Энни Янг
Я начинаю жить
Парадоксально (и давно забытое чувство): вода, при нахождении в ней, не ощущается водой, то есть той самой привычной текучей жидкостью. Это приятная влажная прохлада, окутывающая всё тело целиком. Здесь, под водой, до невероятности тихо. Сказочная тишина. Скажешь слово – звуки тут же будут поглощены невероятной силой таинства окружающей синевы. Пожалуй, это то самое место, где немые и обычные люди окажутся в совершенно равных условиях. Здесь для общения не нужны слова. Один многозначительный взгляд может сказать о многом – о том важном, что у нас глубоко в сердце.
Игорь подплывает ближе и кончиком пальцем дотрагивается до моего лица. Совершенно иные ощущения, нежели там, наверху. Какие-то непонятные, но приятные. Снова поцелуй. Слишком сладко. Мокро. Ванильно. Кружится голова от избыточного выброса в кровь гормонов…
Всплываю на поверхность и, запрокинув голову, смотрю вверх. Жаль, снег перестал идти. Подплываю к бортику и собираюсь вылезти, но внезапно появившиеся сильные руки затаскивают меня назад в воду.
– Игорь, что ты…
– Куда собралась? – игривым тоном интересуется он, ловко удерживая меня в руках.
– В душ, – решительно заявляю я. – Во второй раз за утро. Между прочим, по твоей вине. – Поворачиваю голову к плечу, которое он начинает щекотать своим горячим дыханием.
– А где спасибо? – и лукаво улыбается.
– "Спасибо"?
– Разве я не помог тебе избавиться от твоих тараканов, которые слишком глубоко засели в твою милую головку? – Игорь поворачивает меня к себе и нежно заправляет непослушные мокрые пряди мне за ухо, обхватывает ладонями мои виски.
– Почему ты так уверен, что у тебя получилось?
По моему лицу стекают капельки воды.
– Я же вижу, ты больше не боишься.
– Ошибаешься, я по-прежнему не хочу тут оставаться.
– Мне кажется или ты бежишь от меня? – Между его бровями прорезывается глубокая складка.
Что? Нет, конечно. Все-таки, он не видит меня насквозь… А его волнение по поводу того, что я якобы избегаю его или еще хуже – могу уйти вовсе, – мне придает некую уверенность в наших с ним отношениях. Боится потерять – значит, любит.
– Игорь, я не бегу от тебя. Это глупо. Да и с чего вдруг?
– Показалось, – говорит он, и тяжелый воздух, срывающийся с его губ, утыкается прямо в мою шею, вызывая стремительно распространяющиеся по всему телу мурашки. – Давай еще немного поплаваем, – предлагает Игорь, стерев с лица хмурый вид.
– Ой нет, хватит с меня и одного сеанса терапии.
– Но сеанс не закончен.
– Нет, закончен, Игорь. По крайней мере, на сегодня.
– Хорошо, тогда в следующий раз.
Игорь первым выходит из воды, я за ним; на ходу выжимаю волосы, и вода с них стекает на мраморный пол.
– Следующий раз? Мы придем сюда еще раз?
– Разумеется. Но не на этой неделе. Слушай, мне придется уехать на пару дней. Возможно… на неделю.
– Тебя не будет неделю? – в изумлении округляю глаза.
Вот это да. Не успело наше первое свидание подойти к концу, как тут такая "потрясающая" новость. Неделя, целая, черт возьми, неделя! И что мне делать? Господи, до чего я докатилась! Моя жизнь целиком и полностью стала зависеть от Игоря. Даже какая-то малюсенькая неделька кажется вечностью. О Боже! Что со мной происходит?!
– Я же говорю "возможно", точнее сказать не могу, всё зависит от объема накопившихся на фирме проблем, – с напускной улыбкой поясняет он, словно пытается успокоить и уверить меня в том, что нет ничего страшного в недельной разлуке.
– Но ты же только вчера вернулся.
– Да, но сегодня утром мне позвонили с офиса и просили приехать. – Игорь запускает руку в волосы, небрежно потягивает их сквозь пальцы, и короткие волоски встают мокрым, забавным ежиком у него на голове. – Без меня там похоже не справляются.
Молчу. Он берет меня за плечи.
– Алекс, я вернусь сразу же, как освобожусь. Постараюсь уладить дела как можно скорее.
– Ладно, – поникшим голосом отзываюсь я.
– Эй, всё хорошо. У нас с тобой еще целый день впереди. Ты и представить себе не можешь, каким надоедливым я могу быть. Вечером будешь умолять меня, чтоб я наконец уехал и оставил тебя в покое, – шутливым тоном произносит он.
– Уверен?
– На сто процентов.
– И все-таки ты плохо меня знаешь.
– Я знаю тебя достаточно хорошо, пожалуй, даже лучше, чем ты сама, – самоуверенно заявляет этот беглец.
– В самом деле? – усмехаюсь я.
– Несомненно.
– Хорошо, мистер всезнайка, дата моего рождения? – и победным взглядом наношу первый удар. И он же оказывается последним.
– Я имел в виду тебя, а не твою биографию. И еще, к твоему сведению, я не роюсь в личных делах студентов, чтоб обладать подобного рода информацией.
А вот сейчас стало чуточку обидно. Хотя, учитывая, что он не знал мой возраст, что упоминалось в недавнем разговоре, естественно, он понятия не имеет, когда я родилась. Дату его рождения я тоже не знаю, поэтому стоит ли обижаться? Ведь я сама устроила допрос, будучи уверенной в его неосведомленности в этой области моей жизни. Но то, что сказал Игорь о личных делах студентов, сгребая всех без исключения в одну грязную кучу, в том числе и меня, крайне задело чувствительную сторону Алекс. (Да, иногда я обращаюсь к себе в третьем лице. И нет, это не признак психического расстройства. Я делаю так, потому что это забавно.) Словно, я для него такая же, как и все, и значу для него ровно столько, сколько и остальные его студенты, которых он, к тому же ненавидит, или делает вид, что ненавидит, не важно. Словно ему плевать на меня.
Игорь по-прежнему улыбается мне, даже не догадываясь, с каким трудом я проглотила его бестактность. Видимо, у него случайно вырвались эти слова. Определенно, он не хотел обидеть.
– Вот видишь, ты многого не знаешь, – заявляю я с наигранным спокойствием.
– Прости, – виновато произносит он, плотно сжав губы.
– Ты о чем?
– Я не должен был так говорить. Ляпнул, не подумав.
Значит, все-таки понял свою ошибку. Неплохо. Стало быть, прощен.
– Понятия не имею, о чем ты, – беззаботно бросаю я, пройдя мимо него. – Я в душ.
Потом оборачиваюсь и обнаруживаю его стоящим всё там же: Игорь не сдвинулся с места ни на дюйм, а на лице застыла гримаса сомнения и неуверенности.
– Долго будешь стоять?
– Алекс, ты… иди пока. Мне нужно сделать один очень важный звонок.
– Хорошо, – пожав плечами, оставляю его.
Украдкой бросая взгляд назад, удаляюсь с территории бассейна…
После горячего душа аккуратно ступаю босыми ногами на холодный кафель, заворачиваюсь в полотенце. Возвращаюсь в спальню, а там на кровати, заложив руки за голову, лежит Игорь и, уставившись в потолок, старательно о чем-то раздумывает.
– О чем задумался, если не секрет?
Наконец он отвлекается от разглядывания ничем не примечательного потолка. Потолок как потолок. Наверное, даже самый обычный белый потолок может показаться интересным объектом, заслуживающим внимания, когда погружаешься в свои собственные, не менее интересные раздумья.
– Да так… ни о чем. – Отводит взгляд с потолка и поворачивается на бок, уперев локоть в подушку. И восхищенно, загадочно улыбаясь, смотрит на меня. – Ты такая красивая, – говорит он.
– Ты меня смущаешь. Я не накрашена, а ты говоришь красивая.
– Мы и это исправим.
– Что?
– Твое смущение и способность за секунду вливаться в краску.
– Ах это. – Застенчиво опускаю глаза. – Знаешь, сама порой удивляюсь своим способностям. И… самое странное – краснею, пылаю и горю только в твоем присутствии. Раньше такого за мной не наблюдалось. А сейчас…
Награждаем друг друга нелепой улыбкой. Ей-богу как два идиота: я – стою, закрученная в полотенце, с мокрых волос стекают капельки воды, оставляя улики недавно принятого контрастного душа на паркете; он – в довольно-таки сексуальной позе (я бы назвала это позой Тарзана), из одежды на нем лишь темно-серые трусы. Крайне рискованное сочетание, не находите? Прибавьте к вышесказанному наличие мягкой кровати, и интересная картинка сама сложится в вашей голове. Так сказать, привет, фантазия!
Наконец, после затянувшейся паузы он произносит:
– Иди ко мне…
Ваниль. И сладкий-сладкий мед
На языке блаженно тает;
Банан на колечки, горький шоколад —
Десерт любимый вызывает
Улыбку на лице и счастьем заряжает,
Когда тоскливо, горько, гадко на душе.
Ваниль. Мороженое в стакане.
Хрустящий вафельный десерт —
Крошки их к губам прилипли.
Касание твое – столь милый жест:
Столь чувственно приникли
Твои уста к моим…
Глава 11. Оранжерея
24 октября 2019.
Четверг.
Впервые за последние несколько дней просыпаюсь в своей постели. Не у тети, в тесной и узкой кровати. Не в чужом особняке, в чересчур огромном ложе. А в своей, родной и привычной ко сну кровати нормального размера. Сладко потягиваюсь и лениво бросаю взгляд на часы. Полседьмого. Странно, мама всё ещё не вернулась с работы.
Сидя на кухне за столом и поедая приготовленные на скорую руку творожные сырники – получились не очень, если честно, – набираю маму. И удостаиваюсь одной короткой фразы: «Я на работе, в два буду дома». Я даже сказать ничего не успеваю, она вешает трубку. И эта женщина называет себя моей матерью. Мне иногда кажется, что она живет на два дома. В одной ее ждет неважная Я, в другой – любимая любящая семья. Ладно, конечно же, я шучу. Просто такой расклад, что в последнее время случается очень часто, меня не очень радует. А главное – она сегодня в первый раз забыла мне позвонить, чтобы я не проспала и явилась в университет вовремя.
Доедаю, мою посуду, хватаю сумку и покидаю дом, два раза повернув ключ в замочной скважине. Словом, привычная рутина обыкновенной студентки.
Расположившись у окна в автобусе, разглядываю спешащих по тротуару людей и невольно вспоминаю вчерашний день. Вернее сказать, последние два дня, что я провела с любимым мужчиной, – чудесное было свидание.
И так грустно становится вдруг, будто разом меня всего лишили, в один миг. Игорь улетел вчера ночным рейсом, а мне остается лишь с легкой улыбкой на лице вспоминать счастливые моменты, проведенные с ним вместе, один из которых был только вчера, а я уже скучаю и ненавижу наступившее одиночество.
Итак, я осталась одна. С паршивым чувством ненужности и терзающими душу подозрениями, что самые близкие люди вернутся ко мне еще не скоро. Да, за короткий срок, буквально за неделю, в моей жизни появился еще один близкий человек – кроме родной матери и деда в моё сердце вошел мужчина. И теперь их трое – те, кому могу доверить СЕБЯ, а не только какие-то там тайны и переживания. Спросите, а как же Лерка? Отвечу. Она хорошая подруга, но если уж говорить начистоту, никто из нас не доверил бы друг другу свою жизнь. Да и разве подруга нужна для того, чтобы жертвовать собой ради тебя? Нет, она – поддержка, источник смеха и лекарство от хандры. Она – человек, который делит с тобой радость и печаль, смеется вместе с тобой и плачет…
Что было вчера? После долгих поцелуев и обжигающих касаний наших тел, Игорь крепко обнял меня, и мы лежали так еще какое-то время. А вы что подумали? Нет, ничего такого не было. Но признаюсь, в тот момент хотелось, очень хотелось, но мы смогли перебороть столь невероятное желание, вернее, это сделал он, сказав «сейчас не время и не место». Жутко хотелось спросить: а когда наступит это время и место? – но сдержалась. Не хочу, чтоб он подумал, что я хочу его больше, чем он меня. Хотя вряд ли существует шкала с отметками: "немного хочу", "сильно хочу", "очень-очень хочу" и тому подобное. Человек либо хочет, либо нет, верно? В любом случае, думаю, в наших отношениях степень хотелки не отличается. Всё дело в силе воли. Она у него развита лучше, чем у меня. Игорь умеет контролировать свои аппетиты и ситуацию в целом. Пусть на него давят возбуждение, жажда страсти, сила притяжения – он сумеет их заблокировать. И уже за это я его уважаю, но, чувствую, в скором времени меня начнет бесить это его свойство. Вряд ли я смогу и дальше, скажем, через месяц, так же терпеть "отказы".
Остаток вчерашнего дня прошел весьма продуктивно. Мы с Игорем провели долгое время в библиотеке, за чтением книг. Я то и дело вскакивала с кресла за новой книгой. На самом деле, поначалу я просто листала их, особо не вчитываясь, – очень уж страницы были приятны на ощупь, хотелось потрогать, почувствовать их гладкость или шероховатость в случае старых, редких изданий. Таким образом, я успела пощупать все полки, до которых сумела дотянуться, пообещав себе, что обязательно в будущем все их прочту. Но потом заприметила одну интересную книжечку, связанную с историей Англии. Она была на русском языке. С нее-то я и начала свое первое знакомство с библиотекой.
Что делал Игорь, пока я сходила с ума от изобилия книг? Как ни странно, тоже читал. Но отнюдь не привычную для него литературу, содержащую, как правило, архитектурные чертежи или экономические цифры и графики, – а художественный роман. Видимо, я положительно на него влияю, как и он на меня. Если так и дальше пойдет, в скором времени он начнет любить книги больше, чем я. Хотя вряд ли такое возможно: любовь к книгам у меня в крови.
Мне так понравились те три с половиной часа, что мы с Игорем уделили прекрасному – литературе, что я подумываю как-нибудь это повторить.
Проголодавшись, мы спустились на кухню, и Игорь очень оперативно смастерил нам перекус из тех немногочисленных продуктов, что оставались в холодильнике. Было как-то неудобно разорять чужой холодильник, но Игорь заверил, что новая поставка продуктов не за горами, так что старик с голоду не помрет. Да и экономка Николая Геннадьевича обычно решает все продовольственные вопросы и следит за тем, чтобы холодильник всегда был полон необходимыми продуктами.
А вечером мы отчалили. Уже в центре города пришла спонтанная идея – сходить в галерею на выставку картин начинающего местного художника. Честно? Что-то этакое в его картинах было, но меня не сильно впечатлило. Ну или я просто ничего не понимаю в искусстве.
После посещения художественной студии мы бродили вдоль местного речного залива. И на пути нам встретилось маленькое очаровательное кафе с открытой летней верандой. Мое внимание привлекли ее одинокие столики и пластиковые стулья – веранда пустовала в эту осеннюю пору, а посетители кафе сосредоточились внутри помещения, где тепло и уютно, где не завывает холодный ветер, где можно согреться чашечкой вкусного кофе и просто перекусить.
Расположились мы у окна с шикарным видом на ночной залив: то тут, то там висели одиночные огни, а речной мост и вовсе пылал ярким костром новогодних гирлянд. Вот за это я люблю ночь – город преображается и предстает совершенно иными красками. Преимущественно темно-синей дымкой и звездным светом – удивительное сочетание холода и тепла на картине под названием «Ночь».
Поужинав, продолжили свой путь вдоль берега реки. Темно, сыро, мерзли руки, но уходить не хотелось. Мы говорили, говорили и снова говорили. Целовались за этот вечер несчетное количество раз, и я не шучу. В общем, здорово провели время. И расставаться ужасно не хотелось. Но Игоря ждал самолет, а меня огромный пустой дом, где никто меня не ждал. Разве что кипа конспектов и учебников – ведь зачет пока никто не отменял.
Вот так и прошел мой вчерашний день. А сегодня меня греют воспоминания и одолевает тоска по всему хорошему…
В коридоре, едва я свернула за угол, меня резко подхватывают и обнимают. Я совершенно не ожидала такого поворота, поэтому не сразу разглядела приставучего «маньяка». Спустя секунды две я понимаю, кто это. Исключительно по голосу. Странно, я и забыла про Егора. Сколько мы не виделись? Неделю? С прошлой пятницы? Надо же, будто вечность прошла.
– Скучала? – весело улыбается он.
– Живо поставь на место. – Меня всю передергивает от такой наглости. Что он себе позволяет?
– Неужели не рада меня видеть? – с наигранной обидой спрашивает Егор.
Наконец, меня ставят на пол. Открываю было рот для пару "ласковых", но Егор опережает, бесцеремонно заткнув меня своим ртом. Стискиваю губы, однако тот настойчиво лезет языком мне в глотку. До чего ж напорист! Прорвался, ишь ты! И теперь довольный целует меня. Стараюсь освободиться от крепкого захвата, но его руки крепко держат мою голову, не давая ни малейшего шанса на освобождение. И главное, упорно не замечает моих барахтаний и силовой прием в грудь. Видимо, слабоват мой удар. Но я не сдаюсь и продолжаю колотить вражескую грудную клетку. В конце концов, он отпускает меня по одной из причин: ему надоело терпеть сопротивление с моей стороны или же решил, что на сей раз десятисекундного поцелуя будет достаточно. Только вот незадача – я пошлю его на три буквы, и никакого другого раза не будет!
Толкаю его от себя, что есть мочи. Тот, ладонью потирая грудь – выходит, сильно я его ударила, – отступает назад, на добрых полтора метра.
И все же я очень маленькая и слабенькая на фоне стоящего передо мной очередного спортсмена. Ростом, конечно, он ниже Игоря, но телосложение – один в один. И что их всех, мужиков, так прет мускулы качать? Не спорю – эстетично, мужественно. Но ведь попадись тебе бандит подобного… размера, вряд ли сумеешь убежать. Вырваться из лап такого «танка» не очень-то легко, практически невозможно.
– Ненавижу! Что, черт возьми, ты делаешь?! – Злость так и хлещет из меня. – Какого черта ты лезешь ко мне? Да еще и целуешь? – перехожу на полушепот и озираюсь по сторонам. Вроде никто не глазеет на нас. Будем надеяться, никто не заметил столь зрелищного инцидента.
– Эй, Алекс, полегче. Ты чего такая сегодня? Не в духе? – хмурится он.
– Не в духе? Ты еще спрашиваешь? Да пошел ты, знаешь куда…
– Так, что случилось? Рассказывай. Обидел кто?
– Ты идиот? Или прикидываешься? – продолжаю возмущаться я. – Запомни раз и навсегда: ты не имеешь право меня целовать, обнимать, и вообще с этого момента держись от меня подальше. Тебе ясно?
– Подожди. – Он недоуменно вглядывается в мое лицо. – Ты это что, серьезно сейчас?
Молчу и гневным взглядом прожигаю блеск некогда нравившихся мне глаз. Его зрачки медленно тускнеют, приобретая мертвенный оттенок. Неужели он…
– Вот оно что, – грустноватым видом изрекает он. – А я-то думал, ты чересчур скромная, вот и бьешься, не давая целовать тебя на людях. Я думал, я нравлюсь тебе. Разве нет?
– Нет.
– Но Миша сказал…
– Мне плевать, что он там сказал. Ты мне не нравишься. – Я буквально по слогам произношу последнюю фразу. – Надеюсь, теперь ты для себя всё уяснил и не будешь лезть с поцелуями… Скромная, видите-ли. Да где ты таких скромных видел? – Зла не хватает на таких вот придурков, которые не способны с первого раза понять, что… их продинамили. Да и вообще, где он был все то время, пока я сохла по нему? Ох и дура же я была. Слава богу, что у нас с ним ничего не получилось.
– Алекс, успокойся. Я всё понял. – Егор нетерпеливо проводит рукой по волосам. – Но есть одна существенная проблемка. Ты мне нравишься, и я не намерен отказываться от тебя. – Он произносит это совершенно спокойно, нисколько не принимая во внимание мои слова о том, что он мне далеко безразличен. Весь из себя довольный, словно и не сомневается в достижении цели. А этой самой целью только что стала я. И похоже его не волнует мое мнение.
Еще один кандидат на звание моего парня. Сперва Макс с душещипательной историей любви ко мне, теперь еще и Егор. Весело живем. Не успела дать первому от ворот поворот, уже второй на горизонте нарисовался – и всё туда же. Им что медом на мне намазано?
– Господи! За что мне это всё? – С отчаянным вздохом воздеваю глаза к потолку. Висела бы под потолком луна, я непременно завыла бы на нее.
Вот он, запоздалый плод твоих желаний. Бери – не хочу. Да только не нужен мне он теперь. У меня есть Игорь, единственный и неповторимый.
– Алекс, послушай. Признаю – виноват. Я не должен был давить на тебя. Поспешил… дурак. Теперь я вижу: ты еще не готова. Как-то быстро всё, да? Давай начнем с самого начала. Как насчет свидания? Сходим сегодня вечером в кино? Фильм можешь выбрать сама, – предлагает он, примирительно улыбаясь.
А я слушаю все это и офигеваю. Просто слов нет. Нет, серьезно, этот парень привык всегда получать то, что ему вздумалось захотеть? И он никак не догоняет, что я послала его ровно минуту назад.
Всё больше склоняюсь к мысли, что за всю жизнь ему ни разу не отказывали. Что ж, впервые этот горький опыт он познает от меня. Для его же пользы, в частности для самооценки, больно уж высока она у него, оказывается. А чем выше, тем больнее падать – будет ему уроком. Да и лучше сейчас крылья обломать, чем потом, когда они у него стальными станут и неуправляемыми.
– Для особо непонятливых повторяю, – ровным тоном начинаю я. —Ты мне не нравишься и в будущем тоже не понравишься. Знаешь почему? Потому что у меня есть парень, и я его люблю. Дошло наконец?
В глазах Егора играет буря эмоций: непонимание, недовольство, ярость, резко сменяющие друг друга. Продолжается представление недолго, уже в следующее мгновение, словно едкая кислота, в мое лицо летит уверенная фраза:
– Ты всё равно будешь моей.
Больше нет смысла говорить с ним. Молча разворачиваюсь и ухожу. Пусть себе воображает. Но с другой стороны, его слова звучали угрозой. Стоит ли опасаться?..
Четверть пятого. Занятия закончились. Стою на остановке в ожидании нужного автобуса. Передо мной притормаживает машина Егора. Переднее пассажирское стекло плавно опускается и из него выглядывает знакомая голова.
– Нужно поговорить, – вылетает нетерпеливый голос из салона. – Сядь, пожалуйста, в машину.
Подхожу ближе и, склонившись к раскрытому окну, твердо заявляю:
– Егор, мы обо всём уже поговорили. Угомонись-а.
– Я хотел извиниться.
– Хорошо, давай только быстро. Скоро автобус должен подъехать.
Замечаю тщательно скрываемую усмешку на его лице. Это он думает, что скрывает, но я то всё прекрасно вижу. И вообще, я неплохо распознаю мимику людей, порой читаю их лица, как открытую книгу. И почему я раньше не обращала внимание на фальшь, фонтаном бьющий из этого парня? Верно, любовь слепа, полюбишь и… неважно.
– Алекс, прости. Не знаю, что нашло на мою больную голову. – (Про больную голову он точно подметил.) – Такого больше не повторится, – обещает он. – Предлагаю остаться друзьями. Ну как? Прощаешь? Будешь моим другом? – А невинное выражение лица неплохо ему дается, за одним исключением: в его глазах блестят черти.
Что он опять задумал, интересно? Сомневаюсь, что намерения его чисты так же, как и его авто: блестит и сияет, как медный таз. Ладно, сделаем вид, что прониклась и поверила.
– Хорошо. Я тебя прощаю. – И натянув скромную улыбку, добродушно продолжаю: – И да, я согласна быть тебе другом.
Откажись я – мало ли что ему взбредет в голову. Необходимо подстраховаться. Лучше пусть в качестве друга походит. Как-то не очень хочется наживать себе врага в лице отвергнутого парня. И это тебе не Макс, это совершенно другой типаж со своими тараканами в голове.
– Вот и отлично. Ты домой? Садись, подвезу.
– Спасибо, но я сама доберусь, – вежливо отказываюсь я. – Кстати, вот и мой автобус. Пока, Егор. – И пока он не успел опомниться, убегаю и захожу в автобус в числе первых, неуклюже расталкивая всех подряд.
Уф, успела…
– Боже, как вкусно, мам. Можно еще одну?
– За фигуру не боишься? – Мама, улыбаясь, накладывает еще одну котлетку в мою мигом опустевшую тарелку. – Такими темпами скоро в дверной проем не пролезешь, – шутит она. – Слушай, а ты случаем не беременна?
– Мам! Опять?
– Что? Уже и пошутить нельзя. Что не скажи – всё принимаешь в штыки. Извини, Алекс, но жизнь без чувства юмора проживать категорически запрещается.
– И кто это сказал? – со смешком интересуюсь я, ножом разрезая аппетитную котлету. Склонившись над тарелкой, вдыхаю умопомрачительный аромат хорошо прожаренного мяса.
– Я это тебе говорю, я, – решительно заявляет мама и энергично потряхивает баночку соли над своей порцией. Незаметно для нее закатываю глаза. – Кажется, не досолила, – объясняет она, ставя баночку на стол.
– А, по-моему, соли достаточно, – пожимаю плечами я и делаю глоток свежего чая.
– Ну, я внимательно тебя слушаю, – глядя на меня в упор, говорит она.
– Ты о чем?
– О тебе конечно. Рассказывай, как прошли твои дни, пока меня не было?
– Мам, всё как обычно. Ничего нового не произошло, – вру я, старательно изображая легкую беззаботность, невозмутимо накладываю себе салатик из свежих помидоров.
Лгать мне не хотелось, но я не могу ей рассказать правду. Ведь перемены в моей жизни целиком и полностью связаны с Игорем, а о нем маме я пока не готова сообщить.
– По глазам вижу, что это не так. Так что рассказывай, рассказывай, – настаивает она.
Вот как это у нее получается?
– Ну в самом деле, мам, у меня все по-прежнему. Сегодня вот на тренировку с Лерой ездила. И никакого разнообразия в моей жизни, – с громким вздохом притворно жалуюсь я.
Если честно, в спортзал я сегодня не ходила. Лера звала, но я сослалась на головную боль и не пошла. Совсем забросила тренировки. Надо как-то исправляться. Решено, в следующий вторник точно пойду.
– Алекс, ты же знаешь, что мне можно рассказывать всё? Даже самое сокровенное. Секреты. Тайны. Интриги. – На последнем слове она заговорщически подмигивает мне и выразительным тоном повторяет: – Абсолютно всё.
– Знаю, мам, – отвечаю я ей благодарной улыбкой, – поэтому я тебе всё рассказываю. Ведь ты как никто другой меня понимаешь. Мне повезло с такой матерью, как ты… Но уверяю тебя, мне не с чем поделиться. Ты и так всё знаешь, а новых новостей попросту нет. – Для пущей убедительности красноречиво развожу руками.
Мама внимательно смотрит на меня, сканируя своим фирменным взглядом – надеется поймать на лжи. Однако я крепость неприступная. Сохраняю невозмутимую маску на лице. Но ей всё равно каким-то образом иногда удается заподозрить меня во лжи. Но в этот раз, кажется, пронесло, и она просто кивает:
– Ну хорошо. Как учеба?
И дальше мы в основном болтаем про занятия, успеваемость, предстоящую конференцию, что через месяц. В действительности же, сама не знаю, буду ли в ней участвовать. На какое-то время я и забыла о ней, да и Игорь не упоминал ни в одном из наших разговорах. Например, вчера мы говорили обо всём на свете, а вот о конференции он даже не заикнулся. Может, как и я, забыл. Или вся эта ситуация с конференцией была лишь предлогом, чтобы быть ближе ко мне? Вернется – обязательно спрошу.
Вечер мы проводим с мамой за просмотром какой-то юмористической передачи по телевизору. А после – ее вновь вызывают на работу. Так она во всяком случае говорит, а как там на самом деле обстоят дела – большой-большой вопрос. Ну не бывает так, чтобы человек работал днями и ночами напролет – не существует таких каторг.
После ее ухода, немного поколебавшись, звоню Софии и договариваюсь о встрече. Откровенно говоря, нагло напрашиваюсь в гости.
Как всегда прекрасная, София встречает меня на пороге. В домашнем цветочном платье с атласной лентой на тонкой, безупречной талии. Светлые волосы убраны в пучок, лишь пару прядей волнами обрамляют ее красивое немолодое лицо. Глаза сверкают гостеприимством и радушием.
Приветливо ей улыбаюсь.
– Здравствуйте, София. Простите, что так неожиданно свалилась вам на голову…
– Александра, заходи, заходи, – торопливо приглашает она меня в дом с озорным, даже чуть загадочным блеском в глазах. – У меня как раз готов подарок для тебя. Только-только закончила.
– Что вы? Какой еще подарок? Не нужно мне ничего, – отнекиваюсь я с мягким возмущением, проходя внутрь и снимая пальто. Чуть поправляю задернувшуюся вверх водолазку, приглаживаю растрепавшуюся косу.
– Отказов не принимаю, – с напускной строгостью предупреждает она. – Вот сюда, – Она взмахом руки указывает на дальнюю боковую дверь длинного коридора с необычайно высоким сводом.
– За той дверью ваша оранжерея? – воодушевляюсь я, мигом забыв о каком-то там подарке.
– А ведь ты у меня давненько не была, верно? – уточняет она, лукаво поглядывая из-под светлых ресниц, что только подтверждает мои догадки: мы идем в оранжерею.
– С седьмого класса, кажется, – припоминаю я, неотрывно следуя за ней. – Помню, тогда дедушка взял меня с собой… к вам в гости. Вы еще с ним вместе корпели над каким-то эссе… или романом молодого начинающего писателя. Не помню точно.
– А, да-да, точно, – вспоминает она. – Это был ныне известный писатель Коршунов. Правда, прославившись, он совсем позабыл о нас, – чуть грустноватым голосом добавляет она.
– Такое сплошь и рядом сейчас. Забываются первые учителя, наставники, коллеги. Даже родные и близкие забываются, когда слава и деньги неожиданно обрушивается на людские головы. Это уже в порядке вещей. Не стоит из-за этого расстраиваться, София, и уж тем более принимать на свой счет, – приободряю я ее, вглядываясь в ее слегка поникшие черты лица.
– Да разве ж я расстраиваюсь, Александра? Я рада, искренне рада за него. Молодец, такие романы пишет! А главное – жизненно и красиво, – одухотворенно замечает она. – Вырос мальчишка. Времени у него, наверное, совсем нет: пишет, – старается она оправдать поведение своего бывшего подопечного. Все же лучше так, чем предаваться унынию.
– Думаю, так и есть, – соглашаюсь я с ней, ибо грусть – вещь далеко не полезная.
Тяжелая дверь, издав тонкий протяжный звук, медленно отворяется, и мы входим в восхитительную цветущую оранжерею – словно лето и не кончалось, – раскинувшуюся невообразимо широко и далеко вперед, на десятки метров. В глаза бросается лабиринт разноцветных каменных дорожек, что змеей описывают многочисленные композиционные островки и клумбы кустистых роз, рододендронов, нежных камелий. Одна из таких дорожек выводит нас к застекленной беседке, чьи стенки изящно утопают в темно-зеленых лианах. Красиво.
И почему я раньше не интересовалась ее садом? Да и заглянуть сюда была возможность… Но, видимо, семиклассница мало что понимала в истинной красоте цветов. В таком возрасте не ценишь подобные вещи.
– Тут тепло и очень светло, – замечаю я, разглядывая многочисленные лампочки, рассыпанные по всему саду.
– Да, помещение отапливается, чтобы поддерживать необходимую температуру для особо прихотливых сортов растений, – объясняет она, потянув на себя стеклянную дверь в беседку. – А свет днем поступает за счет полного застекления.
Закинув голову и покружившись на месте, с любопытством рассматриваю стеклянное сооружение в металлической конструкции. Одни металлические ветви расположены параллельно друг другу, иные перекрещиваются и служат надежным креплением многогранных стекол; а на самой вершине все вертикальные медные прутья сходятся и образуют дивный купол, над которым огромным кругом возвышается луна в окружении мельчайших деточек-звездочек. Ночь в оранжерее – красота неописуемая.
