полная версия

Виталий Матвеевич Конеев
Тайна блатной девушки Мурки

"Она из прошлого, – с удвилением подумал Рэм. – Воровка в законе. Мурка, хотя не знает об этом. Но тогда причём здесь слюнтяй Женя? А если она из прошлого, то и слово "слюнтяй" – тоже оттуда. Кого же называли сорок – пятьдесят лет назад слюнтяем? Демьян, наверное, знает. Но его спросить нельзя. Рядом Кондрат".

– В общем, так, – заговорил Рэм. – Во время допроса Карл и Прораб спросили вас о том, что вы делали около банка?

– Прораб спрашивал, – быстро ответил Рыжий. – Красавчик сам ответил.

– А я не видел в этом тайны.

– Тайны нет. Но с этой минуты помните, что если я не буду держать вас под рукой, то вы умрёте под пыткой.

– А куда нам сейчас? – спросил Дятел.

– Возвращайтесь на прежнее место. Если Карл спросит, говорил ли я с вами, отвечайте : говорил.

– Он заподозрит.

– Нет. Карл человек умный. И он знает, что вы балбесы. скажите ему, что вы скрыли от меня их допрос. И что я вновь отправил вас охранять мой офис.

– И всё?

– Да, но так вы скажете Карлу. А сами займёте место где – нибудь поблизости от банка, рядом со двором. Всё.

И Рэм вышел из машины.

Вся четвёрка внимательно следила за тем, как он уходил к своей "иномарке". Но когда Рэм скрылся в ней, и она сорвалась с места, а через три – четыре секунды исчезла за поворотом, парни зашевелились, шумно стали переводить дух.

– Ну, вот, – заговорил Фиксатый. – Нас опять используют, как пешек.

– А ты что, ферзём себя считал? – спросил Дятел, включая мотор.

Недавний страх испарился, и он вновь стал прежним, уверенным в себе Дятлом.

– Мы ему нужны только на время, – сказал Грач.

– Да, на время, – откликнулся Фиксатый.– А потом нами займётся Демьян.

– Если ты такой умный, – проворчал Дятел, разгоняя машину по улице и криво усмехаясь, – что же ты не потребовал от Рэма гарантий?

Рыжий, желая напомнить всем, что он остался руководителем бригады, сильно ударил ладонями о верх спинки переднего кресла.

– Гарантия – это его слово!

– Не ломай моё кресло. И правильно Рэм сказал о вас: балбесы.

– Он вроде бы и тебя имел ввиду, – язвительно улыбаясь, ответил Фиксатый.

– Нет, вас. И я скажу почему.

– Ха, – сказал в пространно Фиксатый, – я понимаю тех людей, которые хоть на полбалбеса хотят быть выше других балбесов.

– Вы не допёрли, что происходит вокруг нас.

– Вокруг нас удавка, – пробормотал Грач.

– А вы прикиньте: почему мы нужны были Карлу, а теперь Рэму?

– А скоро ещё кому -то, – хмыкнул Фиксатый.

– Да, и ещё.

– Красавчик, говори, что ты понял? – спросил Рыжий.

Дятел, смеясь и глядя на дорогу, выдержал долгую паузу, потом неторопливо ответил:

– Тот, кто взял деньги в банке – потерял их.

– А ты знаешь место, где они валяются? – спросил Фиксатый.

– Да, знаю.

– А Рэм и Прораб с Карлом?

– Тоже знают.

– Ну, и где он их потерял?

– Во дворе банка. Вот они все и засуетились.

– Дятел…– заговорил было Фиксатый.

– Не забывайся!

– Красавчик, не наше это дело.

Фиксатый знал Дятла, и был уверен, что он думал о потеряннх кем – то деньгах.

Сам он, едва суд был приостановлен Демьяно, целиком был поглощён размышлением о том, куда бежать и где скрыться от неминуемого возмездия за прошлое.

Демьян, каким бы он ни был, придёт в жуткую ярость оттого, что поверив Дятлу, отдал приказ: замочить Игоря в СИЗО. Он будет рвать и метать, пока не найдёт их.

А этот лох, вместо того, чтобы думать о побеге уже намылился взять чужие деньги.

– Я знаю, что ты думаешь, Фиксатый.

– А я и сам могу сказать.

– Ну, говори. Время терпит.

Но Фиксатый не решился назвать Дятла лохом.

– У нас есть машина. И надо делать ноги.

– А от кого?

– От Демьяна.

– Он скоро умрёт, потому что Демьян мешает Рэму.

– Да, – поддержал Дятла Рыжий. – Нам теперь некого бояться.

– И мы не должны быть пешками.

– А для чего Рэм направил нас к банку?– с просил Рыжий.

– Не к банку. А так как он не сказал, что мы должны делать, то и выходит…

Дятел оборвал фразу и многозначительно замолчал, уверенный в том, что ни один из троицы не догадывается, ради чего они стали так нужны Рэму.

– Мы для него пешки, – стоял на своём Фиксатый.

– Красавчик, – обратился к нему Рыжий, – ладно, ты умный. Обьясни.

– Ну, вот, наконец ты признал, правда, завуалировано, что всегда был…– Дятел вновь умолк, подбирая более сильные слово, так как слова "дурак", "лох" уже ничуть не могло подействовать на Рыжего. Он и сам, наверное, в глубине души считал себя таким: -…обыкновенным дурошлёпом. – И когда Грач и Фиксатый одобрительно хмыкнули, добавил: – С явным проблеском кретинизма, который ты будированно, в принципе выдаёшь за апофеоз ума.

– Ну, хорошо. Накрутить ты можешь. А в чём наше задание?

– В определённую Рэмом минуту мы войдём во двор, чтобы забрать там бабки. Много бабок.

Фиксатый, досадливо морщаясь, тотчас ответил:

– Неужели ты не понимаешь, что нам будет, когда мы выполним его приказ?

– А почему такое сложное дело он поручил нам? – спросил Рыжий.

– Потому что своих людей жалко.

– Не понял.

–Те, кто возьмёт эти бабки, будут уничтожены Рэмом, – ответил Фиксатый. – Теперь всем ясно: почему его выбор пришёлся на нас?

– Ты правильно сказал, – оскалясь проговорил Дятел. – У нас один выход.

– Какой, – тронул его за плечо Рыжий.

– А вот как там в казино кричит крупье?

– "Господа, делайте свою игру!"

– Вот – свою, а не чужую.

– Давайте сделаем ноги, а не игру, – сказал Фиксатый.

– Если мы сейчас сделаем ноги, то уже Рэм будет охотиться за нами.

– Да, – угрюмо проворчал Грач. – Я же говорил, что вокруг нас удавка.

– Удавку мы набросим на шею Щербатому, – сказал Дятел. – Он нас предал, накапав Рэму.

– Да, чтобы забрать наши деньги, – проговорил Фиксатый. – А теперь он вместе с Рэмом будет руководить нами.

– Не будет, – сквозь зубы процедил Дятел.

– А что ты ему скажешь? Он ведь не появится у банка.

Дятел повернул машину с улицы к дворовому проезду и, сделав короткий круг, остановил её.

– Заткнитесь и прекратите трёп. Мы переходим в группу Карла и работаем на него.

– И долго ты собираешься работать на него? – спросил Рыжий.

– Вопрос правильный. Но ответ даст ситуация во дворе банка. А кто хочет делать ноги – делайте.

Из машины никто не вышел.

Но не потому что боялись оторваться от бригады и погибнуть от мести Рэма.

Они уже не думали о Демьяне, о грозном Рэме, как и о том, что едва – едва спаслись от смерти. И ни раньше, ни тем более сейчас не испытывали чувство благодарности Рэму за то, что он спас их от смерти. Хотя во время допроса, видя и слыша, как Рэм то и дело отводил от них смерть, они готовы были молиться на него и почитать, как Бога.

А едва ускользнкли от справедливого возмездия, как сразу стали теми, кем были всегда.

Все они, примерно, одинаково, ожидая сигнал в "мобильнике", думали о пяти миллионах долларов.

И сигнал не заставил их долго ждать…

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Разумеется, вооружённое нападение на офис Карл и Прораб давно предвидели. И загодя сделали не только надёжный ход из дома в дом, но и приготовили машины.

Для маскировки через день, два машины меняли. В основном, это были небольшие автофургоны. С хорошими двигателями, которые заводились с полоборота коленчатого вала.

Для Карла и Прораба главное в эти минуты было убежать и ни о чём не думать.

Уже, прыгая по ступеням лестницы вниз, Карл выхватил из кармана ключ зажиганья, которым открывался и замок дверцы молочного фургона.

Дом стоял задней своей стороной к соседнему дому и составлял с ним квартал.

Боевики вряд ли могли знать, что из дома в дом момжно было попасть с помощью переходной доски. И вряд ли они встретили бы Карла и Прораба на выходе из двора. Тем не менее, такая вероятность была.

Они на пределе своих физических сил проскочили по сумрачному двору к автофургону. Карл сунул ключ в замок дверцы, распахнул её и вскочил в кабину, включил зажигагие левой рукой, а правой открыл вторую дверцу.

Мотор взревел.

Прораб на ходу запрыгнул на сиденье.

Машина, визжа шинами, вылетила на улицу, сделав крутой поворот.

Погони не было.

Прораб, тяжело дыша и утирая с лица обильный пот рукавом пиджака, прохрипел:

– Вот видишь, как Рэм болезненно отреагировал. Он никогда не захочет делиться.

– Мы не сможем его уничтожить, – так же хрипло ответил Карл.

– Да и шумиха поднимется.

– Тогда что, Прораб?

– Нужно точно узнать, где находятся деньги.

– Нет, вначале с Рэмом и Щербатым.

– А если попробовать вызвать Рэма на "стрелку"?

– Он всех перебьёт.

– Тогда остаётся шантаж, – сказал Прораб.

– Рэма и Щербатого?

– И Изотопа… Потом…четвёрка балбесов.

– Рэм их уничтожит.

– Нет, Карл, есть странна ирония судьбы: умные погибают, а балбесы остаются в живых. И ещё Диана.

– О Диане Рэм, наверное, знает от Железного, – ответил Карл.

– И он заинтересовался ею, – криво усмехаясь, проговорил Прораб. – Вот и пускай перед своей смертью увидит её.

– Она не сможет быстро исполнить Рэма и Щербатого.

– Да пускай хоть завтра. Диана будет нашим секретным оружием…Карл, запомни, если мы попадём в руки Рэма, надо молчать о нашем заказе.

– Ещё бы. Но ты зря сгущаешь крски.

– Карл, а кто такая Диана?

– Я ей звню, – ответил Карл, останавливая автофургон.

Диана лежала сбоку от своего Жени, положив свою голову ему на грудь и смотрела на "мобильник", который лежал на столе.

Когда прозвучал сигнал, она, вслушиваясь, как спал её парень, медленно и плавно убрала свою руку, которой обнимала его.

Диана приподняла голову и посмотрела на его лицо, а потом осторожно отодвинулась. Сон у Жени был глубоким. и она надеялась , что он не должен был проснуться. Но все её движения, хоть и мягкие, скользящие, конечно, отмечались его подсознанием и могли разбудить.

Диана, опираясь рукой о постель, приподнялась, стягивая с себя одеяло и поглядывая на лицо Жени.

А так как диван стоял у стены, и Диана лежала около неё, то сейчас она тихонько подтянулась к изголовью, перекинула через него ноги и встала на пол. Подошла к своей одежде и начала быстро одеваться.

Сигнал звучал непрерывно.

Демьян в любом случае не стал бы так долго ждать, когда Диана могла включить связь. Это мог быть только Карл.

Она взяла "мобильник" и, зажав пальцами его динамик, на цыпочках вышла в тёмный и тихий коридор. Прикрыла за собой дверь и направилась в ванную комнату.

Удивительно то, что основная масса городского населения хорошо знала о жизни в коммунальных квартирах, а верила другому.

И её великолепно знали все российские писатели, кинорежиссёры. Однако возникал вопрос: почему ни те, ни другие, упоминая о них, не показывали их реальными.

Вероятно, те склоки между жильцами из – за не выключенного света, положенного нарочно или по забывчивости на чужой табурет молотка или расчёски для волос, которые заканчивались дикой руганью или мордобитием и держали в напряжении по многу дней всю квартиру, умствующим эстетам казались пустяками. Ан, нет.

Все города России состояли из коммунальных квартир.

В каждой коммуналке своя "зона". Она отличалась от "зоны" уголовников только тем, что в них не было охраны. Здесь всё происходило по законам "зоны", независимо от интеллекта, культурного уровня, количества ВУЗовских дипломов у жильцов.

Это мир сплошного зла. Тотального зла.

Это "дно", в котором жила основная масса людей России.

И как странно смотреть на киноленты последних лет, где по – прежнему в коммуналках царили мир, добросердечие и обязательная помощь друг другу.

А как же не выключенный свет? Грязные тряпки, забытые в общей ванной комнате? Не там поставленная табуретка? Или хлопок дверью, нарочно, перед идущим по коридору соседом.

Мир коммунальной квартиры – это мир постоянного кошмара. И в нём жили более ста миллионо человек.

В ванной комнате Диана открыла водопроводный кран. И когда струя воды из смесителя ударила в растресканное эмалированное дно ванны, нажала кнопку связи.

Девушка в любой ситуации, оказавшись перед зеркалом, да ещё держа в руках телефонную трубку, обязательно в него смотрелась.

В ванной комнате было зеркало, но Диана повернулась к нему боком, чтобы не видеть своё отражение, так как никогда не любила себя и тем более не уважала.

И когда Диана познакомилась с Женей, и он с первого дня начал обнимать ладонями её лицо, и всматриваться в него – она сердилась. Но потом об этом только и вспоминала, и очень досадывала на себя, что отталкивала в такие минуты Женю. А нужно было стоять смирно. Ведь она полюбила его с первого взгляда, когда увидела на улице и поняла, что он слюнтяй.

Диана впервые увидела слюнтяя…

– Да, – сказала она в трубку.

– Это я, – тихо ответил Карл.

Он помолчал, думая о том, спросить ли её, что произошло в банке. А вдруг её номер телефона прослушивался на АТС? Ведь, наверное, уже составлен фоторобот Дианы, и её ищут.

– Ты можешь зайти пораньше к двум нашим общим знакомым, чтобы договориться о бизнесе?

– Сегодня?

– Да. И лучше было бы утром. Но как получится.

– Я постараюсь.

Она ждала, когда он назовёт имена тех, кого ей нужно было исполнить.

Карл замялся.

Ведь нужно было назвать имена. А если он запишет все сведения о них и оставит в известном месте, то пройдёт много времени, пока Диана заберёт записку.

Диану могли схватить.

Но его заминка была ещё из – за того, что Рэм и Щербатый могли быть ей знакомы. И она могла не решится их убить.

Карл решил пойти на риск.

– Рэм и Щербатый будут ждать тебя.

Он замер, ожидая ответ Дианы.

Она ещё секунду назад, до того, как Карл назвал тех, кого он ей заказывал, медленно скользнула взглядом по стене. Но едва в трубке прозвучали имена, как её взгляд остановился на одной точке.

– Сколько я получу за комиссию?

– У меня под рукой пока пусто. Груз пришёл, а вместо него… положили не тот материал.

– А когда?

– Даже не знаю. Может быть, сегодня, а может, завтра.

– Хорошо.

– Подожди, – остановил Диану Карл и, подбирая слова, сказал: – Ты была в прошлый раз с бизнесменом…Каким он спустился вниз?

– Мне показалось, что он был сильно взволнован. А пиджак на нём был сильно помят.

– Ты не поднималась навер?

– Я не могла. Сидела с девочками. Был общий разговор.

Карл отключил связь. И, в задумчивости глядя на улицу, проговорил:

– Что же там могло произойти?

– Наверное, об этом знает тот, кто скрылся на четвёртом этаже в офис Железного, – ответил Прораб.

– Свяжись с Колей и Мишей. Они следят за банком.

Прораб вытащил из кармана портативную рацию. Включил её.

– Коля, что ты видишь?

– Ничего особенного, кроме машины, а в ней…

– Где она стоит?

– Напротив забора. На перекрёстной улице

– Кто в ней?

– Паша.

– Ты его знаешь?

– Видел. Он санитар.

– Он там один?

– Да.

– А что за машина?

– С подьёмной платформой.

– Ясно. Следите за ней.

Прораб, криво усмехаясь, повернулся к Карлу.

– Ну, вот. Загадка становится понятной.

– Если валюта во дворе, то, выходит, что там ещё один труп.

– Разумеется. После катавасии в комнате – сейфе, его сбросили вниз.

– И как тыдумашь, Прораб, кто его сбросил?

– Игорь.

– Из мести?

– Да. Второй санитар, видимо, что – то сказал ему или сделал. А это напомнило Игорю прошлое. Ведь кто санитары в психушка?

– Ты знаешь?

– Догадываюсь. Сброд. И психи в их полной власти.

– Ага, – протянул Карл. – Санитар был уверен, что и в банке он мог давать зуботычины Игорю.

– Вот именно. Тут и произошёл сбой в программе.

– Подожди, – сказал Карл, мысленно вглядывась в банк со стороны двора и пытаясь вспомнить то, как он выглядел. – Если Изотоп и Паша ждали в машине, то ведь кто – то из них был наверху платформы. И мог следить за окном.

– Нет. Там перед окнами тополя. Днём их не видно за листвой, а в сумерках – ничего.

– М – да, что же придумал Рэм?

– Это мы выясним из разговора с Щербатым, Изотопом и балбесами.

– Но Рэм знает, что мы пойдём на шантаж.

– Да, знает. Игра идёт. Её остановить невозможно. Разве что бросить карты на стол. И выйти из игры.

– Тогда наноси удар по Щербатому, – сказал Карл, протягивая Прорабу "мобильник".

Они знали Щербатого хорошо, как и он их.

– Нам нужно протянуть время, – ответил Прораб. – Может быть, Диана успеет ликвидировать Рэма.

Прораб понимал, что Рэм не решится войти во двор до тех пор, пока есть угроза, что банда Карла могла помешать ему. И сейчас на первый план выходила "закулисная" борьба. Та борьба, которая часто вспыхивала между вожаками банд и о котой не догадывалось даже их ближайшее окружение.

Сам Рэм у них на жёстком крючке, и он знал об этом. Ему нужно уничтожить Демьяна. И тщательно приглядывать за Щербатым и Изотопом. Особенно за Щербатым, положение которого в этой игре очень уязвимо. Он работал в органах. И уже совершил уголовное преступление, о котором было известно Карлу и Прорабу.

Боевики давно доложили Рэму, а тот сказал Щербатому, что Карл и Прораб убежали от них.

Щербатый ждал звонка от Карла и трясся от страха.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Во время трапезы Кондрат сидел сбоку от Демьяна. И тоже очень хорошо ел. Годы не сказались на его аппетите, а "зоны" не испортили его желудок.

Когда из – за стола вышла бригады Рыжего, а за ними Рэм, и стол стали покидать другие, кто наелся, Кондрат, может быть, оттого, что песня о Мурке постоянно была у него на уме, негромко пропел, оторвавшись от куска мяса:

Мурка с пистолетом вышла на заданье…

Демьян, с удовольствием разгрызавший мягкие кости курицы, замер, глядя перед собой. Потом внимательно осмотрел полуобглоданную тушку и вновь впился в неё зубами.

"Эге, – подумал Кондрат, – песню он знает. Сейчас что -то скажет".

Но Кондрат ошибся.

Демьян невозмутимо продолжал есть, неторопливо, аккуратно и много.

А после того, как сьел всё, что стояло и лежало перед ним, он, подумав о том, что чего – то не доел, но вспомнив, что медики советовали вставать из – за стола слегка голодным, решил остановиться.

Демьян долго смотрел в сторону.

– Да, – сказал он. – Песня хорошая.

– Ты её знаешь? – спросил Кондрат.

– Знаю, – с удовольствием ответил Демьян. – И особенно мне нравится в ней вот это…

Он расставил на столе руки и, сильно качая из стороны в сторону головой, трубно пропел:

Парень ты слюнтяйный. Толку в тебе мало.

Только полюбила я тебя всерьёз…

– Демьян, а ведь здесь нелепость.

Демьян с укором посмотрел на Кондрата и уже готов был что -то сказать, но замялся, о чём – то размышляя. Потом раздумчиво спросил:

– Где ты её слышал?

– Очень давно, в юности, на "зоне". Её пел старый урка.

– А вопросы к нему были?

– Да, все она показалась странной.

– Во! – рявкнул Демьян и начал посмеиваться. – А урка – то ничего не ответил.

– Да, почему -то молчал.

– А я вот был понастойчивей. Сразу заметил, что песня с каким – то смыслом. Вон как сейчас на эстрадах эти…геи. А не получается у них. Не умеют. Потому что не от жизни. Они её не видели. Сверху ничего не видно. Кидают слова – мол, ищите, народы, смысл, кумекайте. А все варежки открывают и чешут себя спереди и сзади.

– Демьян, а в чём загадка этой песни?

– Она вся загадка. Умная. И чёрта с два кто её нынче поймёт.

– А почему её невозможно понять?

Демьян снисходительно улыбнулся.

– Ты на неё смотришь с нашего времени.

– Ну, да.

– И как же ты, Кондрат, поглядываешь на то, что мент, пославший Мурку – воровку в законе – уничтожить братву, оказался в малине, да во главе стола? Да ещё вор в законе.

– Я предполагаю, что мент был кагэбэшником, давно внедрённым в уголовный мир.

– Попал пальцем в небо.

– Тогда кто он?

Демьян, глядя в сторону, бомотнул:

– Песня грустная.

– Но судя по её словам – она весёлая. И в ней грусти нигде нет.

– Оно так. А вот когда ради этой песни я после "зоны" отыскал урку. Да скорешился с ним, и он открыл её загадку – я всплакнул.

Кондрат в сомнении посмотрел на Демьяна. Он не верил, что Демьян мог когда – либо плакать. Хотя, с другой стороны, это характерно для русского человека – конечно, из деревни – пролить слезу в застолье, слушая старую песню. Независимо от того, грустная она или весёлая. Потому что порой хочется поплакать, а песня и есть предлог для этого.

– Демьян, а почему Мурка так ведёт себя в песне?

– Она правильная.

– Правильная полюбить слюнтяя не сможет.

– Да, не сможет, – откликнулся Демьян.

– Тогда, неужели по поговорке "Любовь зла – полюбишь и козла"?

Демьян молчал, пытаясь понять, почему эта песня вдруг стала вызывать в его душе предчувствие опасности.

Песня была длинной, но он её в своё время долго зубрил. И запомнил всю, до единого слова.

Демьян насторожился.

– Кондрат, а ты её полностью знаешь?

– Нет. Осталось в памяти кое – что до того момента, когда Мурка ворвалась на малину с пистолетом.

Демьян облегчённо перевёл дух. Он не верил даже Кондрату, а за столом были ещё и другие люди. Ему сейчас нужно было вспомнить все слова песни, потому что, как ему казалось, она вызывала в нём предчувствие опасности, на что – то указывала.

В то же время, зная тайный смысл её, Демьян понимал, что он преувеличивал особую силу песни. Что она стала казаться ему опасной только оттого, что в неё была загадка. И у Демьяна в его сегодняшней жизни произошла загадка. Демьяна пытались убить. Ограбили банк. Исчез Ярцев…

Не потому ли он соединил песню со своей жизнью.

Как и всякий профессиональный уголовник, Демьян верил в мистику. И огромное значение придавал приметам.

Мысленно вглядываясь в картины действия песни, Демьян чувствовал, что она выходила из прошлого и становилась явью.

"Не может такого быть, – мрачно подумал он. – Я знаю, почему она так была придумана. А для каждого овоща свой сезон и огород".

Он мысленно видел прошлое, как далёкий периметр "зоны". И из него стало подниматься вверх белое, неопределённой формы пятно.

"Зона" была внизу и в стороне от Демьяна, который всматривлася в неё и в то, что вышло из – за высокого забора. Оно было похоже на длинный, словно забрызганный кровью свёрток белой материи, обмотанной вокруг человеческого тела.

Этот свёрток, поднимаясь вверх, тянулся в сторону Демьяна и разворачивался.

В нём действительно был человек. Мёртвый. С закрытыми глазами. Похожий на Демьяна.

Он сильно мотнул головой и потёр её ладонями. Не заметил, что дремал.

Да, Демьян знал, что за внешней удалью и некоторой весёлостью песни кроется нечто другое.

Вот оно и пугало Демьяна.

– Ну, всё, – громко заговорил он. – Поели. Идите. А я посижу.

Ему нужно было проговорить все слова песни, да и перекинуть их на то, что происходило вокруг него. Или он всё придумал?

Когда дверь закрылась, и Демьян остался в кабинете один, он подпёр голову кулаками и, глядя на стол, тихо запел.

Изотоп спустился вниз и вышел на улицу, поглядывая по сторонам. К нему подьехала машина. Дверца её приоткрылась, и из глубины кабины прозвучал чёткий, сильный голос Рэма:

– Изотоп, иди сюда!

Когда он сел рядом с авторитетом, тот быстро спросил:

– Ты вколол Демьяну морфий?

– Нет.

– А что ты ему не напомнил? – зло проговорил Рэм.

– Он всё равно отказался бы. Тут вмешался Кондрат.

– Вечно он лезет, сволочь, словно не понимает, что многие недовольны им, – в сильном раздражении проговорил Рэм. – Что он сказал морёному дубу?

– Он напомнил старую блатную песню. И Демьян сразу напрягся, насторожился.

– Хм, Кондрат хитрый. Прямо он не мог сказать, что у тебя в ампулах яд. Вот он и заставил Демьяна всего бояться. А что за песня?

– О Мурке. В ней секрет. Кондрат спрашивал, а Демьян не ответил.

– Какие там были слова?

– Мурка. идя на заданье, встретила слюнтяя.

– Говори точнее.

– Ну, это я так решил, что она встретила. А её слова были такие:"Парень ты слюнтяйный. Толку в тебе мало. Только полюбила я тебя всерьёз".

– У Дианы тоже был слюнтяй, – задумчиво проговорил Рэм.

– Демьян выгнал всех из кабинета. И остался один.

Рэм знал, что Демьян так никогда не делал после трапезы. Он сидел со всеми, говорил о пустяках, а сам обдумывал, что ещё поесть перед сном или перед каким – либо делом. Так происходило всегда.Демьян строго соблюдал все свои привычки и правила.

– Какое содержание у песни?

– Она перевёртыш. Кондрат не знает, что к чему в ней.

– А Демьян?

– Он вначале хотел обьяснить, и вдруг насторожился. И начал расспрашивать Кондрата, где он её слышал.

– Ну, понятно, на "зоне" и очень давно.

– Да, от старого урки, который не захотел обьяснять её смысл.

– А Демьян знает?

– Да. И его что – то напугало.

– Всё это было бы порядочной галиматьёй, если бы не нордическая Диана. Демьян не говорил, что означало слово "слюнтяй"?

– Нет.

Рэм быстро перебрал в памяти уголовных авторитетов. Старых среди них не было. Перебиты или умерли от болезней. А молодые не интересовались историческим прошлым блатной жизни. Вон и Кондрат ничего не знал, а другие тем более не могли знать.

– Я вот тут думаю, – заговорил Изотоп, – что когда Мурка сказала: "Толку в тебе мало", то имела ввиду, что парень импотент, а может быть, гей.

– Нет, – усмехнувшись, ответил Рэм. – Мурка идеальная блатная девушка. Девственница. Для неё западло даже намекать на это. Она высоконравственная. И помыслы её чистые. Она не говорит лишних слов. Только дело.

– Но тогда выходит, что парень действительно слюнтяй и толку от него никакого. Всё логично. Он, наверное, был красивый. Вот Мурка его и полюбила.

– Нет. Во всех этих словах какой – то смысл…"Толку в тебе мало"…А что Демьян говорил о песне?

– Он задал вопрос Кондрату: почему мент, пославший Мурку уничтожить братву, оказался на малине во главе стола, да ещё вор в законе.

– Ого, – протянул Рэм. – Тут что -то есть. И что дальше?

– Кондрат предположил, что вор в законе – это кагэбэшник.

– А что ответил Демьян?

– Сказал, что Кондрат попал пальцем в небо. И не ответил: кто вор в законе. Добавил, что песня грустная. А на вопрос Кондрата, почему Мурка так вела себя, ответил, что она правильная.

– И это всё?

– Я следил за Демьяном и отметил, что он боялся, что Кондрат знает всю песню. А он знает только её часть, до того момента, когда Мурка ворвалась на малину с пистолетом.

Рэму было известно, что на "зонах" и в тюрьмах песни – загадки не сочиняются. Он, вообще, впервые услышал, что есть такая песня. И почему она ввергла Демьяна в страх?

– А кто по блатным песням парень Мурки? – спросил Изотоп.

– Благородный урка.

– Но тогда почему она ему так сказала? Вроде оскорбительно для благородного блатного.

– Она имела ввиду что – то другое…хотя песня – перевёртыш.

– Но неужели слюнтяй Женя – урка?

– Вот если бы знать, как Диана познакомилась с ним…

– А как Мурка знакомится с парнем?

Рэм посмотрел на наручные часы и, думая о своём деле, ответил:

– Пускай этой чепухой занимается Демьян. Если песня в виде рассказа, то он её проговорит за три – четыре часа…У нас слабое звено: Щербатый.

– Карл и Прораб запугают его, – сказал Изотоп.

– Да, я вижу. У них единственное оружие – шантаж.

– Рэм, может быть, пойти с ними на "стрелку"?

– Я не хочу с ними делиться.

И хотя весь план операции был придуман Карлом и Прорабом, но теперь Рэм воспринимал их мелкими ничтожествами, не лишёнными, правда, ума и хитрости.

Они не могли настучать в органы на Щербатого, а вот сообщить Демьяну о нём, Изотопе и Рэме – могли.

Демьян должен был умереть. Но, скорей всего – как думал Рэм – Изотоп побоялся убить его.

Попасть во двор банка было несложно, однако всё это должна было происходить на глазах банды Карла. Его люди не дали бы легко войти со двора.

Значит, такой вариант полностью исключался.

Осталось одно – уничтожить Карла и Прораба или заставить их приказать своей банде убраться от банка. Второе было удобнее для Рэма. И не представлялось для него трудным делом. Достаточно было выявить метонахождение Карла и Прораба.

Они сами выдадут его…