Татьяна Михайловна Василевская
Несчастливое число
Глава 4
На добычу сведений необходимых Зое Павловне ушло значительно больше времени чем Варя планировала. Оставалось только надеяться, что ее , практически, бесполезная коллега на месте, и, в случае чего, хоть на какие-то срочные вопросы, если они вдруг возникнут, ответит. Не хочется получить очередной нагоняй ни за что. Она же не ради развлечения в личных делах копается…
Когда Варя, наконец вернулась в деканат, Лера, к ее немалой радости, была на месте. Причем явно пребывала в непривычно хорошем настроении. Улыбалась, даже на телефонный звонок ответила. Вполне вежливо и толково.
В столовую, на свидание с баба Катей Варя не пошла. Зашла по дороге в буфет и купила пирожков с капустой. Она предложила и Лере один из пирогов. Та сморщив хорошенький носик оглядела подрумяненные бока и мотнула головой.
–Не, с капустой я не люблю. И для фигуры вредно пироги есть, – вполне миролюбиво, без обычного гонора и выламываний, сказала она. Возможно Зоя Павловна во время беседы дала ей какую-то чудодейственную пилюлю, улучшающую характер. По крайней мере до конца рабочего дня Лера сохраняла и хорошее настроение и полную вменяемость. Вела себя как человек, одним словом.
Вечером, после окончания лекций, зайдя, наконец в квартиру и стараясь не шуметь, если вдруг мать уже легла и уснула, Варя услышала ее приглушенный голос, доносившийся из спальни. Видимо мать общалась с отцом по межгороду.
– Ты только не переживай… – услышала Варя. – Еще ведь не окончательно… Нет, нет… У нас все хорошо… Не переживай… Я нормально, не волнуйся… Врач на следующей неделе… Да, деньги есть…
По обрывкам фраз, долетавшим из приоткрытой двери Варя поняла, что у отца неприятности на работе. Он волнуется, мать его успокаивает. Он волнуется и за маму, за ее здоровье. В общем, ничего особенно хорошего. Все как-то одно к одному. Странные перемены происходящие вокруг, затронувшие и изменившие привычный жизненный уклад практически всех, болезнь матери, все волнуются, все переживают. И нет больше уверенности в завтрашнем дне. Вот была-была. Все привыкли, что впереди только светлое будущее и никак иначе. А тут раз и непонятно какое там будущее впереди. Неопределенное. И от того настоящее какое-то тревожное, беспокойное…
Из комнаты, занимаемой Вадиком раздался молодецкий всхрап, скрип кровати и затем все стихло. Видно Вадик вчера и впрямь сильно перегулял и организм потребовал-таки отдыха. Обычно неугомонный родственник в десять вечера только начинает свою увеселительную программу, возвращаясь, нагулявшись, уже ближе к утру, в разной степени опьянения от легкой до средне-тяжелой, а в отдельных случаях без всякой степени, а просто в состоянии бессмысленно-беспомощного овоща.
Варя прошла на кухню. В раковине лежали немытые тарелки, чашки и столовые приборы. Видимо мать снова плохо себя чувствовала. А Вадик, естественно, не считает нужным выполнять «бабскую работу». Стараясь не раздражаться, Варя включила воду и принялась наводить порядок.
Под шуршание воды, в голове крутились мысли о «насущном». Нужно найти какую-то подработку. Как можно быстрее. Отец всегда хорошо зарабатывал, но сейчас ему постоянно задерживают зарплату. Мама после того как заболела работать не может. А у нее, у Вари, зарплата одни слезы. Вадик не в счет. Бесполезный член общества, на него рассчитывать не приходится. Он привык чтобы о нем самом заботились…
Посуда закончилась. Никаких конкретных идей насчет подработки у Вари не было. Но нужно что-то придумать. Обязательно. Веки наливались тяжестью. Что-то она как-то подустала. Под кухонным столом на одной из своих подстилок посапывал Филька. У него все в жизни было прекрасно. Как всегда. Будущее вполне себе определенное. И настоящее замечательное – все дома, все тихо спокойно. Прогулки и еда по расписанию. Что еще нужно для счастья?
– Варюш, ну зачем?… Я бы потом помыла. Все равно я подолгу уснуть не могу, – Антонина Антоновна, прислонившись к дверному косяку с нежностью смотрела на дочь. Варя улыбнулась.
– Ничего, мам. Я не устала.
Мать усмехнулась с некоторой горечью.
– Ну да, не устала. Ты работаешь, учишься. Рано встаешь, поздно приходишь. Не вовремя я заболела…
– Мам, перестань! Все хорошо. У меня работа бумажки перекладывать, чего там уставать, – бодро сказала Варя. Мать покачала головой.
– Папа звонил… Что-то у них там совсем не очень хорошо… Переживает. Я его успокаиваю, как могу…
– Мам, – Варя шагнула к матери. – Все будет хорошо. Ты, главное, сама не переживай.
Взгляд у Вари стал озорным.
– И знаешь, нужно нам все-таки Вадика тоже приобщить к трудовой деятельности. От каждого по способностям – это же любой школьник знает.
Антонина Антоновна вздохнула.
– Да, наверное. Но он же ищет работу, просто пока не нашел…
– А я ему помогу, – решительно сказала Варя. – Есть у меня одна мысль, как раз то что нужно такому милому молодому мальчику, – насмешливо добавила она. – В полном соответствии со способностями.
Идею разносить газеты Вадик, как ни странно, принял. Без восторга, но согласился. Потому что выхода у него не было – и его мать, в этот же самый момент, испытывала финансовые трудности и деньгами снабжать его больше не могла при всем желании. Завод на котором она проработала почти два десятка лет перешел в собственность к какой-то компании. Никто ничего толком не знал. Но надежды, что вот теперь жизнь-то станет ого-го! Зарплаты поднимут, владелец все отремонтирует, модернизирует и будет красота, не оправдались. И не только не оправдались, но и пошла волна сокращений и, судя по всему, новый владелец вообще производство собирался сворачивать. И заниматься чем-то совсем другим. И мать Вадика, в числе прочих, осталась не у дел. Без работы. Без уверенности в завтрашнем дне. Как и у всех. И, естественно, делать переводы обожаемому сынульке стало нечем. Нет работы – нет денег.
В общем, впервые в жизни, Вадик проявил себя не как паразит пристраивающийся на шее у близкой и дальней родни, а как практически зрелый ответственный человек. Пришлось вставать на час раньше, разносить газеты и рекламные листовки. Вадик ныл, скрипел, но шел. А куда деваться?… Варя его даже зауважала. Немножко. А уж Антонина Антоновна просто непрестанно восхищалась, какой Вадик героический герой. Ну а мать Вадика, про нее и говорить не стоит. То она сына содержала, нос подтирала, все проблемы решала, а то он ей, ее чадушко ненаглядное, хоть понемногу, но тоже деньгами помогать будет. Он же теперь кормилец. В общем, идея с газетами, практически всех осчастливила.
Через неделю после удивительного преображения из стервы во вполне терпимого человека, подобревшая Лера явилась на работу с еще большим опозданием чем обычно, но сияющая такой радостной улыбкой, словно она сегодня именинница. Пройдя мимо своего рабочего места, Лера прямиком направилась к кабинету декана. На хорошеньком улыбающемся личике помимо радости отражалось торжество.
Спустя несколько минут Лера вышла из кабинета начальника с еще более довольным выражением лица.
– Старый идиот!… – почти добродушно сказала Лера, прикрыв дверь в кабинет. Взглянув на Варю она неожиданно улыбнулась ей. – А я увольняюсь, Куриленко! Представляешь!
Голос у Леры был почти нежный и очень радостный. Засмеявшись, девушка закружилась по приемной. Варя с недоумением хлопала глазами, глядя на буквально излучающую счастье теперь уже бывшую коллегу.
– Нашла хорошую работу, – сообщила вконец став «нормальной» Лера. – Где деньги платят, настоящие, а не эти мудовые рыдания.
Лера радостно засмеялась. В этот момент она всех любила. Даже Куриленко – несчастную дурочку, бесцветную и скучную, в немодных шмотках, с несовременными взглядами. Лере даже стало в какой-то степени жалко неудачницу, которую все, и она в том числе, вечно используют, а она с покладистостью тупой коровы позволяет это делать.
– Ты бы, Куриленко, тоже нашла себе что-то более подходящее. Тут ловить нечего. Тебе вон приодеться нужно. А то ходишь как бабка. Извини, говорю как есть. По дружески. – Лера пожала плечиками. Куриленко эта ничего, так что почему не помочь человеку напоследок дельным советом. Хороший совет это тоже помощь, между прочим. – Ты, вообще, нормальная девчонка. Тебя причесать, одеть и будешь очень даже ничего. Так что мой тебе совет – найди нормальную работу, смени имидж. Еще успеешь пенсионеркой походить.
Лера звонко рассмеялась, радуясь своей шутке.
– И прекращай взваливать на себя все. Посылай всех почаще. Думай о себе. И будет тебе счастье.
Лера небрежно побросала личные вещи, извлеченные из ящиков письменного стола в сумку и оглядев комнату – не забыла ли чего, радостно сказала:
– Ну все! Чао! Старый дурак, спасибо ему конечно, отпустил меня без отработки. А то я боялась упрется, скажет неделю или две отрабатывать. А он прямо дуся…. Все, Куриленко! Пока!…
Варя, продолжавшая с ошалевшим видом хлопать глазами, пробормотала:
– Пока…
Вопрос, который она очень хотела задать обретшей свое внезапное счастье Лере так и остался не заданным. А что за работа такая, где платят «настоящие» деньги, а не эти самые рыдания? И как Лера нашла такую работу?…
– Подожди!!!…
Вылетев в коридор Варя помчалась вслед за Лерой. Та с удивленным видом обернулась.
– Ну, что?… – нетерпеливо спросила Лера. Она спешила в новую жизнь. В которой не было места неинтересным, скучным особам вроде Вари Куриленко.
– А как устроиться на такую работу? – выпалила Варя. – Мне просто очень нужно…
Она немного смутилась. Не обьяснять же, что модные шмотки и прочие блага это все хорошо. Но мама болеет. И отец вот-вот останется без работы. И двоюродный брат оболтус… И поэтому ей действительно очень-очень нужны деньги. Просто необходимы.
Красивое лицо Леры стало немного насмешливым. Вместе с насмешкой на нем было и что-то вроде сочувствия.
– Тебе такое не подойдет. – Твердо сказала она. – Там, куда я иду, занимаются косметическими средствами. Что-то вроде научного центра, где разрабатывают новые ммм… технологии по уходу за кожей.
Лера окинула Леру пренебрежительным взглядом.
– Там нужно соответствовать… А ты, ну сама понимаешь… Ты ж косметикой не пользуешься… А там показы всякие, как у моделей… Короче, ты не подойдешь…
– Ясно… – сказала Варя немного разочарованно. Да, она не подойдет. Там нужно «соответствовать», а она не соответствует.
– Ну все, пока, – Лера махнула рукой и пошла в сторону выхода.
Глава 5
– Ох, а вдруг деньги кончатся и нам не хватит? Так в прошлую зарплату было. И потом кому не досталось неделю ждали… это хорошо неделю. У меня у знакомой два месяца задерживали… – зав архивом Елена Владимировна потеребила костлявыми пальчиками воротничок блузки. Голос у нее был тихий, как будто шелестящий. И сама она была бледная, худенькая в неизменном черном костюме с гладким прилизанным каре из тоже почти черных волос, и наводила на Варю неизменное ощущение жути.
Варя с тревогой посмотрела на очередь впереди них с Еленой Владимировной, выстроившуюся к окошку кассы. Если, вдруг, денег и правда не дадут (а сейчас все что угодно может быть), это будет просто катастрофа. Маме лекарство нужно покупать. Через два дня отец приезжает – их контора накрылась медным тазом. Фильке нужно хоть что-то мясное. И Вадик, чудо в перьях, посеял сумку с газетами в трамвае. С работы его поперли, а то что заработал удержали за профуканные газеты. В общем, ни в коем случае нельзя, чтобы мрачное предположение зав архивом осуществилось. Варя подавила рвавшийся из груди истерический вопль : « Пропустите! Мне надо!»
Пока очередь дошла, наконец до них, Елена Владимировна все нагнетала и нагнетала обстановку. Прошлась по безумным ценам в магазине, по тому как сложно стало жить в общем и целом, по криминогенной обстановке. И сколько вокруг психов и насильников. Все эти малоприятные рассказы она перемежала охами и ахами: « Нет, точно нам денег не достанется!». Варя уже готова была убежать от малоприятной тетки куда подальше. Но куда же тут убежишь? Тогда точно останешься ни с чем. Кассирша и так, в унисон с Еленой Владимировной, накаляла обстановку, несколько раз гаркнув из своего окошка, что ровно в тринадцать ноль-ноль она закрывается. У нее обед. «И ни минутой позже! Так и знайте!». Маленькая власть делает из не слишком добрых и умных людей маленьких, а то и больших тиранов, которые наслаждаются использованием этой самой власти. Очередь после каждого упоминания о тринадцати ноль-ноль нервной волной подавалась вперед, вставая все плотнее и плотнее друг к другу, по мере приближения к заветному окошку. Кто-то, не хуже Елены Владимировны, начинал шушукаться, делясь «страшилками» и прочей «взвинчивающей градус» информацией. Варя испытала желание заплакать. Ну что же это такое?! Ей восемнадцать! Не хочет она толкаться у окошка кассы, чтобы получить крошечную сумму, которая уже вся до копейки распределена на самое нужное и необходимое, а потом еще раз перераспределена с самое-самое необходимое, потому что на все просто необходимое этой суммы все равно не хватит. Не хочет она жить в «век перемен, потрясений и реформ». Вон, в детстве так все было хорошо. Они на море каждый год ездили. Отец не переживал из-за работы. Чувствовал себя кормильцем. Стеной и опорой. Мама была радостной. Тетя Вера получала на своем заводе очень даже прилично. И баловала своего Вадика… А сейчас все словно выживают. Что случилось? Она не готова выживать. Она хочет побыть еще ребенком. Варя вспомнив про Вадика даже позавидовала ему. У него все проще. Он не принимает все так близко к сердцу. Может так и нужно?…
– Паспорт! – рявкнула кассирша. Варя заморгала и протянула в окошко паспорт. Те кто стоял сзади нетерпеливо напирали, толкались. До закрытия кассы оставалось семь минут и всем, кто имел хоть малейший шанс «проскочить» за этот короткий отрезочек времени, надеялись, что успеют и получат свои кровные, заранее распределенные и перераспределенные… До того, как маленькое окошко захлопнется перед их носом.
– Надо же, все же хватило денег, – пристраиваясь сбоку и семеня своей дрыгающейся походкой рядом с Варей прошелестела Елена Владимировна. – Конечно, с нашими зарплатами еле-еле тянешь, но все же…
Варе очень хотелось предложить ей заткнуться и идти своей дорогой, в архив, но воспитание не позволяло. Родители не знали, что их дочери предстоит жить в «век перемен, потрясений и реформ».
– Ох, вот посмотришь на некоторых, и откуда деньги берут? И никаких проблем у людей… – Елена Владимировна поправила тонкими полупрозрачными пальчиками выбившуюся из-за уха прямую черную прядь. – Ну тебе-то беспокоиться не нужно, тебя то мама с папой, наверное кормят. Ты же, наверное, на всякие финтифлюшки себе подрабатываешь…
Она хихикнула и изобразила игривую улыбку, отчего худое личико скукожилось словно в гримасе.
– Вы, молодежь ведь работаете чтобы всякие безделки себе покупать, – снова хихикнула зав архивом.
Варя пожала плечами.
– Да нет. Мне действительно деньги нужны. У родителей сейчас сложности с работой, с деньгами. Как у всех…
– Ой, какая же ты молодец, Варя. Такая молодая, а ответственная, – снова захихикала Елена Владимировна. – Только ведь тут у нас особо не заработаешь…
Так как она озвучивала, практически Варины мысли, то, невзирая на то, что жутковатая, вечно паникующая Елена Владимировна не вызывала к себе особой симпатии, Варя все же решила чуть-чуть пооткровенничать о наболевшем.
– Да вот все думаю где найти что-то получше, – призналась она. – Тут и правда вообще ни на что не хватает, каждую копейку приходится считать…
– Точно, точно, – закивала Елена Владимировна.
В этот момент их обогнала Зоя Павловна.
– Здравствуйте, Зоя Павловна! – заверещала Елена Владимировна. Медсестра смерила ее презрительным взглядом.
– Здрассте…
Взгляд темных глаз задержался на Варе, после чего Зоя Павловна, резко сменив курс, завернула в бухгалтерию.
– Вот у кого все хорошо, – прошипела Елена Владимировна.
Варя непонимающе посмотрела на нее и зав архивом энергично затрясла маленькой головкой.
–Да, да, да! Я тебе точно говорю! Зоя Павловна очень непростая женщина. Очень! Я слышала, у нее вообще везде все схвачено…
Варя не поняла где и что схвачено у мужеподобной медсестры. В этот момент, к счастью, они наконец дошли до архива и Елена Владимировна, кивнув Варе на прощание, посеменила к своим владениям. Варя испытала облегчение. Елена Владимировна имела способность «давить» на собеседника, создавая необьяснимый внутренний дискомфорт.
– Варвара!– на пороге деканата возникла массивная фигура медсестры. – Я краем уха слышала кусок вашего разговора с этой малохольной…
Упомянув столь непочтительно заведующую архивом, Зоя Павловна презрительно ухмыльнулась.
– Я так поняла, что тебе работа нужна. Чтоб платили нормально.
– Да… – завороженно глядя на «непростую женщину», по утверждению малохольной Елены Владимировны, пролепетала Варя. Она вспомнила порхающую по приемной Леру. А ведь это, не иначе, Зоя Павловна ее тогда так удачно пристроила. Может у нее и впрямь связи и она поможет…
– Есть место. Для ответственной девушки. Ты как раз подходишь, – сказала медсестра. Варя затаив дыхание, ждала продолжения. Она готова была сказать «Согласна!», но нужно же узнать поподробнее…
– Профессору одному требуется помощница. Вести записи, какие-то там его рукописи перепечатывать. Ты ведь, я слышала, быстро печатаешь…
– Да…
Зоя Павловна кивнула.
– Как разговор зашел, я сразу о тебе подумала. Серьезная и ответственная. Оплата почасовая, но можно договориться насчет оклада. Сама прикинешь, как тебе выгоднее.
Медсестра с многозначительным видом кивнула.
– Не робей. Пусть платит, деньги у него есть.
Зоя Павловна подошла к столу и нацарапала на бланке заявления об утере студенческого адрес и телефон.
– Вот. Позвони, договорись. Скажешь от меня.
– Ой! Спасибо большое, Зоя Павловна!
Глаза у Вари сияли от переполнявшей ее радости. Неужели и вправду ей, наконец повезло?! А как же Василий Дмитриевич, декан? Но Варя отогнала готовое возникнуть чувство вины. Василию Дмитриевичу другого секретаря найдут. Их тут столько было и еще будет…
Глава 6
Старый дом, сталинской застройки, скрытый от шумной дороги соседними домами, уютно расположился среди только-только распустившихся деревьев. Варя с радостным любопытством вертела головой, рассматривая двор и растущие в нем деревья. Все здесь казалось ей симпатичным.
Встреча была назначена на половину третьего. Варя приехала пораньше, а то еще профессор подумает, что она не ответственная и несерьезная…
Тринадцатая квартира, в которой проживал профессор, находилась на четвертом этаже. Номер дома был тоже тринадцатый, и Варя даже заметила, прочитав адрес, написанный Зоей Павловной: « Ой, надо же несчастливое число два раза подряд». Медсестра тогда пожала плечами, мол глупости это. И правда глупости, но взглянув на табличку прикрепленную на дермантиновой обивке двери, Варя вновь вспомнила про «несчастливое число».
Отогнав глупые мысли, придав лицу серьезное выражение и оглядев себя на всякий случай все ли в порядке, Варя решительно нажала на кнопку звонка. Некоторое время спустя дверь открылась. На пороге стоял, вероятно, хозяин квартиры. Профессор. Вид у него был, мягко говоря, ни коим образом не сочетающийся с представлениями о деятелях науки. Правда, за время работы и учебы в институте, Варя каких только профессоров не повидала. Но те были хотя бы одеты более или менее «официально». Костюм, хоть какой-никакой, ну или, брюки, рубашка, джемпер, жилет и тд. Обитающий в квартире с несчастливым номером профессор больше всего напоминал огарок свечи. Весь какой-то оплывше-бесформенный, с невыразительным не запоминающимся лицом, редкими седыми волосами, зачесанными назад. Одет же потенциальный работодатель был в пижамные полосатые штаны и засаленную нелепую куртку а-ля Обломов. Варя несколько опешив от столь интимно-домашнего облачения, пискнула:
– Здравствуйте! Я Варя. Я от Зои Павловны. Мы с Вами договаривались. Вы сказали приехать в четырнадцать тридцать…
Глядя куда-то сквозь нее, профессор рассеянно кивнул.
– А, да, да… Проходите…
Он впустил Варю в просторную прихожую. На вешалке стоявшей сбоку от двери висело элегантное женское пальто, поверх которого был накинут шелковый шарф. Очень красивый. На полочках вокруг большого зеркала были расставлены многочисленные флаконы духов и лежали небрежно брошенные перчатки из тонкой кожи. Очевидно, профессор был женат и его супруга придавала куда большее значение своему внешнему виду, чем он.
– Пойдемте, – поманил профессор Варю вглубь просторной квартиры.
В рабочем кабинете, судя по обстановке комнаты куда они пришли, царил настоящий хаос. Бумаги, книги, всевозможные странного вида предметы были свалены помимо стола на диване, на подоконнике, на полу. Так что пробраться через эти завалы было весьма проблематично. Хозяин всего этого богатства хмыкнул.
– Сами видите, тут требуется навести ммм… некоторый порядок.
Варя кивнула. Порядок тут точно не помешал бы.
– Да, я не представился, Степан Андреевич Сыренков.
Варя пожала протянутую ей бледную пухлую бесформенную ладонь.
– Очень приятно…
Профессор благосклонно кивнул, подтверждая, что и ему тоже очень приятно.
– Ну-с, милая барышня, обговорим Ваши обязанности.
Он вопросительно уставился бесцветными глазками на Варю, очевидно ожидая от нее подтверждения, что она готова слушать, что от нее требуется. Варя снова кивнула. Она чувствовала себя не совсем уютно в этой захламленной донельзя комнате в компании с ее несколько чудаковатым хозяином. Она надеялась, что это первоначальное впечатление и неловкость вскоре пройдет.
– У меня есть научные труды, которым необходимо придать приемлемый для их дальнейшей доработки вид, то есть перепечатать на машинке. Это первое. – Степан Андреевич покивал сам себе. – Дальше – мне нужно, чтобы время от времени Вы исполняли обязанности секретаря. Записывали кое-какие мысли, тексты продиктованные мной, составляли письма, следили за тем, чтобы я не забывал делать необходимые звонки и посещать назначенные встречи. И еще, как я уже сказал нужно здесь все разобрать, упорядочить….
При последних словах он чуть ли не с удивлением оглядел царящий вокруг хаос, как будто впервые заметив его.
– Зоя сказала, что Вы очень ответственная и исполнительная девушка. Так что если Вас все устраивает, я готов платить, скажем, четыреста, а если будете хорошо справляться, четыреста пятьдесят долларов в месяц. Думаю, почасовая оплата, это как-то менее удобно и хлопотно вести какие-то подсчеты….
Варя даже дышать перестала.
Четыреста, а то и четыреста пятьдесят долларов! Это же во сколько раз больше чем она сейчас зарабатывает?!
Профессор, очевидно не зная что еще сказать, вопросительно смотрел на нее.
– Я согласна! – выпалила Варя.
– Прекрасно. Когда Вы готовы приступить?
Варя пожала плечами. Да когда угодно. Четыреста пятьдесят долларов!!!
– Ну, тогда будем считать, что сегодня Ваш первый рабочий день, – изобразив вялую улыбку сообщил новый шеф. – И, прежде чем мы начнем, я бы попросил Вас сварить кофе. Умеете?
– Да, конечно, – радостно сказала Варя, вскакивая с краешка стула, на котором ей чудом удалось примоститься.
– Кухня дальше по коридору. Кофе найдете. Там в шкафчике над плитой…
Кухня, как и прихожая была просторной, довольно уютной, с претензией на изыск. Создавалось странное впечатление, что профессор и его захламленный кабинет ни коим образом не сочетаются с остальным пространством квартиры. Инородные тела. Как будто обитатели квартиры живут разной жизнью, в разных мирах.
Варя нашла турку, молотый кофе и сахар. Степан Андреевич сообщил, что пьет черный кофе, но любит чтобы он был сладким.
Наблюдая за темной поверхностью жидкости в узком горлышке турки, Варя бросала взгляды по сторонам, рассматривая многочисленные, со вкусом расставленные безделушки.
– Ты кто? – прозвучал за Вариной спиной глубокий женский голос. Это было так неожиданно, что Варя подскочила еле удержавшись чтобы не заорать.
Женщина, задавшая вопрос, вероятно жена Степана Андреевича, была красива яркой почти экзотической красотой. Несмотря на далеко не юный возраст явно сильно за сорок она была необыкновенно хороша. Трудно было представить их с профессором похожим на оплывший огарок парой.
– Здравствуйте. Я Варя. Я теперь у Степана Андреевича работаю… Вроде секретаря…
Варя смутилась, не зная как обьяснить свое вторжение на чужую кухню. Может рассеянный профессор не сообщил жене, что собирается нанять помощницу и она сейчас подумает…
– Аааа, – равнодушно протянула хозяйка квартиры. Она словно утратила интерес к Варе, причем еще до того как та ответила на ее вопрос. В этом они с мужем были похожи. Оба смотрели на мир вокруг, как будто не замечая его. Словно он был им неинтересен, безразличен.
– Ладно, еще увидимся, – все с тем же безразличием сказала экзотическая красавица и вышла из кухни.
Пока профессор пил сваренный Варей кофе и заодно просматривал какую-то статью в журнале, новоявленная помощница принялась разгребать накопившиеся в комнате завалы. Для начала Варя аккуратно складывала отдельными стопками бумаги, книги, газеты и журналы, которых тут тоже хватало. Непонятные приборы или что это было, Варя бережно ставила в углу комнаты, чтобы потом вместе с профессором расставить так как ему удобно.
– Очень вкусный кофе, – отставив опустевшую чашку, изрек, наконец профессор. – Вы молодец. Я уже доволен.
Он вновь изобразил бесцветную невыразительную улыбку. Варя улыбнулась в ответ.
– С Нелей познакомились? – спросил Степан Андреевич. Заметив некоторую растерянность отразившуюся на лице юной помощницы он уточнил. – Неля моя жена.
Варя кивнула.
– Да, познакомились. Ваша жена очень красивая, – немного смущенно добавила она.
Степан Андреевич, как всегда словно «очнувшись» кивнул.
– Да, все кто ее видит, всегда отмечают что она очень красивая женщина.
Его голос звучал равнодушно. Бесстрастно. Варя вновь подумала, что обитатели квартиры живут отдельной, параллельной друг другу жизнью. Каждый в своем измерении. По крайней мере, первоначальное впечатление именно такое.
К моменту своего ухода из квартиры профессора, Варя успела, практически, привести кабинет в то состояние, когда можно свободно сесть, пройти в любом направлении и, самое главное, найти то что ищешь, а не перерывать бессмысленно и безрезультатно все вокруг, создавая еще больший хаос. Степан Андреевич был совершенно точно доволен результатом. Насколько вообще он при своем несколько амебо-подобном восприятии мог быть чем-то доволен.
Домой Варя ехала в приподнятом настроении. Наконец-то решен вопрос с деньгами, который все последнее время буквально давил и не давал покоя. И работа вроде нормальная. И профессор, и его жена, конечно, немного странные, но вполне приличные люди. Не какие-то неуравновешенные или отличающиеся особой вредностью. Все хорошо. Все просто замечательно! Варя даже прикинула, может удастся, наконец, последовать совету Леры и брата Вадика и как-то обновить гардероб. Стать чуть более современной, привлекательной. Варя вспомнила красивое лицо жены Степана Андреевича. Вот она в любом наряде будет неотразима. Никто и не заметит насколько модно или не модно она одета… глаза сами собой начали закрываться и Варя провалилась в самый настоящий, глубокий сон, едва не проспав свою станцию.
