Валерия Юрьевна Зикунова
Пока горит спичка
Это произошло на окраине мира, на территории занятой вековыми деревьями. Легкие планеты полыхали, выбрасывая вверх искры огня. Сотни вертолетов летали над тайгой и сбрасывали тонны воды. Две стихии боролись, а люди тем временем сидели на траве, бегали по проселкам, обнимались и непрестанно разговаривали. Они шутили, признавались в любви, обсуждали планы. Пилоты слышали их голоса и слова, которые улетали в небеса вместе с языками пламени.
Вода не могла победить огонь без помощи тех, кто был на земле. Ни один взрослый, ни один ребенок не сделал короткого движения рукой, словно гасил свечу. Никто не сжал кулак, чтобы огонь умерил свой пыл. Люди наслаждались беседой. Никто не обращал внимания на трансляцию видеообращений, на сотни непрочитанных текстовых сообщений и новые звуковые файлы в своих смартфонах, планшетах, ноутбуках, коммуникаторах и других умных гаджетах.
Верховный Правитель понял, что все бесполезно, когда обратился к ним. Его вертолет спустился так низко, как это было возможно. Сквозь щипавший глаза дым Верховный Правитель увидел тысячи человек, заполнивших всю территорию широкой просеки. Он начал говорить. Люди прекратили свои дела и с уважением слушали. Но Верховный Правитель уже знал их решение. Они ничего не сделают для своего спасения, рассчитывать можно было только на мастерство пожарных и профессионализм врачей. Когда Верховный Правитель замолчал, его сограждане продолжили беседу в этом живом полыхающем красно-оранжевыми языками пламени коридоре.
Горел огонь – они могли общаться!
***
Вот так заканчивалось лето.
Марьяна с трудом открыла глаза. А, может, и вовсе не приходила в себя. Время превратилось в густую тягучую массу, как кисель. Граница забытья, сна и сознания была очень размыта. Все поглощала боль да яркие, как всполохи огня, воспоминания. Они возникали острым уколом, а затем проплывали у нее в голове, унося в далекое прошлое. Может, она уже умирала, и у нее перед глазами проносится вся жизнь? Только как-то уж очень медленно. Ну, да, ладно. Эти образы развлекали. Поэтому Марьяна, обмотанная бинтами и подключенная к многочисленным аппаратам, даже с некоторым удовольствием покачивалась на картинах хорошо знакомого ей с детства мира.
Онцендум – любовь моя! Это было безусловное чувство. Чувство Родины, которое не затухает, какие бы события не происходили. Самый прекрасный мир, в котором родилась Марьяна. Мир, в котором не бросали слов на ветер и хорошо знали им цену.
Она совсем кроха и учится говорить. Слов много, они бессмысленные и неправильные. А рядом горит высокая лампада. Казалось, огонь в ней никогда не погаснет.
Три года. Марьяна в детском саду. Ей очень стыдно. Воспитатель мягко, но настойчиво напоминает, что нужно замолкать, когда гаснет огонь. Она разбаловалась и опять забыла. Одна из всех детей.
День рождения. Ей наконец-то шесть! Родители подарили ей красивый длинный факел, которого хватает на 2-3 часа. Теперь он всегда у нее в рюкзаке. Марьяна давно понимает ценность сказанных слов и ответственность за них. Как же она ждала этого первого символа самостоятельности. Ей еще раз все объясняют: если она хочет с кем-то поговорить, то должна зажечь факел и общаться только при весело танцующем на его кончике пламени. Но Марьяна это уже знает. На смену словам приходят гаджеты и мысли. Она их быстро осваивает. Уже с пяти лет, если огонь потухал, Марьяна умела замолкать и продолжать общение в портативных устройствах или обмениваясь с собеседником потоками энергии. Было так увлекательно переключаться между каналами коммуникации. Такими же, как у взрослых: живое общение, переписка, обмен мыслями.
