Татьяна Богдашкина
Это всё для меня…
Экспромт
Полячка – устаревшее
Словарь Ожегова
Полячка – гордячка с букетиком роз…
Кто эти цветы к вам на праздник принёс?
Смущаясь, душистый букетик вручил
И лишь реверанс от тебя получил.
Направо, налево – одни реверансы,
Поэт преподносит готовые стансы
И, пальчиков розовых нежность вкусив,
Стоит, опираясь о клавесин.
Полячка – гордячка с букетиком роз…
Свечей жарок пыл, серебрится поднос,
Изящно выводит мотив клавесин,
И тает во рту золотой апельсин.
2005 г.
Леди Зима
Метёт, метёт… И западает в душу
Тот холодок, что ты с собой принёс.
Я миража виденье не нарушу,
Не соберу в пригоршню бисер слёз.
Лети вперёд, как белая лошадка,
Метелица, развеяв шлейфом гриву.
В сиянии миражей взыграет сладко
Тот светлый миг, который был счастливым.
Как ты добра, метель, моя подружка,
Что усыпляешь нас порой так кстати.
И ни при чём здесь теплота подушки,
Ночной уют нетронутой кровати —
Январь вручил ключей прозрачных связку
Зимы, покоя. Сказок снежный ком.
Живу досель в объятьях нежной ласки
Суровой леди за моим окном.
2006 г.
Старый замок (баллада)
Турниры, псовая охота, тени, свет.
В старинном замке исполняют менуэт.
Как плавно кавалеры водят дам.
Одна из них мила, умна не по годам.
Что ждёт её: богатство, знатных пир?
Её влекут охота и турниры.
Ей по сердцу словесные дуэли,
Когда, играя, достигают цели,
Когда на всё про всё готов ответ.
В старинном замке исполняют менуэт.
Улыбку прячет королевский фат:
Здесь ближе к полночи устроят маскарад,
Когда не различим лицом, и даже стать
Тебя гостям мешает распознать.
Кто этот юноша, в ком страсти пыл
Взгляд кроткой девы в сердце заронил?
Свет факела уводит его в тень.
Что принесёт нам завтра новый день?
Зачем преследует гость юную девицу?
А впрочем, та готова покориться.
Её пленила чувства новизна.
А может быть, богатая казна
Вскружила голову без всяческих затей
В среде факиров, карликов и фей.
На юноше богатый плащ, и дерзок взгляд,
Манеры, стать ей много говорят.
За маскою скрывается лицо,
Ну кто же он? Узнай в конце концов!
А кто та ветряница, юная девица,
Которая готова покориться?
Зал двух влюблённых встречи долго ждал.
Никто загадки их не разгадал…
В старинном замке ряженных затеи,
На стенах скрещены рапиры, пляшут тени.
Уходит осень
Берёзок трепетно коснулся и вмиг затих
Осенний вечер. Листьев шорох у ног твоих.
Неужто утром журавлиный услышу клик?
Но прячет осень за туманы свой скорбный лик.
И вот, смирившись, по-вдовьи строгий накинув плат,
Без сожаленья простилась с нами, как год назад.
Шептались сосны, кивали клёны и плакал лес,
И свет струился из звёзд зелёных с нагих небес.
2007 г.
Есенину
Я пытаюсь представить, как юный Есенин,
Затерявшись, бродил под зелёною сенью…
Целовал у берёз белоствольные ножки,
Осыпали его нежным звоном серёжки.
И в дыму голубом расцветала земля…
Шелестели листвой у дорог тополя,
Под гармошку-тальянку кипел русский пляс,
И с икон в каждом доме смотрел кроткий Спас.
И резные окошки улыбались заре.
И дремал рыжий пёс у себя в конуре.
И теснились в метель воробьи на карнизах,
И стояли леса, будто в праздничных ризах.
И над всем – свод небес, как озёрная грусть.
И всё названо это так сказочно – «Русь».
2005 г.
Венчание
Родителям своим посвящаю
Поседели с тобой. Мы с тобою совсем поседели.
Стали оба похожи на белых, как снег, голубков.
Отшумели над нами ветра и черёмух метели,
И пролил тихий свет нам на головы Бог Саваоф…
Эта радость коснулась нас крылышком, будто случайно,
И венцы нам на голову батюшка наш возложил,
Осенил нас три раза, и слышим мы возглас: «Венчай их…»
А за окнами снег, будто яблони цвет закружил.
Вот и стали с тобою мы мужем с женой перед Богом,
Хоть полвека прошли и в супружестве жизни зенит.
Заметает метель в феврале и порог, и дорогу,
Но опять о весне ранним утром синичка звенит.
Поседели с тобой. Мы с тобою совсем поседели.
Стали оба похожи на белых, как снег, голубков.
Отшумели над нами ветра и черёмух метели,
И пролил тихий свет нам на головы Бог Саваоф…
2005 г.
II. «Веры робкое дыхание»
Покаяние
Всё будто не про нас. Чужая повесть…
Зачем вперёд незрячими идём?
Где счёт большому – состраданье, совесть
Определяют наше бытие.
Доход, нужда – всё то не тлена ль тени?
Слепым ль узреть безмолвное сиянье…
Но как же трудно, павши на колени,
Нести в толпе к распятью покаянье.
2001 г.
Икона
Икона старая, темна и без оклада.
Её я раньше не видала.
Но озаряет Светлый Лик лампада,
Чуть различимо одеянье алое.
И хочется упасть в смиреньи ниц,
Ведь путь сюда мне был предписан Богом.
Я долго шла к заветному порогу,
Едва постигнув смысл Святых страниц.
«Свете тихий…»
«Свете Тихий, Святые славы…»,
Не всегда мы бываем правы.
Просвети нас, всехвальный Боже,
Ты всех ближе и всех дороже.
Укажи нам, слепым, дорогу —
Путь нелегкий, но близкий к Богу.
Богородица
Всё нам вечно не так – неудобица,
Будто жизнью мы взяты в полон.
Но спокойно глядит Богородица,
С просветлевших взирая икон.
Землю грешную видит – и молится.
Душу каждого хочет спасти.
Помолись обо мне, Богородица,
Веру истинну дай обрести.
Молитва
Красоту Господню
Зреть хочу все дни.
Встану, помолюся:
«Господи, прости».
Воззову всем сердцем:
«Святый Боже мой,
Помоги душевный
Обрести покой!
Награди смиреньем,
Даруй благодать,
Чтобы не посмела
В суете роптать.
Чтобы сил хватило
Радоваться жить.
И тебя, Всещедрый,
Славить и любить».
2003 г.
«Это всё для меня»
То тесен, то страшен, то радостен мир.
И, как человек в нём, я слаб, грешен, сир.
Но в нём – моя жизнь, где не властна судьба.
Ведь я, как и все мы, Господня раба.
И что претерпеть – это всё для меня
Послал мне Всевышний, скорбя и любя.
И маленьких радостей свет – тоже мой.
Дано так прожить, путь у каждого свой.
2005 г.
Светлое Воскресение
Ночь замерла в каком-то ожидании…
И вдруг сквозь радостью пронзённый благовест:
«Христос Воскрес!» – «Воистину воскрес!»
И славим мы Принявшего за нас страданье
И возлюбившего Свой Крест.
Весь день ликует благовест.
«Нет смерти» – нам вестят окрест,
Раз на земле Христос воскрес!
2002 г.
Летний вечер
Село солнце. Но блики с окон
Задержались на дверцах буфета.
Ты отходишь ко сну и раздета.
И лампада горит у икон.
Летний вечер, помедли чуть-чуть,
Будь молитва тиха и легка.
Будь коротким и верным их путь,
Светлым разум и твёрдой рука.
Со Святым Крещением!
Что важнее для младенца
Таинства Крещения!
Шепчут ангелы на ушко:
«С новым днём рождения!»
И теперь в его сердечке
Божья благодать.
И ему святое имя
Можно в вечность дать.
Вашим сыну или дочке
Со Христом отныне быть.
Будет Ангел белокрылый
Каждый миг вам их хранить.
Крёстным
Нет веселее и серьёзней роли
Быть при младенце кумом и кумой.
Вы разминулись в жизненной юдоли,
Став у купели братом и сестрой.
Ильинский храм
Лет через двести
Здесь не будет ничего,
Что видит нынче наше око,
Но будет всё равно стоять, даст Бог,
Как прежде, храм Ильи Пророка.
И будет всё равно гореть
В окне алтарная лампада,
И снег в безмолвии ночном
На мир усталый тихо падать.
И кто-то, мимо проходя,
Положит крестное знаменье
И скажет, Господа моля:
«Дай мне прозренья и терпенья».
Сколько соблазнов
Сколько соблазнов,
Сколько пороков…
Мир посылает
Всё новых «пророков».
Как же остаться
Верными Богу,
Как же найти к Нему
Грешным дорогу?
Не расплескать веру,
Не потерять,
Всё, что дано нам,
Безропотно взять.
Бога в себе, наконец обрести,
Крест свой принять и c терпеньем нести.
Воскресное утро
…И острова будут уповать на Бога
Ис., 42,4
В солнце тает утро раннее.
Звон и тихое сияние.
Как проспать такое раньше
Я могла!
В них, как вечное звучание,
Душ смиренных покаяние —
В тихой пустыни молчания
Колокола.
Разбудили всё уснувшее,
Всё на время затонувшее,
Будто в памяти безбрежной
Острова.
Жаркой свечки колыхание,
Веры робкое дыхание,
Нет у сердца слов, и в сердце
Все слова.
Боже, зрим твои страдания.
Во грехе нашем признание —
Ниц, упавшая в поклоне,
Голова.
Благодатно утро раннее
Звон и тихое сияние.
Как проспать такое раньше
Я могла!
III. Была война (к 75-летию Великой Победы)
У обелиска
Как наяву, нам весь бой представляется,
Рвутся снаряды всё ближе и ближе.
Грохот, команды. Огонь подчиняется,
Вражеский танк ярым пламенем лижет.
Воздух горяч и свинцом наливается,
Смерть всех подряд, как косою, косила.
Ныне цветов лепестки распускаются
Там, где настигла бойцов вражья сила.
Враг отступает, и бой завершается…
Кто вы, солдаты, так мало пожившие?
Нам рассказать о себе не решаются
Головы с честью на землю сложившие.
Дней тех сражения сердца касаются,
В памяти нашей внезапно возникшие.
Строчкой имён с обелиском срастаются,
Ныне живущие, прежде погибшие.
Подвиги павших в годы военные
Не потускнеют, их жизнь повторяет.
Ваших имён позолота священная
Светлым сиянием мир озаряет.
2005 г.
Зубопротезная амбулатория
Мамочке своей посвящаю
Слепило солнце ярким блеском,
В его лучах сверкал ручей.
Была война, но гибла стужа,
Бежали девочки по лужам
Учиться на зубных врачей.
На фотографии родные лица.
Красивы, молоды, как не влюбиться?
Причёски модные, чтоб сверху валиком,
А на ногах у всех – чулки и валенки.
Зубопротезная амбулатория…
У каждой девушки своя история.
Вмешалась в юность их пора военная.
Какая жизнь была? Обыкновенная.
Они работали, учились,
Влюблялись, ссорились, мирились.
На танцы в «Хлопчик» или «Драм»,
Что жизнь без радостей и драм?
Чем отличались от сегодняшних девчонок?
Да тем, что ждали дома похоронок
И слушали сирены по ночам,
Да хлеб на карточки, по триста грамм.
И было в жизни их ну всё как есть,
Но было нечего надеть и было нечего поесть…
В их школе – госпиталь, а были классы.
Они копали рвы, окопы рыли.
Бойцам глаза и уши из пластмассы
Их тоненькие пальчики лепили.
На фотографии родные лица.
Красивы, молоды, как не влюбиться?
Вмешалась в юность их пора военная,
Какая жизнь была? Обыкновенная…
Послевоенный фокстрот
Моим родителям
Чуть колыхнулся платья нежный шёлк,
Мелькнули туфли на высоких каблуках,
Ещё мгновенье, и оркестр замолк бы —
Так в быстром танце ты была легка.
А он в матросских клёшах так высок,
Так статен, виртуозен и силён…
Неужто танец тот имел свой срок?
Да полноте, закончился ли он…
Фронтовой шофёр
В промокших валенках, по вешним лужам
И под свинцом трассирующих пуль
Прошёл войну, держа в руках натруженных
То пистолет, то заступы, то руль.
И вот Калужской области околицы
И от Маруси ясных глаз ответ.
Как сердце ни покой – не успокоится,
«Держи, дарю трофей – велосипед».
Так сотни жизней строились,
И вы одной из них достойное начало.
Как много зим и много-много лет
Вас с ним встречало и не разлучало…
Дядя Женя (новелла)
Он был очень скромен и стеснителен до болезненности. На фронт ушёл девятнадцатилетним. Их учили где-то в Свердловской области, потом перебросили на передовую.
Совсем ещё мальчику пришлось командовать отделением взрослых мужей, разных по национальности и по складу характера, в этом страшном пекле, где ночь, утро, и день – всё перемешалось, где кругом горело, разрывалось и ухало, кричало от боли и погибало…
Худенький, в солдатской каске с перепачканным копотью и окопной грязью напряжённым лицом, на котором отразилось всё сосредоточение физических и духовных сил, когда забыты страх, боль, всякое неудобство, тоска по дому, по чистому белью – по всему тому, что приходится защищать во всём этом аду, когда уже не чувствуешь своего тела, и движет тобой один порыв, в котором есть уже что-то неземное, поднимающее тебя какой-то неведомой силой над этой истерзанной, измученной, исстрадавшейся матерью-Родиной…
Так и вижу его, именно таким. Так и представляю… Он не был красив, судя по фотографии. Совсем ещё мальчик. По-юношески длинная и тонкая шея, чуть вздёрнутый нос бульбочкой, удлинённый подбородок. Да, подбородок некрасивый, кажущийся слишком длинным на худом лице.
Его ранило осколком от снаряда. Ему оторвало всю нижнюю челюсть. Отбросило в грязь, окровавленного, и уже жалкого, и маленького в своей беззащитности. И какой ужас: он умер не сразу! Какое-то малое время оставался жив. Что он чувствовал, кроме боли, которую невозможно было вытерпеть, что в последний раз мелькнуло в его сознании? У этого мальчика, который ещё ничего не видел в жизни и уже так много выстрадал. Наверное, мама, которую очень хотелось позвать на помощь и крикнуть ей и всему этому миру: «Нет, меня не убили! Этого просто не может быть!». Или он умер, так и не поняв, что убит, и в сознании только и успело вспыхнуть: «Сейчас всё пройдёт».
Когда уходил на фронт, не стерпел, дойдя до половины улицы, оглянулся на дом. У ворот стояла мать, моя бабушка, у которой от его взгляда так и полоснуло по сердцу: «Не вернётся».
Я не знала своего дядю. Меня ещё не было, когда он погиб. Но нет-нет, да и мелькнёт до боли знакомая черточка в моём сыне – Жене, и внутри что-то сладко сожмётся.
Ушёл добровольцем
70 000 ивановцев ушли на фронт добровольцами,
среди них был мой дедушка
Мой дедушка очень хотел, чтобы я сказала ему одно-единственное слово: «Дедя». Мне было около двух лет, и я упорно молчала. Заговорила сразу после его внезапной кончины, через несколько дней, «дедей» называть было уже некого.
Зато со слов бабушки и мамы я знаю, что была у дедушки Коли любимой внучкой. Нянчился он со мной, брал повсюду с собой и любил самозабвенно. В шутку напевал моей бабушке Наде арию князя из оперы Чайковского «Евгений Онегин»:
Надежда, я скрывать не стану,
Безумно я люблю Татьяну.
Мой милый дедушка, как жаль, что я тебя совсем не помню…
Я знаю, что в последние дни своей жизни он читал поэму Пушкина «Борис Годунов». Раскрытая книга так и осталась лежать на столе… Умный, добрый, интеллигентный человек. Любил цветы и классическую музыку. Дома частенько напевал арии из опер. У дедушки был очень приятный голос. А миротворец какой он был… Всех мирил. С любой бедой к нему – утешит, растолкует, успокоит, пошутит. Большой шутник был.
Построил дом, в котором прошли детство и юность его детей и внуков. Вырастил сад.
Дедушка прошёл всю войну, воевал от начала и до конца. А на фронт ушёл добровольцем.
Здоровье и телосложение имел слабое, а сильным-то каким оказался, сильным духом. Только сейчас начинаешь понимать, что значит уйти на войну добровольцем, не имея ни малейшей надежды на возвращение, оставив без своей защиты самых близких тебе людей – жену и дочь. А ведь мог бы, занимая руководящую должность, продолжать честно выполнять свою работу в тылу.
Когда мне рассказывали о том, как дедушка уходил на фронт, меня потряс один эпизод. Он попросил благословения у своей старенькой матери. Значит, будучи членом компартии, насаждавшей атеизм, он где-то в тайниках своей души всё-таки хранил твёрдую и истинную веру в Бога.
В детстве мы с моей младшей сестрёнкой часто перебирали старые открытки – наши семейные реликвии, среди них фронтовые. Непонятно почему, но мне особенно нравилась одна из них – на тонкой бумаге с блеклым рисунком и с напечатанными под ним стихами Михаила Исаковского «Ой, туманы мои, растуманы». Позднее, когда я выучилась читать и поняла, что это слова военной песни, часто мурлыкала её себе под нос:
Ой, туманы мои, растуманы,
Ой, родные поля и луга.
Уходили в поход партизаны,
Уходили в поход на врага…
На открытке почтовый штемпель – полевая почта № 1722, март 1943 года. Я знаю – это был Сталинград. Написанное дедушкиной рукой адресовано дочери моей маме: «Здравствуй, Галка. Целую тебя, а также маму. Открытку твою получил, спасибо. Живу ничего, снаряды сыпятся как горох, только крякают, аж в ушах звенит. От Жени получил открытку из г. Свердловска с дороги…»
Единственный сын моих дедушки и бабушки погиб под Ленинградом 17 июня 1944 года.
IV
. Ты где, снежок? (стихи для детей)
Снежок
Малыш зажал в руке снежок,
И сразу капельки снаружи
Стекают вниз на сапожок.
Ты где, снежок?
В ладошке – лужа.
В ванной
У Андрюшки на макушке
Светлый хохолок.
Он купал в реке игрушки
И насквозь промок.
И повесили над ванной
Зайчика и мишку.
И Андрюшкину рубашку,
И его штанишки.
Не живется без хлопот
Бедной бабе Ане.
Хорошо купались в речке,
А не в океане.
Гриб
В маленькой ладошке
Уместился гриб.
К тёмно-бурой шляпке
Жёлтый лист прилип.
В книжке, на картинке,
Он совсем другой…
В удивленье бровки
Вскинуты дугой.
С настоящей ножкой,
Шляпкой-головой.
Шепчет нежно дочка:
«Мама он живой!»
Синичка
Прилетела в сад синичка,
Желтобокая птичка.
На головке шапка чёрная,
Сама весёлая, проворная.
Видит на кормушке сало.
Покосилась, поклевала.
На окошко кошка села.
Птичка пырх – и улетела.
Мурка
Мурка лапкой носик моет
И глядит на воробья:
«Чивчик весел и доволен,
Но тебя поймаю я».
Сон
Закрываются глаза,
Сковывает сон.
Маше снится стрекоза
И огромный слон.
А в дому – тишина.
Тикают часы.
Улыбается кот плюшевый
В усы.
И игрушки все спят,
Только он не спит.
Он, оставленный хозяйкой,
Мышку сторожит.
Холодное лето
Поймали лета крошку в ладошку,
Насыпали в пригоршню горошку
И покупались в речке немножко,
И побродили лунной дорожкой.
Берёзка и Ксюшка
Позабыты игрушки,
И красавица Ксюшка
Примеряет серёжки
От берёзки на ушки.
Две весёлых подружки
Стоят у дорожки,
И звенят у обеих
В косичках серёжки.
Девочкам Ананьевым
Две девочки-сестрички,
Две тёмные косички.
Всегда они нарядны,
Как вишенки весной.
Приветливые лица,
И нежные улыбки,
И розовые платьица,
Как крылья за спиной.
В храме
Свете тихий. Свете ясный.
Не беда, что день ненастный.
Вьётся ладан над платочком
Ароматным облачком.
Всюду свечи. Светлый взор.
Врат затейливый узор,
Неба голубая марь —
Всё святое – вход в алтарь.
Золотится солнца лучик.
Стали чище. Стали лучше.
Киска
Где-то тихо бродит маленькая киска.
Ей не страшно ночью – светит месяц низко,
За забором тявкнул чей-то верный пёсик,
И учуял мышку чуткий кискин носик.
Родина
Солнце лучистое.
Лужица чистая.
Парки тенистые.
Сумерки мглистые.
Старая улица,
Чёрная курица.
Верба, смородина —
Милая родина.
Рождество
За порогом – тьма и стынь,
Но светло и ново
Входит с первою звездой
Рождество Христово.
Лёгкий хруст под сапожком,
И по всей округе
Веселятся на земле холода
Да вьюги.
А с утра, как солнце встанет
И разбудит мама —
Ярким золотом взыграют
Купола у храма.
Рябина
Вот и осень наступила,
Пожелтели листья,
А рябина порыжела,
Будто шкурка лисья.
Сильный ветер
Оборвал на рябине листья,
Но остались на ветвях
Красных ягод кисти.
Скоро зимушка-зима,
Снег на землю ляжет,
Прилетят к рябине птицы
И спасибо скажут.
Детский календарь
Январь
Мороз пощипывает нос
И пальцы в рукавичках,
И прямо в форточку
Летит бедовая синичка.
Февраль
Завихрило, замело
К садику дорожки,
И не знают, как пройти,
Маленькие ножки.
Март
С крыш – капель,
Большая лужа прямо у ворот,
Сладко жмурится на солнце
Чей-то рыжий кот.
Апрель
Наконец пробилась травка,
Тут и там – росток.
Снегу только у забора
Белый островок.
Май
У берёзок распустились
Листики на ветках,
А у птичек появились
Маленькие детки.
Июнь
Везде чириканье и пенье,
Сел мотылёк в цветок.
И носит юная принцесса
Из солнышек венок.
Июль
Жарко дома и в лесу.
Хорошо у речки!
Тянет в воду, ну и холод!
Замерло сердечко.
Август
По солнечной тропиночке
Я посмотреть иду,
Как зреют груши, яблоки
У бабушки в саду.
Сентябрь
Моет дождь кусты, деревья,
И повсюду видишь ты,
Как цветочки распустились —
Разноцветные зонты.
Октябрь
Листопад, листопад…
На прогулке детский сад.
Ловит жёлтые ладошки,
Те, что с клёнов вниз летят.
Ноябрь
Снег с дождём,
И по окошку снова потекло.
Мы сидим под яркой люстрой,
И у нас тепло.
Декабрь
От огней сияет ёлка,
Дед Мороз сейчас придёт.
Мы подарки получаем
И встречаем Новый год!
V
. Николка
Внуку Коле!
Внук
Ни бровей пока у нас,
Ни кудрей, ни чёлки.
Мы сосём, как леденец,
Погремушку-пчёлку.
Крутим лысой головёнкой.
До чего ж хорош мальчонка!
Зубки режутся
Посмотри, как мышка в норку,
Тащит в рот к себе Николка
Всё подряд: игрушки, книжку,
Ложку, кофточку, штанишки.
Улыбается, плутишка,
И вставляет в рот пустышку.
Дедушка пришёл с работы
Тра-та-та, тра-та-та,
Мы везём с собой кота…
Не разнять усталых рук:
На коленях пляшет внук.
Мобильник
Колесо от пирамидки
Коля к уху приставляет,
Верно, думает – мобильник.
Или точно это знает.
Десерт
Подкрепившись спозаранку,
Николай сосёт баранку.
Перепачкал всю мордашку,
Не узнать теперь бедняжку.
В храме
Коля в храме не робеет,
Подпевает как умеет.
Знает он сюда дорогу,
И летит молитва к Богу.
Мама уходит!
Ты мой зайка, ты мой крошка,
Потерпи совсем немножко,
Ну хотя бы до обеда.
Как поспишь, и я приеду.
Может так оно случиться —
Маме надо отлучиться.
Тут от слёз не будет толку,
Подождёт её Николка.