Вацлав Воровский
О «буржуазности» модернистов
И достаточно даже самого легкого знакомства с новейшей русской литературой, чтоб заметить, что она целиком вращается в узком круге идей, понятий и вожделений части нашей интеллигенции. Не аристократы Толстого и Тургенева говорят к вам со страниц новейшей литературы, не купцы и мещане Островского, Боборыкина или Найденова, не босяки и не рабочие Горького, даже не мелкое мещанство Успенского или Потапенко. Нет, это сплошь вольнонаемная интеллигенция нашего времени: адвокаты, офицеры, чиновники, литераторы да их куколки-студенты.
И это весьма характерно. Наше общественное развитие создало за последние сорок лет громадные кадры этой деклассированной интеллигенции.
Вышедшая из мелкой буржуазии (разночинцы), получившая среднее или высшее образование, а тем самым порвавшая фактически с породившей ее средой, она образовала своеобразный общественный слой. По своему материальному положению она стоит на уровне той же мелкой буржуазии, по своему развитию она находится на высоте современной буржуазной (крупнобуржуазной) культуры.
Из этого противоречия вытекает ее двойственность: с одной стороны, ее жажда испить до конца всю чашу современных (то есть опять-таки буржуазных) культурных благ, с другой – ненависть и презрение к богатой буржуазии, такой ограниченной и тупой, а в то же время пользующейся всеми этими благами.
Интеллигенция новейшей формации[1] ненавидит приобретающую и захватывающую буржуазию; в этой ненависти она охотно делает глазки пролетариату и пугает им буржуазию. Но она совершенно чужда стремлениям этого пролетариата, она не верит в них, мало того, она, в сущности (хотя и не всегда сознательно), враждебна им. Ее «идея» – не разрушение буржуазного мира, а завоевание его для себя, устройство в нем уютного для себя уголка. Ибо эта интеллигенция сама есть детище буржуазного строя и погибнет вместе с ним.
