Владимир Александрович Андриенко
Дрозды. Последний оплот
Глава 6
Агенты ЧК
Гусарская рулетка жестокая игра
Гусарская рулетка дожить бы до утра
Так выпьем без остатка за всех шампань со льда
Ставки сделаны, ставки сделаны
Ставки сделаны, господа.
Город Н.
Отделение ГубЧК.
Январь, 1920 год.
Комбриг «червонцев» Хотиненко неохотно принял предложение представителя ВЧК Матросова посетить их отделение на соседней улице. Этот въедливый худой мужчина ему не нравился. Матросов был из старых революционеров, член партии большевиков в 1907 года. Он не доверял бывшему «зеленому» атаману, который стал командиром Красной армии.
На этот раз с ним был второй, незнакомый комбригу человек.
– Спасибо что сразу согласились поговорить, товарищ Хотиненко, – сказал Матросов.
– Можно ли отказать начальнику ГубЧК? – спросил Хотиненко.
– Это товарищ Чекмесов, – представил незнакомца Матросов. – Особый уполномоченный ВЧК.
– Чем я могу вам помочь? – спросил комбриг. – Времени у меня не так много. Скоро наступление!
– Наступление? – Чекмесов посмотрел на Хотиненко. – Вы попадете на фронт не так скоро, товарищ комбриг. Пока ваша бригада останется в резерве.
– Как же так?
– Боев еще хватит, товарищ Хотиненко. А пока белые армии отступают. Донбасс в наших руках. Советская власть восстановлена в Харькове, Полтаве, Киеве.
– Но у меня приказ укомплектовать бригаду.
–Пока ваше место дислокации уездный город Н. Занимайтесь бригадой и ждите, товарищ Хотиненко. Но я по другому поводу просил вас прийти, товарищ комбриг.
– Что вам нужно?
– У нас есть сведения, что в вашей бригаде скрывается враг.
– Враг?
– Белогвардеец, который прикидывается командиром Красной армии.
– Белогвардеец? Вы снова о комплектовании бригады, товарищ Матросов? Сам товарищ Троцкий за привлечение раскаявшихся врагов на сторону революции! А в моей бригаде…
– Я не о том, товарищ комбриг, – перебил Хотиненко Матросов.
– Вы не по поводу привлечения на службу бывших дезертиров?
– Нет. У нас есть данные разведки, что враг среди нас. Под чужой фамилией.
– Специально заброшенный сюда враг? – спросил Хотиненко.
– Именно так. И вы можете нам помочь. Вы ведь знаете своих командиров.
– Знаю. За тех, кто пришел со мной от атамана Гордиенко, могу поручиться головой. Это крестьяне, а не кадеты. Многие прошли войну. К белым их никакими калачами не заманить.
– А что насчет других? – спросил Чекмесов.
– А вот среди тех, кого соединили с моей бригадой, есть несколько подозрительных.
– Фамилии? – спросил Чекмесов.
– Командир эскадрона Николаев и его заместитель Далманин.
– Товарищ Николаев большевик. Я наводил о нем справки. А второй? Как вы сказали? Далманин?
– Да.
– Он вроде как не из бывших офицеров.
– Но рожа его мне сразу не понравилась.
Матросов поморщился. Этот аргумент Хотиненко его не убедил.
– А еще кроме его лица у вас есть какие-то факты?
– Дак встретили его мои казачки в степи. Одного! С чего командиру красной конницы оставаться в степи одному? Белые казаки как волки рыщут. А он один стался. Что скажете на это?
– А подробнее, товарищ Хотиненко? – поинтересовался Чекмесов.
– Будучи в разъезде командир Красной армии отправил своих людей, а сам якобы, решил произвести разведку. С чего это ему делать, если он не хотел сбежать?
– А есть доказательства того, что он задумал бегство? – спросило Матросов.
– Дак я вам говорю. В степи его мои люди и остановили.
– И он бежал к белым?
– А то куда же?
– И вы его не арестовали?
– Хотел. Но воспротивился командир его эскадрона Николаев. Сказал нет никаких оснований.
– И это все, что есть против Далманина?
– Все. Я ему не верю. Он враг. А я повидал на своем веку беляков. Еще у батьки Гордиенко.
– Не стоит вам товарищ Хотиненко, часто вспоминать вашу службу у атамана Гордиенко.
– Батька также против беляков воевал.
– Но ваш батька объявил себя новым царем. Иными словами возродил монархию. Это доказывает, что он контрреволюционер. А значит – враг.
Хотиненко согласился:
– Может и так! Армия то у нас крестьянская была. Образования у батьки не было. Да чего ныне говорить. Батьки более нету. Теперь мои хлопцы в Красной армии служат. А к Далманину присмотритесь.
После того как комбриг Хотиненко ушел, Матросов посмотрел на Чекмесова.
– Что скажете, товарищ Чекмесов?
– Дурак этот ваш Хотиненко. Хотя такие командиры как он нам нужны. Мудрствовать лишний раз не станет. А, как мне сказали, рубака отличный.
– Я бы прислушался к его словам. Иногда такие вот люди видят правду на три вершка вперед. Что известно про этого Далманина? А если под именем настоящего бойца за мировую революцию скрывается враг?
– С чего такие выводы? Потому что лицо его комбригу Хотиненко не понравилось? Дак он и нас с вами во враги запишет. Скажет внешность непролетарская и к стенке.
Город Н.
Штаб кавалерийской бригады.
Январь, 1920 год.
Комбриг товарищ Хотиненко тем временем возвращался в штаб. Он думал о словах чекиста о том, что его бригаду оставят в резерве. Уже несколько раз докладывал бывший атаман в штаб 10-й армии, что состав доукомплектован и бригада готова выполнять задания Реввоенсовета.
По пути он наткнулся на пулеметчиков, которые приводили в порядок «Максим»12. Комбриг прошел мимо и уже поднимался по лестнице на второй этаж, как вдруг вспомнил, где видел молодого солдата в шинели, что возился во дворе с пулеметом.
– Чёрт! – вскричал он.
– Что такое? – на крик вышла Анна Губельман. – Это вы кричите, комбриг? Что случилось?
– Вспомнил! – снова вскрикнул Хотиненко.
– Вспомнили что?
– Да во дворе у меня солдаты пулемет разбирают. И мне один знакомым показался.
– И что?
– Вспомнил, где я его видел. У батьки Гордиенко! И тогда был он офицером у беляков! Я ж сам его допрашивал и батьке представил тогда. А меня ныне чекисты мытарили, что есть де среди нас агент беляков! Вот он и есть! Надобно…
– Войдите, комбриг!– Анна пригласила Хотиненко к себе в кабинет.
– Дак уйдет…
– Войдите!
Хотиненко вошел. Анна заперла за ним двери.
– Комбриг вы сошли с ума?
– Да я говорю…
–Какой офицер, комбриг! Мне нужно хорошее состояние умов в бригаде. А вы что предлагаете? Арестовать одного солдата на виду у иных? Это повысит наш боевой дух?
–Дак ежели он беляк…
–Хотиненко! Среди нас много бывших беляков. Товарищ Троцкий приказал ставить всех пленных в строй, если они не ярые враги Советской власти. Нужно во всем разбираться. Но ныне у нас нет для этого времени, Хотиненко. В бою все станет ясно. Кто враг, а кто друг. Но сейчас я хочу знать, чего от вас требовали люди из ЧК? Спрашивали про меня?
–Нет. Про вас никто не спрашивал, товарищ Губельман.
–А что им было нужно?
–Агента белых искали.
–Агента? Только этого нам и не хватает. Какого еще агента. Белые отступают по всему фронту. Но эти вояки из ЧК станут искать среди нас врагов. И думаю что не просто так. Они хотят накопать что-то на меня.
–Да не говорили они о вас.
–И что? Копают-то они под меня. Я комиссар бригады!
–Зачем, товарищ Анна?
–А вы сами подумайте, комбриг? Мне пришлось уйти из ЧК. А Дзержинский недоволен товарищем Троцким. Но я сама стану разговаривать с товарищем Матросовом.
–Не нравится он мне, товарищ Губельман.
–Мне тоже. Но он начальник ГубЧК в городе Н. С этим нам придется считаться…
Город Н.
Казармы конной бригады.
30 января, 1920 год.
Поручик Лабунский получил предупреждение от Анны Губельман.
Сама Анна посетила его ночью, когда он стоял на посту у здания штаба. Он даже сразу не узнал её в пролетарской красной косынке.
– Анна?
– Тише.
– Как ты здесь?
– Пришла ночью, когда никто не станет следить.
– Так это благодаря тебе меня поставили в караул в таком месте? – спросил он.
– Здесь я могу спрятаться в темноте, и меня никто не увидит. Тебе нужно срочно уходить из города.
– Почему?
– Хотиненко узнал тебя.
– Что?
– Я пока сдержала его, но он тебя знает и в любой момент может отдать приказ. Я больше не могу так рисковать, Пётр. О нашем с тобой знакомстве знают. И мне нужно чтобы ты убрался отсюда подальше.
– Но мне нужно вытащить молодого Деева.
– Пётр! Между председателем коллегии ВЧК Дзержинским и председателем Реввоенсовета Троцким началась настоящая война. Агенты ВЧК не подчиняются армии. А они знают о твоем прибытии в город Н.
– Знают в ЧК?
– Да.
– Откуда знают?
– У вас идет утечка. Из вашего штаба, Пётр. А здешний начальник ГубЧК Матросов из старых большевиков. У него громадный опыт конспиративной работы. И он затребовал все наши документы по бригаде.
– И что?
– Он докопается до нашей с тобой связи. Раньше я не скрывала, что знала тебя.
– Когда это было! Еще в Ростове в 1918-ом году.
– И что? Здесь есть люди в ЧК, что знали товарища Шамова, с которым у меня были стычки в Ростове.
– Шамов мертв!
– Это так, но есть люди, что могут помнить про наши разногласия. А в нынешнем положении мне это могут припомнить, Пётр…
Отделение ГубЧК города Н.
1 февраля, 1920 год.
Матросов действительно накопал компромат на Анну Губельман. Чекмесов помнил товарища Шамова, комиссара по борьбе с контрреволюцией Донской Советской республики.
– Я тогда служил в отделении ЧК Ростова. Хотя называлось это в Донской республике советов – комиссариат по борьбе с контрреволюцией и саботажем.
– А Губельман тогда была представителем ВЧК, – вспомнил Матросов. – Этот как раз перед самым падением Донской республики.
– Товарищ Шамов погиб тогда. И документы нам эвакуировать не удалось. Части Дроздовского заняли город быстро. Но я помню, что Шамов приказал расстрелять группу белых офицеров, которые содержались в Ростовской тюрьме.
–И что? – спросил Матросов.
–Одного из них освободили по личному приказу Губельман, – сказал Чекмесов. – И он получил тогда направление на бронепоезд. А командир этого бронепоезда перебежал к белым, когда части Дроздовского заняли Ростов.
– Думаешь, что есть связь?
– Губельман освобождает офицера из тюрьмы. Он попадает на бронепоезд как военспец и после этого командир бронепоезда переходит к белым. Подумай сам!
– Но ныне Губельман под личным покровительством Троцкого. Это он настоял на её назначении. И он подчеркнул её заслуги перед революцией. «Валькирия революции» – так он назвал Губельман.
– И что с того, товарищ Матросов? – спросил Чекмесов. – А если мы докажем, что она и есть предатель? Ведь кто такая Губельман? Жидовка!
– Тише, Чекмесов! Тише. Сам Троцкий тоже еврей. Лейба Бронштейн – он же Лев Троцкий. И не стоит бросаться словами. Что из того, что он не русский?
– Пусть так! Но она дочь буржуя! Шамов тогда раскопал её дело. Папаша нашей Губельман вел крупную торговлю в Петрограде. Ныне он сбежал за границу. А по отцу Губельман обижена Советской властью. А если она агент Деникина?
Матросов задумался. Старый большевик не доверял бывшим богачам. Не мог он поверить, что искренне они шли за народом в этой войне. А если он сможет разоблачить Губельман, то председатель коллегии ВЧК Феликс Дзержинский не забудет его рвения.
– Нужно установить слежку за Далманиным, товарищ Чекмесов.
– Не за Губельман?
– Нет. Через Далманина мы и выйдем на Губельман.
– Откуда вы знаете?
– Интуиция, товарищ Чекмесов. Она редко меня подводит. Да и что нам даст слежка за Губельман? Она хитра как сто чертей…
***
Агенты ЧК осторожно следили за Далманиным. Это были бывалые сотрудники, которым Матросов доверял полностью, хоть и было у них небезупречное прошлое. Некогда служили эти двое в царской охранке и были филерами (сыщиками).
Матросов знал их потому, что в 1916 году они и выследили его, и он был арестован охранкой. В 1918-ом году он случайно встретил этих парней, и уже они были арестованы.
–У меня отличная память на лица, господа, – сказал он тогда на допросе. – И то, что вы сменили фамилии и запаслись новыми документами, не спасает вас. Вот вы, по документам, рабочий-фрезеровщик. Это так?
– Так точно товарищ. Рабочий я. Был фрезеровщиком на Путиловском заводе.
– Какие виды фрез вы знаете?
– Что?
–Вы слышали мой вопрос! Какие виды фрез вы знаете?
–Я…
–Вы никакой не фрезеровщик. С легендой нужно работать хорошо, господин филер. Ранее вы были более расторопны. В 16-ом году, когда вы брали меня. Ведь это по вашей милости я угодил на каторгу. Благо еще, что царские власти редко применяли расстрелы. В марте 1917-го года я был освобождён с каторги со всеми политическими заключёнными.
–Нас расстреляют? – спросили филеры, поняв, что запираться бесполезно.
–Это смотря по вашему поведению.
–Что вы предлагаете?
–Работать со мной.
–С вами? И что нам делать?
–То, в чём вы большие мастера. Я сотрудник ВЧК и занимаюсь работой, которой занимались люди их охранки. Но только защищаю я революцию, и цели мои благородные. Однако в моем подчинении в большинстве вчерашние рабочие. В деле слежки они ничего не понимают. А вы работники испытанные. Будете работать со мной?
–Да.
–Мы готовы. Да и голодать надоело.
–Пайки у наших работников хорошие, – заверил филёров Матросов…
***
Один из филёров вернулся утром.
–У меня новости, Михаил Семёныч.
–Что-то узнали? Где второй? – спросил Матросов.
–На посту. Следит за объектом.
–Говори.
–Странный этот Далманин командир. В последнее время встречается с солдатом из пулеметной команды. И солдат этот не так прост.
–А что такое?
–Денег советских у него полные карманы. И угощает он Далманина щедро. С чего это ему так его обихаживать?
–Что за солдат? Давно в бригаде Хотиненко?
–Несколько дней всего. Но внешне он мало похож на солдата. Скорее всего офицер. Из не из простых. Из гвардии.
–Почему из гвардии?
–У меня глаз намётанный. Я в Петрограде в свое время повидал много этой братии. Здесь появился неслучайно. Наверняка с той стороны.
–И ему нужен Далманин?
–Похоже на то. Хотя странно все это, – сказал филёр. – Я не могу понять, зачем белым этот Далманин? Он ничего не знает и важного положения не занимает.
–С этим мы после разберемся. Что еще?
–С этим солдатом встречалась женщина.
–Женщина?
–В красной косынке и кожаной куртке.
–Телеграфистка?
–Возможно. Хотя лицо она скрывала умело. Ни я, ни мой напарник рассмотреть её не смогли.
–Совсем работать разучились! Похоже, что это и есть агенты белых. Но мне нужны доказательства. Времени у нас мало!
***
Чекмесов вспомнил, что в гимназические годы знала Анна Губельман некоего офицера лейб-гвардии конного полка. Шамов в Ростове в 18-ом году рассказывал про это. Въедливый был этот Шамов и нюх на врагов имел отменный.
И в голове Чекмесова возник хитрый план. Он решил поделиться им с Матросовым.
–У меня есть хорошая идея, товарищ Матросов.
–Нашли агента? – спросил Матросов.
–Я не о том, как найти агента. Это мы сделаем. Я о другом. В прошлый раз сколько шпионов мы выловили и что в итоге?
–И спасибо не сказали. Все заслуги другие себе приписали. А мы вроде и ничего не сделали.
–Вот и я про это, товарищ Матросов. А ежели нам ныне сыграть по-другому?
–Говори, товарищ Чекмесов.
– А если нам дать белому агенту выполнить его задание?
– Ты о чем?
– У нас ведь нет своего человека в штабе белых?
– С чего ты так думаешь? Там таких не один и не два человека.
Чекмесов ответил:
– Я не о том. Агенты у Москвы есть. Кедров их с десяток имеет. Но ты-то не имеешь ни одного. А если и нам с тобой такого завести?
– Не понимаю, товарищ Чекмесов.
– Я поясню. Если нам просто взять и отпустить сына Деева. Пусть убирается. Чем он опасен для Советской республики? Ничем?
– Может и так. Но что это даст?
– Заведем своего агента среди белых.
– Ты о сыне Деева? Но мы не знаем кто он. Для начала его найти нужно.
– У меня есть подозрения. Да и у тебя они уже есть. Что скажешь насчет Далманина?
– Да, – сразу согласился Матросов. – Возникла недавно подобная мысль. Но уверенности нет.
– У нас нет времени для проверки. Я предлагаю тайно взять Далманина и поместить в наш подвал.
– Это его сломает!
– Именно, товарищ Матросов. И мы заставим его подписать бумаги, по которым он станет агентом ЧК.
–Но он предаст нас сразу, как только окажется среди белых.
–Мы позаботимся о том, чтобы не предал. У меня опыт в таких делах. Вот посмотри!
Чекмесов передал Матросову лист бумаги.
– Что это?
– Далманин наш три месяца назад обзавелся потомством.
– Не понял.
– В город Н вслед за ним приехала молодая женщина. Гражданка Петрова Людмила Владленовна. На руках у гражданки трехмесячная дочь Варвара.
– И что?
– Это семья нашего Далманина.
– Они вступили в брак?
– Нет. Далманин скрывает эти отношения.
– А как ты это смог узнать, товарищ Чекмесов? Ты в городе Н совсем недавно. Даже мои агенты этого не знают.
–Товарищ Матросов! Я умею работать. И сразу стал копать в нужном направлении. У каждого молодого мужичины есть женщина. Есть она у комбрига Хотиненко. Есть женщины у его командиров. И я выяснил все о женщине Далманина. Да и труда это особого не составило. Две буханки хлеба и полкило сала.
–Соседи гражданки Петровой?
–Именно так. Все выложили о ней, о её ребенке и красном командире-отце, который их навещает.
–Значит, они и станут нашими заложниками?
–Мы возьмём их под охрану и будем следить, чтобы они были сыты и в безопасности. А Далманин станет на нас работать.
–Но это если он и есть молодой Деев! А если нет?
–А вот это мы проверим, товарищ Матросов…
Глава 7
Крым: контрразведка
Остров Крым, остров Крым
Тихо стелется дым
И уносится вдаль канонада
Мы останемся здесь
Мы останемся с ним
Ждет на небе нас Божья награда.
Крым. Симферополь.
Агент ВЧК.
15 марта, 1920 год.
Агент ВЧК получил срочную эстафету. Таким путем выйти с ним на контакт могли только в случае крайней необходимости. Он не был связан с местным подпольем, которое надежным не считалось.
Его внедрили к врагу весной 1918 года, и пока в отношении него у белой контрразведки не возникло никаких подозрений. Но сейчас что-то случилось. Агент был известен немногим и его главный соратник с той стороны прибыл в Симферополь.
Он пришел в назначенное место в одежде рабочего. До этого около часа просто бродил по городу, но слежки не заметил. Женщина с корзинкой в руке также соблюдала осторожность. По виду обычная деревенская молодая баба, что приехала в город обменять продукты на вещи.
–Ты настоящая актриса, – сказал агент вместо приветствия. – Ты словно родилась для этой работы. Не знай, я тебя, никогда бы не обратил внимания.
–И я рада тебя видеть.
–Я совсем не рад тому, что ты так рискуешь. Ты здесь? Что это значит?
–Операция по поручику Дееву вышла из-под контроля.
–Как так?
–Потому я и прибыла лично.
–Все было организовано как нужно. И я получил шифрованную записку: «Поручик Лабунский прибыл в город Н». А это значит, что операция по Дееву началась. И, насколько я знаю, Деев уже в Симферополе. Значит все прошло успешно.
–Не совсем, – ответила она.
–Деева вытащили и переправили в Крым. Разве не так?
–Так.
–Тогда в чем дело?
–Деева действительно вытащили и переправили в Крым. Но это сделали не мы.
–Что значит «не мы»?
–Другие агенты перехватили инициативу. Но кто за этим стоит мне неизвестно, – ответила женщина.
–Ничего не понимаю. Объясни, что случилось.
–Все сразу пошло не так. Деева взяло в разработку местное ЧК города Н.
–Почему?
–Этого я не знаю. И не знаю, кто в Москве за этим стоит. Возможно товарищ Кедров.
–Но зачем им вмешиваться в наши дела? Ведь все шло хорошо. Мешать зачем?
–Я не знаю. Возможно все из-за меня. А возможно и нет. Мы не знаем.
–А кто из местного ЧК вмешался в дело?
–Начальник Н-ского ЧК Матросов и агент ВЧК Чекмесов.
–Чекмесов? Этот тот самый, про которого ты говорила? Тот, что внедрился в белое подполье в Твери?
–Он самый. Агент хороший. Опасностей не боится. В нем плохо только одно – он не любит людей непролетарского происхождения. Он из тех, кто считает, что «бывших» допускать к делу революции нельзя.
–Что за ерунда? В советском правительстве много бывших дворян. Ленин, Красин, Дзержинский. А Красной армии больше 60 царских генералов служит.
–Я все это понимаю, но вот Матросов с Чемесовым нет. Но даже не это главное. А кто стоит за ними и что они затеяли с Деевым?
–Деев ныне подчиняется им? Ты это хочешь сказать?
–Да. Скорее всего, все обстоит именно так. Я сама была в городе Н и сразу упустила инициативу. Лабунскому помогала, как и было договорено.
–А поручик Лабунский не заподозрил тебя?
–В чем? Он давно знает, что я агент ЧК.
–Я не о том, – сказал он. – Он не мог догадаться, что ваша встреча не была случайной?
–Нет. Но Матросов раскрыл его.
–Погоди! – остановил её агент. – Ты хочешь сказать, что Матросов узнал, что солдат по фамилии Арсеньев есть поручик Лабунский?
–Я не уверена, что он знал настоящую фамилию Лабунского. Хотя и это возможно. Но Матросов узнал, что Арсеньев-Лабунский агент контрразведки белых.
–И это случайность? Лабунский мог где-то проколоться?
–Вполне возможно.
Агент задумался. А если они перехватили его игру? Если они подводят «мину замедленного действия» под него самого?
–Значит, они могут знать о нашей игре с Деевым? А это плохо!
Она возразила:
–Нет! Обо всех наших планах никто не знает. Иначе не послали бы на дело Матросова! Скорее всего, Матросов перехватил Лабунского случайно.
–И Деева они вычислили силами ГубЧК?
–Думаю, да. Матросов сам нашёл Деева. Он же и помог ему уйти. Ему и Лабунскому. Местное Н-ское ЧК все устроило.
–Матросов и Чекмесов? Но разве могли они не доложить в Москву? Кедрову?
–Вполне, – предположила она. – Зачем им делиться славой, если они умело смогут использовать Деева? Зачем им нужен Кедров?
–Возможно, – проговорил он. – Возможно. Выходит, что сотрудники ЧК среднего звена направили в Крым своего агента? Скажи мне еще одно.
–Что?
–Ты уверена, что Лабунский считает, что выполнял задание контрразведки?
–Почему считает? Все так и было. Поручик Лабунский был послан в Н по заданию контрразведки. Я же сказала, что с этим все в порядке.
Агент понял, что здесь в Симферополе уже есть или будет второй резидент. Если Матросов завербовал молодого Деева, то они пришлют кого-то.
–Деев наверняка должен иметь здесь связь. А это значит, что прибудет резидент. Второй резидент. Тот, кого я не знаю, и тот, кто не знает обо мне.
–Наверняка, – согласилась она.
–И кто он? – спросил агент.
–Я не знаю. Возможно сам Чекмесов.
–Станут ли они им рисковать в такой ситуации?
–Нужно информировать наше руководство.
–Пока нет! – сказал агент.
–Но как ты будешь работать в таких условиях? – спросила она.
–Ничего. Я предупреждён, а значит вооружен. Но нам нужно быть осторожнее. Нельзя использовать ни один из старых контактов. Я не могу пользоваться услугами местного подполья.
–Ты уже выходил на них?
–Нет, – ответил агент. – Пока не было такой необходимости. Теперь на них выйдет или уже вышел второй резидент. Я не стану связываться с подпольем в Симферополе. И сам выясню все о резиденте.
–Это опасно, – сказала она. – Мы точно не знаем, чего хочет Матросов. А еще и белая контрразведка. Ведь тебя могу подставить намеренно.
–Ты о чем?
–А ты не думаешь, что сама интрига с Деевым направлена против нас? – спросила она.
–Против нас с тобой?
–А почему нет? Этот агент ЧК Чекмесов копался в моем прошлом. Он знал Шамова. А этот Шамов, будучи комиссаром по борьбе с контрреволюцией Донской Советской республики, был враждебно ко мне настроен.
–Шамов давно мёртв!
–Но Чекмесов жив. И если интрига затеяна против нас с тобой, то и ты пострадаешь здесь, когда узнают о нашем плане!
–Против нас? – задумчиво спросил агент и тут же добавил. – Нет. Слишком сложно. Зачем городить такой огород? Тебя подставить можно было гораздо проще. Тем более после недавних событий. Нет, нет. Здесь дело совсем иного рода.
–Если проводятся две операции, и агенты не знают о целях друг друга, то пути могут пересечься.
–Я буду осторожен. Тем более что сейчас реформируются все структуры местного управления после расформирования Добровольческой армии.
–А что управление контрразведки?
–Всё, к нашему счастью, в Крыму стало слишком запутанно. Отныне отделение контрразведки есть в каждом корпусе и их действия мало согласованы. Это породит еще большую неразбериху. Но тебе опасно было приезжать сюда.
–Ничего. У меня есть надежный канал. Я быстро уйду отсюда уже завтра. Главное нам узнать, зачем им Деев. Как они хотят его использовать?
–Думаю для террористического акта.
–Почему?
–Он не профессиональный разведчик. Какую ценность он будет представлять как агент? А как сын генерала Деева он сможет подобраться к видным фигурам бегло движения или эмиграции.
–Возможно, ты прав. Но сможешь ли ты держать Деева в поле зрения постоянно?
–Это как раз будет для меня не так сложно…
Крым. Симферополь.
Отделение контрразведки.
19 марта, 1920 год.
Бывший начальник контрразведки Добровольческой армии Вольский видел все что происходит. После развала армии, официальной её ликвидации и переведению на переформирование в Крым, отделение контрразведки фактически больше не существовало. К началу 1920 года в Добровольческой армии окончательно выродилась идея государственного розыска. Органы контрразведки образовывали ряд самостоятельных единиц, которые распоряжений центра не признавали. Личный состав контрразведок в отдельных частях ныне состоял из весьма сомнительного, часто авантюристического элемента. И проводили они собственную политику.
Вот и в Симферополе начальник контрразведки армии создал команду подчинённых по своему усмотрению. Вольский наскоро проверил быстро заведённые личные дела. В них агенты указывали, что ранее проходили службу в корпусе жандармов, или были филерами. Но что они делали с 1917-го – по начало 1920 года? Выяснить было трудно. Если вообще возможно.
Вольского поставили на должность начальника агентурной службы в Симферополе.
–В Добровольческий корпус вам уже не вернуться, полковник. Но какой у вас опыт работы с агентами. Вот и становитесь к делу.
–Мои полномочия?
–Агентурная разведка.
–И контрразведка?
–Точно так, полковник. Ибо местными неблагонадёжными здесь есть кому заняться. А поиск шпионов дело сложное. Не всякому дано.
–Мне нужен капитан Васильев в качестве помощника.
–Как скажете.
–Его стоит представить к званию подполковника.
–Я запишу.
–Секретный фонд? – спросил Вольский.
–Для расплаты с агентами нам выделяют бумажные деньги правительства Юга. Но с бумажками никто работать не желает. Эти деньги быстро обесцениваются.
–И что делать? – Вольский хорошо знал эту проблему.
–Экспроприация, полковник. Средства нужно искать самим. Я не хочу обращаться с этим в штаб. Они все равно ничего не сделают, а мы утонем в бумажной волоките.
–Значит?
–Найдите богатых евреев и тихо проведите экспроприацию. Они станут жаловаться. Но их жалобы ответа не получат. Для вас и ваших людей никакого риска.
–Подобная система порождает многочисленные злоупотребления, ваше превосходительство.
–Что делать? Сейчас это работает именно так. После победы будем восстанавливать законность. А пока нужно победить. И у меня есть для вас одно задание, полковник.
–Какое?
–Нужно выяснить, отчего срывается призыв в армию.
–Но это не дело контрразведки, ваше превосходительство.
–Кто знает, полковник. Возможно, к делу причастны большевистские агенты. Таврия и Крым должны быть образцом государственного строительства для всей России. Это слова главнокомандующего…
***
Полковник Вольский выслушал доклад капитана Васильева. Тот рассказал о блестящей операции поручика Лабунского.
–Этот офицер просто находка для нас, господин полковник.
–Возможно. Но все получилось слишком просто и быстро.
–Вы о чем, господин полковник?
–Все слишком просто и быстро, – повторил Вольский.
–Господин полковник! Но он вытащил молодого Деева. Ему было дано такое задание, и он его выполнил. А мне это задание дали лично вы. Что не так?
–Я говорил с Деевым, капитан.
–Я тоже говорил с ним, господин полковник. Он подтверждает слова Лабунского.
–А не показался он вам странным? – спросил полковник.
–Лабунский?
–Нет. Поручик Деев?
–Мне кажется, господин полковник, что вы излишне подозрительны. Это вредит делу. Если не верить никому, то с кем нам работать? Лабунский работал в 18-ом в Екатеринодаре. В 19-ом в ставке атамана Гордиенко и в красном Воронеже. И задания он выполнял.
–Я сейчас ничего не говорю о поручике Лабунском. Меня волнует Деев. Генерал Деев, его отец, желал отправить его в Париж. Война для него закончилась. С чего вдруг он захотел остаться в Крыму и продолжать служить?
–Долг русского офицера, господин полковник!
–Бросьте, капитан! Поручик Деев не просто поехал бы в Париж. Генерал снабдил бы его средствами. Он не беден, как вы могли догадаться. Зачем ему эта война?
–Судьба России…
–Она уже решена, капитан.
–Вы хотите казать, господин полковник, что войну большевикам мы проиграли?
Вольский ответил:
–Я ничего не хочу сказать, капитан. Да и разве есть разница в том, что я скажу? Если бы хоть что-то зависело от моих слов. Но от них ничего не зависит, капитан Васильев. Последние события показали, капитан, что те, кто претендовал на роль освободителей России, не привлекли симпатии населения на свою сторону. Скажу больше, мы добились прямо противоположных результатов.
–Вы считаете, что победа невозможна?
–А вы?
Капитан пожал плечами.
–И многие, вот как и вы, не уверены в победе, капитан – сказал полковник. – Я вернулся из штаба и новости у меня самые паршивые. Из мобилизованных в Крымскую армию для защиты Крыма от большевиков многие дезертируют. Крестьяне уклоняются от транспортной повинности13, не желают даже продавать продукты войскам. Они помогают дезертирам скрываться.
–А что полиция? Или как они это сейчас называют – государственная стража.
–Не знаю. Генерал приказал мне найти человека во всем разобраться. Из донесений на местах ничего не понятно. Мобилизовали 100 человек, а до пункта сбора дошли 15. А срыв военных поставок? А банды разных крымских атаманов?
–Насчет дезертирства все яснее ясного, господин полковник. Призванных опускают домой за взятки.
–Это все надо проверить, капитан. Таврия и Крым должны быть образцом государственного строительства для всей России. Это материальная база для нашей Крымской армии.
–Это слова командующего?
–Да. Но как выполнить это? Вот в чем вопрос, капитан! Потому я и высказал сомнение в нашей окончательной победе.
–Для этой проверки нам стоит использовать Лабунского, господин полковник.
–Хорошо! Пробуйте, капитан.
–А что поручик Деев? Вы оставите его в нашем ведомстве, господин полковник?
–Его отец генерал-майор Деев просил меня об этом. Я не смог отказать. Да и если я откажу, генерал найдет иные пути и все равно добьется своего. Но пока ни в какую оперативную информацию Деева посвящать не нужно. Пусть занимается второстепенными делами.
–Как прикажете, господин полковник.
–Вы остаетесь здесь, капитан. Меня вызывают в ставку на совещание.
