полная версия

Татьяна Захарова
Стерва поневоле, или Инструкция по выживанию

Полная версия

Глава 22

  Ужин прошел спокойно. Я все-таки представила их друг другу: сестру и Регейро, назвав их по собственным именам. Ни Аллитер, ни Николета ничего не возразили. Пока оба поглощали ужин (я-то уже поужинала, поэтому просто налила себе чай), я прочитала письма: сначала от отчима, потом уже от Рамина, внука Валенсии.

  Ничего особенного в последнем письме не было: Рамин собрался жениться, у старшего внука планируется пополнение в семействе, и т.д. и т.п. Только в конце письма Рамин написал об отчиме. Как тот их нашел и долго уговаривал дать новый адрес Валенсии, они не поддавались. И вроде бы Дорантан смирился и отстал. Но спустя пару дней пришел к Рамину и попросил просто передать письмо Валенсии. Заплатил целых двадцать золотых за пустячную услугу (будет, на что свадьбу отпраздновать). Рамин согласился: ведь это только письмо, а адрес он бы никогда не дал, они все предупреждены Валенсией. На этом месте я выругалась тихо, но выразительно, вот насколько необразованный простой люд: ничего о магии не знает. А если бы вместо маяка было что-то более страшное?

  Письмо отчима к няне тоже не отличалось оригинальностью: Дорантан уверял, что он переживает за падчериц, не зная, как и где они устроились. Просит дать адрес или хотя бы рассказать о них в письме к Рамину. А ещё лучше передать письмо мне, чтобы я сама решила, как лучше поступить. В письме же ко мне отчим сначала тоже пытался быть вежливым и заботливым. Даже извинился за свое поведение и обещал, что такого больше не повториться. Правда, к концу скатился до угроз: написал, что он итак был достаточно терпеливым, но если мы не вернемся в течение месяца, Дорантан обратиться в службу дознания по поводу похищения Ники. Хмм… он, кажется, забыл мое предупреждение или, может, думает отвертеться от моих обвинений? Или не догадывается, насколько лучше него я владею теперь магией? По словам отца Дорантана выгнали из Академии ещё на первом курсе. И насколько хорошо знаю законы?

  Но Тьма его подери!!! Если он обратиться в службу дознания, меня могут и найти. Тронуть меня не посмеют, все-таки я адепт Магической Академии (а нам, в крайнем случае, родные стены могут и убежище предоставить), а вот Ники… Если в его руках будет сестренка – это конец. Пусть Дорантан по-своему привязан к ней (в отличие от меня Ники всегда была ласковым ребенком и искала любовь даже в роду Дорантана и находила её), но не хочу узнавать, что сильнее: привязанность к Ники или желание вернуть и наказать меня. Дорантан не знал, что на протяжении пяти лет после моего побега мы с Ники поддерживали связь через няню, наверное, даже думал, что я забыла про сестру. Теперь же он знает, что Ники – мое слабое звено. И это очень скверно! Ники на прощание написала письмо отчиму, что уходит сама по доброй воли, так как со мной ей будет лучше. Но, видимо, отчиму плевать и на её желания.

  Я снова выругалась и смяла письмо. Потом расправила и порвала на мелкие кусочки, потом на кусочки ещё мельче и, слеветировав их в камин, сожгла.

– Рина? – окликнула меня сестренка. Я посмотрела на неё: уже допивает чай.

– Всё нормально, – тихо ответила я на невысказанный вопрос. И вроде бы даже получилось её обмануть. Я налила себе ещё чаю и даже кусочек сладкого пирога положила на тарелку. И Ники расслабилась, а я продолжила обдумывать, как лучше осадить отчима. Письмо с предупреждением я ему оставила в тот же день, как Ники сбежала. Ещё одно письмо? Или лучше встретиться? И вопрос по проклятию остается открытым: подключил ли отчим Гавриила к нашим поискам? Неожиданно поймала взгляд Аллитера на себе, уж очень изучающим он был. Интересно, его эмпатия сейчас работает? Посмотрела на Ники: та как раз уже и чай допила. Окликнула её и как можно мягче попросила. – Иди, готовься ко сну. Я скоро приду. И учти, спать мы будем вместе, так что никаких поз, типа звездочки: придавлю мешающиеся конечности.

    Ники улыбнулась и кивнула. Интересно, и кто кого этой ночью будет оберегать? Я Ники, или сестренка заставит Аллитера держаться подальше от нашей спальни? Проводила Ники взглядом до лестницы и вопросительно посмотрела на Регейро.

– Плохие вести?

– Так себе, – я пожала плечами, не желая вдаваться в подробности. Да и лгать повода не было.

– Могу чем-нибудь помочь?

– Возможно, – задумчиво протянула я. – Но сначала скажи цену за молчание. Я не хочу, чтобы о них стало известно кому-нибудь в Академии, – кивком обозначила этих "них".

– Неужели даже Бес о них не знает?

– Может, догадывается… А вообще я их планировала на Новый год познакомить, – опять же смысла врать я не видела. Регейро кивнул и испытующе посмотрел на меня.

– За молчание я хочу поцелуй. Страстный поцелуй в губы, – уточнил Аллитер, заметив мою шкодливую усмешку. И сам подошел ко мне.

Я встала и потянулась к нему. Обняла за шею и страстно поцеловала его. Страсть изображать я умею. Регейро со сдавленным стоном прижал меня к себе, обхватив талию обеими руками. Он целовал меня жадно, иступлено лаская губами мои уста. Подавшись напору его языка, я открыла рот, впуская его. Позволила ему исследовать новую территорию и даже приняла участие в "битве", переплетая свой язык с его. Тем временем руки Аллитера путешествовали по моей спине, то нежно поглаживая, то порывисто прижимая к себе ещё ближе. То его пальцы путались в моих волосах в основании косы, то ласкали плечи, позвоночник. И да прикосновения были приятны и даже будоражили кровь… до того момента, как начали опускаться ниже талии. Снова глухой стон Регейро, и его руки властно обхватывают мои ягодицы, вжимая меня в свое тело. Я и до этого как бы "была в курсе" его желания, но теперь это игнорировать стало невозможно. Так! Насчет таких откровенных ласк уговора не было. А так как поцелуй прерывать я не имела права… Руками вцепилась в его кисти, стараясь поднять их повыше. Мои попытки проигнорировали. Поэтому я впилась ногтями в его плоть, надеясь, что боль хоть чуть-чуть отрезвит его. Не сразу, но Регейро все же среагировал: перехватил мои ладони, сжав их в собственных руках. И только после этого отстранился, прерывая затянувшийся поцелуй. Несколько раз глубоко вздохнул, успокаивая собственное дыхание, а потом виновато признался.

– Я несколько увлекся, – я хмыкнула, не скрывая ехидства. И он, наконец, посмотрел в мои глаза. – Тебе не понравилось? – тихо спросил он, не скрывая удивления. Я пожала плечами: поцелуй не был мне противен, но и приятным не был.

– Ты требовал страстный поцелуй, вот я и изобразила страсть.

  Регейро невесело усмехнулся и, выпустив мои ладони, шагнул назад. Думала, что на этом с объятиями покончено, но нет. Неожиданно мужчина обхватил мое лицо ладонями, заставляя смотреть ему в глаза.

– Я больше ничего не буду от тебя требовать, – с чувством произнес он. – Я не обещаю, что буду образцом благородства и рыцарства, как наш ректор. Не буду! Я буду бороться за тебя любыми способами… Но подлости, шантажа или насилия в отношения тебя я себе не позволю. Обещаю. – Я кивнула, принимая его слова к сведению и стараясь не показать своего скепсиса. Но Аллитер все равно его заметил. – Не веришь мне? Почему?

– Опыт, – я невесело улыбнулась. – Артем мне тоже много чего обещал… И я даже начинала ему верить, – попыталась высвободиться из рук Регейро, но он не выпустил меня, взглядом прося продолжить. – Однажды, после его серьезного косяка, он пообещал быть терпеливым. Обещал дождаться, когда и я захочу близости… Насколько же его хватило? Месяц? Полтора?.. А потом сильно разбавленное зелье в чае, который пила только я, вернуло все на свои места. Артем никак не мог понять, как же я его почувствовала. Даже полчашки не выпила, как понеслась в уборную, избавляться от него. Ненавижу "шепот ночи", ненавижу его мерзкий привкус. Наверное, в тот момент я и Артема ненавидела, хотя его можно где-то понять. Почему бы не воспользоваться подручными средствами, если девица оказалась настолько несговорчивой? Он выглядел виновато, когда я выходила из уборной. Очень виновато. А я понимала одно: не выпустит, ведь он явно рассчитывал на другое окончание вечера. И я пообещала, что приду завтра, сама, и все будет, как он захочет… Но только завтра.

– И ты пришла, – тихо закончил Аллитер. Грустно улыбнулась, ничего не ответив. Я не всегда сдерживаю обещания, или лучше сказать: сдерживаю их очень оригинальным способом. Так как я молчала, Регейро ещё тише спросил. – Ненавидишь Артемия?

– Ненависть – это очень сильное чувство, – сказала я, покачав головой. – Она выжигает душу, так что нет… – у меня есть более достойные объекты для ненависти. – Но в «добровольность» я больше ни с кем не играла и играть не буду… – Минутная пауза и мой осторожный вопрос. – А о чем вы с Артемием сегодня говорили?

– Ты поэтому меня сегодня искала? – уточнил Регейро.

– Нет, – тихо сказала я, снова прислушавшись к своей судьбе. – Узел. Я думала причина ты. – Хмм, так и есть, я сейчас на ответвлении, что идет по краю узла, а, следовательно, Аллитер и есть мой «пропуск» на эту дорогу. Правда, впереди ещё развилки. Посмотрела мужчине в глаза и сказала, не скрывая иронии. – Кстати, я давно хотела спросить: Артем в курсе твоих планов насчет меня? – Аллитер отвел взгляд, но все же кивнул. И я не сдержала любопытства. – И? Как он к этому отнесся? – он посмотрел на меня и признался.

– Плохо, – минутное колебание и спокойные слова. – Он хочет встретиться и поговорить с тобой, – я поморщилась, даже не пытаясь скрыть свою реакцию на это сообщение.

– Я не хочу его видеть, – не просила ни о чем, просто ставила в известность. Регейро криво усмехнулся и прошептал.

– Я передам ему, что ты против. – он провел большим пальцем по моей щеке и ответил на ранее озвученный вопрос. – А говорили мы о тебе и медальоне. Артем не помнит его.

– Он раньше был под высшей иллюзией подковы, – созналась я, пожав плечами. Аллитер кивнул, будто подозревал что-то в таком роде.

– Кейра, почему Артём так уверен, что был у тебя первым? – я дернулась, скидывая его руки, и отступила назад.

– Спроси у него, – холодно сказала я, желая побыстрее закрыть эту тему.

– Спрашивал, и не раз. Он молчит. – Аллитер внимательно смотрел в мои глаза: надеялся увидеть ответ? Я хмыкнула. Что ж радует, что хотя бы клятву Света он сдерживает. Да, однажды он буквально заставил меня признаться, что я обманула Верриса (правда не поверил мне, но в итоге узнал мою маленькую тайну). И да, это и был его косяк, и я не буду об этом сейчас думать. После минутной тишины, Аллитер признал очевидное. – Ты не скажешь… И о его косяке тоже… Также как и от кого эти письма. – я пожала плечами: радует его догадливость. Аллитер выругался. – Ладно, – прошипел он, не отводя глаз от моих очей. – Ты как-то сказала, что тебе нужно что-то из Способностей Истинных Целителей. Что это?

Шарх побери! Я совсем забыла. Хотя сейчас это не первоочередная задача.

– Я не думаю, то есть я не уверенна, что об этом стоит разговаривать с тобой. Да и неважно это пока… – и прежде чем он что-то возразил, спросила то, что мучило меня уже недели две. – Скажи, это ты «вылечил» сотрясение, что сам же мне и устроил? Просто утром я удивилась, что чувствовала себя хорошо и даже все синяки с тела исчезли. Тогда я подумала, что это совесть у Теодора проснулась, но сейчас… Да и облегчение в твоем взгляде: скорее всего Теодор тебя тогда застал в лечебном крыле, и ты подумал, что исцелив меня, подставил тем самым.

– Да, – просто ответил он. И тишина: честно, не знала, что сказать? Спасибо, что вылечил то, что покалечил? Напряженный взгляд Аллитера (как будто понял мои проблемы) и неожиданный вопрос. – Кейра, а ты помнишь наш первый спарринг на безмагических поединках? – покачала головой, не понимая, куда он клонит. – Я тогда растерялся, не зная, как вообще биться с такой хрупкой девчушкой… Ребята это заметили, рассмеялись, и кто-то ляпнул, что биться с тобой нужно как с мужиком. И Веррис согласно закивал, а ты ничего не возразила. – А что я должна была сказать: пожалей, не бей меня? Аллитер дотронулся до моей щеки и, не отрывая взгляда от моих глаз, признался.– Я не хотел быть жестоким с тобой. Правда, не хотел, даже когда понял, что ты изменяешь Артему с Веррисом. А потом когда осознал, что и меня влечет к тебе… Я возненавидел и тебя, и себя, и весь мир. Всех! Потому что нет ничего худшего, чем мечтать о девушке, на которую ты даже смотреть не имеешь права. – Я растеряно моргнула: это он хочет сказать, что влип ещё на третьем курсе? Бред! – Когда же ты сказала, что не будешь женой Артемия…

– Глупость, – пробормотала я, невольно перебивая его исповедь. – Какую же глупость я сотворила?

– Перестань, Кейра, – попросил меня Аллитер и вновь погладил по щеке большим пальцем. – Я итак понимаю, что ты не догадывалась о моих чувствах, И что не рада, что своим признанием развязала мне руки. Но, честно говоря, я не уверен, что и дальше смог бы скрывать их. Держаться на расстояния я уже был не в силах. Выдержка изменила мне в тот момент, когда я поцеловал тебя… Я так давно мечтал об этом, что когда ты оказалась так близко, я просто не смог сдержаться.

– А ты понимаешь, что… – я задохнулась от негодования. Глубоко вздохнула, призывая к спокойствию. Это просто причинно-следственные связи. Я всегда знала, что у любого события есть и причина и последствия. Это всего лишь очередной пример. Ещё один глубокий вздох и тихое признание. – Что если бы ты не повел себя так нагло, лорд Аскар, вполне возможно, оставил бы все свои «хотелки» при себе.

– Вряд ли,– очень тихо сказал Аллитер. – На полигоне, когда я прижал тебя к себе, от него пришел такой сгусток эмоций: и ревность, и злость, и сожаление, и даже зависть, что он не может так поступить: взять и прижать к себе.

– Ты уверен, что это только эмоции ректора были? – я с сомнением смотрела в темно-серые глаза: ведь там и Веррис рядом был, вдруг он немного попутал. Аллитер просто убежденно кивнул, а я на секунду закрыла глаза. Но Аскар же ещё несколько дней не предпринимал никаких активных действий: только после лжи декана «перешел в наступление». Но, наверное, именно в тот момент взрослые мальчишки решили посоревноваться за игрушку, то есть за «сердце» прекрасной дамы. Я отвернулась, заставляя себя промолчать, а то очень некрасиво получается: Аллитер мне душу изливает, а я в ответ только и делаю, что предъявляю претензии. Хватит, Кейра, твое возмущение уже ничего не изменит. Глубокий вздох и я смотрю в глаза Регейро. – Аллитер, я устала – неделя была сложной. Да и мне ещё о многом нужно подумать. Можно я пойду?

– Может, лучше мы обсудим то, что ты хочешь обдумать? И придумаем выход там, где его нет… Ты же знаешь, что я буду молчать? – предложил Аллитер с улыбкой. – Одна голова – хорошо, а две…

– Это монстр, – резко закончила за него я. – Спасибо за предложение, но нет. – Аллитер с досадой покачал головой, а потом махнул рукой, отпуская меня. Быстро чмокнула его в щеку. – Спокойной ночи.

И легко выскользнув из его объятий, пошла к лестнице. Причинно-следственные связи. Как часто они портили мне жизнь?! И сейчас все усложняют. Причина – Рамину нужны были деньги на свадьбу. Следствие: я должна думать, как выбраться из западни. Хотя чего думать. Шаг первый: поговорить с ректором, необходимо довериться ему хотя бы в малом. Признаться, что я обучаюсь в академии инкогнито, и что мои родичи не должны знать, где я. Следствий из этого признания будет много, слишком много. Даже не хочу просчитывать их все. Шаг второй: встретиться с Дорантаном и припугнуть его. Параллельно, неплохо бы понять, подключен ли Гавриил к нашим поискам. Третье: решить вопрос с обучением Ники. Не хотелось бы терять полтора года обучения в интернате, да и друзьями сестра там обзавелась. Второй и третий пункты просто кричат о том, что нужно будет вернуться в коттедж в Эскалоне, чтобы понять смог ли маг, нанятый отчимом, установить точное место активации маяка. Если нет, то можно будет позволить Ники продолжать обучаться в Эскалоне, если да – поговорить с отчимом поубедительней. А чтобы так рискнуть, нужно подготовить каскад порталов, минимум 3-4 штуки, ведь после разговора с Дорантаном надо будет улепетывать. Но шарх, если я построю портал, отчим поймет, что я серьезно обучаюсь магии. Амулет? Надо будет подумать. И ещё неплохо бы иметь возможность затирать след, как это сделал Аллитер сегодня, а то если маг опытный, то никакой каскад порталов не поможет скрыться. И да, возможно, я его все же подключу. По крайней мере, с ним мне проще расплачиваться, а так быстро строить портал может только он и ректор (но насчет последнего – не уверена, может ли он «затирать след»).

Неожиданно поняла, что уже пару минут стою под дверью нашей с Ники комнаты. Усмехнувшись, открыла дверь. Ники ещё не спит, жаль.

– Рина, а Аллитер – это один из твоих кавалеров? – спросила она с любопытством. Я кивнула и бросила файер в камин. Дрова моментально вспыхнули, и в комнате сразу стало уютнее. Подошла к своей сумке и начала перебирать содержимое: как будто и сама не знала, что пижамы там нет. Ладно, спать буду в рубашке, что на мне. А Ники тем временем продолжила расспросы. – А второй – это лорд-ректор Аскар? – я снова кивнула, разуваясь и присаживаясь на кровать со свободной стороны. – Они оба такие… красивые и мужественные…

Я закатила глаза: и когда она Аскара рассмотреть успела?

– Ники, давай спать. Завтра все обсудим.

– Риина, – как-то робко позвала меня сестра. – А что с моей учебой?

– Завтра, – настойчиво повторила я. Стук в дверь прервал наши препирательства. Со вздохом встала и подошла к двери. Не удивилась, увидев Аллитера с какой-то белой тканью в руках.

– Я подумал, что у тебя, наверное, даже рубашки запасной нет, так что…

– Это твоя рубашка? – уточнила я.

– Да. Как вариант, могу предложить ночную сорочку, что я купил тебе в подарок, но боюсь схлопотать подзатыльник, – он пожал плечами с какой-то хулиганской улыбкой. – Она не для сна…

– Даже слышать о ней не хочу, – фыркнула я, забирая белую рубашку у Аллитера. – Что я должна тебе?

– Ничего, – буркнул Регейро и уже собрался уходить, но я удержала его за руку.

– Спасибо, Аллитер, – я мягко улыбнулась. – Но на будущее: мне проще, когда ты назначаешь цену сам.

– Я учту, Рина, – сказал мужчина и поцеловал мою ладонь.

– Не называй меня так, – очень тихо попросила я прежде, чем закрыть дверь за ним.

– Уборная в конце коридора, ванная – соседняя дверь, – уже из-за двери сказал Аллитер. – Спокойной ночи, Ники, Риночка.

Я зарычала, Ники захихикала. Интересно, а как Аллитер сокращает свое имя? Алик?

Пока ходила умываться, опять задумалась о предстоящей встрече с отчимом. С моим кошмаром, призраком беззаботной жизни, той, что была, пока он меня не замечал. Драка с Артаем в библиотеке имела и причину и следствие. Причина: он увидел меня с Уланом, сыном старосты ближайшей деревушки, видел наш первый поцелуй в снегу. Я его тогда не заметила, поэтому никак не среагировала на появление «братишки» в библиотеке. Я искала книжки по азам магии (почувствовала просыпающийся дар, а с кем посоветоваться не знала), когда Артай зажал меня в углу и начал издевательски допытывать, не оставила ли я ещё и честь в том же сугробе. Говорил, что отец был прав (он и раньше доказал его правоту, показав мне Древо лас Балконских), что я тварь неблагодарная, что якшаюсь с такими же, как я сама, отбросами, и что я не ценю его заботу. Повторил, в который раз, требование быть поласковее с будущим Главой, приютившего нас с сестрой, Рода. И даже пытался продемонстрировать, насколько я должна быть ласковей (ему было 17 лет, гормоны просто бушевали), нагло поцеловав меня. Силой раздвинул губы, проникая языком в рот. А я… я растерялась, не понимая, что он вообще делает. Правда, быстро додумалась укусить его язык. А потом врезала ему между ног, потому что за последние несколько месяцев, что он учился в Военной Академии, он стал реально сильнее, и на попытки оттолкнуть его вообще не шелохнулся. Хотела убежать из библиотеки, но Артай успел схватить меня за щиколотку и повалил на пол. И началась куча мала…

Мы даже успели уронить невысокий стеллаж, когда на шум явился отчим. Долго смотрел на нас, пытаясь пристыдить, потом спросил о причинах драки. Но судя по взгляду на меня, догадался о многом сам. Не ожидала его заступничества, но Артаю достался весомый подзатыльник. Мне же… ещё один долгий взгляд и задумчивое «выросла». Это, конечно, мне он польстил: я только начала превращаться из симпатичного, но немного угловатого ребенка в привлекательную девушку с приятными округлостями. Да, преображение было стремительным (не прошло и месяца после первой крови, как у меня уже обозначалась грудь), но слово «выросла» было явно не к месту. Артаю отчим выделил деньги на снятие собственной квартиры в ближайшем городе, где тот обучался, и на девушек (чтобы спустил весь юношеский пыл, а не лез к сестре).

Мне же отчим определил довольно странное наказание. Я должна была теперь всегда трапезничать с ними, причем выглядеть я должна «прилично», то есть мне в срочном порядке пошили «взрослые» платья (и отчего-то они по фасону напоминали мне мамины). И личную служанку приставили, которая стала прибирать мои волосы в сложные прически. Чуть позже Дорантан и моим образованием озаботился, до этого я присутствовала на занятиях Лешика, младшего сына отчима, который на год меня старше, по собственной инициативе. На уроках этикета и танцев, которые стали неожиданно обязательными для меня, Дорантан даже присутствовал неоднократно. Можно было бы все это оправдать его желанием «огранить алмаз», чтобы подороже продать меня на рынке невест. Но Шарх, мне ещё и тринадцати лет не было, а замуж раньше шестнадцати не выдают. Да, даже если он увидел у меня Дар, а с ним моя цена возросла раза в два, то нанял бы мне учителя магии, чтобы я хоть научилась его контролировать… Но нет, об одаренности он молчал.

Решительно отодвинула воспоминания подальше и быстро переоделась. Рубашка Аллитера была белой и доходила только до середины бедер, больше претензий к ней не было. Мягкая, приятная к телу: я даже бюстгальтер сняла, чтобы прочувствовать её в полной мере. Но едва я легла на кровать, как Ники опять пристала ко мне с вопросами.

– Почему ты сбежала из дома отчима, Рина? – шепотом спросила сестренка. Я выдохнула и повторила уже привычный ответ.

– Расскажу, когда повзрослеешь… Ты ещё маленькая.

Раньше Ники смирялась с таким ответом, но не в этот раз. Как-то слишком понимающе посмотрела в мои глаза.

– Это ведь он, Дорантан, вынудил тебя… – Ники опустила взгляд и продолжила совсем тихо. – В ту ночь я проснулась от твоего крика, – да, наши спальни были соседними, и вполне возможно, я разбудила её. – А потом пожар… и отчим в одном исподнем, что быстрее всех оказался у дверей твоей комнате. Он ведь выходил или, лучше сказать, выбегал от тебя? Ещё и ожоги на его лице и теле.

Да, Ники, оказывается, уже повзрослела. И сама может прийти к правильным выводам, даже без моих подсказок. Странно, что она все так хорошо запомнила, ей же было всего семь. Я отвела взгляд. Не хотела просвещать сестренку об этой грязи, но и врать ей не собиралась. Поэтому глубокий вздох, проверка: Аллитер все ещё в ванной, и мой тихий шепот.

– Я слишком похожа на нашу мать, – и тишина: только треск поленьев в камине. Чтобы я не думала об отчиме, но он, действительно, любил Арианну, странной, неправильной любовью, но любил.

– Ты пытаешься его оправдать? – пораженно спросила Никтэрия. Я удивленно посмотрела в синие глаза полные слез.

– Никогда! – резко ответил я, схватив её за плечи. – Я просто объясняю, почему не забрала тебя оттуда раньше, – я скривила губы в едкой усмешке, отпуская её плечи. – Отчим ведь не педофил, про то, что я уже девушка, он знал. Как знал и про мой Дар, хотя магия только просыпалась во мне.

Я далеко не сразу осознала последнее, гораздо позже, когда пыталась понять, почему не смогла обжечь его огненным заклинанием, ведь свечи я уже зажигала спокойно. А в ту ночь я просто сбежала… бежала ночью по лесу, к единственному человеку, кто мог помочь, спасти, спрятать. К няне, что жила в трех часах пешего пути, в деревеньке, расположенной неподалеку от Родового замка отца. Падала, запинаясь в темноте о коряги, сдирая ладони в кровь, поднималась и снова бежала, не обращая внимания на царапающие лицо и руки ветки деревьев и кустарников. Я ведь даже о Ники не подумала, когда схватив одежду, ринулась в тайный ход. О медальоне как-то вспомнила (может, потому что брюки и рубашка были спрятаны в том же углу, где был и тайник). И на кухню додумалась заглянуть, чтобы стащить хоть какую-то обувь, да и чью-то шаль прихватила, на дворе было только начало весны. События той ночи так часто снились мне в кошмарах, но в тот момент я плохо понимала, что творю. Помню, что долго стучалась в окно Валенсии, помню даже, как она вскрикнула, когда разглядела ночного гостя. Не сразу осознала, что она как-то сразу обо всем догадалась, поэтому и побежала к кузнецу. Понимала, что отчим будет искать меня, и найдет, ведь про няню он знает. Помню и как шарахнулась в сторону, увидев этого громадного чужого мужика, что откликнулся на зов соседки. Варок долго смотрел в мои широко распахнутые от ужаса глаза, а потом снял с себя куртку и завернул в неё абсолютно чужого чумазого ребенка. Взгромоздил на коня полученный сверток и повез в далекую деревушку на границе провинции, к лучшей целительнице наших краев и дальней родственнице Валенсии. Я не помню, сколько мы ехали, я, кажется, даже задремала. Проснулась, когда Варок начал снимать меня с седла. Несколько шагов до двери коттеджа сделала самостоятельно, и только когда кузнец постучал в дверь, вцепилась в его ладонь, неожиданно испугавшись, что меня прогонят. Плохо запомнила, что говорил кузнец, кажется, он и записку от няни Вали передал Кассии. Зато хорошо запомнила ласковую улыбку целительницы и слова странной для меня похвалы: «Не перегорела. Молодец!»

Тряхнула головой, решительно отбрасывая воспоминания прочь. И постаралась мягко улыбнуться сестре, которая, казалось, вот-вот расплачется.

– Ведь, я не зря просила одеваться тебя по-детски до последнего и делать смешные прически. И забрала от Дорантана едва ты стала девушкой и почувствовала Дар, хотя, по сути, забирать тебя было некуда. – Да, в начале четвертого курса мне пришлось сорваться посреди недели, когда разговорник, что был завязан на Ники, ожил. И её короткое, но такое счастливое признание: у меня МАГИЯ проснулась, вызвало сначала приступ паники. Все, что я ответила: собирай самое необходимое и беги к няне, буду у неё через пару часов. Это позже я её поздравила и вместе с ней разделила радость. Но тогда… тогда я судорожно обдумывала, куда её можно спрятать. И хватит ли у меня на это сбережений.

Неожиданно поняла, что Ники обнимает меня и тихо плачет на груди. Что такое? Погладила её по голове, аккуратно проникая в мысли. Ах, ты ж! Тролля тебе в печенку, Риина! Яснее надо выражать свои мысли.

– Ники, – позвала я её, отстраняя от себя. Взглянула в синие глаза и сказала. – Я отбилась, Ники, я отбилась от отчима.

– Как? – всхлипнув, спросила она.

Не поверила. Ну да, откуда у двенадцатилетней девчушке взяться силам, чтобы отбиться от взрослого мужчины, к тому же одаренного? Пусть Дар у Дорантана был слабый, но щит от огня он удержать смог. И вся наука деревенских мальчишек не помогала. Поэтому я и закричала, понимая, что именно хочет от меня отчим. И я испугалась, испугалась так сильно, что призвала магию в защитники, до этого момента я старательно скрывала свой Дар. Но огненное заклятие не причинило Дорантану вреда. И вот тогда меня охватил ужас, и я вновь закричала ещё громче: «не надо!». Я дернулась в отчаянной и безуспешной попытке освободиться. И в следующее мгновение вспыхнула белым пламенем. Только позже я узнала от Кассии, что я пробудила в себе Истинное Пламя. В тот же момент я с трудом осознала, как отчим отскочил от меня, как вспыхнула кровать, но огонь не причинял мне вреда, я сама все ещё пылала. И только крик Дорантана: «Пожар!», немного отрезвил меня. И сейчас я призвала Истинное пламя, выставив ладошку чуть в сторону, чтобы не задеть сестру.

– Вот так! – прошептала я, и на ладони появилось белое пламя. Никтэрия удивленно ахнула: значит, признала, даже ей я не признавалась в этом Даре. Редкий, очень редкий дар! Проявляется у сильнейших элементалистов в самые критичные моменты, когда смертельная опасность заставляет активироваться всем резервам организма. Не знаю, почему он проявился у меня (я ведь не элементалист, и тем более не сильнейшая), но я очень благодарна мирозданию за него. Потому что вовсе не уверена, что смогла бы пережить насилие отчима. Тогда я ещё верила, что честь и достоинство девушки как-то связаны с девственностью. Да и реакция няни (расплакалась от облегчения), когда Кассия сказала, что отчим не успел меня обесчестить, только подтвердила эту теорию.

– Рина, – прошептала Ники и протянула руку к огню. Я резко погасила пламя и укоризненно цокнула языком. Ники виновато скривилась: да, от него ничего не спасет. Так что с этим пламенем надо быть очень аккуратным. Неожиданно услышала шум в коридоре: Аллитер вышел из ванной и пошел к себе. Щелкнула Ники по кончику носа и непререкаемо сказала.

– А теперь спать, Ники. У меня завтра будет непростой день.

Сестренка завозилась, устраиваясь поудобнее. Легла. Но тут же снова начала ворочаться. А потом сдалась и попросила.

– Риина, спой мне колыбельную. Ту, что пела мама.

– Ники, ты же знаешь, я не умею петь, – я чуть поморщилась.

И Ники умоляюще посмотрела в мои глаза. Выдохнула, сдаваясь. В принципе, мне самой нужно отвлечься от воспоминаний. Приподнялась на подушках, чтобы Ники было удобнее разместиться на моем животе. И поглаживая макушку Ники, путаясь при этом в её темных, густых волосах, начала напевать старую, как мир, колыбельную для девочек.

Ночь укрылась темным пледом,

Согреваясь в свете звезд,

И сплетает быль и небыль

Из страны волшебных грез.

Ночь показывает сказки

И легенды старины:

Непослушным – в серых красках,

Милым – розовые сны.

Закрывай, принцесса, глазки,

Баю-баю, свет ты мой.

Верь, когда-нибудь из сказки

Принц придет и за тобой.

Золоченая карета

Повезет тебя к мечте -

К встрече с утренним рассветом,

К яркой утренней звезде.

Оживают в старых книжках

Трубадуры, короли,

Вечно что-нибудь мальчишки

Ищут на краю земли.

И по свету принцы бродят

По селеньям и лесам,