Вета Маркова
Маша, Машенька, Машуня… или Любовь вопреки
Он засмеялся.
– Тогда до завтра, творительница.
– До завтра.
К общаге подходила группа девчонок и я поспешила проскользнуть внутрь (меньше глаз – меньше разговоров), оставив похитителя снаружи.
Быстро поднявшись на второй этаж и войдя в комнату, не включая свет, я подошла к окну. На той стороне улицы Артур ловил такси. Сердце то замирало, то бешено стучало от счастья. У меня сегодня многое было в первый раз… Обычно я всегда владела ситуацией, никогда не было внутреннего трепета, не было замирания сердца, не было ожидания чуда… А сегодня…
Все предыдущие встречи были похожи одна на другую. Познакомились, погуляли, пообщались. Кавалер поприставал пару вечеров, возможно даже поцеловались пару раз, расстались… Все мои кавалеры не очень-то умели ухаживать, они только учились этому, учились вместе со мной, учились на мне, а я была не склонна к обыденности. Было что-то в этих встречах такое, что меня отталкивало, возможно, неопытность, наглость, пошлость… Что-то мне в этих чувства не нравилось…
А сегодня… все… не так…
Мало того, что он, чертовски красив и появился как черт из табакерки, так он еще старше меня, значит и опытнее. И самое главное, что Артура отличало от других – терпение и такт… В его объятиях не было пошлости… Не было наглости… Я прекрасно видела, как внутри он борется с самим собой.
Что ему нужно? Для чего это встреча? Если он интересовался моею персоной заранее, значит встреча не случайна. Что это значит? Будет ли продолжение?
Я сняла куртку, сапожки… Ноги гудели… Так долго на шпильках я давно не ходила… Поставила чайник и заварила ароматный травяной чай. Хотелось о многом подумать. Шикарно, что не было девчонок, они, наверное, остались ночевать у своей знакомой. Если мне повезет, то пробудут там до воскресения.
Поставив чашку чая на тумбочку, я устроилась со своими клубочками на кровати и погрузилась в размышления о себе, …о нем, …о нас и к чему все это может привести…
Русский музей и не только…
Субботнее утро было ранним! Спала этой ночью я плохо. Мозг долго не мог переварить то, что на него свалилось накануне. Затем долго распихивал все по только ему ведомым полочкам. А когда успокоился и уснул, наступило утро…
Гимнастика и контрастный душ сделали свое дело. В тело вернулась бодрость. Можно было работать. Разобравшись с делами домашними, я посмотрела на часы. Не было еще и десяти, с Артуром мы договорились встретиться в одиннадцать. Впереди целый час, который можно посвятить учебе. Не хотелось ее незаслуженно задвигать на второй план, как я это сделала вчера.
Пробежав по списку вопросов к зачету, я уверенно обвела три. Ответы на них я знала. Внимательно просмотрю лечение по этим вопросам перед экзаменом. В остатке еще семь: ботулизм, бруцеллез, геморрагическая лихорадка, бешенство, клещевой энцефалит и клещевой боррелёз, малярия, сибирская язва. Это не так много на неделю. Еще не плохо бы повторить иммунопрофилактику и схему лечения основных заболеваний. Виктор Павлович на последнем занятии делал акцент именно на этом: лечение основных заболеваний знать на зубок, у редких – знать симптоматику и пути передачи инфекции, инкубационный период. Набросала небольшой план и засела в обнимку с учебником. Работалось легко и я совсем потеряла ход времени…
В дверь постучали. Проходя мимо зеркала, посмотрела и подмигнула отражению – хороша… Я любила свое отражение! Оно всегда свежее, молодое и жизнерадостное!
Открыла дверь. На пороге стоят Артур Ваграмович. Было уже начало двенадцатого.
– Привет! Студентка забыла? Или студентка передумала?
– Добрый день! – я приветливо улыбнулась ему. – Студентка не забыла и не передумала. Студентка учила… Проходите.
Я пропустила Артура в комнату. Он, переступив порог, протянул букет нежно-розовых роз. Я, приняв букет, уткнулась лицом в еще не совсем раскрывшиеся бутоны и вдохнула их тонкий аромат. Боже, это первый букет, подаренный мне мужчиной просто так…
– Мне нужно 5-10 минут. Хорошо? – справившись с секундным волнением произнесла я, ставя цветы в вазу.
Артур кивнул, бегло осмотрел комнату, расстегнул куртку.
– Мой угол дальний правый. Располагайтесь. Я постараюсь быстро…
Я взяла приготовленное платье и нырнула за шторку. Руки предательски дрожали, молния не застегивалась. Ну, почему в его присутствии так бешено стучало сердце? Я вдохнула-выдохнула, пытаясь справиться с волнением и немного успокоиться. То, что в комнате находился этот мужчина, меня несколько выводило из состояния равновесия. Наконец молния подчинилась мне.
– Говорить со мною можешь? Или мне лучше помолчать?
– Могу, конечное, – ответила я из своего убежища.
– У студентки ошибка в назначении лечения при малярии. Корректировку внести можно?
– Можно, но лучше в блокнот, лежит на тумбочке. А в чем ошибка?
– Профессор Виноградов рекомендует другую схему лечения, и он прав. В учебнике немного устаревшая информация, но эта схема лечения есть в его методичке.
– На лекции нам вообще ничего про лечение не говорили, методичку я еще не смотрела, – парировала я, поправляя заколку на волосах. – Вот…, – я вышла из своего уголка-гардеробной. Артур, наклонившись над столом, что-то писал в моем блокноте.
Он поднял глаза от записи, улыбнулся мне и присел на спинку кровати. Он был явно доволен увиденным. Блокнотик остался лежать открытым на столе. Я заглянула. Почерк моего кавалера ровный, мелкий, витиеватый и совсем не похож на подчерк врача. Почерк многое может сказать о характере владельца, потом попытаюсь проанализировать. Кроме схемы лечения было еще кое-что…
До того как мы чашу судьбы изопьем,
Выпьем, милая, чашу иную вдвоем.
Может статься, что сделать глотка перед смертью
Не позволит нам небо в безумье своем.
– Омар Хайям, Рубаи, – подытожила я.
– Читала? – удивленно спросил он.
– Да. Мне нравятся восточные мудрецы, – я закрыла блокнот и вместе с тетрадями убрала на тумбочку.
Артур поймал мою руку и привлек к себе. Увернуться не получилось, только успела выставить вперед руки, так что прижать и поцеловать меня стало проблематично. Ох, уж эти мужчины!
– Значит вот так?
– А как иначе? С представителями мужского населения планеты приходится всегда быть на чеку.
– Зачем? И поцеловать снова нельзя?
– Нет…
– Нельзя всем? Или только мне? И почему нельзя?
Его манера спрашивать открыто, обо всем, без доли стеснения, меня снова вывела из состояния равновесия. На щеках предательски появился румянец смущения. Я понимала, что к этому мне нужно как-то привыкнуть. Но как? Для Артура нет запретных тем как в силу возраста, так и в силу профессии.
– Нельзя! Всем! Потому что!..
– Так вот почему тебя зовут «недотрогой»?
– И не только…
– Я знаю. Еще «куколкой». А что обиднее?
– Не задумывалась… Артур Ваграмович, может отпустите?
– Нет. Зачем? Мне так приятно, – он изучающе смотрел на меня, его руки крепко обхватывали мою талию, я была в его власти. – Или тебя что-то не устраивает?
Меня такая близость не только не устраивала, она меня пугала. Артур прижал меня к себе так, что я ощутила реакцию не только своего тела, которое предательски переставало мне подчиняться и все трепетало, но и его. Я чувствовала его возбуждерие. Я понимала, что в очередной раз краснею… Он это видел и его это развлекало.
– Ну, как сказать, чтобы не обидеть, – замялась я под его пристальным взглядом.
Он рассмеялся, немного ослабив объятия, но не отпустил. Он играл со мной. Играл, как кошка с мышкой. Я сразу попыталась освободиться, но единственное, что мне удалось, немного отодвинуться.
– Что-то не так?.. – проговорил он задумчиво и заглянул мне в глаза, как будто искал в них ответ на поставленный вопрос.
– Что именно?
– Еще не понял. Ладно, потом разберемся. Если готова, пошли, – и отпустил меня.
– Пойдемте.
Я облегченно выдохнула. Я свободна. Хотя уже точно понимала, что ненадолго. Да и свободы уже не очень хотелось. Тело предательски стремилось к неизведанному. Артур подал мне пальто. Я одела шляпку. Но он сначала хотел как-то поправить ее, но потом совсем снял, убрал заколку, волосы каскадом упали на плечи.
– Мне так больше нравится, да и будет удобнее. Можно? Мы сегодня на машине. Обещаю, морозить не буду. А если я обещаю, то держу слово, – в его голосе появились нотки еще непонятные мне.
– Хорошо. Пусть будет так, – согласилась я.
Мы вышли из комнаты. Он взял меня за руку, точно обозначая кто хозяин положения. Выйдя из общежития, я выдохнула.
– Нам направо и через дорогу, – Артур придерживал меня под руку. – Машина на райкомовской стоянке.
Артур Ваграмович подвел меня к красавице иномарке. Открыл дверь, помог сесть в машину, предложил отрегулировать сидение под новую хозяйку.
– Удобно?
– Да.
Устроив меня, Артур обошел машину и сел за руль.
– Сначала в кафе, затем в Русский музей. Там открылась новая экспозиция. Была?
– Там еще нет…
Он повернулся ко мне, явно хотел поцеловать, это было видно по импульсивному движению в мою сторону, но передумал. А зря. Сейчас, после эпизода в комнате, я была готова уступить ему.
Я улыбнулась. Внутри зародилось новое чувство: мне очень хотелось, чтобы он был рядом, хотелось прикосновения… его рук, … его глаз, … его губ.
Недалеко от Русского музея мы зашли в кафе.
– Что будет милая студентка?
– Горячий шоколад.
– И …
– И все! – подытожила я.
– Ты точно ничего не хочешь? – уточнил Артур, вопросительно посмотрев на меня.
– Точно. Только чашечку горячего шоколада.
Он сделал заказ и сел на диванчик рядом со мной. Поскольку диванчик был не очень большой, а Артур сел по-барски, как бы я не пыталась отодвинуться, мое бедро было тесно прижато к его. Через ткань одежды я чувствовала тепло его тела.
Рядом с ним меня охватывали дрожь и волнение, и унять их было не так просто. Меня это смущало, но это нисколько не смущало его, только веселило, похоже он этого и желал. Он посмотрел на меня, улыбнулся своей восхитительной улыбкой и с удовольствием продолжал пить свой кофе, а я пыталась выпить чашку горячего шоколада, борясь со своими тараканами и нервными клетками…
Мое тело быстро отозвалось на это прикосновение, щеки застенчиво запылали, по телу пробежала дрожь… Все остальное время в кафе я пыталась хоть как-то успокоиться, все мысли были заняты только этим. А он молча наблюдал за мной, улыбался, и при этом пил кофе нарочито медленно.
В Русском музеи Артур попросил организовать экскурсию по новой экспозиции «Русские портретисты». К нам подошла дама-экскурсовод. И мы на ближайший час погрузились в мир прекрасного. Она рассказывала нам о работах прославленных живописцев Репина, Сурикова, Венецианова… Я внимательно слушала, мне было очень интересно. Все было бы прекрасно, но … Артур держал меня за талию подчеркнуто деликатно, но твердо. Я чувствовала тепло его руки. И это меня постоянно отвлекало и не давало сосредоточиться. Иногда он задавал экскурсоводу вопросы, она отвечала ему. А я? мне? Мне нравилось все: картины, музей, Артур и его рука…
Когда экскурсия по экспозиции закончилась, Артур поинтересовался не устала ли я (не «интересно», не «понравилось», а именно «устала»). Меня покоряла его забота…
– Нет, – ответила я.
– Тогда пойдем в мои любимые залы. Там я смогу рассказать все сам.
Это были залы с работами Левитана, Серова, Шишкина, Поленова и Крамского. Мы медленно переходили от картины к картине, от художника к художнику, а этот кладезь знаний не замолкал ни на минуту. Он придерживал меня за талию, у картин аккуратно прижимал к себе и тихо ворковал мне на ушко. Я была на седьмом небе!!! И оттуда спускаться я уже не хотела!
Рассказав о крайней картине в последнем зале, Артур прошептал: «Я устал… На сегодня экскурсия закончена…». И нежно прикоснулся губами к моей щеке. Очень подходящее место и прекрасный расчёт. Я посмотрела на него возмущенно, но глаза уже говорили о другом.
Мы покинули гостеприимный дворец искусства, в котором пробыли очень долго, и направились к машине.
– Куда теперь?
В ответ я пожала плечами и спросила:
– А куда бы Вы хотели?
– О!!! Тебе лучше пока не знать, куда бы хотел я, – смеясь, многозначительно ответил он.
У меня на щеках появился предательский румянец смущения, фантазия у меня была неукротимой. Мой румянец его явно развлекал, он поймал и понял запретные для моего мозга темы и умело этим пользовался. А меня это бесило… Ноги гудели, но мысль о замкнутом пространстве пугала. Я боялась остаться с Артуром наедине…
– Давайте погуляем где-нибудь, – предложила я.
Он согласился. Приобнял меня за талию и увлек в сторону Михайловского сада. Мне показалось, что он догадывается о моем страхе.
Мы гуляли по аллеям, разговаривали ни о чем, он читал стихи, я иногда составляла ему компанию. В основном говорил он, а я пыталась впитывать все, что он говорил. Мне было так … хорошо…
Найдя укромный уголок у павильона Росси, Артур водрузил меня на поребрик. Похоже это было его новым развлечением, ставить меня на что-нибудь, тем самым сокращая разницу в росте. Нежно придерживал меня одной рукой за талию, а другой нежно приподнял мой подбородок и посмотрел в мои глаза, которые я постоянно пыталась опустить вниз. Посмотрел внимательно, нежно, как будто хотел разглядеть то, что скрыто в них от посторонних глаз. Предательский румянец заиграл с новой силой. Я краснела под его взглядом и не могла с этим ничего поделать.
– А как зовут тебя родители? – поинтересовался Артур.
– Мамуля – доченька или Машуля, Машенька, а папа – Маруся. А что?
– А как мне тебя называть? Все самое лучшее уже разобрали…
– Включите фантазию. Я люблю свое имя, люблю все его производные, поэтому большой разницы нет, как называют. Разница только в интонации, которую в это вкладывают.
Он улыбался, не отводя ни на секунду от меня взгляд своих глубоких черных глаз.
– А можно еще вопрос?
– Да.
– Да – это разрешение? – в его глазах запрыгали веселые чертики.
– Нет, то есть «да» – это разрешение на второй вопрос и ни на что другое, – уточнила я, понимая, что запуталась.
Он снова играл со мной. Я была той маленькой мышкой, которую загоняли в угол, тихонько цепляли коготком и отпускали, лишь для того, чтобы потом нежно зализывать ранку… Его это веселило, но и я против уже не была. Я желала таких отношений… я жаждала большего…
Он молча смотрел на меня, как будто сомневался спрашивать или нет…
– Так вопроса не будет? – вернула я Артура на землю.
– Будет, но позднее. Пойдем в машину, – предложил он и опустил меня на землю. – Я буду звать тебя Машуня.
Мне это понравилось, и я улыбнулась в ответ.
– Пойдемте…
Было около шести часов. Становилось прохладно. Апрельское солнышко не очень баловало питерцев.
Мы доехали до общежития. Расставаться, как и вчера, не хотелось. Немного посидели в машине. Поболтали. Артур был шикарным собеседником. Он знал много прикольных историй, рассказывал очень интересно, много шутил. С ним было легко и непринужденно, но я чувствовала себя немного скованно. Еще сложнее было с его попытками поцеловать меня. Можно выкрутиться в первый вечер, ну – во-второй. А дальше? Прекрасно зная свой робкий характер, я боялась, что не справлюсь в один «прекрасный момент» ни с собой, ни с таким опытным кавалером.
Это с легкостью объясняло и мой внутренний трепет, и мое смущение, и мое желание быть рядом с Артуром. После очередной попытки Артура поцеловать меня, я твердо решила, что нужно ретироваться в общагу, ведь силы противиться не только ему, но и моему внутреннему желанию, покидали меня.
Нужно было взять тайм-аут. Хотя бы на несколько дней. Мне нужно было разобраться со своими зарождающимися чувствами, немного укротить их. Сейчас я уже понимала – мне очень нравится этот мужчина. Я хочу быть с ним. Понимала и принимала это.
– Спасибо за прекрасно проведенный выходной. Я пойду? – робко сказала я.
– Машунь, я тебя чем-то обидел? или напугал? Может еще немного посидим?
– Нет, Артур Ваграмович. Все было прекрасно, но мне действительно пора.
– Хорошо. Пошли, – как-то очень печально сказал он.
– Да я сама дорогу знаю.
– Ну, уж нет!!! – возмутился Артур.
Он вылез из машины, обошел ее, открыл мою дверцу и подал руку. Как все это мне нравилось!.. «Сказка, ну продлись еще немного» – мысленно молила я.
Артур провел меня до общежития, а дальше я не разрешила…
– До завтра?
– К сожалению, нет, Артур Ваграмович. Следующая неделя у меня сложная, мне нужно время на подготовку. Может быть в выходные.
– А если я до выходных не доживу? Или передумаю? Или уведут? Не боишься на столь длительный срок оставлять мужчину свободным?
– Если передумаете – это Ваше право. Уведут – не уведут, на это я повлиять, даже находясь рядом, не смогу. Привязать Вас к себе я не смогу, даже если очень сильно захочу. Опыта не хватит. Да и никого привязывать не собираюсь и не буду. Насильно мил не будешь…
– Машунь, ты точно не можешь? Или не хочешь? – уточнил он.
– Артур Ваграмович, я действительно не могу. У меня один зачет по курсу и два зачета по темам. Я не хочу портить свою зачетку. Поверьте, я очень много на нее работала, и в одночасье махнуть рукой на учебу не могу и не хочу. Мне учеба не дается легко, к сожалению.
– Хорошо. Верю. А если просто выпить по чашечке кофе где-нибудь в кафе? Допустим, во вторник. У тебя занятия в Куйбышевке до часа. Я не ошибаюсь?
– Нет, не ошибаетесь, – я уже перестала удивляться его познанием меня, поэтому и осведомленность Артура моим расписанием меня не удивила. – Но, потом у нас лекция в три часа в институте в семерке. Здесь только бегом. Какое кафе!!!
– Тогда так: после занятий в Куйбышевке я тебя украду. Посидим немного в кафешке. А к трем – отвезу в институт. Идет? Пожалуйста…, – его глаза молили о согласии.
Я медлила с ответом…
– Маша, Машенька, Машуня… Я еще никогда так никого не просил… Машунь, что скажешь?
– Хорошо, почти уговорили. Я согласна, но с одним условием. Я не хочу, чтобы нас видели вместе, хотя бы еще какое-то время, – попросила я и пояснила. – Не люблю, когда начинают обсуждать за спиной и читать нравоучения…
– Без проблем. Тогда до вторника?
– До вторника, – и я протянула Артуру руку. Он легонечко сжал мои пальчики и поднес их к губам, но потом не удержался, привлек к себе и поцеловал в щечку. Я не стала отстраняться от этого поцелуя.
Подружки
Я недолго была в одиночестве. В дверь постучали. Это были девчонки из группы. Я совсем забыла, что мы собирались посидеть сегодня у меня. Мои мегеры отсутствовали и была возможность спокойно без посторонних ушей поговорить о делах наших девичьих.
Я поставила чайник. Мы часто гуляли вместе: я, Оленька, Светик, Марина, Виолетта и Лара. Мы вместе были с самого первого курса, секретов у нас друг от друга практически не было. Сегодня они гуляли без меня и их очень интересовала причина моего отсутствия.
– Ну, и где тебя носило?
– Что происходит?
– И главное, с кем!?…
Я молчала, только улыбалась, наливая чай в кружки и выкладывая пирожные на блюдо. Я точно знала: счастье любит тишину.
– Почему сразу "С кем"? – спросила я.
– Марусь, что за тайны Мадридского двора? Во-первых, стоит стойких запах дорогого мужского парфюма, и этот запах исходит от твоей одежды. Смею предположить, если конечное ты не перепутала флаконы, с этим мужчиной ты вместе провела несколько часов, – я интуитивно наклонила голову к своему плечу, на котором недавно лежала его рука, вдохнула аромат его туалетной воды и улыбнулась, а Лариска продолжала. – Во-вторых, я собственными глазами видела, как ты у общаги вчера стояла с симпатичным брюнетом. Да еще с кем!!!! – подытожила она.
Значит она видела, тогда отпираться глупо.
– Да и букет роз стоит на твоей тумбочке, – заметила Светик.
– Как давно ты познакомилась с Артуром…, Артуром Ваграмовичем? – спросила Оля.
– А вы его откуда знаете? – в ответ спросила я.
Девчонки дружно засмеялись.
– Рассказывай…
Рассказывать особо не хотелось, но обидеть девчонок я тоже не могла.
– Девчонки, просветите идиотку: кто такой Артур Ваграмович Баграмян?
Нависла тишина. Девчонки смотрели на меня, я на них. Они молчали. Маринка опомнилась первой.
– Это тот, с кем ты вчера вечером стояла у общаги у всех на виду… И, по всей видимости, с кем шлялась сегодня…
– Как его зовут я уже знаю, просветил. Я не знаю, кто он и откуда его знаете вы?.. И откуда он знает меня? – поинтересовалась я.
– Это аспирант кафедры хирургии. Клевый малый… Специализируется по нейрохирургии… Говорят, очень перспективный.
– Пока мы учились на нервных, он постоянно заглядывал к нам в группу. Иногда подсказывал при обходах.
– Да он не отходил практически от нас.
Наперебой девчонки рассказали немало милых эпизодов. Но почему я его не заметила? Где я была в это время?
– Допустим. Но, у меня сложилось впечатление, вернее он уверен в том, что я видела и знаю его…
– Еще бы!!! Впервые вы встретились в первый день занятий на кафедре нервных болезней. Напряги память… Ты, в свойственной тебе манере, заходя в учебный класс в дверях столкнулась с молодым врачом, не позволила ему выйти из кабинета первым, еще и повозмущалась, что мужчины совсем обнаглели, – пояснила Ольга. – Бедолага даже не нашелся, что сказать в ответ. Только оценил взглядом и улыбнулся.
– А еще ты во время очередного обхода что-то отвечала преподавателю, но немного замешкалась с ответом. Артур Ваграмович, решив, что ты не знаешь, подсказал. На что услышал в свой адрес бурю критики и предложение поумничать на твоем месте. Препод потом долго смеялся над ним в курилке, – рассказала Лара.
– Боже, как неудобно, – я закрыла лицо руками. – И как я могла его не увидеть и не запомнить?
Девчонки рассказывали, а я этого не помнила, хотя, что-то такое вроде бы имело место. Но почему я не заметила Артура в феврале???
– А Артур в курилке сказал, что его так еще никто не отшивал.
– Как его вообще можно не заметить??? – удивилась Ветка. – У меня, от одного взгляда на него, коленки подкашиваются.
– …и ножки самопроизвольно раздвигаются, – рассмеялись девчонки.
– Что еще знаете? – спросила я.
– Питерец, живет с бабушкой. Про родителей ничего не слышала… Но кто-то из них медик, он говорил в курилке, что у них династия, он уже третье поколение, дед у него какой-то известный ученый, физиолог или микробиолог, вроде бы, – добавила Лара.
– С ним в курилке всегда весело было. Такой шутник…
– Не женат. Женат не был. На данный момент ни с кем из студенток не замечен, – добавила Виолетта. – Но теперь эта информация, по всей видимости, устарелая…
Все засмеялись.
– Надо понимать, ты теперь с ним? – спросила Марина.
– Не знаю. Возможно… – задумчиво ответила я.
Любить немножко – это не по мне…
Мне в омут с головой и без остатка,
Гореть свечою, плакать при луне,
За чувствами не видеть недостатков.
Мне так, чтоб было раз и навсегда,
(Ведь в этом мире просто все разрушить),
Чтоб чувства пронести через года,
И верности при этом не нарушить.
Чтоб облик всюду видеть… и во сне
Рука в руке… и взгляд касался взгляда…
Любить немножко – это не по мне…
Мне так, чтоб до конца… все время рядом.
– Да, подруга, ты влипла. Он типичный армянин. Холеный, самовлюбленный ловелас. Да и вообще, южные мужчины – сложные мужчины. Ревнивые, темпераментные, любвеобильные бабники, вместе с тем, заботливые, нежные и ласковые. Но если они полюбят – это дорогого стоит… А если так … Смотри, Машка, аккуратно… С головой не окунайся в ледяную воду. Я бы не рискнула, – задумчиво произнесла Маринка.
Мы пили чай. Потом обсуждали подготовку к зачету. Я пообещала завтра к обеду подготовить ответы на основные вопросы и отдать тетрадь в массы до вечера понедельника. У нас был уговор, тетрадь я давала с легкостью, но не более чем на сутки.
Разошлись около полуночи. Марина как всегда осталась ночевать у меня.
На утро Маринка завела будильник пораньше, чтобы успеть на электричку. Она жила в пригороде. В общаге оставалась только на одну ночь в неделю, чтобы погулять вместе с нами. Дома ее ждала больная мама.
Уходя, Марина пожелала мне хорошего воскресения и еще раз попросила быть осторожной. Она была единственной моей подругой, которой я рассказывала всегда больше, чем остальным, она старше меня на пять лет, уже побывала замужем, разведена. Вчера, на сон грядущий, я ей рассказала про знакомство с Артуром. Она поведала мне, что Артур интересовался моею персоной еще в феврале. Это несколько прояснило ситуацию, откуда у него такие познания о моей серенькой жизни. Решили в понедельник по-тихому поговорить с Каринкой, она армянка, если что-то о нем знает, может расскажет.
Милые минуты
В воскресенье я пыталась успокоиться и сосредоточиться на учебе. Но ничего у меня не получалось!!! Мысли снова возвращались и возвращались к Артуру. Как бы я ни старалась, но не думать о нем я не могла. Это было выше моих способностей!..
Сказать, что он мне понравился – ничего не сказать! Он умудрился за эти два дня занять все потаенные уголки моего Разума. Меня очаровывало в нем все: улыбка, шутки, умение найти нужную тему для беседы, умение быть тактичным и его способность быть тактично настойчивым. Хотя именно последнее настораживало меня больше всего. Трезвый Разум мне твердил: «он состоявшийся мужчина, он умеет обходиться с женщинами, ты не заметишь, когда он …, остановись сейчас. Зачем тебе нужна эта боль». Мой Разум все чаще говорил словами мамули. Я понимала, что они правы, понимала, но уже не принимала их доводов. Шаловливое Я было другого мнения, ему хотелось нового и неизведанного, оно снова и снова подталкивало меня вперед. Шаловливое Я не замечало минусов, оно было просто очаровано Артуром. Оно брало верх над Разумом.
В понедельник я расспросила у Каринки все, что ей известно об Артуре. Каринэ немного помялась, сказав, что это, конечное, чужая жизнь, но … когда Артуру было двенадцать лет родители развелись и мать переехала в Ленинград, к своему отцу. Вместе с ними переехала его армянская бабушка. Вроде бы отец изменил, а мама не смогла простить измену или что-то в этом роде. Мать работала врачом-невропатологом, как специалист – ценилась. Мамы не стало несколько лет назад. Сейчас Артур живет с бабушкой. Но никто из них с армянской диаспорой в Ленинграде не общается. Про отца Карина ничего не знала.
– А почему ты спросила? Он тобою тоже недавно интересовался у меня. Очень подробно расспрашивал кто ты есть и что из себя представляешь, – поинтересовалась Каринка. – Вы что?.. встречаетесь?..
– Карин, если честно, мы знакомы с пятницы. Вернее, я с ним с пятницы, а он со мною, по всей видимости, познакомился намного раньше, – я улыбнулась. – Могу сказать только одно: он суперский… Что будет дальше – время покажет… Так далеко вперед я даже мечтать боюсь.
– Маша, от отца ему в подарок досталась харизма, темперамент, самолюбие и гордость, это есть у всех наших мужчин, за редким исключением. А еще любовь к женщинам, притом ко всем красивым и сразу. Это большой минус. Поэтому я не хочу мужа-армянина, не хочу, как мама, терпеть загулы мужа. Если Артура мама смогла воспитать как нормального мужика, а не как маменькиного сыночка, если научила ценить женщину, то это шикарно, если нет … хлебнешь по полной. Думай сама!.. Могу пожелать только удачи!..
К сожалению, думать я могла уже плохо. Мне хватило этого короткого времени с Артуром, чтобы потерять голову. Сейчас я хотела только одного – быть рядом с ним. Хотела и… боялась этого одновременно! Но желание было сильнее страха…
С вечера понедельника я начала жить ожиданием встречи…
Занятия закончились, но Артур не появился. Я все утро его высматривала в отделении. Даже девочки поинтересовались, почему я сегодня такая рассеянная.
Я последней вышла из учебной комнаты и медленно направилась к выходу. На выходе из отделения ко мне подошла медсестричка и тихо сообщила, что Артур Ваграмович ждет меня на автостоянке. Поблагодарив ее, сказав девчонкам, что мне нужно задержаться, пообещав не опаздывать на лекцию, я пулей вылетела из больницы… Сердце бешено стучало – Артур молодчина, он выполнил мою просьбу…
Он стоял у распахнутой дверцы своей серебристой Ауди. Мне хотелось броситься к нему на шею… Но… подходя, я немного замедлила шаг и постаралась успокоить сбившееся дыхание.
– Привет, – еле слышно поздоровалась я, сердце бешено колотилось в груди.
– Привет. Я боялся, что ты не придешь.
– А я, что Вы забудете…
– Такую как ты забудешь!.. – засмеялся он.
Мы стояли и смотрели друг на друга. Я окончательно потеряла связь с реальностью и как зачарованная смотрела на Артура.
– Отомри, Машенька. Поехали в кафе? – Артур очень аккуратно поцеловал меня в щечку, невесомо прикоснувшись губами к моей щеке, будто боясь чего-то. Со стороны это, наверное, смотрелось забавно…
Недалеко от Куйбышевки мы заехали в кафе. Взяли по чашечки горячего шоколада и пончики. Все проглотили молча… Мы просто смотрели друг на друга.
Он заговорил первый:
– Машунь, я скучал. Давай договоримся…
– О чем, Артур Ваграмович? – я застенчиво подняла на него глаза и замерла, боясь отвести свой взгляд.
– О чем? О том, что будем встречаться не только в выходные. Машунь, я ждал этой встречи как юнец… Такого со мной давно не было. А ты разве не ждала встречи? – он внимательно смотрел на меня, видя, что я замешкалась с ответом, продолжил. – Только не говори «нет». Врать не красиво. Твои глаза уже сказали намного больше, чем ты хочешь сказать.
Врать действительно не хотелось, и я ответила:
– Ждала… и ужасно нервничала, не видя Вас в отделении.
– Я был в операционной. Машунь, мы знакомы меньше недели, – продолжил он, – а я место себе не находил все эти дни. Без встреч с тобой я не смогу нормально работать.
Горе сердцу, которое льда холодней,
Не пылает любовью, не знает о ней.
А для сердца влюбленного – день, проведенный
Без возлюбленной, – самый пропащий из дней!
– И что Вы предлагаете? Учиться-то я когда должна?
– Я предлагаю – жить! И радоваться каждой встрече! И ничего не откладывать на потом… С учебой помогу…
То, Что Бог нам однажды отмерил, друзья,
Увеличить нельзя и уменьшить нельзя.
Постараемся с толком истратить наличность,
На чужое не зарясь, взаймы не прося.
– И снова Омар Хайям. Вы его Рубаи все наизусть выучили?
– Нет, не все, но достаточно… Время, Машунь! Поехали, а то опоздаешь.
Мы вышли из кафе. Он помог мне сесть в машину, довез до института. На прощание тихонечко и очень нежно поцеловал, на этот раз он коснулся моих губ.
– Я выполнил твою просьбу. Теперь выполни мою, пожалуйста. Подари мне вечер пятницы. В пятницу мы можем сходить в театр. Что лучше балет «Щелкунчик» или рок-опера «Юнона и Авось»?
– Для меня и балет, и опера будет открытием. Еще не знаю, что лучше. На Ваш выбор.
– Тогда до пятницы.
– До пятницы! – улыбнулась я в ответ.
