Влас Дорошевич
В. А. Гиляровский
II
– Что у вас? – спрашивает секретарь редакции.
– Труп замерзшего! – отвечает репортер.
– Петит. Строки четыре. Дальше?
– Было покушение на убийство дворника.
– Это уж корпус. Ранен?
– Нет.
– Строк десять!
Но человек, писавший об этих трупах замерзших, о покушениях на убийство, был не жалкий ремесленник.
Это был человек, сам прошедший тяжелую школу жизни, много переживший, перестрадавший. Это был человек с литературным талантом. В душе его жил даже поэт.
И эти пережитые страдания, и этот литературный талант, и этот поэт, который «заставляет говорить даже камни», протестовали в его душе:
– Разве можно так относиться к людям? Два года он «сокращал покойников». Делал из человеческой трагедии четыре строки. Расследуя «происшествия», он поневоле узнавал, как, что сделало из человека «труп замерзшего».
Но должен был безжалостно отбрасывать все это.
– Ведь не писать же о каждом замерзшем по 300 строк!
А между тем и талант, и виденные и пережитые самим страдания – все возмущалось в нем в мрачных занятиях «сокращения покойников»:
– Ведь надо же сказать людям, что таится за этими четырьмя строками, которые они «пробегают» в отделе происшествий. Какая уйма человеческого горя, слез и нерасслышанных стонов!
