Татьяна Михайловна Василевская
Несчастливое число
Глава 24
Как и говорила девчонка женщина была очень красивой. Она рассматривала лицо стоявшего за дверью мужчины, не проявляя ни удивления, ни любопытства. Встревоженной, что было вполне уместно при сложившихся обстоятельствах, она тоже не выглядела. Она даже не спросила кто звонит, перед тем как открыть дверь. Просто отперла замок.
– Следователь следственного отдела Милов, – представился пришедший.
– Проходите, – даже не взглянув на удостоверение сказала хозяйка квартиры.
Милов прошел вслед за ней по длинному коридору. Войдя в кухню женщина сделала жест рукой, приглашая его сесть на один из стульев расставленных возле большого круглого стола. Сама она опустилась на стул, рядом с бокалом в котором было налито красное вино. В пепельнице стоявшей на столе лежало несколько тонких окурков от дорогих сигарет.
– Вам налить вина?
Следователь вздохнул. Он бы не отказался, да только вот он на службе. А вообще есть желание нажраться в хлам и забыться хоть ненадолго…
– Нет, спасибо.
Она улыбнулась.
– На службе нельзя, я забыла. В кино всегда так говорят…
– Неля Ареговна, я занимаюсь делом об убийстве совсем молодой девушки, но у меня есть некоторые основания считать, что возможно имеется связь…
Он замолчал. Она только что потеряла мужа. А он лишь подозревает связь между этими убийствами, и вопросы которые он собирается задать вновь причинят боль. Убийство профессора – не его дело, им занимается другой отдел, так что он тут вообще не вполне законно… Хозяйка квартиры, почувствовав его сомнения и неловкость, слегка кивнула.
– Вы можете задавать мне любые вопросы, я на них отвечу. – Она сказала это совершенно равнодушно. Как будто ей вообще было все все равно. Вообще все, что происходит вокруг нее.
– Тогда, с Вашего позволения я задам и те вопросы, которые Вам наверняка уже задавали. Для полной ясности…
Она слегка повела плечами.
– Хорошо.
– У вас есть какие-то подозрения кто мог совершить убийство и по какой причине?
Она подлила вина в свой бокал и сделала глоток.
– Нет. – Она усмехнулась. – Возможно, это возмездие.
Милов удивленно посмотрел на нее.
– Возмездие?! Что Вы имеете ввиду?
Она вновь повела плечами. Жест был гипнотизирующим. Милов отвел взгляд.
– Мой муж был лжецом. Вся его жизнь превратилась в сплошную ложь… Вероятно он обманул кого-то, кого обманывать не следовало.
Милов как зачарованный смотрел на отрешенное равнодушное лицо. В этой женщине, в манере ее поведения было что-то мистическое. Словно она вообще не отсюда… Это было глупо, но он не мог отделаться от этого странного ощущения.
Она заглянула ему в глаза и еле заметно улыбнулась.
– Давайте я расскажу Вам о нас, а дальше Вы уже сами сделаете для себя выводы.
Милов открыл рот, закрыл, и просто кивнул.
– Я не рассказывала этого следователю, который был здесь после убийства. Мне казалось, что это не имеет значения. Но Вы сказали про убитую девушку и про связь. Поэтому Вы должны иметь представление о том как все пришло к нынешнему положению вещей…
Она легонько взмахнула рукой.
– Когда мы познакомились с моим будущим мужем, он только-только закончил интернатуру и был молодым многообещающим кардиологом в одной из московских больниц. У него была такая черта характера, что он всегда хотел быть первым. Лучшим из всех. Он был хорошим врачом, действительно способным и мог бы сделать хорошую карьеру и принести много пользы. Но он не был лучшим. Когда он это понял он потерял интерес к тому чем занимался. Был такой случай, когда во время операции скончался пациент. Старик. Это была такая непростая семья, со связями, что называется. Они не предьявляли претензий, не винили медперсонал во врачебной ошибке, но сразу после этого муж закончил врачебную практику. Сам. Не знаю, почему именно это так подействовало на него, у него уже было на тот момент, несмотря на относительно молодой возраст профессорское звание, но он хотел уйти из медицины и ушел. То чем он занимался впоследствии никакого отношения к медицине не имело. Это все была глупая профанация. Обман. Обман тех кто к нему обращался и обман самого себя. Он был уверен, вполне искренне, что занимается наукой.
Она презрительно хмыкнула. Сделав еще один глоток из своего бокала она устремила взгляд в окно. Вид у нее стал еще более отрешенный. Было такое впечатление, что она вообще забыла о присутствии следователя.
– Я ненавидела своего мужа. – Оторвав взгляд от окна она немного насмешливо посмотрела на Милова, выражение лица которого сейчас выглядело глуповато-удивленным. – Тот человек чьей женой я стала, умер задолго до старика скончавшегося во время операции… Жалею ли я что его убили? Нет. – Она твердо посмотрела в глаза собеседнику и усмехнулась. – Я его не убивала и даже никогда не думала об этом. Он был мне противен и безразличен. – впервые за время общения в ее голосе прозвучала легкая нотка горечи. – И он был лживым, корыстным и до крайности самовлюбленным человеком. Из доктора спасающего жизни он превратился в обманщика и, возможно преступника.
– Преступника?…
Она поднялась из-за стола.
– Я сейчас кое что Вам покажу. Нашла среди его вещей, когда разбирала шкаф…
Она вышла из кухни и через минуту вернулась, держа в руках потрепанную толстую тетрадь. Брезгливо швырнув ее на стол, она вновь уселась на свое место и закурила, предложив и Милову длинную тонкую сигарету.
Пододвинув тетрадь к себе, следователь начал просматривать ее содержимое.
Больше половины страниц было исписано довольно однообразными записями, отделенными друг от друга проведенными от руки линиями.
Записи состояли из заглавных букв, вполне возможно инициалов. Дальше шли трех и четырехзначные числа. По два, иногда по три в каждой из записей. Милов обратил внимание, что первые две цифры были примерно одинаковыми по значению, а когда присутствовала третья, то это всегда было двузначное, а то и однозначное число. Внизу, прямо перед чертой были проставлены даты. Они были не везде, но в большинстве записей.
Милов подумал, что тут нужно подключить Коляна с его математическим складом ума.
– Как Вы думаете что это все означает? – на всякий случай спросил Милов у хозяйки дома, может она в курсе, она же своего мужа знала хорошо, хоть и ненавидела…
Она вновь повела плечами.
– Думаю, что это его «Книга учета», – усмехнулась она.
– Учета?
– Он был помешан на ведении учета. Всего. Возможно это доходы или расходы. Не думаю, что это какой-то тайный шифр, как у шпионов.
– Я могу забрать тетрадь с собой?
– Конечно, – она в очередной раз дернула плечом. – Мне она точно не нужна…
– Неля Ареговна, а Вам знакомо такое имя – Зоя Павловна Ягайло?
Она презрительно скривила лицо.
– Разумеется знакомо. Сводная сестра моего мужа и по совместительству редкая тварь. – Голос звучал так же ровно и бесстрастно, как и прежде и от этого эффект от сказанных слов удивительным образом получился намного сильнее, чем если бы она перешла на крик. Она словно произнесла приговор, вынесенный раз и навсегда и не подлежавший «обжалованию» и изменению.
Хозяйка квартиры вновь устремила свой безучастный взгляд в окно.
– Мне всегда казалось, что это она каким-то образом повлияла тогда на то, чтобы он занялся всем этим бредом. Они ведь вместе работали и вместе ушли из больницы. Он чуть раньше, а потом она…
Милов с интересом посмотрел на нее.
– Ягайло тоже была врачом.
Женщина отрицательно покачала головой.
– Нет. Она работала медсестрой в хирургическом отделении.
– А она, что действительно могла повлиять на решения Вашего мужа?
Хозяйка квартиры почти весело рассмеялась.
– Конечно. Он всегда смотрел ей в рот. Она крутила им как хотела, потому что он по характеру слабак. Когда их мать умерла, она вроде как ее заменила. По крайней мере так он считал. Ему было тогда четырнадцать, а ей шестнадцать. И он считал себя… благодарным. А она его ни во что не ставила. Как и всех, впрочем…
Она достала из пачки еще одну сигарету. Милову показалось, что движения ее стали более резкими, а в отрешенном взгляде промелькнуло что-то похожее на злость.
– Знаю, Вы подумаете, что я говорю ужасные вещи, но если бы и ее нашли в этой квартире вместе с ним, я была бы только рада. Но с такими как она ничего подобного не случается…
Она немного помолчала.
– Одна Муся, чистая душа, ни за что пострадала…
Милов поднялся. Она тоже встала, чтобы проводить его до двери.
– Если захотите еще о чем-то спросить, узнайте у соседки из четырнадцатой квартиры мой новый адрес. Я эту квартиру продаю. Не хочу здесь жить.
Она стояла напротив него в дверном проеме очень стройная, отрешенная и невероятно красивая.
– А можно я узнаю адрес, когда уже закончу это дело? – неожиданно для себя самого спросил Милов. Ее губы тронула легкая улыбка.
– Конечно. Возможно, тогда Вы все же не откажетесь выпить со мной вина. И мы поговорим о чем-то более приятном. Расскажу Вам об Армении, Я родом оттуда… – в ее голосе послышались непривычно-теплые нотки.
– С удовольствием послушаю. – Он улыбнулся и сделал прощальный жест рукой.
Глава 25
– Ну, Колян, давай выкладывай свои соображения, – потребовал Милов. Они сидели на лавочке посреди тенистого сквера и ели мороженое. Только что закончился «обмен данными» и Милов хотел знать, что думает обо все «этом» его молодой коллега, ради которого он в течении четверти часа подвергал риску целостность своих барабанных перепонок, выслушивая от начальства, какой он распи… и тд, что решил дать отпуск сотруднику, в тот момент, когда отдел просто завален нераскрытыми делами. Хотя, можно подумать, когда-то бывает по другому…
Колян повертел головой, посопел, поковырял носком ботинка дорожку возле лавки на которой они сидели.
– Ну, в общем, – начал Колян. Милов рассмеялся.
– Слушай, давай, не томи, Шерлок.
Колян расправил плечи.
– Только все вопросы потом, иначе я собьюсь, – предупредил он. Пряча улыбку Милов изобразил жестом, что он нем как рыба.
– Восемнадцать лет назад в ведомственную больницу для особо привилегированных членов общества поступил пациент страдающий серьезной болезнью сердца. Термины опускаю, потому что это отношения к делу не имеет. Имя пациента Самсонов Игнат Федорович. Он много лет занимал ответственные посты, и судя по тому что я о нем узнал использовал служебное положение в личных целях по полной программе. И в советское время умудрился скопить очень-очень приличную сумму денег, практически, миниолигарх тех времен. Плюс, разумеется, смог поиметь две ооочень! больших квартиры, ну и там машины, гаражи, дача и все прочее, что вообще тогда можно было поиметь. У Самсонова, которому на тот момент стукнуло уже шестьдесят семь было двое сыновей. И им очень сильно хотелось что-то от папкиных денег тоже получить в свое распоряжение. Но Самсонов сыновей не баловал. И на все просьбы помочь с деньгами или, к примеру покупкой машины, получить жилплощадь, где-то о чем-то похлопотать, говорил свое твердое партийное «Нет!». Мол сами себе дорогу в жизни пробивайте. А все накопленное получите в качестве наследства. Сыновьям надоело ждать и они договорились с одной небезызвестной Вам особой, что она посодействует в ускорении процесса с получением наследства.
Во время операции что-то там не рассчитали с наркозом и пациент скончался. Операцию производил Степан Андреевич Сыренков.
Вскоре после Сыренков из больницы уволился. А еще месяц спустя и особа взявшаяся подсобить братьям Самсоновым тоже ушла из больницы и устроилась в районную поликлинику.
Что там химичила упомянутая особа в промежутке с момента перемены работы вплоть до 1989 года история умалчивает. Да я особо и не копал тот период. А вот начиная с 89 уже очень интересно. Участковую медсестру Зою Павловну Ягайло с ее участка перевели на должность патронажной медсестры, обслуживающей чуть ли не весь район. И тут стали происходить чудеса. В период с 89 по 91 год скончались четыре пациента, обслуживанием которых занималась Зоя Павловна. Все они были глубокие старики, лежачие, но при этом трое жили в больших сталинских квартирах, на которые имели виды родственники. Четвертый старик проживал в коммуналке, но зато являлся владельцем редкой коллекции антиквариата, которая, естественно, досталась родне, после его смерти. А ближе к концу 92 года начались настоящие чудеса. Почти половина подопечных Зои Павловны изьявило желание оформить приватизацию на свое жилье, причем не на себя, а на наследников. Ну, дело ясное, старые люди, чего потом родственникам с бумажками опять бегать, если можно сразу на них все оформить. Но интересно то, что все эти документы оформлялись одним и тем же нотариусом, приезжавшим к старикам на дом. После того как все было оформлено, трое стариков с чувством выполненного долга перед родней быстренько отправились на небеса. Двое захотели доживать свои дни в доме престарелых. А одна старушка из своей трехкомнатной квартиры переехала в 9 метровую комнату в коммуналке, великодушно предоставив свою трешку племяннице и ее мужу. Ну ясно, дело молодое, нужно им пожить как людям, а бабка-то что, уже свое отжила…
– А доказательства причастности медсестры ко всему этому хоть какие-то есть?
– Сергей Васильевич, вы обещали не перебивать.
– Ладно, молчу…
Колян вздохнул, попыхтел. Милов чертыхнулся про себя. Уж лучше бы и правда не перебивал.
– Нууу… так вот…
Заметив неодобрительный взгляд начальника Колян «собрался» и заговорил без «ну», «это самое», «ну вот» и тд.
– Среди тех кому оказывала медицинские услуги Зоя Павловна Ягайло были не только лежачие и инвалиды. У нее была еще «неофициальная» клиентура. Кому уколы сделать, кому давление померить, кому еще что-то. В основном, тоже старики, но покрепче. Была и женщина сорока восьми лет, страдающая гипертонией. И вот из этих «частных» клиентов, тоже чуть ли не половина с подачи Зои Павловны побывали на «сеансах» у профессора Сыренкова. Все кого Зоя Павловна к нему направляла люди так или иначе обеспеченные. Прием у профессора стоил как наша с вами годовая зарплата, примерно. Но самое главное, что спустя какое-то время после этих посещений были совершены ограбления квартир четверых клиентов Сыренкова. Никакой связи ни с Ягайло, ни с ним, естественно, никто не усматривал. В каждой из «обчищенных» квартир были похищены, помимо прочего, предметы искусства, антиквариат, драгоценности, причем не абы какие, а исключительно редкие.
На своей дополнительной работе в институте медсестра особо «не шалила». Там у нее были другие интересы. Она была на короткой ноге с руководством. Получила дачный участок, разживалась, опять же благодаря близостью к начальству, стройматериалами и тд. История с Лерой Нифоновой должна была, на самом деле, стать тем редким исключением, когда предприимчивая Зоя Павловна просто сделала, ну если не доброе дело, то по крайней мере оказала помощь девушке, получив небольшое вознаграждение для себя от руководства так называемого центра косметологии. Думаю, Лера была не первой кого она туда направила. И они приплачивали ей за то что она поставляет им кадры. Зоя Павловна Ягайло, как мышка-норушка, везде находила чем поживиться и что в норку свою припрятать.
Но тут все пошло не по плану. Вероятнее всего, средство, которое должны были испытывать на Лере, для достижения наилучшего эффекта, вводилось внутривенно. Есть теперь такие средства в косметологии, я узнавал. Не знаю, может это была какая-то сыворотка, делающая кожу более эластичной, или дающая вечную молодость. Черт его знает. Это уже нужно узнавать у этих химиков-изобретателей. Но у Леры была аллергия на миндаль. И вероятно в состав того что вкололи девушке входили вещества получаемые из миндаля. Его очень часто используют при изготовлении косметических средств. Произошла аллергическая реакция и у Леры случился анафилактический шок. Никто специально ее не убивал. Но девушка умерла и они запаниковали. Может там не все так уж законно. Может просто испугались. Ну и засунули тело в чемодан и выбросили в речку. Наверняка думали, что его не найдут. А если и найдут, то нескоро.
Милов сидел с застывшим лицом. Он представлял себе задыхающуюся Леру, и как все эти мрази, кто там был просто смотрели, как она умирает на их глазах, а после того как она умерла ее просто решили выкинуть, чтобы не нести ответственность. Никто даже не попытался вызвать скорую, не подумал о ее матери… И потом продолжали спокойно жить, проводить свои гребаные исследования, заменив модель, которая умерла у них на глазах, на другую. Нужно было выбить все зубы этому слащавому ублюдку с его челкой.
– У меня еще такое предположение, – не совсем уверенно сказал Колян.
– Нууу!…
– В этом ВУЗе, где работала и училась Нифонова, недавно произошло ЧП. Несчастный случай.
– Прямо обитель зла, – недобро ухмыльнулся Милов.
– Так вот, там у них погиб работяга. Прорвало трубу с горячей водой, а он был сильно пьющий. Ну и когда пошел устранять течь, упал, ударился головой и умер. А утром его нашли плавающим в кипятке. Я поговорил со следователем который выезжал на место происшествия. И он сказал, что, вообще, причиной смерти признан несчастный случай. Но у судмедэксперта было некоторое сомнение. Рана на голове была как от удара тяжелым предметом, а не как полученная при падении. Но тело было сильно повреждено пребыванием в горячей воде, и он не был уверен стопроцентно. А так как мужик сильно пил, да и убивать его ни у кого причин вроде как не было, все сошлись на том, что он упал. Только вот он не был так уж сильно пьян…
– Ииии?…
– Этот Кошкин, который погиб, был не то чтобы сожителем Зои Павловны Ягайло, но что-то вроде того. Вместе они не жили, но она его использовала для своих надобностей на даче, к примеру. Он был мужик рукастый. Мог и крышу сделать, и трубы проложить…
– Ты думаешь это она его? А зачем? Она же не маньяк убийца. Просто бессердечная расчетливая сволочь…
– Думаю, это он отвез тело Леры за город и выбросил в реку. А потом, может испугался, когда узнал, что тело нашли. Может совесть мучить начала. По отзывам он неплохой мужик был… А может она решила не рисковать. Мало ли, начнет болтать…
– А вот вполне возможно. У нее все ходы просчитаны, такая ни перед чем не остановится. Но, повторяю свой вопрос – хоть какие-то доказательства у тебя есть?
Колян пожал плечами.
– Пока нет.
– Пока?! А когда и каким образом они появятся?
– Нужно как следует тряхнуть этих косметологов. И еще раз побеседовать, желательно в официальном порядке, с клиентами Зои Павловны. И проверить нотариуса, заключавшего сделки с квартирами, что это за фрукт. Я с ним пока не говорил. Это не старушка, которой медсестра за сотню укол делает. Юристы они скользкие, а нарушающие закон юристы и вовсе как угри, хрен поймаешь.
Очередное свидание с жеманным обладателем шикарной челки пришлось отложить, так как Милова срочно вызвали на место, где произошло убиение еще одного обладателя золотых цепей, которые вполне можно вместо тех, что удерживают якорь использовать, ну и прочих многочисленных земных благ, которые, теперь все стали бессмысленны для их владельца.
