Вячеслав Ларин
Былина железных душ
– Будете, иначе ты будешь до конца своих дней мучиться, вспоминая о невыполненном долге! – и Кощевит, взглянув в очи Стрезибора, наслал на него мороку. Тотчас князь удельный увидел, как он стариком лежит в постели и страдает оттого, что не сдержал уговора, сон не приходит к нему и по ночам он не находит себе покоя, а в груди сердце жжёт укор. Затем узрел он как умирает, но думает не о смерти, а о несдержанном обещании. Тут он видит свою кончину, вслед за тем видит и загробное царство, и девы там поят всех мёдом питным и винами, а его одного на особицу страшным ядом. И каждый день он корчится в страданиях за то, что не выполнил уговора. Едва Стрезибор увидел всё это, сердце его защемило и дыхание спёрло. Он испугался. Конечно, на самом деле, вряд ли бы он терзал себя до конца дней этим долгом, но Кощевит прекрасно умел насылать мороку, так что Стрезибор поверил в то, что увидел.
– Хорошо! – чуть ли не взревел он. – Я сделаю то, что ты хочешь. Я не подпущу их к тебе.
Между тем Явор и берегины были готовы начать битву. Многие из них бы пали в ней, и вражья дружина бы сильно поредела, но тут Беленир и Всесвятлир, обежав с восточного края Стрезиборову рать, выскочили между берегинами и людьми. Явор уже давно узнал в них своих давних знакомых и потому улыбнулся и вымолвил:
– Рад вас видеть. Что же вы здесь делаете?
– Неужто не понятно? – поразился Всесвятлир.
– Пытаемся Кощевита убить! – добавил Беленир с важностью.
– Во имя Светобога, отойдите, иначе окажетесь между молотом и наковальней! – воскликнул Явор с негодованием.
– Мы уже слыхали такое, – вскрикнул Беленир. – Стойте же! Ни к чему лишние жертвы. Достаточно того, что Кощевит наворотил уже на этой земле! Стрезибор – предатель, но он не стоит того, чтобы ради него умирала вся его дружина, а в ней есть и доблестные мужи.
– Но они будут биться за Кощевита, так что им уготована смерть! – ответил на то твёрдо Явор. – Или они сейчас же сложат оружие, или мы убьём их всех.
– Сложите оружие! – воскликнул Беленир, повернувшись к землякам. – Я, один из князей нашей земли, каким сделал меня павший в битве с Идогурном Хедор, сын Митрапирна, нарекаю предателями Стрезибора и тех, кто за ним последует. Стрезибор уже бросил нас в битве со змеем, поэтому он уже предатель и трус, но у вас есть выбор. Коли вы не хотите сложить оружие, мня это позором, тогда просто отойдите ко мне.
– С чего мы должны тебе верить? – раздались негодующие вопли дружинников, а Кощевит хрустнул пальцами.
– Да! – взревел Стрезибор словно медведь, показав тем свою удаль и упорство. – Мы защищаем свою землю!
– Ты не можешь защитить свою землю предательством! – сказал ему Всесвятлир, и Кощевит щёлкнул зубами, и, казалось, лязгнули ворота из железа. – Ты предал себя, свой народ и этот край, так что не тяни за собой и других. Ты – раб Кощевита и ты продался ему и обещал ему южные земли и княжество Митрапирна! Ты пошёл на сговор с тем, кто натравил на наш край Идогурна! Это все сейчас могут видеть, и если вы не отступитесь, то все здесь до единого поляжете.
– Что за глупости! – молвил Стрезибор. – Да, я заключил союз с Кощевитом, но всё на благо нашей земли!
– Ты продал ему наши земли! – продолжал Всесвятлир. – А всё затем, чтобы он убил жену Митрапирна, его сына-наследника, Земнородных сыновей и нас, победителей Идогурна. Всех своих соперников. Ты хотел объявить себя победителем змея, хотя сам сбежал, поджав хвост!
Тут некоторые дружинники засуетились, стали беспокойно переглядываться и перешептываться, иные обернулись назад и, увидев Кощевита, думали уже, на чью сторону становиться. «Стоять на месте!» – кричал им надрывно Стрезибор и косился на Кощевита. Тем временем Беленир, Всесвятлир и Явор посматривали на ладью о чёрных парусах: там суетливо бегали рабы и воины, некоторые спустились на лёд и тщились пробить его. Но не тут-то было! Слишком сильны были зимние чары морозного кузнеца, не по силам топорам да ломам было колдовство Трескуна, и как ни старались воины и слуги Кощевита, ничего у них не выходило. Как видно, и правда зачарован был лёд. Ведь прежде он ломился под копытами коня и ударами посоха, а нынче не поддавался железу. Кощевит терял терпение, и страх всё более и более поглощал его: он видел, что Стрезиборовы ратники, даже те, что были со своим князем во время сговора, вот-вот покинут его, лишь бы не прослыть предателями своей земли и не погибнуть напрасно, и не знал, что делать. Лоб его нахмурился, брови надвинулись на очи бледные, а руки сомкнулись в замок, и персты тощие уже сами собой хрустели.
И вот дружина Стрезибора отворотилась от своего воеводы и перешла на сторону Беленира и Явора. Ни один воин не остался со своим князем, а сам князёк встал на лёд поближе к ладье и усмехнулся.
– Вы меня бросили! – взвизгнул Стрезибор, упрекая своих ратников, и на сей раз в его голосе не было силы и величия, но звучало лишь отчаяние, хотя он не хотел его показать. – Я ваш князь, вернитесь, пока не поздно.
Дружина молчала, лишь некоторые виновато понурили головы.
– Проклятые предатели, – орал Стрезибор, будьте вы прокляты, ничтожные твари! У вас даже нет духу сказать мне в лицо, что вы меня предали.
– Ты сам предал их! – воскликнул Беленир. – А они, напротив, поступили правильно. Ты сошёл с ума.
– Сам ты с ума сошёл, не я, а ты, – вымолвил Стрезибор. – И дорога тебе на смерть, а к тебе, Кощевит, – и князь в отчаянии обернулся к чародею проклятому, – смерть сама придёт. Уже близится час, когда она высвободится из своего заточения!
– Ты ещё можешь перейти на нашу сторону, Стрезибор! – сказал Беленир, но северный князь даже не повернулся к нему, а продолжал смотреть на Кощевита.
– Ты не выполнил уговор, – рёк ему Кощевит, стиснув зубы. – Теперь ты не нужен мне, жалкий червь!
– Будь ты проклят, крушитель жизни! – ответил на то Стрезибор, почувствовав, как в нём подымаются силы богатырские. – В час сомнений и ужаса я поддался тебе и в том мой рок, но ты всё равно проиграл. Моя помощь отвернулась от тебя. И я рад. Сам бы я не смог отвернуться, но всё пошло к лучшему. Моя помощь сама отвернулась. Ты умрёшь! – и витязь, проснувшийся в Стрезиборе, плюнул в ладью о чёрных парусах.
– Замолкни! – сказал сверху Кощевит и, взяв свой посох, бросил его прямо в северного князя. Посох пронзил того в самое ретиво сердце и пригвоздил к узорчатому льду. Тотчас послышался страшный гортанный крик или визг, глаза Стрезибора окаменели, и он, скорчившись, испустил дух. На лёд хлынула кровь и вскоре окрасила его в багровый цвет. Витязи ужаснулись, иные закрыли лицо руками, и лишь только Явор неколебимо и твёрдо стоял, сжимая в ладони рукоять своего меча.
– В бой! – вдруг вскрикнул кто-то из дружины, увидав смерть своего бывшего князя. Все услыхали воинственный призыв и рванули к ладье, размахивая мечами железными, острыми копьями да тяжелыми палицами. В первых рядах понеслись Беленир и Всесвятлир с ратоборцами Стрезибора, а вслед за ними Явор со своими берегинами. Но только-только дружины, грохоча кольчугами да бряцая мечами, двинулись с места в них понеслись стрелы калёные да отравленные сулицы – воины Кощевита не для красоты стояли на чёрной ладье. Пролилась свежая кровь, а в холодном воздухе разнеслись новые крики, однако ряды воинов поредели не намного.
Всесвятлир тем временем заметил, что воины Кощевита уже пробили во льду крепком брешь: проруби многие. Но их было мало, чтобы корабль двинулся с места. И вот несколько воинов Кощевита подбежали к скале, за которой недавно прятались Беленир и Всесвятлир, и стали бить в неё каким-то тараном. Между тем дружины хоробрые во главе с Белениром и Явором отогнали многих врагов на ладью, а других и вовсе сбросили в студёную воду – русалкам на пропитание. Но едва добрались берегины до тех негодяев, что били тараном в скалу, скала обрушилась с грохотом и разбила лёд. Под воду упали и сами воины Кощевита, и те берегины, которые пытались их остановить. Образовался разлом, и широкая трещина пролегла по льду до самого моря, открыв кораблю Кощевита путь и взяв его в кольцо. Теперь ладья была отделена от дружин студёной водой. Многие воины канули в образовавшиеся трещины и попали под льдины: одни по ужасной случайности, а другие, силясь в порыве ярости допрыгнуть до чёрного корабля. Немногих удалось вытащить. Иные сами нырнули спасать друзей, но тоже не всплыли. Лишь несколько самых могучих и отважных выбрались на лёд и вытащили товарищей. Больше среди людей и даже среди берегинов премудрых не сыскалось тех, кто погрузился бы в студёную водицу. «Не нырять!» – приказал Явор. Конечно, он хотел спасти тех, кто канул в морские зыби, но он знал, что в водах залива обитали русалки нечистые, кровожорные, а они любили мясо посвежее.
Вдруг Кощевит взревел радостно: «Лёд пробит, к вёслам!». На его лице протянулась ядовитая ухмылка. Тотчас рабы-невольники с силой налегли на вёсла. Ладья двинулась с места, идя по образовавшемуся разлому и пробивая кое-где лёд своим железным носом. И вёсла стальные, к тому же остро наточенные, разрубили всех, кто был в воде. Погибли даже многие русалки нечистые, слетевшиеся на пирушку. Вода превратилась в кровавое месиво, и на лицах берегинов и людей проскользнул ужас. Беленир, увидев всё это на голодный желудок, чуть не упал в обморок: у него закружилась голова и потемнело в глазах. И даже некоторые берегины отворотились от такого ужасающего зрелища. «Столько страстей за один день – это уже слишком!» – подумал про себя Беленир.
– До встречи, жители Заповедья и Брегокрая! – донёсся замогильный голос Кощевита с ладьи. – Я еще вернусь к вам. А твоих потомков, Беленир, я найду после твоей смерти, и вся их жизнь станет сплошной мукой!
– Что нам делать? – воскликнул Явор. – Кощевит сейчас уплывёт!
– Надо остановить его, – промолвил Всесвятлир, стоявший рядом. – Просто надо додуматься как.
– Нам некогда думать, и поможет лишь чудо! – воскликнул разочарованно Беленир, и вдруг на лицо ему упало перо огромное. Витязь громко чихнул и взглянул в небо. Приглядевшись, он увидел, что в выси голубой кружился да водил хороводы, широко расправив крылья по потокам воздушным, сизый сокол. Невесть как он там оказался зимой, но было ясно, что неспроста.
– А вот нам и чудо, – улыбнулся Беленир, и Явор с Всесвятлиром тоже глянули в небо.
– Это же Ясный Сокол! – воскликнул восторженно Явор, едва завидев птицу дивную. – Он-то нам и поможет. Ведь он велик и силён, и его крылья – вихрь, когти – клинки, а клюв – копьё. К тому же очи его видят во тьме кромешной на много поприщ. Он отнесёт нас на ладью, и мы убьём Кощевита!
Тем временем сокол начал снижаться, а на витязей и берегинов от его крыльев стал дуть сильный ветер. Берегины кое-как удержались на ногах, и один лишь Явор слегка пошатнулся. Даже на ладье многие ратники Кощевита попадали от ветра, и только сам их властелин был непоколебим и твёрд, как гранитная скала. Но вот Ясный Сокол, приметив Беленира и Явора за главных, приземлился перед ними на лёд и сложил свои крылья огромные, чья сила была близка мощи смерча.
Путники с интересом посмотрели на прилетевшего хищника. Сокол оказался достаточно велик: крили в размахе были три сажени, сам он в высоту превосходил всех берегинов, людей и даже самого Кощевита. Цветом же он был как пепел, однако края перьев были сизые. Да и грудка его была бела что пух. На хвосте иногда встречалось серебристое перо в чёрную крапинку. И воистину клюв сокола цвета соломы – одного цвета с когтистыми лапами – был подобен копью долгомерному, а очи, окаймлённые веками цвета суха золота, вправду видели сквозь морок, ночь и любую хмару. И полон гордости был взгляд Ясного Сокола, но в тоже время был это взор опасного хищника и охотника, без снисхождения убивавшего своих жертв.
Явор поклонился птице великой и промолвил:
– Вовеки здравствуй, Ясный Сокол! Как же ты оказался здесь в такую холодную и ненастную пору?
– И тебе привет! – провещился Ясный Сокол голосом человечьим, устремив на Явора свой проницательный и мудрый взор. – Прилетел я сюда по делам важным – забрать пожитки со своего старого гнезда. А тут гляжу – суета какая-то подо мною. Пригляделся – берегины уходят в пучину, а вслед за ними и люди тонут, вот решил спуститься да помочь.
– Этим мужам помощь уже бесполезна, – сказал с грустью Явор, – они будут до конца мира лежать на дне морском, а их златослепящие шишаки будут манить к себе охотников до сокровищ… А вот нам твоя помощь понадобится! Мы ещё живы, а значит не избавились от трудностей. Надо остановить Кощевита – если он уплывет, то, как сказал, приведёт с собой целый флот.
– Хорошо, – с неохотой согласился Ясный Сокол. – Так уж и быть – помогу я вам. Но долго я задерживаться не буду: у меня и своих забот полон клюв, чтобы отвлекаться на чужие. Но, раз вы захотели остановить Кощевита, то я не могу вам отказать. Этого проходимца давно уже пора проучить! Его я заметил ещё в полёте.
– И как ты узнал его? – добавил Всесвятлир.
– Всё яснее неба! – воскликнул сокол, вновь расправив крылья. – Не первый век я летаю по поднебесью, не первый век знаю и Кощевита, а зрение моё острее солнечного луча. Как же я мог не узнать паршивца? Это было бы даже стыдно!
– Стыдоба хуже несварения! – подтвердил Явор. – Особенно для сокола.
– А коли уж недалеко от Кощевита есть удальцы сильные, – продолжал Ясный Сокол, – и сам Явор, то никаких сомнений нет, что они гонятся за ним.
– Что ж, тогда отнеси нас на ладью Кощевита! – вскрикнул от нетерпения Всесвятлир. – Корабль-то уходит, а мы стоим!
– Но сразу скажу: на этом моя помощь закончится, – заявил сокол. – Но и тому будьте рады! Помощь сокола, к тому же гордого, очень ценится.
– Да, – согласился Беленир. – Только отнеси скорее нас на ладью!
– Так и быть, – вымолвил важно сокол и вперил взгляд в чёрные паруса. – Но это будет сложно и, к тому же, опасно. Я не ручаюсь, что доставлю вас целыми и невредимыми. Но Кощевит и мой враг тоже, так что я постараюсь.
Беленир, Всесвятлир и Явор, велев дружинам ждать их на прежнем месте, вскочили соколу на спину и уцепились ему в перья. Когда они устроились поудобнее, Ясный Сокол взмахнул крыльями сизыми и взлетел в чистое небо. Как же сперва испугались удальцы, увидав далеко внизу землю, укутанную снегом, маленькие деревья и крохотных человечков! Но оттого они ещё крепче вцепились соколу в перья, и один лишь Явор остался спокоен и твёрд. Казалось, он нисколько не боялся, так велика была его выдержка. Тем временем, всем в лица подул западный ветер, нёсший с собой свежесть и влагу моря. Златошелковые волосы берегина развились по воздуху, а скомканные и грязные волосы витязей слегка заколыхались. Тут-то и почуяли Беленир и Всесвятлир всю прелесть полёта и свободу, которую он давал сердцу, сначала наливая его страхом, а затем превращая страх в бесстрашие – волю, способную сдвинуть горы. Так что вскоре путники не боялись даже озираться по сторонам и глядеть вниз с огромной высоты. Но они не успели вдоволь насладиться полётом – ясен сокол стал снижаться, и под его крыльями широкими ладья Кощевита становилась всё больше и больше. Вскоре в птицу грозную полетели калёные стрелы и короткие сулицы. Некоторые даже попали соколу в лапы, но от большинства он с лёгкостью увернулся.
– Высока высота поднебесная, но луна выше, – гордо воскликнул сокол, – глубока глубина океанская, но недра глубже! Да только острее соколиных когтей ничего нет! – и тут он с быстротой молнии налетел на ладью и, схватив в когти нескольких воинов, с силой бросил их вниз и размозжил об лёд. Затем сокол приземлился на ладью, и воины спрыгнули с его спины, а Явор успел пустить стрелу в рулевого, которую мало кто заметил, ибо она вонзилась тому в самую голову, и он безмолвно повис на руле.
– Удачи вам! – пискнула гордая птица.
– И тебе удачи, быстрый сокол! – откликнулся Беленир.
Хищник небесный взмахнул крилями и, тем самым сбросив всех с ног волной воздуха, взлетел ввысь. Он унёсся на восток, сопровождаемый тучей стрел, пущенных воинами Кощевита. Более он ничем не мог помочь витязям, ибо сам кое-как спасся.
А Беленира, Всесвятлира и Явора тотчас окружили плотным кольцом. В их лица уставились яростные очи воинов и рабов и наконечники копий и стрел. Витязи и берегин встали спинами к борту и, выставив перед собой мечи верные, приготовились к бою. Честно сказать, они жалели, что оказались здесь. Да, жалеть было о чём: сейчас по одному велению Кощевита их могли расстрелять и тут бы ни щиты крепкие, ни даже бранные кольчуги не помогли бы.
– Где ты, подлец лукавый? – рассмеялся наигранно Беленир. – Неужто ты боишься показаться из-за спин своих слуг али прячешься от нас, страшась даже моего взгляда?
Эта речь сделала своё дело. Кощевит решил напоследок побеседовать со своими врагами и показать, кто здесь хозяин. Так сытый кот играет с мышью, прежде чем её съесть. Воины, облечённые в доспехи крепкие, расступились, и их надменный князь громкой поступью подошёл к витязям, пройдя от самого носа, к левому борту.
– Рад видеть вас гостями на моём корабле! – сказал неторопливо Кощевит бессмертный, погладив свою бороду, и его очи, светившиеся огоньками бледными, тотчас вспыхнули. – Жаль, что вы незваные гости. Но и это добавляет прелести, как для меня, так и для вас. Будь вы зваными, стояли бы в клетке, за железными прутьями, а так можно созерцать глупцов, выставивших вперёд мечи ржавые против тьмы метких стрел! Но в сторону все эти глупости. Зачем вы звали хозяина, вломившись в его дом?
– Ты не хозяин, а это не дом! – сказал Беленир. – А звали мы тебя, дабы вызвать на поединок, коли ты смел согласиться.
– Всегда надо видеть грань между смелостью и безумством, – промолвил на это Кощевит, увильнув от вызова. – Ты не видишь эту межу, проложенную встарь.
– Может быть и так! – изрёк на то Беленир, в то время как Всесвятлир и Явор опасливо молчали. – А, может быть, ты просто трус и боишься принять вызов.
– Хорошо, я принимаю его! – согласился Кощевит, повёл челюстью и хрустнул костями.
Явор с Всесвятлиром отошли подальше, чтобы их случайно не задело в поединке.
– Несчитанное количество раз я видел костры погребальные, – шмыгнув носом, продолжал Кощевит, – и похороны отважных витязей, коих я отправил к праотцам, и тризны печальные по их смерти. Порой видел я, как вороны чёрные пируют моими мёртвыми врагами, порой видел, как деды Земнородные обращаются в землю, порой видел, как божичи древние сбираются войной на меня и как нежить проклятая тянет к живым свои пальцы. Много видел я. Так что мне не будет труда размозжить твой череп своим мечом! – и Кощевит, обнажив длинный клинок и отдав ларец, до того висевший у него на шее, доверенному воину, тотчас набросился на Беленира. Кое-как витязь успел отскочить в сторону от меча, и удар пришёлся по палубе. Лезвие длинное застряло в доске. Беленир хитроумный не стал терять времени: взял да и разрубил меч пополам.
– Дайте мне палицу! – крикнул тогда Кощевит, увидев, что клинок его никуда не годится.
И, не успел Беленир ударить врага, как в руки тому забросили палицу огромную в тридцать пудов. Кощевит взял её в десницу и повертел ею как будто в ней и вовсе не было веса. Беленир глянул и увидел, что вся палица была усеяна кольями, как пасть щучья зубищами, и колья эти были не простые: все остры как бритва и на многих запёкшаяся кровь. Однако удалец не дрогнул и первым обрушился на Кощевита. Но ворог окаянный выдержал все его удары: какие отбил, от каких увернулся, а другие ему и вреда не причинили. И тогда Кощевит принялся сам нападать на Беленира. Он не жалел своего супротивника, не миловал рьяного молодца и сражался так, будто сражается за свою жизнь. С трудом удалец отбил удары страшные и перевёл дух. Но успокоился он рано: негодяй коварный махнул своей палицей и сломал витязю левую ногу. Усмехнувшись и оскалив свои зубы, Кощевит пнул Беленира и повалил того на палубу. Нога у Беленира налилась болью, казалось, что она вот-вот отвалится. Сам витязь то ли кричал, то ли смеялся – ему было непонятно. К мозгу волнами горячими текла боль и хотелось закрыть глаза и забыться. Но тут Кощевит наступил на удальца своей тяжкой ногою и захотел задавить до смерти своими железными сапогами. Витязь очнулся и схватил проклятую ногу и стал удерживать что было сил.
– Разбейте его смерть! – крикнул он своим друзьям. Но как они могли разбить ларец кованый, где таилась смерть Кощевита, коли на них было нацелено множество луков? Так что Явор уже мысленно прощался с жизнью и с гордостью думал, что он умирает как настоящий воин. Всесвятлир и вовсе хотел только того, чтобы всё поскорее закончилось.
Между тем лёд заметно истончал, и вёсла железные, опускаясь вниз, без труда его проламывали. Ладья о чёрных парусах прибавила скорости, и вдруг перед ней возникла скала невысокая. Корабль с мёртвым рулевым врезался в неё правой стороной носа, и все тотчас свалились с ног. Воины Кощевита упали друг на друга, и многих своих придавили насмерть, а кого проткнули стрелами калёными да длинными копьями. Кощевит тоже свалился с ног, и Беленир освободился.
– Ищите смерть! – вновь вскрикнул он. Пусть Кощевит упал и более не держал его, а валялся, придавленный кучей своих воинов, витязь потерял силы, и у него была сломана нога. Беленир глянул на неё и увидел, что из неё торчала кость переломанная и потоком лилась кровь. Сердце его захватило, по венам побежал холод, и боль накатила с новой силой. Он стиснул зубы. Всесвятлир и Явор принялись искать кованый ларец, сундучок старинный, в коем была схоронена смерть Кощевита. Он должен был быть у воина, которому Кощевит его отдал на время битвы, или же где-то рядом с ним. Беглым взглядом друзья Беленира стали осматривать недругов, которые все ещё валялись на палубе. «Где же он?» – думали в растерянности Всесвятлир и Явор. Тут они получше огляделись и заметили того самого воина. Явор тотчас его прикончил и забрал ларец.
– Будь он проклят! – воскликнул радостно Всесвятлир. – Надо скорее открыть его! – воин потянул к ларцу руки, и Явор случайно выронил его, и сундучок упал на палубу.
– А! – вскрикнул Кощевит, почувствовав звериный страх и жгучую боль под сердцем. – Схватите их и убейте! Убейте! Пристрелите, рассеките и сожгите! Убейте!
Воины Кощевита, прихрамывая, стали подниматься и искать свои луки и копья, кто-то наконец заменил рулевого. Пойти с витязями в рукопашную никто не осмелился. А Явор и Всесвятлир, пока к ним боялись подступиться, крепко сжали в ладонях свои мечи острые и со всей силы, со всей богатырской удали, стали бить по ларцу. Раз удар, два удар – с сундучка попадали искры, и Кощевиту показалось, будто по нему молотят кувалдами десяток кузнецов. Три удар, четыре удар, и негодяй подумал, что змей палит ему мозг страшным жаром, а маленькие змеи копошатся под кожей. Но ларец был крепок и Явор с Всесвятлиром не успели разбить его. Как никак воины оправились и, натянув луки тугие да нацелив стрелы на берегина, спустили тетиву. Стрелы просвистели в холодном воздухе. Те, что летели в голову, ловкий Явор сумел отбить мечом, другие просто отскочили от его брони, но другие вонзились ему в руки и ноги. Берегин с криком упал, а Беленир, беспомощно смотревший за происходящим, бросил Всесвятлиру Самосек чудесный, крикнув:
– Рассеки им ларец!
Всесвятлир кое-как успел выбросить из рук свой меч и поймать грозное оружие Беленира. И, пока воины Кощевита не натянули сызнова свои тугие луки, он, занеся клинок над головою, ударил им по сундучку. Тут же искры заблистали на острие меча и разлетелись яркими брызгами в стороны. Из разбитого ларца повалил сизый дымок, похожий на пар. Сердца у всех замерли, а Кощевит схватился за голову: ноги не несли его, а мозг кипел. «Не стрелять!» – крикнул он, боясь, что какая-то стрела может задеть его смерть.
И вдруг из ларца выкатилось яйцо! Никто этого не ожидал, кроме, само собой разумеется, самого Кощевита. Яйцо то было не куриное и не перепелиное, да и не орлиное, а змеево и при том большое и очень старое. В нём-то и была смерть Кощевита – стоило раздавить его всмятку, думали витязи, и подлец тотчас бы умер, навсегда покинув сей мир – так говорили некоторые из мудрых, но и они в точности не знали всего. Но не так-то и просто было раздавить это яйцо заветное. Ведь сперва надо было поймать его, а оно выкатилось из ларца так быстро, что Всесвятлир не успел его схватить. Воины Кощевита же, подчиняясь приказу, опустили луки и даже не тронулись с места. А яйцо змеиное всё катилось да катилось, и взоры всех были устремлены на него. В конце концов, оно прикатилось Кощевиту прямо в руки, и Беленир с ужасом вздрогнул: теперь их ждала смерть. Кощевит, поражённый произошедшим, осторожно и трепетно взял яйцо, поднялся на ноги и прошептал:
– Бездна едва не поглотила меня, – и он посмотрел на яйцо, по которому пошла небольшая трещинка. Тут его лицо сделалось гневным, и он возвысил голос: – За содеянное вы будете уничтожены. Искали мою гибель, но найдёте свою! Смерть моя, сегодня ты меня не обретёшь.
– Ха! – усмехнулся Всесвятлир. – Чудак с яйцом разговаривает!
Кощевит же тем временем подозвал карлика-горбуна. Тот принёс ему новый ларец, и колдун положил в него яйцо змеево и затворил крепко-накрепко старинным ключом.
– А теперь все закройте рты! – крикнул карлик-горбун. – А ты, – и мерзкий уродец воззрился на Всесвятлира, – что ты можешь знать о яйцах, если у тебя нет ни одного?
– Врёшь! – отозвался Всесвятлир. – А ваше яйцо затухло, разбей и сам понюхай!
– Шутки шутками, – усмехнулся Кощевит, – но все ваши усилия оказались тщетны. Я непобедим, – и тут он многозначительно глянул на ларец. – Многое решает сила, стоящая на сторонах, и простой случай. А сегодня и сила, и случай оказались на моей стороне.
– Какая же сила на твоей стороне, коли ты подло сбежал с поля боя? – воскликнул громко Всесвятлир. – Какой же случай на твоей стороне, если мы чуть тебя не прикончили? Ты глупец!
– Нет! – прервал его Кощевит. – Это ты глупец, ибо яйцо именно по воле случая прикатилось мне в руки, а вас повергла моя сила!
И тут Кощевит выхватил у стоявшего рядом с ним воина копьё и с быстротой молнии бросил его в дерзкого Всесвятлира. Сулица устремилась воину прямо в грудь. Удальцу удалось увернуться, и копьё вошло ему в плечо. Если бы не ловкость, какой славился Всесвятлир, его пронзило бы насквозь в самое сердце.
И тут Кощевит хотел уже подать знак своим воинам, чтобы они убили витязей. Вот и настал бы конец удальцам, и горька была бы песня али сказание о них, а бахари, расхаживая по хуторам да городам, с печалью бы возвещали об их кончине. Но вдруг откуда ни возьмись появился Белобород. В смысле, Трескун. Ну, в конце концов, он любил оба имени, так что я буду называть его и так, и так. Уж извините меня за то, что деды и так слишком часто мелькают в этом сказе и когда только не появляются тут их длинные бороды. Да только что поделать, если мир тогда был ими насыщен и сейчас появился Белобород? Не убрать же его из этой славной истории, навсегда проронив мимо уст часть сего сказа? И, пусть я возвещал уже о Всеведе, Деде-Пасечнике, Мал-стар Дедке, о Каукисе из Вутирна да о Кручине – добром советчике из-за печи, но пришло время появится ещё одному деду, и я с этим ничего не могу поделать. Быть может, многие хотели бы увидеть Маланьицу или ещё какую красавицу, но я не хочу врать, и придётся вам выслушать про ещё одного старца.
Так вот, откуда ни возьмись, появился Белобород, которого называют также просто Белобором и Трескуном. Все Земнородные имеют несколько имён, однако Белобород в особенности. Но, об этом сейчас не столь важно знать. Белобород явился на ладью: он запрыгнул прямо на самый нос, да так, что весь корабль покачнулся под его тяжким весом. Витязи глянули и увидели, что он был одет в рубаху просторную, подпоясан толстым кушаком, а поверх плеч у него была накинута шуба зимняя, медвежья. Полы шубы достигали самых стоп и из-под них едва были видны тёплые валенки. На седой же, что снег, голове Трескуна сидела шапка боярская, с соболиным мехом, она была сдвинута набок. И белые брови старца были нахмурены, а очи синие чуть-чуть стиснуты веками. Щёки были румяны от холода, и по ним пролегало несколько неглубоких морщин, придававших Белобороду значимости. К тому же его длинная седая борода и усы развевались по ветру, и потому дед выглядел особенно грозно и сурово.
– Замрите! – крикнул повелительно Белобород, насупив большой пухлый нос. – Иначе я дуну так, что вы все обратитесь в ледышки! – воины и рабы Кощевита замерли, ведь они были трусливы и не хотели умирать в этот день.
– Ты кто? – сдивовался Всесвятлир, глянув на деда седобородого.
– Я тот кузнец, который сковывает воду! – ответствовал с гордостью старец. – Я творец узоров да снежинок дивных, повелитель холода да хозяин зимы, устроитель снегопадов и учинитель метелей суровых. Я – Белобород, друг и соратник Стриора.
– Ха! – усмехнулся Кощевит. – А теперь, когда ты представился, проваливай прочь, иначе окостенеешь как навь.
– Привет тебе, Кощевит, пусть меня ты и не жалуешь! – сказал дед и бросил на Кощевита пристальный взор, один из таких, под какими сложно устоять и какие пугают даже суровых воинов. Однако, Кощевит продолжал стоять как прежде – твёрдо и незыблемо.
– Твоя сила на исходе, – продолжал Белобород, – ибо ты растратил её на убийство Мал-стар Дедка, твой посох заколдованный больше не помощник тебе. Горькая новость о гибели друга уже дошла до меня – её донёс до моих ушей Всевед. И я пришёл отомстить за древнего лесовика.
– Ты выбрал неподходящее время: я сейчас занят! – сказал Кощевит. – Быть может, назначим другое время и схлестнёмся без помех?
Дед почесал бороду и задумался. Беленир к тому времени встал, с болью прихрамывая на одной ноге, и, забрав Самосек у Всесвятлира, опёрся на рукоять своего меча. Всесвятлир же несмотря на ранение взял свой прежний меч и поднял под руки Явора.
– А мы, пожалуй, пойдём! – сказали воины, обратившись к Белобороду.
– Идите на здоровье! – ответил дед добродушный. – И помните, что неудача – лишь повод начать снова!
– Порой нет времени и сил, чтобы начать снова, – сказал на то Беленир.
– Тогда неудача – ещё и способ вернуться к лучшим временам! – добавил Белобород.
– Можете не радоваться! – сказал Кощевит. – Для вас путь назад закрыт! – и тут он вновь подал своим воинам знак, чтобы они убили витязей. Вмиг десятки стрел вылетели из тугих луков. Но тут же Белобород, грозно нахмурившись, дунул так, что щёки его посинели. Стрелы, летевшие прямо в путников, отнесло назад как спички, и многие из этих стрел убили самих стрелков. Когда же Белениру и его товарищам ничего не грозило, Белобород дунул во второй раз. И витязей потоком воздуха отнесло прочь с корабля о чёрных парусах прямо на лёд. А ладья черногрудая между тем уже миновала скалу и поплыла дальше по синему морю. Путь вперёд был почти свободен от льдов. Витязи же были спасены.