Тоня Ивановская
Сторож Академии ведьм
Глава 17
– На выход! – скомандовала старуха, открывая двери.
Юнни поднялась с кровати, отложила письма для родителей и бабушки. Долго думала, писать ли Аиллу. Но что ему написать? Люблю, ждала, страдай теперь, что не спас. Или что? К тому же от мысли, что все это будет читать Риальд, становилось тошно. Ладно – письма родным. Но вот Аиллу… Нет уж. К тому же все равно не отправит. Поржет только.
Они вышли в пустынный коридор. Быстро добрались до винтовой лестницы и спустились. Оказалось, уют создан только в ее комнате. Остальная территория была самым настоящим мрачным подземельем: с зарослями паутины, скрипами, завывающим где-то над головой ветром и постукиванием цепей по камню, в сопровождении тяжелой поступи и хриплого дыхания.
“Должно быть, та самая охранка”, – подумала Юнни и стала всматриваться в неосвещенные участки прохода.
Толком ничего не разобрать, но попытаться стоило. И только когда они свернули за угол, Юнни поняла, что в темноте подземелья прячутся химеры. Она ахнула от ужаса, удивления и вместе с тем жалости.
– Чего вылупилась? – подтолкнула ее вперед старуха. – Не твоего ума дело.
– Это химеры? Зачем вы держите служебных химер на цепи?
– Не служебные они, – ворчала старуха.
– Дикие? – изумилась Юнни.
– Нет. Не твоего ума дело, девчонка. Иди давай. Милорд ждет.
На следующем повороте их встретил охранник, а потом еще один, и еще. Когда Юнни подвели к очередной лестнице, ее сопровождала целая делегация. Маловероятно, что они боялись ее побега, скорее сопровождение придавало некую торжественность, ритуальность ее проходу.
“Все-таки Риальд сумасшедший, – думала Юнни. – Но у него могущественные друзья, раз здесь собралось столько служебных химер. Вот только что же за чудовище может держать разумное родное существо в подземелье на привязи? Они же там страдают”.
– Поднимайтесь, госпожа, – неожиданно почтительно сказала старуха.
“Неужто охрана так дисциплинирует?” – ухмыльнулась про себя Юнни.
Она стала подниматься и вскоре перед ней распахнулись двери в просторный ритуальный зал. На полу уже светилась неизвестная ей разновидность магического пентагерона. Юнни была готова к тому, что будет участвовать в каком-то ритуале. Но до последнего надеялась понять, что это будет за ритуал. Сейчас же она стояла возле одного из углов, испещренного символами воды, и прощалась со всеми своими догадками. Ни одна церемония, из знакомых ей по истории жертвоприношения, не начиналась с такого дотошного и сложносочиненного призыва.
“Что же они собрались со мной делать?”
– Истерики не будет? – с усмешкой спросил Риальд, когда подошел к их впечатляющей делегации.
Охранники, не дожидаясь напоминания, разошлись по углам, а старуха учтиво откланялась.
– А должна? – спросила Юнни, все еще разглядывая пол и обдумывая смысл знаков.
– Не знаю, – он пожал плечами. – Слышал от бывалых: мол, обычно девушки плачут и молят, чтобы их отпустили.
– Не ту девушку изловил, – надменно ответила Юнни.
– Ошибаешься, – расплылся в улыбке Риальд. – Самую что ни на есть ту. Ведьму с потенциалом. А значит, сможешь в себя вобрать тварь побольше.
– Что?
– Ох, как глазки округлила, – он засмеялся. – Да, цветочек, я тебя сюда не в качестве кровавой жертвы привел. Ты носитель. А сейчас, – он махнул рукой одному из охранников, – ты познакомишься со своей новой сущностью.
На противоположной стороне зала была огромная дверь. Она скорее походила на ворота, до того была монструозная. Пара охранников быстро подскочила к громоздкому полотнищу и со всей дури ударила. Грохот был жуткий. Юнни даже подумала, что тот, кто стоит по ту сторону, мог и заикой сделаться. Скрежет металла об металл отвлек ее от этих размышлений, а когда двери приоткрылись, Юнни замерла, мгновенно растеряв крохи самообладания.
Это была она. Та самая уродливая тварь Чернолесья, что выползла из земли, когда Юнни упала в кусты шиповника. Те самые смрадные щупальца, безобразные ноги и непередаваемо-извращенное тело.
– Знакомься, Юнни, – прошептал на ухо Риальд. – Нравится новое воплощение?
***
Когда Марртард очнулся, он едва ли соображал, что произошло и где он теперь находится. Огромная темная полость бурого цвета, заполненная чем-то теплым и немного липким, страшила его. Маг не пойми почему колыхался на этой странной массе, как будто ничего не весил, как будто тела его теперь не существовало. Все это было странно, еще странней, что боли тоже не было, а когда полость зашевелилась… Нет, не так. Когда полость сжалась, вытолкнув его – вместе с новым потоком жидкости – в новую полость, маг совсем растерялся. Однако в этом месте Марртард вдруг почувствовал себя лучше. Он даже смог пошевелить пальцами, хотя магии в нем не было ни капли. Как же он теперь спасет Юнни? Решил во что бы то ни стало понять, что за странное место стало его пристанищем. Вдруг третий рывок – и мага снесло потоком жидкости.
Он чуть было не захлебнулся. Пытался выбраться, но жидкость так и била его о стенки полости. И наконец он осознал, что за влага его охватывает. Соленый вкус смерти даже после оной не забывается, и теперь маг был уверен: он бултыхается в громадной емкости, заполненной кровью.
“ОЧНУЛСЯ, МАРРТАРД? – ласково спросила рыба, и его тело само собой поднялось на поверхность. – ГОТОВ ВИДЕТЬ?”
– Что видеть? – крикнул Аилл, пытаясь пошевелиться.
“ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ, – пресекла его попытки рыба. – ТЕБЕ НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ ТВОЕ ТЕЛО”.
– И кому оно принадлежит?
“ВСЕЛЕННОЙ. МОЖЕТ БЫТЬ. МНЕ. МОЖЕТ БЫТЬ”.
– У меня нет на это времени, – зло крикнул Аилл.
“СТРАННО. Я ПОДАРИЛА ТЕБЕ ВЕЧНУЮ МОЛОДОСТЬ, НО У ТЕБЯ ВСЕ ЕЩЕ НЕ ХВАТАЕТ ВРЕМЕНИ”.
– Ты же знаешь…
“Я ВСЕ ЗНАЮ. И ЗНАЮ ТО, ЧТО СЕЙЧАС ТЕБЕ НУЖНО СОГЛАСИТЬСЯ”.
– На что?
“СОГЛАСИТЬСЯ ВОЙТИ В МОЕ СЕРДЦЕ. ТОЛЬКО ТАМ ПУТЬ К ВЕЛИКОМУ ЗНАНИЮ, К БЕЗГРАНИЧНОМУ ВИДЕНИЮ”.
– Я согласен. И как туда войти?
“ТЫ УЖЕ В НЕМ, – засмеялась рыба. – ТЕПЕРЬ И СОГЛАСИЕ У МЕНЯ ЕСТЬ”.
Полость – в которой он бултыхался, пытаясь не захлебнуться – осветилась и Марртард увидел, что и вправду он в могучем сердце рыбы. Кровь била волнами по мясистым алым стенкам, подсвеченная мягким желтым свечением. Это не казалось тошнотворным, скорее вызывало трепет. Никогда прежде маг не чувствовал себя таким крошечным и беспомощным. Возможно, от того, что тело ему не поддавалось и магии больше не было, возможно, потому, что впервые осознал, насколько велико тело божественного создания, на силу которого он однажды позарился.
Вдруг стенки стали стягиваться – принимая новую кровь, выталкивая застоявшуюся, – но маг не поддался течению. Он как будто замер, растворенный в теплом свечении. Вскоре он и в самом деле начал рассеиваться, а вместе с тем стал по-настоящему видеть.
Его сознание объяло все графство, а затем распространилось дальше. Только маг уже не понимал, что он видит, где он и как выбраться из безумного бесконечного потока чужих мыслей, чувств, успехов, трагедий, рождений и смерти. Проживание последних так захлестнуло его путами боли, никогда прежде он не чувствовал так остро потерю. Даже когда погибла Ли. Хотя прежде он и подумать не мог, что возможно ощутить что-то острее, чем потерю любимой. Сейчас же каждая частица его разума ныла от беспробудного понимания горя. Чужого, но такого же ясного и ярого, как свое. Только сейчас он в полной мере осознал, что подарила рыба Ли. Почему его безжалостная ведьма так быстро сгорела в вине и жалости. И только сейчас маг почувствовал, насколько она была права. Если бы он мог разразиться рыданиями, то, скорее всего, это сделал. Однако тела у мага не было, не было и собственных желаний. Вся его суть подчинилась течению мира. Бескрайнему морю инородных страстей и волей.
И вдруг он почувствовал химер. Новых, странных, с уродливыми душами – если можно то, что от них осталось, назвать “душами” – тоскующих в темноте, молящих о покое. Даже в потоке больного от хаоса мира, эти сущности были невыносимо несчастны. Каким-то чудом маг смог проникнуть в это ощущение, а потом появилась и видимость. Он видел как будто бы тварей, и как будто сразу регионы, где их тюрьмы. Пытался запомнить и, может, от этого немного протрезвел. А затем резко вспомнил, зачем он здесь. Хотя где здесь? Мысли Марртарда решительно отказывались выстраиваться в стройный ряд. Он вроде как помнил, но вроде как нет, и не он. Слишком много всего. Слишком много чужих мыслей сливались с его, вдобавок сильно размытыми.
“Химеры!” – он почти слышал свой собственный разум и вновь стал наблюдать за изуродованными душами.
Хотел посчитать, но тотчас заметил вспышку магии, где-то на севере. Приблизился. И тотчас обмер. Безобразная тварь ползала по ритуальному залу, но душа у нее была молодая, блестящая. Вроде даже знакомая. Что-то было в ней притягательное. Хотя испытывала тварь страшные муки. Вдруг маг увидел разрушение.
“Это Юнни, – вдруг вспомнил он и был оглушен своим собственным отчаянием. – Нет!”
“НАШЕЛ? – гремел простодушный смех рыбы. – И ЧТО ТЕПЕРЬ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ?”
Ее хохот вернул к нему сознание. Границы выстроились, и теперь маг чувствовал, где он, а где все остальные блуждающие в мире сущности. В тот миг такая сила его наполнила, что Марртард воссоздал тело и вновь рассеялся. Но лишь для того, чтобы переместиться из заточения рыбьего в ведьмовскую академию.
Марртард материализовался в большом ритуальном зале, где все присутствующие смотрели на него и боялись пошевелиться. Преподаватели уже который час поддерживали поисковое заклинания, но толку, ко всеобщему замешательству, не было. А когда возле входа появился мужчина, с которого стекала густая необычно переливающаяся кровь, вконец растерялись.
Маг тем временем прошагал по залу, оставляя кромкой плаща глянцевый алый след. Подошел к огромной карте империи, по которой бессмысленно кружил амулет поиска, и ткнул пальцем в несколько точек, оставляя на бумаге неприглядные кровавые кружки.
– Здесь преступники. Можете отправлять военных.
Затем он обвел одну из них на крайнем севере и хрипло сказал:
– А вот здесь не смейте показываться.
Из соседней комнаты выбежал виконт и собирался что-то спросить, но Марртард не хотел с ним разговаривать. Он прошагал мимо и у входа крикнул:
– Огюст, Декард и Мэй! Я вас забираю.
***
Когда Юнни очнулась, она все еще не могла пошевелиться. Перед церемонией Риальд наложил на нее оцепенение, чтобы не дергалась, и руки совсем не хотели слушаться. Да и ноги тоже.
“Что же со мной такое? – думала Юнни, – ведь чувствую, что снял чары, а тело совсем не слушается”.
Она ощущала себя странно, как будто и видела по-другому. Все и сразу. И перед собой, и позади, и даже сверху. А еще она почему-то была под потолком и на все смотрела с неестественной высоты, потому больше всего хотелось спуститься.
“Что за нелепица? Может, я сплю? Или головой стукнулась и теперь такое головокружение странное?”
Воспоминания улетучивались. Сейчас она смотрела на человека перед ней и понимала, что знает его. И даже мгновение назад помнила имя, но теперь совсем не понимает, кто он. Зачем здесь. Только странная тяга к нему есть.
“Должно быть, это потому что он улыбается, – попробовала улыбнуться в ответ, но лицо тоже не откликалось. – Друг. Наверное, он друг. Какой красивый и теплый, с сочной вкусной кровью под этой гладкой беленькой кожей, – тут же одернула себя. – Что за дикие мысли лезут мне голову?”
– С перерождением, цветочек! – еще шире улыбнулся человек. – Ты еще не привыкла, понимаю. Мне сказали, первые полчаса-час, пока душа разрушается, тело химеры почти не контролируется. Как думаешь, стоит тебя запереть, чтобы бед не наделала? Или будешь хорошей девочкой?
“О чем это он? Какая химера? Где химера? Меня зовут Цветочек?”
– Ладно. Привыкай пока. А потом научу, как в прежнюю форму переходить. Здорово, правда?
Внезапно в зал ворвался еще мужчина. Не такой красивый. К тому же от него веяло страхом и смертью.
“Стоп. Что? Почему я чувствую такие запахи?”
– Милорд, химеры мертвы! – завопил человек, а люди из темных углов выбежали из зала. – В замке что-то есть. Что-то… Оно просто откусило всем головы!
– То есть как откусило? – собеседник Юнни побелел. Теперь она чувствовала, как и его тело напитывается страхом.
– Да, милорд, – пытался забаррикадировать двери мужчина, когда из коридора стали доноситься предсмертные крики людей. – Спасайтесь, милорд!
Милорд засуетился, рассеянно осматривался, глядел то на Юнни, то на дверь.
– К черту! – отвернулся от нее и зашагал в сторону дверцы поменьше да в такой темноте, что и не рассмотреть ее толком.
Вдруг зал тряхнуло так, что Юнни подумала: прямо сейчас на нее потолок обрушится. То ли землетрясение, то ли взорвалось что-то. Только не под ними, а прямо тут. В зале.
“Нет ведь здесь ничего”, – подумала Юнни и попыталась сосредоточиться на том, что видит.
А увиденное перепугало ее до смерти. В центре стоял еще человек, весь в крови, что наводило ужас. И было вокруг него нечто черное, злое. Даже издалека она ощущала, что нет в человеке ничего кроме мрака и разрушения.
– Декарт!
Мужчина взмахнул рукой, и дверь в зал разлетелась в щепки. А затем вбежала химера – огромная пантера, размахивающая хвостом скорпиона.
– Поймай этого урода, – он указал на дверцу, – только не убивай.
Химера умчалась, а страшный человек двинулся к Юнни. Хотелось от него отползти, она совсем не помнила, как пользоваться ногами. Просто что-то двигала и мучительно медленно тянулась к ближайшему углу. Человек замедлился, даже пугающая черная материя, окружающая его, рассеялась.
– Юнни, не бойся, – сказал он спокойно. – Дай мне знать, если ты еще здесь.
“Кто такая Юнни? Как я могу быть не здесь? Боги, дайте мне от него убежать!”
– Юнни, стой, – он взмахнул, и она перестала контролировать свое тело, даже скорее зависла в воздухе. – Я сейчас покажу тебе твои конечности. Это страшно. Но так я пойму, здесь ли ты еще. Хорошо? Прости меня за это.
Он еще раз взмахнул, и ее тело начало непонятным образом скручивать, а потом она увидела нечто отвратительное, и это отвратительное было ее туловищем, из-под которого торчали уродливые ноги насекомого. И в тот самый момент она поняла, что как бы она ни пыталась кричать от ужаса, у нее просто нет рта, чтобы это сделать. Маг перестал управлять ее телом, и Юнни стала хаотично двигать тем, что она увидела, потому что наконец осознала, что она теперь не человек, а это гадкое чудовище с щупальцами и мерзкой жижей, стекающей с тела. Он подошел к ней и, стерев с плаща немного вязкой крови, прикоснулся.
– Прости, – печально сказал человек. – Чтобы вернуть все назад, мне нужно сделать тебе больно. И твое согласие. Скажи мне, Юнни, ты согласна?
Она не знала, как ему сказать. Чем? И как он вообще понимает, что она в ужасе, и почему хочет помочь.
“Кто ты?” – беззвучно спросила Юнни.
“Аилл, – тотчас зазвучал его голос. – Я люблю тебя. У тебя мало времени. Ты согласна вернуться ко мне?”
“Согласна”, – ответила Юнни, и сознание ее заполнило адское пламя.
***
Открыв глаза, она схватилась за свои пальцы, потом живот и, вскочив с кровати, обхватила себя руками.
– Кошмар. Это был просто кошмар, – Юнни начала истерически хохотать, пока не увидела в углу комнаты того самого страшного человека из ее сна.
Он сидел возле кровати и жег одним лишь взглядом. Эти черные глаза мгновенно напомнили о испепеляющем разум потоке, что мучил ее в, казалось, бесконечном кошмаре. Она вжалась в стенку напротив, соображая, куда бы от него сбежать.
– Кто вы?
– Аилл, – ответил мужчина. – Воспоминания вернутся не сразу. Хотя что-то, возможно, не вернется никогда.
– А химера? Вы отделили ее от меня?
Он покачал головой.
– Разъединить существа невозможно. Мне пришлось ее разрушить. Сжечь. Потому было так больно. Прости.
– Кто вы мне?
– Друг.
Юнни еще раз ощупала свое тело. Закатала рукава пижамы, чтобы убедиться, что у нее вновь нормальная, самая обычная кожа.
“Неужели не привиделось. Боги, этот ужас случился со мной на самом деле?”
– Получается, вы спасли меня, – он нетвердо кивнул. – Спасибо.
Юнни осмотрела комнату. Просторная и почти пустая, совершенно не похожа на палату или гостиницу, но и жилой назвать нельзя.
– Где я?
– В убежище. Здесь содержат тех, кому нужна защита и… особое отношение. Я долго не был уверен, что твое человеческое тело стабильно. Потому тебя решили изолировать.
– Так, погодите, – перебила Юнни. – Как давно я здесь?
– Несколько месяцев.
Юнни села на кровать, осмысляя произошедшее, а Марртард не мог отвести от нее взгляда. Как хотелось броситься к ней, сжать в объятьях, зацеловать растерянное личико. Но сидел, всеми силами заставляя себя не двигаться с места, не делать ничего, что может ее спугнуть, разрушить с таким трудом восстановленное им сознание. Вспомнит ли она его когда-нибудь, маг не знал. Как и не знал, чем аукнется проведенный ритуал в будущем. Потому решил быть другом. Оградить от всего, что может навредить ей, что может потревожить.
– А кто сделал это со мной?
– Идиот, – прошипел Марртард.
– Его поймали?
– Конечно.
– А кто я?
Юнни вдруг осознала, что действительно не помнит ничего за пределами кошмара. Начала подступать паническая волна, она стала глубоко и медленно дышать, уговаривая себя взять эмоции под контроль. Холодный разум – то, что ей сейчас нужно.
– Ты помнишь свое имя?
Она задумалась. Это тревожило Марртарда. Если даже имя не помнит, то их краткосрочное общение стерто без следа.
– Что-то короткое. Я помню, что я с юга. Там меня кто-то ждет, – она вдруг посмотрела на него с удивлением. – Почему-то мне кажется, что у вас есть кот. Мы близкие друзья?
– У меня несколько котов, – а самому хотелось крикнуть: “Мы вообще не друзья!” – Мы хорошо общались. Ты можешь доверять мне.
– С учетом того, что вы спасли мне жизнь, как я могу вам не доверять. А чем я занимаюсь?
– Ты ведьма.
– О, – она растянулась в улыбке. – Я хорошо летаю на метле. Помню, в полнолуние была в каком-то лесу… – она впилась в него глазами. – Аилл! Там был ты. Поймал меня.
Он вцепился в подлокотник, чтобы не наброситься на нее со своим счастьем.
– Получается, ты уже второй раз спас меня, – она задумалась. – Мы точно близкие друзья. Это ведь ничего, что я говорю “ты”?
Он неопределенно взмахнул рукой, потому что эмоции опасно путали мысли.
– Юнни. Мое имя Юнни, – она по-детски запрыгала на кровати. – Боги, я уже думала, что совсем спятила. А теперь помню. Я учусь в академии. Так, – она остановилась. – Ты не студент. Но точно как-то с этим связан. Профессор? Точно. Почему-то назвала профессором и теперь помню, что так и называла. Значит, я у тебя учусь?
– Нет.
– Хм. Странно. А когда я смогу вернуться?
– Ты хочешь вернуться?
– Ну, мне вроде как там нравилось, – она осмотрелась. – А тут совсем неуютно. Или мне запрещено?
– Нет. Как только доктора одобрят твое физическое здоровье, ты можешь вернуться к учебе.
– Отлично, – она потянулась. – Это так странно, я совсем не чувствую себя больной.
– Твое тело уже давно в порядке. Больше всего пришлось работать над… разумом.
– Замучила тебя, да? А ты тоже вернешься в академию?
– Нет.
Она перестала улыбаться. От его ответа стало очень грустно, Юнни решила, что хоть и не помнит, но сильно связана с этим человеком, раз реагирует на расставание такой тоской.
– Мне нельзя в академию, – поспешил он объясниться. – Я не хочу преподавать.
– Очень жаль. Мне почему-то кажется, что я всегда хотела быть твоей ученицей.
– Этого никогда не будет.
– Почему?
– Потому что отношения между преподавателем и студенткой запрещены. А я больше не могу показывать безразличие.
Аилл вскочил со стула и стал расхаживать по комнате, а Юнни наблюдала за ним и думала, что он ее больше не пугает. Несмотря на беспричинную нервозность и скользящую во всем этом невероятную силу. Рядом с ним она была совершенно спокойна.
“Показывать безразличие… Мы что же?”
Юнни посмотрела на него ошарашено. И тут на нее навалилось воспоминание. Тот самый момент, когда он требовал ее согласия.
“Сказал, что любит меня. А я? Как к нему отношусь я?”
Она встала с кровати и, перехватив его, обняла. Аилл замер, а потом со всей силы прижал к себе.
– Мне было так страшно, – тихо сказал он.
– Но не думаю, что страшней, чем мне, – улыбнулась Юнни. – Я не помню тебя совсем. Только чувствую.
– Этого достаточно. Даже сверх того, что достаточно.
Он отстранился, снял с шеи небольшой медальон и отдал Юнни.
– Я оставлю в академии кошек. А это защитит тебя получше всех них.
– Когда-то ты сказал, что я в безопасности, пока ты рядом, – вспомнила вдруг Юнни.
– Однако не уберег, – хмуро ответил Аилл. – Вернуться к учебе – это хорошее решение. Жаль, я не смогу быть все время рядом. Пока на тебе этот медальон, мне будет спокойнее.
Юнни надела его на шею и поцеловала мага в щеку, отчего у того глаза полыхнули неестественным синим.
– Спасибо, – поспешила отдалиться Юнни.
– Не бойся.
– Я не боюсь. Если только чуть-чуть, – она покраснела и поспешила сменить тему. – Итак. Ты меня спас. В академию не хочешь. Что будешь делать?
– Буду строить дом.
– Дом?
– Да. На острове. Чтобы было уютней.
– Звучит интересно. Можно будет посмотреть?
– Отведу, как только пожелаешь.
Юнни посмотрела на него лукаво и улыбнулась.
– А что, если я напрошусь в гости на выходные?
– Приду за тобой в пятницу и унесу на свой остров.
Она еще раз посмотрела на медальон, на Аилла и согласно кивнула.
– Тогда я буду ждать тебя в пятницу.
В оформлении обложки использована фотография с https://www.istockphoto.com по стандартной лицензии.
