Валерия Юрьевна Зикунова
Проволока
Глава 4. Борьба со снегом.
Метель не прекращалась. Каждый день Григорий отрицательно мотал головой, и Кирилл понимал, что его отлет в Москву откладывается еще на сутки. Молодой бизнесмен уже начал привыкать к обстановке деревенской избы, как и пес начал привыкать к своему новому молодому хозяину. Он лаял все короче и тише, подпуская Кирилла каждый раз чуть ближе, когда тот приносил ему кастрюлю с едой.
Кирилл плодотворно работал, его личная эффективность совсем не снижалась от дистанционного взаимодействия с офисом, а за своих подчиненных он не переживал – это были настоящие профессионалы своего дела, которым не нужен был надсмотрщик.
Кирилл иногда ходил в гости к Григорию с матерью, разделяя их дневную или вечернюю трапезу. Иногда они приходили к нему, когда он, погрузившись в дела, забывал о времени. В Москве его товарищи только уходили на обед, а он с удивлением обнаруживал, что густые сумерки уже полностью окутали его небольшой двор и соседские дома.
Теперь каждое утро у него начиналось одинаково. Кирилл надевал телогрейку, брал в руки лопату и расчищал территорию у собачей будки и тропинку от крыльца до калитки. Иначе ему было не покормить пса и не выйти на переулок. То же самое он делал и вечером, перед тем как лечь спать. Кирилл выходил в кромешную тьму двора и удивлялся тишине. Даже ветер утихал, словно отправляясь на ночевку в шелестевшие вдали леса набираться сил до следующего утра.
– Вот так неделю и загораю…, – Кирилл расхаживал по комнате, рассказывая Кате о своей жизни в деревне. – Да нет…тут реально не проехать…Катюша, я тоже скучаю.
Кирилл наклонился к ноутбуку, спросил:
– Что с отчетом? Да… вижу. Вы когда выпускаете группу? – Кирилл глянул на весящий на стене избы церковный календарь. -Ммм, надеюсь…конечно надо быть…я ж сертификаты всегда лично вручаю…
Пока Катя что-то рассказывала в трубку, он посмотрел в интернете погоду на ближайшие три дня. Гидрометцентр по-прежнему не давал утешительных прогнозов.
– Ну какие девушки? – возмутился Кирилл в трубку. Катя спрашивала так, словно он сюда прохлаждаться приехал. На колени ему запрыгнула кошка и начала тереться об руку, словно давая понять, что пора заканчивать этот затянувшийся разговор. Кирилл погладил ее по мягкой пушистой шерсти и, прищурившись, ухмыльнулся:
– А хотя…вот…Муська со мной ласкова…, – на том конце провода замолчали. – Кать, ты чего молчишь? Обиделась?
Кирилл еще какое-то время подождал ответа, потом недоуменно посмотрел на экран телефона.
– Фу, блин, разъединилось, – бизнесмен еще раз набрал Катю, но вызов не пошел. Связи не было! Наклонившись к ноутбуку, он обнаружил, что интернет тоже не работает.
Вечером Кирилла с лопатой в руках у своей калитки заметил Григорий. Вахтовик окликнул увлеченного расчисткой переулка молодого человека:
– Ты чего это здесь?
– Да, не могу уже, – утирая вспотевшее лицо, поднял глаза на соседа Кирилл. – У Вас тоже связь не ловит?
– В обед все вырубилось.
– Ну, вот я маялся-маялся. Потом в доме порядок навел, дорожку размел. Пойду, думаю, на улицу снег покидаю.
– Только ты бы лучше в ту сторону пошел, – махнул Григорий рукой в другой конец переулка. – Тут-то я разгребу, а там одни старики…тяжело им…
– Тут чуть осталось, – Кирилл продолжил кидать снег. – Завтра в ту сторону пойду. И на чердаке уберусь.
– Молодец! Ты будь готов, если что, – Григорий похлопал Кирилла по плечу. – Завтра-послезавтра поедем. Резко холодает…снега уже точно не будет.
– Давай по погоде смотреть. Зачем рисковать? Тебе ж еще назад ехать. Пару дней ничего не решают.
– Иди, отдыхай уже, – вахтовик махнул рукой на избу. – Наработался…И пса на ночь в дом заведи. Сороковник на ночь обещали. Старый он…как бы не замерз…
Кирилл кивнул, а по деревне, словно подтверждая слова Григория, разнесся лай собак, устроивших вечернюю перекличку.
***
Собаки рвутся из рук Охранников и злобно лают на группу мужчин, стоящих на коленях посреди двора, обнесенного высоким забором с колючей проволокой.
Крупные густые хлопья падают на голову Арестанту и другим Жителям барака, которые руками отбрасывают в сторону свежевыпавший снег, пытаясь расчистить периметр в центре двора.
– Нет, это бесполезно, – Арестант бессильно падает на снег. – Тут с лопатами-то не убрать, а руками…Надоело!
Мужчины перестают работать, осторожно оглядываясь по сторонам. Из одного из бараков выходит Староста, мужчина с жестоким лицом. Махнув дубинкой, он издалека кричит:
– Проклятая банда лентяев, чего расселись? Только труд освобождает.
Арестант и один из мужчин продолжают без движения лежать на снегу. Двое других начинают медленно отгребать от себя снег. Староста медленно подходит к Арестанту и с силой бьет его дубинкой по ногам, другого Жителя барака толкает ногой в бок.
Арестант с ненавистью смотрит вниз и начинает быстро работать руками, с остервенением царапая ногтями смерзшийся старый утрамбованный слой снега.
Староста и охранники громко смеются. Один из Охранников, стоявший в дальнем углу, крикнул:
– Schneller! Bewegt euch, ihr Mistkäfer! – он покидает свой пункт и направляется к мужчинам. Собака начинает рваться с поводка, вставать на задние лапы и беспрерывно лаять. – Vielleicht sollte ich ein paar Hunde auf euch los lassen, damit ihr euch bewegt!14
Пересекавший в это время двор Лагерный начальник, высокий строгий мужчина, коротко и властно произносит, поравнявшись с Охранником:
– Los, zurück auf deinen Platz! Nach deiner Schicht kommst du sofort zu mir!15
Перестав смеяться, Охранник бьет пса поводком по спине, понуро разворачивается и медленно идет на свое место. Лагерный начальник подходит к Старосте, Арестанту и Жителям барака. Арестант и Жители барака вскакивают с земли, снимают головной убор.
Лагерный начальник оценивающе смотрит на результаты их труда и тихо, спокойно обращается к вытянувшимся в струнку мужчинам:
– Schlecht aufgeräumt! Es gibt nur einen Weg in die Freiheit! Gehorsam, Fleiß, Sauberkeit und Ordnung! Drei Stunden lang bewegt ihr euch nicht vom Fleck! – он осуждающе качает головой. – Los! Arbeiten!16
– Яволь! – бодро, хором отвечают мужчины.
– Warum ist der elfte Block ohne Aufsicht? – недовольно спрашивает Лагерный начальник старосту, кивая на бокс. – Sofort dahin!17
Так, закончив свое общение с заключенными и подчиненным, Лагерный начальник уходит в одну сторону, Староста бежит в другую. Арестант и Жители барака, глядя на эту картину, не могут сдержать улыбки:
– Смотрите, как побежал, прихвостень. Долго нам еще тут торчать?
– Главное из-за пустяка ведь, – Арестант вспоминает, как они попали сюда.
Утром он удачно выменял кусок черствого хлеба на сигарету и победоносно посмотрел на лежащих на соседних нарах мужчин:
– Получилось! А вы говорили не достану.
Вчетвером он вскочили с соломенных тюфяков и пошли в умывальник, где их никто бы не увидел. Без курева им приходилось совсем тяжко, хоть на стенку лезь.
Арестант понюхал сигарету и блаженно улыбнулся. У него даже голова закружилась от запаха.
Спрятавшись в углу и тесно прижавшись друг к другу, они по-очереди затягивались. Все было бы хорошо, если бы их за этим занятием не застукал Староста.
– Что за безобразие? – заорал он и выхватил наполовину выкуренную сигарету.
– Это сигарета, господин староста! – ответил Арестант.
– Кретины! Курить натощак? – Староста потушил пальцами сигарету и засунул ее себе в карман. Курильщикам оставалось только уныло проводить ее взглядом. – Хотите испортить себе легкие? Я-то пекусь о вашем здоровье.
Староста задумчиво почесал затылок, а потом придумал прочистить им легкие хорошей физической работой на свежем воздухе.
Глава 5. Чердак.
Кирилл достал из пачки последнюю сигарету и с блаженством затянулся, когда в хату вошел Григорий.
– Ух, крепкий мороз сегодня, – поежился вахтовик и, улыбнувшись, спросил. – Что последняя?
– Ага, – Кирилл наслаждался запахом табачного дыма, который медленно поднимался под деревянный потолок.
– Ну, ничего, в городе купишь. Завтра выезжаем. У нас-то таких не найдешь.
Кирилл отвлеченно кивнул, поглаживая кошку на подоконнике.
– Ты слышишь меня? Завтра едем, – Григорий подошел и слегка толкнул Кирилла в плечо. Молодой человек обернулся и недоуменно посмотрел на мужчину, словно видел его первый раз в жизни. Григорий смутился. – Я, в общем-то, за этим и заходил.
– А-а, да-да, понял, – Кирилл вынырнул из своих мыслей, еще раз кивнул и улыбнулся. – Мне только чердак осталось разобрать. Успею.
Григорий пожал плечами и ушел, а Кирилл докурил сигарету и поднялся по старой лестнице на чердак.
Яркие лучи солнца проникали в маленькое окошко под крышей, освещая квадратик пола в небольшом темном помещении. Время тут как будто замерло. Кирилл увидел пыль в воздухе, словно подвешенную на невидимых нитях, сушеную траву, валявшуюся на полу, пустые трехлитровые банки, некоторые из которых были затянуты паутиной, детский велосипед, давно уже забывший крепкую хватку детских рук. Словно и не было за стенами этого дома 21 века с айпадами и нанотехнологиями, скоростными магистралями и унифицированной культурой.
Кирилл, пригибаясь, прошел к сундуку, стоявшему в темном углу. Он сел на колени и стал медленно доставать разные вещи: старые часы, вытканный коврик, гаечный ключ, маленькую шкатулку. Он аккуратно подносил к источнику света словно в компьютерной игре найденные артефакты, рассматривал их с интересом и бережно складывал рядом с собой. В этих старых вещах он хотел найти образ бабушки, который был когда-то очень четким, но постепенно становился все бледнее и бледнее, пока совсем не исчез вытесненный новыми яркими событиями своей жизни: первый полет на самолете, переезд в столицу, девушка, которая отказала, этнографическая экспедиция, машина, купленная на свои деньги, новый офис в бизнес-центре класса А.
Кирилл открыл шкатулку, вытащил из нее связку пожелтевших писем и начал читать. Он читал записки своего деда и яркой вспышкой в его сознании мелькнуло воспоминание. Словно это было вчера.
Вот они с Мишей на втором курсе готовятся к семинару в университетской библиотеке. Оторвавшись от конспекта, Миша повернулся и недоверчиво спросил:
– И че, они реально это ели?
– Ну, ты сам посмотри, – Кирилл пододвинул товарищу большую книгу и ткнул пальцем в один из абзацев.
Парни тихо засмеялись, а Кирилл иронично добавил:
– А ты еще жалуешься, что вам в общаге жрать нечего.
Друг, давясь смехом, показал на иллюстрацию на соседней странице:
– А, эти, высшая раса…погляди в каком обществе вращаются.
Они начали громко ржать, пока строгая женщина-библиотекарь не вышла в читальный зал. На сухую фразу «Молодые люди, покиньте помещение» Михаил с Кириллом упали лицом на книги и затряслись от с трудом сдерживаемого смеха. Прошло несколько минут, пока они успокоились. Друзья выпрямились, вытирая выступившие от смеха слезы.
– Нет, нельзя так смеяться, люди…что пережили. Злые мы, – ехидно резюмировал Кирилл.
Михаил посмотрел на друга ясными глазами, в которых еще искрились задорные огоньки, и, подняв указательный палец вверх, менторским тоном произнес:
– Помнишь, кто сказал…для конкретной семьи трагедия…
– А для историка факт! – подхватил Кирилл хорошо известную им обоим любимую фразу их профессора.
Рядом с Кириллом уже выросла небольшая стопка из прочитанных листков, заполненных ровным аккуратным почерком. С каждым письмом Кирилл становился все суровее. Он сидел на чердаке, обхватив голову руками, и уже не видел, что написано в предельно ровных строчках. Как на кинопленке перед ним проносились кадры его жизни: вот курсовая про фашистские концлагеря, вот их тупое ржание с Михаилом, вот кинохроника с пугающими картинами из гетто, а вот их циничное обсуждение увиденного со Славой.
Кирилл резко встал и стукнулся головой о деревянную балку. Он и забыл, что заходил на чердак согнувшись. Молодой человек потер место удара, а потом с удивлением вытер выступившие на глазах слезы. Их не было уже очень давно, лет десять точно. Эти соленые капельки словно сорвали с него какие-то цепи, которые держали его в равновесии.
Кирилл бегом спустился с чердака в комнату, на ходу пиная ногами мебель и швыряя о стену предметы, попадавшиеся под руку. Он бился головой об стену, рыдал, стучал кулаком по столу или кругами ходил по избе.
Кошка Муська забилась в дальний угол комнаты и громко мяукала. На улице Разбой громко лаял, словно почувствовав происходящее в доме. Все замерло, когда раздался протяжный звонок смартфона. Настолько всех удивила восстановившаяся связь с внешним миром. Ноутбук последние несколько дней лежал закрытым, а телефон выполнял только функцию будильника по утрам. Поэтому то, что связь появилась, Кирилл даже не заметил. Звонила мама.
Кирилл коротко ответил, и в трубку полился быстрый поток слов. Рассказы о ее попытках дозвониться перемешивались восхищением от хорошо проведенного отдыха, мама задавала вопросы и сама же на них отвечала. Если отбросить всю шелуху, то она просила Кирилла встретить ее в аэропорту.
– Мам, я не в Москве, – прервал Кирилл ее речь.
– Ты что уже в командировку умотал? Или в отпуск? – изумленно снова застрекотала маман.
– Нет, я у бабушки, в деревне.
– Какого ты там делаешь? Там делов-то на пару дней… – Кирилл даже представил, как она махнула своими красивыми пальчиками со свежим маникюром. – Похоронил, да распоряжения по имуществу фирме дал, чтобы документы готовили. И вообще, что у тебя там с голосом? – мама резко замолчала.
– А дед что в концлагере был? – медленно спросил Кирилл, стараясь сохранять спокойствие.
– Да, а что?
– А почему ты мне ничего не говорила? Я письма нашел, – с претензией задал встречный вопрос Кирилл.
–Ты ж тогда маленький был, когда гостил. Да, и вообще, зачем ребенку такие ужасы знать, – мама вздохнула в трубку.
– Но как? Я же вас спрашивал…про войну…а вы молчали. И когда я учился. Почему? – Кирилл практически выкрикивал вопросы и понимал, что не получит ответа. – Я же диплом даже по этой теме писал и ничего не знал!
– О, господи…, – снова вздохнула мама. – Я что еще запоминать должна, над чем ты там в вузе парился? Не кричи. Что случилось-то?
– Мама, ты не понимаешь, что он пережил! А я сейчас, вспомни, на чем свой бизнес строю, – Кирилл зло ударил кулаком по столу.
– Мальчик, у тебя истерика, – заключила мама, а потом, догадавшись о причине немотивированной агрессии сына, радостно воскликнула. – Ааа, да, ты ж там в глухомани бедненький совсем с ума сошел. Ни общества нормального, ни досуга, ни связи.
– Послушай меня…, – сквозь зубы, сдерживая свою ярость, начал молодой человек, но мама не дала ему закончить фразу.
– Все, все, целую, – снова застрекотала в трубку мама. – Меня тут на массаж зовут…Увидимся в Москве. Пока-пока.
Кирилл услышал короткие гудки, представил, как беззаботно помахала ему рукой мама на прощанье и кинула воздушный поцелуй, и со всей силы швырнул трубку об стену.
Через несколько часов Григорий и Кирилл ехали в город. Молодой бизнесмен был задумчив и неразговорчив. Он насупился и сидел, уставившись в окно. Вахтовик изредка кидал на пассажира осторожный взгляд, и ему казалось, что Кирилл не видит ни прекрасного пейзажа за окном, ни других машин. Григорий чувствовал, что у этого молодого парня шла какая-то внутренняя борьба с самим собой. И он не мешал. Уже несколько часов он молча ехал рядом, увозя столичного жителя все дальше от их маленькой деревушки.
На практически пустой стоянке аэропорта они распрощались.
Вахтовик энергично пожал руку Кириллу и улыбнулся:
– Давай, удачи! Как раз регистрация должна начаться.
– Спасибо Вам! – понуро ответил Кирилл.
– Да что с тобой сегодня? – Григорий похлопал молодого человека по плечу. – Всю дорогу молчал. И теперь вот грустный.
– Сволочь я, дядь Гриша, – Кирилл отошел в сторону и опустил голову.
