Валентина Панкратова
В обнимку с ураганом
Оставляю Таньку спать, а сама иду на балкон. Первым делом в муках рожаю сообщение Антону с извинениями и надеждой встретиться завтра. Сначала хотела написать «сегодня вечером», но что-то заставляет меня написать «завтра». Надеюсь, что он перезвонит, или хотя бы спросит, почему завтра, а не сегодня, но в ответ через некоторое время получаю нейтральное «Хорошо». На внутреннее возмущение: «И как это понимать?» тут же появляется такой же внутренний ответ: «А что я, собственно, жду?» Удаляю обе СМС, чтобы подруга их не увидела, и бегу в ближайший магазин. Это Танька натрескалась у Тиграна, а я как Буратино с завязанным ртом, все понюхала, слюньки попускала, а съела лишь «три корочки хлеба».
Заморив червячка, пока Танька спит, с упорством, достойным лучшего применения, обзваниваю последних пассажиров. Мне везет, если так можно выразиться, я достаю всех, в том числе одного местного, к которому мы уже заезжали, но не застали дома. Незнакомые люди радостно сообщают, что с их чемоданами все в порядке. Снова успокаиваю себя, что отрицательный результат – тоже результат. Зато теперь точно знаю, что чемодан найдем по единственному оставшемуся у нас адресу. Осталось только сходить туда и, что особенно важно, застать дома хозяев. По телефону они почему-то не отвечают.
***
На вечернюю прогулку экипируемся в джинсы, кроссовки и ветровки, в которых прилетели. Что делать, в отсутствии чемодана большого выбора в одежде не наблюдается. Танька тянет меня в бар, в котором вчера зажигала с Денисом.
– Надеешься там встретить его и помириться? – ехидничаю я, в надежде, что мы реально встретим там ребят.
– Да пошел он, – вскидывается подруга, – чай, мы не дамы? Неужто мужиков на вечер не найдем?
Слова про мужиков напрягают. Не могу сказать, что собираюсь блюсти верность Антону, но почему-то никого кроме него рядом с собой видеть не хочется, несмотря на то что сегодняшняя переписка сильно расстроила. Таньке свои сомнения не оглашаю, просто молча киваю. Давно уже поняла, что с ней лучше не спорить, особенно, если вопрос не первостепенной важности. Я ехала сидеть у нее под крылом и вкушать приключения, вот и не высовываюсь, вот и вкушаю. Хотела взбрыкнуть, так и то не получилось.
Наш путь в бар по настоянию подруги пролегает принципиально по набережной перед Штормом. Не сопротивляюсь в тайной надежде, что при встрече Антон заставит этих двух петухов помириться, тем более что Танька, как мне кажется, совсем не против. Тут главное, чтобы у Дениса хватило терпения дать ей повыпендриваться хотя бы пару минут. К сожалению, на набережной ни Антона, ни Дениса не наблюдается, и мы загребаем в бар без мужского сопровождения.
В полутемном помещении, освещаемом лишь разноцветными вспышками, на нас уже второй раз за день обрушивается музыкальное цунами. От непрерывного грохота где-то внутри рождается вибрация, и все части организма невольно начинают дергаться в такт заданному ритму. Танька чудом находит пустующий столик на троих. Мы кидаем сумочки на свободный стул, чтобы нам не «подселили» третьего, и заказываем коктейли у возникшего из ниоткуда официанта. Я, памятуя вчерашнее отравление, беру безалкогольный. Подруга планирует оторваться на полную катушку.
Пока ждем напитки просматриваем меню и выбираем, что можно поесть. Это же бар, поэтому нормальной еды практически нет. Приходится согласиться на бургеры. Настроение паршивое – я в расстройстве, что не удалось встретиться с Антоном, а главное, он сам не захотел этой встречи. Танька, похоже, тоже не ожидала, что ребята так просто нас отпустят. Однако, обе старательно делаем вид, что нам весело. Подруга периодически изощряется, ядовито комментируя одежду, фигуры и движения танцующих. Музыка глушит голоса, так что диалог наш сложно назвать активным. Проглотив по бургеру, направляемся танцевать.
Я двигаюсь, закрыв глаза. Ничего не могу с собой поделать и рядом вместо Таньки представляю Антона. Все-таки досада на подругу начинает прорываться. Потерянный чемодан, потерянная одежда и телефоны, мое отравление вином. В чем-то сама, естественно, виновата. Конечно, подруга молодец, всячески оберегает меня, но практика показывает, что за ней самой глаз да глаз нужен. «Ничего не бояться» в Танькином случае равняется «Быть безумным».
Понимаю, что мысли двигаются совершенно не в том направлении, и открываю глаза. Таньки нет, я извиваюсь в кругу незнакомых людей. Аккуратно оглядываюсь, ища свою спутницу. Еще не хватало ее тут потерять. Наконец, углядываю подругу около барной стойки. Она вовсю кокетничает с каким-то молодым человеком. Издалека мне кажется, что это Денис, и я с утроенной силой оглядываюсь в поисках Антона, но не нахожу. Бросаю враз надоевшее мне дерганье и пробираюсь к барной стойке.
Еще не выйдя из круга танцующих, чувствую разочарование. Рядом с подругой совершенно незнакомый парень. Тоже качок. Очевидно, на морское побережье их завезли большой партией. Экземпляр около подруги с хорошо осоловевшими глазами выглядит менее презентабельным, чем Денис и лично у меня вызывает отторжение.
***
Пользуясь тем, что занятая оживленной беседой Танька меня не заметила, покидаю бар и в расстройстве плетусь на пляж. Скидываю кроссовки и сажусь на них прямо у линии прибоя. Хочется намочить ноги, но понимаю, что потом их надо будет высушить, чтобы опять засунуть в обувь. Соленая и влажная прохлада приятно освежает лицо. Лунная дорожка на волнах переливается и завораживает.
Вспоминаю, как как-то раз на даче возвращались с подругой домой в полночь. Ночь была достаточно светлой из-за яркой круглой Луны. Путь пролегал мимо пруда. Нам тогда было лет по пятнадцать – шестнадцать, и наш мозг еще не был отягощен мистическими страхами и предрассудками.
– Наташка, кто это? – показала мне подруга в сторону воды.
Глянув в указанном направлении, я увидела женщину в длинном белом платье на манер начала прошлого века и такой же белой шляпе с широкими полями и вуалью, скрывающей лицо. Незнакомка медленно брела по самой кромке воды, не замечая нашего присутствия. Длинное платье тянулось за ней по траве шлейфом. Мы стали вглядываться в странную женщину, чтобы понять, что за чудачка гуляет ночью в одиночестве, да еще в таком странном прикиде.
Не помню, как долго продолжался коллективный морок, но в какой-то момент, мы обе вдруг поняли, что нет никакой женщины, это просто мираж. Свет Луны проложил на поверхности пруда, вдоль которого мы шли, серебристую мерцающую дорожку. Придя домой, мы с подругой взяли бумагу и попытались изобразить женщину, которую видели. Если это были наши фантазии, то мы должны были увидеть разных женщин. Художники из нас так себе, но очертания миража у нас совпали. Для меня это была первая и единственная встреча с чем-то потусторонним. Я потом долго ходила под впечатлением, да и до сих пор иногда вспоминаю ту женщину.
Вынырнув из событий почти десятилетней давности, понимаю, что не хочу возвращаться в бар, и прикидываю, как бы мне предупредить Таньку, что буду ждать ее дома. Похоже, подруга становится для меня обузой. Мне категорически не хочется продолжать отпуск по ее представлениям об отдыхе. Жаль, что у нас телефон один на двоих и, что характерно, он не у меня.
Тут мой мозг пронзает простая в своей натуральности мысль: не только наш единственный телефон, но и ключи от квартиры находятся у мамзелины, которая в данный момент накачивается алкоголем, и не известно, в каком состоянии уже пребывает. Второй комплект ключей, который нам дала хозяйка квартиры, мы по моему же настоянию принципиально держим дома.
Вскакиваю на ноги, по-армейски быстро напяливаю на себя кроссовки, радуясь, что благоразумно не стала мочить ноги, и мчусь в бар. Танька по-прежнему висит на барной стойке, болтая с качком и заливая в себя очередной бокал с коктейлем. Мое отсутствие на ней абсолютно никак не сказалось. Похоже, ей сейчас вообще не до меня.
– Натаха, – обнаруживает меня Танька, когда я приближаюсь вплотную к ее носу, – познакомься, это Толян.
Изображаю улыбку и мучительно придумываю причину, по которой мне срочно надо бежать домой. Мешать подруге не хочется, пусть развлекается, раз у нее волна прет, но и торчать ради нее в баре в одиночестве тоже не жажду. Не успеваю сочинить мало-мальски подходящую отмазку, как невольно приседаю под тяжестью мягко опустившейся мне на плечо тонны живого веса. Не помереть от ужаса помогают смеющиеся лица Таньки и ее нового знакомого. Глядя на них, догадываюсь, что жизни ничего не угрожает. Безуспешно изворачиваюсь, чтобы посмотреть на хозяина лапищи. Ни двинуться, ни скинуть ее с плеча я просто не в состоянии.
– Вовочка, не пугай девушку, – гогочет Толян, глядя поверх моей головы.
Плечо освобождается, и перед глазами появляется стена, обтянутая футболкой с огромным Микки-Маусом.
– Владимир, – откуда-то сверху спускается волна низкого баритона, сопровождаемая густыми алкогольными парами.
Задираю голову, чтобы рассмотреть говорящего. Залипаю на огромных грудных мышцах, дальше изучаю массивный подбородок и крупные черты лица на гигантской голове. Придя в себя, замечаю, что подняв голову, забыла про нижнюю челюсть, она продолжает висеть где-то внизу. Боковым зрением замечаю продолжающееся веселье Таньки и ее нового дружка, им мое ошалелое состояние доставляет искреннее удовольствие. Бесплатный цирк.
– Разрешите пригласить Вас на танец, – галантно, если это слово можно применить к циклопического вида монстру, предлагает Владимир. Мне мерещится, что он то ли шаркает ножкой, то ли приседает в книксен. Круглыми глазами я смотрю на Таньку, но она, потягивая коктейль, лишь осоловело улыбается и одобрительно кивает.
Между тем монстр по имени Владимир, обхватив за талию, на вытянутых вперед руках переносит меня в сторону танцующих. Потеряв поддержку подруги и землю под ногами, автоматически передвигаю в воздухе конечностями. Со стороны танцующих раздается одобрительный гул. Они тоже рады бесплатному цирку.
Общий градус дискотеки поднят уже на достаточно высокий уровень. Не обращая внимания на заводной трек, добрая половина пар двигается в обнимку в медленном темпе. Часть из них просто стоят, влепившись друг в друга, предпочитая чувственные наслаждения. Почувствовав под ногами опору, делаю робкую попытку отодвинуться от спутника, чтобы уйти в автономный отрыв и не думать о нем, однако Владимир, вжав меня в себя, не оставляет выбора. Приходится подчиниться грубой силе и смириться с медленным танцем.
– Так как же зовут незнакомку? – склоняется к моему уху великан.
– Наталья, – со вздохом тихо произношу я, и кавалер, естественно, ничего не слышит, – Наталья, – говорю громче, прочистив голос. Серое вещество в моей голове кипит от злости на Таньку и от напряжения в поисках выхода из создавшегося положения. Не люблю скандалов, поэтому прикидываю, как по-тихому забрать у подруги ключ и исчезнуть так, чтобы чудо, захватившее в плен мое тело, не поперлось за мной.
Композиции идут нон-стоп, и я уже теряюсь, сколько мы топчемся на площадке. От беседы спасает музыкальный грохот и нестандартный рост кавалера. Все его попытки поговорить натыкаются на мое пожимание плечами и тихое: «Я не расслышала». В конце концов, до него доходит тщетность поползновений, и мы переминаемся молча. Надо отдать должное моему новому знакомому, он не наглеет и дальше легкого «массажа» спины не идет.
Каждый раз поворачиваясь лицом к бару, ловлю в поле зрения Таньку. Они с Толяном, судя по количеству влитого внутрь алкоголя, уже достигли той кондиции, при которой логическое мышление отбрасывается в качестве ненужного балласта. В животе поднимается волнение, как бы любимая подруга не смылась, бросив меня одну в компании хоть и воспитанного, но все же нетрезвого богатыря.
– Володя, – задираю голову к своему ухажеру, стараясь во вспышках света разглядеть его лицо, – давай сделаем небольшой перерыв.
– Тебе какой коктейль взять? – тут же прилетает заботливый ответ.
– Мне сок, – заказываю я, сама не понимая зачем, возвращаться к спутнику точно не собираюсь, – пойду попудрить носик.
Захват огромных лапищ ослабевает, и я, ощутив свободу, ныряю в толпу. Оборачиваюсь, чтобы проконтролировать местоположение Владимира и Таньки. Моя сверхзадача состоит в том, чтобы незаметно для великана добраться до подруги. Миссия практически невыполнима, потому что он прямым ходом направляется к знойной парочке. Очевидно, они с Толяном хорошие знакомые. Вот же влипла!
Прячусь за танцующими и обдумываю ситуацию, активно помогая себе методичным обкусыванием кожи вокруг ногтей. От этой дурной привычки родители так и не смогли меня отучить. А уж как живодерствовали: и горчицей мазали, и бинтовали, и просто ругались. Уже став взрослой, сама взяла себя в руки и в нормальном состоянии подобными глупостями теперь не увлекаюсь. Но вот когда нервничаю…
В голову приходит простая как трешка идея. Я пойду в туалет и попрошу какую-нибудь девушку вызвать туда Таньку. Скажу, что у меня проблема. На проблему подруга прибежит сразу. Во всяком случае я очень на это надеюсь. А там уж мы с ней договоримся, как быть. Например, могу оставить ее куролесить здесь, а сама тихой сапой двину домой. Главное, ключи от квартиры у этой алкоголички забрать.
***
Не успеваю свернуть в сторону туалета, как с удивлением обнаруживаю переполох в стане подруги, Толяна и примкнувшего к ним Владимира. Точнее, вижу агрессивное возмущение Таньки. Она, влегкую разметав нехилого размера спутников, рыпнувшихся успокоить ее, угрожающе размахивает руками и на кого-то орет. Не слышу сквозь грохот всего текста, но отдельные вопли долетают.
Подсознание безошибочно подсказывает мне личность того, кто может вызвать столь бурную реакцию подпившей Таньки. Двигаюсь ближе к месту скандала, благо, подруга оттягивает на себя внимание всех присутствующих. В какой-то момент танцующие расступаются, и мне становится видна причина Танькиного бешенства. Так и есть! У входа стоят Денис с Антоном, причем не одни. С ними две размалеванные девицы. Замена нам найдена.
Расстроенно смотрю на Антона. Не так я в мечтах рисовала сегодняшний вечер. Совсем не так! Парень, вероятно, чувствует мой взгляд. В отличии от Дениса, который активно ввязался в словесную перепалку с Танькой, Антон молча крутит головой из стороны в сторону. Создается ощущение, что он кого-то ищет. Тешу себя надеждой, что меня. Кажется, что в какой-то момент наши взгляды встречаются. Хотя знаю, что в полутемном зале, где перемещается столько народа, разглядеть меня невозможно.
Между тем терпение Дениса иссякает, он разворачивается, и вся компания направляется к выходу. Танька, глядя на ретирующегося противника, входит в раж. Она начинает швырять вслед уходящим стоящие на барной стойке бокалы. Бармен бросает попытки ее утихомирить и звонит по телефону. Толян с Владимиром удивительным образом исчезают, что меня только радует.
Прибежавшая от входа охрана хоть и не с первого раза но берет брыкающуюся подругу за все четыре конечности и выносит из клуба. На некотором расстоянии от веселой процессии тихо продвигаюсь к выходу. Меня колотит от досады на Таньку за испорченный вечер. Чувствую себя идиоткой. И с чего я решила доверить свою безопасность боевой подруге, не подумав, что у той совершенно другие нормы поведения и жизненные приоритеты? Уверена, что завтра она будет веселиться, вспоминая сегодняшнее приключение. А мне оно совершенно не в радость.
На улице охранники ставят брыкающуюся Таньку на ноги и по-доброму советуют ей двигать прямиком к дому, обходя стороной другие бары. Подруга огрызается и норовит разделаться с обидчиками. Не хочется испытывать терпение охранников. Хоть они и привычны ко всякому, но оно у них не беспредельно. Приходится выйти из тени и принять участие в усмирении буянки:
– Танюш, пошли домой, – обычно по отношению ко мне у подруги какое-то гипертрофированное чувство заботы, поэтому надеюсь, что оно заставит ее переключиться на мое недомогание, – я устала и что-то плохо себя чувствую.
– Так что же ты молчала? – алкашенция с трудом фокусирует на мне свой взгляд и перестает размахивать руками, – идем скорее.
– Справитесь? – долетает до меня от охранников.
– Без вариантов, – развожу руками в ответ.
***
Танькино «скорее» напоминает кошмарный сон, в котором тебе надо спастись от чудовища, а ноги словно ватные еле двигаются. Выплеснув на Дениса и охранников остатки энергии, подруга виснет на мне, заставляя вместе с ней описывать замысловатые кренделя. От нас шарахаются не только прохожие, но и желающие подзаработать, переодетые в огромных пузатых лошадей. В принципе, я скорее рада, что наше передвижение зигзагами тянется достаточно долго. Не знаю, куда повели ребята своих спутниц, но надеюсь, что они успели далеко уйти, и мне не придется позориться перед ними со своей пьяной ношей.
– Ты держись, – успокаивает меня Танька заплетающимся языком и плюхается на очередную лавочку. При этом подруга периодически ищет мою голову, чтобы ласково погладить, пока я пытаюсь придать ей вертикальное положение, – сейчас придем, и ляжешь в кровать. Тебе обязательно надо отдохнуть. Ты и так вчера отравилась.
Мысленно вспоминаю занятия фитнесом. Наш тренер всегда говорила, что мускулы весят гораздо больше, чем жир. Раньше я никогда не задумывалась над ее словами, а теперь, сгибаясь под тяжестью Таньки, подтверждаю их правоту каждой своей клеточкой. Хотя, возможно, основной вес подруги идет от костей, а не от мышечной массы. Ее там тоже не сильно много. В душе проклинаю тот миг, когда согласилась отправиться с ней в бар и настолько ухожу в себя, что не сразу осознаю, отчего не могу двинуться дальше. Смотрю на свою полуношу и с ужасом утыкаюсь в ее плотоядный взгляд, направленный на отель Шторм, в котором живут «наши» ребята. Как же я не додумалась пойти другой дорогой?
– Танюш, пойдем, – ласково трогаю замершую ослицу, – нам еще далеко. Домой-то хочется.
Простые слова производят совершенно не ожидаемый мною эффект. Танька резко поворачивает к отелю и что есть силы тянет меня туда. Откуда только силы взялись?! Она что-то при этом бормочет, но я не вникаю в ее нечленораздельное мычание.
– Танюш, ну давай не будем с ребятами скандалить, – умоляю я активизировавшуюся подругу, – они гуляют, может, их и в номере нет.
– Проверим, – выдает моя «защита и надежа».
В какой-то момент закрадывается шальная мысль обыскать Таньку, чтоб вытащить ключ, и рвануть в квартиру подальше от позора. Но правила поведения, внушенные мне родителями, не позволяет бросить подругу в таком бедственном состоянии. В результате, хоть и сопротивляюсь, но тащусь за Танькой, не в силах справиться с обнаружившимся в ней напором.
На лифте поднимаемся на третий этаж. Силюсь донести до находящейся в полубезумном состоянии спутницы доступные для нее аргументы, почему нам не стоит врываться к парням. Бесполезно! Подруга, как и памятный всем Иван Васильевич Бунша5, «требует продолжения банкета». Она явно не все высказала Денису в баре. Наличие рядом с нашими друзьями девиц послужило дополнительной «красной тряпкой». Впрочем, общеизвестно, что быки реагируют не на красный цвет, а на возникающий прямо перед ними колышущийся раздражитель. Он может быть абсолютно любого цвета. Так что сравнение с красной тряпкой отбрасываю, попутно делая себе отметку, что в голову лезет всякий бред.
Танька «с ноги» распахивает дверь в номер, и моему взору открывается мирная картина душевного вечера. Сервированный нехитрыми закусками журнальный столик выдвинут на середину комнаты к кроватям. Девицы с вытянутыми лицами и округлившимися глазами утоплены в пододвинутых к столику креслах. Денис, очевидно, изображавший из себя официанта-затейника стоит, нагнувшись. Похоже, от изумления ему еще в голову не приходит, что приватный вечер подошел к концу и уже можно выпрямиться. Антон сидит на своей кровати и с интересом наблюдает за ввалившимися гостьями. Встретившись со мной глазами, он улыбается мне как обычно самым беззаботным образом.
– Это что еще за… – на большее у Таньки не хватает сил, она вваливается в номер, тыкая пальцем в офигевших незнакомок.
Картина тут же приходит в движение. С языка Дениса срывается непечатное ругательство, он, наконец, выпрямляется и направляется к нам. Танька отрывается от стены и всей тяжестью наваливается на добровольно подошедшую опору. Девицы испуганно выкарабкиваются из кресел и, слившись со стеной, выползают из номера. Проходя мимо меня, они вежливо шепчут: «До свидания». У меня мелькает мысль, что они наверняка признали Таньку, которая ругалась с качком в баре, и именно поэтому без боя сдают свою законную добычу в виде двух молодых мужиков, готовых угостить и приютить на ночь.
Смотрю, как Денис, чертыхаясь, отбивается от прилипшей к нему Таньки, на торопливо покидающих нас девиц, на веселящегося Антона, и меня охватывает чувство сюрреализма. Сползаю по стене на корточки и чувствую, как мое тело начинает содрогаться от истерического хохота. Не в силах остановиться, утыкаюсь лицом в ладони.
Денис с Танькой не обращают на меня никакого внимания. У них свой не вполне цензурный диалог, в котором подруга объясняет качку, что я плохо себя чувствую, и мне тяжело дойти до дома, а Денис, не вникая в суть и рыпаясь скинуть с себя костлявую тушку, просто кроет ее всякими нехорошими словами.
– Ты как? Это пьяный бред или ты в самом деле плохо себя чувствуешь? – рядом со мной на полу паркуется Антон.
– Я в порядке, – прекращаю, наконец, смеяться, при виде парня внутри разливается умиротворение. Отрываю от лица ладони и вижу отпечатавшуюся краску, поползшую с ресниц от выступивших слез, – Таньке сказала, что мне плохо. Надеялась так ее домой затащить. Но не смогла. Ключ от квартиры у нее. Я могу его забрать и пойду к себе. Но ее дотащить, боюсь, уже не смогу.
– Ща, – кричит Денис, услыхав мои последние слова. Качку между тем удалось избавиться от груза, и Танька, не устояв на ногах, плюхнулась на его кровать. – Забирай свою подругу. Что за … Я отдыхать приехал! А эта только нервы напрягает. Кому сказать, что весь отпуск на полу спал. Не поверят! Так теперь еще и такой вечер обломала.
Пока он толкает пламенную речь, Танька забирается под одеяло и, свернувшись калачиком, отворачивается к стене. Мы с Антоном опять начинаем хохотать. Чувствуя непроизвольные слезы, я задираю вверх лицо, чтобы не быть похожей на привидение с черными разводами по щекам. Озадаченный нашей реакцией Денис оборачивается и, увидев вражескую оккупацию своей кровати, с рычанием бросается в бой. На долю секунды мне кажется, что парень серьезно собирается скинуть оттуда подругу. Как только рука Дениса хватается за Танькино плечо, подруга лягает его с такой силой, что качок, согнувшись пополам, отлетает к креслам. Хорошо, что не задевает сервированный журнальный столик.
– Ты же сам мечтал затащить ее в кровать, – сквозь смех произносит Антон, – так в чем проблема? Получай.
– Я не настолько пьян, чтобы польститься на этот мешок костей, плавающих в алкоголе.
– Похоже, ночевка на полу становится нашей доброй привычкой, – Антон встает с пола и галантно протягивает мне руку, – прошу, сударыня, Ваше место свободно.
У меня внутри весенний цветущий сад. Обращение «сударыня» удивляет, оно старинное, но из уст Антона звучит очень мило. Из вежливости отказываюсь от ночевки, говорю, что лучше пойду домой, и всякую прочую ерунду. Мне ожидаемо предлагают не пороть чушь, и я скромно замолкаю. Время начало двенадцатого. Поистине, сегодняшний день бесконечный, но меня это только радует. Наверное, все идет так как и должно идти. Теперь я несказанно благодарна Таньке, что та напилась и устроила в баре скандал.
– Давайте, что ли поиграем во что-нибудь? – предлагает Антон, – я в такую рань вряд ли смогу уснуть. К тому же стол накрыт, – он показывает на журнальный столик, приготовленный для сбежавших при нашем появлении девиц, – что добру пропадать?
– Во что поиграем?
– Тоха возит с собой Имаджинариум, – мрачно сообщает Денис, – но три человека маловато.
– Зачем же тогда возить его?
– Мы мальчики интеллигентные, – при этих словах качка, произнесенных а-ля писклявым голосом, Антон смеется, – как же нам девочек завлекать? Нам же не нужны шалавы, которые сами в постель ныряют, – голова парня то ли непроизвольно, то ли намеренно поворачивается в сторону кровати, на которой безмятежно дрыхнет Танька.
– Помнится, вчера вечером ты возмущался, что она отказывается спать с тобой в одной кровати, – поддевает друга Антон.
– Н-да, – крякает качок, – ну так вот и завлекаем разговорами.
– В Имаджинариуме не так уж и много разговоров, – возражаю я, – это же дурацкие картинки? Я должна просто назвать ассоциацию, а остальным требуется угадать мою картинку среди картинок других игроков. Так ведь?
– Почти. Это один из вариантов. Мы обычно играем в другой, более разговорный, – поясняет Денис.
– «Обычно» звучит хорошо, – вставляю шпильку я, намекая, что соблазнения девушек происходят достаточно регулярно. Намек считывается, Денис усмехается и строго предупреждает:
– Не язви. С вами все пошло не так, – он тяжело вздыхает, – а отпуск-то проходит…
Мы пьем чай, потому что вино для меня пока еще под запретом, и болтаем. Узнаю немного о ребятах. Оказывается, Антон уже был женат и разведен, но детей в браке не было. Почему-то делаю однозначный вывод, что его бросила жена, и заочно отношусь к ней негативно. По нему же видно, что надежный, прямо создан для семьи. Для меня однозначно хорошо, что он свободен. Конечно, я не планировала в отпуске искать мужа, но задача создания собственной семьи висит надо мной дамокловым мечом. Во всяком случае, о моей святой обязанности перед обществом и ними родители напоминают регулярно.
Время в спокойной и душевной болтовне под легкие всхрапывания Таньки пролетает незаметно. Безумно радуюсь, что подруга в ауте и не мешается. Без нее Денис другой – совершенно нормальный парень.
Несмотря на теплую атмосферу, к часу ночи мой организм дает сбой. Глаза слипаются, зевота угрожает разорвать рот. Я иду в душ и, вернувшись, засыпаю на подходе к подушке, но вскоре просыпаюсь. Не знаю, сколько была в отключке, во всяком случае свет еще горит, а ребята укладываются на полу.
– Нет, нет, ну нет, – совершенно по-детски капризно хнычет Денис, – этого не может быть со мной. У меня еще утренние синяки не сошли после прошлой ночи. Натулечка, – неожиданно обращается он ко мне, увидев, что я открыла глаза, – может, я к тебе аккуратненько приткнусь? Я смирный.
– Похоже, у тебя зубы лишние объявились? – раздается ласковый голос Антона, – спешишь от них избавиться?
– Тоха, ну что сразу «зубы, зубы»? Ты как собака на сене: сам не ешь, и страждущим не даешь.
– Спи, страждущий, пока есть возможность. Еще не известно, что твоя подруга устроит нам ночью.
Денис еще долго бурчит, что это не подруга его приперлась в стельку пьяная, это его отпускное проклятие, которое не дает ему нормально оторваться, что он несчастный человек с больными боками.
Слушаю шутливые стенания качка, и думаю о неожиданных поворотах судьбы. Уже давно понятно, что он грозный и вульгарный только на словах, а на самом деле хороший парень, который не сможет сознательно обидеть девушку. Уж сколько ему Танька нервов за эти четыре дня потрепала, а он только кричит и шутливо поскуливает.
Совершенно пропавший, как еще недавно думалось, вечер на деле оказался самым приятным. Все идет своим чередом, и я там, где мне и хотелось быть. Мне на удивление хорошо и спокойно. С этими мыслями я окончательно засыпаю.