Татьяна Михайловна Василевская
Несчастливое число
Глава 19
-Колян! – Милов побарабанил по исцарапанной поверхности стола.
– Сергей Васильевич, мне нужно еще пару дней, – твердо сказал Колян.
– Нету у тебя еще одной пары дней, – рявкнул следователь. – Начальство дало отмашку другими делами заниматься. Девчонка в чемодане никого не волнует. Так что говори что у тебя есть на данный момент.
– Сергей Васильевич, мне нужно еще два дня, – упрямо повторил Колян.
Милов мысленно сосчитал до пяти, чтобы не разораться, что впрочем, как он знал по опыту было бесполезно в случае с Коляном.
– Вот что. Никаких пары дней мне тебе дать никто не разрешит. Каждый день новые дела. Как из рога изобилия просто сыплются. У тебя несколько отпусков накопилось. Правда начальство будет вне себя, но ты напиши заявление, по семейным обстоятельствам. И вот два или три дня, этого своего отпуска можешь заниматься этим делом. А можешь не заниматься. Мне уже, к примеру, вообще плюнуть на все охота…
– Я на неделю напишу, – нахально заявил Колян.
– Ты охренел?!
– У меня очень важные семейные обстоятельства.
– Ну-ну. – Следователь внимательно посмотрел на своего чудаковатого сотрудника. – А смысл есть?
– Думаю, да. – Колян мотнул головой. – Уверен, что да.
– Ладно, тогда пиши.
– А потом-то мне отпуск дадут, ну когда я правда отдохнуть решу? – законючил Колян. – А то ведь пашешь, пашешь… Ни тебе выходных, ни премиальных, ни отпуска…
– Колян! Заткнись!… Иди пиши заявление…
–-
Николай Савичев или, как его все называли Колян, с детства обожал книги про сыщиков. Ни фантастика, ни книжки про войну, ни приключения его не привлекали. Николай читал взахлеб все имевшиеся в домашней библиотеке, а затем и в районной, детективы. И сам он мечтал заниматься поиском преступников. Собирать улики. Находить ключик к самым хитроумным тайнам.
В школе Коля Савичев проявлял необычайные способности к математике. Начиная с четвертого класса его отправляли на все возможные математические олимпиады, отстаивать честь школы. В письменном столе среди прочего хлама до сих пор лежала целая стопка грамот и свидетельств, полученных им за победу в большинстве из них. Перед началом седьмого класса отец перевел Колю в специализированную школу с физико-математическим уклоном. Сын шел на золотую медаль. Родители видели свое чадо в недалеком будущем великим ученым в области физики или математики. И были уверены, что поступать Коля будет в Физтех или Бауманку. Но Коля пошел сначала в школу милиции, а потом в академию. «Ну, тоже достойный выбор,» – со вздохом говорила мать родственникам и знакомым.
Вообще Колян был человеком необычным не только благодаря своим уникальным математическим способностям. С детства он был букой и ворчуном. Да чего уж там, самым настоящим занудой. « Маленький старичок» называла его мать. Но при этом у Коляна всегда было полно друзей. Никто и никогда не дразнил его ботаником или еще как-то, несмотря на то что он учился на отлично.
И никто особо не удивился когда Колян, уже являвшийся на тот момент сотрудником следственного отдела, будучи приглашенным на пьянку-гулянку к одному из многочисленных друзей «сорвал джек-пот». Практически весь вечер он, как и обычно просидел в углу, нахохлившись, неохотно вступая в разговоры, время от времени ворча по поводу громкой музыки или еще чего-нибудь. Компания была молодежная. Собравшиеся пили, веселились, отплясывали так, что у соседей снизу побелка сыпалась с потолка. Колян был самым трезвым и самым «нерадостным». Единственный момент «оживления» и некоторого преображения вечного ворчуна произошел, когда отвечая на вопрос о работе, Колян рассказал об одном любопытном расследовании и как с помощью «построения» логических цепочек удалось раскрыть дело. Большинство собравшихся не слишком прониклось рассказом. Им хотелось кутить, веселиться, а не слушать детективные истории. Но среди гостей была девушка, которую Колян раньше не видел. Очень красивая девушка. Высокая. Явно знающая себе цену. Темные прямые волосы по пояс, нежное лицо с правильными чертами и умело сделанным, в отличие от большинства присутствующих дам, макияжем. В общем, красивая девушка, на которую приятно посмотреть. Но даже и в голову не придет мысль попытаться «что-то такое замутить». Колян прекрасно понимал, что такие девушки это птицы не его полета.
Но красивая незнакомка подойдя к месту, где сидел Колян ослепительно улыбнулась и протянула ему визитную карточку. Прямо вот самую настоящую визитку, что само по себе было необычно и удивительно.
– Я завтра улетаю в рейс. Во вторник вернусь. Позвони. Меня зовут Катя. – Она засмеялась. – Там написано имя.
Она одарила Коляна очередной ослепительной улыбкой.
Чувствуя, что в легких не осталось кислорода, он просипел:
– Позвонить тебе?!…
Катя снова засмеялась.
– Мне.
Вид у Коляна был глупый-преглупый. Он отлично отдавал себе отчет, что эта невероятная Катя, рядом с ним, примерно как прекрасный цветок рядом с пупырчатой жабой. Он невысокий, уж точно ниже чем она. Некрасивый. Скучный. Да что вообще за ерунда?! Может она решила приколоться? Так ради смеха…
Как будто прочитав его мысли, девушка сказала:
– Ты не похож на других. И ты умный. Мне нравятся умные мужчины. – Она взмахнула длинными густыми ресницами и с лукавой улыбкой добавила. – И я поняла, что ты ни за что не подойдешь первым.
Она легонько чокнулась своим бокалом с пузырящимся шампанским с его недопитым стаканом с водкой и пошла к остальным гостям. Колян глядя ей вслед понял, что невероятная девушка уносит с собой его сердце, раз и навсегда.
Когда отношения Коляна и красавицы Кати работавшей бортпроводницей на международных рейсах стали «официальными», то есть получили огласку среди друзей и знакомых, все сошлись во мнении, что это вообще очень даже предсказуемо. « Это же Колян!», и этой фразой было сказано все, и никаких вопросов ни у кого больше не возникало.
Работа в милиции, конечно оказалась довольно далека от того что описывали обожаемые Коляном беллетристы. И преступления были по большей части не загадочные с неким налетом «элегантности», а банальщина, жестокость, грязь и ужас. Но Колян не расстраивался. С того момента когда он загорелся идеей стать сыщиком он повзрослел, стал смотреть на вещи более реалистично. И время от времени все же попадались такие дела, где путь к разгадке, то есть к раскрытию преступления, был хоть отдаленно, но похож на то о чем он читал. Дело Леры Нифоновой было именно таким. По многим причинам. Начиная с того, что так и не была установлена причина смерти девушки. А дальше шли еще факты, которые натолкнули Коляна на мысль, что дело это непростое. Как уравнение с несколькими неизвестными. И только вычислив каждое из них можно найти решение.
Выбив, надо сказать, со скандалом недельный отпуск, Колян приступил к воплощению в жизнь разработанного в его логически-математически настроенном мозгу плана.
С самого утра Колян из своего спального района отправился в район расположенный гораздо ближе к центру для сбора информации «от первоисточника».
Обойдя несколько домов послевоенной постройки, Колян с хмурым видом уселся на лавочке и достав из кармана потрепанный блокнотик некоторое время рисовал в нем странные понятные только ему самому схемы. Закончив он все с тем же хмурым видом хмыкнул и отправился в следующий «пункт назначения», расположенный уже ближе к окраине Москвы, но дальше от его дома. То есть на другой конец города.
К вечеру Колян обьехал примерно половину из намеченных им пока мест и вполне справедливо считал, что поработал вполне плодотворно. Даже на насупленной физиономии то и дело появлялась легкая улыбка, преображавшая лицо молодого сыщика до состояния привлекательности и такого сурового мужского шарма.
Глава 20
– Вредные привычки есть?
– В смысле?!…
Девчонка со стоящими колом от обилия вылитого на них лака пергидрольными волосами и размалеванная как кукла уставилась на медсестру непонимающим взглядом.
Зоя Павловна подавила вздох раздражения. «Шалава,» – разглядывая девушку подумала она с презрением.
– Курение, употребление спиртного?
– А что?! – с вызовом спросила девчонка и задрала нос вверх.
– Ничего. Карту заполняю, – огрызнулась медсестра. – Не хочешь на вопросы отвечать, иди в районную поликлинику за справкой.
– Ну, курю… Спиртное, ну как… ну как все, бокал, два, в праздник какой… И что такого?… – гораздо более покладисто ответила девушка все еще немного возмущенная обидной формулировкой про «вредные» привычки. Но стоять в очереди в поликлинике ей точно не хотелось.
– Ясно… – Зоя Павловна сделала какую-то пометку в лежавшем перед ней бланке.
– Вообще я справку сдавала, я же говорила! У меня бы без нее документы не приняли при поступлении. Там знаете какие вредные тетки сидели? К каждой бумажке цеплялись! – девушка фыркнула от возмущения.
– Ничего не знаю, – равнодушно ответила Зоя Павловна. – Нет твоей справки.
– Ну вообще!…
– Ладно, все иди. Следующую позови…
– Спасибо…
Радуясь, что хоть в приемной комиссии вредные тетки и посеяли ее справку, козы такие, но все вот так удачно разрешилось и не нужно никуда идти, девушка выпорхнула из кабинета. На пороге возникло еще одно чудо природы. Такая же крашеная-перекрашеная. Юбка вновь вошедшей едва прикрывала то, что просто нельзя не прикрывать.
Зоя Павловна мысленно выругалась. Дожили! Одни патаскухи, куда мир катится?!
– Садись!…
Глава 21
Варя подошла к двери с несчастливым номером и с удивлением посмотрела на нее. Дверь была приоткрыта. Может, конечно, Муся решила выбить ковры и открыла дверь чтобы удобнее было их выносить? Вроде она в прошлый раз ворчала насчет ковров и какая это всегда морока…
В квартире было тихо. Варя включила свет в прихожей и переобувшись в выданные ей персонально тапки прошла в сторону кабинета. Сегодня в квартире Сыренковых был день открытых дверей. Всегда плотно закрытая дверь в кабинет Степана Андреевича была распахнута настежь. Сам хозяин кабинета лежал посреди комнаты на полу и вокруг его головы по светло бежевому паласу растеклось большое темное пятно. Варя привалилась к косяку, ловя воздух ртом. Она очень хотела закричать и не могла. Повинуясь какому-то подсознательному инстинкту она повернула голову в сторону кухни и увидела торчавшую в дверном проеме ногу в грубом нитяном чулке. Рядом валялся старый разношенный тапок домработницы Муси. Варя пискнула и шатаясь как пьяная, на подгибающихся, отказывающихся слушаться ее ногах пошла к выходу. На лестничной площадке ее вывернуло. Слезы текли по щекам, перед глазами плыли круги. Зашумел лифтовой механизм. Варя зачарованным взглядом смотрела на медленно поднимающуюся за сетчатым ограждением кабину. Дверь с лязганьем открылась и из лифта вышла Неля. Жена мертвого профессора. Хозяйка мертвой домработницы. Варя икнула и закрыв лицо руками разрыдалась.
– Что?!… – не закончив фразу, Неля прошла в квартиру. Спустя минуту или две она вышла обратно. Лицо у нее было белое словно снег.
– Бедная Муся, – сказала она чуть слышно.
Подойдя к Варе она прижала ее голову к своей груди и крепко обняла.
– Тихо! Тихо!… – изящная рука нежно поглаживала Варину спину.
Пока следственная бригада делала свое дело, Варя с безучастным видом сидела на ступеньке лестницы, нахохлившись как птичка. В голове было пусто. Она словно утратила способность думать, чувствовать, чего-то хотеть или не хотеть.
Неля просила следователя отпустить ее домой, но тот сказал, что Варя свидетель и он должен ее опросить. Так положено.
Неля отстала и встав возле окна между лестничными пролетами курила одну сигарету за другой. Какое-то время спустя ей разрешили зайти в квартиру и подождать в гостиной или в спальне, но она отказалась. Варя понемногу начала отходить от шока и подумала, как эта женщина вообще сможет теперь находится в это ужасной квартире. Ей стало очень жаль эту несчастную, холодную как Снежная королева красавицу.
Глава 22
Мать настояла на том чтобы Варя взяла справку у врача об освобождении от занятий. Варя и сама не горела желанием с кем-то общаться, слушать лекции. Хотя бы первые несколько дней.
Поэтому увидев дочь одетую и готовую к выходу из дома, Антонина Антоновна встревоженно спросила:
– Варюш, ты куда?
– Мне нужно встретится со следователем, – без особой охоты ответила Варя.
– Он что тебя вызывал? Я с тобой! Ты же все рассказала, зачем опять заставлять тебя переживать?!…
Варя взяла руку разволновавшейся матери в свою.
– Мам, меня никто не вызывал. Мне нужно поговорить со следователем, который занимается делом Леры Нифоновой.
Антонина Антоновна открыла рот, затем вновь закрыла и пристально посмотрела на дочь. Взяв себя в руки она сказала:
– Ладно, раз ты считаешь что нужно…
Варя пожала плечами.
– Мне так кажется. Я долго думал… в общем, не волнуйся. Я в порядке.
– Господи, бедная моя девочка, – прошептала Антонина Антоновна, когда входная дверь за Варей закрылась. В серых глазах задрожали слезы. Ну что за напасть? Что за ужасное время? Телевизор-то смотришь, страшно. А тут рядом, по настоящему, в собственной жизни… Сначала она даже хотела вызвать мужа. Нечего там сидеть, ждать у моря погоды, работать на «дядю» не желающего платить. Но потом передумала. Ну приедет муж. И что? Преступности в Москве меньше станет? Или будут они Варьку за руку водить везде? Нет, не решит это проблему. Жизнь такая… Закусив губу Антонина Антоновна сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Нужно было успокоиться. Нельзя впадать в истерику.
«А ведь Варя могла быть там в это время!…» – ужасная мысль пронзила мозг раскаленной иглой. Захотелось побежать, догнать дочь, вернуть ее назад.. А потом? Запереть на все замки и никуда не выпускать? Опустившись на небольшую скамеечку возле двери женщина закрыла лицо руками и заплакала. Пока никого нет можно хоть дать волю переполнявшим до краев чувствам. Верный Филька, чувствуя состояние хозяйки, положил покрытую жесткими, торчащими в стороны волосами морду ей на колено и тихонько засопел, разделяя вместе с ней ее переживания.
– Сергей, тебя там посетительница дожидается. Часа два уже сидит, – белобрысый смешливый Вован Семочкин расплылся в многозначительной ухмылке. – Судя по внешнему виду сразу после школьного кружка по вышиванию сюда рванула. Прямо настоящая пионэрка.
Вован заржал. Милов покосился на пакет в своей руке. В пакете было два чебурека, которые он намеревался сьесть. Никакие малолетние посетительницы-пионэрки в его планы не входили. Надо же, такой день удачный, начальство, в кои-то веки похвалило – дело на Басманной раскрыли. Случайно, правда. Просто стечение обстоятельств, но не важно. Семья убиенного со связями теперь довольна. Стало легче дышать когда узнали кто из упырей заказал их собственного упы… гм… гм… родственника. А тут какая-то пионерка. Милову даже любопытно не было кто и зачем. Надоели ему все и все. Устал он. И есть хочет…
Увидев поднявшуюся ему навстречу Варвару Куриленко он удивленно заморгал. Вот уж ее он точно не ожидал увидеть. С чего бы это ей приходить и его ждать, как уверяет Вован, часа два?
– Здравствуйте! – пискнула неожиданная посетительница.
– Здравствуй Варвара, – улыбнулся Милов. – Чебурек хочешь? – кидая на стол пакет, щедро предложил следователь. Они ж, можно сказать, знакомые, как не предложить…
Варвара энергично замотала головой, отказываясь. Ну и хорошо, ему больше достанется, нисколько не расстроился Милов. Да еще джентльменом себя, можно сказать показал. Прикидывая как лучше сделать – выслушать ее, выпроводить и потом поесть, или совместить еду и беседу, следователь уселся за стол.
– Ну, и какими же судьбами тебя к нам занесло? – поинтересовался Милов.
– Сергей Васильевич… Я подумала, что это может быть важно… – она очень забавно смущалась и при этом становилась очень хорошенькой. Милов улыбнулся, достал Чебурек и откусил. Они же знакомые, чего за лишние церемонии…
– Извини, голодный как волк. Ничего не ел сегодня…
– Конечно-конечно, у Вас такая работа…
Она снова смутилась.
– Я тебя слушаю, – мягко сказал Милов. – Ты девушка серьезная, с какими-то глупостями не пришла бы. Так что давай. Не робей, выкладывай. – он подмигнул.
Варя улыбнулась, но он видел, что она сильно нервничает. Что-то у нее и впрямь серьезное…
Отложенный во время рассказа Варвары Куриленко недоеденный чебурек сиротливо лежал в сторонке. Милов слушал девушку очень внимательно. То, что все произошедшее как-то связано между собой, он даже не сомневался. Ох, непростое это дело. «Коробка в коробке». Достаешь одну, открываешь, а в ней другая коробка…
Глава 23
За второй день своего так называемого отпуска, Колян набегался, что аж ноги гудели, а голова, в которой шел непрерывный мыслительный процесс стала просто квадратная. Колян посетил три районных отделения милиции, столько же ЖЭКов, два ЗАГСа, один мединститут, одну больницу и последним пунктом в его списке была беседа с матерью погибшей Леры Нифоновой. Вообще, эту беседу можно было и не откладывать до последнего, но Колян хотел сначала убедиться, что его версия верна. Потому что понапрасну причинять лишний раз боль несчастной матери, потерявшей дочь это слишком жестоко, неправильно в общем.
Симпатичная женщина, лет сорока-сорока пяти открыла дверь и приветливо улыбнулась Коляну. Она уже, вероятно успела немного оправиться от постигшего ее горя и испытываемая ею боль утраты была спрятана глубоко внутри от посторонних. Только в красивых голубы глазах читалась такая ставшая теперь привычной и «неотьемлемой» тоска. Колян поздоровался. Долго вытирал ботинки об коврик у двери, так как женщина категорически запретила ему разуваться.
– Ну что Вы, на улице сухо, перестаньте, – с улыбкой сказала она. – Налить Вам чай?
Колян чая особо не хотел, но подумал, что возможно ей просто хочется проявить заботу, о ком-то…
В квартире было чисто и довольно симпатично. Семья явно жила в достатке. Колян заметил распахнутую дверь в комнату застеленную газетами, словно там шел ремонт.
– Лерина комната, – сказала женщина. – Знаете, многие годами ничего не меняют, не трогают вещи, сохраняют все как было. Как в музее… А я не могу…
Она судорожно вздохнула и потеребила цепочку с небольшой подвеской у себя на шее.
– Решила все поменять. Вещи раздала… память же не в вещах…
Она с какой—то как будто мольбой посмотрела на Коляна.
– Я думаю, Вы правы. Не нужно день за днем растравлять раны… – он шмыгнул, чувствуя, что в носу у него защипало. Бывают такие моменты в работе. Вроде и ничего такого, а хоть криком кричи…
– Вы очень хороший молодой человек. Уверена, что и следователь хороший…
Она снова улыбнулась.
– Вы задавайте вопросы, не смущайтесь. Я уже в норме…
– У меня, честно говоря только один вопрос.
Ее глаза вспыхнули смесью удивления и любопытства.
– Скажите, а у Леры была на что-нибудь аллергия.
Она выглядела еще более удивленной и в то же время вопрос словно даже позабавил ее.
– Вы знаете, интересно, что Вы спросили. Вообще нет, Лера не аллергик. Но в детстве один раз была очень сильная реакция на миндаль.
Она засмеялась.
– Ну, тогда миндаль и в глаза-то особо никто не видел. Нам родственник привез из-за границы миндаль в шоколаде. И Лере он очень понравился. Она и сьела-то не так много, и вдруг прямо у нас на глазах начала задыхаться. Мы страшно испугались. С тех пор ничего такого больше не было. Миндаль она, конечно больше не ела. Но выпечку торты, всегда сьедала спокойно. Мне одна знакомая врач, когда разговорились об этом случайно, сказала, что бывает, что с возрастом аллергия либо проходит, либо ее проявления становятся не такими очевидными. – Она пожала плечами и грустно добавила. – Так давно было, что я даже забыла об этом… А почему Вы спросили?
Колян поерзал на стуле.
– У меня есть догадка, но если не возражаете, пока я не буду говорить…
– И не говорите.
Нежное лицо стало жестким.
– Просто найдите тех или того кто это сделал.
– Найду.
Она кивнула.
– Я в Вас не сомневаюсь…
