Татьяна Владимировна Боронтова
Автостопщица
Следуя друг за другом, обе невысокие, в джинсовых костюмах, мы один в один – глухонемые продавцы штучных товаров, которые дают в руки пассажирам журналы, а на обратном пути собирают деньги. Эта мысль меня веселит. Моя «подельница», придерживая дверь вагона, тоже радостно улыбается в ответ.
Дожидаясь в переполненном тамбуре остановки поезда, вспоминаю события сегодняшнего дня. Прогулки вдвоём были наяву? Или всё происходящее – игра воображения? Ведь, как утверждает наука, наш мир – это двенадцатистороннее зеркальное пространство, куда я заглянула на выставке картин Густава Климта «Золотой поцелуй».
Рецензия:
В качестве «не забыть бы, что видала» – нормальный рассказ без особого смысла. (Сколько заплатили за рекламу рязанские строительные кампании?) Будьте аккуратнее со словами! «КамАзы» не могут «выравнивать почву», а приборный завод не может проиграть «трэнды». Разве, что тендеры. Слова «разукрашки» и «разукрасили» слишком разговорные, я бы сказал просторечные, для такого более-менее интеллигентного текста. Зачем походя «пнули» не повинного в терроре Урицкого? Какая конкретно наука утверждает о «двенадцатистороннем зеркальном пространстве»? И уж совсем не понятно при чем тут сексуально озабоченный Климт?
Валерий Суховей 14.09.2019 17:03
Добрый день, Валерий! Искренне благодарю за внимательное прочтение и главное, за рецензию моих путевых заметок. Сразу же исправила «тренды» на «тендоры». А в остальном всё у меня верно. Валерий, КамАзы – не только грузовики, но уже и сеют, и пашут, выравнивают почву. Моисей Соломонович Урицкий – председатель Петроградской ЧК, родоначальник «красного террора» в стране.
Я тоже с интересом читаю твои произведения. Пиши мне, пожалуйста.
Татьяна Боронтова 15.09 2019
В Минск
Бывалые путешественники в интернете подсказали, что начинать путь надо с выхода в метро на Кутузовское и Филёвское направление, чтобы выбраться за МКАД на Минское шоссе.
Ранним солнечным воскресным утром, когда даже собачники ещё спят, лишь щебечут птахи, да слышится шум мотора спешащего «Яндекс Такси», с лёгким рюкзачком и с пакетом, в котором лежит свёрнутая табличка с крупной надписью «Беларусь», отправляюсь в путь. Любопытная ворона интересуется: «Куда? Куда?». До открытия метро двадцать минут, а у станции уже стоят четверо беспокойных граждан. Девушка-подросток уткнулась в телефон, парень в наушниках прислонился к тумбе у самого входа, женщина с большой полосатой сумкой и нерусский мужчина чуть поодаль сидят спокойно на скамеечке.
Ровно за минуту до начала работы метро по пешеходному переходу катит чемодан молодая интеллигентная женщина. Вот это точность! Зачем приходить раньше, если известно, что метро открывается в полпятого. Все торопимся к первому электропоезду и с нетерпением смотрим в ту сторону, откуда ожидается прибытие маленького состава из шести вагончиков, но на платформе стоит тишина. Через некоторое время ожидания интеллигентная дама беспокоится:
– Вы не знаете, во сколько отправляется первый поезд? Я надеялась, что он уже будет ждать нас.
– Спросите у работницы на том краю платформы, а я за вещами посмотрю.
Она спешит к стеклянной будке с женщиной в красной фуражке, возвращается возмущённая:
– Первый подходит только без пяти шесть! Пятнадцать минут потеряно! – она катит чемодан к выходу из метро, набирая цифры на телефоне, видимо, вызывает такси. Мы ждём ещё минут десять.
Пассажиры наполняют перрон, собирается целая толпа. Наконец следует поезд из города. Немолодая служащая метрополитена забегает во все пустые вагоны, чтобы не отправить какого-нибудь случайно заснувшего пассажира в депо. Проворно выполнив свою работу, она, поглядывая на нас, сигналит машинисту, чтобы ехал на конечную. Так она проверяет три состава. Без пяти шесть подходит поезд.
Хорошо, что мне не надо спешить к определённому часу, как другим пассажирам, торопящимся куда-то в воскресенье. Хотя можно было бы ещё целый час поспать, думаю я, подрёмывая в заполненном вагоне.
Рядом сидящий несимпатичный сосед с утра пораньше пудрит мозги какой-то девушке Румлане, скопировав ей фразу умного гуру и переслав по вотсапу: «Не будьте привязаны ни к чему, что возникает в вашем уме».
Уже семь, а я ещё не вышла из подземки. Кружу на длинном переходе станции «Киевская». Не вернуться ли домой? Молодая мама с маленькой дочкой держит в руке чемодан и слушает её, кивая, да, да, да. Я путешествую одна и отвечаю только за себя. Это плюс.
Наконец-то выхожу на другой конец города. На 139 автобусе по Можайскому шоссе следую до остановки супермаркет «Три кита». До Минска семьсот километров, если быстро поймать попутку, можно добраться до столицы Беларуси к вечеру.
На трассе, как и положено, мелькают машины. Не знаю, пора ли уже голосовать. Нигде не написано, что это Минское шоссе, а спросить не у кого. У обочины припарковано разбитое в аварии такси. К водителю, сидящему в жёлтом автомобиле, я не стала подходить. Он что-то шепчет, шевеля губами, видимо, молится. Помоги ему, Господи, расплатиться за «Рено» с перекорёженным передом. Для быстрых поездок я пользуюсь услугами «Яндекс Такси»: в отличие от других компаний, она добровольно страхует пострадавших по вине своих водителей. За мостом неторопливо едет женщина на велосипеде:
– Это Минское шоссе?» Она кивает. Тогда я расправляю табличку «Беларусь», как мой папа, который добывал материал для строительства гаража и стоял на трассе с крупной надписью: «Куплю цемент». Он доводил дело до победного конца, и у меня всё обязательно получится!
Прикрывшись транспарантом, не сразу замечаю, что проехавший мимо фургончик подаёт назад и останавливается возле меня. Парень лет тридцати пяти соглашается довезти меня до поворота на Дорохово. У Национального парка «Патриот» и санаториев мимо нас с грохотом мчатся пять мотоциклистов с пассажирками. Разноцветные косички девушек едва успевают за движением, выглядывая из-под шлемов. Неожиданно шум моторов «Харлей» перебивает резкий и затяжной свист. Это ревёт низко летящий самолёт.
– Ничего себе, – произносит водитель, глядя ему вслед, слегка пригнувшись. – Откуда здесь мог взлететь самолёт?
– Аэродром рядом, наверное?
– Да нет. Сто лет езжу. Первый раз вижу так низко, аж жуть!
И как напоминание о грозовых военных годах, справа висит обращение: «Почтите память погибших в годы войны работников дорог» и стоит скульптура танка на другой стороне трассы. Парень повернул на Рузу, а я, надев очки от солнца, снова голосую.
Всего девять утра, а жара наяривает. Мне везёт: в хорошую погоду и путешествовать приятней. Хоть бы скорее кто-нибудь подсадил. Услышав шум тормозов, подбегаю к огромной «Вольво», кабину которой распахивает дальнобойщик. В салоне звучит патриотическая песня Дениса Майданова: «Наша милая родина, где живём я и ты, где любовь и мечты, тополя и смородина».
– Автостопом довезёте?
– Конечно. Ну и жара! Нам нельзя ехать уже при двадцати пяти градусах, нужно соблюдать тепловой режим.
– А что везёте?
– Энергопакет в Витебск. Не был дома десять дней, вчера из Пензы, отмахал тысячу двести километров.
Водитель Юрий говорит, что едет из Сургута, был в Уфе, сделал круг до Казани. Душа просит родных просторов. Вот уже река Капань, кругом по трассе заросли борщевика. Он рассказывает о молодом стажёре, который ленится работать:
– Проехал меньше двухсот километров и устал. Ты так не заработаешь копейку, если будешь дрыхнуть. Дома выспишься. Конечно, никто не спорит: машина тяжёлая. Весом восемнадцать тонн, да ещё груз двадцать тонн. Не шутка!
Проезжаем Музей-заповедник «Бородино», Успенский Колоцкий женский монастырь, перед местечком Некрасово у истока реки Москва возведена часовня из розового камня. Начинается Смоленская область. На трассе висит предупреждение: «Водитель, внимание! Снизь скорость. Возможно перебегание диких животных».
– Не люблю эту трассу ночью, когда голодные лоси, весной особенно, целыми стадами, не обращая внимания на машины, траву молодую щиплют. А в Карелии лоси такие огроменные. Наши против них просто ягнята.
– Никогда не была в Карелии.
– В Карелии два медведя на трассе 835 прогуливаются.
– Ничего себе! Зачем же они так близко подходят?
– Водители котлетами их кормят, вот они и курсируют, – показывает фото с телефона Юрий. – Я это в сеть выкладывал.
– Ну и ну!
– Проехал четыре реки: Обь, Каму, Волгу, Москву. Пересёк четыре границы: Удмуртию, Татарстан, Башкортостан, Карелию. Мне понравилось в Сургуте. Вот новый построенный Дворец молодёжи, – Юрий показывает снимок красивого здания на мобильнике.
– Ни разу не была в Сургуте.
Юрию есть что поведать и с чем сравнить. Четыре года назад в Витебске он получал на заводе двенадцать миллионов в месяц старыми деньгами, а сейчас там заработки четыре с половиной миллиона, почти в три раза меньше. Нет ни премий, ни тринадцатой зарплаты и никаких поощрений. Приходится баранку крутить. Он много говорит о деньгах и шутит на эту тему по телефону, видимо про стажёра:
– Ты счёт предъяви, сколько он кофе выпил? Ха!
Помня, что бесплатным бывает лишь сыр в мышеловке, начинаю беспокоиться, а когда Юрий говорит, что надо остановиться минут на сорок пять, думаю, а что мы будем делать в это время? Хоть бы не начал приставать.
Он останавливается в деревне Дирасы, выходит у магазина «Автозапчасти», я тоже спрыгиваю и прохаживаюсь вперёд-назад около трёх большегрузов. Надо бы проголосовать, а не ждать целых сорок пять минут. Через полчаса он появляется:
– Мне в Витебск поворачивать. Хорошо бы тебе пересесть с кем-то по прямой дороге на границу…Брат, довези попутчицу до Минска! – кричит он шофёру подъехавшего трейлера.
– Я не доеду до Минска километров пятнадцать, – неохотно сообщает «друг, товарищ и брат».
Но не тут-то было! Быстренько забираю свои вещи и открываю дверцу высокой кабинки. Как говорится, куй железо, пока горячо.
Усатый водитель уже не молод. Он недовольно смотрит, не проявляя радости из-за того, что ему навязали меня в попутчицы: «Поехали».
Худощавый неприветливый молчун курит в открытое окно. Кондиционер не работает, поэтому в салоне жарко и душно, зато тихо.
В голове всё ещё звучат мелодии Майданова: «Где-то там высоко, далеко в облаках серебристых летит птицей белою сердце артиста». Разговоров не хочется. Встречные машины мигают, предупреждая о затаившихся в кустах гаишниках у деревни Ермаки.
«Друг, товарищ и брат», которого зовут Михаил, благодарственно приветствует коллег жестом левой руки. Видно, он умеет ценить добро, которого в его жизни было не так много, судя по хмурому усталому виду. Вправо уходит дорога на Витебск и Брянск, до которого сто десять километров.
Как же вовремя мне удалось пересесть! Спасибо Юрию за деловитость и неравнодушие. Ведь мог просто высадить меня перед поворотом на Витебск. У местечка Лосево аварийную ситуацию создаёт выскользнувшее откуда-то перед самым носом маленькое зелёное авто. Перейти на другую полосу нет возможности, потому что она занята обгоняющей нас машиной. Мгновенным нажатием на крепкие тормоза Михаилу удаётся справиться с непредсказуемой обстановкой. Я совершенно спокойна.
Далее тянутся Зюзьки, Петушки. Ещё забавнее название «Бодуны-1». Стало быть, есть «Бодуны-2». Навстречу по противоположной дорожной полосе тянется длиннющий шлейф из грузовых машин. Проверка на границе.
– Паспорт с собой? – интересуется Михаил, – а то в Беларусь вы въедете, а назад без документа не выпустят.
– Долго проверяют на границе? – думаю я об обратной дороге.
– Восемь часов простоял.
Направо и налево простираются поля с овсом, пшеницей, кукурузой, подсолнухом, турнепсом и льном. Свёрнутое в катушки сено на скошенных полях по-хозяйски добротно упаковано в белый целлофан, чтобы не мокло. Белая большая птица на длинных ногах вольно разгуливает по жнивью.
– Это аист?
– Аист, – буднично отвечает Михаил.
Как только въезжаем на территорию Беларуси, голос Михаила теплеет, до меня доносится обрывок его разговора по телефону: «Ну и чтой она там зрешила? А что там з Лёша?» Он давно не слышал родных голосов и соскучился до невозможности. Вдоль трассы мелькают таблички населённых пунктов, словно написанные с орфографическими ошибками, «Шалашына», «Дарожная», «Выдрица». Луга деревни «Рамашкава» утопают в жёлтых цветочках. Как же трудно писать грамотно диктанты по русскому языку учащимся с белорусскими корнями.
– Прывэт, Андруша! Кондюшник не работает. Даже телефон разряжен. Добираюсь мыслимыми и немыслимыми способами. Электрика не в порядке. Попал под дождь, видимо, залило. Колёса пэрэвэрнём бэз тэбя. Всё отремонтируем. Не торопыся, готовься к свадьбе, – продолжает разговаривать с земляками Михаил. И прекрасным пожеланием заканчивает беседу: «Добро».
«У добры шлях», – написано у дороги. Не трудно догадаться, что это пожелание счастливого пути. У обочин продают лисички и голубику. До Минска примерно семьдесят километров.
– Будем стоять сорок минут, – огорошил Михаил на очередной заправке.
Выпрыгнув с высокой кабины, интересуюсь в кафе, ходит ли автобус. Нет. Только до Борисовки. Молодая женщина заправляет бензином красный автомобиль.
– Довезите, пожалуйста, до Минска.
– Нет, извините, везу ребёнка, мало ли что, – отказывает она.
Из пятерых опрошенных водителей никто не может или не хочет взять попутчицу. Наконец парень на длинном «Форде» цвета мокрого асфальта не просто соглашается подбросить меня, но и оказывает помощь, зайдя с телефона на сайт booking.com, находит по моей просьбе недорогой хостел в центре за шестьсот русских рублей. Отель, который я нашла в инете, собираясь в поездку, оказался далеко от центра и очень дорогим.
– Записывайте адрес: проспект Независимости, 46. Метро Площадь Победы, – сообщает он, продолжая рулить и заглядывать в мобильник.
– Спасибо, Виталий, за неоценимую поддержку. А то я чуть духом не пала.
– Никогда не надо терять уверенность в своих силах. Я в Москве попадал в разные ситуации. Вёз валюту, а поменять негде. Машина сломалась. Никто не может помочь. Вдруг незнакомый человек выручил и денег не взял. Просто оказался богатым и успешным. Один русский друг жестоко кинул меня, а когда я попал в безвыходную ситуацию, то последней рубашкой поделился.
– Я ещё деньги не поменяла. Останови у банка. Нет белорусских рублей на метро, – сообщаю я.
– Это шестьдесят копеек. Мелочёвка. Вот, возьмите рубль, – протягивает монетку Виталий.
– Спасибо большое, – даю ему триста русских рублей, он не берёт.
– Меня эти деньги не сделают богаче. Сам много езжу. Всюду добрые люди есть.
– Надо, конечно, помогать друг другу, не быть равнодушными. А чем ты занимаешься?
– Сейчас перевожу машину одному богачу, который улетел за океан. Как-то возил пожилую немку по «Бла-бла-кар». Занимаюсь тем, что приносит доход. На днях уезжаю в Европу на заработки.
Виталий показывает мне справа от дороги девятиэтажку, на крыше которой архитектор построил свой небольшой дом.
– Да, нестандартное мышление даёт свои положительные результаты, – говорю я.
– Конечно, люди со смелым и творческим подходом преуспевают в жизни.
Виталий подробно объясняет мне дорогу в хостел, забронировав место и предупредив девушку, что оплату я осуществлю утром, когда поменяю валюту.
В метро просторно и аккуратно, всего две ветки: красная и синяя, не заблудишься. Я ищу надпись: «Площадь победы», по-белорусски «Площча Перамоги». Это значит, чтобы добиться победы, нужно перемочь, превозмочь себя. Как же похожи наши языки. Просто и понятно.
По длинному переходу поднимаюсь в город. Всё по-столичному величественно. Далеко видно памятник Победы, высоченную мощную стелу, уходящую в синее небо. Вот и проспект Независимости, дом 44, далее монолитом, сплошной стеной, видимо, 46.
Во дворе курит парень.
– Это хостел?
– Да, – он набирает код подъезда. Заходим в квартиру направо, где много пар обуви у входа, меня приветливо встречает администратор и даёт ключи от комнаты № 5, ведёт по просторному холлу с широким чистым диваном, на котором девушка в домашних тапочках быстро печатает в ноутбуке. Пожилой мужчина с вытянутым лицом смотрит новости по телевизору. Окна открыты, воздух свежий.
На обустроенной кухне два холодильника, микроволновки, газовая плита, много мраморных столешниц, за одной из которых блондинка ест горячую молодую бульбу. Я пью чай с сушками. Мы знакомимся.
– Вы давно здесь?
– Утром приехала, завтра собираюсь на автобусную экскурсию к замку.
– А сколько по времени и по деньгам?
– Заказывала по интернету за две тысячи триста рублей, на одиннадцать часов расcчитано.
Чуть было не подхватилась назавтра ехать к замкам, но передумала, устала от дороги.
– До которого часа можно гулять? – спрашиваю на ресепшене.
– Да хоть до часа ночи.
– Ну, так долго не буду задерживаться, – обещаю я, отправляясь в город, надеясь дойти до сбербанка, поменять деньги и сразу вернуться.
Тёплый июльский вечер. Дети ещё гуляют во дворе. Мальчик, прислонившись к старому вязу, чуть не плачет.
– Ты чего грустишь?
– Все хочат в команду Ильи, а у меня никого нет, – признаётся он.
Его окружают мальчишки. Ситуация разрешается.
Слева возвышается старинный католический костёл. Внутри тишина, на лавках никто не сидит. Служба закончилась. Банк тоже не работает. Есть круглосуточный, нужно перейти через дорогу и двигаться в сторону Галереи, как сообщают мне торговки цветами.
Не торопясь иду к парку Горького, а уж там сверну вправо. Здесь работают аттракционы. Шумно ездят подростки на самокатах, велосипедах и роликах. Кругом зелено от тополей, лип, клёнов. Цветут незабудки и петуньи. Мальчик с девочкой лет шести позируют для снимка, замерев в образе тигров, выбросив вперёд руки – когти, рыча: «РРРыыы». Бабушка никак не справится с кнопкой на мобильнике, чтобы сфотографировать их.
– Бабушка, всё? Получилось? – торопятся на карусели они.
– Сейчас, сейчас!
По водной глади Свислочи скользят катерки с отдыхающими. Как же не хватает в Рязани набережной и такой славной чистой речки, несущей воды в черте города. Три юные девушки в лёгких платьях, а не в джинсах или шортах, как в Москве, беседуют (без мата и пошлого хихиканья), шагая вверх вдоль реки.
– Далеко до Галереи?
– Идите по набережной и сверните вправо.
Загораются огни ночного города, он становится ещё краше. Я перехожу оживлённую проезжую часть и оказываюсь среди баров, кафешек и ресторанов. Почти все горожане устремляются в эту часть столицы. Слышится приятное, громкое и звучное пение мирового хита «Lady»: «Леди, о-о-о-о, я верю в судьбу, о-о-о-о!». У ресторана «Бяссонница» за столиками отдыхающие наслаждаются звучанием голосов афроамериканцев: тёмного, очень подвижного мужчины и его дамы с ярким макияжем, заразительно пританцовывающей в угоду публике. Некоторые посетители курят кальян. Стройная девушка свободно двигается в ритме знакомого кавера.
Невозможно отойти от этого чудного, весёлого местечка. Заводные мелодии льются одна лучше другой. Но мне нужно дойти до банка, а уже ночь на дворе, да и от хостела порядочно удалилась, но дорогу помню. На улице Зыбицкой пивной бар, кафе «Бярозка».
Да ведь это настоящий Арбат по-белорусски! Здесь круче, чем на длинной и прямой улице в Москве, потому что всё самое интересное расположено на древних закоулках Верхнего города.
Прямо у Ратуши то нежно, то страстно играет на саксофоне немолодой музыкант. Около него собралось множество слушателей. А вот прямо на улице у очередного пивного ресторанчика кружатся пары. Всего человек двадцать. Они легко парят в заковыристых движениях ритмичного современного танца.
– Как вы думаете, – обращаюсь к полной приятной женщине моего возраста в цветастом платье, – это такие же необученные люди, как и мы?
– Конечно, вы тоже сможете так.
Самая интересная пара, на мой взгляд, мужчина лет сорока с тёмным цветом кожи в белой рубашке, туго застёгнутой на небольшом животике, который совсем не мешает ему ловко и плавно двигаться и вести в танце симпатичную юную спутницу со светло-русыми волосами в коротеньком, воздушном синем платье в горошек. Они виртуозно выполняют головокружительные движения. Высокий молодой человек, слегка под кайфом, мастерски вытанцовывает один. Он приглашает мою соседку, но она отказывается.
Тогда я протягиваю руку, смотрю в зелёные глаза и полностью доверяюсь им. Он умело ведёт меня по кругу. Я подчиняюсь, и создаётся впечатление, что мы знаем секрет этого зажигательного танца. Не останавливаемся мы и на следующей быстрой мелодии. Даже забываю, что на мне джинсы, а не модное летнее платье. Главное, что нам всё нравится. Мы не обращаем внимания на окружающих. Растворяюсь в моменте «здесь и сейчас». Это самый настоящий романтик, ведь танец – это отношения…. Что-то меня понесло. Должна признаться, что этот абзац – моя выдумка, но такое вполне могло произойти, будь я посмелее.
В своих фантазиях не замечаю, как подхожу к другой группе соглядатаев, которые окружили пятерых танцующих парней. Мне не нравятся их возбуждённо-нервные дёрганья в брейк-дансе. Конечно, они молодцы, но на вкус и цвет товарищей нет.
– Далеко ли до Галереи? – Пара из толпы показывает на высокое здание через дорогу в дальнем направлении, которое я уже не хочу преодолевать и решаюсь пуститься в обратный путь, ведь уже полночь.
К мигающей вывеске «Обмен валюты» вернусь завтра, потому что нынче, в воскресенье, выходной. Жаль, что не взяла мобильник, пофоткалась бы у переливающейся огнями тройки лошадей. Скорее всего, в ночной столице я больше не побываю. Так как к замкам не поеду, есть смысл вернуться в Москву утром.
Город не спит, гуляет молодёжь в парке. Впереди идут рядом и говорят так хорошо парень в форме курсанта и длинноволосая девушка на тонких каблучках. Мне показалось, что они возникли здесь из моей чистой, наивной юности. Это приятное ностальжи.
В хостел возвращаюсь в час ночи. Соседка в комнатных тапочках всё ещё быстро пишет в ноутбуке, торопливо глотая кофе. Моментально засыпаю на первом этаже двухъярусной кровати у открытого окна как убитая.
После завтрака отправляюсь в Верхний город, где вчера заприметила обменник. Приятная свежесть солнечного утра бодрит и освежает. Мужчина, прогуливающий собаку, фотографирует меня у набережной со старинным зданием с высокой башенкой за памятником, возведённым в честь сотрудников госбезопасности МВД. Мимо бодро пробегает седой пенсионер в спортивной форме. Он останавливается у площадки с тренажёрами и, поглядывая на меня, занимается укреплением здоровья в окружении накачанных молодых парней.
Поднимаюсь в Верхний город, который в этот час немноголюден и тих. На ступеньках улицы Зыбицкой спит какой-то вчерашний гуляка, вроде бы трезвый. Фотографируюсь у Ратуши.
Несколько человек идут в Успенский храм. На площади Свободы делаю ещё несколько снимков у скульптуры войта (главы магистрата), в руках которого ключи от города и королевская грамота, а у ног план Минска 16 века. Ровно в девять утра захожу в открывшийся банк. Здесь прохладно, несколько человек впереди ожидают своей очереди. Говорю девушке, что мне нужно поменять столько денег, чтобы было двадцать белорусских рублей (за сутки в хостеле) и две поездки на метро и автобус. Итого меняю семьсот русских рублей.
Возвращаюсь в хостел по чистеньким солнечным улицам Минска. Поджарый седой пенсионер всё ещё занимается на тренажёрах, в отличие от молодых людей, которые уже освободили площадку. Кто понял жизнь, тот не спешит! А мне уже пора покинуть этот прекрасный город, уезжать из которого совсем не хочется. Оплачиваю проживание за ночь в хостеле, благодарю за гостеприимство, беру визитку, пересекаю чистенький дворик с яблонькой и вишней и спускаюсь в метро, где степенно и размеренно, нет сутолоки.
Перед станцией «Могилёуская» пожилой интеллигентный мужчина в сером костюме входит в вагон, ему уважительно предлагают место девушки. Он отказывается и проходит в конец вагона. Молодой человек поднимается с сиденья, вежливо уступая место. Тот стоит, благодарно улыбаясь. На остановке приятная полноватая женщина старше меня с густыми ярко-рыжими волосами дожидается автобус. Почти уже решаюсь спросить у неё, какой краской она добивается такой насыщенный интересный цвет, который ей очень идёт, но подъезжает маршрутка до посёлка Сокол. Через полчаса она сворачивает куда-то влево. Молодая девушка подсказывает мне, что нужно было садиться на 110, который вывозит на трассу М 1, а теперь мне надо идти пешком. У лесополосы пахнет кровохлёбкой и тысячелистником, стайка воробьёв чирикает, порхая в траве. Пожилой водитель оставил свой грузовичок на трассе и зачем-то идёт к болотцу с пластиковой бутылкой в руке.
– Довезите, пожалуйста, до трассы М 1, – подхожу к водоёму с камышами и лягушками.
– Чуть позже, вода закипела в радиаторе. Остынет и поедем, – обещает он.
Одиннадцать утра, солнце печёт нещадно. Из поднятого капота старого УАЗика «буханки» идёт пар. Водитель заливает воду. Под раскидистыми ветвями высокой сосны с зелёными молодыми шишками я переодеваюсь: лёгкую рубашку с длинными рукавами меняю на короткий топик с узкими лямками. Грызу яблоко и ожидаю команду на продолжение пути. Наконец отправляемся в дорогу (пешком бы я долго добиралась), делаем круг, оказавшись на трассе Е30. Здесь разворачиваю свой транспарант с надписью «Москва». Почти сразу тормозит большегруз.
– Автостопом довезёте?
Улыбчивый белорус едет из Австрии, везёт на завод в Нижний Новгород двенадцатитонный станок. Знакомимся.
– Николай, вы побывали в старинных замках?
– Конечно, я живу в деревне недалеко от места, где обитали несколько поколений Радзивиллов. Ходит несколько легенд о происхождении названия моей деревни «Снов».
– Что за легенды?
– Дома на улицах бедные, с соломенными крышами. Случился пожар, и сгорели все постройки. Селение отстроили заново, то есть снова. Так стали новую деревню называть «Снов».
– Ясно, а другая легенда?
– Барин, возвращаясь в своё поместье из дальних стран, крепко и беззаботно спал в родных стенах и видел много добрых, прекрасных снов.
– Первая легенда показалась мне убедительней.
Страда в самом разгаре. По радио сообщают: «Каравай 2019» на полях Беларуси составляет более двух миллионов тонн. С одного гектара собирают тридцать три центнера».
– У деревни Чёрное всегда грибов много продают и ягод. «Клюковка» по-белорусски «журавинка», – говорит Николай.
Пролетает целая стая аистов, пробую их сфотографировать.
– Они кормятся мышами и лягушками, которыми богаты скошенные поля. – Николай обещает остановиться, если они снова появятся. Но аисты не подпускают близко и быстро улетают.
– Аист по-белорусски «Бусел». Наша водка «Два буслы» называется, – просвещает меня водитель. Можно ещё медведя сфотографировать, который в клетке находится возле кафе «Берлога». Мы как раз потрапезничаем там.
– Жаль мишку.
– Его подобрал хозяин заведения маленьким в лесу, когда медведицу убили. Выкормил его из соски. А в лесу-то он не приучен жить. Вот и мается тут, как диковинка.
Мы отобедали солянкой и борщом. Медведя я снимать не стала.
– Надо бы поторопиться, а то метро закрывается в одиннадцать.
Далее едем без остановок. Под Москвой Николай сворачивает вправо к Краснознаменску.
– Спасибо, Николай. Счастливого пути!
Очень ветрено и холодно. Меня колотит: то ли нервы, то ли замёрзла, не пойму. Темно, машины мчатся мимо, и ни один автобус, ни одна маршрутка не желает везти меня в столицу. Пробую попроситься в машину к кому-либо из водителей, припарковавших свои автомобили в ожидании родных, спешащих из супермаркета «Магнит». Трое отказывают мне. Подъезжает Хонда, девушка по-скорому выбрасывает мусор в урну.
– Довезите, пожалуйста, в Москву, – прошу я.
– Места нет, дети, два кресла на заднем сиденье, – говорит она, быстро садясь в машину к мужу.
Почти десять часов. Магазин вот-вот закроется, стоянка опустеет, тогда я вообще не уеду отсюда. На автобус не надеюсь, слишком поздно. Подъезжает легковушка, выходит мужчина в шортах, футболке и сланцах, закуривает. Ждёт кого-то.
– Только что приехала с водителем из Минска, он повернул на Краснознаменск, а я не знаю теперь, как можно добраться.
– Понравилось вам в Минске?
– Очень красивые девушки. В основном в платьях, стройные, и люди гостеприимные, правда. Впечатления самые добрые.
– Встречаю деда из Беларуси. Его на машине «Бла-бла-кар» минут через десять привезут. У них должно быть одно место. Они следуют до метро «Солярьево».
– Слава богу! Вы здесь появились не просто так. Вы меня спасли.
Это наисчастливейший случай поездки. Через пять минут подъезжает комфортабельный чёрный микроавтобус. Выходит водитель, представительный лысый человек, слегка за сорок, с модной небритостью на лице. Открывает дверцу. Из машины вылезает довольный пожилой пассажир, по очереди обнимает своего сына, меня и шофёра:
– Спасибо, сынок!
– Пожалуйста, – улыбаясь, говорит водитель и достаёт сумку из багажника.
Протягиваю сто рублей шофёру, не веря счастью, и сажусь в машину.
В салоне тепло и уютно. Внутри девять пассажиров. Интересуюсь у сидящего рядом мужчины:
– Во сколько вы из Беларуси выехали?
– В десять утра из Пинска.
Почти одинаково по времени двигались, зато я с приключениями! Через сорок пять минут выгружаюсь из автомобиля у станции метро «Солярьево». Написано «Входа нет», но я торопливо ныряю внутрь за каким-то парнем. Он благополучно проходит направо, а меня и следующих за мной граждан останавливает работник метрополитена в форме. Он показывает на выход. Мы возвращаемся. Действительно, зачем нарушать правила? Давайте действовать так, как положено. В этом есть своя прелесть. Спешить некуда, всего-то одиннадцать часов.
Из Беларуси везу подарки: аппетитно упакованные в прозрачные аккуратные пакетики ароматные кусочки засахаренной красной свёклы, насыщенные сладостью апельсиновые и арбузные цукаты.