Вадим Олерис
Чародейка. Том 1
День 24
Дорога разделилась. Наезженная часть круто сворачивала влево, а прямо уходила едва заметная тропинка, в начале которой стоял покосившийся шест с привязанной белой тряпкой.
– Стой, – крикнула сверху Лайза. – Нам сюда, кажется. Спасибо.
– Да вы что! С ума сошли? Нет там дороги. Куда вы?
Но Лайза уже спрыгнула на землю, помахала рукой попутчикам и неторопливо зашагала по тропе.
– Стой, парень, – ухватил Саймона за рукав возница. – Не знаешь, что ли – там Белый Лес!
– Знаю, Жак, – кивнул бард. – Туда и направляемся.
Саймон попрощался и побежал догонять спутницу. Обернувшись, бард увидел, что крестьяне пристально смотрят им вслед.
– Смотри, все боятся приближаться к Лесу.
– Саймон, ну какой лес! – всплеснула руками чародейка. – Степь до горизонта!
Вокруг путников, насколько хватало глаз, простиралась равнина с редкими островками деревьев.
– Значит, очень боятся. Никого живого на лиги вокруг.
– Ну уж, это не так. Смотри, травы растут, кое-где деревья. Они живые. Вон муравей бежит. Всякие мелкие животные. Птички. Слышишь, заливается кто-то? Если и есть что-то в том лесу неприятное, то оно явно не распространяется так далеко.
Через три с половиной часа пути деревья стали попадаться все чаще. Лайза объявила короткий привал, на котором спутники пополнили запас воды из маленького ручейка.
Еще через пару часов островки деревьев окончательно слились, начался лес. Невысокие лиственные деревья постепенно уступали место высоченным могучим елям. Когда же Коар скрылся за горизонтом, вокруг спутников уже простирался мрачный ельник.
– Я предлагаю устраиваться баиньки.
– Здесь?!
– А что? Нормальный хвойный лес. Все с ним в порядке.
Лайза подошла к высокой ели, слегка раздвинула ветви, и скользнула вперед. Саймон поспешил следом. Его взору открылся настоящий шалаш, образованный нижними ветками, достаточно просторный, чтобы разместиться двоим. Внутри можно было даже не пригибаться особо. Земли было не видно под толстым плотным слоем хвои. Чародейка шагнула к стволу, приложила к нему ладонь. Закрыла глаза, постояла так немного.
Саймон уже привык к некоторым особенностям поведения спутницы, поэтому спокойно начал готовить постель. Сгреб хвою в кучу, сверху расстелил покрывало. Вытащил из сумки хлеб, лук.
Чародейка присела рядом. Пощупала край покрывала.
– Это откуда?
– Из дворца. В дорогу взял. Подумал, что нам пригодится. У них все равно не используется.
– А-а-а, – протянула Лайза. Задумчиво прожевала свою порцию, глотнула воды и улеглась на приготовленную бардом постель. Впрочем, для нее и приготовленную.
– Ты в порядке? – обеспокоился Саймон.
– Угу. Отдыхай, завтра мы наконец попадем в Белый Лес.
День 25
Утром лес остался таким же мрачным, как и прошлым вечером. Небо было затянуто низко висящими серыми тучами, готовыми в любой момент разродиться дождем. Лайза вернулась под ель и потрясла барда за плечо.
– Вставайте, герцог. Нас ждут великие дела.
Саймон пробормотал что-то невнятное и перевернулся на другой бок, с головой накрывшись курткой. Девушка, однако, не отстала. Наконец поэт сел, протирая глаза.
– Что, уже пора?
– Ага, через десять минут уже рассветет.
– Кошмар ранища.
Бард полез наружу. Чародейка собрала вещи, разровняла хвою, погладила ствол дерева и шагнула следом за спутником.
– Вытяни руки.
Лайза достала из кармана синий карандаш, лизнула его и нарисовала Саймону на тыльных сторонах ладоней знак лабиринта. Ее руки также уже были украшены этим изображением.
– Это зачем еще?
– Защита. Не то чтобы прям… Но лучше, чем ничего. Может пригодиться. Напугали вы меня с этим вашим Белым Лесом. Ну что, готов? Пошли тогда.
– А завтрак? – возмутился бард.
– На ходу перекусим.
Спутники углублялись все дальше в лес. Ельник сменился вновь смешанным лесом, но идти становилось все труднее. Вскоре начался сплошной бурелом. Спутники были вынуждены пробираться между зарослей, идти по стволам поваленных деревьев, обходить непролазные места. Саймон вполголоса рассуждал, кто именно может так спешить в такое место, как Белый Лес, что даже позавтракать некогда.
Час спустя Лайза резко остановилась. Бард чуть не уткнулся ей в спину и споткнулся.
– О, грибочек! – Саймон указал спутнице на спрятавшийся под елкой белый гриб. – А почему остановились?
Лес пересекала неглубокая канава, похожая на борозду от плуга. Только шириной и глубиной около трех локтей. Стенки и дно канавы были покрыты ровной матовой коркой, будто оплавлены. И очень чистые – ни веточки, ни хвоинки.
– Что это?
– Граница, надо думать, – пожала чародейка плечами.
– Но за ней все тот же лес. Не белый.
– Он может называться так и не из-за цвета. Или называться таким образом именно потому, что он темный и мрачный. Вроде как в шутку. Кстати, это название появилось до войны магов или уже после?
– Хм, не знаю. В любом случае, мы должны перебраться на ту сторону. Можно, конечно, перепрыгнуть, но вот чистый вид этой канавы меня несколько смущает. Тебя, похоже, тоже?
Лайза молча подняла с земли ветку, бросила ее на ту сторону. Ветка благополучно перелетела канаву и затерялась среди других.
– Хорошо, но интересно, почему борозда такая чистая?
Девушка кинула еще один сук прямо в канаву. Он коснулся дна и резко отскочил вверх, перелетев на противоположную сторону. Чародейка бросила еще одну ветку практически себе под ноги. Ветка прыгнула обратно.
– Все ясно. Какая-то система очистки работает.
Лайза прыгнула через границу. Саймон поспешил за ней.
Оставшийся на этой стороне наблюдатель мог бы видеть, как два человека перепрыгнули через канаву и пропали из виду.
– Да-а, а Белый Лес действительно белый.
По ту сторону границы кора окружающих елей имела необычный светло-серый цвет. Хвоинки же были практически чисто белыми. На светло-серых лиственных деревьях не было листьев, вместо этого какой-то мох густыми белесыми прядями свисал вниз с веток и стволов. В лесу стояла неестественная, абсолютно нереальная тишина. Не было слышно голосов птиц, не встречались следы животных. Вершины деревьев беззвучно раскачивались в серой вышине. Сук, на который наступил бард, под ногой переломился бесшумно, рассыпавшись сухой мелкой пылью в месте слома. В низинах плавали легкие перья тумана. В небе быстро летели серо-стального цвета облака. Хотелось закричать и проснуться.
– Жутковато.
– Да. Подкрасться можно бесшумно. И замаскироваться на общем белесом фоне не сложно. Будь внимателен.
Спутники медленно и осторожно начали продвигаться вглубь леса. Из-за деревьев за ними следили внимательные глаза.
Пройдя десяток шагов Лайза будто случайно коснулась плеча спутника и прошептала, глядя в другую сторону:
– Тихо. Двести локтей впереди, на одиннадцать часов. Большая ветка кривого дерева.
Саймон посмотрел в указанном направлении. Ветка как ветка, ничего особенного, да и далеко, к тому же. Но в этот миг там что-то шевельнулось, и бард увидел. На ветке, прижавшись к стволу дерева, стояло прозрачное существо, выдавшее себя только смутной тенью при движении.
– Это кто? – также шепотом поинтересовался Саймон.
– Видимо, местный житель.
– И что теперь?
– Медленно идем вперед. Не показываем, что мы его видим. Гляди по сторонам, оно может быть не одно.
Чародейка начала растирать ладони. Сто локтей. Пятьдесят. Сорок. Под ногами мягко пружинил белый мох, усыпанный белыми хвоинками. Двадцать пять. Двадцать локтей. Саймон буквально чувствовал, как начинают звенеть натянутые до предела нервы. Десять локтей. В этот миг Лайза резко дернула его за плечо, отбрасывая куда-то вниз и в сторону. Одновременно чародейка выхватила из кармана металлическую сферу размером с кулак, разделенную пополам красным пояском. Взявшись двумя руками, повернула одну половинку относительно другой и, держа сферу на кончиках пальцев вытянутой над головой руки, припала к земле. Из сферы в стороны и вверх бесшумно выплеснулась расширяющаяся волна уплотненного воздуха, идущая быстрее, чем бегущая галопом лошадь, и превращающая в пыль все на своем пути. Лайза, стоявшая на одном колене в эпицентре волны, поднялась, убирая сферу обратно в карман, осмотрелась вокруг, удовлетворенно хмыкнула и подошла к лежащему на земле барду, протягивая руку:
– Не ушибся?
Саймон принял ее руку, медленно встал и огляделся. На сорок локтей вокруг не осталось ничего выше трех локтей.
– Когда мы зашли в этот лес, я пожалел, что мы не прихватили из ардовских подземелий оружие Древних. Теперь я вижу, что у тебя есть в рукаве козыри не менее сильные. Ты ведь могла и прямо на уровне земли такое пустить?
Лайза мило улыбнулась и, не ответив, зашагала дальше.
– А этот, местный, с ним что?
– Понятия не имею. Не расслабляйся. Его профиль – нападение из засады. Мы его вовремя заметили, поэтому и сделали все так хорошо. Кстати, их там было минимум двое. В смысле – тех, что я заметила. Это так, к сведению.
Еще два часа на путешественников не покушались, хотя Лайза постоянно чувствовала на себе чье-то пристальное внимание. Однако понять, откуда это внимание исходило, не получалось ни в какую. Поэтому чародейка и не сообщала об этом Саймону, бодро шагавшему чуть сзади. Зачем человека зря нервировать. Тем более что и второй раз в ближайшее время такую волну не пустить.
– Мы уже далеко забрались в Белый Лес. Однако толпы чудовищ нам так и не встречаются.
– Цыц. Накаркаешь еще. Закон жанра, помнишь?
Саймон, тем не менее, повеселел, осмелел и стал уже несколько удаляться от спутницы.
– Далеко не отходи! – посоветовала чародейка.
– Да что я, маленький, что ли?! – возмутился бард. – Ой!
Лайза в тот же миг оказалась рядом:
– Что?
Бард несколько ошарашено смотрел вниз, себе под ноги. Точнее – на большой нож ардовской работы, до этого висевший у него в плотных кожаных ножнах, а сейчас по рукоятку ушедший в землю недалеко от ступни.
– И что? – уже спокойнее повторила Лайза.
Саймон отцепил с пояса ножны, сунул их в руки чародейке и присел около ножа. Лайза осмотрела разрезанные по всей длине кожаные ножны и присела рядом. Бард осторожно взялся за рукоять и вытащил нож. Хороший клинок ятаганного профиля, двадцати пяти вершков длиной. Саймон повернул его наточенной кромкой вверх, быстрым движением выдернул у себя волос и бросил на лезвие. На землю упали две половинки.
– Неплохо
Бард встал, поднял с земли толстый сук, попробовал сломать его об колено. Не получилось. Взял сук в одну руку и, держа его горизонтально, без труда располовинил ножом. Также легко нож разрезал ветку и вдоль.
– Что произошло? – спросила Лайза.
– Я шагнул вон там, между деревьями, почувствовал холод, а потом вот.
Чародейка взяла нож, осмотрела его.
– Какие-нибудь заговоры или заклятия есть?
– На мне нет, а на клинке руны есть, как мне сказали – остроты на лезвии, прочности на всем ноже.
– Поздравляю, – усмехнулась девушка, возвращая нож. – Прочность и острота! Замечательно. Как я понимаю, теперь эти свойства усилены многократно. Твой ножик теперь может разрезать что угодно.
– Ой, здорово! А как же я его понесу? – озадачился бард.
Лайза чуть не рассмеялась.
– В руках. Ха-ха. Пока не отыщешь ему абсолютно прочные ножны.
Спутники отправились дальше. У Лайзы из головы не выходило происшествие с ножом. Почему-то вспомнился маг из сна. У него ведь тоже было работающее заклинание – невидимости, или, может, скрытности. Вот его и скрыло. Да так, что не обнаружить никаким способом. Усилители действующих заклинаний? Может, еще и перемещающиеся. Интересно, откуда взялись эти усилители? Маги-отшельники создали, или в этом лесу такое бывает само по себе? Загадка.
Лайза резко остановилась.
– Смотри-ка.
Поперек дороги спутников на уровне колена чуть виднелась тоненькая леска, практически исчезавшая на фоне белого мха. Один конец лески был обвязан вокруг ствола дерева, а другой скрывался где-то в кустах.
– Ловушка?
– А кто ж знает? – философски ответила чародейка, аккуратно перешагивая через препятствие. – Не будем трогать.
Несколько раз спутники замечали ворон. Умные птицы могли жить даже в некомфортных условиях Белого Леса, находя и вовремя избегая опасности. Тем не менее воздействие леса было заметно в их поведении. Вороны летали пугливо, не кричали. За все это время спутники так и не услышали карканья.
На Белый Лес опустились сумерки, когда Лайза резко остановилась.
– Привал.
Саймон опустил сумку на землю и принялся собирать хворост для костра. Это не заняло много времени. Расчистив место, бард свалил туда кучу веток. Лайза протянула руку с зажигалкой, поджигая их. Костер получился таким же неестественным, как и лес вокруг. Ровное пламя имело отчетливый синий цвет. Ни треска сучьев, ни дыма.
Бард немного посокрушался о том, что не поймали хотя бы одного невидимку к ужину. Потом веточкой достал из костра немного угольков, дал остыть и принялся натирать сажей нож.
– Ты что делаешь?
– Хочу лезвие затемнить, а то блестит сильно. Раньше не обращал внимания, а сейчас потаскал его на виду, и подумал, дай сделаю…
– Кто ж так делает, – удивилась чародейка. – Тем более на так хорошо зачарованном клинке. Давай я тебе сделаю. Есть у нас мисочка какая-нибудь?
Саймон достал из сумки котелок, протянул спутнице.
– Вообще-то он для еды. Но есть у нас все равно нечего. Так что…
Лайза плеснула в котелок немного воды из фляжки, раскрошила туда парочку угольков из костра. Достала из кармана длинное черное перо, зажгла от костра, пепел стряхнула в котелок. Быстро наклонившись, выдернула у барда волос, подожгла и так же бросила в готовящееся варево. Перемешала веточкой.
– Протяни руку вперед. Нет, вот так.
Девушка вытащила из кармана маленький ножик с богато украшенной рукоятью, уколола Саймону палец так, чтобы капелька темной крови упала в котелок. Наковыряла щепотку земли, также отправив ее в котел.
– Отравляющие свойства покрытия будем делать?
– Что? А, нет.
– Как хочешь, мое дело предложить.
Лайза достала небольшой бумажный пакетик, высыпала из него в котелок серый порошок. Размешала содержимое котелка и подвесила его на ветке над огнем, продолжая медленно помешивать. Вскоре колдовское зелье начало кипеть. Чародейка прекратила мешать, достала маленький пузырек из темного стекла. Попробовала вытащить пробку, что получилось лишь с третьей попытки. Лайза вылила содержимое флакончика в котелок и принялась интенсивно перемешивать. Через минуту сняла котелок с огня и дала успокоиться. Получившееся варево имело насыщенный черный цвет и консистенцию смолы.
Лайза взяла у спутника нож и аккуратно погрузила лезвие в приготовленное зелье. Саймон заглянул в котелок. Содержимое медленно, но явно убывало. Впитывалось, как показалось барду, в лезвие. Вот уже меньше половины, вот уже на донышке, вот исчезли последние капли.
Чародейка протянула нож владельцу. Бард осторожно потрогал черное лезвие, не отражавшее даже свет от костра и выглядевшее пятном черной пустоты на фоне белого мха.
– Не бойся, не слезет.
– А зачем так сложно?
– Ха, сложно! Не видел ты действительно сложно… Не ширпотреб же делаем. Абсолютно черное тело! Поглощает любое падающее на его поверхность излучение. Покрытие не сотрется ни при каких условиях. Кстати, приложи к лезвию палец.
Саймон послушался.
– К режущей части. Смелее.
Бард осторожно коснулся режущей кромки, потом смелее, поводил вдоль нее пальцем.
– Чтобы безопаснее носить было. Себя порезать можешь, только имея на то желание. Явственное и четкое.
– Ну, это вообще чудо какое-то… спасибо! Огромное спасибо! – обрадовался бард. – Слов нет!
– Да ладно, баловство, – отмахнулась чародейка. – Давай, ложись. А я покараулю до утра.
Бард решил не спорить, так как успел понять, что его спутница при всей своей эксцентричности и странности, знает, что говорит. Если сказала, что будет всю ночь бодрствовать, значит, она это может, а неуместные помощники будут ее только отвлекать. Саймон еще немного повозился с ножнами, превращая их в П-образный чехол, удерживающий нож за лезвие, и не касающийся режущей кромки. А затем уснул.
День 26
– С добрым утром!
Чародейка сидела рядом, скрестив по-восточному ноги и прислонившись спиной к стволу дерева, и смотрела на огонь костра.
– Взаимно. Э-э, как ночь? – Саймон широко зевнул и сел, протирая глаза.
– Хорошо. Не беспокоил никто, если ты об этом, – улыбнулась девушка.
Бард посмотрел вокруг. Сломанных и обугленных деревьев вроде не прибавилось, трупы поблизости не валяются. Кажется, действительно не беспокоили. Хотя… кто знает.
– Мне отойти надо, – кивнул он в сторону.
Лайза махнула рукой – мол, да пожалуйста.
Саймон отошел в сторону, так чтобы место ночевки скрылось за деревьями. Сделав необходимые дела, бард поспешил обратно. Но уже буквально через пару шагов понял, что лес вокруг совершенно незнакомый. Поэт достаточно неплохо ориентировался на местности, и заблудиться в двух шагах от привала не мог ну уж вообще никак. Однако этот лес он явно раньше не видел. То есть, это был все тот же Белый Лес. Но бард находился в каком-то другом его районе. Наверное. Саймон осмотрелся. Справа что-то мелькнуло. Он шагнул туда, но, сделав пару шагов, остановился. Что-то мелькнуло слева. Бард сделал пару шагов туда. Что-то мелькнуло справа. Бард повернул голову. Там в трех шагах сидела под деревом старушка в серой кофте и черной юбке. На голове ее был повязан белый платочек. Старушка что-то вязала. Две спицы так и мелькали в ее руках.
– Э-э, – произнес бард нерешительно.
Вязальщица быстро глянула в его сторону и снова уткнулась в свое вязание.
– Ходют тут всякие, – буркнула она.
Саймон кивнул, соглашаясь, что нечего ему тут, пожалуй, ходить; отступил на шаг назад, развернулся и замер. В двух шагах перед ним сидела такая же старушка. А может, та же самая. Она исподлобья взглянула на парня.
– Ходют и ходют, покоя не дают.
Бард резко повернулся в сторону и почти уткнулся в старую вязальщицу.
– Лайза!
– Ходют, кричат. А чего ходют, чего кричат – и сами не знают.
Саймон отскочил и огляделся. Вокруг были старушки. И много, штук восемь, наверное. Они продолжали сидеть, но в то же время медленно приближались, стягивая кольцо вокруг поэта. Бард взялся за нож. Бабки одновременно захихикали и ощетинились спицами.
– Брось шелезяку, хлопец. Все равно ведь не угадаешь!
– Не угадаю чего? – пробормотал Саймон. – Какая настоящая? А остальные? На испуг берут, или тоже могут гадость сделать? Эээ, скорее, второе.
Уже не приходилось сомневаться в недружелюбных стремлениях вязальщиц. От них до барда оставалось уже не более пяти локтей. Старушки не обнажали длинных клыков, не протягивали когтистых рук. Только кончики протянутых спиц продолжали медленно приближаться. Саймон медленно поворачивался, слегка выставив нож вперед. Если все старушки одновременно бросятся, хоть одна да уколет. Значит, надо броситься первым! На кого? Да какая разница?!
– Всех порешу! – сквозь зубы пообещал бард, прыгая на бабку справа и замахиваясь ножом. Клинок прошел через шею вязальщицы как сквозь туман, не причинив никакого вреда. Бабка мерзко захихикала и попыталась было достать барда спицей, но Саймон не собирался останавливаться. Другая старушка подняла спицы ему навстречу. Бард упал на колени, уходя от контакта, и, продолжая движение в сторону, полоснул вязальщице ножом по животу, чувствуя затылком, как приближается кто-то сзади.
Над самым плечом раздался громкий хлопок. Справа, потом слева, за спиной. Бард, не вставая с колен, метнулся в сторону и огляделся. В зоне видимости оставалась только одна старушка-вязальщица. Она долгим неверящим взглядом смотрела на рассеченное пополам вязание у себя на коленях. Затем подняла взор на барда.
– Угадал-таки.
Упала на землю, вытянулась, изогнулась дугой, опираясь только на пятки и лопатки. Испустила леденящий душу вой. Саймон увидел, что верхние клыки у нее длиной с ладонь. И как только во рту умещаются? Тело вязальщицы обмякло и медленно ушло под землю, будто утонуло в киселе.
Бард поднялся, вслепую сунул нож в ножны. Ощутил холод в ноге. Оказалось, руки дрожат так, что нож прошел мимо ножен и распорол штанину. Саймон огляделся вокруг. Узнал пару деревьев и поспешил вернуться к месту ночлега.
Чародейка удивленно подняла глаза на выбежавшего барда.
– Что с тобой?
– Извини, перенервничал.
Саймон протянул вперед руку. Лайза понаблюдала немного за крупной дрожью и приказала:
– Садись.
Бард присел на ствол упавшего дерева. Чародейка встала у него за спиной, положила ладони на виски. От ее рук быстро расходилась успокаивающая прохлада, все глубже проникая Саймону в мозг и снимая последствия стресса.
– Там… что-то такое… Подарок от магов, наверно.
– Тихо. Не дергайся, сиди тихо. Можешь не рассказывать.
Вскоре бард оправился достаточно, чтобы идти дальше. Лайза залила костер водой, погасив его, и шагнула прочь. Но тут же остановилась, вернулась, присела на корточки и коснулась золы кончиками пальцев. Раздвинула угольки. На месте костра под углями начал быстро расти густой темно-зеленый мох. Вскоре он покрывал все костревище. Мох прекратил расти и начал светлеть. Через некоторое время место стоянки было покрыто белесой растительностью и совсем не выделялось из окружения.
– Интересно.
Лес немного расчистился, идти стало легче, и Лайза перешла на бег. Саймон бежал чуть сзади, придерживая одной рукой перекинутую через плечо сумку. От предложения бросить ее бард категорически отказался.
– Лайза, а откуда ты знаешь, куда именно двигаться?
– А я и не знаю. Мы пересекаем Белый Лес насквозь, в надежде, что наткнемся где-нибудь на магическую башню. А там будем действовать по обстоятельствам.
Лайза резко остановилась, вскинула предостерегающе руку.
– Слышишь? – поинтересовалась она у спутника вполголоса.
Саймон задержал дыхание и прислушался к окружающей тишине.
– Вот опять.
Где-то неподалеку раздавался негромкий детский плач. Лайза с неоднозначным выражением посмотрела на барда, тяжело вздохнула и осторожно пошла в сторону плача. Саймон вздохнул не менее тяжело и зашагал следом, бурча вполголоса:
– Хотя звук был явно, просто-таки вызывающе подозрителен, герои проигнорировали голос здравого смысла и зашли в пещеру, ища, по врожденной склонности, приключений себе на…
– Тсс, – обернулась чародейка.
Девушка сделала еще шаг и остановилась, придержав также и барда.
Под засохшим деревом в двадцати шагах от спутников на белой траве стояла девочка лет пяти. Розовое платьице, белокурые локоны. Пухлые губки, искривившиеся в испуганной плаксивой гримасе. В руках милое создание держало плюшевого медведя. Заметив спутников, девочка подняла свои огромные небесно-голубые глаза, в которых блестели слезы. Лайза отчетливо скрипнула зубами.
– Что ж, чего-то подобного и следовало ожидать. Ну и что нам теперь с тобой делать, малышка? – обратилась чародейка к девочке, подходя ближе и присаживаясь на корточки напротив.
– Я заблудилась… – приготовилась разреветься та, прижав к груди игрушку.
– Так я тебе, мразь, и поверила, – усмехнулась Лайза.
– Кто это? – прошептал Саймон.
Девочка неожиданно оскалилась, слезы моментально высохли. Кукла в ее руках открыла глаза и пристально уставилась на чародейку.
Лайза небрежно махнула рукой, будто комара отгоняя. Игрушка вырвалась из детских рук и отлетела далеко в сторону, ударившись о дерево. Малышка пронзительно завизжала и закрылась руками.
Чародейка отбросила ее руки и схватила за горло, вставая. Тело девочки поднялось над землей, неестественно запрокинув голову, и засучило ножками в маленьких сандалиях.
– Где ближайшая магическая башня? – равнодушно поинтересовалась Лайза.
– Если скажу, вы меня отпустите? – пропищала девочка.
– Конечно, – улыбнулась чародейка.
По улыбке спутницы бард понял, что ничего хорошего существу, кем бы оно ни было, ждать не стоит.
– Там, – девочка махнула рукой на север. – Три часа быстрым шагом.
– Что ж, спасибо, – Лайза разжала пальцы и развернулась, чтобы уйти.
Девочка упала на землю, с трудом поднялась на колени, потирая горло, и злобно уставилась чародейке в затылок.
– Сволочи, – тихо пискнула она.
– А вот грубить старшим – нехорошо.
Чародейка молниеносно развернулась и, продолжая движение, влепила девочке пощечину внешней стороной ладони. Голова девочки буквально взорвалась, забрызгав кровавыми ошметками ближайшие деревья. Саймон вздрогнул от такого зрелища и поспешил за уходящей прочь спутницей.
– А игрушка?
– Зависимая единица. Без хозяйки не протянет и трех минут. Правда, в эти три минуты она может натворить дел…
За спиной раздалось бархатистое рычание. Саймон резко оглянулся. К ним большими скачками приближался огромный карикатурный медведь, сшибая деревья на своем пути.
На голову медведя с треском рухнула увесистая ветка, когда до спутников ему оставалась пара скачков.
– А может и нет, – продолжила Лайза, не моргнув глазом.
– Кто это был? – вновь спросил бард через несколько шагов.
– Маленькая дрянь. Навязывается к людям и портит отношения. Питается отрицательными эмоциями. Обожает крик и брань. Может принимать разные обличья, подходящие для конкретной ситуации.
Лайза внимательно посмотрела на спутника.
– Кстати, искренние чувства она испортить не в состоянии. Такой вот тестер.
Чародейка вновь перешла на бег, вынуждая барда сделать то же. Спутники продвигались на север.
Ветви неожиданно расступились, и Лайза чуть не выбежала на большую лесную поляну, еле успев остановиться в последний момент. Чародейка осторожно выглянула из-за ствола, изучая обстановку. В центре поляны шестисот локтей в диаметре находилась тонкая черная башня высотой около пятидесяти локтей. Остроконечную крышу башни венчала игла молниеприемника. На кончике иглы сиял багровый глаз без век. Окон, дверей или хоть каких-то щелей на гладких ониксовых стенах башни видно не было. Чародейка повернулась к спутнику:
– Надо бы заглянуть туда. Поискать книги, да и вообще – посмотреть, как маги живут. Ты пойдешь?
– Обижаешь!
– Ну, хорошо. Скорее всего, этот глаз наблюдают за окрестностями. Или поставлен для красоты, но лучше принять за рабочую гипотезу первый вариант. Надеюсь, что нас еще не заметили. Однако если мы в открытую выйдем на поляну, наверняка поднимется лишний шум. Поэтому воспользуемся одной штукой. Средство экспериментальное, надежность, соответственно, невелика. У нас будет что-то около пяти минут, пока оно будет действовать, чтобы попасть внутрь башни или убраться обратно под деревья. В эти минуты нас будет невозможно обнаружить визуально. За более длительное время и другие методы поиска разработчик не отвечает. Так мне объяснили, когда просили испытать "в поле".
Лайза достала из кармана маленький стеклянный цилиндрик, в котором оказались синие шарики-таблетки. Девушка вытряхнула парочку на ладонь, одну протянула спутнику, другую кинула в рот. Саймон осмотрел таблетку со всех сторон, осторожно положил ее на язык. И внезапно исчез. Хотя… не полностью. Над землей висели две глазные сетчатки. Чародейка, так же видимая лишь частично, шагнула вперед и на ощупь взяла барда за руку.
– Э-э, забыла предупредить, мы сами тоже не сможем видеть себя, – несколько запоздало добавила Лайза. – Поэтому координировать действия сложнее. М-да, ладно хоть можем вокруг себя что-то видеть, хоть бы и с таким спецэффектом. А то помню я одно средство… Надо будет сообщить разработчику, что вполне можно увидеть. Что он, сам не тестировал… Жуть какая, ну и сюрреализм.
Быстро подбежав к башне, спутники пошли вокруг нее, пытаясь найти хоть какой-нибудь вход. Он действительно вскоре нашелся и представлял собой еле заметный на фоне стены прямоугольный контур. Ничего, что могло бы открывать дверь, видно не было. Лайза задумчиво почесала нос, потом мысленно хмыкнула и постучала в нарисованную дверь. Как ни странно, это сработало. Контур слегка замерцал желтым светом, и часть стены исчезла, открыв проход в просторный холл, ярко освещенный световыми кристаллами.
Спутники поспешно заскочили внутрь. Стена за ними вновь заняла свое место.
Напротив входа за высокой стойкой на табурете сидел маг и читал газету «Времена». Он удивленно поднял глаза на открывшуюся дверь. Лайза быстро прыгнула к нему и волшебник потерял сознание, так и не поняв, что произошло.
За стойкой находилась открытая дверь, за которой начинался коридор. Глаза Саймона направились было идти туда, но чародейка удержала барда за рукав.
Через минуту действие препарата начало заканчиваться. Сначала видимыми стали кости скелета, затем вокруг костей начало расти облако кровеносных сосудов, проявились мышцы и сухожилия. Мускулатура быстро покрылась кожей и одеждой, причем они проявлялись одновременно.
Саймон посмотрел на свою руку, на спутницу.
– Жуть. Особенно впечатляет окончание невидимости.
– И не говори, мало было этих глаз летающих. Средство не магическое. Экспериментальное. Возможны какие-то недоработки, – заметила Лайза. – Единственное, чего не понимаю – как оно с одеждой работает. Прошлый вариант требовал раздеваться.
Саймон подумал немного, затем покачал головой, показывая, что у него тоже нет идей по этому поводу.
– А где мы, собственно? Как такой простор умещается в башне? Снаружи она казалась высокой, но достаточно тонкой.
– Магия. Если чего-то не понимаешь или что-то кажется странным – объясняй это магией, – пожала Лайза плечами. – Разве это не стандартный ход в рассказе?
– Ну это же моветон…
– Все же в магической башне это уместно. Вполне логично наколдовать искажение пространства, тем более, что такие заклинания существуют. Нам повезло, что на входе так мало охраны.
– Кстати да, всего один дядька. Почему никто больше не вышел нас встречать?
– Какая разница? Мы не гордые, сами зайдем, сами походим.
– Сами выйдем.
Коридор через десяток шагов круто свернул в сторону и плавно разделился на две широкие винтовые лестницы. Одна уходила вниз, другая вверх.
Лайза осторожно выглянула за поворот лестницы вверх, начала подниматься.
– Думаешь, нам туда?
– Ну, это все же таки башня? Логично идти вверх.
Ступени привели их под самую крышу башни, упершись в закрытую на простой висячий замок дверь из досок, скрепленных металлическими полосами.
– Больше похоже на чердак, нежели лабораторию мага.
– Согласна, пойдем вниз.
Спустившись под землю локтей на пятьдесят, спутники оказались в просторном и ярко освещенном коридоре овального поперечного сечения. Через десять шагов коридор резко поворачивал направо. Подойдя к повороту, Лайза присела и аккуратно выглянула.
Локтей через сто коридор преграждали металлические ворота на массивных петлях. На створках виднелись механизмы привода засова. Перед воротами стояли двое охранников и переговаривались вполголоса. Стражники были одеты в кольчуги из мелких серебристых пластин, напоминающих рыбью чешую. Брони плотно облегали торс, руки и горло, однако, похоже, движений не стесняли. На шее каждого стражника на короткой цепочке висел небольшой круглый медальон. Лайза отметила про себя кавалерийскую амуницию охранников: кожаные штаны, сапоги на каблуках, мечи-спаты на поясах.
