Валентина Панкратова
В обнимку с ураганом
– Наташ, я тоже надеюсь, что чемодан ваш взяли местные. Вернулись домой, бросили вещи и занялись своими повседневными делами. Во всяком случае ножками обойти вы сможете только местных. А их всего трое. Ладно, спи.
***
Просыпаюсь от голоса подруги. Судя по повышенным тонам и слегка заплетающимся языкам, Танька с Денисом вернулись с прогулки в приятном подпитии, скажем так, выше среднего. Они как обычно беззлобно переругиваются, но раз провели наедине целый вечер и не поубивали друг друга, значит, такой стиль общения их обоих устраивает. В душу мерзким слизнем просачивается недовольство. То же мне подруга, напоила меня левым вином, которое я и покупать-то не хотела. Ведь предупреждала ее, что опасно. Теперь я лежу тут трупом, а она веселится.
Тут же одергиваю себя. Сама виновата, нечего было идти на поводу. Чай не десять лет. Правильно хозяйка квартиры мне высказала, что самой надо думать, а не подстраиваться под кого-то, тем более под сумасбродную Таньку.
На самом деле, чувствую себя уже вполне сносно. Не знаю, как долго спала, и который сейчас час, но в лежачем положении чувствую себя совершенно здоровой. Во всяком случае не тошнит.
– Тоха, как там Натик? – подруга, наконец, вспоминает о бедной страдалице. Глаза у меня закрыты, и она делает вывод, что я сплю.
– Скорую вызывал, ей капельницу поставили. Сейчас спит, как видишь. Так что обороты сбавляйте.
– Танюха, предлагаю пе-ре-дис-ло-ци-ро-вать-ся к вам, – аккуратно по слогам произносит Денис сложное для хорошо принявшего на грудь слово, – твой… твоя Натик останется под надежным присмотром. За Тоху я ручаюсь. Ее девственность не пострадает.
– За тебя бы кто поручился, – кокетливо хмыкает подруга. – Нет. Я девушка порядочная, малознакомых молодых людей в дом не вожу.
– Так уже не малознакомые, – искренне изумляется качок, – который день тусим. Вы ж ночевали у нас.
– Похоже, придется еще раз переночевать.
– Ну давай здесь, – судя по звукам, Денис плюхается на свою кровать и хлопает по ней ладонью, очевидно, приглашая Таньку.
Мне становится до жути интересно. Хочется посмотреть, станет ли Танька изменять своему Женьке, так неосмотрительно согласившемуся на ее поездку к морю.
– А вот тут, пацан, неувязочка, – смеется моя подруга, – поскольку Натик болеет, теснить ее я не буду. Придется мне воспользоваться твоей кроватью, но без тебя. Составишь компанию Тохе, чтоб ему бедному не скучать. На полу для вас обоих вполне хватит места и даже вжиматься друг в друга не придется.
– Да я, по-твоему, что? – после Танькиного «тц» Денис переходит на возмущенный шепот, – приехал на море отдыхать, чтобы на полу спать?
– Сочувствую.
Тяжело воспринимать мир с закрытыми глазами. Мне не понятно, куда делся Антон, его голоса давно не слышно. В этот момент до меня долетает звук открывающейся двери душевой. Антон нашелся.
– Что-то у вас лица хмурые – комментирует он открывшуюся ему картину.
– Будешь тут хмурым…
– Я пошла в душ. А ты, Антош, покарауль мою кровать, чтобы Ден туда не забрался. Уснет, ведь тяжело будет его на пол скидывать, – ласково произносит Танька, и я представляю, как она невинно закатывает глаза. – В общем, плиз, помоги приятелю на полу с удобством разместиться.
– Облом-с? – судя по голосу, улыбается Антон.
– Неваляшка стриженная, – бубнит недовольно его друг, – подушку я заберу, без нее обойдется. Кстати, знаешь, кого я клубе видел? – Денис воодушевленно переключается на другую, непонятную для меня, тему. – Стасю!
– И? – закрытые глаза не могут защитить меня от напряжения, ворвавшегося в безмятежную беседу друзей.
– Расслабься. Она меня не засекла. Мы с Танюхой оттуда сразу ушли. Нет, ну какова подлюка?
– Стася?
– Танюха, блин.
Дослушать интересную информацию мешает мое тело, категорически отказывающееся лежать в неподвижности. Оно затекло, в конечностях вовсю шпарит нестерпимое покалывание. Не выдерживаю и вынужденно шевелюсь. Разговор ожидаемо прерывается. Антон принимается рассказывать Денису про адреса пассажиров нашего рейса. Но это не интересно. Эта информация мне уже известна.
Среда
Отоспавшись накануне вечером, просыпаюсь ни свет ни заря. Телефон показывает без пятнадцати шесть. Танька безмятежно дрыхнет на кровати Дениса, ребята штабелями разметались на полу между кроватями, так что проход в душ перекрыт.
Не могу отвести взгляд от расслабленного лица Антона. Вспоминается, как я перепугалась, когда он предложил согреть меня на катамаране. Надо же, прошли какие-то три дня, и мое отношение к нему кардинально изменилось. Что уж скрывать, он мне все больше и больше нравится. Я с радостью предложила бы парню вернуться на свою кровать, однако подозреваю, что сие невозможно, потому что перебудим всех.
Время тянется невыносимо медленно. Терплю из последних сил, но не выдерживаю и слезаю с кровати, чтобы пройти в душ.
– Наташ, как ты себя чувствуешь? – Антон озабоченно смотрит на меня снизу. Так и знала, что разбужу.
– Нормально, – произношу практически одними губами, – иди на кровать, а я в душ.
– Тоха, – с закрытыми глазами хрипит Денис, не заботясь о громкости, – не понимаю, как ты согласился второй раз спать в таких изуверских условиях. У меня все кости болят. Слышь, матрешка, которая на моей кровати, давай скидывайся, доспишь на полу или в кресле. Не отпуск, а черт знает что. Своих проблем мало, чужие подрядился разгребать.
Танька сквозь сон отвечает что-то нелицеприятное, а я быстро скрываюсь в туалетной комнате, пока меня не накрыла волна разгорающегося скандала. Понятно, что Денис, в отличие от меня, проснулся явно не в самом хорошем расположении духа и поспать Таньке на кровати больше не даст.
Минут через пятнадцать тихонько вылезаю из душа и натыкаюсь на укоризненный взгляд подруги.
– Неужели не могла подольше полежать, – сонная Танька с трудом выковыривается из кресла и отправляется в туалетную комнату.
Денис, отвернувшись к стене, уже мирно почивает в своей кровати. Антон тоже перебрался на кровать и при моем приближении приоткрывает глаза.
– Вы сейчас к себе пойдете? Проводить?
– Нет, спасибо, – мне и так стыдно за вчерашний вечер и вынужденную ночевку, – спи, еще совсем рано. Мы с Танькой, наверно, пойдем искупнемся, раз уж так фишки легли. Потом домой.
Забавно и трогательно смотрится, как парень изо всех сил старается держать открытыми слипающиеся глаза. Накрываю их ладонями, чтобы он спокойно уснул. Мама рассказывала, что, когда я была совсем маленькая, буквально одну-две недели от роду, она меня так усыпляла. Закрывала мне своими пальцами верхние веки и не давала их открывать. Я и засыпала. Правда, такая мамина лафа продолжалась всего лишь недели полторы. Потом я научилась сопротивляться и умудрялась открывать глаза даже под ее пальцами. Что-то подсказывает, что для взрослого парня такой метод не слишком подходит, но мне так хочется показать Антону, как я ему благодарна. И еще хочется, чтобы он выспался.
Послушный мальчик накрывает мою ладонь сверху своею и, похоже, реально засыпает. Дождавшись Таньку, я аккуратно вытаскиваю свою руку, и мы тихо покидаем номер ребят.
Девушки на ресепшене приветливо нам улыбаются. Видимо, принимают нас за постояльцев или за ночных гостей постояльцев. Во всяком случае, их нисколько не удивляет столь ранний выход. Вскоре мы понимаем, почему. Отель расположен на набережной и, выйдя из дверей, мы видим ровную гладь моря, пустой пляж и нескольких гурманов, вкушающих недоступное большинству нежное тепло едва проснувшегося солнышка и упоительную тишину раннего утра.
***
– Лепота, – произносим мы с Татьяной практически одновременно.
Разве можно упустить такую возможность? Мы прекрасно осознаем, что ничто в мире не сможет заставить нас специально ради купания встать в столь ранний час. Можно сказать, это наш единственный шанс. Бросаем одежду прямо у кромки воды и вместе идем в воду. Надеюсь, все порядочные воры в этот ранний час еще спят.
– Ты помнишь, сегодня мы собирались зайти в дом, где жила подруга твоей матери, – напоминаю Таньке, когда, насладившись спокойным и совершенно свободным морем, усаживаемся на качели, стоящие на пляже.
В обычное время за удовольствие покачаться надо платить. Но сейчас платить некому, рабочий день у сборщиков податей еще не начался. Все-таки жаль, что мы такие сони. Те, кто привык и в отпуске вставать рано, несомненно, получают гораздо больше удовольствия от моря, чем мы.
– Так, все дрыхнут, поди, в такую рань, – пожимает плечами подруга, – пойдем домой по той улице. Если кто живой попадется, то поговорим. Ну а на нет, так и суда нет.
Меня удивляет столь равнодушное отношение Таньки к просьбе родительницы. Иногда мне кажется, что я больше волнуюсь за исход поиска, чем она.
Время начало восьмого, и мы выдвигаемся в сторону дома. Похоже, небеса решили помочь нам в розыске, потому что во дворе нужного нам дома обнаруживается женщина пятидесяти – шестидесяти лет. Она с секатором в руках подрезает розы и еще какие-то цветы. Мне кажется, что она с ними еще и разговаривает. На ее загорелом лице играет добродушная улыбка. Видно, что дело, которым она сейчас занимается, приносит ей искреннее удовольствие.
– Добрый день, – окликает ее Татьяна, – не могли бы Вы уделить нам некоторое время. Мы хотели бы Вас кое о чем расспросить.
Хозяйка серьезно и внимательно разглядывает нас, как бы решая, стоит ли ради нас бросить общение с любимыми цветами или нет.
– Свободных комнат сейчас нет, – наконец, произносит она, – через два дня одна освободится на несколько дней. Потом ее опять займут.
– Жилье нас не интересует, – успокаивает ее подруга. – Так мы зайдем?
Женщина, изобразив непонимание, тем не менее согласно кивает и помогает справиться с защелкой на калитке. Заходим внутрь небольшого зеленого дворика, сверху закрытого «крышей» из винограда. Свисающие сверху грозди Изабеллы вызывают у меня нехорошие воспоминания, и я спешу перенести взор на кусты роз. Вслед за хозяйкой размещаемся на стоящей у высоких кустов лавочке. Танька подробно излагает просьбу матери.
– Меня зовут Марина Максимовна, – представляется тетушка, с интересом выслушав нашу проблему. В ответ тоже называем свои имена. – Мы купили этот дом около двадцати лет назад… – улыбается женщина.
– Ну может, – нетерпеливо перебивает Танька, – у Вас хоть где-то в старых бумагах остались данные на прежних владельцев? Вы же как-то с ними общались.
Марине Максимовне не нравится напористость подруги. Она задумчиво замолкает, открывает рот, чтобы что-то сказать, но передумывает:
– Я поищу. Оставьте мне Ваш телефон. Если что-нибудь найду, то позвоню или напишу.
Женщина протягивает свой мобильник, и подруга вбивает туда номер нашего нового телефона. Стараясь скрасить впечатление, я еще немного болтаю с женщиной, делюсь впечатлениями и делаю комплименты ее розам. Танька попутно сообщает, что мы «остановились» в отеле Шторм.
– Ну все, – радостно оповещает подруга после того, как мы попрощались и ушли, – баба с возу, кобыле легче. Маманькину просьбу выполнили. Что-то я сомневаюсь, что тетка вообще приступит к поискам телефона бывших хозяев. Видела, как она на меня зыркнула, когда я ей посоветовала в бумагах порыться? Честно говоря, я бы спустя двадцать лет и не дернулась бы.
– Знаешь, надо было попросить у Марины Максимовны номер ее телефона. Можно было бы позвонить и напомнить. А зачем ты сказала, что мы остановились у ребят в отеле? Это же неправда. Вдруг, ей и в самом деле приспичит поискать нас?
– Натик, я оставила ей номер телефона. С какого бодуна она попрется в Шторм? А про отель сказала по очень простой причине. Видишь ли, мать, отель на набережной звучит гораздо респектабельнее, чем квартира за железной дорогой. К тому же, тебе не кажется, что мы у парней бываем чаще, чем у себя, – довольно хохочет Танька.
Закрываем тему поиска для Танькиной мамы, у нас самих есть о чем беспокоиться – пятнадцать неохваченных нашими звонками пассажиров, трое из которых живут где-то рядом с нами в Лазаревском. Идем домой, на улицах количество народа прилично увеличилось. Сплошным пока еще ручейком люди решительно пробираются к морю занимать лучшие места. Шансы у них еще есть, и отдыхающие это знают.
По пути заходим в магазин, покупаем на завтрак Таньке сырники и йогурты. Я по совету врачей решила обойтись геркулесовой кашкой на воде. Чай, кофе имеются в квартире, спасибо милейшей хозяйке квартиры Светлане Анатольевне. Пока Танька колдует у плиты, обзваниваю пассажиров, и мне удается сократить список еще на пять человек.
Итак, осталось десять человек, троих из которых мы можем посетить. Подруга изучает карту Лазаревского и прикидывает нам сегодняшний маршрут. Поскольку с утра мы уже искупались, то решаем не откладывать поиск в долгий ящик и сразу после еды стартовать в сторону имеющихся адресов.
***
Первый подозреваемый живет практически рядом – всего три остановки на автобусе. Через полчаса мы уже звоним в дверь квартиры обычной панельной пятиэтажки. Никто не открывает. Судя по всему, в будний день человек на работе. Это мы приехали к морю отдыхать, а местные жители работают. Курортный сезон зачастую кормит их всю зиму. Поэтому товарищи в туристической сезон работают сутками до седьмого пота, без сна и выходных, а зимой отдыхают и занимаются своими делами. Правда, такое развлечение как купание в море им практически недоступно, да и неинтересно.
Много лет назад я отдыхала с родителями в Адлере. Там они познакомились с местной семейной парой. Точнее, я подружилась с их дочкой, моей ровесницей. Она приходила к маме на работу, и мы много времени проводили вместе. Мама девочки день через день работала официанткой в том санатории, где отдыхала наша семья, и обслуживала наш столик.
Так вот больше всего меня поразил тот факт, что они, живя рядом с санаторием, ходили к морю от силы один раз в месяц, при том что мы мотались туда по два раза в день. Наши адлеровские знакомые считали, что море слишком далеко, на пляже слишком жарко и слишком много народа. Зато они показали нам дорогу к горному озеру. С ними вместе мы бродили по практически пересохшему руслу горной реки. Такие зеленые тихие места тамошним жителям нравятся на порядок больше, чем оккупированное понаехавшими море.
– Тань, а что бы мы сказали, если б нам открыли дверь? – интересуюсь я, пока мы бредем к автобусу, чтобы ехать по второму адресу. – Ведь, наверно, было бы глупо представляться работниками авиакомпании.
– Было бы прикольно, если бы ты задала свой вопрос прямо в тот момент, когда нас спросили бы, что нам надо, – хохочет Танька.
– Нет, ну правда. Что мы будем говорить, если по второму адресу нам откроют?
– Чего-нибудь придумаем. По обстоятельствам. Можно сказать, что подглядели адрес, когда стояли в очереди за посадочными талонами. Бред, конечно, но тут главное не давать человеку подумать, сразу обрушивать на него нашу проблему. Короче, все зависит, с кем терки ведешь. С мужиком один базар, с бабенками другой, со старперами третий. И между прочим, самый трудный. Это здорово, что у нас всего три адреса.
***
Пока мы идем ко второму адресу, я мужественно прозваниваю оставшихся в нашем списке. Вычеркиваю еще двоих. Уже хорошо. Теплится призрачная надежда, что получится выловить чемодан по телефону. Хотя Антон прав, если люди приезжают в другой город, то обычно открывают чемодан в первые же дни. Сегодня четвертый. Забросить неразобранный чемодан может только человек, приехавший к себе домой.
Издалека слышим громкую музыку и удивляемся, как это живущие здесь люди не возмущаются шуму. Еще больше изумляемся, когда начинаем догадываться, что кутят именно там, где находится цель нашего похода. Переглядываемся с Танькой, не зная, что делать. Не успеваем скоординироваться, как распахивается дверь, и нам на встречу буквально выкатывается лысоватый невысокий и достаточно полный мужичок. Судя по раскрасневшимся щекам и блестящим глазам, он уже хорошо подрасслабился спиртным. Это странно, потому как не то что до вечера, до обеда еще далеко.
– О, девушки, – раскидывает он в стороны руки и бросается к нам. Я невольно ретируюсь на спину Таньки, которая, почти отзеркаливая движения мужика, вытягивает вперед руки и смело шагает ему навстречу, – проходите, гостьи дорогие, мы уже вас заждались.
– Кого это нас? – игриво вопрошает подруга, не давая рукам мужика слишком своевольничать, – мы тут, можно сказать, просто рядом стоим, но вполне готовы принять Ваше приглашение, если Вы осилите прояснить, куда мы попали.
– Так свадьба у нас. Свадьба! Проходите, – мужик тянет Таньку за собой. – Всех приглашаем! Пир на весь мир!
– Это слышно, – бубню я, осторожно продвигаясь за подругой в сторону сумасшедшего дома.
Мужик под хорошим градусом, и мне немного страшно. Так и жду, что вылетит какая-нибудь разъяренная фурия и устроит нам с Танькой шикарную свадьбу с веником по мордам и посудой по головам.
К счастью, ничего подобного не случается. Хозяин заводит нас за дом, где на огромной веранде ломится от еды длинный стол. Привлекшие нас на улице звуки по сравнению с тем, что грохочет здесь, просто тихое мяуканье.
– Так мы еще и пожрем нахаляву, – угадываю по губам Таньки произнесенную ею фразу.
Наш проводник зорким взглядом выискивает два свободных места, которых за столом не так уж и мало, стол явно рассчитан на большее количество человек. Мы паркуемся. Тут же откуда-то сбоку подбегает молоденькая девушка и кладет перед нами чистые картонные тарелки, пластиковые вилки и чистые стеклянные стаканы.
– Я пас, – надрываю голосовые связки, перекрикивая музыку. Оплывшие на кусочки колбасы, начавшие закручиваться кусочки сыра, слегка завядшие нарезанные овощи выглядят местами аппетитно, но внушают вполне объяснимый после отравления страх. – С меня вчерашнего хватило. Сегодня, боюсь, ребята не поймут, если ты опять доставишь меня к ним в полуневменяемом состоянии.
– Сегодня к ним не пойдем, – категорично заявляет Танька, прицеливаясь к стоящим на столе деликатесам. После минутной борьбы побеждает остывший шашлык, и подруга с аппетитом вгрызается в него зубами.
От души завидуя подруге, мысленно прикидываю, что из манящего изобилия готов выдержать мой пострадавший желудок. Решаю обойтись хлебными лепешками. Так надежнее, хоть и не способно принести такое же удовольствие, какое сейчас испытывает Танька.
– Я на Дена зла, – продолжает орать подруга, с видимым блаженством развалившись на стуле, – пошел он на фиг. Кровать пожалел, то же мне дрищ нашелся. Прям, так тяжело ночку на полу поспать.
Мне не нравится ее заявление, потому что лично я просто очень хочу сегодня вечером встретиться с Антоном, но устраивать разборки посреди незнакомой свадьбы не собираюсь. Делаю себе заметку, что обязательно разберусь с этим вопросом чуть позже. Поэтому перевожу беседу в другое русло, а именно на молодоженов. Танька тут же активизируется.
– Не подскажете, – обращается она к своей соседке, пожилой женщине, – а где можно найти молодых? Хотелось бы их, так сказать, поздравить.
Я тоже потихоньку осматриваю публику, хочется определить, чью конкретно свадьбу мы празднуем. Обстановка больше похожа на обед в столовой, а не на праздник. Ни тебе радостных улыбок, ни блестящих нарядов, ни раскрасневшихся лиц, за исключением выловившего нас чудика. Только что музыка орет, а так как-то слишком буднично. Человек двадцать, сидящие вокруг нас, заняты поглощением выставленных яств и не сильно обращают друг на друга внимание. Кто-то жует молча, глядя в тарелку, а кому-то, соперничая с Димой Беланом, удается вести светскую беседу.
Невесты в общепринятом понимании этого слова, то есть особы в белом платье с фатой, за столом не наблюдается. Нет никого, кто хоть как-то подходил бы под молодоженов, пусть даже невеста одета не в белое платье. Разнополых пар всего пять, они сидят в середине стола, их одежда и выражения лиц далеки от парадно-праздничных. Между тем как стол накрыт достаточно богато.
– Не знаю, – удивленно машет руками Танькина соседка, ее мимика и жесты делают ответ понятным и без слов, – вон спросите у хозяйки. Я здесь тоже в гостях.
Нам и в самом деле нечего здесь рассиживаться. Танька наелась, я, можно сказать, тоже. Пора приступать к поискам чемодана, ведь именно он наша основная цель. Пробираемся во внутренние помещения и на огромной кухне, где уже не так давит музыкальное сопровождение, находим девушку, что поставила перед нами тарелки. Она неподвижно сидит на табуретке, поставив ноги на поперечную планку и уткнувшись головой в колени. Не самая удобная и не самая радостная поза. Поневоле закрадывается вопрос: «А точно ли на свадьбу мы попали?»
При нашем появлении девушка поднимает голову и опускает на пол ноги, готовая встать.
– Мы только спросить, – останавливает ее Танька, – нас мужик зазвал на свадьбу. Так где можно найти молодых? Что ли хоть поздравить, раз уж нас так вкусно накормили.
– Нигде, – усмехается девушка, – их тут нет.
– Уже свалили?
– Можно сказать и так. Мариам, дочка Тиграна, который вас сюда пригласил, в субботу вышла замуж. Дядя Тигран был у нее на свадьбе в Москве, в воскресенье только прилетел. Он уговаривал молодых сыграть вторую свадьбу здесь, чтобы всю здешнюю родню и знакомых позвать, но они отказались. Тогда дядя Тигран разозлился и все отложенные на свадьбу Мариам деньги потратил на вот это празднование. Родня и друзья с утра пришли, увидели, что молодых нет, немного поели и потихоньку слились. Вот он теперь с улицы всех хватает и затаскивает к столу. Еду куда-то надо девать.
– А что же его жена? – не выдерживаю я.
– Она умерла лет пять назад, а потом и Мариам в Москву уехала. Он сейчас совсем один.
– А ты?
– Я соседка. Меня мама попросила помочь дяде Тиграну. Ему сейчас очень тяжело. Он мечтал, что дочь после окончания института сюда вернется. Но раз она вышла там замуж, да еще отказалась здесь свадьбу играть…
У меня на глаза наворачиваются слезы. Мне жаль незнакомого Тиграна, этого немолодого лысоватого колобка, который с горя выбросил на ветер столько денег. Аккуратистка внутри меня делает заметку, что лучше бы дочери отдал, молодым деньги всегда нужны. Но тут же одергиваю себя. Его деньги, он сам решает, куда их тратить, к тому же дочь сама не слишком отца уважила. Что ей стоило согласиться на две свадьбы. Так же веселей, на дольше запомнится.
– А где можно найти Тиграна? Хоть спасибо ему скажем?
Удивленно смотрю на Таньку. Откуда такая вежливость? Это не ее конек. Тихо намекаю подруге, что не следует теребить раны человека, тем более что он же, наверняка, специально подальше от людей ушел. Но девушка-соседка машет рукой в направлении, куда нам следует идти, и подруга, кивнув в знак благодарности, тащит меня к Тиграну. «Чемодан», – одними губами произносит она, и все встает на свои места. Точно, мы здесь ради чемодана!
Пройдя по коридору, упираемся в дверь. Танька, не колеблясь, приоткрывает ее, и первое, что бросается в глаза, открытый чемодан. Он небольшой, коричневого цвета, ничем не напоминает наш. Если это тот, с которым Тигран прилетел из Москвы, то нам здесь делать больше нечего. Но лучше бы уточнить. Мужчина сидит, задумавшись, в кресле за письменным столом. Похоже, что это его кабинет.
– Тигран, – тихо окликает хозяина Танька. Никогда не подозревала, что в ее арсенале имеется такой проникновенный голос, – Ваша соседка рассказала про дочку. Нам хотелось бы Вас отблагодарить чем-то. Мы в субботу возвращаемся в Москву, можем что-нибудь передать Вашей дочери, если надо.
Мужчина оборачивается к нам:
– Спасибо, дочки. В Москву я и сам могу слетать, – он кивает на чемодан, – вон только прилетел.
Наша миссия выполнена. Хочется как можно скорее покинуть это скорбное веселье. Танька еще раз благодарит Тиграна, и мы с облегчением выветриваемся на улицу.
***
– Во мужик дает, – восклицает Танька, как только мы отходим подальше от шума, – дочери назло сколько бабла выкинул.
– Она тоже хороша, – не соглашаюсь я, – отец совсем один остался. Неужели ей так сложно было по-хорошему с ним договориться об удобном времени для второй свадьбы.
– Наташка, ты этого мужика видела три минуты и ничего о нем не знаешь. Может, он их с матерью так задолбал, что одна померла, а другая в Москву сбежала и рада так, что дальше некуда.
– Тань, ну нельзя о незнакомых людях сразу так плохо думать…
– Идеализировать тоже.
Мы замолкаем. В конце концов зачем нам ссориться из-за какого-то незнакомого Тиграна. В моей голове начинают мелькать картинки, как он кричит на дочь и жену, угрожает им. Только этого мне не хватало! Вокруг жаркий солнечный день, а я думаю о чужой семье и ее проблемах.
– Я ставлю себя на место дочери, – не выдерживаю я, – если она пригласила отца на свадьбу, значит, какие-то отношения они поддерживают. Неужели так трудно было прилететь на пару ней в курортный городок? Заодно и в море покупались бы. И тратиться, наверняка, не пришлось бы. Этот Тигран, скорее всего оплатил бы им билеты и туда, и обратно.
– Эк тебя проняло, впечатлительная ты наша, – усмехается Танька, – Натусь, я вот замуж собираюсь, так спрашивать родителей, где и как мне справлять свадьбу, не собираюсь от слова «совсем». Мы с Женькой сами зарабатываем, сами решаем, где праздновать, как и кого приглашать. Если мои или его предки начнут надиктовывать свои пожелания, то я, возможно, повторяю, возможно, их выслушаю, но делать буду по-своему. Не понравится, свободны.
– Тань, ты хочешь сказать, что может так случиться, что не пригласишь родителей на свою свадьбу?
– Пригласить-то приглашу, но их принципиальное отсутствие по какой-то причине никак не повлияет на саму свадьбу. Свадьба моя, и если им что-то в ней не нравится, то они могут быть свободны. Я не настаиваю.
– Жестко ты. Я до последнего буду искать с мамой приемлемое для обеих решение. В чем-то, скорее всего, уступлю, – задумчиво произношу я.
– Не бери в голову. Мы все разные. И вообще, давай все-таки поболтаем о чем-нибудь другом, а то и у меня от этой свадьбы нехороший осадок остался.
Мы садимся в подъехавший автобус и некоторое время, не говоря ни слова, рассматриваем улицы Лазаревского, проплывающие за окном. Непривычное молчание Таньки давит на меня тяжелым моральным прессом.
– Знаешь, я уже смирилась с отсутствием одежды, – кидаю пробный мяч, чтобы вывести подругу из странного для нее состояния задумчивого транса, – всё думаю, а на фига я ее столько брала. Честно говоря, прекрасно обхожусь Антоновой рубашкой и двумя майками. Давай последний адрес оставим на завтра. Что-то я не уверена, что мои нервы осилят еще раз нечто похожее.
– Думаешь, в последнем адресе тоже на такую свадьбу наткнемся? А что?! Как раз поужинаем.
– Ну уж нет. Хватит с меня. Сейчас мне хочется на море, смыть с себя негатив. Тань, мне до жути жалко мужика. Но и ты права, наверняка, дочь не просто так отказалась приезжать сюда. Сколько же денег он выбросил просто так, на зло ей! Вот темперамент!
Мы заходим домой. Для очищения совести звоню по оставшимся номерам пассажиров и вычеркиваю еще одного человека.
– Слушай, – отбирает у меня аппарат Танька, – я же так и не обрадовала маман, что практически выполнила ее поручение. Правда с отрицательным результатом. Но это уж не моя проблема.
Подруга звонит матери, отчитывается о нашем отдыхе, умалчивая о пропавшем чемодане. Письма по электронной почте, отправленные еще в первый день, Танькины родители в конце концов прочитали и сразу же объявились. Я никогда не видела ее маму, но, похоже, темпераментом Танька пошла в нее. Маманя орет в трубку так, как будто пытается из Москвы напрямую докричаться до Лазаревского. Суть ее возбужденных воплей состоит в том, чтобы мы спокойно отдыхали и не портили себе отпуск. Не получилось найти подругу, ну и ладно. Она больше четверти века прекрасно без нее прожила и дальше также спокойно жить будет. Что и требовалось доказать.
– Глянь-ка, Тоха сообщение прислал, – показывает мне телефон Танька, – интересуется, когда мы придем на пляж.
Так, чтобы я видела, она пишет ответ, что мы не желаем общаться с Деном после того, как этот хам нас утром прогнал, поэтому пусть отдыхают, не обремененные нашим обществом. Она быстро отправляет сообщение, не спрашивая моего мнения. Меня возмущает ее самоуправство. Вспоминаю, что хотела поговорить с ней о сегодняшнем вечере. С какой стати она за меня решает, будем мы встречаться с ребятами или нет. Ну как же так? Я же целый день ждала встречи с Антоном, несмотря на то что ужасно стыдно за свое вчерашнее состояние.
– Между прочим, Антон ни в чем не виноват, – с укором говорю Таньке, – он всегда нам помогал и с полицией, и с одеждой, и со списком пассажиров и их адресами. Не уверена, что без него Денис предложил бы нам одежду и переночевать. Между прочим, тебе лично Антон никогда ничего плохого не говорил.
– Ну так нечего с такими козлами, как Ден, дружить. Нашел, с кем в отпуск ехать, – парирует подруга и, наконец, обратив внимание на мое расстройство, добавляет, – да ладно тебе, Натусь, расслабься. Завтра, так и быть, помиримся с ними. Больше ценить будут. Вот увидишь.
– Меня не очень волнует, будут они меня ценить или нет, – возмущаюсь в ответ, – я хочу увидеть Антона, он вчера мне очень помог. Поэтому ты как хочешь, а я звоню ему. В конце концов, мы с ним и вдвоем можем поужинать. Дай мне телефон.
– Эк тебя приперло, – идет на мировую Танька, протягивая мобильник.
Я тут же демонстративно ухожу на балкон. Не хочу разговаривать с Антоном при этой вредине. И что я ему скажу? Что это Танька плохая, а я готова с ним встретиться? Ему это нужно? Они же тоже с Денисом вдвоем. Получается, испорчу им вечер. Боже, как все сложно. Повертев в руках телефон, я так и не решаюсь позвонить.
– Сегодня какой-то удивительно длинный день, – расстроенно возвращаюсь к Таньке и перевожу разговор на безопасную тему, – мы уже и с ребятами пообщались, и накупались утром, и половину Лазаревского объездили, на свадьбе погуляли, а времени всего только два часа дня.
– Точно! Все думаю, что же меня так срубает, – бьет себя по лбу Танька, она, похоже догадывается, что я не стала звонить, и тоже не собирается акцентировать внимание на моей вспышке, – я же практически не спала ночью. Во сколько мы приперлись? В час или два ночи? А в шесть утра одна добрая душа решила объявить подъем, а вторая, совершенно недобрая, турнула меня из кровати. Давай, я часок покемарю, потом море, а потом завалимся в какой-нибудь бар. Все-таки, вчера мы хорошо потусовались с этим надутым индюком. Жаль, что тебя не было. Только не давай мне спать больше часа, а то я так до вечера могу продрыхнуть.