полная версия

V. D.
Динуар

Полная версия

Знакомые лица

Свет возвращался в сознание Ленни мучительно и неторопливо. Казалось, в глотку залили свинец, и теперь он продолжает плавиться где-то в кишках. Сыщик застонал, будто старался взять жалостливую ноту с пластинки Шилдса.

Не доверяй за’ару с молоком!

Будь спокойна, карга, урок усвоен.

Полосы солнца тянулись по поверхности стола, и первое, что увидел Кравитц, когда зрение сфокусировалось, – злополучная шляпа. Она лежала напротив, словно заснеженный пик в закатных лучах. Не такая белая, какой могла быть. Поля истрепаны, на тулье осталась вмятина, там где один из амбалов приложился к его затылку, в серебряной ленте застряли льдинки стекла. Лори хотела почистить, он не позволил.

Фетровая шляпа висела на стойке у выхода из кабинета Шилдса. Одинокое пятно, такое белое, будто кто-то забыл его закрасить. Ленни осторожно провел пальцем по полям.

– Твоя?

– Кто я, по-твоему, гангстер?

В какой-то момент сыщик был уверен, что за кроссвордом у друга спрятан пистолет, и тот ждет повода выпустить в него обойму. Маленький женский браунинг. Его Донни ненавидел оружие.

«В том-то и дело, что я понятия не имею, кто ты» – грустно подумал гость.

– Клиент оставил.

– Будет моей. – Сыщик лихо нацепил находку. – Это ведь самая дикая история, которую ты слышал, да?

– Почему, она даже забавна. Дыра в стене континуума, сфера Шварцшильда, и все такое.

– А?

– Горизонт событий. Пространство вокруг черных дыр, из которого не может выбраться ничего. Даже свет.

В чем-то он совершенно не изменился. Все тот же Умник.

– Я сообщу, если у меня получится, – неловко пошутил Ленни.

– Окей, – равнодушно ответил Дон. Пластинка подвывала, как скулящая за окном дворняга.

«Окей» – это все, что ты мне скажешь, приятель?

– «Ф-ш-ш-ш-с-хкг», – по буквам повторил Терри, появившись в поле зрения. – Это все, что ты мне можешь сказать? Серьезно?

Он ходил враскорячку, как если бы шары натерло седлом или просто отбили в подворотне.

– Знаешь… – начал агент Брютс. Ленни решил называть его агент Мразь. – Знаешь, – начал агент Мразь, – как псов отучают грызть что ни попадя?

Он снова принес молоко и воду. Что теперь?

– Мажут перцем, допустим, косяк двери, и убирают миску с водой. Мелкие поганцы весь день носятся с обожженной пастью и больше не пытаются портить вещи. Если не слишком тупы. До моего бигля никак не доходило. Скормил его варану.

Агент Мразь поставил перед задержанным кружку. Он издевается?

– Так скажи мне, Ленни, ты особенно тупой? Тебя тоже скормить варану?

Техасец сделал крупный глоток, над губой остались тонкие усики.

– Там, откуда я родом, говорят, что молоко пьют только педики и младенцы, – с трудом выдавил из себя Кравитц. – И что-то для ребенка ты староват.

– Ты ж из Динаполиса, м?

– Вот именно.

До него доходило, как до бигля.

– Ха-ха. Смешной ты парень, Счастливчик. Ты бы пригубил, тебе сейчас полезно. Обезвоживание и прочая хня.

Это вселенная идиотов, догадался Ленни, а Брютс у них что-то вроде короля.

– Слушай, ты наверно думаешь, что я сволочь. Но поверь, я действую в твоих интересах.

Кравитц отрыгнул облачко огня.

– Я же в целом нормальный парень, окей? Но придет мой босс… – Брютс вскинул руки, молоко кляксой ударило по столу. – Такое и в кошмаре не приснится.

Ленни молчал. Его кошмары всегда были где-то поблизости.

– Прямо сейчас босс наверху, изучает твою книжку с картинками и пулевым отверстием мелкого калибра. Смекаешь?

Интересно, рассказать агенту Мразь, что я видел его с дымящейся дырой между глаз?

– А когда закончит, когда спустится… Короче, ты окажешься в заднице по самые яйца. – Терри поежился и изобразил нечто непонятное.

Если в дыре и были мозги, Ленни их не заметил.

– Но не переживай, такое могло случится с каждым. Просто расскажи мне, на кой черт вы со шляпой разнесли половину Рэнда и кто еще принимал участие в замесе. И, возможно…

– Убийства первой степени, – перебил сыщик. Он попытался достать большими пальцами подтяжки, но их не оказалось на месте. – Двенадцать покушений¹⁰³, грабеж, тяжкие телесные, и что там еще? – Он выдержал паузу. – И ты решил запугать этого за’ара?

***

– Постой, Билли, – донесся ленивый голос из темноты. – А это что у нас?

Бесцеремонные пальцы пролезли сыщику за спину и вытащили блокнот.

– Что там, ствол? – пробубнил невидимый Билли.

– Да не, мошна¹⁰⁴ какая-то…

Назвать «мошной» чехол ручной работы от «Gator holster»? Да лучше бы ему еще раз врезали по черепу.

– Скорее подсумок.

Давайте, парни, мочитесь мне в душу!

– Тяжелая хрень, впору колоть орехи.

– А что внутри?

Застежка открылась с характерным звуком.

– Скетчбук, или вроде того.

– Ну так и выбрось.

– Мистер Ди сказал принять клиента со всем барахлом. – Клиент почувствовал, как ему под трексу просовывают блокнот. – Ты же не хочешь злить мистера Ди, Билли?

– Да похрен уже, – снова пробубнил Билли. – Все достало. Жара эта гребанная. Толстяк, вообще, что там думает, или как?

– Ничего, что было бы приятно услышать.

Сыщик наконец узнал их. Понторезы в жутких шмотках и без мозгов.

– Типа, блэкаут? У него там панель сгорела, или че? – не отставал бубнящий. – Вчера Сант-Гуар отрубило, начисто. Пациенты небось передохли. В Доках¹⁰⁵ неделю перебои. У меня возле хаты фонари накрылись. Нет, прикинь, каково домой переться.

Ленни прикинул, как бугай с кровавой розой в петлице жмется в полночном мраке. Интересно, кого он опасается встретить? Саблезуба?

– Это из-за принципа, Билли. «Отсутствие доверия в нашем деле не лучший базис для сотрудничества» – его слова, не мои.

– Гмм?

– Короче, никто из нас не попадет на ту сторону, пока мистер Ди не вернет хвост¹⁰⁶.

Момент, то есть это шеф амбалов торчит веганскому распорядителю? Или о чем они тут?

– То есть, Джонни, я хохмы ради полдня таскаюсь с этим цветком? Хорошо, хоть этот мудозвон соизволил объявиться. Надо было в кафе брать, и делов.

В окончании фразы Черноватый пнул лежащего детектива, не позволив усомниться, кто именно тут мудозвон.

– Консьерж сказал свое слово, – твердо ответил Джонни, и Билли предпочел заткнуться. – Ну, взяли.

Так, значит, Рэдмонд – это Консьерж? И что значит «объявился»? Жесткие руки подхватили сыщика под мышки и потащили сквозь темноту.

– Ебучая роза, – снова начал ныть Черноватый. – Я как гребаный педик повсюду с ней. А знаешь, что за Рекой делают с педиками?

– Это морозник¹⁰⁷, – поправил Джонни. – Демонский бутон.

– И хрен с ним, – продолжал ныть Билли. – Если бы ты не просрал посылку, мне бы не пришлось давиться репой.

Каким макаром роза (будь она морозником или туфлей королевы) связана с репой? Сыщик рассчитывал, что ему еще представится случай потолковать с этими фруктами по душам.

– Там нет репы, Билли. Только семена саговника…

– Да пофиг мне.

– … без добавления масла и дрожжей – с нотками злорадства продолжал Толстопуз.

– Пусть зомби это жрут.

– Ты всерьез хочешь поручить это зомби? Они же тупые, как дети.

– Ненавижу детей, – откликнулся Билли и тряханул безвольное тело, будто именно детектив был предметом его ненависти.

– И не терял я посылку. Все вопросы к нашим партнерам на той стороне.

– И хрен бы с ними… Ну что, в Рэнд? Или снова попытаешь счастье в булочной? – Последнюю фразу Черноватый произнес с неясным подтекстом.

– Следи за языком, – бросил Толстопуз и тоже тряханул Ленни.

Я им, что, груша?

      На мгновение сквозь черноту век проступили контуры бульвара Стаута, запертые линией проулка. Бледные высотки скользили куда-то по искаженному горизонту. Замерший на выходе континенталь неторопливо плыл прямо на сыщика, словно лодка в прилив. Четыре тонны серебристого металла, раскаленного палящим солнцем, намеревались проглотить непутевого детектива с Гулд-стрит.

Ленни было хотел объяснить мордоворотам свое недоверие к колесному транспорту, но его голова врезалась в нечто твердое, и он снова пропал в темноте.

– С таким подходом парень вряд ли дотянет до обеда, – предостерег напарника Джонни, но Кравитц этого уже не услышал.

***

Следующее, что увидел Ленни, это пальмы, качавшиеся на лазурном фоне, как если бы его перетащили с одной панели комикса на другую.

В зеленых зарослях высилась немыслимой отделки башня, выполненная в палитре прилавка с мороженым. Мешанина линий и острых углов стремилась в небеса. Мечта геометра. Укрытые в арках окна отливали солнечным светом. Алхимик прятался в бункере. Консьерж распоряжается в дыре. Волшебник живет в башне, похожей на детский праздник. Сыщик вспомнил серьезную девочку из коридора. Дочь Лори.

Гребаный багажник континенталя, раскаленный, как адская духовка. Он мог запечься до смерти, или сгореть, как Шериф Кэссиди, если бы кар попал в аварию и загорелся. К последствиям теплового удара стоило отнести то, что над дискообразной крышей Рэнда восседал бананово-лимонный дракон¹⁰⁸. Резкие треугольные крылья полукругом смыкались над недостроенной площадкой, отчего казалось, что зверюга оберегает разоренное гнездо.

Впрочем, Рэнд оказался отнюдь не Рэндом. «Captain Deigh¹⁰⁹ Light» гласила вывеска. Разноцветные лампочки, похожие на кондитерское конфетти, мигали, будто их украли с аттракциона. Пальмы трепал ветер. Кравитц представил, что его тащат по туристической открытке.

Двое громил проволокли обмякшее тело вдоль накрытого грязной пленкой бассейна и начали долгий подъем по лестнице. Ноги колотились о ступеньки, как по стиральной доске. У Мамаши Марш была такая, и однажды она постирала на ней голову Ленни. Он все еще помнил звук, который издавал подбородок, подскакивая на металлических ребрах. И запах мыла.

Его швырнули на голый бетон, то ли на девятом, то ли на одиннадцатом этаже.

– Тед Купер. Из глотки зверя, – по слогам прочитал Билли, задумчиво разглядывая пряжку ремня. – Мерзкое пойло. Мягкое, как кисель. Такое говно пьют только педики и дети.

Дети? Из какой помойки ты вылез?

Бугай еще немного постоял над распластанным телом, а затем сильно пнул сыщика в висок. Обиделся на помойку, не иначе.

Ай.

– Жизнь – боль, – глубокомысленно заметил Джонни.

И этот туда же. Кажется, климат Динаполиса способствует развитию философского мышления у идиотов.

Дверь захлопнулась с драматичным лязгом, словно охраняла камеру смертников.

– Будем надеяться, он очухается, – донесся удаляющийся голос. – Если что, мистер Ди тебе не спустит.

– А хрен ли. Святоша сказал, этот чмошник положил на ферме кучу наших.

– Там не было наших, только федеральные агенты. И лучше не зови его «святошей»…

Дрип-дроп – стекала кровь на бетон, только не понятно, откуда. Волшебник живет в башне, нелепый дракон стережет его покой. Дрип-дроп – и вуаля: почти без усилий Ленни очутился в логове плохих парней. Создавалось впечатление, что сыщика тащат по сюжету невидимой силой.

– А знаешь, что еще можно сделать на эти деньги? – спросил Донни, когда Кравитц закончил неловкую шутку про покупку кара на гонорар. – Нанять приличную ищейку¹¹⁰.

Тик-ток – стучали приютские часы. Вы нанимаете нюхача, если действительно хотите кого-то найти. Или детектива – если недостаточно богаты. Бойскаут-Ширес, безусловно, мог позволить себе многое.

– Ты спрашиваешь, зачем вегане похитили Лори. Но на кой черт с таким делом твой приятель сунулся именно к тебе?

Тик-ток – золотой янтарь застежки пульсировал под закрытыми веками. Звук поднимался от пола. Звук дрожал между перекрытий, сочился из бетонных пор и отражался от стен. Дрип-дроп – черная кровь ударялась в пустой темноте, и эхо волнами резонировало по барабанным перепонкам. Мир вокруг прояснялся насыщенным черным, будто его рисовали углем на тонированном стекле, и Ленни увидел здание на несколько этажей насквозь. Наверное, так бывает, когда тебе окончательно отбили мозг¹¹¹.

Где-то внизу, за пересечением контуров стен и потолков, стояли двое. Их очертания путались в мешанине теней и линий.

– Парни Брутса выглядели, как кучка дрочил, – задумчиво сообщил мощный силуэт. Он говорил с гортанным акцентом, смягчая гласные.

– И тем не менее, пока мы движемся с минимальными потерями, – мягко отвечал второй, изящный и тонкий.

– В рот твои потери! – внезапно заорал мистер Акцент, но затем продолжил уже спокойно: – Если наш друг узнает… мы все потеряемся, и больше никогда не найдемся…

Это ли Волшебник? Какой-то он дерганный. Будто травоядный.

– Сначала нашему другу придется выбраться наружу.

– Для затравки – потеря посылки и нападение на конвой. Не удивлюсь, если именно наш друг спустил на нас этого психопата. Так что смерть Вонючки, скорее всего, тоже на его совести.

– Бог дал, Бог взял, – неосторожно отозвался собеседник.

Здоровенная тень метнулась и, видимо, схватила Изящного за грудки:

– Знаешь, я верю, что где-то глубоко внутри тебя действительно скрыта душа христианина. Продолжишь в том же духе, и клянусь, я вытащу ее наружу! – рявкнула тень, и контуры стен задрожали, а силуэты смазались, будто кто-то провел пальцем по туши.

– Угрозами ты унижаешь нас обоих, – с достоинством ответил обладатель души, и вспыльчивый отступил на два шага. – Я понимаю, Вэл, твой крест тяжелее моего, но не думай, что ты одинок в своем страдании…

«Они тут все чокнутые» – мелькнула глубоко в сознании острая мысль, и картинка начала расплываться.

– А, мистер Бенкс и мистер Блек. Надеюсь, у вас хорошие новости…

«Надо валить» – решил Ленни и окончательно провалился в никуда.

***

– Надо врезать как следует, – заявил мистер Бенкс или мистер Блек, – он и очухается.

– Только не по голове, – посоветовал другой. – Такими темпами он у тебя точно хвост откинет.

Кравитц успел очнуться, но все равно получил кулаком в живот. Это называется карма.

– Блять!

В колониальном интерьере у английской решетки¹¹² между линиями позолоченных колонн прямой, как гномон в рыцарском замке, в белоснежном костюме-тройке улыбался мистер Хопс. Бывший пансионарий был свежим и светлым, будто недавно сбежал из рая. На вид – настоящий консильери. Рядом с ним стоял невысокий, но чертовски мощный за’ар. Смуглый, почти черный, в пепельной футболке и в роговых очках, он был похож на учителя биологии, пережившего генетический эксперимент. Янтарные глаза с вертикальными зрачками¹¹³ твердо наблюдали за сыщиком.

Никто из них не был Волшебником. Даже не близко.

– Частный детектив Кравитц, известный как Счастливчик, проездом с того света, – объявил невозможный мистер Хопс. – И мертвые восстанут из могил…

Ленни помнил эти глаза.

– У тебя, наверное, голова раскалывается от вопросов?

      Перед ним стоял Вилли Дракс этого мира. Могучий, как греческий бог.

– Но мы тебе на них не ответим.

Новый мистер Дракс мог бы пройти насквозь бетонную стену. Или разорвать такого, как Кравитц, пополам.

– Зато ты расскажешь нам всё.

Его роговые очки стоили жизни тысячам черепах.

– Но сначала вы отдадите мне мое, – наконец вступил в разговор Вилли. «Я вырву тебе кишки и запихну обратно через глотку» – услышал сыщик.

– Я могу дать тебе пинка, – неловко улыбнулся Ленни, показав фиксу, как будто она могла сгладить острые углы. И снова получил в живот. Толстопуз и Черноватый, или Джонни и Билли, стояли рядом, как почетный караул. В петлице мистера Блэка красовалась все та же адская роза.

– Не стоит проявлять излишнюю агрессию, мистер Бенкс.

– Да, мистер Ди.

– Мистер Хопс, прошу.

Дракс обращался к подчиненным, как капитан в гребаном пиратском фильме.

Бывший пансионер скользнул по ковровой дорожке и легко извлек из нагрудного кармана Ленни медальон. Серебряный карандаш у горла, пряное дыхание на лице.

– Берущий у нищего дает взаймы Господу, – сообщил проклятый святоша, передавая безделушку.

Мистер Ди едва надавил пальцами и медный кругляш распался. Кравитц испытал неимоверное облегчение, когда захрустели половинки. Было два Дракса. И два мира. И из одного передали презент в другой. А значит, «обратная сторона» существует, и остальные версии Шилдса можно смело смывать в сортир.

Внутри медальона оказалась белая лента, исписанная мелким почерком. Какое-то время босс напряженно изучал находку.

– Бесполезно. Данные безнадежно устарели. – Он смял бумагу в кулаке. – Слышали? Вы абсолютно бесполезны, мистер Кравиз. Впрочем, как и всегда. На моей памяти, единственное, что вы сделали кстати, так это сдохли. Однако вряд ли это входило в ваши планы. – Он о чем-то пошептался с консильери. – Теперь о вашей судьбе. Вы умрете. Как и мы все, впрочем. Но конкретно вы – намного раньше остальных. А до того как ваше существование перейдет в фатальную фазу, наш дознаватель подвергнет вас определенным процедурам. Во-первых, нам интересно все, что вам удалось собрать о нашей организации, а также источники, из которых вы эту информацию почерпнули.

Он говорил легко и свободно, будто работал юристом в Бостоне¹¹⁴, даром что с нелепым акцентом. И что должно случиться, чтобы такой за’ар опустился до состояния помойного нищего? В любом из миров.

– Во-вторых, когда вы это расскажете (а вы расскажете), вас продолжат пытать до тех пор, пока вы не умрете. А умрете вы не раньше, чем узнаете, каково на вкус ваше правое яйцо. Таким будет наказание за то, что вы убили Вонючку.

Ленни хрюкнул от неожиданности.

– Вы что-то сказали, мистер Кравиз?

Вздернуть всех на рее! Карамба!

– В этом ты ошибся, приятель. Я не убивал никакой… вонючки.

– Вот как? – Брови над роговыми очками приподнялись. – Вы уверены?

Ленни был абсолютно уверен.

– Я бы запомнил.

– Мистер Хопс?

Жестом фокусника Тони извлек из воздуха газету и повернул ее Ленни. Обугленное помещение на фото и подпись «Чудовищное убийство в больнице». Подозревается Леонард Элмор Кравитц, частный детектив с Гулд-стрит. Бог вони далекого проулка передавал привет с того света. Гребаный пансионарий лыбился поверх страницы.

«Я убил Вонючку, – отрешенно подумал Ленни. – А следовательно, работаю на психопата, которого натравил на эту парочку клоунов какой-то мудак¹¹⁵. И теперь меня заставят жрать мои яйца».

– Я согласен, Вонючка слил жизнь в унитаз, – продолжал мысль мистер Ди. – Но я все равно относился к этому куску дерьма как к брату. В конце концов, он был мной, которому не так повезло. А вы его убили, да еще столь жестоким образом. Не уверен, что хочу знать зачем. Возможно, зверство просто часть вашей натуры. – Он немного помолчал. – Теперь ваш жизненный путь очерчен. Вопросы, пожелания, предложения?

– Я только надеюсь, что оно будет вареное.

– Вареное?

– Мое яйцо, – осклабился Кравитц и снова получил в живот.

***

Время как будто остановилось, когда пудовый кулак Толстопуза встретился с лицом Счастливчика. Под ударом щека детектива деформировалась, он почувствовал как костяшки медленно вдавливаются в скулу. «Будет больно», – успел подумать Кравитц, а потом мир ускорился, и стало больно. Кровь плеснула по шершавому бетону, как по холсту Джекки Поллокса.

Громадный за’ар нависал над ним, как утес. Утес в дорогом французском прикиде.

– Я вот что думаю, – дружелюбно начал сыщик. Он был жестко привязан к стулу на все том же девятом или одиннадцатом этаже. Стул удивительно прочно стоял на полу. – Разве меня не должен пытать тот другой чувак?

– Он задерживается, – улыбнулся Толстопуз и снова смазал по лицу. – Но я с радостью проведу с тобой время, mon ami.

– Нам же не обязательно это делать? Мы можем просто… ну знаешь, поболтать?

– Не волнуйся, мне это не в тягость. – Джонни зарядил еще раз, и фикса сдвинулась с зуба. – А ты хотел узнать что-то конкретное?

– Раз я все равно помру, может, расскажешь, что за херня тут творится?

– Ты ж, типа, детектив. Вот и расследуй. – Амбал провел легкую серию из трех боковых и одного прямого.

А я что делаю, дурная ты башка. Это называется допрос.

– Так, это, что там за тема с бумажкой в медальоне?

– Информация, – охотно пояснил мистер Бэнкс, остановившись в боевой стойке. На его белоснежном рукаве остались капельки крови. – Общая разница между планами около суток, но некоторые события происходят со значительной отсрочкой. И если знать заранее результаты матчей, скачек, и прочей фигни, можно нехило навариться.

«27-го июля», – сразу отметил Шилдс.

– Насколько?

– Да вот, отстраиваемся, – с какой-то особой гордостью развел руками громила.

Оказывается, вкусовое безумие воздвигали по проекту гангстерской шайки. Ленни от души расхохотался.

– Я сказал что-то смешное?

– Прости-прости. Я думал, вы здесь засели, потому что вам негде жить, а местные бомжи заняли все мусорные баки на районе… – Ленни снова зашелся от смеха.

– А ты хохмач! – Бэнкс с замаха пробил хохмачу в печень, где его кулак встретился с седельной кожей «мошны». Ты же сам ее засунул, идиот. – Вау! Что там у тебя, пресс?

Идиот по-детски подул на костяшки, а потом резко двинул локтем в многострадальную челюсть сыщика. Фикса не выдержала и пустилась в свободное путешествие по рту.

«Моя жизнь полосатая, как зебра, которая сгорела дотла, – грустно подумал Кравитц, проведя языком по обнаженному зубу. Зуб качался. – И кажется, очень скоро пепел заметут под ковер».

Толстопуз криво ухмыльнулся и занес кулак для удара.