Виталий Матвеевич Конеев
Тайна блатной девушки Мурки
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Инна Кошкина, женщина тридцати пяти лет, сотрудница вневедомственной охраны полиции, распаренная и злая вышла из отдела на улицу. И по привычке поспешила на автобусно – троллейбусную остановку. Но посмотрев на наручные часы, замедлила шаг. Время было позднее. И нужно было или ловить такси, или идти пешком. Далеко.
В это время она заметила за рулём проезжавшей машины знакомое лицо соседа по дому.
– Кондрат, стой!
Кондрат притормозил, поглядывая по сторонам.
Инна неуклюже и торопливо влезла в кабину и едва села на сиденье, как тотчас злобно воскликнула:
– А мой – то Мышкин – что учудел!
– А что он сделал?
– Банк ограбил. И хоть бы сказал, падла!
– В таких случаях не говорят.
– Да ведь мог дать хоть пачку валюты, когда приходил. И я знаю, почему не дал.
– А и правда, что он поскупился?
Её душили дикие приступы ненависти к Мышкину. Ненависти только на то, что он не поделился с ней малой толикой богатства в пять миллионов. Краем сознания Кошкина догадывалась, что он должен был остерегаться её, так как она тут же всем рассказала бы, что Мышкин дал ей деньги. Да и расспросила бы у всех на глазах.
Но она знала и другое.
У него ни на секунду не возникла мысль поделиться с ней своим богатством. Вот это знание и душило её.
– Потому что он всегда не стоил меня, хоть он капитан, а я рядовая. Он недоразумение природы.
Кондрат покосился на её лицо. Оно сейчас было перекошенным, словно Кошкина только что откинулась с "зоны", где оттянула большой срок.
Такой её никто не знал на работе. Ни в отделе охраны, ни раньше – в городском архиве, где она работала простым архивистом.
Такой она была только дома.
Однажды, встретив Кондрата во дворе, она самодовольно сказала:
– Вот уже не раз и не два мне говорят, что я удивляю.
– А чем?
Кондрат тоже был удивлён, так как не мог понять, что в этой бабище могло удивлять людей.
– А вот говорят: "Инна, все вокруг угрюмые, злые. А ты всегда улыбаешься. Душа отдыхает, глядя на тебя".
– Инна, а ты не шутишь? – спросил Кондрат, разглядывая её лицо.
– Ну, это здесь. Некому улыбаться, а на работе я другая.
Кондрат пытался представить её другой, но воображения не хватило.
Точно так же у тех, с кем она работала, не могла возникнуть мысль, что она была дома иной, чем на работе.
А Мышкину Инна говорила так, проходя мимо машины Кондрата:
– Ты, сволочь, должен на коленях просить, ползать, юлить.
"Хм, – подумал Кондрат. – Вот так штука. Мужик вроде бы честный, а она хочет сделать его подлецом. В то же время тычет всем свою порядочность".
– Мы уже давно живём раздельно. Я ему запрещаю ходить по моей части квартиры.
– И давно так?
– Да уже лет пять.
– И за что он решил отомстить тебе?
– Не только за это. Я же с ним не живу. Да и не человек он для меня, а недоразумение. Всё думаю, как выкинуть его из квартиры. Я по этому поводу беседовала со своим духовником…Мерзавец! Триппером заразил!
– Мышкин?
– Нет, святой отец.
– А у Мышкина кто – нибудь есть, из родных?
– Мать у него где – то в Подмосковье. Собирался поехать к ней.
– Ты говорила, что он приходил к тебе после банка.
– Да, отвернулся, гад. Всегда рыло от меня отворачивал. Ему не нравится, что я с ним в отделе по – человечески говорю, как и надо говорить жене со своим мужем.
– Он тебе что – нибудь сказал?
– Сказал, что ногу повредил, когда его машина перевернулась.
– А что у него с ногой?
Сейчас он был уверен, что Инна не посмотрела пораненную ногу супруга, так как относилась к нему с брезгливостью.
– На правой голени кожа вся сорвана. А может, и кость задета. Я ему перевязала.
– Инна, давно ты работаешь в этой охране?
– Два года.
– А Мышкин?
– Ну, после того, как он вернулся с Кавказа, перешёл из полиции в наш отдел.
– Как ты думаешь, Мышкин был скромный? Я имею ввиду – не болтливый?
– Нет. Он молчун.
– Инна, а вот вопрос старика: ты с ним сексом занималась?
– Ха, я же сказала, что мы пять лет живём в разных комнатах. У меня есть духовник…Человек очень порядочный. Умный. Всё делает с молитвой.
Кондрат, не доехав до дома, остановил машину. И долго смотрел вслед уходившей Кошкиной, почёсывая бритую шею.
Разворачивая машину на улице, он вспомнил песню о Мурке. Раздумчиво сказал:
– Сейчас многие забыли, что имя Мурка – это Маша, Марина, Мама, воровка в законе.
Он эту песню о Мурке услышал в юности на "зоне", в бараке. Её в группе "зеков" даже не пел, а рассказывал авторитет. А тогда – просто "урка".
Судя по его маловразумительным рассказам, он участвовал в жутких кровавых битвах на "зонах" в сороковых годах. Когда "суки" убивали "урок".
Кондрат очень интересовался героическим прошлым "урок". Но они не умели рассказывать. И не могли растолковать странную философию некоторых песен. На первый взгляд нелепых.
Как, например, эта – о Мурке.
Он помнил, что когда слушал песню о ней, то представлял её роскошной, красивой девушкой с элегантной походкой, которая не позволяла никому выбирать себя. Сама выбирала.
Но помня свои ощущения в те минуты, потому что образ Мурки сильно поразил его воображение, Кондрат никак не мог вспомнить продолжение песни – после того, как Мурка ворвалась в малину и увидела за столом вора в законе. И не мог вспомнить разговоры, которые начались, когда авторитет закончил свою песню. Были какие – то вопросы к нему, у "зеков".
А он только посмеивался в ответ. И ничего не говорил фрайерам.
Этот эпизод биографии Кондрата был маленьким и незначительным в сравнении со всей его жизнью, поэтому он никогда о нём не вспоминал. И многое забыл.
Но Мурка на долгие годы стала его мечтой, особенно в юности.
Нет. В ней ничего не было от шалавы, которые старались перепить мужиков, валялись пьяными в блевотине. И которыми пользовались все, кому было не лень.
Мурка вино только пригубляла.
Она никому не открывала свою душу. Не показывала окружающим её людям своё состояние – когда ей хорошо или плохо. Мурка не умела плакать и смеяться. она всегда была спокойно и холодной, как лёд.
Мурка любила один раз. И в любви была честной и верной.
А женская верность для блатного – это святое, так как часто приходилось бывать на "зонах". И очень хотелось, чтобы на воле блатного ждала его подруга. Пять, а то и десять лет.
Но нет.
Никто их не ждал.
Забывали быстро, потому что все были шалавами.. всем хотелось секс, выпивку и снова секс.
А Мурка…Она идеальная. И в глазах братвы она стояла выше вора в законе.
Кондрат проехал на параллельную улицу, поставил машину и стал ждать, поглядывая на часы.
Инна Кошкина ничуть не стала бы уважать своего супруга, если бы он дал ей кучу денег.
Для неё он всегда был пустым местом. А она порой мечтала о духовной жизни, о том, чтобы стать монахиней в монастыре. А пока…готовилась…Весь холодильник в её комнате был заполнен освещённой водой. Все стены были покрыты иконами.
Она удивлялась, что кто – то уважал Мышкина. И что он нравился каким – то девушкам.
Инна и вышла за него замуж, за более молодого, чем она, только по той причине, что стыдно было жить бобылкой в общежитии. А у Мышкина была квартира.
В то время, когда они познакомились, Инна работала в городском архиве. И вынуждена была и на работе, и в общежити изображать улыбчивость и весёлость.
Это было нетрудно. Она умела юлить и угождать. А если бы понадобилось, то и на коленях ползала бы.
И она стала ползать и юлить перед Мышкиным, стараясь во всём угодить ему, чтобы стать для него нужной, чтобы он женился на ней и прописал бы её в своей квартире.
А уже, когда Инна вселилась в неё, то показала Мышкину себя. Правда, не сразу.
Побаивалась, что Мышкин мог доказать в суде, что она, выходя замуж, преследовала корыстную цель.
Но дома вмиг с неё слетало прошлое, весёлое щебетание. Однако до года она как – то держала себя в руках. А потом заявила:
– Я буду жить в этой комнате. Врежу замок. И ты в неё не входи без моего разрешения.
Когда Мышкин был направлен на Кавказ, она надеялась, что живым он оттуда не вернётся. Но он вернулся.
Её духовник прямо и сильно сказал ей:
– Накорми его и выстави вон!
Потому что он давно "положил святой глаз" на её квартиру.
Кошкина, уже подходя к подьезду, задержала шаг, вспомнив о том времени…
Воспоминания настолько сильно потрясли её душу, что Инна, войдя в сумрачный подьезд, забыла по привычке осмотреть его. И не заметила человека, стоявшего в глубине подьезда.
Расширенными глазами Инна вгляделась в нечто перед собой. Она медленным шагом направилась к лестнице, уже поднимала ногу на первую ступень, когда услышала за спиной звук быстрых шагов. А мгновенье спустя её шею стянула тонкая удавка.
Кондрат выждал минут двадцать. А потом поехал к своему дому. Он понимал, что шёл на риск. Его мог кто – нибудь заметить. И если Кошкина убита, то его станут подозревать в убийстве.
Он оставил маишну на улице и, поглядывая по сторонам, пошёл к дому. Постоял у входа во двор, глядя в направлени того подьезда, где были квартиры Инны и Кондрата.
Вокруг было тихо и пустынно.
Он неторопливым шагом пересёк двор. И на всякий случай приготовился к возможному нападению. Подойдя к распахнутому входу, Кондрат прыжком метнулся через тамбур в подьезд.
Увидел впереди, у лестницы женское тело. Его обострённое чутьё говорило ему, что убийцы здесь нет. Кондрат почувствовал бы врага.
Он мягкими шагами отступил назад, к выходу, выглянул во двор. Прошёл по бетонной отмостке вдоль здания до соседнего подьезда. И от него направился в сторону улицы, почёсывая шею и говоря:
– Любопытно. Человек спешил. Но кто он?
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
После того, как Прораб созворнился со своей группой и приказал ей занять те наблюдательные пункты, с которых просматриваливались задняя часть банка и забор его двора., он спросил Карла:
– Кто такая Диана?
Карл, сидя рядом с ним, всматривался в чертёж, но мысли его были заняты другим.
Впереди два выходных дня.
За это время нужно было попасть во двор. Но даже при благоприятном стечении обстоятельств, пять миллионов невозможно было вытащить за один раз.
Послать туда можно было только двух парней.А когда они начнут вытаскивать валюту, их заметят.
Одно успокаивало Карла: точно такая же проблема сейчас стояла у тех, кто воспользовался его планом.
А если они за полгода нашли какой – то особый выход из этого положения?..
– Прораб, ты забыл, что Железный проник в банк с четвёртого этажа.
– Я помню.
– Он спрятался там днём. И не один.
– Да, выходит, что так.
– У него или у его подельников были ключи от дверей, через которые можно было пройти во двор, – сказал Карл.
– Да, только мне извествно, что на этих дверях стоит сигнализация. Отдельная от банка.
– А какая там сигнализация?
– Контактная. До неё не доберёшься. Она вделана в двери.
– А на центральном входе.
– Тоже контактная. Охранника нет.
– На что они могли расчитывать?
– Взять деньги днём. В рабочее время, когда сигнализация отключена.
– А тебе не показалось странным, что эта четвёрка балбесов находилась в одной машине? – спросил Карл.
– Я уверен, что они следили за банком.
– А на окнах четвёртого этажа…
– Нет сигнализации, ни решёток. Но двери офисов все подключаются к общей сигнализации.
Прораб замолчал, потом медленно заговорил:
– Мне кажется, что там кто – то остался.
– А валюта пошла наверх?
– Это было бы трудно сделать. Но если она наверху, то её можно вынести из здания очень легко.
– Через центральный вход?
– Да. Под утро на противоположной стороне улицы никого не будет. А если есть нужные ключи…– он , прищурясь, вгляделся в стену комнаты, – … то потребуется две – три минуты, чтобы убраться с валютой из этой части дома.
– Прораб, а это верный план.
– Вот именно, – со вздохом ответил Прораб и указал пальцем на чертёж. – Здесь от центрального входа до угла здания метров пятнадцать. А за углом сквер. Со сторорны улицы он не просматривается.
– Значит, здесь выгодно поставить машину?
– Разумеется. Ведь сработает сигнализация. Оператор на пульте охраны, зная, откуда поступил сигнал, немедленно сообщит патрульным копам. А они могут проезжать рядом. И заметят уходившую от здания машину. А от угла – там есть широкая аллея – можно незаметно и быстро скрыться.
Из коридора до них донёсся голос быка:
– Дятел подьехал со своими!
– Пропусти их, – ответил Карл.
Он встал из кресла и отнёс его к стене. Сел там. А Прораб переместился на другую сторону стола, лицом к входной двери.
Он считал, что вербовка балбесов в качестве агентов будет недолгой и нетрудной. Он не думал о них.
– Карл, а как ты познакомился с Дианой?
– Ничего здесь интересного нет.
– Если за нами следили, то заметили твои контакты с нею.
– Я оставлял Диане заказы в секретном месте. А потом звонил по телефону. И едва она включала связь, как я тотчас сбрасывал её. И звонил я из таксофонов.
– Ты знаешь её прошлое?
– Так…и тоже ничего интересного.
В коридоре у самой двери зазвучал голос Дятла:
– Да, я хорошо помню, что некоторым из этих парней я вышиб зубы. Но так как их было много – парней и зубов – то я затрудняюсь сказать: кого было больше: парней или зубов?
Фиксатый шёл по коридору последним.
Он единственный в группе понимал, что их четвёрку Прораб решил сделать стукачами. И об это рано или поздно узнает Демьян.
Положение было жуткое, и Фиксатого колотила нервная дрожь. Он злобно сверлил галзами затылок длинного Дятла, который вёл себя беспечно и глупо. И, как уверен был Фиксатый, не догадывался, что сейчас должно было произойти в комнате у Прораба.
А ведь нужно было ещё ехать к Демьяну, который уже держал их на подозрении.
И лучше было бы хорошенько тряхнуть Щербатого, взять у него свои деньги и "сделать ноги".
Но Фиксатый ничего не решал в их бригаде. Многое зависело от Рыжего и Грача. А у них на уме было любой ценой хапнуть побольше.
Золотая мечта дешёввого фрайера.
Фиксатый был самый старший в бригаде и самый опытный. И его злило, что к его словам никто не прислушивался. И хотя он уже за всё то время, когда Рыжий прочёл по губам Демьяна, что тот держал их на подозрении, не раз пытался заговорить, что если трупы будут, то это будут их трупы. Фиксатого не слушали.
А ведь им не известно было, что произошло с Игорем.
Вдруг Карл и Прораб отпустили его или он сумел сбежать от них?
Тогда…
Фиксатый оглянулся, идя по коридору.
Игорь им всем сразу посворачивает шеи. Разбираться он не будет. Едва Игорь появится перед ними, как начнёт убивать их.
Фиксатый метнул ненавидящий взгляд на затылок Дятла.
"Падла, чтоб тебе первому подохнуть! – Он утёр мокрое лицо ладонью и вновь обернулся. – Надо будет уйти от них, едва мы выйдем из офиса".
Грач думал о новых коронках на передние зубы. Они тоже были гнилые.
Но он поначалу решил, что коронки сбоку лучше смотрелись. И это оказалось так. Вот только не совсем удобно было часто щериться, хотя вон и депутаты ГосДумы щерились с экранов телевизоров…Мода!
О своей проблеме Грач думал давно – и не меньше, чем Дятел о своей красоте.
Его ничуть не заботило, что они приехали к Прорабу и тот ухватил их на крючок. Ему что – то надо от них. А за "надо" пускай платит.
Рыжий, идя рядом с Дятлом, реагировал только на его поведение, выжидая момент, чтобы осадить Дятла под каким – либо предлогом. Ни о чём другом Рыжий не думал.
Если бы дверь открывалась внутрь комнаты, то Дятел открыл бы её пинком ноги, но её пришлось тянуть на себя.
Дятел широким шагом, словно не замечая сидевшего сбоку Карла, прошёл к столу и, с хлопком опустив на него ладони, оперся на них.
– Ну, и что ты придумал?
Прораб указал пальцем на стулья.
– Сядь там, Дятел.
– Ты забыл мою кликуху.
– Я помню, что ты Дятел, – с удовольствием сказал Прораб. – И всегда будешь Дятлом. И Дятлом останешься, когда Демьян свернёт тебе шею или Губа вздёрнет тебя на дыбе. А сейчас…– О придвинул к себе телефонный аппарат. – Я только что говорил с вашим полковником, который навёл вас на инкассаторов. Он передал для тебя, Дятел…забыл его фамилию…
– Щербатый, что ли? – спросил Дятел.
– Да, Щербатый.
Рыжий дёрнулся на своём стуле.
– Дятел, он же тебя купил. Он не знал фамилию.
Прораб и Карл, откинувшись на спинки кресел, рассмеялись.
Трюк был давно всем известен, но только не Дятлу.
Прораб, смеясь в лицо опешевшему Дятлу, ткнул пальцем в сторону.
–Там Игорь сидит. Мечтает с тобой встретиться. Вот тут мы с Карлом думали: устроить вашу встречу или подождать?
Огромные руки Дятла задрожали. Он заметил их дрожь и оттолкнулся от стола.
Фиксатый, наблюдая за ним, злобно сказал:
– Ну, вот, Дятел, ты сам себя притащил в ловушку.
Дятел обернулся к нему, пытаясь осмыслить то, что происходило, но для этого ему нужно было время. А его не было.
– Повтори мою кликуху.
– Красавчик, – ответил Фиксатый. – Ты гововорил о трупах. Ну, теперь понятно, что ты имел ввиду себя.
Бросок Дятла был стремительным. Он в прыжке нанёс удар в грудь сидевшему на стуле Фиксатому. Тот вместе со стулом рухнул спиной на пол.
Прораб хлопнул в ладони.
– Хватит. Перейдём к делу. Рыжий, ты вроде был старшим в бригаде?
– Вот именно, был, – ответил за Рыжего Дятел, усаживась на стул, который он вырвал из – под Фиксатого. – Так что все вопросы ко мне.
– А до тебя доходит, что от моего настроения зависит, станешь ли ты сегодня трупом или нет? – спросил его Прораб.
– Он окромя кликухи ничего не воспринимает, – сказал Фиксатый, отходя к стене, так как свободных стульев в комнате не было.
– Ты, Фиксатый, не умный. А если бы ты был умным, то подумал бы о том, сколько у меня свинца в кулаках.
– Да не меньше, чем в голове, – тихо пробормотал Фиксатый.
– Дятел, что твоя бригада делала у банка Демьяна? – спросил Прораб.
– А мне не нравится…
– Отвечай на вопрос! – рявкнул Прораб.
– Мы были на заданьи.
– Кто его дал?
– Рэм.
Прораб и Карл переглянулись. Всё сходилось.
Рыжий, который настороженно не только слушал слова Прораба, но и следил за его лицом, быстро сказал Дятлу:
– Шлифуй базар.
– А здесь ничего такого нет.
– В какое время вы туда должны были встать?
– В половине одиннадцатого.
Прораб вновь посмотрел на Карла, задумчиво потирая ладонью щёку.
Разумеется, Рэм не мог послать балбесов к банку к десяти часам вечера. Они приметные, и парни Прораба легко их заметили. Для балбесов отводилась маленькая, ничтожная роль. Но нужная Рэму.
Сейчас Прорабу нужно было уточнить небольшую деталь.
– А когда Рэм отдал приказ вашей бригаде?
– Вечером.
– Во сколько?
– Кажется, в шесть.
– Он согласовал это с Демьяном?
Прораб замер. Он был уверен, что Дятел, напуганный угрозами, не мог что – либо заподозрить в его словах. И он мог сказать так, как было на самом деле.
Однако ответ Дятла мог или прояснить ситуацию, или запутать.
Его ответ был необычайно важен Прорабу.
Он слегка зевнул и раскрыл вверх ногами папку с какими – то офисными бумажками. Вгляделся в перевёртнутый текст.
И всякий сторонний человек, увидев Дятла в первый раз, подумал бы, что этот парень необычайно умный, провести его невозможно. Он всё мог мгновенно просчитать и обдумать.
Однако в действительности Дятел затягивал паузу для одной цели – показать Прорабу свою независмость и то, что он плевал на Прораба. И не сявка он, который спешил с ответом.
Фиксатый и Рыжий догадывались, что вопросы Прораба очень непростые, что в них есть какой – то смысл, ловушка.
– Красавчик, – буркнул Фиксатый. – Я же сказал: шлифуй базар.
Дятлу не понравилось, что Фиксатый то и дело намекал ему, что он говорил лишнее.
– А ему не надо было согласовывать с Демьяном.
– Почему так?
– Он попросил нас поторчать перед офисами напротив банка. Там есть и его офис. На первом этаже. Боится, как бы не вскрыли.
– Значит, Демьяну он не сказал, что послал вас?
– Предупредил, что Демьяну не понравится, если он узнает, что Рэм решил отвлечь нашу бригаду на свой бизнес. Дал нам по сотне зелёных за охрану его офиса.
– И долго вы должны были охранять его?
– До пяти утра.
Прораб приятно улыбнулся Дятлу, удивляясь тому, что он узнал даже точное время, когда Рэм и его группа начали операцию.
В первое мгновенье Прораб решил, что Рэм решил подставить балбесов. Но вспомнил, что в здании нет офиса Рэма. значит, в том случае, если брагада была бы задержана полицией, то любой следователь мог понять, что парни были в связке с теми, кто вскрыл сигнализацию в доме напротив.
Хотя всё может быть.
Бригада Дятла, сидя в машине, должна была посматривать в сторону банка и на улицу. И обо всём, что они увидели бы, Рэм должен был подробно расспросить всех четверых перед началом операции.
Это было очень умно с его стороны – послать на серьёзное дело парней, которые ни о чём не догадались бы, но всё высмотрели бы.
Все, кроме Дятла, настороженно слушали бестолковый для них разговор.
Рыжий, Грач, Фиксатый, зная, что перед ними находились аферы, а значит, очень хитрые люди, не сравнимые ни с обычными бандитами, ни с авторитетами и ворами в законе, натужно пытались понять: зачем Прораб расспрашивал Дятла о пустяках? Словно затягивал время. И для чего? Ну, никак не могло быть, что Прорабу и Карлу нужна была эта ерунда.
Рыжий, Грач и Фиксатый ждали, когда Прораб перейдёт от болтовни к серьёзным вопросам.
Прораб очень доброжелательно смотрел в лицо Дятлу.
– А ведь верно – новая кликуха тебе к лицу.
– А ты не забыл её? – с намёком просил Дятел.
– Красавчик, – с удовольствием ответил Прораб.
Он помолчал, думая о том, что Рэм – скорее всего главарь группы. И если он был связан с Щербатым, то сейчас знал от него, что четвёрка парней покинула свой пост и находилась в офисе Карла и Прораба.
Рэм легко мог понять, что они догадались, где спрятана валюта. А он не то, что отдать, но и делиться никогда не согласился бы. И его не напугаешь шантажом.
Прорабу нужно было точно узнать, есть ли связка между Рэмом и Щербатым.
– Вот по поводу Игоря…– раздумчиво заговорил он.
– А почему он ещё живой? – спросил Дятел.
– Он пока нужен нам.
– Когда вы его порешите?
– Всё будет зависеть от того, сумасшедший он или нет.
– Он сумасшедший.
– Ну, об этом могли бы верно, точно знать Рэм и Щербатый.
– Вот они так и говорили.
– А неужели Рэм тоже видел Игоря в психушке?
– Да, он вместе с Щербатым вёл за ним наблюдение.
– С Изотопом?
– Да.
– Я что-то не верю.
Прораб уже понял, что Дятел заходил в психушку, так как ни Щербатый, ни Рэм не стали бы обьяснять ему, ради чего они приезжали туда.
– Красавчик, а вот Щербатый и Рэм, а может быть, Изотоп – они пытались какмими – то словами или по бумажке экзаменовать Игоря?
– Словами не было. Они придумали что -то другое.
– А что они придумали?
– Когда мы однажды приехали и шли по двору, Рэм сказал Щербатому: "А не будет ли побочных эффектов после гипноза?"
– И что Щербатый?
– Он презительно хмыкнул и ответил, что консультировался. И это не гипноз, а превращение человека в робота. О чём он и сам не будет знать.
Прораб перевёл взгляд на папку, с трудом удерживая себя от всплеска эмоций. Тут было и торжество, что он правильно догадался, что Игорь был закодирован, был роботом, и что была группа, которая решила воспользоваться их планом ограбления банка, и досада, что он и Карл оказались лохами.
Никто из них не подумал, что Щербатый должен был трястить от страха, что Игорь живой, что его жизнь – это смерть для Щербатого. И он должен был следить за всем тем, что происходило вокруг Игоря. А покупка парня насторожила Щербатого.
И он знал, что Игорь был похож на капитана Мышкина.
– Красавчик, тот разговор между Щербатым и Рэмом давно происходил?
– По – моему через недели две, когда Демьян продал Игоря.
– Красавчик, – откликнулся Фиксатый, стоя, привалившись задом к стене. – Ты что – то важное ему сказал. Всё это возьмёшь на себя.
Но Дятел знал, что ему ответить.
Он выбросил в сторону Фиксатого руку с указующим пальцем, целясь ему в нос.
– Ты предложил поехать сюда вместе с Рэмом, а я подчинился приказу Рыжего.
В его голосе была сильная уверенность в том, что он говорил.
Фиксатый, Грач и Рыжий помнили только разговор о кликухе, а вот что произошло потом – подавил страх перед местью Демьяна.
Но если вся эта никчемная болтовня Прораба и Дятла действительно имела какую – то ценность, то ведь придётся ответить перед Демьяном. И тот, кто предложил поехать сюда, будет главным виновником
Вроде бы это предложил Дятел.
Тогда почему он сказал, что это сделал Фиксатый?
Грач и Рыжий с сомнением посмотрели на Фиксатого.
Тот злобно оскалился, так как мысленно уже видел, как они выдали его, боясь за свои шкуры., готовые поддержать Дятла.
Прораб посмотрел на Карла.
– Есть латинская поговорка "Кто предупреждён, тот и вооружён".
– Она против нас, – ответил Карл. – Мы предупредили.
Дятел зыркнул на Прораба и Карла. Он ничего им не сказал серьёзного. Значит, они всё ещё крутились вокруг какого – то дела, не решаясь заговорить о нём.
– А что вы хотели у нас спросить?
Фиксатый харкнул себе под ноги и буркнул:
– С какими лохами сижу.
– Ты стоишь, – ответил Дятел. – А так как никто больше не стоит, то и выходит, что лох ты один.
В этот момент в конце коридора, у входа прозвучали резкие звуки, похожие на хлопки многих дверей. Такие звуки раздавал автомат Калашниклова с глушителем.
Всем, кто находился в комнате, они были известны.
Прораб и Карл вскочили с кресел и бросились к стене. В ней находился, замаскированный огромной картой и обоями ход на лестничную площадку. Внизу двери на лестницу были закрыты с внешней стороны на огромный висячий замок.
Так в своё время сделал Прораб, оставив ход для побега в случае внезапного нападения на их офис и штаб – квартиру. И вот он пригодился.
В коридоре уже звучал топот бежавших людей.
Дятел рванулся к выходу. Открыл дверь. Увидел стремительно приближавшихся к нему рослых парней с автоматами в руках, с чёрными масками на лицах. В куртках и спортивных штанах.
Дятел, едва увидел их, сразу понял, что это не полиция, но думать, кто эти парни времени не было.
Бежавший впереди вскинул автомат и ударил очредью по высунувшемуся из комнаты Дятлу. Тот успел отскочить назад до того, как пули в щепу разнесли косяк и дверь, где он только что стоял.
Его бригада уже скрывалась в секретном ходе.
Эта часть бывшего административного здания была пустынной и сдавалась в аренду.
За окнами лестницы был узкий проход метра четыре.
Карл и Прораб прыжками промчались до второго этажа почти в сплошной темноте. Здесь на ступенях у стены лежала длинная широкая доска. Они схватили её и потянули к лестничной площадке, к окну, за которым во втором здании был подьезд и оконные проёмы без переплётов. Перебирая руками доску, Карл и Прораб сунули её через проход в тёмный проём соседнего здания. И один за другим пошли по ней. А уже за их спинами вылезли из окна Рыжий, Грач и Фиксатый.
Вскоре бригаду догнал Дятел. Когда он пробежал по пружинившей под ногами доске на другую сторону, то услышал внизу в подьезде голос Прораба:
– Сбрось её!
И рывком дёрнул доску на себя, а потом метнул её вниз.
Машину бригада предусмотрительно оставила далеко от офиса Карла и Прораба. И сейчас, выскочив из подьезда и поглядывая по сторонам, они помчались изо всех сил в сторону улицы.
Машина стояла на прежнем месте. Четвёрка парней перешла на шаг. Но страх оттого, что за ними гнались те, кто ворвался в офис, подстегнул их. И они вновь бегом рванулись вперёд.
Дятел открыл ключом замок дверцы, прыгнул за баранку, с трудом размещая под ней свои длинные ноги.
– Дятел, открой, – тихо окликнул его Рыжий, тыча кулаком в стекло по другую сторону кабины.
– Надо бы вас оставить. Затащили меня, – проворчал Дятел, дёрнув скобу на дверце, а потом открыв и ту, что находилась за его спиной.
Парни ещё только влезали в иномарку, а он уже рванул "иномарку" с места.
– Кто это мог быть? – хрипло спросил Дятел, разгоняя машину на дороге.
– Ха, – хмыкнул Фиксатй. – Прораб сказал, что кто предупреждён, то и вооружён.
– Ну, и кто воорёжен? Не темни.
– Ты предупредил Щербатого.
– Но у него же нет своей братвы.
– Зато у него хорошие отношения с Рэмом, – ответил Фиксатый. – Рэм нам сказал, чтобы мы не смели говорить кому – либо о Щербатом.
– А зачем ты, Фиксатый, сказал Прорабу о нём?
– У тебя что, башка с дырками? Ты сам выдал его Прорабу.
– Да, ты, Дятел, – откликнулся сидящий рядом с ним Рыжий. – Теперь понятно, что Рэм приказал уничтожить не только Прораба и Карла, но и нас.
Дятел вспомнил, что когда он высунулся из комнаты в корилор, то автоматчик сразу же ударил по нему очередью. И выходило, что никого из находившихся в это время в офисе эти парни не собирались брать живыми.
– Кто мне обьяснит, что происходит, – рявкнул Дятел, ударив ладонями по баранке.
– А то, – ответил Рыжий. – Ты решил сменить кликуху. А есть поверье: кто отказывается от своего имени, у того появляются проблемы.
– Да, с той минуты, как ты назвал себя Красавчиком, всё и пошло, – поддержал Рыжего Грач.
В "мобильнике" Дятла прозвучал сигнал. Дятел, торопливо выхватил его из кармана, не отрывая взгляда от дороги и включил связь.
– Эй, парни, – загудел в динамике добродушный бас Демьяна. – Куда вы пропали?
– Мы здесь, Демьян. Мотор заглох. Копались. А сейчас на ходу.
– Красавчик, подьезжай.
Фиксатый сунулся вперёд и указал пальцем на мобильник.
– Вы слышали его голос?
– Он, видимо, ко сну готовится, – ответил Дятел.
– Нет, Дятел, – чётко произнёс его кликуху Фиксатый. – Он боится, что мы сбежим.
В кабине наступила тревожная тишина.
Ещё вечером всё было хорошо. И вдруг они попали в такую жуткую передрягу.
Они ощутили дыхание смерти рядом с собой…
