Валентина Шабалина
Тадж-Махал
Киев Областная больница
Больничная палата в неврологическом отделении была рассчитана на шесть человек. Все, кроме одной девушки, которая с трудом передвигалась, были лежачими. В палату вошёл доктор лет сорока.
– Доброе утро!
– Доброе утро, Сан Саныч! – нестройно, но с улыбками ответили женщины.
– Как спали-почивали?
– Хорошо.
– Марья Тихоновна, кошмары сегодня не снились?
– Нет, доктор, не снились, – сказала семидесятилетняя старушка. – После вчерашнего укола только сейчас проснулась!
– Вот и ладно! Начнем обход. Вчера вечером новенькая поступила, вот с неё и начнём.
Доктор взял табуретку и присел около Валериной тумбочки, положив на неё листы бумаги и молоточек невропатолога.
– Здравствуйте, я ваш лечащий врач. Зовут меня Александр Александрович. Давайте заполним анкету. Как ваша фамилия, имя, отчество?
– Лескова Валерия Михайловна.
– Сколько вам лет?
– Двадцать три года.
– С чем к нам поступили, Валерия? На что жалуетесь?
– Сильные боли в руках, ногах, спине. Не могу ходить. А с сегодняшнего утра раздвоение зрения.
Врач долгим взглядом посмотрел на неё.
Прошла неделя. Утром в палату вошли Тамара Николаевна, Галя и Юра с сыном на руках.
– Мама! – улыбнулась Лера.
– Лерочка! – Тамара Николаевна поцеловала дочь. – А мы к тебе вот такой компанией приехали!
– Хорошо, что приехали! Санька! Как давно я тебя не видела! Целую неделю!
Юра положил сына рядом с женой.
– Как же я соскучилась по нему! – повернула к нему голову Лера, пытаясь погладить его плохо работающей рукой.
– Как ты здесь? – спросил Юра.
– Нормально. Только нянечек не дозовёшься. Они ничего не хотят делать без денег, за все надо платить рубль. А у меня денег нет. Лена нам здесь всем помогает, – Лера кивнула на женщину, сидевшую на кровати напротив, – она у нас единственная из палаты ходячая, хоть и плохо ходит.
– Спасибо вам, Лена, – сказала Тамара Николаевна.
– Не за что, – ответила та. – Мне когда-то так же помогали.
– Теперь я буду за тобой ухаживать, – улыбнулась Тамара Николаевна.
– Как? – удивилась Лера. – А Санька с кем?
– Врачи сказали, что лечение будет долгим. Мы с Юрой посоветовались, – сказала Тамара Николаевна, – решили, что Сашеньку лучше отправить с Галей к нам домой. Сейчас лето, у неё каникулы, пусть с племянником посидит, понянчится. Да и папа ей поможет. Он вас вырастил, знает, как с младенцем обращаться.
– Лера, ты не переживай, я справлюсь! – сказала Галя.
– Я знаю, что ты справишься, – улыбнулась сестра.
– Юру отправляют на два месяца в командировку в Моздок, – продолжала Тамара Николаевна.
– Я завтра вылетаю, – сказал муж.
– Ну, а я останусь с тобой в Киеве.
– Хорошо, – прошептала Лера.
Дни летели за днями. Незаметно пролетели два месяца.
Тамара Николаевна постучала в дверь, на которой висела табличка «Яровский Александр Александрович, кандидат медицинских наук».
– Да! Войдите!
– Можно?
– Тамара Николаевна! Заходите! Я вас жду! Нам надо поговорить.
– Да, доктор, надо. Два месяца мы здесь, а ей всё хуже и хуже.
– Да, улучшений нет.
В этот момент без стука открылась дверь. Вошла полная властная женщина в белом халате с бумагами в руках.
– Извините, что помешала. Я ненадолго. Александр Александрович, я ознакомилась с историями болезней, завтра подъеду к 12 часам на ваш обход. Раньше не смогу. Возьмите документы, – женщина положила на стол бумаги.
Врач поднялся.
– Позвольте представить: Верещагина Анна Павловна, профессор. Она вчера осматривала Леру. А это мама Лесковой Валерии – Тамара Николаевна.
– А-а! Здравствуйте!
– Здравствуйте, доктор. Что с моей девочкой?
– Ничего утешительного я вам сказать не могу. Я ознакомилась с историей болезни Лесковой. Вчера мы собирали консилиум, осмотрели её и пришли к выводу: врач сделал всё, что мог, но процесс не удалось остановить. Готовьтесь к самому худшему. Ей осталось жить от силы месяц-два.
Женщина повернулась и вышла из кабинета. Тамара Николаевна заплакала.
Александр Александрович налил из графина воды.
– Успокойтесь, успокойтесь, Тамара Николаевна! – протянул он стакан женщине. – Я не об этом хотел с вами поговорить.
Тамара Николаевна взяла стакан с водой, вытерла слезы. Врач, глядя в окно, сказал:
– Тамара Николаевна, вы в Бога верите?
– В Бога? Верю.
– Как это не странно звучит в наш двадцатый век, у нас на Украине лечат не только врачи, но и бабки.
– Вы это серьезно?
– Вполне! – повернувшись, и, глядя в глаза Тамаре Николаевне, сказал врач. – Найдите хорошую бабку. Только, пожалуйста, не говорите никому, что это я вам посоветовал.
Тамара Николаевна вошла в палату. К некоторым из женщин пришли родственники. Она присела на табурет рядом с кроватью дочери.
– Мама, что с тобой?
– Ничего, Лера, все хорошо. Мне тут посоветовали бабку найти.
– Давно пора, – отозвалась Лена с соседней кровати. – Мы уже говорили между собой, что дело тут нечистое. Бабку надо искать.
– А где искать? Я не местная.
– Ой! Я вам дам адресок! – подала голос одна из женщин. – Хорошая старушка, сильная. В Вышгороде живёт. Я сама к ней ходила. Кстати, Петя, – спросила она мужа, который пришёл проведать её, – ты завтра не через Вышгород едешь? Он у меня на грузовой машине работает на стройке.
– Через него.
– Помнишь, куда ты меня довозил?
– Помню.
– Возьми женщину, покажи ей дом, где бабка живёт.
– Взять-то могу, но я отсюда поеду в 6 утра, пока пустое шоссе. Мне ж к восьми часам панели на стройку надо доставить.
– Если возьмёте, то я в пять утра буду уже готова, – сказала Тамара Николаевна. – Я в долгу не останусь.
– Это лишнее! – сказал Пётр. – Беда – она одна на всех!
Огромная машина со стеновыми панелями выехала из Киева на шоссе ещё пустое в такой ранний час. В кабине рядом с водителем сидела Тамара Николаевна. Ехали молча. Через некоторое время машина свернула с шоссе на городскую дорогу, проехав немного, шофёр остановился.
– Вон, видите мазанку в саду? Там и живёт эта бабка. Вам ещё повезло, что приехали рано: народу нет. Обратно на рейсовом автобусе до Киева доберётесь.
– Большое вам спасибо, Пётр!
– До свидания! Удачи!
Тамара Николаевна открыла калитку и тихонько пошла к дому. Она поднялась на крылечко и задумалась: стоит ли в такой ранний час будить людей, или лучше подождать на крылечке пока проснутся. Дверь вдруг резко отварилась. Тамара Николаевна от неожиданности отпрянула в сторону. На пороге стояла пожилая женщина сгорбленная и морщинистая.
– Что надо в такой ранний час? – резким голосом строго спросила она.
– Дочь у меня в тяжёлом состоянии. Парализовало её полностью. Ваш адрес дали. Приехала к вам за помощью. Не местные мы. Из Сибири.
Старушка пожевала губами и пристально посмотрела на гостью.
– Заходи!
В хате было темно. Они прошли мимо двух кадок, доверху наполненных водой, и вошли в небольшую бедно обставленную комнату. В красном углу висели образа, и горела лампадка. За стеной кто-то сонно вздохнул. Свет еле пробивался в комнату через яблоневые деревья и задернутые белые занавески.
– Как зовут?
– Тамара Николаевна.
– Не тебя, дочь!
– Валерией.
Старушка подошла к образам, опустилась на колени и начала молиться. До Тамары Николаевны донеслось: «Прошу, Господи, о рабе Божьей Валерии…». Знахарка молилась долго, во время молитвы рот её стал растягиваться в сильнейшей зевоте. Её всю корёжило, а рот буквально раздирало. Тамаре Николаевне стало страшно. После молитвы старушка сказала:
– Ещё одна такая больная сегодня и я не смогу никого принять.
Она подошла к стене, где на полке стояло с десяток пустых бутылок. Взяв бутылку, она через воронку налила из бочки воды. Держа бутылку обеими руками, она что-то зашептала. Потом, заткнув бутылку пробкой, поставила на стол:
– Возьми! Давай ей три раза в день по столовой ложке и натирай раз в день её всю этой водой. Рассчитай на девять дней. Если через девять дней у неё что-нибудь в лице отойдет, придёшь, ещё воды дам; если не отойдёт, не приходи – не моя больная.
– Спасибо! – Тамара Николаевна встала.
– Подожди. Сгадаю.
Знахарка взяла большую и широкую консервную банку из-под рыбы и, зачерпнув ею из другой бочки воды, поставила на стол. Она зажигала спички и бросала их в банку, что-то шепча. Спички плавали в воде, по-разному соединяясь друг с другом или расходясь. Бросив так несколько штук, и внимательно посмотрев в банку, она сказала:
– Она замужем, у неё есть ребёнок. И муж, и ребенок сейчас в разных городах, не в том городе, где они все вместе жили.
Тамара Николаевна согласно закивала головой.
– Сделала ей на смерть женщина с чёрными волосами, которая живёт в одном доме с ней.
– За что?
– Ни за что! Из-за мужа. Меньше бы таскался по бабам!
– А как ей сделали?
– Отравили, после того как она родила.
– Чем отравили?
– Труп обмыли. Этой водой и отравили. Магия там чёрная.
Тамара Николаевна прижала ладонь ко рту.
– Брак их будет недолгим, – продолжала бабка. – Скоро они разойдутся. Он женится на другой, но счастлив не будет. Рано уйдёт из жизни. А она… она тоже выйдет замуж, но через много лет, когда найдёт человека, который идёт с ней рядом в каждой жизни.
– В каждой жизни? Как это понимать? – удивленно спросила Тамара Николаевна.
– Тебе необязательно это понимать! – резко сказала бабка. – А она знает! Встретятся они на своей старой общей могиле.
Тамара Николаевна отодвинулась на край стула, с ужасом глядя на ворожею.
– Всё! Иди! Устала я как никогда! Сегодня уже никого не смогу принять.
– До свидания! – сказала Тамара Николаевна, вытащив из сумки деньги, она положила их на стол и, пятясь задом к двери, выскочила на улицу.
Тамара Николаевна ехала на рейсовом автобусе, и её трясло от всего пережитого.
«На какой старой общей могиле? С кем она должна там встретиться? Ужас какой!»
В коридоре больницы она столкнулась с лечащим врачом. Он внимательно посмотрел на неё и спросил:
– Доброе утро, Тамара Николаевна. С вами всё в порядке?
– Доброе…! Я у бабки была… – Тамара Николаевна наполовину вытащила бутылку с водой из сумки и показала ему. Врач кивнул головой. – Бабка сказала, посмотреть через девять дней, какой будет результат.
– Хорошо, подождём девять дней.
– Мама! – сказала Лера. – Я ждала тебя только к вечеру.
– А я быстро обернулась.
– Расскажи, что там было.
Женщины в палате с интересом приподнялись и тоже стали слушать.
– Приехали мы с Петром очень рано. Но бабка приняла меня. Завела в хату, там было темно, только лампадка горела, и начала молиться. Её так раздирало, так корёжило, что мне стало страшно!
– Это всегда так бывает, когда сильный наговор идёт, – со знанием дела сказала Лена.
– А что потом-то было? – с интересом спросила жена Петра.
– Потом она дала мне воды, чтобы поить три раза в день и натирать.
– Господи, только бы помогло, – перекрестилась женщина. – А гадать не предлагала?
– Погадала. Сказала, что сделала ей соседка с чёрными волосами, которая живёт с ними вместе в одной квартире.
– Ольга Николаевна! – вскрикнула Лера.
– Похоже, она, – согласилась Тамара Николаевна.
– Вот ведь гадюка! – сказала жена Петра. – Ещё ж в одной квартире живёт, подлая!
– А как? – спросила Лера.
– Подлила трупный яд.
– Трупный? – удивилась Лена. – Да как таких земля только носит!
– А ещё что говорила? – интересовалась дочь.
– Сказала, что у тебя всё будет хорошо. Что-то она ещё говорила… – Тамара Николаевна сделала такое выражение лица, будто пытается вспомнить что-то, но не может. – Что же она говорила?… Знаешь, я была в таком состоянии, так разволновалась, что всё из головы вылетело. Давай лучше будем лечиться.
Она вытащила бутылку и налила заговоренной воды в ложку.
– Пей! А теперь я тебя натру.
Откинув одеяло с ног дочери, она стала их натирать. Леру передёрнуло.
– Что случилось?
– Не знаю, – удивленно сказала дочь. – Как будто мурашки бегают! А ведь я не чувствую ног!
Прошло девять дней
– Доброе утро, женщины, начнём обход! Ну, Лера, давай я тебя посмотрю, как твои дела, – сказал Александр Александрович и склонился над больной. – Смотри на молоточек. Так. Теперь в эту сторону. Подожди! Ну-ка, ну-ка, наморщи лоб. Ещё раз!… Так. Я сейчас приду!
Врач быстро вышел и через несколько минут вернулся с профессором Верещагиной и тремя консультантами. Врачи сгрудились около кровати. Тамара Николаевна стояла у них за спинами, от волнения теребя воротник халата.
– Лера, наморщи лоб, – попросил Александр Александрович. – Видите?
– Хм, отошла пятая пара, – удивленно произнесла Верещагина. – Ну-ка, ещё раз наморщи лоб! Ну вот и не верь после этого в нашу медицину! Видите! Видите, какие успехи! – Александр Александрович и Тамара Николаевна переглянулись, а Верещагина продолжала: – Молодец, Сан Саныч! Я всегда верила, что вы опытный знающий врач. Теперь Валерия пойдет на поправку!
– Я в этом никогда не сомневалась, – сказала Лера. – Это вы меня все похоронили заранее.
– Ну что ты! – замялась Верещагина, – Хотя и заставила ты нас поволноваться! Но на дворе двадцатый век, слава богу! Медицина у нас сильная! Выздоравливай!
Профессор с консультантами вышла.
– Что значит пятая пара, Александр Александрович? – спросила Тамара Николаевна, когда врачи ушли.
– У неё на лбу пятую пару мышц отпустило! – улыбнулся врач. – Процесс пошёл на выздоровление! А ты, действительно, никогда не сомневалась, что выздоровеешь? – обратился он к Лере.
– Я из своего тела всегда смотрела как из футляра. Как будто я – это не я. И всё удивлялась, почему все врачи и медсестры вокруг меня бегают, как будто я умираю? Ведь я же не могу умереть, я бессмертна! Глупости говорю, да?
Моздок
– Юрка! Лесков! – окликнул молодой парень старшего лейтенанта, проходившего мимо. – Здорово!
– Серёга! Здорово! – обрадовался Юра. – Вот так встреча! Какими судьбами?
– В командировке по работе: я же сварщик. А ты давно в Моздоке?
– Вчера прилетел.
– С женой?
– Нет, один. Она у меня в Киеве в больнице.
– А что случилось?
– После родов парализовало.
– Понятно! Я здесь в общаге строителей живу, заходи вечерком, я в 7 комнате. Выпьем, посидим, поговорим.
– Зайду.
В комнате № 7 дым стоял коромыслом. За небольшим столиком на двух кроватях сидели четверо парней, среди которых был Юра. Парни уже достаточно выпили, громко говорили и курили. В дверь постучали.
– Да! – крикнул один из парней.
В комнату вошёл мужчина старше их лет на десять.
– О! Семёныч! Хорошо, что зашёл! – закричал Сергей. – Давай к нам! Я друга встретил! Он, кстати, с тобой в одном городе живёт, только в военном городке. Садись, выпьем за встречу!
На столе появился пятый стакан, и кто-то уже наливал в этот стакан водки.
– Знакомься, Семёныч, это мой друг Юрка Лесков! Мы вместе в Чите жили!
– Лесков? Ты Лесков? Это у тебя, что ль, жена в больнице? – спросил мужчина, тяжёлым взглядом посмотрев на Юрия.
– У меня! – сказал тот.
Все выпили.
– Та-ак! Пойдём-ка в коридор, покурим, земляк! Мне тебе сказать кое-что надо!
– Вы там долго не задерживайтесь! – крикнул им вдогонку Сергей.
Юра и Семёныч вышли в коридор и подошли к окну.
– Ну что, сучонок, не узнал? – схватил мужик Юру за грудки.
– Ты чего? – опешил Лесков.
– Свою жену до больницы довёл, теперь опять с моей Машкой спутался? Я долго терпел! Тебя никто, гад, не бил за твои похождения? Значит, я первый буду!
Он размахнулся и ударил. Завязалась драка.
В это время в комнате Сергей разлил по стаканам водку и включил транзистор. Из транзистора послышались какие-то шипящие звуки. Один из парней стал искать волну, крутя небольшое колёсико.
– Что-то они долго разговаривают! – лениво сказал Серёга. – Водка выдыхается!
– Тихо! – вдруг насторожился парень.
Все прислушались и, не сговариваясь, выскочили в коридор, где драка шла не на жизнь, а на смерть. Ребята кинулись разнимать дерущихся.
– Я тебя всё равно, гнида, рано или поздно достану! Лучше бери перевод в другой полк! – вырываясь из рук ребят, кричал Семёныч.
Юра шёл по взлётному полю в рабочей одежде, прихрамывая на одну ногу, с синяком на скуле и заклеенным разбитым носом.
– Лесков!
Юра повернулся, перед ним стоял майор Тимохин, самолёт которого он должен был готовить к вылету.
– Здравия желаю, товарищ майор! – козырнул Юра. – Самолёт к вылету готов!
– Что у вас с лицом? Подрались?
– Никак нет! Вчера неудачно спрыгнул с машины. Подвернул ногу, не удержался и упал лицом на гравий. Заживёт, товарищ майор!
Киев
Дверь палаты отворилась, и вошёл Михаил Степанович:
– Здравствуйте!
– Папа! – радостно вскрикнула Лера.
– Миша! Прилетел! – обрадовалась Тамара Николаевна.
– Я за вами! – сказал Михаил Степанович, подходя к дочке. У него от всего увиденного задрожали губы и, не выдержав, он отвернулся и заплакал.
В это время в палату вошёл лечащий врач. Поздоровавшись с Михаилом Степановичем, он пригласил Лериных родителей в свой кабинет.
– Заведующий отделением сказал, что мы больше не можем держать Леру в нашей больнице, она и так находится здесь два с половиной месяца, – начал он разговор. – Сколько мог, я её держал в своей палате, но теперь ей придётся проходить лечение по месту жительства, то есть в Белой Церкви.
– Мы не можем вернуться в военный городок, – сказала Тамара Николаевна, – причину вы знаете. Я вызвала мужа, чтобы забрать Валерию домой.
– Хорошо, – сказал Александр Александрович, – я попрошу заведующую больницей, чтобы она написала прошение, по которому вам выдадут билеты без очереди на ближайший рейс.
В кабину к пилотам вошла стюардесса:
– Сергей Павлович! На борту молодая дивчина без ног, двадцать три года, на носилках. Осложнение после родов.
– Понял, Танюша! – сказал командир корабля. – Поднимем и посадим корабль так, что никто не почувствует, что мы взлетели и сели.
И ТУ-154 легко оторвался от взлетной полосы Борисполя.
В
родном доме
Лера полусидела на приподнятых подушках на своей кровати в родительском доме. Дверь приоткрылась, в комнату заглянула Ольга:
– Лера! Привет! К тебе можно?
– Оля! Заходи!
– Я не одна. Мы все пришли.
В комнату вошёл Виктор, Олин муж, с двухлетней Татьяной на руках.
– Здравствуй, Лера! С приездом!
– Здравствуй, здравствуй! Ой, ребята, как я соскучилась по всем вам! Танюшка уже ходит?
– Давно! – Виктор поставил дочь на пол.
– Задом наперед?
– Нет, только вперед! – засмеялась Ольга.
В комнату вошла Тамара Николаевна с подносом в руках.
– Давайте, ребята, чаю попейте, – сказала она, ставя поднос на маленький столик.
– А кружки только две, – сказала Оля.
– Вы пейте чай! – сказала Лера. – Я ещё не могу сама, меня мама кормит.
Из Валериной комнаты доносился смех, потом дверь открылась и вышли Оля с Витей.
– Мы к тебе завтра после работы заскочим! Всё равно мимо идём, – пообещала Оля.
– Приходите, ребята, приходите, – сказала Тамара Николаевна, провожая их. – Ей сейчас общение нужно. Друзья все разъехались, только вы остались. Юра тоже должен приехать, писал, что просит перевод с Украины сюда к нам, чтобы быть поближе к семье.
Прошёл месяц. Лера потихоньку через боль начала вставать. Держась за стену, она медленно и осторожно, пошатываясь, шла по комнате к сыну. Восьмимесячный Санька стоял в своей кроватке, приседая от радости. Лера села рядом на стул. Ребёнок протянул к ней ручки, чтобы она взяла его и поносила по комнате, но она только поцеловала их.
– Солнышко моё! Мама ещё не может тебя взять на руки. Мама вместе с Сашей ещё учится ходить!
– Ребёнок, чтобы научиться ходить, зарядку каждую минуту делает, тело своё тренирует. Видишь, как прыгает! – зашла в комнату Тамара Николаевна. – А ты сегодня зарядку делала?
– Мам, я потом. Я пока с Сашей посижу. Тело болит так, что лишний раз пошевелиться трудно.
– А нужно через не могу! Боль отступает, когда на неё наступают! Ну-ка быстро на ковёр зарядку делать! Куда это годится, если ребёнок пойдет раньше, чем мать!
– Ма-ам! Я вечером!
– Мне что ремень взять?! Не вечером, а сейчас! – Тамара Николаевна вышла и вернулась с ремнем.
– Валерия! Я вас с Галиной никогда не била! Тебе двадцать четвертый год, а я вынуждена применять к тебе суровую воспитательную меру! На тебя сын смотрит! Какой пример ты ему показываешь?!
– Всё, сдаюсь! – засмеялась Лера.
Валерия лежала на ковре, на её лбу выступили капли пота, по щеке сползала слеза боли. Тамара Николаевна стояла над ней с ремнём в руке.
– Правую ногу подняла, насколько сможешь, вверх. Опустила. Теперь левую ногу.
Каждый день «через не могу», через пот, слезы и боль Валерия тренировала своё тело. И болезнь начала отступать. Прошло три месяца, и уже не страшно было ходить, брать сына на руки. Возвращалась жизнь.
Прозвенел дверной звонок. Лера пошла открывать. На пороге стоял Юра.
– Лера? Здравствуй! – поцеловал он жену и удивленно спросил: – Ты ходишь?
– Здравствуй! – обрадовалась она. – Не только я, – из комнаты в коридор вслед за матерью вышел на ещё неокрепших ножках малыш.
– Сашка! – Юра бросил чемоданы и подхватил сына. – Ты меня помнишь, сынок?
– Как хорошо, что ты приехал! – сказала Лера.
– Я совсем перевёлся сюда. Теперь будем жить вместе.
Наступила зима. Оля с Лерой шли по заснеженной аллее. Впереди Витя с Юрой, бегая, катали детей на саночках. Слышался детский визг и смех.
– Лера, а я второго ребёнка жду.
– Поздравляю! Рада за вас.
Подбежал Виктор.
– Ребята! Вы где Новый год встречаете?
– Дома, – сказала Лера.
– Приходите к нам! У нас интересная компания собирается, – сказала Оля.
– Мы согласны! – крикнул Юрий. – Не большое удовольствие встречать такой праздник дома с предками!
Лера посмотрела на мужа и опустила глаза.
Наступил Новый год. В квартире Виктора и Ольги в углу стояла огромная пушистая елка, наполняя комнату хвойным запахом. Она горела цветными огоньками, которые отражались бликами на стеклянных игрушках. Цветной телевизор показывал праздничный концерт, а рядом с ним стоял большой стол, уставленный тарелками и салатницами с едой. Вокруг стола бегали дети, приподнимаясь на цыпочки и заглядывая на него. Время от времени кто-нибудь из них незаметно стягивал с тарелки кусочек колбасы или мяса и отправлял в рот. Папы, пока мамы хлопотали на кухне, делали вид, что они этого не замечают. Кроме Юры и Леры были приглашены ещё две пары с Витиной работы.
На кухне шли последние приготовления. Оля, Лера и ещё две приглашенные женщины быстро резали последние салаты.
– Девочки! Чернослив забыли! – сказала Ольга. – Лера, достань в шкафу грецкие орехи.
В это время мужчины курили в другой комнате, чуть приоткрыв балконную дверь.
– А с квартирами у вас в части как? – спросил Витя у Юры. – Дадут?
– Куда они денутся! – самодовольно сказал Юра. – Я всё равно своего добьюсь!
– Девочки! – крикнул Виктор, беря в руки бутылку шампанского. – Без пяти двенадцать! Давайте быстрей!
– Всё готово! – женщины вошли в комнату и поставили на стол последние тарелки.
– Загадывайте желание, чтобы сбылось в этом году! – пробка шампанского вылетела из бутылки. В этот момент забили куранты, и голос диктора произнёс.
– Наступил 1981 год! С праздником дорогие товарищи!
– Ура!!
Юра повернулся к Валерии с бокалом в руке:
– Для нас главное в этот году получить квартиру! За новую квартиру! За новую жизнь!
Незаметно пролетел январь, за ним февраль. Жизнь вошла в какое-то неправильное русло. Не о такой жизни мечтала Лера, и она списывала всё на свою болезнь, которая нехотя, но всё-таки покидала её.
«Главное, не поддаваться жалости к себе, – думала она, стирая в тазике Санькины рубашонки. – Через «не могу» … надо делать… надо стирать…»
Лера достирала бельё и развесила его в ванной комнате. Заплакал сын. Вытерев руки о полотенце, она зашла в свою комнату. В кроватке плакал Санька. Муж, отвернувшись к стене, спал. Лера взяла сына на руки и, превозмогая, появляющуюся после нагрузок боль, стала укачивать:
– А-а-а! Ну, и что же вам не спится, Александр Юрьевич? Все игрушки спят, папа спит. Один вы не спите. Спи, сынок! Мама устала и тоже спать хочет.
Часы показывали первый час ночи.
Юру перевели в часть, которая находилась в том же городе, где они жили. На работу он ездил теперь на трамвае – несколько остановок и он там. Однажды его вызвали к замполиту.
– Вызывали, товарищ подполковник? – Юра зашёл в кабинет замполита.
– Вызывал, старший лейтенант Лесков! Вызывал! Садитесь! Хотел поговорить с вами о вашей службе. Вам не нравится здесь служить?
– Нравится, товарищ подполковник!
– Тогда почему вы частенько на службу являетесь пьяным? Несколько раз вас замечали спящим то в каптёрке, то в ангаре!
Юрий молчал.
– Почему вас перевели из Белой Церкви сюда? Вы там так же служили?
– Никак нет! Я сам попросил, чтобы меня перевели сюда.
– Почему? В чём причина?
– Моя жена тяжело больна. Она не ходит, у неё парализованы ноги и руки. У нас маленький сын. Ему год и два месяца. Жену перевезли сюда родители, я тоже перевёлся сюда, чтобы быть ближе к ней. Мне приходится ухаживать за ней и ребёнком, кормить, стирать. Говорят, она долго не проживёт. Ребёнок неспокойный, по ночам плачет. Всю ночь на моих руках. Поэтому и засыпаю иногда на службе, – в глазах Юрия заблестели слёзы. – Разрешите закурить?
Замполит кивнул головой.
– Подавал раппорт на квартиру в новом доме, но мне не дали. А условий ни для проживания, ни для отдыха нет. Тут поневоле запьёшь!
– Почему вы раньше об этом не доложили?
Юра пожал плечами.
– Думал, справлюсь сам, товарищ подполковник.
– Принесите завтра документы о заболевании вашей жены и свидетельство о рождении ребёнка. Попробую что-нибудь для вас сделать.
Юра открыл дверь своим ключом. Вся семья уже сидела за обеденным столом. Лера выглянула в коридор:
– Юра, ты чего так поздно?
– Дела задержали. Мм, как пахнет!
– Мой руки и садись за стол. Мы только сели.
Юра зашёл на кухню и поставил на стол бутылку водки.
– С чего бы это? Праздника вроде никакого нет! – нахмурился Михаил Степанович. – Или у тебя каждый день стал как праздник?
– Есть! Сегодня есть повод! – многозначительно сказал Лесков, потирая руки. – Лера, достань всем рюмки.
– Мне не надо! – сказала Галя.
– Надо, надо! Всем ставь!
Он разлил водку и поднял свою рюмку:
– Нам с Лерой дали квартиру!
– Ты серьёзно? – удивленно спросила Валерия. – Ты никогда об этом не говорил.
– Я хотел сделать тебе сюрприз!
– Ур-ра! – закричала Галина.
– За это надо выпить! – сказал Михаил Степанович.
– Юра, ты ешь, ешь, – говорила Тамара Николаевна, подкладывая курицу в тарелку зятю.
– Через неделю будут новый дом сдавать, – рассказывал Юра. – У нас квартира на втором этаже однокомнатная с балконом. Я уже там был сегодня. Ремонту непочатый край! Все сделано тяп-ляп, руки бы строителям оборвать!
– С ремонтом поможем, – сказал Михаил Степанович.
– Нет, нет, не надо, сам справлюсь! Если только деньгами… А так ребята из части помогут. Так что, если после работы буду задерживаться, не теряйте. Мебель надо какую-то прикупить.
– За это не переживай, деньги на мебель найдём, – сказала Тамара Николаевна.
Валерия сидела и улыбалась, глядя на мужа.
– Лера, ты-то хоть довольна? – спросил Юра.
– Ещё бы! Я даже и мечтать о таком не могла!
Две сестры сидели на диване, поджав ноги и прижавшись друг к другу.
– Ты счастлива? – спросила Галя.
– Ты насчёт квартиры? Не знаю. Почему-то радости не испытываю. Слушаю себя внутри, слушаю, а там тихо. Мне даже как-то неловко перед Юрой. Он так радуется, как ребёнок.
– Ты его любишь?
– Я его очень любила.
– Любила? А сейчас?
Валерия помолчала, потом сказала:
– Я вчера сон видела. Будто на моей руке обручальное кольцо лопнуло с сильным звоном, слетело с пальца и покатилось. Звон был таким сильным, что я проснулась. Не к добру это.
– Ты что, в сны веришь?
– Я бы и рада не верить, да больно часто они у меня сбываются, – вздохнула Лера.
Незаметно прошло три месяца. Был уже десятый час вечера. Юра позвонил и сказал, чтобы сегодня его не ждали, так как при приземлении у самолёта повредилось шасси, и он должен к утру устранить неполадки. Санька мирно посапывал в кроватке и улыбался чему-то во сне. Лера пошла на кухню, где Михаил Степанович чинил настенные часы.
– Что-то твой муж не торопится тебя с ребёнком перевозить на новую квартиру! – вдруг сказал он. – Ремонт третий месяц делает! Я не к тому, чтобы вы уехали с Сашей от нас: мы с матерью этого не хотим. Живите, места хватит. Но хотя бы для приличия пригласил посмотреть, как идут дела.
– Я была на квартире. Там ещё много работы, – моя посуду, солгала дочь: ведь и ей муж не показал квартиру, говоря, что это будет для неё сюрприз.
– А телевизор и диван уже купил и увёз туда! Деньги берёт на ремонт, и всё как в прорву уходит.
Лера зашла в комнату. Юра в этот день пришёл вовремя, он стоял у окна и смотрел на улицу.
– У тебя что-то случилось? – тихо спросила она.
– Нам надо поговорить. Я хочу, чтобы ты прочла это письмо, – не глядя на жену, Юра протянул конверт.
– Это же тебе адресовано, от твоей мамы Анны Анатолиевны, – протянула она обратно конверт.
– Я хочу, чтобы ты его прочла! Тебе же моя мать не чужая.
Лера присела на край дивана и развернула лист:
« Здравствуй, Юрочка!
У нас все нормально. Все живы и здоровы. На днях ходила к нашим врачам консультироваться по поводу Леры. Они сказали, что долго она не проживёт, не более года. Юрочка, подумай о себе, как ты будешь жить дальше, ведь у тебя останется на руках ребёнок…».
Ощущение было такое, будто ударили по щеке. Лера отложила письмо.
– Ты уже подумал, как будешь жить дальше… без меня? – спросила она.
– Лера, я недавно встретил женщину. Её зовут Ольга…
– ???
– Я её люблю.
– Быстро ты меня похоронил, заживо.
– Ты не так меня поняла…
– Новую мать сыну нашёл? А я, Юра, умирать не собираюсь и сына тебе не отдам.
– Никто не отбирает у тебя сына! Пока ты жива сын всегда будет с тобой! Лерочка, пойми меня правильно!
– А разве я неправильно тебя поняла? Ты и квартиру по моим документам для неё получил! Разве не так?
– Ты всё не так поняла! Я не могу с тобой разговаривать! – взволновано заходил Юра по комнате. – Надеюсь, Александр подрастёт, он меня поймёт!
– Надеюсь, поймёт. Ты не волнуйся, Юра, истерик не будет. Завтра я подам на развод. А раз я инициатор развода, у тебя проблем на службе не будет. Действительно, зачем тебе жена инвалид?!
Валерия достала со шкафа чемодан и стала молча и аккуратно складывать вещи мужа.
– Ты только на алименты не подавай, я сам буду тебе приносить каждый месяц.
Лера молча собирала вещи.
– Ну, вот и всё, а теперь уходи! Благо, тебе есть куда идти и к кому.
В поликлинике у двери с надписью «ВТЭК» толпился народ. Подошла Лерина очередь.
– Здравствуйте, – войдя в кабинет, сказала она.
В кабинете за столами сидело три врача. Одна, самая старшая в очках, показав на стул, продолжала что-то писать:
– Посидите!
– Фамилия? – отложив бумаги, спросила она.
