Влас Дорошевич
Искусство на иждивении

У вас – не так.

Конечно, я никого не хочу обидеть этим заглавием.

Я хочу сказать только, что купец, в которого так веруют в Москве, «субсидируя» искусство, «помогая», «меценатствуя», «оказывая просвещенное содействие», – в конце концов, в сущности-то, относится к нему как к даме на иждивении:

– Захочу, – разлюблю! Жизнь на радость мне дана!

Итак, в Москве до того к купцу привыкли, что купец, «стоящий за симпатичным предприятием», никому не кажется неподходящим явлением.

И все только интересуются одним:

– Хорош ли у них купец-то?

Художественно-общедоступный театр мог считать себя предприятием прочным, потому что его купец был хороший купец.

Кандидат естественных наук, а, может быть, – математических. Может быть, даже доктор философии. Вообще, ситцевый фабрикант^[9].

Человек первый, пожелавший быть вторым Мамонтовым.

С.И. Мамонтов, этот художник, рожденный купцом, – долго еще будет тянуть к себе купцов, которым хотелось бы родиться художниками.

Но не всякий Савва Мамонтов.

Я далек от мысли осуждать «мецената из купцов» за тот вред, который он принес хорошему художественному делу.

Избави Бог.

Будем справедливы.

«Новое поколение купечества», – ведь это же только Андрей Титыч Брусков.

Сын, – даже не внук, – Тит Титыча Брускова^[10].

Едет ли Андрей Титыч в Сербию добровольцем, основывает ли театр, строит ли себе декадентский замок^[11], – как вы хотите, чтобы в нем не сказалась наследственность?