Владимир Муравьёв
Ставь против горя свою доброту…
– А сами вы пишете песни?
– Я бард-исполнитель. Я очень критично отношусь к себе и к своему творчеству, пробовал писать песни, но потом решил отказаться от сочинительства. Зато исполняю песни моих друзей-бардов: Юрия Визбора, Сергея Никитина, Виктора Берковского….
А расцвет моего песенного творчества, если, конечно, можно так громко выразиться – «расцвет», «творчество» – пришелся на 1972 год. В понедельник коллеги-врачи делились: кто как провел выходные. «А ты как? – спрашивают меня. – «А я позавчера пел в Омске, вчера в Новосибирске». Самолеты летали во все концы нашей страны, а из-за разницы в часовых поясах все успевал! На утреннем рапорте в понедельник я уже был в больнице, правда не успевал позавтракать. В 1972-м я дал концерты в 38 городах, ездил исключительно в выходные! А однажды с агитбригадой ЦК комсомола мы плавали по Северному морскому пути, на атомных ледоколах, встречались с полярниками. Это были 25 дней счастья! Лето, и солнце сутками над горизонтом! А потом я все дальше уходил в медицину, все меньше времени оставалось на песню, сначала защитил кандидатскую, затем – докторскую, потом стали защищаться мои ученики… Кстати, сейчас мы с товарищами собираемся проводить концерты «Чтобы помнили» – в память тех бардов, которых уже нет с нами. Так что выходные снова будут заняты музыкой. И это хорошо.
– В медицинском мире есть такое явление – преемственность, когда работают целые династии врачей. Как вы считаете – это хорошо?
– Считаю, что это очень хорошо! Например, династия Сигалов, Потаниных… Моя дочь – врач-эндоскопист, самый молодой кандидат наук в России по нашей специальности. Когда она оканчивала медицинский институт и выбирала, где работать, я сказал: «Пойдешь ко мне». Потому что передать опыт лучше, чем родители, не может никто.
– А вы сами – из семьи врачей?
– Нет! Все удивились, когда я решил поступать в медицинский институт. Я оканчивал английскую школу, собирался вместе с товарищем поступать в МГИМО и даже в КАИ (несмотря на то, что с математикой никогда не дружил, дочке перестал решать задачи, когда она училась во втором классе!). Но потом мне захотелось лечить людей… Никакого блата при поступлении в медицинский у меня не было, правда, моя мама дружила с Сигалами, и до сих пор дружит.
– Вы принимаете всех – независимо от чинов и званий. Если среди ночи разбудят – поедете?
– Конечно, поеду, и сколько раз ездил! Когда коллектив был небольшой, вызывали постоянно…. А сейчас у меня восемь врачей, все высококвалифицированные специалисты. И у нас заведено, что каждый врач по очереди дежурит неделю, и в случае внештатных ситуаций выезжает ночью. Сейчас я, кстати, занимаюсь не столько диагностикой, сколько операциями. Осматриваю только в спорных случаях.
А принимать как можно больше пациентов – это необходимо самому врачу. Ко мне со всей России приезжают учиться, и я говорю ученикам: «Осматривайте больше пациентов! Мы дали основные навыки, но пока самостоятельно первые две тысячи пациентов не посмотрите, разговаривать с вами как с врачами-эндоскопистами не буду!». Кстати, больше всех в мире пациентов посмотрел я. Порядка 170 тысяч. В семидесятых годах я обратился к казанцам через городские газеты: все желающие сделать эндоскопию желудка, приходите в клинику! Для приема мы выделили один день в неделю, и за день к нам обращались по сорок человек. Всего – три тысячи. И у них, у пришедших на осмотр людей с улицы, мы выявили 16 пациентов с раком желудка, из них 14 в начальной стадии, 83 – с язвами желудка, 212 – язв 12-перстной кишки! Так что профилактика очень важна. В Японии, например, самая высокая в мире выживаемость у больных раком желудка именно потому, что там, где другие врачи сомневаются – рак это или предраковая стадия, японский хирург сделает операцию и предупредит таким образом болезнь.
– Как живет клиника в нелегкие кризисные времена?
– Как и все, наверное… Но нас очень поддерживает правительство и Президент. В 2000 году благодаря ему был сдан вот этот корпус клинического онкологического центра, где мы с вами беседуем. А сваи, между прочим, были забиты еще в 1978 году, но так и оставались сваями. Потом еле-еле построили коробку. А весной 2000 года Минтимер Шарипович приехал к нам, осмотрел корпус и сказал: «Буду принимать в декабре». И раздал указания министрам: кто что делает и сколько средств выделяет. Сдали точно в срок!
– У вас есть девиз?
– Пожалуй, да. Это строки из песни Арона Круппа «Хочется жить», которую он спел мне однажды ночью, на лестничной площадке, только что сочинив ее, и которая навсегда запала мне в душу:
Ставь против горя свою доброту.
Это, наверное, кое-что значит,
Пусть даже песня застрянет во рту -
Хочется петь, невозможно иначе!
«Вечерняя Казань», 11 августа 2009г.
Всемирный слет, А. Кадырова
Барды уже мечтают о своей Нобелевской премии
В минувшие выходные неподалеку от Казани, на территории гостиничного комплекса "Загородный клуб "Глубокое озеро", завершился Девятый всемирный слет бардов, поэтов и музыкантов. В компании почетных гостей слета – живых классиков жанра Александра Городницкого и Юлия Кима – оказалось около 500 ценителей авторской песни из 12 стран, среди которых США, Израиль, Франция, Германия. . .
Звучат "Лучшие песни нового века"
До этого слеты проходили на Кипре (дважды), в Турции (дважды), в Италии, Болгарии, Испании ("БарДселона-2007") и на Украине ("БарДхатный сезон-2008"). Бессменный организатор этого единственного в своем роде кочующего фестиваля авторской песни – казанский продюсерский центр "Содружество авторов", которым руководит уже известный в творческих кругах нашей страны Стас Аршинов. Сегодня в неофициальном рейтинге бардовских слетов современности многие ставят "аршиновский фестиваль" на первое место: сюда съезжаются признанные, проверенные временем авторы и исполнители и те, кто стремится ими стать. Графоманам, любителям бесконечных пьянок и маргинальных тусовок здесь не место.
В этом году в программу Всемирного слета входили ежевечерние и тематические концерты, занятия йогой, уроки для продюсеров, промоутеров и импресарио, чемпионаты бардовского мира по карточной игре в дурака, в преферанс и по рыбной ловле. . . На территории клуба специально для участников слета работали кофейня, чайная, рюмочная, читальный зал. . . А главной особенностью фестиваля стал конкурс "Лучшие песни нового века". В отличие от большинства конкурсов, которые проводятся на различных фестивалях, здесь не было номинаций: "лучший автор", "лучший исполнитель", "дуэт", "ансамбль" и т. д. Номинация была только одна – "замечательная песня в прекрасном исполнении". И условие было единственным: песня должна быть написана не ранее 1 января 2000 года, то есть в XXI веке.
Корреспонденты "ВК" приехали на Девятый всемирный слет бардов, поэтов и музыкантов в пятницу вечером, когда уже подходил к концу третий тур конкурса "Лучшие песни нового века". Концерт шел на площадке у старого здания столовой: своей очереди выступить ждали узнаваемые Юлия Зиганшина, Андрей Козловский. . . А на скамейке первого ряда сидели эксперты – Юлий Ким, Александр Городницкий, Алексей Гомазков. . .
В домик №7, где жили в дни слета Городницкий и Ким, нас проводил известный казанский бард Владимир Муравьев. Между делом выяснилось, что на следующий год Муравьев и Городницкий отметят юбилей своей дружбы: исполнится сорок лет с того дня, как они познакомились на Грушинском фестивале. Владимир Юрьевич стал тогда лауреатом, а диплом лауреата подписывал ему Александр Моисеевич. . .
– Даже по сравнению с последними Грушинскими фестивалями уровень конкурса на Девятом всемирном слете бардов Стаса Аршинова несоизмеримо высок, – сказал мне Александр Городницкий. – Я в третий раз на Всемирном слете Аршинова: был в Барселоне, в Коктебеле. . . Нынешний – лучший. Хочу также отметить, что в очень выгодном свете представлена сегодня, и не только в рамках конкурса, музыкальная и литературная Казань. Я бы выделил Юлию Зиганшину, Дмитрия Бикчентаева, Вадима Харисова. . .
– А я для себя два новых ярких исполнителя на этом слете открыл: Никиту Дорофеева и Олега Медведева, – сказал Юлий Ким.
Эксперты конкурса выбрали в итоге 12 "лучших песен". Каждый из исполнителей получил от "Гильдии меценатов и благотворителей" Всемирного слета бардов премию в 10 тысяч рублей. Был предусмотрен и Гран-при (1 миллион рублей), но эксперты решили в этом году его не присуждать. А обладателем суперприза (100 тысяч рублей) стала москвичка Ирина Сурина, исполнившая на конкурсе песню на стихи Елены Исаевой "Молитва". Экс-солистка группы "Кукуруза" Сурина считается одной из лучших кантри-фолк-певиц России. В 1999 году она стала обладательницей Гран-при на конкурсе исполнителей "Кантри-Европа" в Мрангово (Польша). . .
– Двенадцать песен, признанных на Девятом всемирном слете бардов лучшими песнями нового века, в скором времени мы выпустим на диске, – сказал корреспонденту "ВК" Стас Аршинов. – Средства, полученные от продажи этих альбомов, увеличат сумму Гран-при конкурса "Лучшие песни нового века". У меня уже давно зреет идея создать аналог Нобелевской премии для бардов. Вручать выдающимся авторам и исполнителям такой своеобразный "коллективный Нобель". Каков будет размер премии? Хотелось бы, чтобы один миллион долларов. . .
Следующий Всемирный слет бардов, поэтов и музыкантов Стас Аршинов и его друзья решили провести в Израиле. Возможно, именно там и будет вручен первый "коллективный Нобель".
«Татцентр (tatcenter. ru)», 22 января 2010 г.
Владимир Муравьев: Ни по работе, ни по дружбе я никому не отказываю
Его знает чуть ли не каждый второй татарстанец. Как создателя и руководителя Эндоскопического центра Минздрава РТ, как профессора, исполнителя авторской песни, надежного друга и невероятно отзывчивого человека.
О том, какая из его ипостасей все же "главнее", как совместить казалось бы несовместимое и как найти на все это время, интересовался корреспондент TatCenter. ru у Владимира Муравьева.
– Владимир Юрьевич, кем по душе Вы в большей степени себя ощущаете – врачом или бардом?
– Конечно, врачом. В молодости я бы так однозначно не ответил, но теперь вообще не представляю, кем бы стал, если бы не занимался медициной и именно эндоскопией. Это – мое.
– Вы мечтали быть врачом с детства?
– Да нет, тогда я не думал, кем быть. Занимался спортом, английским языком, учился музыке по классу фортепиано. Кстати, я был первым двоечником за всю историю нашей музыкальной школы и учился в семилетке десять лет. За неуспеваемость меня исключали, оставляли на второй год. Однако, поскольку я имел хорошие данные (длинные пальцы и абсолютный слух), в школе периодически меня восстанавливали. Педагоги считали, что я – "второй Ван Клиберн" и когда-нибудь осознаю-таки свое предназначение. Но, несмотря на все старания педагогов, "Клиберн" продолжал взахлеб играть в футбол, в настольный теннис, а позже в баскетбол. И, кстати, неплохо.
У меня сохранился уникальный документ: Почетная грамота Совета Союза спортивных обществ г. Казани. Она гласит, что "товарищ Муравьев В. Ю. из команды мальчиков Татсовета "Динамо", занял I место по 2-й группе в первенстве города Казани по футболу 1960 года". Чемпион Казани 60-го года среди мальчиков – кайф ведь! Хочу ее рядом со своими сертификатами повесить…
В выпускном классе я собирался поступать в Московский институт международных отношений, но после смерти бабушки вдруг решил стать врачом. В институте сначала увлекся космической медициной. Однако пока наш первый врач-космонавт Борис Егоров не защитил докторскую диссертацию, никому другому никаких научных материалов не давали. Так мои детские иллюзии рассыпались в прах, и я решил стать хирургом. В 1972 году, закончив КГМИ, я пришел работать в торакальное отделение Республиканского онкологического диспансера, эндоскопия же тогда просто была моим хобби.
А когда и с чего Вы увлеклись авторской песней?
– Мама еще в детстве привила мне вкус и любовь к хорошей поэзии. И как-то случайно я услышал на магнитофонных катушках песни Булата Окуджавы. Сам-то я на гитаре играю плохо (как говорил мой друг Юрий Кукин: "Играть на гитаре на трех аккордах меня научили друзья-геологи. Своих учителей я не превзошел"). Но с Окуджавы, с Кукина, с песен Визбора и Клячкина все и началось: и бардовская песня, и настоящая дружба.
Осенью 66-го, будучи студентом-медиком, я попал в университет на первый концерт туристской и студенческой песни. В следующем году организовал подобный концерт в мединституте. Народу понравилось. Потом я создал там Клуб самодеятельной песни (КСП). Между прочим, в те времена в Казани только медики-то и пели, потому что после какого-то собрания композиторов республики (решивших, что самодеятельная песня – "не жанр искусства и не несет созидательной идеи, которая должна помогать молодежи строить и жить") университетский клуб закрыли. А тут еще Галич в Академгородке выступил…
Однако, несмотря на то, что по всей стране КСП позакрывали, мединститутский клуб, продолжал существовать. Мы давали концерты и в Казани, и в республике, и в других городах. Работая в больнице, по выходным я много и ездил, и летал, но в понедельник к утреннему рапорту уже был на работе. За один только 72-й год дал концерты в 38 городах. В результате, однажды покойный шеф, замечательный врач и человек Михаил Семенович Сигал сказал мне: "Володя, чтобы всерьез заниматься хирургией, нужно жить в клинике. А ты слишком много поешь, много ездишь. Есть очень интересная специальность "эндоскопия", которой ты уже, в общем-то, владеешь. За ней – будущее. Так что давай-ка займись ею по-настоящему". Вот и занимаюсь. Уже 38-й год.
Михаил Семенович прекрасно понимал значение эндоскопии для ранней диагностики раков. Он постоянно использовал для лечения онкобольных полученные эндоскопистами данные и пробуждал у нас интерес к научным поискам. Сначала мы работали в Онкодиспансере как эндоскопическое отделение, а с 1979 года – уже как Эндоскопический центр МЗ РТ.
– Но, Владимир Юрьевич, как же совмещается романтичность бардовской песни с прозой жизни (болью, смертью, натурализмом человеческой физиологии)?
– Вполне нормально совмещается, и одно другому нисколько не мешает. Работа выражает какие-то одни твои качества, авторская песня – какие-то другие.
А в эндоскопии, кстати, "натурализма человеческой физиологии" не много. Это удивительно красивая и нужная наука. Во-первых, она бескровная, потому что наши операции делаются изнутри, естественным путем. Во-вторых, очень гуманная, ведь целостность организма пациента не нарушается и, значит, он не испытывает нечеловеческих страданий. А в-третьих, я, и во время осмотра и во время операций, целыми днями любуюсь очень красивыми картинками.
Вот, например, это – фотография протеза (стента) пищевода. Ну, разве не красиво (на снимке ярко-розовый цветок, из сердцевинки которого тянется белая трубочка – прим. авт. )? А если полистаете мой эндоскопический атлас – итог двенадцатилетнего труда, то там вообще красотища необыкновенная. Вот где романтика, а вы говорите – "просто желудок", "просто трахея", "просто ухо", "просто бронхи", "просто двенадцатиперстная кишка"!
Чего скрывать, были у меня интересные предложения по работе и в Казани, и в Москве, и во Франции. Но всю жизнь я остаюсь в онкодиспансере, и потому что здесь создавался Центр; и потому что мне очень нравится то, чем я занимаюсь; и потому что считаю себя на своем месте; и потому что у меня потрясающие ученики.
Из 250 ребят, которые у меня учились, человек 20-30 (в республике и за ее пределами) – эндоскописты очень высокого уровня, да и остальные прекрасные профессионалы. Некоторые стали моими коллегами.
Между прочим, сегодня Казань входит в пятерку сильнейших в области эндоскопии городов (наряду с Москвой, Питером, Красноярском и Иркутском), а при лечении некоторых заболеваний мы – эндоскописты Клинического онкодиспансера Минздрава Татарстана "впереди России всей". Так что я горжусь своими учениками.
– И все же… Ваши ученики изначально были одареннее других или Вы их так хорошо учили?
– Ребята сами по себе достаточно способные, но и я им постоянно что-то подсказывал, всегда был в курсе их профессиональных дел. Вообще, я часто говорю ученику: "Вот, я научил тебя всему, что знаю; показал, как и что делать. Но пока ты 2-3 тысячи больных самостоятельно не посмотришь, я с тобой, как с эндоскопистом, разговаривать не смогу". И две-три тысячи больных это не много, если считать, что через мои собственные руки уже прошло около 170 тысяч пациентов.
– Извините, но это невероятно!
– И Вы туда же… Когда я называю эти цифры на конференции или симпозиуме в какой-нибудь Англии, Испании или во Франции, коллеги смотрят на меня, как будто бы я вру.
Вот мне нередко говорят, что я, мол, обследую, любого, кто бы ко мне ни обратился. Да, это так, и это – моя позиция. Я смотрю пациентов с направлением из поликлиник и стационаров; смотрю друзей, их друзей и родственников; смотрю всех, кто приходит на профосмотры. Кстати, в 70-80-е годы сотрудники Республиканского онкологического центра, и я в том числе, провели профосмотры тысяч жителей республики. Я считаю, что настоящий врач заинтересован в приеме как можно большего числа больных, поскольку это приносит ему новый опыт и новые знания. А очередей на обследование вообще не должно быть! У нас же в любом медучреждении, где есть эндоскопический кабинет, пациенты ожидают осмотра минимум неделю, а в среднем, по паре месяцев.
В Эндоскопическом центре МЗ РТ, если человек приехал на обследование голодным, натощак, то он в этот же день может пройти и бронхоскопию, и эзофаго-гастроскопию, а колоноскопию после предварительной подготовки ему проведут уже в течение двух дней. Вот и получается, что мы принимаем около 100 человек в день и около 25 тысяч в год. Нет в мире такого учреждения, где в эндоскопии за год проходит столько пациентов, а для нас это нормально. Просто надо правильно работать, тогда времени хватит на все.
– Ваши друзья говорят, что Вы – безотказны, что каждый, кто и когда бы ни обратился к Вам, получит поддержку и помощь.
– Да, ни по работе, ни по дружбе я никому и никогда не отказываю. У меня прекрасные друзья, со многими мы дружим по 30-40 лет, а кого-то, к сожалению, уже нет. Очень тесные отношения были с Юрием Визбором, с Евгением Клячкиным, до сих пор дружу с Юрием Кукиным, с Валентином Вихоревым, с Александром Дольским, с Сергеем Никитиным и с другими ребятами. Мы можем подолгу не видеться, но если нужно, то я всегда и во всем помогу. Как в песне Визбора: "Смотрите, не забудьте позвонить В тот час, когда настанет непогода, Какое б ни настало время года, Чтоб этот час нам вместе пережить". Я считаю, что это нормальные человеческие отношения.
– Но сейчас во времена "воинствующего индивидуализма" подобное редкость.
– Но для меня норма. Мне на все времени хватает, ведь, на самом деле, 24 часа это много, главное, их правильно распределить. Так что я и сам пациентов принимаю, и каждый день по 3-4 человека знакомых или незнакомых устраиваю в больницы. Я же понимаю, сложности нашей жизни: одно дело, когда человек обращается к врачу сам, другое, когда идет "от кого-то". А в наших медучреждениях бывает даже, что пациента с направлением из поликлиники на экстренную госпитализацию могут не принять в больнице (мол, они "дежурили вчера"), и отправить в другую. Хорошо, если больной поступает на "Скорой", а если своими ногами пришел?. . . И раз я никому не отказываю, то и мне никто не отказывает.
– Считается, что Муравьев – человек бесконфликтный…
– Нет, бывает, бывает… Вообще я сдержанный, но, если какие-то несправедливости, то могу психануть так, что мало не покажется. Но я дружу со всеми, в личные дела людей не лезу (всегда самым последним узнаю, кто развелся, кто сошелся, кто у кого родился), так что повода к конфликтам не подаю. А остальное – просто. Как там у Арона Круппа? "Ставь против горя свою доброту. Это, наверное, кое-что значит"…
– Каковы сегодня Ваши отношения с бардовской песней?
– К сожалению, сейчас я мало ею занимаюсь. И внутренняя потребность уже не та, да и желание высказаться не такое яростное, как лет 40-30 назад. Если надо, могу выступить в каком-то концерте, но не потому что рвусь, а потому что попросили. Но в этом году мы с Александром Городницким договорились съездить на один из Грушинских фестивалей, чтобы отметить сорокалетие с даты моего первого лауреатства на "Груше" и его первого председательства в жюри фестиваля.
– Что Вы сейчас считаете главным в жизни, ради чего живете?
– Для меня главное, конечно, работа. Работа и семья. Вот два столпа, на которых держится моя жизнь. Дети, конечно, внуки… Вот это главное, и именно в такой последовательности.
Работа, все же важнее. И потому что большая часть жизни проходит на работе. И потому что без самореализации человек жить не может. И потому что, принимая решения, непосредственно участвуешь в человеческих судьбах. А решать надо быстро – ведь, по сути, ты управляешь таким значительным фактором, как жизнь и смерть конкретного человека. Cемья же – это любовь. С любящими же людьми (с женой, с дочерьми) все вопросы решить можно. Главное, чтобы все были живы-здоровы и не болели.
– Вы верите в любовь?
– Конечно. Она действительно есть, но в разном возрасте она разная – меняется человек, трансформируется и любовь. А что же это иначе такое, когда человек, который живет рядом, становится частью тебя, и ты понимаешь, что это уже безвозвратно?
Мы с женой вместе уже более 30 лет. Она меня всегда и всем устраивала, она, действительно, часть меня. То же было и у моих родителей, которые стали для нашей семьи образцом человеческих и семейных отношений. Так что, любовь есть, "ее не может не быть"!
«Вестник Поволжья», 30 марта 2011
Казанские эндоскописты в Японии: в эпицентре последних событий, Е. Лобанова
«Прилетели 11 марта. Дело уже было к вечеру. Не успели собраться с мыслями, как вдруг – первый толчок. Без паники: в Японии – это частое явление. И вдруг тряхнуло еще раз и настолько сильно, что отключился лифт. Спустились с 22-го на 1-й. еще через несколько минут стало понятно, что Конгресс, ради которого мы приехали, не состоятся», – с улыбкой рассказывает о недавних событиях главный эндоскопист МЗ РТ, руководитель Центра эндоскопии Республиканского клинического онкологического диспансера, доктор медицинских наук, профессор кафедры эндоскопии, общей и эндоскопической хирургии КГМА Владимир Юрьевич Муравьев, который вместе с коллегой врачом-эндоскопистом Центра Петром Александровичем Максимовым, в составе делегации российских враче был приглашен на международный научно-практический Конгресс в Иокогаме и Токио. Также в планах группы российских врачей было принять участие в круглом столе по актуальным вопросам эндоскопии, встретиться с мэром Токио, представителями фирмы «Olympus», чьим оборудованием, можно сказать, целиком и полностью оснащен эндоскопический центр РКОД МЗ РТ.
Все эти мероприятия пришлись на злополучные даты, в которых как по расписанию – землетрясения, тайфуны, взрыв на атомной электростанции «Фукусима-1». Это именно те события, которые собственными глазами увидели российские ученые вместо планируемого научно-практического конгресса. Наш собеседник со своим коллегой вернулись из Японии 18 марта. Итого – 8 неспокойных дней, о которых сегодня можно говорить с муравьевским оптимизмом.
«Паника, конечно, была, но нужно отдать должное японцам – они сумели сделать все зависящее, чтобы «все было хорошо» в бытовом плане. Конгресс отменили, встреча с мэром Токио и с представителями японской фирмы «Olympus» тоже не состоялась. Наши японские партнеры – профессор Кудо и профессор Нарисава, с которыми мы активно общаемся, также не смогли встретиться с нами.
Но организаторы мероприятия старались без паники, с оптимизмом и должным спокойствием обеспечить нас всем необходимым и даже, учитывая события в стране, излишествами в бытовом плане. Прогулка по побережью Тихого океана за час до тайфуна, экскурсия в районе Фудзияма, после которой, приехав в Токио мы узнали, что там было землетрясение по шкале 6,5 балла – как пошутил наш коллега из Санкт-Петербурга: «не удалось заняться наукой, так займемся экстремальным туризмом». Так в течение 8 дней мы путешествовали по Японии. И, пусть это не покажется странным, – нам было интересно, ведь, как бы то ни было, жизнь интересна во всех своих проявлениях, даже в таких грустных и немного экстремальных», – комментирует Владимир Юрьевич.
– Владимир Юрьевич, а как, на ваш взгляд, отразятся события в Японии на развитии эндоскопической службы? Японская техника имеется в ведущих лечебных учреждениях республики. Что говорят по этому поводу японские коллеги: не будет ли проблем с ценами, поставками и так далее?
– Мы задали этот вопрос японским коллегам – представителям фирмы «Olympus». Нам ответили, что ситуация в Японии не скажется на нашей работе. Цены на оборудование останутся прежними. Возможно, будет некоторая задержка с поставками, но это не страшно: все то, что японские специалисты сделали на сегодняшний день, понадобится нам еще не скоро. Мы хорошо оснащены и работаем на японском оборудовании. Волноваться будут, скорее всего, те регионы России, где только планировалось оснащение и дооснащение своевременными эндоскопическими установками. Мы в этом плане в выигрышном положении и можем спокойно работать дальше.
– А научная составляющая тоже останется прежней в плане сотрудничества с японскими коллегами?
– Здесь никаких проблем быть не должно. Все останется по-прежнему. Конференция обязательно состоится, и если не в этом году в Японии, то в плановом порядке в Казани в 2012 году. Будут приглашены все ведущие эндоскопист России, ближнего и дальнего зарубежья, и, конечно же, наши японские коллеги.
Это если говорить о наших перспективах, а в настоящий момент внимание татарстанских эндоскопистов сосредоточено на выявлении ранних форм злокачественных новообразований. Конкретнее не бывает. Оборудование есть, знания у наших эндоскопистов есть, необходимо совершенствовать свои умения, как говориться, «глаз набивать». Будем делать то, что должно, а там… Думаю, будет все хорошо.
«Казанские ведомости», 31 марта 2011 г.
Наши ученые опережали стихию в Японии на два часа, О. Иванычева
Из Японии в Казань вернулся на днях известный врач, доктор меднаук, профессор, главный эндоскопист Татарстана Владимир Муравьев.
Ученые из России, Европы и США летели в многострадальную страну на международную научную конференцию, а оказались в эпицентре событий, которые потрясли весь мир.
– Поездка получилась экстремальной. Мы прилетели в Якогаму 11 марта, заселились в отель. Через полчаса начало трясти. Мой номер был на 22-м этаже. Вместе со всеми я спустился по лестницу в холл и поразился, что паники не было. Все службы действовали очень слаженно и оперативно. А через 5-10 минут после начала землетрясения людям бесплатно разносили горячий кофе, чай, бутерброды, – говорит Владимир Юрьевич. – Дело в том, что японцы привыкли к землетрясениям. Они всегда находятся в боевой готовности и четко знают, как действовать в чрезвычайных ситуациях.
Мы были в Японии в самые трагические дни – с 11 по 18 марта. За это время там произошло 262 подземных толчка разной силы. По странному стечению обстоятельств стихию мы всегда опережали ровно на два часа. Например, посетили несколько японских городов, в которых через два часа после нашего отъезда происходило землетрясение. Были на побережье Тихого океана и у подножия горы Фудзиямы. Стоило нам уехать – и там обрушилось цунами. Конференцию нашу отменили из-за того, что не было света. А многие японские ученые срочно уехали в районы, пострадавшие от землетрясения и цунами, где живут их родственники.
«Казанский медик», 27 мая 2011 г.
Встречайте: Лига выпускников КГМУ!, Е. Зеленая
В Казанском медицинском университете состоялась презентация Лиги выпускников КГМУ.
К этому событию готовились долго. Создавали оргкомитет, разрабатывали концепцию деятельности, составляли списки бывших активистов КГМУ.
И решили, главным мероприятием организации должен стать большой Фестиваль выпускников с участием известных исполнителей, в первую очередь фестивальщиков и КВНщиков, окончивших КГМУ.
Желающих принять участие в работе Лиги оказалось так много, что телефоны организаторов не умолкали.
Они были отовсюду: из Германии, Израиля, ближнего зарубежья, городов России и Татарстана. Оно и понятно, ведь каждому хочется встретиться с молодостью, а она была в медицинском – была такой интересной.
Идея о создании данной организации возникла на слете комсомольского актива, посвященного 90-летия ВЛКСМ в 2008 г. Тогда многие выпускники говорили, что было бы неплохо объединиться в организацию, которая позволила бы помочь выпускникам наладить связь между собой через университет и общие мероприятия: фестивали, слеты, саммиты и конференции. И, главное, помогать руководству университета в воспитании нового поколения врачей в духе патриотизма и традиций Казанской школы медицины.
Затем на одном из Ученых Советов в 2010 году выпускник университета Зинур Гараев выступил с инициативой о создании Лиги выпускников. Его поддержали члены Совета, и на первом организационном собрании он был избран президентом этой организации.
«Медицинский», январь 2012
Е. Лобанова
Харизма – штука неуловимая, до конца не изученная, сродни чувственности и благородству нрава – и либо уж она есть, либо нет. А вот «муравьевская харизма» – она особенная. О ней известно, ее видно, особенно со сцены, когда видишь профессора, обнимающего гитару и извлекающего из нее бардовские аккорды. Но вот парадокс, сам Владимир Юрьевич говорить о себе не любит, и если уж говорит, то слегка морщась и с неохотой. «Ну, зачем об этом», – по праву считая настоящим предметом разговора только то, что сделано им как врачом и принесло здоровье людям.
Амстердамский конгресс: что нового?
Ежегодно в октябре месяце в Европе проводится международный конгресс по гастроэнтерологии и эндоскопии, из последних можно назвать: 2009 год – Лондон, 2010 – Барселона, 2011 – Стокгольм, и в этом случился 20-ый юбилейный конгресс в Амстердаме. Среди участников можно было увидеть представителей разных стран мира: это и Япония, и Америка и многие другие, более 14 тысяч участников съехались в Европу.
«Наибольший интерес для меня представили четыре выступления. Дело в том, что японцы любят учить (в хорошем смысле слова) своих коллег, и своеобразные методики, которые в последнее время ими разработаны, новая аппаратура не оставили равнодушными никого. Непосредственные трансляции шли из четырех операционных, онлайн режим стал очень удобным для восприятия», – прокомментировал Владимир Юрьевич.