Светлана Терс
Мягкие роды. Как сделать их праздником
Ради чего я здесь?
Я пришла в медицину ради родов, а если точнее – ради акушерства. Это моя любовь и страсть. Я правда не знаю в мире вещи прекраснее, чем женщина, дающая жизнь. Это мощь, это космос.
Я пришла в медицину в сознательном возрасте. Передо мной не стоял выбор акушерство или сестринское/фельдшерское. И уж тем более я не думала о том, какая профессия оплачивается лучше… Зря (шутка)!
Знаете, что такое икигай? Целая книга про это есть[3]. Если позволишь выразиться пафосно, то акушерство – это мой икигай. Я люблю все это: плаценты, грудное молоко, стоны и кучу биологических жидкостей, которые выделяются. Это прям мое.
Недавно вспомнила, как я приняла это решение. Мне приснился сон, очень яркий и запоминающийся. Я опускаю глаза и вижу на себе военную форму 40-х годов, стесанные руки и худые ноги. Я выполняю роль полевой медсестры. Я четко знаю, что я на самом деле акушерка, но нахожусь тут, потому что на фронте не хватает рук. Мы с моей подругой (Сонь, помнишь, я рассказывала?) штопаем раненых пленных немцев в блиндаже.
Я считаю, что это один из важных моментов, которые подсказали мне путь моего развития.
Честно, я боялась идти в медицину. Я опасалась потерять себя и стать слишком, как бы это… «омедикаментизированной». Я беспокоилась, что под грудой конспектов и патологий во мне умрут моя душа и любовь к естественным процессам.
Сейчас я с уверенностью могу сказать, что нет, я осталась собой. Стала лучшей и обновленной версией себя. Мой стержень не зарыть и не спрятать. Если нужно, я пронесу это и в следующую жизнь.
Учу рожать, потому что отлично умею
Я люблю отдаваться работе. Обожаю это ощущение потока, когда я читаю на курсах лекцию с горящими глазами, а беременные меня слушают с открытым ртом!
У меня есть шутка, в которой есть доля шутки: «У меня отлично получается рожать, поэтому я этому учу других женщин». Я искренне влюблена в роды. Это настолько прекрасно, мощно, сакрально, что не описать словами. Я горю этим! Это, наверное, можно почувствовать только в тот самый момент моего «потока» на лекции.
Но одной моей любви к работе мало. Знаешь, что такое закон сохранения энергии? Когда что-то даешь, нужно получать равнозначное взамен. Тогда сохраняется баланс «брать – давать».
Лично мне обновляют этот ресурс счастливые истории о родах, отзывы и благодарности, которые я получаю. Меня так удивляет это: «Света, ты, наверное, меня не помнишь… Я ходила на курсы пару месяцев назад». Дорогие! Я всех помню и всех люблю! И всем всегда рада помочь.
Я слишком хорошо готовлю к родам
Однажды мне предъявили, что я слишком хорошо готовлю к родам.
Это была очень необычная группа на моем курсе для беременных: «костяк» девочек ходил из курса в курс на гимнастику и лекции уже по четвертому кругу. Одна беременная даже ходила с 20 недели по 42-ю. Они подхватывали беседы про Мишеля Одена и безводный период, а на вопрос про условия наступления родов хором скандировали про «темно-тихо-тепло». В итоге они родили с разницей в несколько недель своих девчонок.
Так образовалась их тусовка, и, конечно же, они решили замутить общее дело. Девушки получили клевый вдохновляющий опыт родов, а потом пошли и сделали свои курсы для беременных.
Как мы уже выяснили, хорошо рожать – это талант. Девочки решили передавать эти знания, делиться опытом своих родов и организовали клуб для мам.
Помню, коллега мне сказала в шутку что-то в стиле: «Ты их породила, ты с ними и разбирайся». А мне так весело и радостно тогда было! Это же круто – найти свое призвание.
Я помню всех, кого готовила к родам на курсах и индивидуально, а это сотни человек! Мне даже сложно сосчитать, сколько пар я подготовила к родам: каждый месяц, двенадцать лет подряд, группы по семь-десять человек. Но эту группу я вспомню даже в глубокой деменции, настолько сроднилась с ними. Привет вам, девочки! Знаю, что вы читаете.
Пропаганда ГВ – это кредо
– Вы пропагандируете ГВ!
– Конечно. А что мне, по-вашему, пропагандировать? Смеси?
Я акушерка. Это моя работа. Я рассказываю, как рожать, кормить грудью, могу роды принять. Моя область – физиология. Лактировать и рожать естественно это физиологично. Это не хорошо и не плохо – это нормально! Это ноль, база, точка отсчета. Относительно этого мы рассматриваем остальное на предмет нормальности и приемлемости.
Что не физиология – то патология, стало быть. Я могу проконсультировать, как вернуть процесс в естественное русло по цене пары банок смеси.
Да, я за естественные роды. За физиологичные процессы я лягу грудью. Двумя. Раньше я вообще могла молоком в глаз брызнуть… Эх, было время!
Слово-то какое подобрали еще: пропагандировать. Прям транспаранты с грудью развесила. В обменных картах беременных рекламу ГВ печатаю. Пробники грудного молока раздаю. О какой пропаганде нормы может идти речь?
Что спасает меня от выгорания?
Для меня каждая мамочка – это не просто очередное «пузо», нет.
Для меня это – мама Настя в ожидании малышки Алены. Аленка всю ночь отплясывала на маминых ребрах. А это – храбрая Катя, которая хочет родить после КС. Катю тошнит от мятных пряников, поэтому мы их выкинули. А это Алина, она носит двойню. Она решила не узнавать пол будущих малышей, чтобы сделать себе сюрприз.
Бесконечные переписки, экстренные консультации, ночные звонки… И каждой хочется дать частичку тепла. Иногда я даже не узнаю маму, но узнаю ребенка. «Где-то я тебя видела».
Я рада, что у меня есть время на то, чтобы всем уделить внимание, спросить, кого ждем – мальчика или девочку, узнать, что ела беременная, и выслушать ее тревожный сон. Потому что это важно. Знать о моральном состоянии своей беременной так же важно, как уточнить ее анамнез, взвесить ее, измерить и дать ей рекомендации, какие витамины принимать.
Это так же важно, как померить давление и посмотреть анализы.
Я как-то села хотя бы примерно прикинуть, сколько было проведено курсов, консультаций, ведений беременности, сопровождений родов за двенадцать лет работы… Меня отвлекли на седьмой сотне. Сколько животиков «перещупано», сколько беременных мам проинструктировано, сколько… Сколько еще не сделано!
Самое прекрасное в моей работе
Знаете, что я считаю самым прекрасным в своей работе? Я вижу жизнь с самого начала.
Часто женщины рассказывают мне о радости «двух полосок» даже раньше, чем будущему папе. Я храню эту тайну, пока все доказательства не будут «на лицо», точнее, на живот.
Беременные приходят на курсы с небольшими животиками, и я вижу, как меняются не только их формы, но и они сами. Эдакая микроэволюция у меня на глазах!
Сегодня меня просят: «Света, пощупай меня», и я определяю положение ребеночка в матке, слушаю его сердечко. А «завтра» (то есть после родов) встречаю мамочек, кормящих грудью этих деток. Мне так и хочется сказать: «Эй, малыш, да мы с тобой знакомы!» А потом они приходят на лекцию по введению прикорма, где эти самые малыши бодро расползаются изучать мир.
В какой-то момент ребенок становится совсем взрослым и отлучается от груди. «Отлучились? Какие молодцы! Сколько вам? Уже полтора года?! Да ла-а-адно! Совсем недавно же беременная была!»
А потом через время: «Свет… я беременна, только тссс!»
Глава вторая. Мое материнство
Мой первый опыт рождения сына
Я училась прикладывать ребенка к груди и страдала от того, что в роддоме мне не разрешали пить. Это рассказ о том, как оно было.
В 17 лет я сделала липовую справку о беременности (муж был в курсе), предоставила ее в загс и вышла замуж за того, кто сказал, что пойдет со мной на роды. Хороший муж, что тут думать, надо брать.
После свадьбы сразу забеременела. Ходила на курсы для беременных, разумеется. Муж был единственным мужчиной там. К нам обращались «девочки и Николай». Я очень хотела детей. Необъяснимое, старомодное и непонятное желание.
ПДР[4] стояла на 12 июня, но я, как полагается, легла в роддом заранее, в 38 недель. Две недели шли активные тренировочные схватки, которые пытались убрать препаратом. Но в конце концов врачу надоело, что я никак не рожаю (в 40-то недель), и 10 июня мне простимулировали роды.
Далее – прекрасный, в целом, сценарий партнерских родов, где мы с мужем были предоставлены сами себе и меня никто не трогал.
Я стояла на полу на коленях рядом с кушеткой, пела «от улыбки станет всем светлей». Персонал заходил, умилялся и не решался нам мешать. Схватки я переносила хорошо благодаря обезболивающему массажу. Я скандировала мужу «три-три-три-три» (спину) и боялась, что он остановится.
Почти на полном раскрытии меня положили на спину для того, чтобы сделать КТГ. Это показалось мне адски болезненным, и я попросилась встать. Переживать схватки лежа на спине это ужасно неудобно. Врач констатировала, что я веду себя плохо и порчу себе роды. Я постаралась замолчать, чтобы не портить свою репутацию и настроение врачу. Ведь я хорошая девочка, отличница и не позволю кому-то (даже себе) испортить свои роды.
Невероятнейшим образом я взлетаю на кресло для родов. Старая обычная «рахмановка», в которой почти не поднимается изголовье. Поза полулежа, но слишком низко, твердо и неудобно.
О том, что вертикально родить мне будет удобнее, я не знала. Я просто не догадывалась о существовании вертикальных родов. Про это мне не рассказали на курсах, и я рожала «как все».
К потугам я готовилась так, будто набиралась сил пробить стену. «Сейчас или никогда, я же хорошая девочка, я же отличница! Я не хочу портить себе роды!» Глубокий вдох и – «давайдавайкакай!» Ой, слишком хорошо тужусь, чуть помедленнее надо!
Я смотрю – а там голова! Голова с волосами! Настоящая человеческая голова! Это человек, у него есть голова! Я рожаю! До этого была какая-то игра в куклы.
Три потуги, и ребенок снаружи. И тут на меня обрушивается поток мыслей: это ребенок, мой ребенок, я это сделала!
Его выложили мне на живот. Голову отключала волна окситоцина. Матьмояженщина, я ж родила! Яжмать! До того, как я успела полностью это осознать, ребенку демонстративно намазали губы молозивом и… унесли.
Все слишком быстро. Я не успеваю осознать ни то, что я в процессе родов, ни то, что я только что родила, а ребенка уже унесли.
Примерно через полчаса я встала с «рахмановки», легла на кушетку, рядом с которой рожала, и приложила ребенка к груди.
Смотрю: напротив кресла для родов висит зеркало, в котором, вероятно, женщина должна видеть, как из нее рождается ребенок. Лично я в это зеркало пошла разглядывать свою фигуру. Стою, глажу свой живот. В этот момент заходит акушерка с каталкой.
– Ой, так ты пешком дойдешь?
– Дойду, конечно.
И пошла. Если бы сказали, что можно идти домой пешком, я бы не пошла, а побежала. Сил и довольства собой вагон!
Сейчас я понимаю весь абсурд происходящего, но в 18 лет у тебя не особо много мозгов. Зато есть здоровое тело, которое может вывезти все ЭТО.
В целом, я и тогда считала, и сейчас так думаю: у меня были хорошие роды. Обычные, стандартные. Я искренне благодарна добрым врачу и акушерке, но второго и третьего сына я рожала по-новому. Впрочем, это уже совсем другая история…
Больше желаний – больше возможностей, или Первые роды дома
Я рожала дома, находясь в трезвом уме и твердой памяти. Дважды. Я не афишировала это никогда, тем более учась в медицинском. Об этом знали только пара близких друзей и тусовка «домашних».
Я даже не рассказывала об этом на своих курсах для беременных. Ну, может, только некоторым, по большому секрету, кто очень просил. Более того, я всем по умолчанию советую рожать в роддоме, где практикуют мягкие роды (в моем случае трюки выполнены профессионалами).
Такое решение было принято потому, что в городе, в котором я жила, категорически не было мягких родов. Сейчас я принимаю роды в роддоме и действительно вижу, что многое можно сделать как дома. Потому-то я знаю, как это – «как дома», ибо имею такой опыт.
Я стараюсь окружить своих рожениц домашней заботой. Мы берем в роддом много всего, что напоминает нам о доме и создает правильную атмосферу для выработки естественных гормонов. Мы рожаем в свободных позах и даже в воду, а потрясающие «мягкие» врачи полностью это поддерживают. Имея такую волшебную возможность рожать мягко в роддоме, многие женщины в моей ситуации не стали бы рожать дома, я уверена. Но у меня такой возможности не было.
При этом у меня было очень много требований, и я не хотела бодаться с системой. И пуповину мне не пережимайте, и пособие по защите промежности не оказывайте, и вертикально дайте родить, и ребенка не забирайте, и ничего не капайте ему в глаза, и на груди у меня осмотрите. Это было нереально в нашем городе.
Ну зачем создавать проблемы персоналу и себе? Я сделала как легче. Мне сказали: «Что ты такая умная пришла в роддом? Рожала бы дома!» Ну я и родила.
У меня были прекрасные первые роды в роддоме с мужем, но через полгода после них я узнала о существовании домашних. Мои эмоции: «Так можно было? Вы все знали и молчали?!»
Вот знаете, бывает екает, что это оно. Екнуло! Еще до наступления беременности я сообщила мужу о своих планах на следующие роды. Он (медик) сначала сказал, что я ненормальная и для этого есть роддом. Потом молча не противодействовал и ждал, пока я передумаю. Ждал, ждал. А потом я родила. Дело было так…
Мне было 20 лет, а моему старшему сыну – уже 1,3, но я еще кормила его грудью. Однажды ночью мне приснился сон, в котором мужской голос сообщал мне, что ровно через 9 месяцев у меня родится сын и его будут звать Мирослав. Необычное имя… Мы его не рассматривали. Но ровно через 9 месяцев выплыл… Нет, вылетел в воду Мирослав.
В течение всей беременности я готовилась, морально и информационно. Я была совершенно уверена, что это «мое» и все сложится как по нотам. В итоге так и вышло.
У меня каждый раз долгие предвестники. Очень долгие. Где-то месяц перед родами. 13 июня в течение дня у меня снова были «эти ваши предвестниковые схватки». Ближе к вечеру мы поехали в лес, где схватки стали сильнее, и я обнимала деревья.
Всю беременность я вегетарианила, но тут мне ужасно захотелось шашлыка. Думаю, если не съем, то не рожу. Я съела килограмм шашлыка, закусила одной помидоркой и поехала домой рожать.
На тот момент я еще сомневалась, рожаю ли я. Муж со старшим сыном пошли гулять. Я посмотрела себе раскрытие (это нетрудно) – 4 см. Это было около 9 вечера. А дальше меня просто унес ураган. Схватки прижимали к полу, и я не могла ходить и говорить, а только гудела.
Помню, что в 22:05 я стояла рядом с диваном на коленях, посмотрела на часы и подумала, что если это только начало, то я не выдержу. В этот момент на меня, словно лавина, обрушилась мощная потуга.
У меня куча эмоций и мыслей от «ура, это почти все!» до «так, надо бежать в ванну, ибо потом мыть весь зал».
Муж в шоке и спешке включил старшему серию «Лунтика». Потом прибежал ко мне, успел несколько раз потереть поясницу и сказать, что я молодец.
Мирослав родился в ванну на третьей потуге, в «рубашке», то есть в плодном пузыре. Я достала его из воды, положила себе на грудь, и он сразу громко закричал. До этого я думала, что домашние дети рождаются мягко и не кричат громко. Ага, да. Родилась сирена и потребовала грудь. Мальчик, 22:15, 2800 г, 49 см.
Пуповина пульсировала минут 10. Мне стало неудобно в ванной, и я решила, что нужно рожать плаценту «на суше». Были легкие схватки, но признаков отделения плаценты не наблюдалось. Я посчитала, что мне нужно поспать. Отдохнула, набралась решимости и родила ее.
На родах планировалась акушерка, но она не успела. Так что это были прекрасные соло-роды.
Как моя любовь к осознанным родам укрепилась в третий раз
После моих осознанных домашних родов среднего сына желания ехать в роддом с третьим малышом, разумеется, не было. Я не узнавала пол ребенка, но надеялась на девочку, если честно. Все, совершенно все окружающие пророчили мне девочку! И я в это тоже поверила.
Третья беременность мне далась труднее, чем предыдущие две. Выдалось очень жаркое лето, я хотела лежать, но меня поднимало то настойчивое «ма-а-а-а-ам», то работа. А работала я до упора. Упоролась, родила и через месяц снова работала.
Как обычно, я месяц ходила с предвестниковыми схватками и «рожала» каждую ночь. 6 сентября я уложила детей спать часов в десять вечера. Как известно, когда мама уложила детей, наступает время для себя. В этой обстановке можно расслабиться, выработать нужные для родов гормоны и настроиться на роды. Я выдохнула и пошла отдыхать в ванну, потому что «снова эти ваши предвестники». Забегая вперед, скажу, что из ванны я вышла уже с ребенком.
Я лежу, отмокаю, дышу. Ночь. Все спят. Так спокойно, так хорошо.
Видимо, я стала дышать активнее, потому что пришел заспанный муж, решил, что я рожаю. А я такая: «Думаешь, не рассосется?» Он хмыкнул, зажег свечи, заварил мне послеродовой чай.
Я планировала рожать на боку, ведь дети и так вылетают быстро, а если вертикально – то и подавно. Но в такой позе мне было очень больно переносить схватки, и я заняла свою любимую позу гопника поперек ванной.
Слушала сердце малыша сама. Раскрытие 8 см определила тоже сама. Начала петь. Снова столкнулась в родах с «я не могу». Поняла, что это значит, что скоро…
Роды – это когда «я не могу» и еще чуть-чуть.
Последующие события заняли четыре минуты.
Я еще раз посмотрела раскрытие – полное, ура! Начало тужить. Нет, не так. ТУ-У-У-УЖИ-И-И-ИТЬ. Кто испытывал это, тот поймет. Все происходит само: просто в один момент из тебя потоком выносит ребенка. Словно твой организм закатывает рукава и говорит: «А ну-ка, отойди, девочка, дальше я сам».
Я каждый раз восхищаюсь тем, насколько это мощно. Ощущения разносторонние и специфичные. Диафрагма сокращается и сама без моего участия выталкивает ребенка вниз. Это мощный природный рефлекс. Рефлекс изгнания плода.
Как будто ты прыгаешь с парашютом. Как будто у тебя самый мощный оргазм в твоей жизни, но при этом у тебя дикий понос[5].
Муж спрашивает: «А тебе что, больно?» Мне хочется его ударить. Нет, блин, я тут отдыхаю! Думаю о том, что скормлю ему слоновую дозу пургена, забаррикадирую туалет, прикажу терпеть и спрошу: «Ну, как ощущения?»
Господибоже, до меня доходит, что мой муж только в третьих родах понял, что рожать это больно. Видимо, потому что я не выгляжу так, будто мне больно, и тихонечко проживаю свои схватки.
Если бы была пауза хоть в секунду, я бы высказала все, но пауз нет. Я не могу сказать ни слова, потому что дыхание сперло. Я могу только с квадратными глазами дышать «собачкой», пока из меня вылезает человеческая голова.
Говорю мужу: «Дыши со мной!!!» в стиле «некогда объяснять», ведь я ему так и не рассказала про типы дыхания. Муж послушно дышит со мной. По нему видно, что не знает зачем, но спросить он бы не решился.
Лично мне намного легче продышать выход головки, если я синхронизирую свое дыхание с другим человеком. В этот момент я начинаю дико рычать. Как раненая медведица, которую разбудили посреди спячки. Муж от неожиданности отпрыгивает в коридор.
– Голова! Голова в пузыре!
Я интуитивно вскрываю пузырь пальцами. Р-р-раз – и выплыл весь ребенок. Мне показалось, что в этот момент все замедлилось и меня кто-то оглушил. Тишина звенящая.
Родился парень. Я буквально выловила его из воды. Хлопает огромными глазами, но не дышит. Ребенок совершенно в сознании, изучает меня, морщит нос. Пуповина пульсирует. Малыш писает.
Обращаюсь ласково к ребенку:
– Ну же, пацан, дыши.
Но тут от стресса включает «собачку» и начинает активно дышать «фу-фу-фу» МУЖ!
– Да не ты, тьфу. Ребенку говорю!
Секунды через 3 малыш начинает недовольно мяукать.
Если детям не пережимать пуповину сиюминутно, то они после родов находятся на «двойном дыхании». Это когда кислород поступает к ребенку с пуповинной кровью и малыш плавно открывает свои легкие. Ребенок может сделать вдох не сразу, и это нормально. Главное, что малыш в сознании. Обычно детки начинают громко плакать в течение первых 30–60 секунд. Большинство малышей издают несколько громких криков и, пригревшись у мамы на груди, смолкают.
Все, заявленные 4 минуты закончились. Выдыхайте. 7 сентября. Мальчик, 02:00, 2650 г, 49 см.
В этот момент проснулся средний сын, и муж убежал к нему. Я принимаю решение вылезти из ванны, несу оттуда ребенка, а затем иду рожать плаценту. Хотя я считаю, что рожать плаценту в ванной это тоже безопасно, мне физически неудобно это делать.
Ко мне приходит средний сын Мирослав, ему очень интересно посмотреть на лялю.
– Ляля будет кушать сисю?
– Да.
Мирослав самоотверженно задирает футболку, хватает брата и пытается приложить его к своей груди. Пришлось объяснить, что лялю интересует исключительно мамина сися.
Старший сын прибежит ко мне уже утром:
– Мама! Там этот проснулся и передними лапами шевелит!
– Кто?!
– Ну этот, новый мальчик, я еще не знаю, как его зовут.
Утром мы перерезали пуповину (хотели показать детям этот момент) и выбрали имя новому мальчику.
Мне кажется, каждый раз, когда концентрация детей на квадратный метр семьи повышается, на каждого рожденного маме выдается сверху какой-то ресурс. Серьезно, каждый из детей всегда мне что-то «дарил». Старший – растяжки на груди, средний – маткапитал, а младший – дергающийся глаз и саркастичность. Нынешняя версия меня – это дело рук Тима. С его появлением в семье даже родился анекдот:
– Ребенок орет, чего он хочет?!
– Орать!
Как это, иметь троих мальчишек? Фактически это значит, что просто не хватает рук. А еще не знаю, как другие дети, но мои очень громкие. Они кричат, когда играют, потом они кричат потому, что не поделили что-то и подрались. Дальше прихожу я и говорю: «Мне все равно, кто это начал, но я это закончу!» В ответ на это они тоже кричат. За завтраком орут в три голоса: «Каша горячая! Каша несладкая! Не буду кашу!» Где-то в перерывах левой пяткой (руки-то заняты) листаю профессиональную литературу.
Закончу историей… Забыть ребенка дома. Сценарий фильма «Один дома» уже не кажется таким фантастическим.
Утро. Так, этот оделся, вон тот позавтракал. Разбегаются как тараканы, чесслово. Ты зубы чистил? Или это был не ты? Три рюкзака, три кепки, три ребенка. Не так уж и много. У меня -2, но я отчетливо вижу троих выходящих из дома детей. Дом закрыли. Я протерла зеркала в машине, положила сумку, уже готовы ехать. Так, чего-то не хватает. Кого-то! Тимоша-а-а! А Тимоша обнаружен за несанкционированным употреблением планшета per oculos. Дома.