Юлия Рахаева
Ангел и Волк
– Допустим. Но что ты думал обо мне?
– У тебя есть жена.
– Жена.
– Лута.
– Я помню её имя, спасибо. Но что-то я не помню, чтобы я говорил о какой-то привязанности к ней.
– Она же беременна. Наверное, скоро должна родить. Я потерял счёт времени.
– Лута не беременна и никогда не была беременна.
– Да?
– Да.
– Значит, я ошибся.
– Ты не просто ошибся, ангел. Ты очень сильно ошибся. За такие ошибки…
– Что? Если ты сейчас уедешь, я пойму.
– И ты останешься здесь в качестве визиря, да? Навсегда?
– Да. Я здесь нужен.
– Кому? Амиру? Который за твоей спиной сообщил нам, что ты умер.
– Не только ему. Я учитель его сына. Я не хочу бросать этого мальчика.
– Я понял. Знаешь, на что я злюсь больше всего?
– На что?
– На то, что ты ничего мне не сказал. Просто уехал. Ты решил за меня. А я не терплю, когда за меня кто-то что-то решает. Когда-то кому-то приходит в голову, что он знает лучше. В своей жизни я всё всегда решаю сам. Я и только я. И если я позволяю кому-то приблизиться ко мне на расстояние одного шага, то от этого человека я буду требовать ещё больше, чем от всех остальных. Я бы действительно сейчас уехал, но я на самом деле посол Нэжвилля, поэтому я останусь. Хотя бы на какое-то время.
С этими словами Гаяш поднялся и удалился в сторону дворца.
– Он прав, – проговорил Юджин. – Я, наверное, точно идиот. И что дальше?
Его одежда по-прежнему была мокрая, кровь на губе запеклась и перестала течь. Юджин какое-то время ещё посидел на скамейке, ловя на себе недоуменные взгляды слуг и охраны. Затем он встал и медленно зашагал к своим покоям.
– Ой, Феникс! Что с тобой? – раздался рядом голос Сафира, евнуха харама. Это был слегка полноватый невысокий мужчина с чуть раскосыми глазами и пухлыми губами. Он не был амма, хотя цвет его кожи был таким же смуглым. Сафир ещё в раннем детстве был взят в плен во время одной из стычек с племенем сарби, его привезли в Фейсалию, где сделали евнухом харама.
– Я упал в фонтан, – ответил Юджин.
– Лицом?
– Почему лицом?
– Ну, ты же губу расшиб.
– А, да, – Феникс не сразу понял последнее слово. – Нет, это я так с послом Нэжвилля пообщался… удачно.
– Это что же вы успели не поделить? И куда смотрела охрана?
– Охрана не виновата. Я сам их остановил.
– Эй, я не понял. Расскажи мне.
– Только пойдём, мне надо переодеться. Хотя… – перешёл на родной язык Юджин. – Я могу простудиться, и мне не надо будет идти на ужин.
– Ты думаешь, я хоть что-то понял?
– Расскажу, расскажу. Только чтобы нас никто не слышал.
Юджин не сразу смог нормально общаться с Сафиром. Поначалу мешал языковой барьер, да и так внезапно начать доверять кому-то в чужой стране Юджин не мог. Но Сафир своей непосредственностью и какой-то неуёмной общительностью смог добиться того, что другие назвали бы дружбой, но Юджин боялся произносить это слово даже в мыслях.
Они зашли в покои визиря, где Феникс сел на подушки и проговорил:
– Помнишь, я говорил про то, что я не один прибыл в Нэжвилль?
– Конечно, – закивал Сафир, садясь рядом. – А ты переодеваться не будешь?
– Не буду. Уже сухое почти.
– Ну, не один ты был там и дальше?
– Один их них и есть новый посол.
– Ой.
– Действительно ой, – усмехнулся Юджин.
– То есть он что, разозлился, что ты тут визирь? Он не знал?
– Он думал, что я умер.
– Ой.
– Ой. Это ему наш амир сообщил о моей смерти. Ну, не ему, а в Нэжвилль. А я не знал об этом. Я думал, что я просто сбежал.
– Но зачем ему, то есть им надо было сообщать о твоей смерти? Чтобы тебя не искали, да?
– Наверное. Я не знаю. И не знаю, зачем надо было меня обманывать.
– А ты бы согласился на такое?
– Нет.
– Ну, вот тебе и ответ.
– А письмо написал Родни.
– Родни? Ой. Это его амир заставил, что ли?
– Амир что? – Юджин не понял слово «заставил».
– Принудил.
Феникс по-прежнему не понимал.
– Силой, – сказал Сафир.
– Да, силой, – кивнул Юджин. – А ещё он тогда на меня злился.
– За что? – удивился евнух.
– За то, что его, как ты сказал.... заставил?
– Да.
– Заставил его сюда приехать.
– Так он довольный и счастливый ходит!
– Это сейчас. Тогда было иначе.
– Что же ты теперь будешь делать? – спросил Сафир.
– Ничего, – ответил Юджин.
– Как так?
– А что я должен сделать?
– Он был твоим другом, я ведь правильно понял. А ты его обманул.
Юджин не ответил. Сейчас он больше всего хотел, чтобы Гаяш исчез. Просто вернулся в Нэжвилль или в Сверигию, но только чтобы больше никто не напоминал Юджину о том, что он сделал. Он снова начал испытывать чувство вины, от которого, как ему казалось, он успел избавиться за время, проведённое в Фейсалии. А ещё он хотел избежать ужина.
– Сегодня будет ужин у Мохана. С Гаяшем. Так его зовут, – сказал Юджин. – Я не хочу на него идти. Ты мне поможешь?
– Помогу, – кивнул Сафир. – Как?
– Скажи Мохану, что у меня лихорадка. Что я… я не знаю, как это сказать на языке амма.
– Простудился? – догадался евнух. – Потому что в фонтане искупался?
– Да.
– Хорошо, скажу. Но ты тогда ложись и начинай болеть. Чтобы взаправду. Пойду Ясмин скажу, ой, она расстроится.
– Спасибо, Сафир, – улыбнулся Юджин.
Когда евнух ушёл, Феникс подошёл к своей кровати и, не раздеваясь, лёг. Одежда так и не высохла, и Юджин думал, что было бы неплохо заболеть на самом деле. Это надолго избавило бы его от необходимости видеть Гаяша. Сафир оказался прав по поводу Ясмин, и очень скоро слуга доложил Фениксу, что его хочет навестить старшая жена амира. Юджин кивнул, и в его покои вбежала взволнованная Ясмин. В руках у неё был кувшин.
– Это козье молоко, – сказала она.
– Какое молоко? – не понял Юджин.
– Козы. Ты не знаешь, кто такая коза? Такая с рогами.
– Это корова.
– Нет, не корова. Она маленькая. Бородатая, – Ясмин поставила кувшин на пол и жестами показывала то рожки, то бороду.
– Коза, я понял, – рассмеялся Юджин. – Спасибо за молоко.
– У тебя что-то с лицом.
– Я ударился.
– Я попрошу передать тебе бальзам. Всё, я побегу обратно, а то никому не нравится, когда я хожу в твои покои. Алиму особенно
– Иди, конечно.
Как только ушла Ясмин, не прошло и получаса, как слуга объявил о приходе амира.
– Что же это с тобой приключилось? – качая головой, спросил он.
– Простудился, – ответил Юджин.
– Вижу, – усмехнулся Мохан. – Вот прямо вижу. Вот прямо простуженное лицо.
– Не издевайся. И без того тошно. Зачем ты написал то письмо?
– Ну, положим, его писал не я, а Родни.
– Под твою диктовку.
– Да, под мою. И я сделал так, чтобы обезопасить и тебя, и себя.
– Даже могилу мою устроил.
– Ты же меня знаешь, Феникс. У меня не может быть иначе. Что, злишься на меня?
– Нет. У нас же в Фейсалии запрещено злиться на амира.
– Вот не был бы ты моим любимым визирем, я бы тебе за такие слова язык приказал вырвать. Но ты всё-таки мой любимый визирь, поэтому я сочту это за шутку. И чтобы на ужине был.
Амир ушёл.
Гаяш взглянул на часы: до ужина оставалось около получаса. Ему удалось немного вздремнуть, хотя после разговора с Юджином он не думал, что вообще сможет успокоиться. Ему хотелось разнести весь дворец, но слуги приготовили для него ванну с какими-то маслами, и Гаяшу действительно стало легче. Он должен был радоваться, что Юджин был жив, и он действительно радовался этому. Но поступок этого идиота Гаяш всё же считал предательством и ничего не мог с этим поделать.
Гаяш переоделся и уже был готов пойти на ужин с амиром, когда услышал какие-то крики. Слов он не разбирал, да и кричали похоже на местном языке. Но точно кто-то ругался. Гаяш выглянул в коридор и увидел вдалеке амира и какого-то невысокого полного мужчину, одетого во что-то длинное и яркое. Мужчина размахивал руками и словно пытался что-то доказать Мохану. В конце концов, амир замахнулся на мужчину, но передумал, резко развернулся и ушёл.
– Эй! – позвал Гаяш мужчину. – Что случилось? Ты по-нашему понимаешь?
– Я знаю, ты Гаяш, – с жутким акцентом сказал он.
– Ну, Гаяш, а ты кто?
– Я Сафир. Я друг Феникса.
– Друг?
– Друг. Не знаю, как тебе сказать дальше… Беда. Вот.
– Что беда?
– Феникс беда.
– Феникс в беде?
– Да.
– Что с ним ещё?
– Не знаю, как сказать. Язык ваш мало знаю.
– Ну, скажи как-нибудь.
– Амир жена. Ясмин. Друг Феникса.
– У амира есть жена, которую зовут Ясмин, и она тоже друг Феникса?
– Да! – радостно закивал Сафир.
– И что?
– Амир… всё не знаю, как сказать, – резко расстроился мужчина.
– Покажи. Жестами, – предложил Гаяш. Этот Сафир его забавлял.
– Ой… Вот. Жена, – мужчина поднял одну руку. – И Феникс, – он поднял вторую, а потом соединил их.
– Они спят? – удивился Гаяш.
– Нет! – замахал руками Сафир. – Амир… как же это… я же знаю…. Думает!
– Амир думает, что его жена спит с Фениксом?
– Да!
– Давно?
– Вот сейчас. Феникс беда. Я говорю тебе. Я друг, я не помог. Ты друг, ты помогаешь. Иди. Вон там покои, – Сафир махнул куда-то в сторону.
– Бред какой-то, – проговорил Гаяш, но пошёл туда, куда указал мужчина. Там он наткнулся на кучу слуг, которые не хотели его пропускать дальше. И ни один из них ни слова не понимал на языке нортов.
– Ты их пугаешь, – проговорил вышедший из своих покоев Юджин.
– А чего ты их нашему языку не научил?
– Зачем?
– Ладно, пойдём, – и Гаяш толкнул Юджина обратно в покои.
– Ты чего?
– Что за мужик такой чудной в пёстрой одежде?
– Сафир?
– Да, Сафир.
– Это евнух.
– Евнух? Это как?
– Гаяш… Ты серьёзно?
– Что?
– Ты не знаешь, кто такой евнух?
– Откуда? Я в Фейсалии первый раз.
– Он служит в хараме. Отвечает за жён и наложниц. И поэтому он кастрат.
– Он что?
– Кастрат. Это ты хоть понимаешь?
– Да, понимаю, – с некоторым ужасом в голосе ответил Гаяш.
– Так почему ты про него спросил? Он к тебе приставал? – с улыбкой поинтересовался Юджин.
– С ума сошёл? Он сказал мне, что он твой друг.
– Не в этом смысле.
– Да я и не подумал, что в этом! Он мне сказал, что я должен тебе помочь, потому что амир думает, что ты спишь с его женой Ясмин.
– Быть такого не может.
– Ну, это не я придумал. Я кстати видел, как они ругались. Этот Сафир и амир.
– Ругались? Да чтобы Сафир ругался с амиром… – Юджин покачал головой, подошёл к столику, на котором стоял графин и бокалы. – Вино будешь?
– Буду. Так что у тебя за отношения с этой Ясмин?
– Я учу её языку нортов, а она меня – языку амма. И всё. Она верная жена. У меня и в мыслях не было. Да переспать с женой Мохана может только самоубийца!
– Вот, – закивал Гаяш. – Ты.
– Нет, волк. Уже нет.
– Что нет?
– Я больше не самоубийца.
– Да что ты?
– Правда.
– Почему я тебе не верю, не знаешь?
– На, – Юджин протянул Гаяшу бокал вина. – За что выпьем?
– Ну, видимо, за то, чтобы тебя Мохан не… что тут делают за такое?
– Понятия не имею. Может, кастрируют. Просто за воровство руку отрубают.
– Мда. В какую замечательную страну ты сбежал, Юджин.
– Ну, что ты хочешь, чтобы я сказал? Да, я идиот. Я согласен.
– Кто-то ведь тебя здесь не любит, я верно понимаю? – выпив, проговорил Гаяш.
– Верно. Больше всех меня не любит Алим, я тебе про него говорил.
– Он мог наговорить на тебя Мохану?
– Мог. Только зачем ему ещё и Ясмин подставлять?
– А кто-нибудь кроме него? – спросил Гаяш.
– Министры тоже не очень меня жалуют, но это потому что я чужой человек для них, – ответил Юджин. – Ещё есть мать Мохана, Балькис.
– А ей ты чем не угодил?
– Наверное, она думает, что я дурно влияю на её сына. Она ведь и Ясмин не особо любит. К другим жёнам Мохана она более благосклонна, хотя те не подарили ему наследника.
– Значит, тебя оговорил либо Алим, либо эта мамаша, – вывел Гаяш.
– Мне Ясмин жалко. Она вообще ни в чём не виновата. Скажи, ты меня ненавидишь? – Юджин поднял глаза на Гаяша.
– Нет, – ответил тот. – Хотя следовало бы.
Вошедший слуга проговорил что-то на языке амма, из чего Гаяш понял только «амир» и «Мохан». Юджин коротко ответил.
– Пойдём, – сказал он.
– Куда? – не понял Гаяш.
– На ужин.
– Ужин состоится?
– Ну, нас только что на него пригласили.
Ужин был накрыт на свежем воздухе, на террасе. В стороне сидели музыканты и играли красивую медленную мелодию. Гаяшу было непривычно, что вся еда стояла на полу, а Мохан сидел на подушках. На такие же подушки было предложено сесть и ему с Юджином. Кроме них, на ужине присутствовали все четыре жены амира, а также Алим и ещё какой-то знатный амма.
– Это Тагир, один из министров, – прошептал Юджин.
– Рад приветствовать вас на этой скромной трапезе, – с улыбкой проговорил амир на языке нортов. – Так давайте выпьем и хорошенько закусим.
– За нашего амира Мохана Второго Великолепного! – поднимая бокал с вином, сказал Тагир. Он тоже говорил на языке нортов, хоть и с сильным акцентом.
– За амира! – повторили все.
– Благодарю, – продолжал улыбаться Мохан. – Эй, Феникс, как твоя простуда?
– Не так хорошо, как хотелось бы, – ответил Юджин.
– Ешь, пей – должно полегчать, дорогой!
– Спасибо. Надеюсь.
– Гаяш, как тебе мой дворец? – спросил амир.
– Хороший, – ответил тот.
– Нравится?
– Нравится.
– Покои хорошие у тебя?
– Хорошие.
– Слуги не надоедали? Если что, скажи, я их сразу на место поставлю. Будут знать.
– Не надоедали. Я и сам могу поставить их на место, если что.
– Вот как? Так ты ж языка не знаешь, а они твоего.
– Поймут.
– Люблю таких людей, как ты, Гаяш, – рассмеялся Мохан. – Мы сработаемся. Ведь так?
Амарго не ответил.
– Тебе надо будет хоть немного обучиться нашему языку, – сказал амир. – Пусть вот мой любимый визирь тебе поможет. У него такие успехи. Его ведь одна из моих жён обучала. Да, дорогой?
– Да, – кивнул Юджин.
– Поможешь нашему послу?
– Помогу.
– Ясмин, луна моя, как думаешь, хороший учитель из Феникса?
– Да, мой господин, – тихо ответила женщина. – Он прекрасно учит нашего сына.
– И тебя, я смотрю тоже. Вон как запела на чужом языке.
– Я выполняла вашу волю, мой господин.
– Мою, конечно. Эй, Алим! Ты подружись с послом. Нам надо укреплять торговые связи с Нэжвиллем. И ты, Тагир, тоже подружись. Между Фейсалией и Нэжвиллем больше не должно возникать никакого недопонимания. Я верно говорю, а, Гаяш?
– Верно, – кивнул амарго. – В Нэжвилле и Сверигии никто не желает войны.
– Так ты и за Сверигию говоришь?
– Нэжвилль теперь неотделим от Сверигии.
– Вот как? Хорошо, хорошо. Это очень хорошо. Ясмин, луна моя, спой нам.
– Но мой господин…
– Что такое?
– Но люди… здесь столько людей…
– И что?
– Как я могу петь для кого-то ещё, кроме своего господина?
– Это мои гости. Пой.
– Слушаюсь, мой господин.
Ясмин кивнула музыкантам, и те заиграли новую мелодию. Женщина запела. У неё был нежный голос. Сначала она пела тихо, но потом её голос становился всё сильнее. Гаяш не понимал ни слова из того, что она пела, но ему казалось, что песня была очень грустной, даже трагичной.
– О чём песня? – тихо спросил он Юджина.
– О женщине, которая села в лодку и отправилась в бушующее море. Море хотело украсть у неё любимого. Кажется, это любимая песня Мохана.
Ясмин закончила петь. Воцарилась тишина. Гаяш хотел захлопать, но Юджин остановил его, схватив за руку.
– Никто не хлопает, если амир не хлопает, – прошептал он.
– Красивая песня, – проговорил Мохан. – Да, Феникс?
– Да, очень, – ответил тот.
– Пойдём, переговорим.
Юджин кивнул. Мохан поднялся, и Юджин последовал вслед за ним. Они прошли через двор и остановились у небольшого балкона, с которого была видна лестница, ведущая в город.
– Если я узнаю, дорогой мой, что это правда, то… – Мохан замолчал.
– Это неправда, и ты это знаешь, – ответил Юджин. – Ясмин любит тебя больше жизни. Она боготворит тебя. Ты для неё всё. Ты и ваш сын. Мне и в голову не пришло бы посмотреть на неё как-то иначе.
– Надо тебя женить.
– Что? Зачем?
– Чтобы в голову никому ничего больше не приходило.
– Я не хочу жениться.
– Тогда про тебя будут другие слухи.
– Мне всё равно. Мне плевать на слухи. Пусть думают, что хотят.
– Но мне не плевать, дорогой. Ты мой визирь. Ты мой главный друг и помощник.
– Тогда, может, мне надо было остаться в Нэжвилле? Там у меня уже была жена. Я приехал сюда не для того, чтобы мне снова указывали, что я должен делать.
– Тебе нравится жить во дворце?
– Нравится.
– Слуги мои нравятся?
– Да.
– Кушанья?
– Да.
– Сына моего нравиться учить, да?
– Да, к чему ты ведёшь?
– Платить когда будешь?
– Платить?
– А что, дорогой, разве всё это бесплатно?
– И как же я должен платить?
– Не хочешь жениться, ладно. Но и с моими жёнами больше общаться не будешь. С Ясмин больше ни слова. Если надо будет обсудить обучение Кабира, то это ко мне. Узнаю, что вы с ней видитесь, мало не покажется. Понял, дорогой?
– Да.
– Идём к гостям, а то посол волнуется.
– Ты в порядке? – спросил Гаяш, когда Юджин снова сел рядом с ним.
– Да. Мохан мне просто запретил общаться с его жёнами.
– Я не верю, что тебе всё это нравится.
– Да мне это и не нравится. Просто раньше было проще. Раньше меня не обвиняли в связи с женой амира.
– Думаешь, это как-то связано с моим приездом?
– Всё возможно.
– Я бы мог тебя увезти.
– Что? – Юджин удивлённо посмотрел на Гаяша.
– Что слышал. Я же здесь не останусь, я переговорю с местными, предъявлю бумаги, которые подготовили в Нэжвилле. И всё. Поеду назад. Я могу взять тебя с собой.
– Но я, наверное, не смогу так просто уехать. Амир не отпустит меня.
– Ты ему друг?
– Нет. Но его сын…
– Его сын. Его. Ты к нему какое отношение имеешь?
– И куда ты меня увезёшь? К Анабель? Я не поеду в Нэжвилль и в Айланорте мне нельзя. Всё. Ты ведь это тоже понимаешь.
– Мы много говорили о походе на восток, – сказал Гаяш. – Да, там действительно существует довольно опасное племя сарби. Но его можно обойти. Либо с севера, либо с юга. Мы можем попытаться. У нас есть шанс добраться до восточного побережья материка.
– Разве корабль нас будет ещё ждать?
– Будет.
– То есть Латимор…
– Да, капитан хочет пойти на восток. Хьярти поддержал нас. Они готовы снарядить нас всем необходимым. Только надо вернуть учёного. Ну, и планировалось, что я отомщу амиру.
– Как?
– Уже неважно. Ты ведь жив, он тебя не убивал.
– Ты ведь не собирался убивать его?
– Нет, хотя было такое желание. Оно и сейчас есть. Но это ведь к войне приведёт.
– И всё-таки.
– Ты любопытный не в меру. Месть придумывал не я, а Анабель с Латимором. Я бы вряд ли до такого додумался.
– Анабель с Латимором, – повторил Юджин. – У них хорошие отношения?
– Мы все сошлись на почве ненависти к амиру. Из-за твоей смерти.
– Когда вы планируете идти на восток?
– Как только вернём Родни. Всё готово.
– Я с вами. Я пойду с вами. Если, конечно, они меня простят. Капитан и остальные. И Родни тоже… Он ведь написал это письмо.
– И ты, и он – вы оба члены этой экспедиции. Мы отправились в неё вместе, вместе и пойдём дальше.
II
Гаяшу быстро наскучили так называемые деловые переговоры с Алимом и Тагиром. Он не до конца понимал предмет разговора, хотя держался очень уверенно. Гаяшу хотелось поскорее покончить с этим и покинуть Фейсалию навсегда. Тагир, откланявшись, ушёл первым, и Гаяш тоже уже хотел вернуться в свои покои, но Алим остановил его.
– Вы позволите? Я бы хотел переговорить с вами с глазу на глаз. Так же вы говорите.
– Так, – кивнул Гаяш. – И о чём вы хотите поговорить?
– Уезжайте этой ночью, не ждите до утра. Я сам лично приготовлю вам лошадей. Хороших лошадей. Они могут проехать почти до самой границы без отдыха, и вы не щадите их.
– К чему такая спешка?
– А разве вы сами не хотите покинуть этот гостеприимный дворец навсегда? Послушайте, Гаяш, я знаю, с какой целью вы приехали.
– Да что вы?
– Когда амир говорит, что у него повсюду шпионы, он не может не думать о том, что шпионы есть не только у него. Он следит за королевой Нэжвилля и за ярлом Сверигии. Он следит за своими министрами и жёнами. А я, в свою очередь, слежу за визирем и за вами. Я давно узнал о вашем назначении, потому что один из шпионов амира в Нэжвилле и мой шпион тоже. Я много узнал о вас. Я понял, что назначить такого человека, как вы, послом, это что-то да значит. Начав копать глубже, я узнал о том, что в Нэжвилле Феникса считают умершим. И оно как-то сложилось. Но вижу, вы передумали осуществлять задуманное. Поэтому уезжайте как можно быстрее. Вам нечего здесь делать. И увозите визиря. Увозите, а я попробую отвлечь внимание амира, чтобы он не сразу отправил погоню за вами.
– Я не уеду без учёного, – сказал Гаяш.
– Он возвращается сегодня. Так что берите его, визиря и в путь. Можете заклеить им рты, связать, если будут сопротивляться. Я помогу, если будет нужно. Лично помогу. Но уезжайте.
– От кого же мы будем бежать?
– От амира, от кого же ещё. Он свет наших очей. Он солнце Фейсалии. Так вот смотрите, как бы он вас не подпалил да не ослепил. В прямом смысле. Знаете, что сделал один из его предшественников с архитектором, который построил этот дворец?
– И что же?
– Приказал выколоть глаза. Чтобы он более никому такой дворец не построил. Вы поняли меня?
– Понять-то я понял. Но почему я должен вам доверять? Вы же не любите Феникса.
– Ещё как не люблю. Поэтому для меня его отъезд будет словно мёд. И лучше я встану на место бежавшего визиря, чем … мало ли что с ним сделает амир. Так что не забудьте. Сегодня в полночь.
Гаяш не верил Алиму, хотя и допускал, что тот мог говорить правду. По крайней мере, он был прав по поводу амира. Но Гаяш был уверен, что Алим сам же и сделает всё, чтобы испортить пребывание Феникса при дворе. Амарго шёл по коридору к своим покоям, когда ему показалось, что он услышал знакомый голос. Гаяш направился туда, откуда слышался разговор, и увидел Родни. Он был одет в белую широкую рубаку и такие же белые брюки, а на голове был какой-то чудной, по мнению Гаяша, головной убор. Родни разговаривал с кем-то из амма, причём делал это на смеси родного и местного языков.
– Ну, здравствуй, учёный, – проговорил Гаяш, подходя к нему. Родни умолк и побледнел. Мужчина, с которым он беседовал, сказал что-то на своём языке. Томлин ему ответил, и амма ушёл.
– Гаяш, – наконец, выдал Родни.
– Он самый. Как жизнь?
– Х-хорошо.
– Как поездка к заливу?
– З-замечательно.
– Нефть нашли?
– Д-да.
– А чего заикаешься?
– Я н-не заикаюсь.
– Заметно, – усмехнулся Гаяш.
– Вы будете меня бить? – вдруг спросил Родни.
– А есть за что?
– Ну… да…
– И за что? Поделись с другом.
– Я написал то письмо под диктовку амира.
– И зачем написал?
– Амир попросил. А я злился.
– На Юджина?
– Да. Потому что из-за него меня схватили, заткнули мне рот и повезли в Фейсалию. А ещё потому что он убийца.
– Вот оно что. Убийца значит. А ты у нас белый и пушистый.
– Значит, всё-таки будете бить?
– Юджин действительно не знал об этом письме? – спросил Гаяш.
– Не знал, – ответил Родни.
– А я думал, ты врать не умеешь.
– Я и не умею! Знаете, как мне тяжело это далось? Знаете, как меня потом совесть мучила? Я хотел даже признаться Юджину, но так и не решился. Я испугался. И я его боялся. Убийца же…
– Ты мне скажи. Только честно. Ты хочешь продолжать экспедицию или предпочтёшь тут остаться?
– Экспедицию? Пойти на восток? В степь?
– На восток. Обойти степь с юга или севера. Там посмотрим. Но закончить то, что мы начали. То, для чего отправились в это путешествие. Ты же хотел творить историю. Или нет?
– Хотел. И сейчас хочу.
– Но тебя купили этим богатством, да? Дворцом?
– Нет! – воскликнул Родни. – Я выше этого! Я здесь только ради науки. Этим людям были нужны мои знания. Они оценили их по достоинству.
– Ты на вопрос мой не ответил.
– Конечно, я пойду с вами. Так вы не будете меня бить?
– Тебе так хочется, чтобы я тебя побил? – с усмешкой спросил Гаяш.
– Нет! А Юджин с нами?
– С нами. Мы уезжаем этой ночью.
– Так быстро?
– Не хочешь, оставайся. Я не повезу тебя силой.
– Я не останусь, я поеду.
– Тогда ночью мы за тобой придём. Будь готов.
Вечером к Юджину зашёл слуга и передал письмо. Феникс развернул бумагу и увидел, что письмо было написано на языке амма. Обречённо вздохнув, он начал его расшифровывать. Спустя какое-то время Юджин кое-как понял, что это было послание от Ясмин и что она просила о встрече. После запрета от Мохана Феникс не очень хотел идти на эту встречу, но, с другой стороны, этой ночью он планировал покинуть Фейсалию навсегда, а это значило, что встреча с Ясмин могла стать прощанием. Встреча была назначена в саду. Интуиция подсказывала, что идти туда не следовало. Юджин посмотрел на часы: либо пойти прямо сейчас, либо уже опоздать. Он покинул покои и медленно зашагал по коридору. То, что за ним следили, Юджин увидел сразу же. Вместо того чтобы идти в сад, он направился в покои Гаяша. К своему огромному удивлению, прямо перед дверьми он обнаружил Ясмин.
– Мне было страшно заходить туда, – прошептала женщина. – Там ведь мужчина.
– А что ты здесь делаешь? – спросил Юджин.
– Как что? Ты же пригласил меня сюда. Написал письмо, – и Ясмин протянула ему бумагу. Короткое послание было на языке нортов. «Буду ждать в покоях посла через четверть часа. Это важно. Феникс».
– Это не мой почерк, – проговорил Юджин.
– Но я не различаю. Это на твоём языке. Как не твой?
– Не мой. Это, наверное, тоже не твой? – он показал Ясмин полученное им письмо.
– Не мой. Что же это?
– Нас подставили.
– Как это? Не понимаю.
– Обманули. Иди в харам. И быстро.
– Какая встреча! – раздался из коридора голос Мохана.
– Теперь поняла, что значит «подставили»? – спросил Юджин.
– Да, – ответила Ясмин.
– Как вы мне это объясните, дорогие мои? – на губах амира застыла улыбка, от которой мороз бежал по коже.
– Ты знаешь почерк своей жены, Мохан? – заговорил Феникс.
– Предположим.
– Это она писала? – Юджин протянул амиру письмо.
Мохан смотрел на бумагу и почему-то молчал.
– Да, она, – наконец, сказал он.
– Мой господин, – Ясмин упала на колени перед мужем.
– В таком случае, я так полагаю, что дальнейший разговор бесполезен, да? – проговорил Юджин.
– Я что тебе сказал? Забыл? Не видеться с ней! Даже если она тебе написала!
– А ты внимательно читал её письмо? Где была назначена встреча?
– В саду…
– Вот именно. А я где? Я выполнил твой приказ, амир, я не пошёл на эту встречу.
– Эй, ты, – Мохан толкнул жену ногой. – Ты почему сюда пришла?
– В письме Феникс звал меня сюда, – всхлипнув, ответила женщина.
– Что ещё за письмо?
– Вот, – Ясмин показала бумагу.
– Почерк не мой, – вставил Юджин. – Можем хоть сейчас сравнить. У меня в покоях исписанная тетрадь.
– Мне надо разобраться, – проговорил Мохан. – Значит так. Ясмин, луна моя, иди в харам и не выходи оттуда, пока я не разрешу. Слышала?
– Да, мой господин.
– Теперь ты.
Мохан открыл дверь покоев Гаяша, толкнул туда Юджина и сказал:
– Будете оба здесь под охраной. Пока я не прикажу вас выпустить. Понял, дорогой?
И амир закрыл дверь.
– В чём дело? – спросил Гаяш, увидев Юджина.
– Нас с Ясмин в очередной раз подставили, – ответил тот, проходя к окну и садясь на подоконник.
– Как?
– Мне принесли письмо от неё, на местном языке. Будто бы она назначает мне встречу в саду. Ну, я подумал и не пошёл. Амир же запретил. Я даже предположил, что это может быть подстава. Вместо этого я пошёл к тебе. И кого же я увидел прямо перед твоими дверьми?
– Ясмин?
– Да. У неё тоже было письмо. Кто-то написал на нашем языке. Будто я назначил ей встречу у тебя. Она, дурочка, пошла. И тут откуда ни возьмись – кто?
– Амир.
– Амир. Знаешь, что забавно? Я показал ему письмо Ясмин, так он сказал, что это её почерк. Но я знаю, что это не так. А ещё я видел, что он узнал руку. Значит, он скрыл от меня и от Ясмин имя того, кто на самом деле написал это письмо. И вот ещё что. Кто-то же догадался, что я не пойду в сад. И этот кто-то предположил, что я пойду именно к тебе.
– Этот кто-то должен был хорошо тебя изучить. Это Алим.
– Может быть. Но тут что-то не вяжется. Ты сам говорил, что он хотел помочь нам уехать. Зачем тогда ему надо было тебе всё это говорить? Смысл? Ну, подставлял бы себе и подставлял.
– Хотел отвлечь от себя наше внимание.
– Может, ты и прав. Но нам с тобой запрещено отсюда выходить до соответствующего приказа от Мохана. У тебя ест какая-нибудь еда? Выпивка?
– Вот, – Гаяш показал на вазу с фруктами и графин с вином.
– Давай тогда всё это съедим и выпьем, – сказал Юджин, спрыгивая с подоконника. – Бежать мы всё равно уже не сможем.
– Зря только учёный будет нас ждать, – вздохнул Гаяш, разливая вино.
– Я могу его предупредить.
– Это как?
– Я знаю, где его окно. Недалеко совсем.
– И?
– Ну, вооолк…. – протянул Юджин, забирая бокал. – Я выберусь через окно, – он перешёл на шёпот, – дойду до его окна, расскажу ему обо всём и вернусь обратно.
– Это реально?
– Да. За что пьём? За свет наших очей амира Мохана Второго Великолепного?
– Издеваешься?
Пожав плечами, Юджин осушил бокал. Затем взял из вазы гроздь винограда, вернулся на подоконник и начал есть.
– Тут довольно высоко, – проговорил Гаяш, подойдя к нему и выглядывая в окно.
– Бывало и выше. Ну, я пошёл.
С этими словами Юджин отдал Гаяшу полупустую ветку винограда и встал на подоконник. Ещё мгновение, и он был уже за окном. Феникс довольно быстро добрался до покоев Родни, приоткрыл окно и зашёл внутрь. Томлин лежал на кровати, обложившись какими-то бумагами и схемами.
– Привет, – сказал ему Юджин. – С возвращением.
Увидев его, Родни испуганно попятился назад и вжался в стену.
– Ты чего? – удивился Феникс.
– Убивать меня пришёл? Ты всё знаешь, да? – дрожащим голосом спросил Родни.
– Ты меня боишься? – Юджин всё ещё не понимал.
– Конечно. Ты пришёл меня убивать, я знаю. Я, наверное, заслужил.
Феникс остановился, где стоял.
– Я без оружия, – сказал он.
– Так зачем тебе оружие? Ты же сам себе оружие. Я знаю. И я готов, – Родни зажмурился.
Юджину стало не по себе.
– Вообще-то я пришёл тебя предупредить, что мы не сможем уехать сегодня, потому что нас с Гаяшем взяли под домашний арест. Меня кто-то обвиняет в связи с Ясмин.
– Амир узнал? – Родни открыл глаза.
– Что узнал?
– Ну, что ты и Ясмин…
– Ты что? Между мной и Ясмин ничего нет и никогда не было! – воскликнул Юджин. – Да как тебе в голову такое могло придти?
– Прости, – Родни снова зажмурился и ещё больше вжался в стену.
– Да не буду я тебя убивать!
– Правда? – открыв глаза, удивлённо спросил Томлин.
– Правда. Я тебя предупредил. Всё. Я пойду обратно.
– Куда обратно? Как пойдёшь?
– К Гаяшу в покои. Нас там заперли. Пойду, как пришёл.
И Юджин развернулся к окну.
– Прости меня, – услышал он вслед.
– Я не злюсь, – не оборачиваясь, ответил Феникс, поднимаясь на подоконник.
Когда Юджин снова оказался в покоях Гаяша, амарго показалось, что тот как-то странно выглядел.
– С учёным всё в порядке? – спросил он.
– В порядке, – кивнул Юджин и направился к графину с вином.
– Ты ж всё равно не пьянеешь.
– А вдруг?
– Что опять случилось?
– Родни боится меня. Он решил, что я пришёл его убивать.
Юджин налил себе полный бокал и выпил залпом.
