Юлия Рахматулина-Руденко
Манипуляция
– И все успели их увидеть?..
– Да. Но, что хуже всего, моя девушка устроила скандал сначала не мне… а Виталику. Я случайно услышал, как она в истерике кричит ему: «За что ты со мной так? Я тебе эти фотографии доверила, а ты их слил всему коллективу!» В общем, она свои эротичные картинки не только мне отправила и почему-то решила, что именно он их загрузил на общий диск.
Собакин снова отпил пива и попросил бармена повторить. Корольков последовал его примеру.
– И что было потом? Она узнала, что это вы фотографии залили?
– Узнала, конечно. Но только она ушла сразу на больничный с последующим увольнением. Мы с тем парнем здорово повздорили, и меня перевели сюда.
– Вы с ней не говорили после этого? – сочувственно спросил Макс.
– О чем говорить с женщиной, которая с тобой не честна? Есть такая категория людей – патологические лгуны. Вот она была такой. Все время придумывала что-то, сочиняла на ходу, создавала какие-то иллюзии. Зачем мне бороться за такую женщину?
– Н-да, – вздохнул Максим. – Обычно за таких и борются. Таких любят. Верят им и прощают все. Иногда мне кажется, что это их природа – создавать иллюзии, лгать. Если уж быть до конца честным, то моя Анжела была гм-м-м… ну… в какой-то степени такая же. Хотя, наверное, все блогеры такие.
Корольков снова прислушался к себе. В алкогольном тумане сердце уже не ощущалось разбитым. В нем была красивая девушка с карими глазами и ямочкой на щеке. И теперь казалось, что это ее он оберегал на острове во время съемок ток-шоу, это она могла так глупо снимать апельсиновые дольки с напитков на каком-нибудь банкете. Ее волосы пахли парфюмом «Шанель Шанс», она все время говорила про целевые аудитории…
– Да, эти люди, которые все время сидят в соцсетях, они правда странные, – рассуждал Собакин. – Вот одну допрашивал, которая проживала в доме, где погибла Курносова. А вы помните, кстати, мужчину в кондитерской? Это его девушка была.
Корольков уже не особо вникал, кого они встретили, когда, где и при каких обстоятельствах. Он отрешенно кивал, а сам достал телефон, зашел в ВКонтакте в поисках фотографий Даши. Хотелось смотреть на ее красивое лицо.
– Так вот. Эта девушка снимала квартиру в третьем подъезде (ваша невеста – в первом, верно же?). И я смотрю по документам, а у нее в другом районе прописка. А потом выясняю, что у нее в собственности в другом районе квартира. И она там живет. Понимаешь? Живет и там, и тут. В этом доме снимает студию, чтобы фото красивые делать! Для соц… О-о-о, да вот же она, эта девушка, о которой я говорю!
Собакин ткнул в экран телефона Короля – на портрет Даши.
– Нет, – не поверил Максим. – Не может б…
– Да у меня память на лица отличная, что ты! И ее сложно не запомнить, – уверенно говорил Собакин. – Она это… Иво.. Ивлеева…
– Иволгина?! – заорал, забывшись, Максим. – Иволгина???
– Да, девушка этого… как его… доктор он…
– Врача??? – Корольков все еще не замечал, что кричит на весь бар. – Да какого хрена происходит вообще? Я спал с ней, понимаешь? Спал! Она мне в любви признавалась! Сегодня говорила, что несколько лет меня любит!
Максим закрыл глаза и, облокотившись на барную стойку, разрыдался. Выпивший следователь дружески хлопал плачущего артиста по плечу, никак не комментируя услышанное.
Сколько было выпито пива, они не вникали. Все вокруг кружилось и шумело, словно в огромном вертолете.
Утро обещало быть мудренее вечера, а подумать на трезвую голову было над чем. И над новой информацией про Дарью Иволгину. И над слитым посетительницами бара видео в Интернет, которое очень быстро растиражировали новостные порталы, ярко озаглавив: «А Король-то пьяный: Макс Король рассказал, с кем спит после гибели блогерши Лики», «Королькова заметили в баре со следователем, который ведет дело Лики», «Жених погибшей тиктокерши дружит со следователем, расследующим дело Лики, и уже не скрывает, что у него новая пассия»…
Глава 21
Фраза Короля «Я с ней спал, понимаешь?» уже к обеду стала озвучкой для нескольких сотен видеороликов – ВКонтакте, в Рилс, на Ютубе и прочих площадках.
Что только не снимали пользователи под этот звук!
Черный экран с надписью: «Мама отдает мою подушку в химчистку. Я: …» Далее следовало видео с тем самым криком: блогер эмоционально шевелит губами, как бы возмущаясь голосом Королькова: «Да какого хрена происходит вообще? Я спал с ней, понимаешь? Спал!»
Эстафету подхватили пользователи – владельцы котов, собак и даже хомяков. В их соцсетях с тем же звуком появлялись видео, как питомцы пытаются отнять любимую игрушку у хозяина. Ролики получались смешные и не очень, мега-популярные и набирающие всего пару десятков просмотров.
Мало кто понимал, что творилось в душе и в голове Королькова тем утром. Да и нужно ли было думать о чьем-то состоянии, когда на кону стояли охваты?
Максим проснулся с несвежей тяжелой головой.
«Какое-то паленое пиво в этой забегаловке мы вчера пили». – Он тер лицо руками. Пошел умыться в ванную, параллельно пытаясь разобраться, что за тяжелая материя лежит черным грузом на сердце: событие, информация, накопленная усталость или какая-то конкретная физическая болячка, отдающая давящей болью?
«Иволгина снимала квартиру в доме Лики, – обнаружило себя нечто, разъедающее душу. – Да еще и встречалась с Фетисовым! А может быть, до сих пор встречается…»
Максим наскоро умылся. Вернулся в комнату, взял телефон. Набрал Дашу.
– Привет! – сразу радостно и нежно ответила она.
– Привет. Ты дома?
– Нет, у меня съемки сейчас для одного проекта. Я освобожусь к вечеру. Что-то случилось?
– Поговорить хотел.
– Я в курсе про видео. Не расстраивайся, пожалуйста, мы что-нибудь придумаем…
– Что? Какое видео?
– Из бара, где ты со следователем общаешься. Я так понимаю, нам надо серьезно поговорить. Вечером, ладно?
Корольков побледнел. И отключился, ничего не ответив. Набрал Собакина.
– Здравствуй, Максим. Мы вчера вроде на ты перешли… Нехорошо получилось с видео…
– Что там? Я не смотрел еще, мне только сказали…
– А мне с утра уже не просто показали, но и выговор сделали, – вздохнул Собакин. – Сейчас отправлю тебе ссылку на новостной сайт.
Максим поставил разговор на громкую связь и зашел в мессенджер, куда его вчерашний собутыльник прислал сообщение.
«Король дружит со следователем, ведущим дело Лики, и обсуждает с ним свою половую жизнь.
Звезда сериала «Сеть лживых» Макс Король снова оказался в центре скандала. В Интернете появилось видео, где артист общается со следователем СК РФ Александром Собакиным, который расследует дело погибшей блогерши Лики (Анжелы Курносовой).
Мужчины выпивают в баре, в процессе разговора Макс сначала выкрикивает, вероятнее всего, фамилию девушки (Диволгина, Иволгина, Долгивина – разобрать сложно), а затем так же громко сообщает, что спал с ней.
На связь Король по-прежнему не выходит, в управлении СК РФ комментировать данное видео отказались.
Напомним, несколько недель назад Собакин заявил, что считает версию с доведением до самоубийства маловероятной и склоняется к версии с несчастным случаем…»
– Там видео прикрепили. Судя по всему, снимали молодые девчонки, что в центре зала сидели.
– Сучки, – спокойно отозвался Корольков.
Они помолчали, Максим листал заголовки материалов по теме, прикрепленные после прочитанной новости.
– Да тут какой-то сайт вообще… Желтая пресса, – все так же спокойно заметил он.
– Согласен, я там читал у них все материалы по теме, так в одном мне приписали слова, которые я вообще не говорил! Думаю, если меня не уволят после всего, надо разобраться с этими писаками-журналюгами. Вот, заголовки какие: «Следователи по делу погибшей блогерши: Курносова была склонна к самоубийству». А я такого не говорил, между прочим! Или вот: «Блогер Курносова конфликтовала с бывшей женой Королькова, Екатериной Фунтусовой, но следственные органы не рассматривают версию доведения до самоубийства»…
– Это где? Где про Фунтусову написано? – занервничал Корольков.
– Да там, ниже! Листай. А что?
– Откуда-то фамилию ее узнали. Мы наш брак вообще не афишировали…
– Так, читаю новость… Нннн… бывшей женой… ннн… Вот. «Екатерина Фунтусова покинула страну несколько лет назад, а за несколько дней до гибели блогерши бывшую актрису снова видели в Москве». Какую-то ерунду пишут.
Повисла тяжелая пауза.
– Максим?
– Да, Саш.
– Ты чего там?
– Думаю. Катя правда приезжала. Мы встречались с ней вечером 10 июня… Откуда это известно прессе?..
– Понятия не имею…
Они снова замолчали. На заднем фоне у Собакина хлопнула дверь и громкий бас грубо назвал следователя по фамилии.
– Я перезвоню! – буркнул Александр и отключился.
Максим лег на кровать.
Катя… Первая жена. Сумасшедшая любовь, недосягаемая мечта, которая стала реальностью. Красивая актриса, еще студентка, но уже звезда театральных подмостков. Кем был он, первокурсник Щукинского училища? Симпатичный пацан, амбициозный, влюбленный в жизнь. Как оказалось, этого было достаточно, чтобы вскружить голову красавице.
Роман развивался стремительно, уже через пару месяцев влюбленные подали заявление в загс, свадьбу отпраздновали в общежитии с друзьями и однокурсниками. И сразу въехали в крохотную съемную квартиру.
Довольно быстро выяснилось, что ни один из них не готов к семейной жизни. Каждый отстаивал право на свое видение этих отношений, молодожены регулярно ругались, расходились и сходились снова.
Катя была уверена, что задача мужа – не только приносить в дом больше денег, чем жена, но и стремиться в семейное гнездышко всегда, когда он не на работе. Максим такую точку зрения не разделял, потому что в его системе ценностей друзья и творческие проекты, пусть даже неоплачиваемые, занимали первое место. А потому домой он приходил поздно, а иногда – рано утром (после ночных кутежей).
Катя не молчала. Закатывала скандалы, иногда собирала вещи и уезжала к подругам. Максим разыскивал ее, возвращал, после чего они могли целый месяц жить в любви и согласии.
У Кати было много поклонников. Достойных и не очень. Один фанат не давал ей проходу, заваливал цветами, писал записки, поджидал у театра после репетиций и выступлений. Вел себя примерно так же, как Бомба-Маша – путал реальность со своими мечтами да еще и навязывал ответственность за свои чувства. Он казался опасным.
Поэтому, едва на безымянном пальце появилось обручальное кольцо, Катя объяснила парню, что шансов у него нет. Поклонник не сдавался и после новости о замужестве актрисы стал еще навязчивее, в письмах и записках появились угрозы, театром места встреч не ограничились – теперь фанат поджидал ее возле училища, реже – возле дома.
Актриса Фунтусова (фамилию Катя решила не менять) сначала не сообщала мужу о настырном ухажере, так как боялась, что Максим устроит драку после спектакля на глазах у зрителей и руководства театра. Но поклонник перегибал все палки, и Катерина все же сообщила Королькову о проблеме.
Драки не случилось. Потому что, стоило Фунтусовой появиться на публике с мужем, поклонника как ветром сдуло. Максим сопровождал любимую на все постановки и встречал после них около месяца. Позже необходимость в этом отпала.
Что чувствовал Корольков в то время? Раздражение. Злость на себя и на ситуацию. Супруга зарабатывала стабильнее и больше, чем он. У нее уже был свой зритель и даже собственный фанат. Настоящий, безумный, желающий ее, мечтающий о ней. Она рано стала известной, и везде, на всех самых крутых вечеринках он был мужем Екатерины Фунтусовой. А хотел быть Максимом Корольковым.
В конце концов брак изжил себя. Корольков нуждался в горящих глазах, смотрящих на него из зрительного зала, в нежной девушке, ждущей его с гастролей и после спектаклей дома с теплым ужином и страстью в постели. А получал «звезду», которая приходит домой поздно, с букетами цветов, счастливая, самодостаточная и не имеющая сил на нежность (не говоря уже о страсти).
Более того, красивая Катя больше не вызывала трепета. И у нее самой от любви к нему не осталось ничего.
Зато молоденькие девчонки, студентки самых разных московских вузов и ссузов, смотрели на Королькова такими глазами, что ему снова хотелось светить для них, становиться лучше, интереснее. Начала потихоньку развиваться актерская карьера, появлялись роли, после которых его узнавали на улице. Фразу «Я актер» Максим говорил теперь с гордостью, ведь вслед за нею было что рассказать и показать: в какой рекламе снимался, в каких фильмах эпизодические роли сыграл.
Привязанность к Кате таяла с каждым днем, и возникало ощущение, что они снова живут в общежитии, но как случайные соседи в одной комнате. В какой-то момент Максим так укрепился в этом ощущении, что привел постороннюю девушку в их с Катей съемное семейное гнездышко, пока законной супруги не было дома. И этот эпизод не остался единственным, а стал первым в череде измен.
О чем Фунтусова, к счастью, не узнала.
Разошлись они, конечно, со скандалом – слишком много обид и взаимных претензий накопилось у обоих. Собрали свои вещи и покинули крохотный островок, на котором так сладко начинали общий путь. Катя поехала к подруге, Максим скооперировался с друзьями – вместе сняли квартиру.
Сколько было потом красивых девчонок, что смотрели на него глазами, полными восхищения и влюбленности, он не считал. Не единожды во время веселых попоек его посещала тоска по Кате. Иногда он срывался и звонил ей. Пару раз она приезжала к нему.
Их разрыв Фунтусова переживала точно так же болезненно, разве что не пыталась заглушить воющую боль в объятиях других мужчин. По-женски достойно она выплакивала свою дозу слез по Королькову у подруги. Продолжала учебу, выступления. Выпивала. Но до алкоголизма не дошло.
Спустя несколько месяцев после официального развода они встретились и поговорили. Ни у кого не осталось прежних теплых чувств и желания сойтись снова. Только послевкусие – такое, как будто они вместе играли роли в каком-то кино. В очень откровенном, с постельными сценами, так что приходилось принимать, слышать друг друга. Но съемки окончены, фильм не оправдал ожиданий, оттого есть такая горечь в воспоминаниях обо всем, что с ним связано.
Максим лежал на диване, и воспоминания снова и снова накатывали теплой волной. Было стыдно за многие поступки перед Катей. Но и она тоже бывала не права и несправедлива в своих требованиях к нему.
Катина жизнь складывалась не так, как ей предсказывали подруги. Им виделось, что она станет известной актрисой, неприлично богатой и очень востребованной. Но спустя несколько лет после развода актриса встретила свою любовь и переехала в Европу. Так и не раскрывшись, не дойдя до зенита славы, Фунтусова завершила карьеру, выбрав тихую семейную жизнь. А ведь она могла бы стать хотя бы блогером, но, по ее признаниям, страх за семью, которой могут навредить неадекватные фанаты (вроде парня, что караулил ее у театра), взял верх. Хотя, возможно, ей хватило публичности и славы, что она получила в студенческие годы, и теперь хотелось просто быть женщиной, любящей и любимой.
У Фунтусовой родились двойняшки. И все было благополучно и славно до этой весны… Пока берлинские врачи не обнаружили у нее онкологическое заболевание. А тут еще и политические события…
В июне Катя прилетала в Москву, чтобы привести в порядок какие-то дела с документами, повидаться с родственниками. Связалась с Максимом, предложила встретиться. Конечно, он не сказал об этой встрече Лике – зачем заставлять свою малышку ревновать и нервничать?
Встречались в квартире Королькова в Черемушках. Катя изменилась. Перед Максимом стояла молодая красивая, но измученная болезнью женщина. Карие глаза, каштановые локоны…
Они пили чай, и бывшая жена рассказывала о том, как тяжело было добраться до Родины. Пришлось пересечь не одну границу.
Тему политики обходили стороной, чтобы не поругаться.
– Прогнозов врачи не дают, но сейчас наступила ремиссия, – поделилась Катя, отпив черный чай из кружки. После паузы добавила: – Я рада за тебя, Максим. Надеюсь, твой брак будет долгим и счастливым.
– Странно слышать это от бывшей жены, – улыбнулся Корольков.
– Странно было бы все эти годы таить обиды, правда же? Я очень счастлива в своей семейной жизни и рада, что все сложилось именно так. Надеюсь, Бог даст мне еще достаточно времени – вырастить детей. А еще молюсь, чтобы скорее закончился весь этот ужас… И тебе желаю семейного счастья. Мы ведь повзрослели, стали другими. Ты возмужал. Я думаю, у вас все получится с этой девушкой. Ты будешь отличным мужем и отцом…
Она потрепала его по плечу. На душе стало тепло, как будто рядом была сестренка, с которой играл и дрался в детстве, разделял тайны, а потом их разлучили обстоятельства. И вот они уже взрослые, у каждого свой опыт, свои взгляды на жизнь, но есть общее прошлое, пережитые вместе моменты нежности и взаимной ненависти.
Максим проводил Катю до такси, сам вызвал следом машину себе и вернулся в свою квартиру. Туда, где и сейчас лежал и прокручивал в памяти эту встречу. Самолет бывшей супруги улетал утром следующего дня. В тот самый день, когда оборвалась жизнь Лики.
Последние сообщения, которые пришли от Кати, Корольков оставил без ответа – женщина выражала соболезнования. В момент их отправки она находилась где-то по пути домой, в небольшой немецкий городок.
«Откуда журналисты узнали о том, что Екатерина была в городе? А главное, зачем они опубликовали это и связали с гибелью Лики? Но что еще примечательно: лживые факты и фотошоп переписок Лики с Настей растиражировали где только можно, а правдивая информация, поданная под непонятным соусом, не получила такой популярности». –Размышляя об этом, Корольков взял в руки телефон, кликнул на приложение VPN – только через него можно войти в «экстремистскую» соцсеть.
В «нельзяграме» он нашел Катю. Страница была закрыта для аккаунта, с которого сейчас находился в соцсети Корольков. Он ведь по совету Даши зарегистрировался как новый пользователь. Пришлось перейти в свой аккаунт – на официальную страницу Макса Короля.
Там, конечно, ждали сотни новых сообщений, тысячи комментариев, новые подписчики – десятками тысяч. Король набрал в поисковой строке: Екатерина Фунтусова. Они были подписаны друг на друга, так что страница легко прогрузилась. Но в ее публикациях не было и намека на то, что она прилетала в Москву. Последняя опубликованная фотография датирована декабрем 2020 года.
Максим рассматривал фото и случайно нажал на раздел с отметками других пользователей – там, где опубликованы посты, в которых Фунтусову отмечали знакомые и незнакомые люди.
«Ну конечно, Марина Сережина, студенческая подруга!» – проговорил Максим. Марина разместила у себя на странице фото с Катей, не забыв подписать: «Моя любимая Катюшка, самая лучшая! Прилетела вчера, а послезавтра уже улетаешь! Спасибо, что в этом бешеном ритме и плотном графике нашла время встретиться!»
«Ладно, этот вопрос закрыт, – решил про себя Корольков. – Куда важнее разобраться с Иволгиной. Есть смысл поговорить с Андреем Фетисовым, возможно, это прояснит ситуацию».
Глава 22
Номера доктора у Максима не было. Тогда он набрал Вику.
В ответ – лишь длинные гудки и нудный голос «Абонент не отвечает…»
«Интересно, чем это ты таким занята, что не можешь ответить, – раздраженно подумал Корольков. – Может, нашла уже себе нового артиста?»
Мысль о том, что Мушко занялась чьей-то карьерой, взбесила Макса. Он настойчиво снова и снова набирал ее номер.
«Или че там, хахаль какой у тебя?» – нервно спрашивал он вслух.
Не дозвонившись до Виктории, набрал номер Женьки.
– Жек, привет! У тебя есть контакт доктора Фетисова?
– Привет. Не-а, нету. У Вики должен быть.
– Да вот, не могу до нее дозвониться… Ты, кстати, давно с ней общался?
– На днях. Она совсем сдала, Макс. Мне кажется, она там бухает. Жалко ее, хорошая тетка.
– Мм-м.
Повисла пауза.
– Че «мм-м-»? – повысил голос Морошко. – Съезди к ней, навести!
– Надо?
– Ой ты пе-е-ень, – выдохнул Женька. – Слушай, я удивляюсь тебе. Вика для тебя столько всего сделала! Вы же с ней практически двадцать четыре часа в сутках вместе проводили! Она все проблемы разруливала практически в одиночку! Даже в нынешней твоей ситуации! Ты только темы журналистам подкидывал, как специально. И как ты отплатил ей за ее помощь, заботу?
– Не надо мне навязывать заботу…
– Тебе вообще пофиг на людей вокруг? Она, между прочим, хоть и танк, но все равно женщина, человек. Ей плохо сейчас. Одиноко. Больно. Когда ты был в таком состоянии, Вика тебя вытаскивала за волосы. Сейчас же ты ее бросаешь. А у нее, между прочим, никого нет!
– Она сильная, справится, Жень. Это же Вика. И потом, чего ей печалиться, найдет нового артиста и будет зарабатывать на нем и с ним. Это мое имя втоптано в грязь, это моей любимой нет в живых и вообще… Столько всего наваливается, что я уже просто не вывожу…
На заднем фоне у Женьки шумела дорога. Судя по всему, он куда-то ехал.
– Эгоист ты редкий, Максим, – после недолгой паузы заключил Морошко. – Люди к тебе привязываются, а ты только получаешь их внимание и тепло. А взамен – ничего. Когда тебе нужно, они рядом. Когда нужно им – «справятся сами».
– Да? Ладно, Жень, все. Не хочу больше это слушать.
Корольков положил трубку. И начал собираться к Мушко – надо и номер Фетисова взять, и вообще выяснить, что с ней происходит.
Он знал, где живет Вика, но ни разу не был в ее квартире.
Она у него дома была много раз.
Он никогда не задавался вопросом о ее семье, никогда не слышал, чтобы директриса с кем-то ворковала по телефону. Она же владела его расписанием, контактами всех родных и близких, всегда знала, где он и чем занят.
У нее был доступ ко всем его соцсетям. А он даже не знал, сама она настраивает рекламу или пользуется услугами сторонних компаний.
Она позволяла себе вмешиваться в его отношения и что-то требовать от его близких.
«Как же я допустил все это? – спрашивал себя Корольков. – Всю свою жизнь ей доверил, человеку, о котором ничего не знаю!»
Такси летело к дому Виктории. Двор, подъезд, нужный этаж…
Вика открыла дверь. Красные от слез глаза. Уставшая, скорее даже – измотанная. А судя по запаху – еще и выпившая.
Она сделала шаг назад, раскрывая дверь перед ним, жестом приглашая войти. Максим проследовал в квартиру.
Уютная светлая однушка, обустроенная со вкусом. Мушко направилась в кухню, Король – за ней. На столе стояли открытая бутылка водки, рюмка, в небольших чашках скромная закуска – огурцы и маринованные грибы.
Вика достала вторую рюмку из кухонного шкафа и поставила на другой стороне стола, взглядом приказав Максу сесть напротив нее.
– Как там у тебя дела с Дашей? – шмыгнув носом, начала она, глядя в одну точку. – Так же серьезно, как и с Анжелой?
Корольков присел на стул и не сводил с Вики глаз. Он впервые видел ее в таком состоянии. И не мог не заметить, что даже подавленная и в слезах она держится с каким-то свойственным ей достоинством.
– Вик, скажи честно: ты ревнуешь?
Мушко перевела на него все такой же отстраненный взгляд.
– Может быть.
Она стиснула зубы, зажмурилась, и слезы ручьями потекли из ее глаз. Корольков молчал.
– Знаешь, Макс, я думала, что так больно уже никогда не будет, – вытирая слезы, шептала она. – Ты же мою историю не знаешь совсем. Как я жила до нашей встречи…
– Не знаю я твою историю. Если считаешь это важным, расскажи. – На самом деле слушать исповедь Вики ему не хотелось.
– У меня же… – Она всхлипнула, удерживая подступающий приступ рыдания, не глядя ему в глаза. – …у меня семья была… Муж. И сын. Десяти лет… Совместный бизнес с мужем. Путешествия. Мальчик мой, Егорка… на единоборства ходил, был чемпионом в своей возрастной категории.
Мушко разрыдалась. Потом кивнула в сторону подоконника. На нем стоял семейный портрет. С него на Макса с Викой смотрели трое счастливых людей – молодая Мушко, ее супруг и мальчишка десяти лет. Рядом находились фотокарточка в черной рамке, на которой муж Вики держал их сына на руках, и зажженная свеча в гильзе, помещенная в полукруглый стеклянный подсвечник.
Значит, Вика не врала. У нее действительно была семья, которую она трагически потеряла.
– Я была счастлива, – сквозь слезы продолжала она. – Пока однажды они не погибли в автокатастрофе…
Вика на выдохе произнесла последнее слово и опрокинула в себя рюмку с прозрачной жидкостью. Шумно вдохнув после этого, откашлялась и продолжила:
– Сначала я думала, что сдохну без них. Долго выкарабкивалась. Сидела на колесах, которые прописали психотерапевты. Потом ничего. Выжила. Бизнес продала, квартиру тоже. Купила эту однушку, потому что в нашей находиться не могла. Начала искать себя, обучаться… Потом вот с тобой начали работать.
Она посмотрела на Короля. Тот, озадаченный, сидел с поникшим видом. История его впечатлила, но он по-прежнему молчал, никак не показывая своего отношения к ней.
– Сколько лет прошло? – уточнил.
– Десять.
– И ты никогда ни с кем больше не пробовала построить отношения?
– Я боялась. Боялась привязаться и снова испытать эту боль. Так что в какой-то момент решила отдать всю себя работе. Не любить никого больше. Не привыкать. Не привязываться.
– Получилось?
– Как видишь, нет. Я старалась хорошо выполнять свои обязанности, но ты становился мне роднее и ближе с каждым днем. Да так, что под кожу вошло. У меня. А у тебя нет. Что ты за феномен такой, Максим? Как так получилось, что люди к тебе притягиваются, как железки к магниту, налипают, не в силах отцепиться, а ты можешь отряхнуть их, словно пыль, и идти дальше, собирая на себя все больше новых обожателей? Ведь ты, даже проходя весь этот путь бок о бок со мной, так легко готов отказаться от меня… Даже эту бедную девчонку Лику спокойно заменил, не прошло и месяца с ее гибели!
– Че ты несешь? – Корольков не кричал, но голос звучал уверенно и грубо. – Я до сих пор люблю Анжелу и не променяю ее ни на кого!
– Да, Максим. Я знаю, что Иволгина дважды у тебя ночевала. Сомневаюсь, что вы с ней вели светские беседы.
– Следишь за мной?
– Нет. Но также знаю, что после последней вашей ночи утром она вылетела с каменным лицом, расстроенная и словно убитая горем. Не видя никого и ничего перед собой. Что, за две ночи надоела девка тебе? Наигрался?
– Вика! Ты лезешь не в свое дело.
– Да. Теперь это не мое дело. Как-то так получилось, что раньше вся твоя жизнь была моим делом. Своей-то не было, Максим, только твоя… – Она улыбалась, а слезы продолжали литься из глаз. – А потом все к чертям полетело. Когда Лика с крыши… Я знаю, ты, наверное, меня обвинял, когда выяснилось, что я пару раз звонила ей, учила жизни и просила тебе мозг не выносить во время подготовки к серьезным проектам. Но она не была дурой, чтобы после такого с крыши сигануть. Не думаю, что она вообще специально это сделала.
– Конечно, это был либо несчастный случай, либо убийство!
Корольков подскочил и заметался по кухне.
– Я никогда не считал тебя виноватой. И да, мне искренне жаль, что ты потеряла семью, но, буду честен: я никогда не смотрел на тебя как на женщину. Может быть, только как на друга. Но точнее всего сказать – как на идеального партнера в нашем совместном деле.
Вика поднялась и подошла к Максиму вплотную, обняла его. Король не отвечал на объятия, но и не оттолкнул ее.
– Знаешь, я, пожалуй, тоже на тебя как на мужчину не смотрела, Макс, – продолжила Мушко. – Мне кажется, я просто ощущала себя частью тебя. И когда Лики не стало… Словно снова попала в тот момент, когда… моей семьи не стало. Это было ужасно больно! Я поняла, что не могу тебя бросить, пыталась спасти ситуацию, вытащить тебя из этого… Но все валилось из рук…
Она снова рыдала, теперь на его плече. Корольков наконец-то по-дружески похлопал ее по спине, слегка приобняв.
– Потом появилась Иволгина. И меня как будто током ударило. Я заметила, как ты на нее смотришь. Поняла, что она для тебя становится близким человеком, ради которого ты готов выкинуть меня из жизни, выкинуть память о девушке, которую любил и на которой хотел жениться! И все это за какие-то пару недель, Макс, это же просто… капец какой-то!
Максим смотрел на себя теперь глазами Вики – как же она была права. Озвучила то, что он сам себе озвучить боялся все это время. Отстранив от себя ревущую женщину, подошел к столу, налил в рюмку водки и выпил залпом.
– Да. Я последний мудак. Ты права. Но самое интересное знаешь что? Что ты меня простишь. И будешь работать со мной дальше. Даша меня простила и еще не раз закроет глаза на мои вспышки гнева. Даже Светка-дура… Та уже…
– Даша-то простит? – нарочито удивленно перебила Вика. – Я тебе расскажу про нее. Хотя ты, может, и не поверишь. Не так-то проста твоя Иволгина. Знаешь, что буквально за неделю до знакомства с тобой она рассталась с Фетисовым? Я говорила с Андреем. Он пытался ее разыскать после того, как у вас все закрутилось. Но тщетно. Бывший перестал быть ей интересен, а ведь, между прочим, девушка то ли с отклонениями в психике, то ли просто жестокая сука. Если ты на нее, как говоришь, сорвался… не думай, что предугадаешь ее последующие действия. Судя по тому, как она поступила с Фетисовым, к людям привязываться эта мадам не склонна. Сжигает мосты, глазом не моргнув. Меняет номера телефонов, место жительства, исчезает из соцсетей – поминай как звали. Я так понимаю, это уже произошло – ее больше нет.
– Что значит – ее нет?
– А то и значит. – Вика подошла к кухонному столу, взяла с него пачку сигарет, закурила. – Можешь даже не искать. Она тебе показалась. Ты ее придумал.
Красивая женщина с красными от слез глазами стояла у окна, глядя в одну точку. Что-то происходило за окном, но она была глубоко в своих мыслях.
– И Андрею она привиделась. И мне. И тебе. Массовая галлюцинация, – почти шепотом заключила она.
Корольков подошел к ней, приобнял.
– Дай номер Фетисова, пожалуйста.
– Что, разборки ему устроишь? Или организуете клуб бывших мужчин Иволгиной?
– Просто хочу задать ему пару вопросов.
Вика еще немного молча постояла у окна.
– Ты не ко мне приехал, Корольков. Тебе просто нужен был номер Фетисова. Что ж, скину сейчас. – Она все так же смотрела в одну точку. – Я так понимаю, вопрос о нашем дальнейшем общении и сотрудничестве тебя пока волнует не так остро, как отношения с Иволгиной?
– Вик, давай я тут разберусь, а потом мы оба успокоимся, встретимся и все решим, хорошо?
– Хорошо.
Мушко проводила Максима к двери.
– Это он, Андрюха, рассказал мне, что Дашка у тебя была, – пересылая контакт доктора, сказала Вика. – Он ее искал везде, потом понял, что вы не только расследование ведете, но и спите уже вместе. Что и подтвердилось. Надеюсь, ты к нему с пониманием отнесешься –как к товарищу по несчастью.