Владимир Алексеевич Колганов
Старая Москва: 1890–1940 годы
Малая Никитская
На Кудринскую площадь выходит Малая Никитская улица, берущая своё начало у Никитских ворот. В прежние времена она ничуть не уступала Спиридоновке в количестве особняков дворянской и купеческой знати. Помимо находившегося на углу со Спиридоновкой особняка Степана Рябушинского, здесь располагались усадьба Долгоруких-Бобринских, дом Татьяны Алексеевны Мамонтовой (в девичестве Хлудовой), жены Александра Николаевича Мамонтова – старшего компаньона Промышленного и торгового товарищества «Братья А. и Н. Мамонтовы», владельца завода на Пресне. Был здесь и дом, принадлежавший Лазарю Соломоновичу Полякову, и владения уже упомянутой Веры Клавдиевны Риттих, которые простирались до Гранатного переулка. Однако наибольшую известность получила усадьба гласного Московской думы Степана Тарасова на углу Малой Никитской и Вспольного (бывшего Георгиевского) переулка, где в послевоенные годы жил Лаврентий Берия. Дом № 28/1, расположенный за высокой оградой, пользовался в народе недоброй славой – согласно легенде, немало красивых женщин оказались там помимо своей воли. А в конце XIX века здесь жил Александр Иванович Бакакин, директор-распорядитель Волжской мануфактуры Ивана Миндовского и Ивана Бакакина. Деловые связи с семей текстильных фабрикантов были подкреплены женитьбой Бакакина на Ольге Ивановне Миндовской. В 1913 году на Вспольном был построен дом и для Ираиды Ивановны Миндовской – такая же высокая ограда и невысокий особняк в глубине усадьбы, который за деревьями почти невозможно разглядеть. Видимо, поэтому в 20-30-х годах этому дому отдал предпочтение при выборе жилья предшественник Берии, председатель Верховного революционного трибунала при ВЦИК, а позднее народный комиссар юстиции СССР Николай Крыленко.
Привязанность Берии и Крыленко к этой улице может иметь глубокие корни. Дело в том, что в доме Риттих по адресу Малая Никитская № 20 с конца XIX века размещалось Московское губернское жандармское управление. Здесь жил и главный городской жандарм. Должность была хлопотная, поэтому начальники управления недолго задерживались на этом месте.
Справа от Дома архитекторов в Гранатном переулке – бывший дом семьи Риттих, владения которых располагались между Гранатным переулком и Малой Никитской улицей
В доме на углу Малой Никитской улицы и Вспольного переулка в начале 1950-х жил Лаврентий Берия
Исключение составляет Константин Фёдорович Шрамм, который сохранял свой пост в течение пятнадцати лет. Однако и он не избежал взыскания в 1896 году после известных событий на Ходынском поле, когда во время торжеств по случаю коронации Николая I погибло около полутора тысяч людей. Точку в карьере Шрамма поставило восстание 1905 года – генерал вынужден был подать в отставку в связи с «полностью расстроенным здоровьем». Находясь на заслуженном отдыхе и проживая недалеко от прежнего места службы, в доме церкви Большого Вознесения на углу Малой Никитской и Спиридоновки, Константин Фёдорович продолжал служить отечеству – на этот раз в должности председателя ревизионной комиссии Московского попечительства о народной трезвости.
Преемник Шрамма был отстранён от должности через шесть лет за злоупотребление служебным положением. Всего полгода продержался Константин Леонтьев. Через три года после вступления в должность подал прошение об отставке «по состоянию здоровья и расстроенным домашним обстоятельствам» генерал Померанцев. Последний начальник управления занимал пост и того меньше, чему виной стали события 1917 года.
Дом № 21 по Малой Никитской связан с именем Сергея Есенина. Здесь в 20-х годах прошлого века жила его последняя возлюбленная – Августа Спирова, актриса Камерного театра Таирова. От мужа ей досталась звучная фамилия Миклашевская, маленький сын и небольшой одноэтажный дом, который муж купил Августе прежде, чем оставить её окончательно в покое.
Помимо Английского и Купеческого клубов, о которых речь впереди, в Москве был клуб, предназначенный для отдыха и внеслужебного общения адвокатов, или присяжных поверенных, как их тогда называли. Клуб был учреждён в 1913 году и располагался в доме № 25 по Малой Никитской улице. Инициаторы этой затеи решили приспособить для дела даже подвалы бывшего барского особняка. Там оборудовали два помещения для отдыха – «Немецкую пивную» и «Гарем султана». Из-за этого «Гарема» случился скандал – некоторые члены клуба выразили публичный протест против «греховного названия», которое грозило подорвать их авторитет среди потенциальной клиентуры. Конфликт уладили путём запрета на посещение клуба женщинами.
1910 г. Малая Никитская. Справа – храм Вознесения
1914 г. Мужская гимназия в бывшей дворянской усадьбе
Большая Никитская
Большую Никитскую облюбовали бояре и князья ещё в XVII веке – здесь были усадьбы Черкасских, Хитрово, Апраксиных, Колычевых, Орловых, Дашковых и других представителей тогдашней знати. После 1812 года многие дома перешли в руки мелких дворян и купцов, а с конца XIX века на месте бывших усадеб стали появляться здания культурного назначения – Исторический факультет университета, Зоологический музей, Консерватория. Напротив церкви Малого Вознесения в 1919 году имажинисты открыли книжную лавку «Московской трудовой артели художников слова», где за прилавком стояли Есенин и Мариенгоф. Но вскоре после образования Главлита магазинчик в доме № 15 закрылся, и здесь разместили аптеку, которая существовала до начала «перестройки». На углу Большой Никитской и Малого Кисловского переулка в начале прошлого века давал представления театр «Парадиз». Затем здание арендовал купец 2-й гильдии и театральный импрессарио Яков Щукин, а после 1917 года здесь разместился Театр Революции, которым руководил Всеволод Мейерхольд вплоть до основания театра его имени на Тверской.
1884 г. Театр «Парадиз» в Малом Кисловском переулке
В доме № 23 между Калашным переулком и Никитским бульваром в 1913 открылся кинотеатр «Унион», в 1939 году переименованный в Кинотеатр повторного фильма.
1920-е гг. Площадь Никитских ворот
На углу Большой Никитской и Мерзляковского переулка в 1902 году был построен доходный дом по проекту архитектора Николая Дмитриевича Струкова. Владелец дома, Даниил Исаакович Элькинд, был родом из Могилёва и составил приличный капитал на строительных подрядах в Москве. Здесь жили его дети, Аркадий, Давид и Исаак, и жена Лидия Моисеевна. Наибольшую известность получил Аркадий Даниилович, антрополог, автор научных трудов «Привислянские поляки» и «Евреи», изданных в 1896 и 1903 годах. В 1912 году дом № 31/15 по Большой Никитской перешёл во владение Российского общества страхования «Жизнь», а чуть раньше в одной из квартир поселился подполковник Владимир Павлович Муратов, преподаватель Александровского военного училища. Позднее Муратов служил в самых разных местах, от Свеаборга до Севастополя, командовал полком во время первой мировой войны, а в 1917 году снова оказался в Александровском училище, но уже в должности начальника. После октябрьского переворота он добровольно вступил в Красную армию, занимал должность начальника Главного управления военно-учебных заведений, затем преподавал в Коммунистической академии. Как ни странно, репрессиям бывший царский генерал не подвергался.
1930-е гг. Бывший дом Элькинда у Мерзляковского переулка
Во время отсутствия Владимира Павловича квартира в доме на углу Мерзляковского была в полном распоряжении его брата. Гостями Павла Муратова были писатели, художники и искусствоведы. По образованию инженер-путеец, Павел Павлович испытывал тягу к прекрасному, поэтому после путешествия по Италии поступил на службу в Румянцевский музей, специализируясь на живописи допетровского периода, занимался изучением икон из коллекции Георгия Рахманова, о котором речь пойдёт в разделе о Немецкой слободе, писал статьи об искусстве, опубликовал трёхтомный труд о своих итальянских впечатлениях. В 1920 году по инициативе Муратова был образован Московский институт историко-художественных изысканий и музееведения, но руководил им Павел Павлович недолго. В 1922 году он покинул страну – причиной стало отношение властей и его коллег к церкви, выразившееся в экспроприации церковных ценностей.
Когда-то под номером № 46 по Большой Никитской числилось владение Бибиковых, а с 1881 года усадьба принадлежала банкиру Лазарю Полякову. Главный дом с 1903 года занимала женская гимназия Кириены Алелековой, дочери артиста Большого театра Константина Алелекова. В 20-х годах прошлого века директором находившейся здесь школы была Надежда Афанасьевна Земская, сестра писателя Михаила Булгакова. В 1924 году она ненадолго приютила брата и его вторую супругу Любовь Белозерскую. В своих воспоминаниях Белозерская писала: «Сестра М.А. Надежда Афанасьевна Земская приняла нас в лоно своей семьи, а была она директором школы и жила на антресолях здания бывшей гимназии… Было лето и нас устроили в учительской на клеенчатом диване, с которого я ночью скатывалась, под портретом сурового Ушинского». К осени Булгаковы нашли себе квартиру в доме № 9 по Обуховому переулку и переехали туда.
1920-е гг. Женская гимназия в доме № 46
Двухэтажный особняк, когда-то принадлежавший Анне Васильевне Лопатиной, до сих пор стоит напротив Центрального дома литераторов. Здесь в начале прошлого века жила семья Михаила Николаевича Журавлёва, действительного статского советника, директора правления Соколовской мануфактуры Асафа Баранова. О трагической судьбе его сына речь пойдёт в разделе, посвящённом Чистопрудному бульвару.
1900-е гг. Дом Лопатиной
Дом № 56 по Большой Никитской был построен Московским Торгово-строительным акционерным обществом для Якова Рекка, одного из своих основателей. Однако особняк приглянулся Фёдору Михайловичу Красильщикову, совладельцу Родниковской мануфактуры. Понятно, что Рекк не смог устоять, когда ему предложили весьма значительную сумму.
В конце улицы, близ Кудринской площади, располагались владения баронессы Надежды Александровны Мейендорф, занимавшие почти всё пространство от Большой Никитской до Поварской улицы. Инициативе баронессы мы обязаны появлением сказочного замка в подмосковной Барвихе. Сельцо Подушкино когда-то принадлежало князьям Милославским. Позже его приобрёл генерал Казаков, построивший неподалёку от села усадьбу. Его дочь к 1885 году выстроила новый дом, стилизованный под европейское средневековье. Второй муж владелицы усадьбы, Михаил Феликсович Мейендорф, завершил перестройку и отделку дома – появились гобелены, витражи, коллекция оружия, библиотека. Подвалы были полны вин, парадные покои украшены картинами старых мастеров и фигурами рыцарей в сверкающих доспехах. Над входом красовался герб баронов Мейендорфов, а куранты часовой башни регулярно, каждый час играли гимн России. Близ дома устроили небольшой пейзажный парк с калифорнийскими клёнами, уссурийским кедром и пробковым дубом из Китая. Был пруд с живописным островом и трёхпролётным Розовым мостом, была подъездная аллея из берёзы и ели. В 1939 году здесь отдыхал Михаил Булгаков, уже совсем больной, дописывая свой «закатный роман».
Дом Красильщикова на Большой Никитской (№ 56)
1897 г. Хирургическая лечебница купца Рукавишникова (№ 41)
1914 г. Большая Никитская у Газетного переулка
Поварская
В XIX веке Поварская, которая вела от Арбатской площади к Кудринской, считалась одной из самых аристократических улиц Москвы. Здесь жили Долгоруковы, Голицыны, Шереметевы, Гагарины, Барятинские, Волконские, Олсуфьевы, Соллогубы, Мейендорфы, Шуваловы, Нарышкины. К началу прошлого века на улице стали появляться особняки богатых купцов.
В 1872 году на углу Поварской и Арбата в доходном доме Ивана Григорьевича Фирсанова открылся трактир «Прага». Фирсанов разбогател на торговле лесом и перепродаже недвижимости с большой для себя выгодой, а после смерти старшего брата получил в наследство усадьбу на Никитском бульваре и ещё несколько домовладений. В 1881 году всё его состояние досталось единственной дочери, Вере Ивановне. Позже дом на углу Поварской улицы перешёл во владение другого торговца дровами, Ивана Юрасова. Однако инициатором перестройки трактира под ресторан считается купец Тарарыкин. Только к 1915 году здание на углу Поварской и Арбата, выходящее фасадом на Арбатскую площадь, приобрело тот облик, который знаком многим москвичам и гостям столицы. После октябрьской революции ресторан был закрыт, а в здании разместились Высшие драматические курсы и книжные магазины «Букинист», «Книжное дело» и «Слово». Затем здесь обосновались спецстоловая, кинотеатр, и только в 50-х годах вновь открылся ресторан «Прага». Впрочем, этому утверждению противоречит фотография, где помимо надписи «Торгсин», есть надпись на фронтоне, указывающая на существование ресторана «Прага». Как известно, Торгсины закрылись в 1936 году, так что фотография относится к первой половине 30-х годов.
В начале сохранившейся части Поварской, недалеко от ресторана «Прага» до сих пор стоит церковь Симеона Столпника – здесь в 1918 году будущая жена Михаила Булгакова, Елена Сергеевна Нюренберг, обвенчались со своим первым мужем Юрием Неёловым, сыном артиста Мамонта Дальского. Прихожанином церкви в последние годы жизни был живший неподалёку Николай Васильевич Гоголь.
1930-е гг. Ресторан «Прага» на углу Арбата и Поварской
1930-е гг. Ресторан «Прага» на углу Арбата и Поварской
1900-е гг. Поварская улица у Мерзляковского переулка
1900-е гг. Здание 5-й московской городской гимназии на углу Поварской и Большой Молчановки
Конец XIX века. Церковь Симеона Столпника
Дом № 9 на Поварской улице – особняк Щапова.
Через дом от церкви Симеона Столпника расположен красивый одноэтажный особняк, который в 60-х годах XIX века принадлежал сыну текстильного фабриканта Павлу Васильевичу Щапову. На деньги, доставшиеся ему по наследству, Щапов собрал коллекцию книг, которая насчитывала до тридцати тысяч томов и была завещана Историческому музею. Его племянник перед империалистической войной занимался поставкой сельскохозяйственных машин и сотрудничал в этом деле с князем Козловским, о котором речь пойдёт в разделе, посвящённом Пречистенке. Позднее хозяином дома № 9 стал Давид Абрамович Морозов, совладелец Товарищества Тверской бумагопрядильной фабрики. В 1892 году он продал усадьбу дочери известного предпринимателя и коллекционера Дмитрия Петровича Боткина, которая была замужем за инженером Константином Густавовичем Дункером. После смерти супруга Елизавета Дмитриевна вышла замуж за одного из директоров правления Товарищества Даниловской мануфактуры, коллекционера Николая Ивановича Щукина. Так уж сложилось, что супруга Щукина была связана родственными узами и с другим известным коллекционером, Сергеем Михайловичем Третьяковым, сын которого женился на сестре её первого мужа.
После смерти второго мужа в 1910 году Дункер продала дом Осипу Сергеевичу Цетлину – тот сделал успешную карьеру благодаря женитьбе на Анне Вульфовне Высоцкой, дочери основателя фирмы по оптовой продаже чая «В. Высоцкий и К°». Осип Цетлин стал совладельцем фирмы, а вот его сын Михаил Осипович Цетлин профессии чаеторговца предпочёл литературу и политику – в 1905 он стал членом редакционной комиссии московского эсеровского издательства «Молодая Россия». Членом партии эсэров была и его жена, дочь московского ювелира Самуила Тамаркина. Однако всякому увлечению есть предел – отбыв тюремное заключение за участие в событиях 1905 года, Мария Самуиловна разочаровалась в политике и организовала литературный салон, частыми гостями которого были Максимилиан Волошин, Марина Цветаева, Осип Мандельштам, Владимир Маяковский.
1930-е гг. Угол Поварской и Чашникова переулка. Справа – дом Дмитрия Рябушинского
1910-е гг. Аэродинамический институт Дмитрия Рябушинского в Кучино
Расположенный по соседству дом № 11 в конце XIX века принадлежал дочери Тимофея Саввича Морозова, страдавшей психическим заболеванием. Её муж, дворянин с университетским образованием Александр Александрович Назаров был управляющим морозовских заводов. Не в силах бросить больную жену, что было чревато разрывом отношений с кланом Морозовых, он не нашёл иного выхода, как расстаться с собственной жизнью. А через два года умерла и его жена. Дом перешёл к их дочери Юлии Александровне, которая была замужем за Альбертом Эдуардовичем Стукеном – вместе с братом Чарльзом он владел торговым домом «Стукен и К°». После 1917 года дом № 11 стал 6-м Дом Советов – здесь жил Леонид Красин. В этом же здании размещался Наркомат рабоче-крестьянской инспекции. Гораздо позже, в 70-х годах прошлого века в доме обосновалось издательство «Советский писатель».
Среди московских особняков, принадлежавших представителям клана Рябушинских, пожалуй, наименее привлекательный вид имел дом № 14 на Поварской улице, где жил седьмой по старшинству сын Павла Михайловича Рябушинского. Получив образование в России и в Германии, Дмитрий Павлович решил заняться проблемами воздухоплавания, для чего при поддержке Николая Егоровича Жуковского основал Аэродинамический институт в имении Кучино, доставшемся ему по наследству. Эта затея обошлась Рябушинскому в сумму около ста тысяч рублей, не считая ежегодно выделяемых средств на содержание этого института.
Не имея достаточного образования и опыта организации научных исследований, Рябушинский пытался единолично руководить деятельностью своих сотрудников, из-за чего возник конфликт с Жуковским. Вместе с Николаем Егоровичем институт покинул и Сергей Неждановский, будущий изобретатель аэросаней. Деятельность этого заведения прекратилась с началом первой мировой войны, причём за десять лет сколько-нибудь значимых с научной точки зрения результатов так и не было получено.
Кучинский аэродинамический институт просуществовал под своим первоначальным названием до 1921 года, а после этого входил в состав других научных учреждений.
Доходный дом Кальмеера на Поварской (№ 20)
Доходный дом Баскакова на Поварской (№ 26)
Напротив бывшего дома Цетлина на Поварской улице в 1914 году был построен доходный дом для известного адвоката Иосифа Кальмеера. Сын богатого купца надеялся, что в этом доме, получившем название «Дом искусств», будут жить знаменитые поэты и художники. С большим опозданием его мечты сбылись: в одной из комнат коммунальной квартиры с начала 80-х годов прошлого века жил популярный актёр Александр Кайдановский, автор романсов на стихи Дениса Давыдова, Осипа Мандельштама и Бориса Пастернака. А в 90-х годах в доме обретался успешный коммерсант и неудачливый политик Борис Абрамович Березовский.
В доме Кальмеера с 1914 года снимал квартиру Михаил Васильевич Челноков, один из трёх сыновей Василия Фёдоровича Челнокова, владельца кирпичного завода близ села Большие Мытищи. Из трёх сыновей фабриканта Михаил достиг наибольших успехов в бизнесе и в политике, чему способствовала его женитьба на внучке богатого купца Кондратия Шапошникова, в 40-х годах XIX века занимавшего должность городского головы. Вскоре после женитьбы Михаил Васильевич вместе со своим шурином Василием Карповичем Шапошниковым основал Товарищество «В.К. Шапошников, М.В. Челноков и К°», контора которого находилась в доме № 6 по Милютинскому переулку. В товарищество входили цементный и известковый заводы в Подмосковье, два кирпичных завода за Дорогомиловской заставой и кирпичный завод около деревни Шарапово – ныне это микрорайон Шараповка в городе Мытищи. В самом начале первой мировой войны Челноков был избран городским головой Москвы. На его долю выпала тяжёлая обязанность препятствовать немецким погромам и обеспечивать приём поступающих с фронта раненых, для чего потребовалось создать более тысячи госпиталей в городских учреждениях и в частных домах. Позже Челноков недолгое время входил в состав Временного правительства, а после октябрьского переворота стал членом подпольного антибольшевистского «Правого центра». Организация распалась из-за внутренних противоречий, и Челноков вскоре эмигрировал в Европу.
Поблизости от бывшего дома Кальмеера стоит дом, принадлежавший богатому домовладельцу Ивану Степановичу Баскакову. Считается, что это последний московский адрес писателя Ивана Бунина перед отъездом в эмиграцию. Квартиру в доме Баскакова арендовал Николай Андреевич Муромцев, податной инспектор Московской Казённой палаты. Его жене, Лидии Фёдоровне, дочери протоколиста Московского сиротского суда Фёдора Александровича Соколова, принадлежал доставшийся в наследство дом № 22 по Скатертному переулку, однако Николай Андреевич предпочёл иметь свою квартиру, чтобы поменьше зависеть от супруги, властной и крикливой женщины. В этой семье родилась Вера Николаевна Муромцева, которая стала верной подругой Ивану Бунину до самой его смерти. В 1914 году на месте дома Муромцевых был построен большой доходный дом. В этом доме в 30-х годах прошлого века квартировали писатель Лев Никулин и литературовед Виктор Шкловский. А в бывшем доме Баскакова в 20-х годах жил популярный в то время писатель Борис Пильняк.
Дом № 24 по Скатертному переулку в начале прошлого века принадлежал семье Григория Ивановича Россолимо, создателя метода экспериментально-психологического исследования детей. Его заслуги в диагностике нервных заболеваний не вызывают сомнений – об этом свидетельствуют, в частности, такие известные специалистам понятия, как рефлекс Россолимо и неврит Россолимо. В конце XIX века он заведовал отделением нервных болезней при клинике Алексея Александровича Остроумова. Позднее Россолимо сотрудничал с лечебницей Кащенко и Софийской детской больницей. На свои средства Григорий Иванович создал в 1911 году Институт детской неврологии и психологии – такого медицинского учреждения прежде не было в Европе. Больные приезжали для лечения в этот институт со всех концов страны. В 1917 году Россолимо передал свой институт Московскому университету. В 20-х годах прошлого века он руководил кафедрой нервных болезней в МГУ и специализированной клиникой.
В последние годы перед октябрьской революцией дом № 20 по Скатертному переулку принадлежал купеческой дочери Лидии Ивановне Кашиной, урождённой Кулаковой. Считается, что владелица села Константиново, где родился поэт Сергей Есенин, была его первой юношеской любовью и стала прообразом героини поэмы «Анна Снегина».
1913 г. Налево ведёт Столовый переулок. На углу Столового и Скатертного переулков – дом Россолимо. За ним – дом Муромцевых, а далее – особняк Кашиной
1901 г. Особняк Лидии Кашиной в Скатертном переулке
На Поварской улице, между Скатертным и Скарятинским переулками в 1903–1904 годах были возведены два роскошных особняка по проекту Льва Кекушева. Дома были построены Московским Торгово-строительным акционерным обществом Якова Рекка в расчёте на получение значительной прибыли с продаж. Дом № 42 купил Мордухай Гиршевич Понизовский, текстильный фабрикант, председатель правления Торгово-мануфактурного товарищества Г.С. Понизовского в Москве, член правления Общества Днепровской мануфактуры, член Московского еврейского хозяйственного правления и Общества пособия бедным евреям. А вот с продажей дома № 44 произошла задержка – лишь через шесть лет особняк был продан совладельцу Товарищества Волжской мануфактуры Ивану Александровичу Миндовскому. Скорее всего, продавец и покупатель долго не могли сойтись в цене. К тому же, у Миндовского уже были особняки на Большой Ордынке и в Леонтьевском переулке, а также близ Большой Никитской, где ему принадлежал дом бывшего городского головы Николая Александровича Алексеева.
1920-е гг. Дома №№ 46, 44 и 42 на Поварской улице
По слухам, Миндовский был очень скуп, что повлекло за собой его преждевременную смерть – фабрикант не смог пережить потери нескольких тысяч рублей, которые обманным путём выманила у него некая ловкая авнтюристка.
1904 г. Дома № 42 и № 44 на Поварской улице
Хлебный переулок проходит недалеко от Скатертного параллельно Поварской, упираясь в Мерзляковский переулок. В доме № 3 до 1903 года жила семья Николая Михайловича Терновца, мирового судьи Серпуховского участка города Москвы. Позднее он был назначен директором Варваринского акционерного общества домовладельцев и переехал на Остоженку – в разделе, посвящённом этой улице речь пойдёт о его сыне, известном искусствоведе и поклоннике импрессионизма в живописи. В доме № 4 жила семья Роберта Юрьевича Виппера, профессора Московского университета, историка по образованию, действительного статского советника. После 1917 года Виппер впал в немилость, поскольку его взгляды на исторический процесс не устраивали тогдашнюю власть. Вынужденный эмигрировать из России, Роберт Юрьевич работал в Латвийском университете, однако в 1941 году ему позволили вернуться в СССР, и он снова стал читать лекции в Московском университете. Трагично сложилась судьба его брата, Оскара Юрьевича, в 1913 году занимавшего должность товарища прокурора Петербургской судебной палаты. В тот год он был направлен в Киев для участия в процессе над Менахемом Бейлисом, которого считали виновным в ритуальном убийстве 12-летнего Андрея Ющинского. Есть мнение, что дело было инициировано черносотенцами. Однако, несмотря на яркую обличительную речь Оскара Виппера, присяжные оправдали Бейлиса. Прошло шесть лет, и новая власть решила устроить показательный процесс, призванный разоблачить антисемитизм царских чиновников и предостеречь от новых нападок на граждан еврейской национальности. Виппер был арестован и предстал перед судом. На этот раз обличительную речь произнёс сам председатель Верховного ревтрибунала Николай Васильевич Крыленко – он потребовал смертной казни для преступника. Согласно приговору, Оскара Юрьевича отправили в концлагерь, где вскоре он погиб.
1914 г. Вид на Хлебный переулок со стороны Чашникова переулка. Слева – дома №№ 8, 6, 4 и 2
Три дома в Хлебном переулке, все под номером 6, принадлежали Моисею Тимофеевичу Эпштейну. К началу прошлого века Эпштейн забросил свою механическую мастерскую, поскольку к этому времени в руках его семьи оказалось несколько зданий в трёх районах Москвы – доходы от этих домов вполне обеспечивали потребности семейства. Ефим Моисеевич стал специалистом по финансовым операциям, написал и перевёл несколько книг по истории денежного обращения, банковского и биржевого дела в России и за рубежом. Немудрено, что в 90-х годах XIX века он работал в качестве директора банкирского дома «Братья Джамгаровы» в Москве, в начале прошлого века – директором московского отделения Петербургского международного коммерческого банка, а позже стал членом правления Азовско-Донского банка в Петербурге. Считается, что его работы послужили основой для развития финансовой системы в СССР.
Семиэтажный дом № 9 в Хлебном переулке построили в 1902 году по заказу графа Константина Аполлинарьевича Хрептович-Бутенёва, сына известного дипломата и тайного советника. Отставной офицер флота, вторым браком женатый на княгине Трубецкой, ничем особенным себя не проявил. В заслугу ему можно поставить сохранение коллекции, собранной одним из его предков, Иоахимом Хрептовичем, во время поездок по Европе. Собрание насчитывало до двадцати тысяч редких книг – произведения античных и древнегреческих авторов, богословскую и научную литературу XV–XVIII веков, светские издания. В начале первой мировой войны Константин Аполлинарьевич передал коллекцию в библиотеку Киевского университета.
В доме № 33 на Поварской с 1910 года жил Адольф Львович Форштетер, магистр международного права, один из директоров Товарищества Ново-Таволжанского свеклосахарного завода Боткиных. За этим домом, в глубине квартала, до 1931 года стояла церковь Рождества Христова в Кудрине. В начале 30-х годов дом № 33 и церковь были снесены, а на месте церкви построили Центральный дом каторги и ссылки Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. После войны в этом здании обосновался Театр киноактёра.
В конце Поварской улицы, недалеко от Кудринской площади до сих пор сохранилось приметное здание с колоннадой, известное как «Дом Ростовых». Бывшая усадьба Долгоруковых во второй половине XIX века перешла во владение семейства баронов Боде-Колычёвых. По отзывам современников, она представляла собой музей средневековых достопримечательностей, особую ценность среди которых представляли картинная галерея и коллекция оружия. Долгие годы Михаил Львович Боде-Колычев собирал документы и материалы по истории рода Колычевых, к которому принадлежала его жена, Наталья Фёдоровна. Итогом работы стал внушительного объёма труд «Боярский род Колычёвых». В своём имении Лукино Звенигородского уезда Московской губернии Михаил Львович построил мемориал рода Колычёвых, включавший некое подобие кремля, церковь-усыпальницу и часовню. В главном доме усадьбы находилась фамильная портретная галерея. После кончины Боде-Колычёва усадьбу унаследовала его дочь Наталья Михайловна, которая была замужем за художником Фёдором Соллогубом, в связи с чем нередко владение именуется как «усадьба Соллогуба». Надо признать, это печальный дом – после революции здесь до 1919 года обреталась Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем при Совете народных комиссаров РСФСР, затем Союз писателей СССР, а в 1940 году в усадьбе проходило прощание с Михаилом Булгаковым.
1915 г. Главный дом усадьбы Боде-Колычевых
Неподалёку от Поварской есть переулок, также связанный с судьбой автора «закатного романа». Большой Ржевский ведёт от Поварской улицы к Большой Молчановке. На углу с Большой Молчановкой когда-то стояла церковь святого Николая на Курьих Ножках – самый маленький православный храм в Москве, воздвигнутый ещё до того, как Александр Сергеевич Пушкин написал свою сказку о Бабе-Яге и избушке на курьих ножках. Есть множество версий происхождения этого необычного названия – одни так или иначе связаны с курами или с курятиной, другие используют толкование слова «курья» из словаря Даля, где оно означает речную заводь или старое русло реки, третьи всё сводят к старинному строительному термину, который предполагает установку строения на выкорчёванных пнях. В начале прошлого века на этом месте стояла каменная церковь, ну а в XVII веке наверняка её предшественница была построена из дерева.
1920-е гг. Церковь святого Николая на Курьих Ножках на углу Большого Ржевского переулка и Большой Молчановки
Кижи. Деревянная церковь Преображения, перенесённая на территорию Ипатьевского монастыря в 1954 году
Если деревянная церковь в Большом Ржевском была такая же маленькая, то, скорее всего, стояла на сваях, «окуренных» дымом для защиты от гниения – подобные церквушки можно и теперь увидеть, например, в Кижах. Отсюда и могло возникнуть это странное название, а позже именно такая «избушка на курьих ножках» появилась в поэме Пушкина «Руслан и Людмила».
