Тата Златова
Отдай мне дочь
Глава 7
Это случилось около семи лет назад. Да, семь лет назад он ехал, чертыхаясь, по мокрому шоссе, с трудом различая полосу дороги в пелене дождя. Домой тащиться еще примерно час, приедет он туда в лучшем случае в полночь, если, конечно, не увязнет в этой грязи. И хрен его дернул ехать туда, сдался ему этот Алексин! Он уже учился в Москве и собирался здесь остаться. К родителям в родной город приезжал раз в месяц в лучшем случае. Но отступать было поздно, мать знала о его приезде и ждала, не хотелось подводить ее.
Скрипнув зубами, он немного сбавил скорость. Внезапно взгляд зацепился за яркое пятно на обочине. При ближайшем рассмотрении это «пятно» оказалось довольно симпатичной девушкой в красном плаще, которая активно махала руками, ловя «попутку». Кирилл остановился и опустил окно:
– Тебе куда, красавица?
– В Алексин. Подвезете?
– Надо же, какое совпадение! Я тоже туда.
– Значит, подвезете? – улыбнулась девушка и, не дожидаясь ответа, открыла дверцу. Едва она устроилась на сидении, как Кирилл понял, что где-то ее видел. Нахмурившись, вгляделся в ее черты, пытаясь вспомнить. А она вдруг воскликнула:
– Кирилл?! Вот так встреча!
И в голове щелкнуло: это же Ирка Ежова, лучшая подруга Нинки, его одноклассницы. Помнится, он на эту Ирку когда-то залипал, но так и не решился подойти и познакомиться. А потом школа кончилась, он поступил в московский вуз и забыл и о Нинке, и о ее подружках. А тут такой сюрприз! Настроение моментально скакнуло вверх, и он расплылся в довольной улыбке.
Он плохо помнит, о чем они тогда говорили. Точно о какой-то ерунде, не стоящей внимания. Музыка играла в салоне, они были расслаблены, раскованы, бесшабашны. Потому что уже через полчаса целовались в припаркованной на обочине машине. А еще через некоторое время случилось то, о чем Кирилл потом долго раскаивался. В молодости каких ошибок только не сделаешь! Хорошо, если потом приходит понимание и отпадает всякое желание наступать на те же грабли, а если нет? А если потом от такой случайной связи появляется сюрприз в ярком конверте? Правда, про сюрприз Кирилл тогда еще не знал. Не думал. Не подозревал. После всего случившегося он довез Иру до дома, и они расстались. Она оставила номер телефона, но он так и не позвонил. Просто скомкал бумажку с цифрами и выбросил в мусорное ведро. Таких, как Ирка, было у него много. Такие забывались быстро. Оказывались «ярким пятном» в его черно-белой жизни.
Через пару дней он вернулся в Москву и, как уже было сказано, думать забыл о случайной связи. Начались ничем не примечательные студенческие будни – последний курс, первые заработки, появилась цель удержаться в столице. Но все пошло не по плану. Срочно понадобилось поехать к родителям, а там случайно познакомился с одной блондинкой и остался. Ее глаза, напоминающие голубые опалы, не давали ему покоя. Кирилл задался новой целью – завоевать барышню любым способом. Да, именно барышню, потому что блондинка с интересным именем Милана была немного странновата по современным меркам. Читала классику, вязала крючком, ходила в храм и, кажется, совсем не смотрела в его сторону. Один случайный разговор в маршрутке – и все, его зацепило не на шутку. Так зацепило, что потом он днями напролет «тусил» на той остановке, где вышла эта чудачка, надеялся с ней столкнуться и пригласить на свидание. Столкнулся. Раз, два, три. И все три раза она отказала! Ну точно странная! И чокнутая к тому же! Помнил, как злился тогда, сжимал кулаки и клялся, что забудет. Не забыл. Добился свидания, долго ухаживал, и в конце концов женился. Он – Кирилл Широков, амбициозный перспективный юрист, делающий ставку на Москву, вдруг женился и вернулся в родной город! Но, черт побери, он был счастлив! Даже когда она плакала после неудачной беременности, он утешал ее и все равно был счастлив, потому что любимая женщина рядом, а беды и горести они как-нибудь переживут; и когда она собрала его вещи и попросила уйти с формулировкой «тебе нужна нормальная семья», он остался и ни секунды не пожалел; и даже когда она робко спросила, согласен ли он удочерить ее племянницу, оставшуюся в детдоме, он не колебался. И да, тогда он еще не знал, что эта девочка, родственница Миланы, – его дочь…
С Иркой он встретился случайно. Просто в осадок выпал, когда увидел ее на пороге своего дома. Она широко улыбалась, держа под руку какого-то рыжеволосого здоровяка, который, как потом выяснилось, оказался ее мужем. Правда, улыбка мгновенно сползла с ее губ, когда встретилась с Кириллом взглядом. Да и он, собственно, не обрадовался ее приходу. Зато Милана сияла от радости, болтала без умолку, представляя ему свою сестру, ее мужа и дочь. С девочкой она сдружилась сразу. Чуть позже они скрылись в другой комнате, Колька вышел покурить, а Ирка так и осталась сидеть в гостиной и сверлить его взглядом.
– Привет, – протянула, улыбаясь.
– Здоровались уже, – буркнул он, жалея, что не составил компанию ее мужу.
– Здоровались как чужие люди. Но мы же не посторонние.
Он проигнорировал ее слова. Нервно посмотрел на наручные часы, прикидывая, как долго еще терпеть эту пытку. Если бы ни Милана, уже давным-давно выставил ее на лестничную площадку вместе с ее муженьком. Наверное, все эти мысли отразились у него на лице, потому что Ира сказала:
– Ну не злись. Тебе же тогда понравилось, правда?
Снова промолчал, шумно втягивая воздух.
– А я так и не дождалась от тебя звонка. Весь город перевернула, чтобы тебя разыскать, а ты в столицу сбежал.
– Не сбежал, а уехал на учебу, это разные вещи, – поправил он.
– А потом женился на моей сестре, – мрачно хмыкнула она, откинувшись на спинку кресла.
– Ну, во-первых, тогда я не знал, что Милана – твоя сестра, а во-вторых, я тебе ничего не обещал. Так что давай не будем вспоминать о том, что было сто лет назад и сделаем вид, что не знали друг друга раньше.
Отчеканив эти слова, поднялся и ушел в комнату, где Милана развлекала девочку. Спиной чувствовал колкий Иркин взгляд, но думал тогда, что перебесится и забудет. В конце концов, замужем и дочь есть.
И, казалось, она успокоилась. С тех пор они не пересекались. Кирилл с головой ушел в работу, делал карьеру, а дома ждала любимая женщина. В целом, жизнь его устраивала и ничего менять он не собирался. До тех пор, пока Ирка не провернула очередной финт.
Это случилось, когда Колька умер. Внезапно и быстро, никто ничего толком понять не успел. Она звонила Милане, плакала в трубку, и без конца дергала ее туда-сюда. Кирилл не препятствовал, понимал, что это ее долг – поддержать и утешить сестру, тем более, глаза ее, несмотря на скорбь и усталость, светились. Ведь там, у этой вертихвостки, ее ждала Анечка, а Милана в ней души не чаяла. Но прошло несколько недель, она продолжала пропадать у родственников, а Ирка под какими-то идиотскими предлогами умудрялась уезжать из квартиры на свой новый «пост» – караулила его возле работы. Выслушать просила, несла какой-то бред про их случайную близость, что не забыла и хочет все начать сначала.
– Ира, угомонись, – сказал ей четко и ясно, сжав плечи. – Тот единственный раз ничего для меня не значит. Поняла? Ничего. Запомни это слово. И перестань сюда бегать. Тебе нечем заняться? Я помогу найти тебе работу, только отстань.
– Вот, значит, как! – насупилась она. Кирилл отдернул руки, но она вцепилась в них. – Но я не смогу забыть, даже если бы и хотела! Пожалуйста, выслушай меня…
– Нам не о чем разговаривать, – грубо оттолкнул ее и поспешил в контору. Ни разу не обернулся, хотя она что-то кричала в спину. Плевать на нее, вот просто пофиг. Главное, чтобы Милану не доставала, не несла ей весь этот бред. Он надеялся, что достаточно доходчиво объяснил, куда ей нужно пойти.
И она вроде бы отстала. «Вроде бы» потому, что около полугода не давала о себе знать. Кирилл только от Миланы вполуха слушал, как обстоят дела у этой профурсетки. Правда, когда узнал, что она решила сделать с дочерью, малость обалдел. Нет, конечно, предполагал, что она на многое способна, но не на такую же подлость! Подумал сначала, что разыгрывает, хочет внимание привлечь, ан нет, все-таки отдала бедняжку в детдом! Он и сам собирался предложить удочерить малышку, потому что тоже успел к ней привязаться – девчушка частенько у них бывала, – только Милана опередила.
– Скажи, мы бы… смогли бы…
– Сможем! – уверенно ответил жене.
Так Анюта стала их дочерью. Иногда ему казалось, что они слишком хорошо понимают друг друга, что девочка ладит с ним даже лучше, чем с Миланой. Порою видел в ней что-то отдаленно похожее, но не давал этой мысли развиваться. Она проносилась в мозгу как-то молниеносно и так же быстро исчезала, не оставляя следа.
И лишь спустя некоторое время, выйдя после напряженного рабочего дня из конторы, он снова увидел Ирку. Сцепившись с ней взглядом, решил проигнорировать и пройти мимо, но она вцепилась в рукав его пиджака:
– Подожди, не уходи, есть разговор!
– Ира, уйди, не нервируй.
– Это важно!
Но он отмахнулся и спустился вниз по ступеням. А в спину прилетело:
– Аня – твоя дочь!
Медленно повернулся. Посмотрел на нее. Пристально, внимательно, сканируя каждую черточку, каждый изгиб. Врет? Нет, не врет. Ух, мерзавка! Кулаки сжал и зубы сцепил, пытаясь сдержать рычание. Столько лет врала, не признавалась, спектакль разыгрывала! «Правда, она на Коленьку похожа? Смотри, какие глаза!» Лживая, гадкая… В голове крутились десятки ругательств, готовые вырваться изо рта, а она смотрела кристально честными глазами.
– А ты разве не замечал?
– Ты разыгрываешь… – отказывался верить.
– Предлагаю сдать тест ДНК. Вот увидишь, я не лгу. Пойду, куда скажешь, в любую клинику или где это делается. У тебя есть знакомый врач на примете?
– Ты за дурака меня держишь? Я и так уже тысячу раз пожалел, что так поступил! Но уже ничего нельзя изменить.
– Можно, Кирилл, еще как можно! – она вдруг разозлилась. – Если бы ты меня выслушал…
Но разговор прервался, да и он, огорошенный новостью, не готов был развивать эту тему. И все-таки ее слова въелись в корку мозга и не давали ему покоя. Так что через пару дней Кирилл сам ее набрал.
– Ладно. Давай сделаем твой гребаный тест…
***
– Ну что, убедился, что я не соврала?
Они стояли у выхода из клиники. Кирилл старался не смотреть в сторону Ирки, хотя та делала все, чтобы привлечь его внимание: надела блузку с довольно глубоким вырезом и короткую юбку, благоухала цветочным ароматом духов. Постоянно пыталась дотронуться, поймать его взгляд, придавала голосу бархатистости. Только все это бессмысленно, потому что он несвободен. А даже если бы и был неженатым, все равно не соблазнился – не в его она вкусе, все, что было интересно, он уже получил тогда, в машине; да и после того, как она поступила с Аней, Кирилл не чувствовал к ней ничего, кроме отвращения.
– Что ж, я даже рад, – равнодушно бросил. – Одно непонятно: почему ты раньше молчала? Если Аня мешала – призналась бы раньше, я бы дочку не бросил!
– Ну а как я могла признаться, если Коля был жив! Развод с ним в мои планы не входил. А после его смерти… – она запнулась, мгновенно помрачнев. Даже слезу пустила, будто скорбела, если, конечно, это был не фарс. – После его смерти я была не в себе… А когда нашла силы, вспомни, я же обивала порог твоей работы! Ты меня послал. Я стала заниматься своей личной жизнью, встретила Борю…
– И? Сейчас ты что от меня хочешь?
– Ничего, – Ирка опустила взгляд. Слегка передернула плечами, ощутив прохладный ветер, но пальто, которое держала в руках, не накинула. – Просто поняла в один момент, что ты имеешь право знать. Или ты считаешь, я должна и Милане рассказать?
– Даже близко не подходи к моей жене! – пригрозил Кирилл. Зло посмотрел на нее, а она хитро улыбнулась.
– Ладно тебе, успокойся, я и не собиралась. Рада, что Аня с тобой. Теперь, когда ты все знаешь, будешь любить ее еще больше.
– Уж побольше, чем некоторые, – буркнул он и направился к машине. Ирка, несмотря на хитрецу во взгляде, казалась искренней. В том, что она сдержит слово и не подойдет к Милане, он не сомневался. Про Аню он расскажет жене потом. Когда-нибудь. А может, и никогда. Зачем ей эти подробности, только накрутит себя и будет переживать.
И Ирка действительно, в который раз, исчезла из их жизни. Он было уже вздохнул спокойно и «забил», но потом, как гром среди ясного неба, – новость о наследстве и скандал. После того, как Юленька заявилась в их съемную квартиру, он понял: Ирка не заставит себя долго ждать, тоже явится и все перекрутит. Поэтому твердо решил рассказать правду Милане, но, как назло, на работе случился аврал, Кирилл совсем замотался и не представилось возможности поговорить с ней по душам. В итоге эта вертихвостка все-таки притащилась, и, конечно, все переврала. Их связь осталась в прошлом, для него она ничего не значит, и будет лучше, если Милана так же, как и он, перевернет эту страницу.
***
Все это время, пока он говорил, Милана прислушивалась к его голосу, пытаясь поймать фальшь, надеясь за что-нибудь зацепиться, но не получалось. Глаза, интонация, жесты, – все указывало на то, что он не врет. Вся ее обида и злость постепенно исчезали. Мысль – отрадная, радостная – пришла ей на ум: он не изменял. Связь, от которой родилась Аня, была до брака. Причем тогда они еще не были знакомы. Так что сердце потихоньку успокаивалось. Однако осталась еще несколько вопросов…
– А как же ее второй ребенок?
– Я здесь ни при чем.
– И ты мне не изменял?
– Нет. Вообще не понимаю, зачем она все рассказала тебе сейчас, какая ей в этом выгода? Ну было и было.
– Вот именно, зачем ей все так перевирать… – задумчиво протянула Милана и, поднявшись, нервно прошлась по кухне. – Слушай, а почему ты тогда, когда мы с Аней вас увидели, сказал, что она искала какого-то человека?
– А что я должен был сказать? – пожал Кирилл плечами. – Ну, по сути, правда в этих словах была. Она спрашивала, знаю ли я кого-нибудь, кто сможет провести экспертизу. Вот и ляпнул тебе, что она искала человека.
Он подошел и сел перед ней на корточки, стиснул ее ладонь и заглянул в глаза:
– Надеюсь, теперь мы во всем разобрались? Ты на меня не обижаешься?
В глубине души она ему верила, но показывать этого не хотела. Руки не отняла, но и не улыбнулась. Что ж, пусть пока все идет так, как идет. Кирилл ей нужен, и Ане тоже, поэтому надо жить дальше и не обращать внимания на Иркины выдумки.
– Пойду, посмотрю, как Анечка, – поспешно бросила Милана, не зная, что ответить, и проскользнула в коридор. Возле двери дочери остановилась, чтобы выровнять дыхание: сердце все еще колотилось. В последнее время оно часто шалит. Наверное, нервы. А впереди еще суд! Нет никаких сомнений, что Ирка со своей матерью попытаются отнять наследство. Ну что ж, война так война. Сестра хотела, чтобы они с мужем поссорились и разбежались, но этого не будет. Кирилла она не отдаст, как и то, что оставил отец. Такова была его последняя воля, нравится им это или нет.
Чуть успокоившись, она приоткрыла дверь и посмотрела на Анечку: девочка спала, обняв книгу, и слегка улыбалась. Милана тихонько пробралась в спальню, выключила ночник и немного постояла, любуясь дочерью.
«Я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива», – подумала она и вышла из комнаты.
Глава 8
Утро у Миланы не заладилось. Опоздала в свой первый рабочий день, за что получила укоризненный взгляд Романа Александровича, пролила на блузку кофе и порвала колготки, но унывать не собиралась. Подумаешь, какие мелочи! Зато она наконец вступила в права наследования и теперь может заниматься любимым делом. Она ощущала приятное покалывание в кончиках пальцев – настолько хотелось поскорее приступить к работе. Откинувшись на спинку крутящегося кресла, взглянула на стопку бумаг: это были старые эскизы, хранившиеся много лет. Та самая, годами накопленная, коллекция нарядов, которую так мечтала показать отцу, а потом порвала. Некоторые листы уцелели, что-то получилось склеить, но в основном все было нарисовано заново, по памяти. Даже не верилось, что эти эскизы совсем скоро превратятся в красивые платья и костюмы и выйдут в продажу под брендом компании отца. Они будут украшать витрины магазинов, их будут носить женщины, хвастаться перед подругами… Мечта детства наконец-то сбудется. Жаль только, что папа этого уже не увидит…
Тяжело вздохнув, Милана поставила на стол фотографию, на которой так счастливо улыбались Аня и Кирилл. Свежий снимок, сделанный примерно с месяц назад. Муж держит дочку на руках, а она прижимается к его колючей щеке и так крепко обнимает, что поневоле проскальзывает мысль: «Она любит его больше, чем меня». Но только на одно мгновение. Потому что Милана тут же напомнила себе, что между ними есть кровная связь, соответственно, и духовно они ближе, хотя, конечно, Анечка любит ее не меньше. Ох, правильно сделала, что не стала тогда устраивать мужу скандал и не поверила Ирке. Семья непременно бы распалась, и у девочки была такая же травма, как когда-то и у нее, когда отец ушел.
Сейчас, спустя время, Милана поняла: Кирилл ее не обманывал. За все годы брака не было и намека на то, что он изменяет. Да и Ирка больше их не беспокоила. Видимо, это в ее стиле – сначала внезапно появляться, а потом исчезать на неопределенное время, и потом появляться вновь. Милану передернуло от мысли, что сестра когда-нибудь опять даст о себе знать. Только этого не хватало! Она и так потратила кучу нервов, когда проходило разбирательство в суде! Правда, сестра прийти не смогла – родила. И… пропала из всех соцсетей.
Да, Милану последние месяцы мучило любопытство. Почему Ирка и ее мать, так рьяно защищающие свои интересы, бегающие по всем инстанциям, осаждающие звонками с угрозами, так неожиданно исчезли. Будто их никогда не было. Очень странно… Ирка обожала размещать фотки в инстаграме, но теперь там не было никаких обновлений. И в соцсети она заходила в последний раз недели три назад, а то и больше.
– Милана Павловна, кофейку? – в кабинет заглянула высокая шатенка в деловом костюме и на каблуках. Хоть и приветливо улыбалась, все равно смотрела на Милану с нескрываемым интересом. По компании уже распространилась новость о новом дизайнере, так что в кабинет время от времени заглядывал то один, то другой сотрудник, присматривались, знакомились.
– Не откажусь.
– Минутку.
Девушка исчезла за дверью, а Милана снова пустилась в размышления. Работа пока не шла, потому что все мысли крутились вокруг Ирки. Ну какая ей разница, что у сестры там в жизни происходит? Это последний человек, которого хотелось бы видеть на пороге своего дома. Уже ведь вычеркнула ее из своей жизни – почему же думает о ней? Почему ей не все равно, куда пропала эта негодяйка?
«Наверное, хочу быть в курсе, что у нее происходит, только для того, чтобы быть готовой к нашей следующей встрече», – нашлось оправдание. Не осознавая толком, что делает, нашла в телефонной книге номер Иркиной подруги, с которой периодически списывалась в мессенджере, и нажала на кнопку вызова. Пока шли гудки, боролась с желанием бросить трубку. Но Наташа – так звали знакомую – ответила быстро.
– Привет, сто лет тебя не слышала! – бурно поздоровалась девушка, но когда речь зашла про Ирку, вся ее веселость вдруг сошла на нет. – Как, ты ничего не знаешь?!
– А что я должна знать? – насторожилась Милана.
– Так это… У них горе случилось!
– Какое горе?
У нее озноб прошел по коже. Даже не обратила внимания на вошедшую в кабинет шатенку, в руках которой был серебристый поднос с чашками кофе. Кажется, Милана не готова услышать ответ…
– У Иры ребенок с ДЦП родился, – выдала Наташа. – Хотя они это тщательно скрывают, никому его не показывают и ничего не комментируют… У меня знакомая в роддоме работает, от нее я и узнала, – словно оправдываясь, добавила девушка.
А у Миланы зазвучали в ушах собственные слова: «Можешь и дальше оправдывать себя сколько хочешь, тебе с этим жить. Но бумеранг ты уже запустила. Даже если поменяешь имя, поменяешь страну, он все равно тебя найдет, так и знай. И не спрашивай потом, почему». Именно так она в сердцах сказала сестре, и сейчас вдруг почувствовала укол совести. Нет, конечно, она никогда не желала Ирке зла, даже в мыслях, но обида была – это бесспорно. И те брошенные сгоряча слова… Вроде бы сказала всем известную истину, озвучила так называемый закон Вселенной, но Милана не испытывала радости. Может, другая бы на ее месте и злорадствовала, но не она.
– Причем, по УЗИ не было никаких отклонений, – продолжала рассказывать Наташа. – Ирка родила немного раньше положенного срока, у девочки были проблемы с дыханием, она какое-то время лежала в реанимации. Потом их выписали, вроде бы все шло неплохо. Она была такой счастливой, и Борька весь светился. А теперь… Я их видела недавно втроем. Вернее, малыша я не видела, они коляску укрыли, чтобы я не заглядывала. Но счастливыми родителями они не выглядели. Когда я начала расспрашивать, как прошли роды, как ребеночек, они сказали, что спешат и пошли дальше. В общем, свели разговор на нет. Не знаю, как сейчас у них обстоят дела, но радоваться, по слухам, нечему. Я думала, Ирка тебе все рассказала, ты же все-таки не чужой человек, а сестра…
«Уже чужой», – пронеслась мысль.
– Мы давно не общались, – неохотно пояснила Милана, не желая делиться подробностями.
– Сколько Вам кусочков сахара? – втиснулась в разговор шатенка.
– Два, – полушепотом ответила.
– А, ну я слышала, что у вас был скандал из-за наследства… – осторожно сказала Наташа. – Юлия Максимовна столько гадостей о тебе наговорила! Что ты чуть ли не силой заставила Павла Евгеньевича переписать наследство и потом сама же довела его до инфаркта.
Она сделала паузу, однако Милана никак не прокомментировала ее слова. Что-то доказывать, опровергать слухи или поливать грязью Юленьку у нее не было никакого желания. Да и зачем? Им и так досталось. Если единственная их радость – очернять ее перед знакомыми, ну что ж, она не будет им мешать. А у нее и без этого радости хватает.
Наташа истолковала ее молчание по-своему.
– Даже если и так, какая теперь разница! Зачем об этом, как она, всем трубить, еще и в таком тоне? Выглядит это как-то… некрасиво и подло. Ну да ладно. Сейчас-то Юлию Максимовну не видно и не слышно. Поговаривают, недавно она продала свою машину и заложила в ломбарде драгоценности. Но насколько это правда – не могу судить.
Да уж, и к Малахову ходить не надо, достаточно позвонить Наташе – сразу узнаешь все новости. И плохие, и хорошие. Поспешно распрощавшись со словоохотливой знакомой, Милана сделала глоток кофе и поморщилась – напиток показался горьким и невкусным. Хорошо, что шатенка не увидела выражение ее лица, а то бы обиделась. Дело ведь совсем не в кофе, а в мыслях, которые превращают все хорошее вокруг в безобразное и безрадостное. Не было у Миланы чувства торжества: в конце концов, ребенок ни в чем не виноват! Да и Ирка сама по себе глупая, ну не умеет она жить иначе, скандалы и козни – это ее натура. Неужели жизнь решила преподать ей урок? Правда, какой-то уж очень жестокий…
Что бы как-то отвлечься от неприятной новости, Милана поддержала разговор с Вероникой – так звали шатенку. А когда та скрылась за дверью, попыталась заняться работой, но ничего не получалось. Вдохновение и запал исчезли, рука дрожала, мысли разбредались. Милана встала из-за стола и стала мерить шагами комнату. Остановившись у окна, распахнула его, в офис мгновенно ворвался свежий воздух и городской гомон. Вот же она, когда-то обычная простая девушка из небольшого городка в Тульской области, стоит сейчас здесь, в офисе одного из самых крупных бизнес-центров столицы, счастливая мама и жена; а где-то там, у окна невзрачного алексинского дома, стоит ее сестра, всегда стремившаяся к безбедной жизни, полной удобств и комфорта, и тратит последнее, что есть, на лечение ребенка. Именно последнее, потому что собственных сбережений у нее нет, а Юленька никогда и ни за что на свете не стала бы расставаться с накопленными средствами и, конечно, с любимым автомобилем, которым хвасталась перед друзьями и родственниками. И раз уж она продала его и сдала драгоценности, значит, дела совсем плохи. Да уж, не зря говорят, что жизнь – это лучший учитель. Есть духовные законы, которые существуют независимо от того, верим мы в них или нет. Ирка не верила. И вот результат.
Милана продолжала стоять у окна, еще не подозревая, что совсем скоро мужчина попросит ее о помощи, и что именно от ее решения будет зависеть чья-то жизнь…
Давно она так сильно не нервничала. Словно перед экзаменом, а не перед показом своей первой коллекции! Так долго продумывала и репетировала речь, а стоило выйти на подиум и взять микрофон, как все моментально вылетело из головы. Пришлось говорить своими словами, так, как чувствовала, под конец даже набежали слезы. Представила на миг, что среди зрителей находится отец, смотрит и улыбается. Ему бы наверняка понравилась коллекция, потому что она создавалась ради него.
Нет, неправа она была, когда думала, что мечта детства сбудется. Не сбудется. Ведь настоящей ее мечтой было, чтобы отец увидел коллекцию и понял, как она горела этой идеей, сколько ночей проплакала, обнимая эти несчастные листы и вспоминая о нем. И вот сейчас идет показ, модели щеголяют в элегантных нарядах, зрители смотрят оценивающе и завороженно, кто-то перешептывается и горячо обсуждает, а над сценой сверкают золотистые буквы бренда отцовской компании. А его рядом нет… И уже никогда не будет. И она чувствует себя так, словно вместо долгожданной конфеты получила лишь шуршащий фантик. Она добилась восторженных отзывов и одобрения, но главного – присутствия отца – не получила. Не дождалась оценки от самого главного человека. И никогда уже не дождется. Так и будет сжимать жалкую яркую обертку…
– Почему грустим? – подошедший к ней Роман Александрович прервал грустные мысли и заставил натянуто улыбнуться. – Радоваться надо, это же твой триумф! Результаты отличные. Нет, не так. Пре-во-сход-ные! Всем понравилась новая коллекция.
Он поцеловал ей руку, а Милана чокнулась с ним апельсиновым соком. Да, она должна радоваться, но не может. Как же не вовремя появились воспоминания, только душу разбередили!
Похоже, ее мысли отразились на лице, потому что Роман Александрович добавил:
– Не грусти. Говорят, на небесах они за нами наблюдают. Так что Пашка сейчас там вовсю отмечает! – Он улыбнулся, но улыбка все равно получилась невеселой. – Ладно, Мил, – положил руку на ее плечо, – он бы тобой гордился. Я это точно знаю.
Эти слова немного ее приободрили, и остаток вечера она с непринужденным видом принимала поздравления и слушала комплименты. Многие говорили, что наряды из новой коллекции будто несут частичку ее женственности и мягкости. Было приятно, что ее работы, в которые она вложила столько любви и сил, людям пришлись по душе, но… На самом деле ее очень тянуло домой. Далека она была от всей этой суеты и празднования. Хоть и нравилась ей новая работа, она отнюдь не была карьеристкой. Ей хотелось сажать цветы в горшочках, вязать свитера и шить лоскутные одеяла, укрывая близких нежностью; хотелось печь миндальные пироги и заваривать ароматный липовый чай, читать «Унесенные ветром», завернувшись в плед, или обсуждать с Аней за обедом сюжеты книг Осеевой; хотелось, согревая любовью, создавать семейный уют. Потому что семья для нее оставалась на первом месте. Даже когда не успевала, не засиживалась до победного, а старалась выкраивать любую свободную минутку и почаще звонить домой…
К слову, Ане нравились все эти ткани, пуговицы, нитки, она с интересом рассматривала эскизы, пыталась рисовать что-то свое, но пока они вместе шили платья для кукол, хотя было ясно: это только начало. Милана уже несколько раз приводила дочку на работу, показывала, чем занимается, как проходит рабочий процесс, сколько сил нужно на то, чтобы создать коллекцию и провести показ. Давала ей какие-то мелкие задания, которые та выполняла с огромным воодушевлением. Девочка мечтала стать дизайнером.
– Как мама! – вдохновенно добавляла она, если спрашивал кто-то из знакомых.
Мама. Милана расцветала, когда слышала от нее это слово. Анечка уже не вспоминала про Ирку. Даже когда приезжали в Алексин к бабушке и дедушке – родителям Кирилла – она болтала о чем угодно, только не о том, что было до. И, если приходилось появляться в знакомом районе, она относилась к этому спокойно и не заостряла внимания на особо значимых когда-то для нее местах.
Милана не удержалась и посмотрела на циферблат наручных часов. Как бы так улизнуть, чтобы никто не заметил? Кирилл сегодня вернулся с работы пораньше, наверняка уже укладывает Аню, а она не может вырваться! К ней все подходили и подходили, поздравляли, хлопали по плечу, целовали руку, а она мысленно уже находилась дома, рядом с семьей.
В итоге ретироваться ей удалось только спустя час. Хорошо, что такси вызвала заранее, машина уже ждала ее прямо напротив выхода из здания. Поежившись от прохладного ветра, Милана остановилась на секунду, чтобы застегнуть пуговицы пальто. В этот момент кто-то схватил ее за локоть. Вздрогнув, она оглянулась: позади стоял какой-то мужчина. Она подумала бы, что незнакомец прицепился с нехорошей целью, но в голове что-то щелкнуло, и она вспомнила, что видела его где-то раньше… Да и вид у этого человека был несчастный, такой не стал бы замышлять что-то злое. Может, попросит милостыню?
– Извините, – наконец сказал он, – Милана…
Он знает ее имя?! Она удивилась, но, как ни старалась, никак не могла вспомнить, где его видела.
– Что Вам нужно?
– Вы не пугайтесь…
– Уже испугалась! Уберите руку!
Мужчина мгновенно исполнил просьбу.
– Простите. Мне больше не к кому обратиться…
– Еще раз: что Вам нужно? – теряя терпение, переспросила она и посмотрела в сторону такси. – Я тороплюсь.
– Милана, Вы, наверно, меня не узнали. Я – Борис, муж Иры, Вашей сестры. Нет-нет, подождите, я пришел не скандалить…
Милана уже подошла к машине и открыла дверцу. Неохотно замерла и выжидающе взглянула на Бориса.
– Выслушайте меня! – его голос задрожал. – Я пришел как убитый горем отец. Мой ребенок болен. Я не в состоянии оплатить лечение, вся надежда только на вас. Пожалуйста, помогите…
Она смотрела на него в молчаливом изумлении. Именно в эту секунду она поняла, что значит «потерять дар речи». Ей хотелось задать кучу вопросов, но язык словно окаменел, а голос пропал. Милана вглядывалась в черты лица мужчины и даже в полутьме видела, как несчастны его глаза. Вид у него был усталый, будто он не спал несколько ночей. Неудивительно, что она узнала его не сразу. Этот увядший и осунувшийся человек совсем не похож на того счастливого Бориса, которого она видела в парке.
