Татьяна Владимировна Боронтова
Автостопщица
Третий день
У моста встречаю стопщика лет тридцати в шортах, синей футболке и белой бейсболке с огромным рюкзаком. Белозубый Виктор из Перми едет попутками до Владивостока к брату. Обратно полетит самолётом. Ночует он у трассы в палатке, чуть удалившись в лес. Правда, выспался у дальнобойщика в машине две ночи. Повезло! Ещё один парень выходит из бежевой «Рено». Знакомимся с улыбчивым Андреем из Усть-Илимска. Он сообщает, что на каком-то участке пути «сдулся», потому что долго никто не останавливался. Мы вовремя поддерживаем друг друга, напомнив, что надо делать то, что нравится, и не сдаваться. Мои единомышленники потопали дальше, уступив удобное место для стопа. И вот я уже еду с дальнобойщиком в «Мерседесе» и не вижу коллег. Всех разобрали!
Плетёмся еле-еле из-за трёх машин с казахскими номерами. Водитель по рации просит:
– Братишки, сойдите с трассы, кумыс попейте, пропустите. Дайте ходу, всех собрали!
– Мы сильно загружены, под завязку, еле тянем! – их ответ.
– Хотя бы дистанцируйтесь. Что вы втроём слепились, не даёте обогнать? Имейте совесть.
– …………..!!! – сколько слов услышали казахи в свой адрес, а ведь ехали караваном и никого не трогали.
– Айда, дружище, обгоняй, успеешь до знака! – движение оживилось.
– Ребята, кто знает, что это за красные спортивные КАМАЗы на встречке?
– Это наши победители возвращаются с соревнований «Шёлковый путь», которые проходили в горном Алтае.
Со стороны Тюмени задымление, горят леса, а кругом цветёт иван-чай, на озере Лебяжьем плавают белые лебеди и цапли, а на пруду у обочины возле ячменного поля кормится семейство стерха, степного журавля.
Болота начинаются от Васюгани и продолжаются до самого Ледовитого океана. В Омской области маются в них белые стволы сгнивших берёзок без кроны, без зелени. «Как кладбище, усеян сад в берёз изглоданные кости», как в строках Сергея Есенина.
У Тюкалинска по радио звучит песня в тему: «И где буду завтра, я не знаю. По ночной дороге мчит КАМАЗ. То ли мы дорогу выбираем, то ль дорога выбирает нас». Переезжаем с левой на правую часть гор по длинному мосту с фонарями через реку Иртыш. Ужинаем в кафе вкусным бурятским блюдом «Позы» в конвертиках, которое принято есть руками.
Таксист везёт меня в Омск к вокзалу. В полночь я уже в городе, которому всего триста лет. Рядом с белым зданием вокзала на площади Ленина с памятником посередине расположены старинные двух- и трёхэтажные купеческие дома. В красивом особняке с красной вставкой находится детская музыкальная школа. Покупаю билет до Новосибирска за 1800 рублей. До свидания, омичи!
Утро четвёртых суток пути
встречаю в комфортабельном поезде «Москва – Владивосток» с кондиционером и душем. Складываю нижнюю боковую полку, превращая её в столик и два сиденья. С верхней полки спускается и садится напротив симпатичный парень из Ангарска, который продолжает решать головоломку с товарищем: «Если есть верёвка семьдесят пять метров, как попасть на глубину сто метров?» За неделю путешествия, по-моему, можно решить все задачи, проблемы и даже породниться.
Проводница сообщает, что через час прибываем в Новосибирск.
– Спасибо, что предупредили, а то я думала, что ещё три часа в запасе по московскому времени, – благодарит её худенькая приятная женщина со стрижкой в синих брючках с белым пояском и в белой футболке. Она беседует с симпатичной полной женщиной из Перми, которая рассказывает про тамошние пещеры со сталактитами в измороси.
– В Новосибирске две ветки метро, так что не заблудитесь. Через реку Обь проходит шесть мостов. (Поезд как раз мчится с левого берега реки на правый.) Сейчас заканчивается строительство гигантского дворца спорта к Чемпионату Мира по хоккею, который состоится в 2023 году. Ремонтируются дороги, проводятся новые развязки. Мы смотрим в окна и внимательно слушаем семидеся-тилетнюю стройненькую сибирячку с модной голубой сумочкой в тон узким брючкам. У меня случайно рука тянется к телефону соседа, точно такому же, как у меня, лежащему правее. Чуть не «отжала» мобильник на глазах у зазевавшегося хозяина.
В Новосибирске тридцать градусов жары. Старинное здание вокзала радует архитектурой, а дороги неважнецкие. Но их отремонтируют к ЧМ по хоккею с шайбой среди молодёжных команд к 2023 году.
Гостей встречать всегда полезно, это каждая домохозяйка знает. Посмотришь на своё жилище со стороны и давай порядок наводить! Так я рассуждаю в метро, когда еду до площади Калинина (станции Заельцовской) и на 73 автобусе добираюсь по улице Богдана Хмельницкого до трассы М5 почти час. Кататься на «Колесе обозрения» в Новосибирске некогда. Можно было бы сходить на экскурсию «По тихому центру с приказчиком», как зовёт реклама, или на озеро Рассветное, но Байкал заждался, а до него ещё пилить и пилить.
В полдень меня везёт до Красноярска в фуре «Деловые линии» Сергей-матерщинник с огромным серебряным крестом на груди. Он курит «Вистон» и рассказывает, что уже не может жить без дороги:
– После Красноярска на Хакасию, бл…, Абакан, гора на горе, бл… Зимой то заедешь на неё, то гололёд, бл… Три дня дома, и всё, и опять, бл.., как собака, смотрю в окно, скорее бы ехать…
Сергей вез пиво из Красноярска, а сейчас загружен пустыми поддонами, паллетами. Через сто шестьдесят километров от Новосибирска останавливается из-за мелкой поломки и минут десять меняет хомут, который заворачивает старым дедовским способом, проволокой, так как размер чуть великоват. Над нами вдоль сосен летит орёл всю дорогу от Уральских гор: то пропадая, то снова появляясь, как ангел-хранитель. Сергей не может гнать более девяноста километров в час (электрик возился-возился, но не отвязал заданную немцами программу ограничителя скорости), зато лихо разворачивается, заправившись газом, показывая чудеса профессионализма – только что стояла «избушка» к лесу задом, а теперь передом.
– Поедем через Томск, шашлычка замочим! (Как в программе «Поедем-поедим».) Кемерово обойду, там дороги ремонтируют, – сообщает он товарищу по телефону (и зря он не послушал друга, пылила фура медленно, словно по стиральной доске из-за изношенности отвратительной дороги).
«Ниткой жёлтою речка стелется, канителится», – поётся в песне, а ячменное поле сливается с горизонтом, проглотив дорогу, и кажется, что это летит по зелёному полю планер, а не бело-голубой автобус с надписью «300 лет Кузбассу». В Томской области пахнет сосновым лесом, на обочине продают чернику, голосуют стопщики: мама, папа и сын, лет девяти примерно. По трассе Р-255 «Си-бирь» едет туристка на велосипеде, сзади надпись: «Владивосток». (На обратном пути она мне тоже встретилась, всё ещё крутя педали до Владивостока.)
В тени сосен, мимо густых зарослей белых ромашек неспешно течёт река Томь с подъёмными кранами, баржами с лесом и песком. Под лучами закатного солнца зелёная трава под Мариинкой кажется бархатной. Десять вечера. После вкуснющего шашлыка мы ещё разогреваем маленький чайничек на газовой плите, установив её вне кабины. До Красноярска триста километров, сегодня не доедем. Я останавливаюсь в Ачинске. Можно было бы переночевать у трассы в отеле, но я попросила доброжелательного администратора гостиницы вызвать такси и отправилась в город на железнодорожный вокзал.
Пожилой интеллигентный водитель отвечает на вопросы, что в городе примерно сто тысяч жителей, в Красноярском крае проживает три миллиона жителей, один из которых в Красноярске.
– Почему-то все считают, что в городе Ачинске нет никакой жизни, а у нас до сего дня функционирует крупный алюминиевый завод. В прошлом году приезжали машинисты из Рязани на курсы повышения квалификации и были удивлены, какая приличная зарплата у местных железнодорожников.
Пятый день путешествия
Непредсказуемо, но уже традиционно, в полночь я оказываюсь в новом незнакомом городе. Из аккуратного двухэтажного вокзала Ачинска (в одном здании железнодорожный и автовокзалы) покупаю билет до Красноярска. Можно было бы приобрести его в пригородной кассе, но я задумала подкупить проводницу и доехать до Иркутска.
Шесть утра. Проводница будит меня: «Девушка, Красноярск», – а я уже размечталась, что про меня забыли и удастся спать на верхней полке до Иркутска (впоследствии оказалось, что Иркутск совсем не при чём, а нужно сворачивать на Читу). Номер не прошёл (проводница не желала рисковать работой из-за ревизоров), но я не расстраиваюсь: как можно живым добраться до конечной станции, когда дышать нечем?
Итак, я в городе-миллионнике Красноярске (124 регион), где написано «Металлургия – базовая отрасль Красноярского края, сила и мощь промышленности России». Не каждый горожанин знает, как выбраться из центра до окраины, ближе к трассе. Я не паникую по этому поводу и спрашиваю водителя, у которого указана конечная остановка «Автовокзал». Мужчина с симпатичной бородкой вежливо объясняет, что с ним я доеду до трассы на Иркутск. Едем через «Красную площадь».
В восемь утра уже голосую. Останавливается японская «Хина» с правым рулём. Пожилой водитель Микаэль везёт в Иркутск огурцы и помидоры. Он горловым пением красиво, громко выводит, проезжая по мосту через реку Алзамайчик:
– Ннннндюлюпай! Наромчито, нермхорато, дилянь-дурум!!!! (Что-то вроде этого.) Окна нараспашку, но Микаэль не снимает чёрную куртку и вязаную шапочку. Выходим перекусить в кафе, где я теряю его из вида, когда всматриваюсь в номер машины, чтобы запомнить, хотя подержанный автомобиль, похожий на «буханку», только светлый, не спутать с другими. Седой дед расплачивается у кассы. Я подхожу:
– Мне тоже окрошку и морс.
– Вам один чек? – уточняет продавец.
– Нет, – узнаю я длинный ноготь на левом мизинце Микаэля. Он в клетчатой рубашке без куртки.
– Девушки, пользуйтесь моей добротой, пока я не совсем старый, – с хитринкой улыбается он. И в машине говорит: «Ешь огурцы, помидоры, я денег не возьму, да не бойся, мне перекусить некогда, а ты невесть чего думаешь. Но на обратном пути я буду тебя ждать». Шутит и снова поёт: «Чувы, заванды, баламан, дудииииит!!!»
Едем по мосту через реку Верблюд Иркутской области, а я твержу про себя: Река Иркут, Верблюдская область. Устала, можно было бы и поспать на лежаке, хотя бы ноги вытянуть, так сказать, «выпрямить кузнечика», но продолжаю бдить и дремать на сидении. А вот и речка Бирюса. Стало красивее с островками иван-чая. Микаэл высаживает меня полпятого утра у поворота на Читу, а сам торопится на Иркутск.
У дорожного указателя «Обход город Иркутск. Чита» припаркован автовоз «Вольво». Из-за густого тумана не сразу замечаю водителя, который поедет на Читу в шесть часов, когда у него заберут новый легковой автомобиль, который он выкатил из общей массы таких же блестящих машин. На Читу поток транспорта небольшой, поэтому соглашаюсь подождать час, прогуливаясь по обочине, заросшей ромашками и жёлтой пижмой.
Солнце поднимается из-за горизонта, выглядывает из-за сосен, освещая кроны деревьев красно-розовым сиянием. Наслаждаюсь тишиной, разминая онемевшие ноги. Из-за бессонной ночи я немного мёрзну.
К водителю автовоза Андрею в камуфляжной форме подъезжают на таких же машинах с надписями «Киа-центр в Солонцах» два товарища и начинают спускать сияющие иномарки с прицепа на обочину. Зелёный паучок тоже не проводит время бесцельно: свил паутину от дорожного знака «Иркутск» до опор платформы, с которой уже сняли два авто. «Газель» цвета хаки, совершенно лишняя среди иностранок, никак не желает перемещаться. Сначала её загоняют задним ходом, упираясь в кузов, меня тоже просят помочь (хоть согреюсь!) затем укрепили тросами: один страховочный, другой рабочий, и при помощи стяжки Андрей подтягивает «Газель» на платформу, отпустив коллег.
За «БМВ» приехал счастливый парень и погнал свою красавицу в Иркутск. А за другой машиной никто не торопится, телефон хозяина не отвечает. Уже полседьмого, я застряла в нескольких километрах от Байкала. Голосую у поворота на Читу и в семь утра еду с мужчиной якутской внешности мимо реки Иртук. Из-за густого тумана еле видно деревню Граматуху в лесах вдоль извилистой трассы «Р-258».
В посёлке Култук, что в переводе с тюркского означает «угол», «залив», «тупик», первом русском поселении на южной оконечности Байкала, разбросаны вдоль берега низкие, бедные деревянные хижины. Здесь имеется Музей истории железнодорожной станции и самое главное, федеральная трасса «Байкал» подходит к самому озеру, до которого я добралась, преодолев более пяти тысяч километров.
Тороплюсь к виднеющемуся сквозь белеющий туман пресноводному «морю», стараясь на потерять из вида шагающего впереди высокого мужчину с удочкой. Константин приехал из Иркутска. Он объясняет мне, что надо пройти дальше, вот там настоящий Байкал. Идём примерно минут двадцать вдоль берега со спокойной рельефной местностью и красивыми сопками, выступающими из тумана. Температура воды освежающая, примерно плюс пять.
Навстречу нам по камням парень с девушкой катят белый катамаран на колёсиках. Всего за триста рублей в час можно поплавать по бескрайним водам Байкала. По озеру разносится звонкий лай собак и крики петухов из посёлка, где можно снять приличный домик за тысячу рублей в сутки.
В зобу дыханье спёрло от волнующегося, как безбрежное море, долгожданного Байкала, с едва проглядывающими издали горами с зелёной хвойной растительностью. Простор, свобода, ничего не тревожит, кажется, что это величайшее озеро будет существовать вечно.
Но Константин рассказывает, что Байкал находится под угрозой экологической катастрофы, и сейчас уже обсуждаются проекты, которые могут осушить озеро или превратить его в грязное, тогда как сейчас – это источник питьевой воды, который не имеет стоимости, цена чистейшей воды известна, и она сравнима с ценой нефти. Обсуждаются проекты строительства в Монголии трёх крупных гидростанций на притоках реки Селенга, которая обеспечивает до восьмидесяти процентов поступления воды в озеро. Проекты окажут необратимое негативное воздействие на экологическое состояние Байкала. Эта тревожная информация заставила Константина стать членом общественной организации «Защитим Байкал вместе» и принимать участие в акциях по сбережению природных ресурсов озера и его окрестностей.
Он уходит дальше, а я задерживаюсь на понравившемся мне месте, где из камешков выложены сердечки и другие фигурки с именами туристов (типа, «здесь был Вася»!), достигших чистейшего «моря» с гладкими валунами. Пою песню из детства, глядя на бескрайнюю гладь Култукского залива:
«Бpодяга к Байкалy подходит.
Рыбачью он лодкy беpёт.
Унылyю песню заводит.
Пpо Родинy что-то поёт».
Настроение у меня непонятное: есть желание остаться здесь навсегда и одновременно хочется домой, но я не сдаюсь, присоединившись к группе усталых школьников из Читы в оранжевых палатках на каменистом берегу, и отправляюсь с ними по железнодорожным красивейшим тоннелям одноколейного участка Кругобайкальской железной дороги.
До 1956 года эта тупиковая ветка, протяжённостью восемьдесят четыре километра, входила в Транссиб. Если двигаться дальше на Улан-Удэ, пресноводное «море» будет простираться ещё на двести километров. Но намечающийся дождь напоминает, что пора в обратку.
Путь в Рязань кажется веселее, так как с каждым километром приближает к дому. Это уже чистый автостоп, когда я не заезжаю в города с железнодорожными вокзалами, а еду только попутками, не удаляясь от трассы. Запомнился водитель Владимир, заслуженный тракторист республики Татарстан в молодости, который везёт меня от Новосибирска до Башкортостана. Свой байк «ФЭТ» он называет Фёдором, трактор МТЗ Митькой, а грузовик «ДАФ» нидерландской фирмы Димкой:
– Айда, Димка, выноси, – просит он при затяжном обгоне.
Особенно интересны те участки пути, которые я не заметила, так как преодолела их ночными поездами. В Татарстане и Башкортостане, например, углядела, как специальный станок качает нефть из скважин прямо посреди поля жёлтых подсолнухов. А за Тольятти у городка Переволоки, находящегося в месте, где Волга образует петлю, когда-то бурлаки сокращали путь, волоком тащили по порогам корабли с грузом.
Надеюсь, что одиннадцатый автостоп более десяти тысяч километров, – не предел. Спасибо вам, Пенза, Самара, Уфа, Ачинск, Омск, Новосибирск, Красноярск и другие гостеприимные города с отзывчивыми людьми, встретившимися на добром пути.
Рецензия:
ТАТЬЯНА! Интересное путешествие, почти через всю страну. Ожидала ваши эмоции на Байкале, но почему-то Байкал остался без внимания…
Вера Набокова 29.07.2021 09:19
Вера, согласна, очень мало побыла там, поэтому и назвала рассказ «К Байкалу».
Татьяна Боронтова 30.07.2021
Я люблю тебя Коктебель!
«Когда поймёшь, что человек рождён, чтобы выплавить из мира Необходимости и Разума Вселенную Свободы и Любви, тогда лишь Ты станешь Мастером», – это философское размышление поэта Максимилиана Волошина учит никогда не спешить, но успеть обнять, посмотреть «глаза в глаза», напитаться нежностью…
Но я опять спешу, преодолевая километры и обстоятельства, на встречу с прекрасными мгновениями счастья.
В три ночи на набережной коктебельской бухты с ароматом сиреневой лаванды самозабвенно поёт и пляшет настоящая свадьба с женихом и невестой. Когда весёлое, красочное шоу затихает, а слышатся только пронзительные крики чаек и неумолкающий шум тёплой волны, прямо на глазах из полной темноты с мерцающими вдали огнями посёлка Орджоникидзе вырисовываются очертания горного массива потухшего вулкана Карадак. Щедрое солнце поднимается из-за холма Кучук Янишар («маленький воин»), где покоится тело поэта и художника М. Волошина (1877-1932), который сумел облачить в Слова волшебные мгновения преобразования грешного мира из темноты к свету: «Облака клубятся в безднах зелёных
Лучезарных пустынь восхода,
И сбегают тени с гор обнажённых
Цвета роз и мёда».
Тринадцатый автостоп
Ранним утром солнечно, но свежо, да что уж лукавить, я замёрзла, ловя попутку на мало оживлённом выезде из Рязани чуть дальше Реткино. Хоть сентябрь выдался аномально тёплый, синяя джинсовая куртка продувается порывистым северо-западным ветром. Хорошо было бы застопить машину, следующую прямо к морю – конечной цели путешествия, но через сто километров пути недалеко от Ряжска снова голосую. Чёрные вороны, наблюдая за мной со старой ветлы, громко каркают:
– Вот неумёха! Растопырила крыло!
– Не взлетит.
– Гляди-ка, устраивается в гнезде на колёсах!
Приятно обжигаюсь ароматным вкусным кофе, который наливает из термоса водитель машины по доставке пластиковых окон. Интереснейший собеседник, выпускник военного автомобильного училища, отслуживший в горячих точках, вывозит меня на дорогу, откуда легко попасть на магистраль М 4. На повороте фиолетовыми петуньями выложена надпись «Чаплыгин». За рекой Ягодная Ряса поворот к краеведческому музею, издалека видно весёлое «Колесо обозрения». Местность знакомая: по этой дороге я ездила в свой первый австостоп четыре года назад, а сегодняшнее путешествие тринадцатое. Водителю, из осторожности, говорю, что добираюсь таким образом впервые.
Мимо полей с кукурузой, которая идёт как на силос, так и на зерно, выезжаем за Марьино к стоянке автомобилей. Обращаюсь в высокую раскрытую дверь кабинки к водителю с бакинскими номерами:
– Автостопом довезёте?
Сухопарый пожилой белозубый азербайджанец, пылесосом наводящий порядок в салоне, удивляется: «На чём вы сюда добрались?» Рассказывая о своей работе, Садук плавно жестикулирует ладонью снизу вверх, рисуя невидимый полукруг: «Иди! Свободен! Сейчас на работе никем не дорожат. А когда-то я возил фундук из Баку в Италию». Он заботливо интересуется по рации: «Кто возьмёт девушку на Воронеж?» У речушки Скромна склонили чёрные головы к солнечному светиле тощие подсолнухи. У «Пятёрочки» бакинец Садук останавливается за продуктами, а я удачно пересаживаюсь к дальнобойщику, который возвращается из магазина.
Крупный черноглазый Александр с оспинами на спокойном лице, медлительностью и степенностью похожий на медведя, предупреждает, что вскоре притормозит для перекуса.
– Я тогда снова проголосую, – ему нужно быть в Ростове-на-Дону утром, а мне хочется добраться туда до ночи.
Объезжаем Липецк стороной. В высокой кабинке салона с большими окнами звучит красивая песня Александра Иванова: «Та, что согласна ехать с тобой, тоже является частью вселенной». В Воронежской области в селе Хлевное из длинного экскурсионного автобуса выбираются пассажиры и направляются к светлому каменному древнему храму Иоанна Богослова. В чистом безоблачном небе тарахтит вертолёт с двумя парашютами, парящими среди просторов Черноземья над рекой Воронеж в камышовых зарослях. Словно специально подгадывая, Николай Фоменко шутит по «Русскому радио»: «Восьмидесятилетняя бабушка в свой юбилей совершает прыжок с парашютом. Как говорится, годы летят!» Радостно на душе, что мы едем уже по федеральной трассе М 4, но водитель серьёзен и неразговорчив. На остановке я выхожу с рюкзачком и, отойдя немного вперёд, начинаю стопить. Ничего не получается. Шумные машины мчатся мимо с бешеной скоростью. Минут через десять Александр сигналит, приглашая продолжить движение в одном экипаже. Возвращаюсь к машине – глупо оставаться на несговорчивой трассе! Забираюсь в кабинку:
– Добро пожаловать на камбуз! – он приветливо протягивает дымящуюся миску с горячими пельменями, приготовленными на газовой плитке.
– Вкусно! Спасибо! – с удовольствием уплетаю семь штук.
– «Медвежье ушко», мне они тоже нравятся. Чай попьём и в путь. Перед Ростовом из-за ремонта дороги вечером в пробке простоишь часа два. Лучше по этому участку дороги утром ехать.
– Пожалуй, сделаю ещё попытку, – бочком, но решительно выбираюсь из кабинки, с твёрдым намерением не возвращаться, ухожу далеко вперёд и голосую за чередой машин на переполненной стоянке у Новой Усмани. Около трёх часов пополудни подъезжает белый автомобиль «Лада». Худенький мужчина лет сорока с усами и бородкой интересуется:
– Вы не подскажете дорогу? У меня навигатор барахлит.
– До моря довезёте?
– Садитесь. Мне в Тимашевск Краснодарского края.
Видимо, хотел узнать, где находится альтернативная дорога, потому что мы подъезжаем к платной, за двести рублей. Солнце греет через стекло. Небо рассекают реактивные самолёты, рисующие горизонтальные и вертикальные линии в синем безоблачье.
– Как живёте в Рязани? Какой урожай в этом году? – вопросы задаются не случайно, так как Дмитрий занимается зерновыми заготовками. После разговора с шефом по телефону облегчённо вздыхает:
– Я уж испугался, что командировка продлевается. Две недели дома не был. В крае помёрзли озимые, а пропашные культуры засохли из-за жары, поэтому ездил договариваться о закупках в Воронежскую область. Вы чем занимаетесь? Узнав, что я учительница на пенсии, добавляет:
– Моя бабушка тоже преподавала литературу в школе.
– Интересное название населённого пункта проезжаем – Варваровка, от постановки ударения в слове совершенно меняется его смысл.
На выезде из Воронежской области машины останавливает наряд полиции. Вспоминается анекдот: «Один полицейский – другому: «У нас проходит спецоперация «Перехват». У тебя можно перехватить до получки рублей девятьсот?» Перед Ростовом затерялись в пробке среди длинных десятиколёсных прицепов, сворачивающих к обочине на ночлег (лучше, чем тащиться по-черепашьи). Неужели два часа простоим, как предупреждал Александр? По обочине пылит легковушка, у водителя которой сдали нервы. Дальнобойщик из высокой кабины соседней машины подбадривает: «По рации сообщили, что скоро пробка рассосётся. Авария впереди». С нами равняется старенькая «Тойота Ленд Крузер» с иконостасом на панели салона рядом с седобородым батюшкой и полной матушкой. Наконец через полчаса движение возобновляется.
В начале седьмого вечера зажигаются огни на мосту и на кузовах большегрузов. Женщина, продающая горячую кукурузу у обочины, сворачивает бизнес до утра, уносит баннер и остатки товара в машину. Солнце быстро скатывается за горизонт. Оранжевый закат завораживает. В низине стелется белый туман, похожий на сладкую вату.
Всё в огнях на мосту у Криворожья. До Ростова двести километров. Развязка и мост у Россоши расцвечены огнями. У речки Кундрючья зазывно мигают надписи «Мотель», «Афе» (буква «К» утомилась, как и мой водитель). Дорога, словно живое существо, светящееся от переливающихся огней.
Как у любого стопщика, мой маршрут продуман, но непредсказуем. На попутках из Рязани мимо Воронежа я словно торопилась на ночной перрон вокзала Тимашевска, откуда через пять минут отправлялся поезд к солнечной Анапе! Разве эти важные детали можно спланировать? На удачу, проводница Нина дождалась случая положить в карман копеечку, билет-то приобретается в кассах Краснодара, и у меня его не было. Благодаря Нининой предприимчивости, ранним утром я оказалась на Черном море Кубанской столицы – самом северном, но солнечном курорте Кавказа.
Анапа в середине сентября удивляет теплом. Кричащие белые чайки садятся рядом с белыми лебедями на водную гладь бирюзового моря. Вокруг них организована настоящая фотосессия: дети и взрослые восторгаются и умиляются этим нежно-трепетным соседством. Я бреду по светлому морскому песку, наслаждаясь видом одиноких кораблей вдали, радуясь мелким разноцветным ракушкам под босыми ногами. Ветерок развевает лёгкое платье в синий цветочек. На мостках, простирающихся далеко в море, делаю снимок на фоне парящей под парусом яхты. Люди на берегу устремляют взгляды в противоположную сторону, где весело ныряют, то появляясь, то исчезая в волнах совсем рядом с пловцами два крупных дельфина. Вот это зрелище!
– Экскурсия в Керчь! По Крымскому мосту в Пантикапей! Через час! – слышится мужской голос, перебивающий громкие призывы зазывал покататься на банане или полетать на воздушном шаре. Путешествие автобусом в Керчь интереснее пляжного отдыха!
Жарко, с удовольствием кусаю сливочное мороженое и устраиваюсь на сиденье прямо за доброжелательным экскурсоводом лет пятидесяти пяти. Интеллигентный мужчина с приятным выговором Владимир Александрович с первых секунд заинтриговал всех пассажиров: он выразительно читает стихи анапской поэтессы Татьяны Горбачёвой, интересно рассказывает легенды о войне скифов с амазонками в глубокой древности, которые, в конце концов, переженились и дали начало новому народу – черкесам. Мы узнаём о полковнике Савве Белом с пятьюдесятью казаками, которые обживали Тамань, полуостров, похожий на голову дракона с высоты птичьего полёта. Именно здесь находилось Тмутараканское княжество.
Автобус следует по высохшему руслу реки Кубань, которая намыла с Эльбруса мелкозернистый песок на пляжи Анапы мимо лиманов Чёрного и Азовского морей. Справа и слева от широкой новой трассы, на строительство которой выделен один миллиард рублей из федерального бюджета, растут плантации винограда с розами, высаженными перед каждым рядом. Это соседство не случайно: цветы хворают теми же болезнями, что и лоза, только на две недели раньше. Так агрономы предвидят и исключают недуги редких сортов винограда.
Едем по девятнадцатикилометровому Крымскому мосту, соединяющему Керченский и Таманский полуостров! Все пассажиры автобуса снимают на телефоны это грандиозное сооружение, впечатляющее высоченными лёгкими металлическими балками и перекрытиями с волнующимся морем и белым кораблём, заплывающим под мост, по которому одновременно с нами мчится множество машин. Я начинаю немного побаиваться своих желаний, ведь я так мечтала оказаться в этом месте! Думать следует только о хорошем. Настроение почему-то не у всех прекрасное: женщины, сидящие позади меня, недовольны тем, что ребёнок лет пяти постоянно кашляет. Молодые родители реагируют на замечания и остаются в автобусе, когда мы поднимаемся на высоту девяносто два метра над уровнем моря на гору Митридат, где когда-то находилась столица Боспорского царства – Пантикапей, где очень неуютно из-за сильнейшего порывистого ветра. По преданию, место для его постройки грекам для колонии пожаловал царь скифов Агаэт. У древнейшего высокого бирюзового дома в виде круглой террасы ведётся раскоп конца седьмого века до нашей эры. Водитель автобуса Виктор, симпатичный мужчина за сорок, интересуется, что это я собираю у подножия горы. Это мелкие, как спиральки, белые ракушки на память. На обратном пути он приглашает меня присесть на откидное сиденье впереди, чтобы лучше снять Крымский мост. Уже по-всякому нафотографи-ровала его по дороге сюда, но не стала отказываться. Продолжается рассказ о строительстве моста, которое было задумано ещё до революции.
Все истории экскурсовода интересны. Например, часовня-звонница на Шлагбаумской площади при въезде в центральную часть Керчи, самого древнего города России, напоминает о том, что в Боспоре бывал дважды апостол Андрей Первозванный с миссией нести слово Божее в народ. К Большой Митридатской лестнице примыкает красивое каменное старинное здание первой женской гимназии, открывшейся в 1873 году. Запомнился прекрасный ухоженный сквер, наполненный щебетом птиц и стройными деревьями без коры, то есть бесстыдницами или платанами, японской сакурой и другими редкими растениями. Здесь же находится памятник святому Луке, уроженцу Керчи, и стела о присоединении Крыма к России. Всё это построено и высажено на личные средства актёра Василия Ланового.
В конце поездки нас подстерегает прекрасно устроенная дегустация вин в уютном кафе «Версаль». Черноглазый сомелье подробно вещает о правилах пития и совместимости фруктов, сыров, мяса и рыбы с белыми и красными винами. Тост за тостом, мы смакуем напитки, расположившись по четверо за просторными столиками, но чачу я не осиливаю: это уже перебор из серии «что-то я застопорилась, беру стопарик и расстопариваюсь»! А как иначе, коли «Татьянин день» и «Старый лекарь» пришлись по душе? Общаюсь с видной, стройной москвичкой в красной шляпке из нашей группы, к которой подсаживаюсь на деревянную скамеечку в сквере с жёлтыми цветами, дожидаясь женщин и мужчин, приобретающих крымские вина, мёд, варенье и душистые травы. Пьянящую тишину крымского вечера нарушают звонкие перепевы цикад и какой-то незнакомой птицы из ухоженных кустов туи.
Ночью мы возвращаемся в Анапу – город семейного отдыха, как напоминает экскурсовод Владимир Александрович, которому я пишу благодарность от лица туристов из Казани, Уфы, Самары и других уголков России. Водитель делает остановки у разных корпусов санаториев Анапы. Меня высаживают у поворота на железнодорожный вокзал. Танцы под ритмичную музыку и витающий аромат сочных шашлыков в самом разгаре.