадай».
Как будто я терялась.
За оставшиеся два выходных мы с Федей обменялись тремя десятками сообщений, и я ходила по квартире сияющая, прижимая к себе «Джейн Эйр». Впервые за долгое, долгое время я чувствовала себя победительницей.
Мне удалось сохранить свое сияние, даже когда выяснилось, что видео, где я лихо отплясываю в исподнем, выложили в Интернет под названием «Пухленькая телочка отжигает на встрече выпускников». В комментариях меня ругали за то, что я недостаточно одета, и за то, что не разделась совсем. Хвалили за пышность форм, и советовали скинуть килограмм десять. «Пьяная в дупель, – сердито написал кто-то. – А потом такие рожают детей!» «Никого я не рожаю», – попыталась оправдаться я, после чего на меня набросились, обзывая поганой чайлдфри.
В итоге, потратив четыре часа на бесполезную ругань, я решила просто закрыть страницу с видео и не вспоминать о нем. Тайра Бэнкс говорила, что если бездумно принимать всю критику, что на тебя обрушивается, то никогда не достигнешь успеха, и я решила, что ее мнение важнее. После того вечера она больше не являлась мне, и порой я чувствовала, что мне сильно не хватает ее наставничества.
