Просыпалась тогда Алёна в холодном поту, подходила к мирно спящей дочери. Гладила её волосы, смотрела на лицо сонное, тревожный стук своего сердца пыталась умерить. Не могла она ребёнка после таких снов далеко отдать.
Пришлось к свекрови идти, просить, чтоб присмотрела, пока она работает. Согласилась та, только просила забирать не поздно.
Алёнка и рада. Стала в магазине подрабатывать, сначала продавца замещала, а когда та после болезни вернулась, хозяин Алёну не отпустил.
– Вижу, смышлёная ты, шустро соображаешь: оставайся, будешь товар считать да документы вести, я тебя научу. Мне одному тяжело уже.
Согласилась Алёна, и стало ей полегче жить. Деньги хоть какие-то появились да продукты перепадать стали: то коробка с сыпучим товаром порвётся, то срок подойдёт, она за полцены брала. Мечтала ещё образование закончить, да пока не получалось.
Так и жила, Тимура ждала, надежду с каждым днём теряя.
В один из дней, крутясь по дому в редкий выходной, заметила Алёна, что дочь держит книгу старую: где её нашла, непонятно. Не видела таких Алёна в своём доме. Пыль от страниц во все стороны поднимается, а сами страницы такие серые от старости, что и не видно на них почти ничего.
Посмотрела Алёна внимательнее, а страницы-то исписаны мелким почерком. Вроде на родном языке написано, но не всё понятно. Символов странных много, рисунков. Начала листать Алёна книгу, расчихалась. И вдруг почувствовала, что дышать тяжело, глаза ей будто пеленой заволокло, и всё поплыло…
– Ааааа… маааа, – слышался Алёне сквозь пелену голос дочери.
Малышка теребила её руки, ползала вокруг, прижималась к ней своим личиком.
Алёна открыла глаза. Она лежала на полу, рядом с книгой, что листала ранее. С тревогой посмотрев на Танюшку, увидела, что с той всё в порядке.
– Доченька, – прошептала она, прижимая ребёнка к себе.
Но девочка уже успокоилась и норовила отползти, очень её книга интересовала. Перебирала, гладила она старые страницы своими маленькими пальчиками.
– Где ты её нашла? – задумчиво проговорила Алёна, поднимаясь с пола.
В голове всё ещё стучало, перед глазами был туман; сколько времени она была без сознания, девушка не знала.
И откуда дочь достала книгу, не понимала. Вроде она сама весь дом убрала, матрасы подняла, на чердак только не лазила, но и ребёнок туда залезть не мог.
Не найдя объяснения этому, Алёна взяла книгу в руки. И её вновь пеленой накрыло, глаза замутились. Стряхнула с себя девушка поволоку и страницы листать начала. А пальцы под ними так и горят. Браслет на руке её внимание привлекает, вся кисть под ним чешется.
– Что за книга странная, никогда таких не видела, – произнесла Алёна.
Переплёт кожаный, со странными знаками, вырезанными сверху, страницы истлевшие. Некоторые уже разваливаться начали. А на них слова написаны, в стихи сложенные, и символы разные нарисованы.
Положила Алёна книгу на полку, в другой раз полистать собралась. Хотела дальше делами заниматься, а мысли всё к книжке возвращаются. Нет, нет, а глянет на неё Алёна, мимо пройдёт – прикоснётся.
Вечером, когда Танюшку уложила, захотелось Алёне свечу зажечь да страницы старые полистать. Такой интерес проснулся, что сна ни в одном глазу, хоть и на работу завтра.
Рассматривает Алёна книгу, слова в ней разобрать пытается. Заметила, что некоторые буквы в словах заменены на незнакомые символы. Когда она эти символы запомнила, то смысл понимать начала. Так почти до рассвета и просидела.
И весь день на работе только о старинной книге думала. Не отпускало её прочитанное, манили к себе страницы ветхие, незнакомым почерком написанные.
А говорилось в книге о травах разных, когда собирать, как заготавливать, какую травку с чем смешивать и как ими болезнь лечить.
Вспомнила Алёна, что принесла ей женщина с браслетом на руке травяной сбор в больницу. И быстро тогда девушка на поправку пошла. А что в том сборе было – не сказала. Соседки по палате спрашивали, попить просили, а Алёна не давала.
– Не для вас принесено, – говорила им.
Женщины обижались, а Алёна как чувствовала, что не надо другим передавать то, что для неё сделано.
И сейчас, читая книгу, понимала, почему так себя вела. Написано в ней было, что «ежели хворь сильная, силы все из человека забирает, то обычный сбор не поможет. Надо особый делать».
И дальше сказано как: «почувствуй болящего, прикоснись к нему своей душой, ощути его немощь да потребу, и на этом чувстве травы смешивай. Руки сами к нужному мешочку потянутся. Смешай всё, как чувствуешь, и болящему дай. Пусть заваривает и пьёт. Но никому другому сбор этот не даёт: иному он вреден будет. А сама, как закончишь на чужую хворь смотреть да травы мешать, про себя не забудь: руки от локтя колодезной водой омой, полынь подожги да вокруг себя три раза обнеси».
Закрыла Алёна книгу, задумалась. Никогда раньше о таком не читала. Но каждая строчка в её сердце отзывалась. И от этого неведомое чувство в ней поднималось. Будто всё, что её окружало раньше, и не такое на самом деле. Будто есть знания, о которых многим неведомо.
А тот, кто владеет ими, иначе мир видит. Но на него другие люди косо смотрят.
Вспомнила Алёна бабку, к которой в соседнюю деревню ходила. Её ведь все ведьмой считали, а она тоже травами лечила. И у них в деревне такая бабка была, да померла, когда ещё Алёна маленькой была. Не любили её в деревне, дом тот так заброшенный и стоит.
«Боятся люди тех, кто больше них знает, – подумала она, на книгу поглядывая. – Небылицы всякие про них сочиняют. А что тут такого – травки смешать? Они вот везде растут, каждый может собрать да заварить».
Только решила так, как книга под её рукой будто шевельнулась.
«Не каждый так может», – прозвучали в голове Алёны слова.
Девушка одёрнула руку от книги и с удивлением посмотрела на неё.
«Откуда всё-таки взялась она в моём доме? Я ведь все уголки облазила, всю грязь выгребла, не было её нигде. А сейчас появилась, и вещи такие в ней написаны. Нигде такого не встречала. Ни в одном учебнике об этом не написано. И чувства во мне такие поднимает – что страшно становится».
Но оторваться от книги Алёна не могла. Стала ночами почитывать да себе в блокнотик понятным языком переписывать.
А поскольку время летнее было, стала Алёна в выходные дни брать дочку и ходить с ней по окрестным полям да лугам. Травки рассматривать, домой приносить да с рисунками в книге сверять. Запахам особое внимание уделяла: если запах от цветка не тот шёл, что указан был, значит, неверное растение сорвала.
«Запах – он как дух: для каждого свой», – было написано в книге.
Так и ходила Алёна всё лето, насушила себе разных травок, чай с ними заваривала, свекровь угощала. Та пила и хвалила.
– Давно такого вкусного чая не пробовала, – сказала женщина, – сама собирала?
– Да, мы с Танюшкой гулять пойдём, травок разных сорвём, – улыбнулась Алёна.
– И никто тебе о них не рассказывал? – как бы невзначай уточнила свекровь.
– Нет, – ответила девушка.
И ведь правда, никто ей не рассказывал, сама читала. Но о книге Алёна никому не говорила. Хранила её на дальней полке, чтобы случайный знакомый не заметил. Так и лето прошло.
А в осенние дожди приболела Танюшка. Фельдшер обтирания назначила да таблеток дала.
Танюшка таблетки пить отказывалась, выплёвывала. Алёна их и растолочь, и замешать со сладеньким пыталась. А дочь только распробует, что внутри порошок, так сплюнет. А сама жаром горит, глазки красные, ручки холодные.
Открыла Алёна свою книгу, прочитала, какой сбор при простуде давать. Начала заваривать дочери, поить девочку да приговаривать, что в книге написано было.
И через день стало лучше Танюше. Заулыбалась вновь, на своём детском языке залепетала. Вздохнула с облегчением Алёна да книгу поблагодарила.
Глава 9. Старая книга
Однажды Алёна прибиралась на заднем дворе магазина и услышала разговор с дороги из-за забора. Две женщины сначала жаловались друг другу на мужей, потом обсуждали «прохвостку Зинку», а потом и на Алёну переключились.
Девушке было неприятно слушать, но надо было закончить дела. Сплетни она не любила, знала, что правды в них мало.
Женщины принялись обсуждать, что Алёна мужа своего давно забыла и с хозяином магазина путается.
– А как ещё она стала правой рукой хозяина? – спрашивала одна из сплетниц.
– Совсем стыд потеряла, – вторила другая, – девке двадцать лет, а она к мужику лезет, который ей в отцы годится.
– Так кровь в ней дурная, вот она бесится, – ответила первая.
– Вся её семейка друг друга стоит: отец из леса пришёл, мать ради него своих родителей бросила, в город с ним уехала. А как поссорились – так назад вернулась. И жила всю жизнь, как побитая собака.
– А про отца-то что слышно? – неожиданно тихо спросила женщина, будто говорить об этом было страшно.
– А что о нём может быть слышно? – так же тихо ответила другая. – Ушёл обратно в лес, может, живёт, может, звери загрызли. Кто их, «лесных», разберёт, никто же к ним не ходит.
– Помнишь, Алёна в лесу заблудилась, а потом болела долго? – спросила женщина. – Наверное, тоже своих искать пошла. А что она там видела и с кем говорила – молчит.
– Как вообще обратно вышла! – удивилась другая. – Там леса такие: опытные охотники теряются да в болотах тонут.
– Так её ведьмы вывели, кто ещё…
Сплетницы перешли на шёпот, и больше Алёна ничего не слышала, а потом женщины вновь вернулись к роману Алёны с хозяином магазина, и ещё долго обсуждали, какая она плохая.
Это уже девушка слушать не стала. Ей было противно. Она знала, что в деревне её не любят, осуждают, но что такие сплетни про неё и хозяина ходят – не догадывалась.
А вот про отца её очень интересно. Алёна давно догадалась, что не зря та дорожка в лесу протоптана. Манила она её и звала за собой. И не привиделись ей в лесу голоса да руки тёплые, а на самом деле встретила она там кого-то. Но вспомнить не может. И браслет на руке с тех пор появился, и женщины, которые ей родить помогли… От всех этих мыслей закружилась голова.
Девушка села за свой стол в подсобке и закрыла лицо руками.
– Что сидишь? – услышала она голос хозяина. – Работу закончила, можешь домой идти. Иль не хочешь в пустой дом возвращаться?
Алёна подняла глаза и посмотрела на стоящего перед ней мужчину. Что-то в его вопросе насторожило её.
– Почему же не хочу? – спросила она. – Я люблю свой дом. Мы с Тимуром вместе его обживали, да только ушёл он, и я теперь вдвоём с дочкой живу да мужа жду.
Почему она вдруг заговорила о Тимуре, Алёна не знала. Она ни с кем о муже не разговаривала. Только рядом со свекровью могла всплакнуть, на его фотографии в родительском доме глядя.
– Знаю я, что муж твой пропал, – сказал хозяин. – Знаешь, из плена ведь не возвращаются. Я вот по телевизору видел, что там с нашими ребятами делают – волосы на голове от такого шевелятся. Ни один человек такого не выдержит. А ты ещё молодая, тебе жизнь надо, дочку растить, ещё детей родить. Что по Тимуру убиваешься?
– А вы его раньше времени не хороните, – резко ответила Алёна, – вот увидите, вернётся он, и мы дальше заживём.
– Ну-ну, как знаешь, – покачал головой мужчина.
Девушка быстро собралась и пошла за дочкой. Хотела со свекровью поговорить, попросить её снова с военкоматом связаться, может, какие вести о Тимуре есть. Но в этот раз не получилось: свёкор был дома. Он как-то подозрительно посмотрел на невестку, хоть и ничего не сказал.
Забрав дочку, Алёна пошла с ней домой. По дороге всё время вспоминала слова сплетниц и разговор с хозяином магазина.
«Работу мне никак терять нельзя, – думала она, – мне Танюшку растить, дом содержать. Только и сплетням пищу давать негоже. Вдруг до родителей Тимура дойдёт, а они и ему расскажут, когда вернётся».
Что делать в этой ситуации, она не знала. Но в том, что муж вернётся, Алёна не сомневалась.
Войдя в дом, она почувствовала, что в нём кто-то был. Дверь, как и обычно, была не заперта. Но у них в деревне по чужим домам не лазали. А здесь вроде ничего не тронуто, а дух чужой присутствует. Посмотрела Алёна внимательнее: всё на месте. Решила, что показалось ей.
А вечером, когда дочь спать легла, подошла Алёна к полке, где книгу старинную хранила, руку протягивает – а там пусто. Удивилась она: никто об этой книге не знает, никто её не видел, куда же она делась? Дочь дотянуться не могла.
Тут вспомнила Алёна, что когда с работы вернулась, почувствовала в доме чужое присутствие.
– Неужели кто-то в мой дом приходил, когда меня не было? – сказала она самой себе. – Сначала принёс книгу, потом забрал.
То, что книгу ей подкинули, после того как она вернулась от свекрови, Алёна давно поняла. Потому что не было этой книги раньше в доме. А вот теперь вновь забрали.
Постояла Алёна рядом с пустой полкой, головой повертела. Вдруг её взгляд зацепился за какой-то новый предмет. Лежал он на самом краю полки. Взяла она его в руки: это тоже книга оказалась. В похожем переплёте, но про растения в ней ни слова. Зато какие-то предметы нарисованы, знаки, символы, круги, заговоры…
– Кто-то меня уму-разуму учить надумал, – усмехнулась девушка.
Книгу на стол положила, читать начала. Слова в ней были написаны теми же знаками, что и в предыдущей книге.
Быстро разобралась Алёна и поняла, что эта книга с ритуалами разными. Как порчу или приворот сделать, как крадник поставить, как разлучницу наказать…
Не нравилось увиденное Алёне. Тёмными делами заниматься она не думала. Но когда до середины книги дошла, сердце у неё так и забилось.
«Заговор на поиск пропавшего» – было написано сверху страницы.
И ниже: «Коли человек аль животное пропало, заблудилось и не может дорогу к дому найти, сделай следующее…»
И шло описание обряда на поиск. Алёна сначала книгу захлопнула, а потом опять эту страницу искать стала. И боялась себе признаться, что уже решила воспользоваться этим обрядом. Хотела она каким угодно способом Тимура домой вернуть, пусть даже колдовством.
Мысль о том, что Тимур может вернуться домой, будоражила сердце Алёны. Она вдруг вспомнила тепло его рук, ласку во взоре, нежность, с которой он обнимал её. Всё это хранилось глубоко в её душе, но чтобы не бередить сердце, Алёна запрещала себе об этом вспоминать.
А сейчас вдруг представила, как будет хорошо, если Тимур вернётся, обнимет её, прижмёт Танюшку к своей груди… Алёна подошла к спящей дочери. Та сладко спала, раскинув руки в стороны, будто обнимая огромный мир. На лице девочки застыла лёгкая улыбка. Молодая мама залюбовалась девочкой. И поймала себя на мысли, что может бесконечно смотреть на спящего ребёнка.
– Я очень хочу, чтобы у тебя был отец, – прошептала Алёна, – чтобы он тоже мог любоваться тобой.
Поправив детское одеяло, девушка решительно подошла к столу, где лежала книга. Она решила провести обряд, который был в ней описан, для возвращения Тимура. Не сильно веря в магию, даже отрицая её существование, Алёна возлагала на старинную книгу большие надежды. Можно сказать, книга была её последней надеждой.
Внимательно прочитав, что необходимо для проведения обряда, она переписала это себе в блокнотик и решила завтра же заняться поиском нужных вещей.
Для обряда нужна была восковая свеча, но не церковная, об этом было указано отдельно. Свеча должна быть свита из трёх, а в воск добавлены травы. Таких свечей в магазине не было, и Алёна решила съездить к пасечнику, жившему неподалёку, чтобы купить у него пчелиный воск и самой сделать свечу. Нужные травы уже висели у неё в мешочках у печки. Посмотрев на них, девушка удивилась, как своевременно насушила их этим летом.
«Будто ведёт меня кто-то, подсказывает», – подумала она.
Также нужны были отрез чёрной ткани, фотография и вещь пропавшего и серебряные монетки для откупа. С ними было самое сложное, так как Алёна не представляла, откуда их можно взять.
И вдруг ей показалось, что с чердака донёсся какой-то звук. Алёна прислушалась, но больше ничего не услышала.
«Наверное, птица на крышу села», – подумала она и стала дальше думать, где взять монетки.
Шум наверху повторился. Алёна тревожно посмотрела наверх. И вдруг поняла, что никогда не осматривала чердак. Когда они только въехали в этот дом вместе с Тимуром, он пытался разобрать там, даже выбросил какие-то вещи, но закончить не успел.
Сама Алёна пару раз поднималась наверх, но вид пыльной, старой мебели и разбросанных вещей не нравился ей. Окинув их взглядом, девушка спустилась вниз и больше не ходила туда.
А вот сейчас что-то внутри говорило, что на чердаке может быть нужное ей.
«Откуда там серебряные монеты? – отговаривала она себя от идеи посмотреть прямо сейчас. – Старуха, что здесь жила, еле концы с концами сводила, а серебро хранила?»
Но доводы разума не возымели действия, и Алёна, найдя фонарь, полезла наверх. Она старалась ступать мягко, чтобы не разбудить дочку. Ступеньки поскрипывали, а сердце девушки тревожно стучало.
Добравшись до чердака, Алёна сразу пожалела, что решила пойти туда среди ночи: тусклый свет ручного фонаря не давал никакого обзора. А через маленькое грязное окно не проникал даже свет луны. Девушка попыталась продвигаться наощупь, идя за внутренним голосом и руками ощупывая предметы перед собой.
Неожиданно её нога подвернулась, ступив на что-то мягкое, и сразу же провалилась вниз. Алёна приглушенно вскрикнула, пытаясь освободить ногу, но та застряла. Девушке пришлось светить фонарём в то место, куда попала нога: это была большая щель между досками, закрытая сверху какой-то тряпкой. Одна из досок надломилась, и в расщелину попала ступившая на неё нога.
Отломав часть доски, Алёна смогла освободиться, но почувствовала, как нога начинает болеть.
«Куда тебя черт понёс? – сказала она сама себе. – Спать надо, а ты по чердакам лазаешь».
Ещё раз осветив чердак, Алёна обратила внимание, что вокруг неё лежит много разных предметов, а глубине она заметила большой сундук, и перед ним такой же поменьше.
«Интересно, что в них?» – мелькнула мысль.
Девушка хотела подойти поближе и осмотреть сундуки, удивляясь, что они не заинтересовали её раньше, но нога болела всё сильнее, и Алёна решила спуститься вниз, пока она может двигаться.
Аккуратно спускаясь по ступеням лестницы, Алёна вспомнила, как видела эти сундуки раньше, но посчитала, что там старые вещи бабушки Тимура, и даже не стала открывать их. А попросила мужа сразу их выбросить, но когда он взялся расчищать чердак, чтобы добраться до сундуков, у него на работе вдруг стало столько заказов, что о наведении порядка в доме пришлось забыть.
Эта мысль теперь не давала Алёне покоя, она ругала себя за то, что раньше не обследовала чердак дома. Спустившись в комнату, она с облегчением вздохнула и тут же начала чихать. Пыль сверху давала о себе знать.
Сев на табуретку и осмотрев ногу, она поняла, что подвернула лодыжку, которая стремительно опухала.
«Только этого не хватало», – подумала Алёна, прикладывая холод.
На следующий день она с трудом могла наступать на ногу и, прихрамывая, отвела дочь к свекрови. Та спросила, что с ней случилось, девушка ответила, что неудачно наступила. А сама поковыляла на работу.
Встречающиеся жители с удивлением смотрели на неё. Обычно Алёна стремительно бежала, а здесь – еле шла.
«Опять сплетницы будут языки чесать», – подумала она. Но не это волновало её больше всего, а то, что с такой ногой она пока не могла поехать к пасечнику за воском и продолжить поиски на чердаке.
«Я обязательно верну тебя, Тимур», – обещала сама себе Алёна, усаживаясь наконец на стул в подсобке магазина.
Глава 10. Ослепление магией
Алёна так загорелась желанием вернуть Тимура с помощью магии, что думала только об этом и не замечала происходящего вокруг. Ночами она читала старинную книгу, стараясь найти в ней ещё подсказки по проведению ритуала. Засиживаясь порой до самого утра, она с трудом шла на работу.
Но и днём мысли продолжали свой хоровод. Считая мелочь от поставщика, Алёна думала, где бы найти серебряные монеты. Перебирая ножи на витрине, рассматривала их на предмет похожести на те, что были нарисованы в книге.
На вопросы хозяина магазина отвечала невпопад и часто теряла нить разговора. Он качал головой, но пока Алёна исправно исполняла свою работу – молчал.
Девушка же продолжала витать в своих мыслях, ей даже пришло в голову попросить у свекрови серебряную ложку и переплавить её на монеты. Но решив, что такие монеты не будут настоящими, девушка отказалась от этой идеи.
Приступить к активным действиям она пока не могла, поскольку нога ещё сильно болела, не давая ни съездить к пасечнику за воском для особых свечей, ни внимательно осмотреть чердак.
Рассеянность на работе всё же привела её к нескольким ошибкам в накладных, за что хозяин назначил вычет с зарплаты.
«Ничего, – думала Алёна, слушая негодование хозяина магазина на свою работу, – вернётся Тимур, защитит меня».
– Алёна, ты последнее время сама не своя, – продолжал мужчина, – глаза красные, бормочешь что-то себе под нос, вокруг ничего не замечаешь. Нога-то прошла?
Девушка не отвечала, будто не слыша его.
– Мужика тебе надо, всю дурь из тебя выбьет, – продолжил увещевания хозяин.
Алёна встрепенулась и зло посмотрела на него.
– Есть у меня муж, – ответила она, – вернётся он скоро.
– Да-да, слышал я уже об этом, – усмехнулся мужчина, – больше года уже прошло, а от Тимура ни весточки. А может, он сам возвращаться не хочет: нашёл там себе тихую и покладистую жену, принял веру их басурманскую и живёт в пещере, как его предки по батюшке.
Алёна задохнулась от такой наглости. Зрачки её глаз расширились, дыхание участилось, а из самого центра поднялась волна ненависти и вновь, как с Аней, выплеснулась наружу.
– Ты в меня ядом-то не плюйся, – проговорил хозяин, видя злость в глазах работницы, – я тебя вмиг уволю, а зарплату последнюю в счёт недостачи удержу.
– Какой недостачи? – немного остывая, спросила Алёна. – У меня всё чётко, вы сами знаете: поставщик товар привёз, я приняла, дальше уже к продавцу вопросы.
– А мне наплевать, кто из вас виноват, – проговорил мужчина, подходя ближе, – если найду недостачу – обе отвечать будете.
– Но это нечестно! – возразила Алёна.
– Ты это кому-то другому скажи, а здесь я хозяин, и как решу, так и будет, – продолжил хозяин. – И гневом не пыхти, а то взорвёшься разом… Видано ли дело: девка молодая столько без мужа живёт!
– Я Тимура дождусь, когда бы он ни пришёл, – ответила Алёна.
– Вот и зря, – проговорил мужчина, наклоняясь ближе к ней, – я могу скрасить тебе дни ожидания, муж всё равно не узнает.
Проговорив это, хозяин протянул руку к Алёне, но она резко отпрянула и пошатнулась, тут уж мужчина придержал её, чтобы об косяк не стукнулась.
В этот момент в подсобку вошла продавец. Быстро оценив открывшуюся её взору картину, она усмехнулась и вышла, нарочито громко хлопнув дверью.
– Как вы могли! – воскликнула Алёна. – Теперь же все сплетницы об этом говорить будут! Как я родителям Тимура в глаза смотреть буду?
– Так и будешь, как раньше смотрела, – ответил мужчина, – мне Аня рассказывала, что к тебе кто-то захаживал, так что тебе не привыкать – мужа предавать.
– Это неправда, – зашипела Алёна, – Анька давно преставилась, а её грязный язык мне всё ещё аукается. – Она с ненавистью посмотрела на стоящего перед ней мужчину и добавила: – И вам аукнется.
Схватив свои вещи, девушка выбежала из подсобки в помещение магазина. Перегнувшись через прилавок, одна из женщин их деревни о чем-то разговаривала с продавщицей. Увидев Алёну, женщины переглянулись и осуждающе поджали губы.
– Разнесёте по деревне – пожалеете, – сказала она им, сама не зная, что имеет в виду.
Выскочив на улицу, Алёна чуть не снесла ещё одну покупательницу. И поспешила к себе домой, с радостью заметив, что нога почти не болит, и можно залезть на чердак, поискать недостающие для ритуала вещи там. И наконец вернуть Тимура.
То, что она ушла с работы в середине дня, девушку не беспокоило. Она как будто потеряла связь с реальностью и жила в своём мире.
Придя домой, Алёна глянула на себя в зеркало. На неё смотрела незнакомая девица с безумно горящими глазами и нездоровой бледностью лица. Девушка не узнавала себя в своём отражении.
На мгновение проскочила мысль, что хозяин магазина прав: она на самом деле странно себя ведёт и выглядит. Но думать об этом Алёна не стала.
Забравшись на чердак, она осторожно ступала по разбросанным вещам. Её целью были сундуки в дальней части помещения.
Пробираясь к ним, девушка глянула в окно чердака. Оно смотрело в сторону основной части деревни. В окно был виден чёрный дым.
– Неужели пожар? – подумала Алёна и начала спускаться вниз, забыв о своём деле.
Побежав в сторону чёрного дыма, Алёна встретила других жителей, которые спешили на помощь.
Когда она оказалась на месте, магазин был уже весь объят огнём. Мужчины успели вытащить из него продавца и покупательницу, а вот хозяин оказался заблокирован рухнувшей крышей. Он до последнего спасал товар, бегал туда-сюда, не обращая внимания на ожоги и затруднённость дыхания. А в крайний раз не успел выйти.
Алёна закричала: так ужасно ей было видеть то, что приключилось с людьми, с которыми она работала.
– Мы думали, ты тоже там, – сказал ей кто-то.
И все, кто не был занят тушением огня, посмотрели на Алёну, требуя объяснений.
– Да, я вышла на обед, – ответила она первое, что пришло в голову. – Надо было дома кое-что проверить. Когда я уходила, всё было нормально.
– Повезло тебе, – сказала какая-то женщина, переглядываясь с другой.
Алёна подошла к продавцу и покупательнице, которые лежали прямо на земле во дворе магазина. Кто-то из деревенских уже тащил для них подстилку, чтобы переложить их, пока не приехала скорая помощь. Фельдшер бегала от одной к другой, оказывая первую помощь.
Обе женщины имели ожоги на лице и руках, глаза их были закрыты, они могли только стонать, когда их перекладывали.
– Как же так вышло? – спрашивали друг у друга жители.
Кто-то сказал, что в магазине закоротило проводку, и искры вмиг добрались до коробок, что были сва́лены в углу. Продавец начала тушить огонь подручными средствами, закрывая его вещами и половиком. Но по неаккуратности смахнула с полки бутылку с самогоном, которым приторговывал хозяин магазина.
– А потом как полыхнёт, – рассказывал дальше мужчина.
Фельдшер, слушая его, только головой качала и всё посматривала на дорогу.
Когда приехала скорая, одна пострадавшая уже не дышала. А вторая женщина была плоха. Медики забрали пострадавших. Пожарные окончательно залили тлеющие остатки магазина.
Милиционер, прибывший на место, опрашивал деревенских жителей.
– Там давно коротило, – говорил кто-то о помещении магазина. – Мы с ним обсуждали, что надо переделывать, а то не дай Бог… – мужчина нервно сглотнул. – Да не успели. Иваныч прижимистым был: лишнюю копейку не заплатит, хотел сам отремонтировать, а всё руки не доходили.
Алёна слушала и смотрела на всё сквозь пелену, что накрыла её. Она вдруг по-новому увидела всё, что происходило в последние два года: переезд в старый дом, пропажа Тимура, ссора с Аней, её необъяснимая кончина. Браслеты и травы, которые появились у Алёны, женщины из леса и ведьма из соседней деревни…
От всех этих воспоминаний у девушки закружилась голова, и она упала в обморок.
Очнулась от того, что кто-то бил её по щекам и прыскал водой. Это была фельдшер.
– Что завалилась? Ты ведь надышаться дымом не успела, – говорила она. – Иль успела?
Алёна отрицательно покачала головой. В окружившей её толпе она заметила свекровь и протянула к ней руку. Женщина взяла её, помогла Алёне подняться и повела к себе домой.
– Что же ты творишь, Алёнка? – проговорила она. – Нельзя так.
– Я ничего не делала, – испуганно возразила девушка. – Никому зла не желала. А ведь все, кому не лень, за моей спиной сплетни разводят, грязью меня поливают, а коли я слово скажу – так сразу виновата.
– Так они пустое мелят, языки у них злые, да бессильные, – тихо ответила женщина, – а у тебя всё иначе.
– Что иначе? – воскликнула Алёна, а свекровь испуганно посмотрела по сторонам, будто боясь, что кто-то их услышит. – Вы постоянно говорите загадками, смотрите пронзительно, да недоговариваете. Мать ко мне всю жизнь, как к прокажённой, относилась, деревенские чуждались, ведьма соседская выгнала, как увидела. И хоть кто бы мне объяснил, что происходит? – чуть не кричала Алёна и начала всхлипывать.
Хорошо, что вокруг них на дороге никто не было. Она немного успокоилась и продолжала:
– Я устала от этого. В доме постоянно какие-то шорохи, звуки, браслет этот на руке – то ли помощник, то ли проклятье, – продолжала она. – Я ведь Ане ничего плохого не желала. Это она на Тимура приворот делала, вот он ей и вернулся сторицей. Только Тимура это не вернуло…
Девушка обессиленно замолчала, а потом начала срывать с запястья браслет. Нитки не тянулись, впивались в кожу, оставляя ярко-красные полоски.
Свекровь положила свою руку поверх кистей Алёны.
– Не надо, – сказала она, – возможно, это твоя единственная защита.
– Какая защита? Расскажите мне наконец, что всё это значит, – взмолилась Алёна.
Пока они шли до дома, свекровь обдумывала, что она может рассказать невестке.
– Боюсь я к этому прикасаться, – сказала она, когда вошли в дом.
– К чему? – услышали они голос отца Тимура.
Женщины не ответили, а он продолжал:
– Пригрели мы на груди змею, – сказал он, гневно глядя на Алёну. – Все девки как девки, а нам эта попалась.
– Она наших детей от их участи спасла, – примиряюще сказала свекровь, становясь между мужем и Алёной. – Не виновата она – так вышло. Никто не виноват.
– И ты туда же… – проговорил мужчина. – Предупреждали меня, когда на тебе женился, что добра от ведьминого отродья не будет, а я не послушался.
– Перестань, дети услышат, – сказала ему жена.
– Они и так знают, – ещё громче сказал отец Тимура, – все знают, что наш сын на ведьме женат.
– Что вы говорите! – воскликнула Алёна. – Какая я ведьма!
– Как какая? Самая настоящая: таких, как ты, на кострах раньше сжигали, а теперь ты вот по земле ходишь.
– Да я такая же, как все, – возразила Алёна.
– Другие людей по своей прихоти не губят и дома не поджигают, – ответил свёкор.
– И я не поджигала! Меня вообще там не было! Я домой пошла, нехорошо мне было, – быстро проговорила Алёна. – А проводка у нас в магазине давно коротила, а хозяин все отремонтировать не мог.
– Не хочу ничего слышать, люди иначе говорят. Женщина, что с тобой с магазина столкнулась, слышала, как ты обещала отомстить, – сказал он. – Уходи и чтоб ноги твоей больше здесь не было! Не хватало мне ещё порицания от соседей. Мне с ними жизнь жить, детей растить, дочек замуж выдавать. А кто их возьмёт, если родня у меня такая? – он гневно сверкнул глазами на жену и невестку.