Светлана Хорошилова
Призрак, осыпанный снегом
Глава 3 Напарник
В квартире на пятом этаже раздались истеричные крики – соседи сверху как всегда бурно выясняли отношения, разбрасываясь забористыми матерными выражениями. Кирилл вслепую поводил рукой, нащупал лежащий на компьютерном столе телефон. С трудом открыв полусонные глаза, он взглянул на экранное время, оно показывало 8:00 30 декабря.
– Ну что за люди? Не дадут отоспаться… – недовольно пробурчал парень, поднимаясь с кровати.
Не торопясь он поплёлся в ванную, умылся, посмотрел на себя в зеркало. Лицо у него было опухшим – вчера с коллективом они отмечали корпоративную вечеринку в преддверии новогодних праздников.
Кирилл флегматично слонялся по квартире, закатывая глаза к потолку. Шумная соседская пара теперь разбиралась: кто мог выкрасть тысячу рублей из семейного бюджета? Они оскорбляли друг друга, не стесняясь в выражениях. Их ругань внезапно заглушил громкий рингтон телефона Кирилла. Юноша неторопливо направился в свою комнату и взял со стола смартфон. Когда он увидел кто высветился, то сразу напрягся – Инга сама звонила впервые. Кирилл пару раз набирал её номер и прослушав монотонное «всё в порядке, пока никаких сдвигов» переключался на свои дела.
Затаив дыхание, он ответил на звонок. Её голос был еле слышен, но не из-за проблем со связью, она говорила подавленно, с трудом ворочая языком:
– Кирилл, это Инга. Не хотела тебя беспокоить, лежала и думала: набрать или не набрать… – Парень молча продолжал её слушать. – Я звоню из больницы – увезли под утро на скорой с температурой и болями в животе. Я надеялась, что назначат лечение и отпустят домой… Ты же знаешь, что мне нельзя оставлять своё хозяйство надолго. А врач сказал, что меня надо срочно оперировать – у меня аппендицит. Я бы могла попросить соседей, но ты же помнишь, кто там сидит… Теперь моё хозяйство без присмотра, и кормить его некому. Получается, что кроме тебя никому не доверишь. Ты, наверное, готовишься к Новому году, а тут я со своими проблемами…
– Ин, – наконец остановил её Кирилл, – ну что за долгое предисловие? Сказала бы в двух словах: я в больнице, подмени. Какой Новый год? В прошлый раз я встречал его один в Выселках, даже без телевизора и как видишь не умер. – Юноша, немного нервничая, расхаживал по всей квартире из угла в угол. – Раз тебя будут оперировать, значит я должен тебя заменить на неделю-другую?
– Ты, наверно, всё спланировал…
– Что спланировал? – опять перебил Кирилл. – Ну напросился я к своим семейным друзьям, которые собирались встречать двумя парами… Думаю, они не расстроятся, если встретят без меня. К тому же я с сегодняшнего дня в отпуске. Ты лучше скажи, что я должен делать? Надо приехать? Я приеду. Покормить? Я покормлю. Только скажи чем именно и где это взять.
– Мне даже полегчало, когда я всё это услышала. Значит я могу быть спокойна?
– Не волнуйся! Всё будет в порядке!
Соседи снова раскричались, тогда парень в одних трусах вышел на ледяной балкон, где их не было слышно.
– Я бросила в снег возле калитки связку ключей, – инструктировала Инга. – Туда, где петли. Разберёшься с ключами? Все замки легко открываются.
– С ключами я как-нибудь разберусь. Что мне делать с чудовищем?
– Ничего не делай. Веди себя спокойно и старайся не обращать на него внимание, где бы ты его не увидел. – Инга отвлеклась, разговаривая с медперсоналом, после чего она вновь вернулась к разговору с Кириллом, который за это время успел подмёрзнуть и вернуться в комнату. – Сейчас повезут на операцию. Я лучше тебе напишу, что и как делать, чтобы ты не забыл.
– Ладно, держись! Я прямо сейчас соберусь и поеду в Никольское.
– Кирилл!
– Да, я тут!
– Можешь ночевать у меня все эти дни, если у тебя нет других дел. В нижней антресоли лежит постель и шерстяное одеяло, застели себе на диване. Ещё я приготовила к празднику конфеты, мандарины, в холодильнике есть еда. И ещё. Там в террасе лежат две упакованные индейки, за ними должны заехать во второй половине дня. Ты их отдай и забери деньги. Положи их в вазу коричневую в серванте. Если тебе понадобятся деньги, то можешь взять их оттуда.
– Ин, у меня с деньгами всё в порядке. Ты не беспокойся, я всё сделаю.
Закончив разговор, Кирилл сразу позвонил другу, оглушив его неожиданным решением, что ему придётся куда-то уехать, и новогоднюю ночь он проведёт далеко от города. Его лучший друг остался в состоянии полной неразберихи, потому что знал Кирилла, как свои пять пальцев и был в курсе того, что у Кирилла нет таких мест. Теперь осталось объяснить матери куда ему нужно исчезнуть на вероятно длительное время. Он не рискнул ей звонить, а просто оставил записку, написав в ней, что его пригласили к себе соседи, с которыми он познакомился в Выселках. А сам наспех собрал вещи и поехал в дом, где обитал Призрак.
Когда парень садился в машину, от Инги пришло смс с инструкцией по содержанию животных. Он решил, что всё под контролем, и выехал в Никольское с относительно спокойной душой.
Поля, покрытые снегом, напомнили о прошлогодней зиме, полной мистических событий. В этот раз не было ветра, заметающего стёкла снега, декабрь казался мягким и вялым, словно он был продолжением осени, в которую случайно выпал одноразовый снег.
Кирилл подъехал к коричневому забору, вылез из машины. Он пошарил рукой в горке снега, набросанного при чистке дороги у ворот и отыскал ключи. Ему стало ясно, что к этой калитке подойдёт только длинный жёлтый ключ – он вставил его в замочную скважину. После двух оборотов ключа калитка открылась. Парень увидел, что за стоящей во дворе Нивой хватит места ещё на одну машину и откинул запоры ворот. Его Хонда встала ровно позади – Кирилл заглушил двигатель. Он замкнул калитку, забрал из машины свои вещи и отправился открывать двери дома.
В глубине подсознания щекотал маленький страх: демоническая сущность обитала в пределах данного участка и не было ясно, где Кирилл нарвётся на Призрака. Круглый ключ-палка подошёл к главной двери дома. Кирилл бросил вещи на пол, затем первым делом покормил по инструкции трущуюся об ноги голодную кошку. Он заглянул в другие комнаты: визуально там никого не было. Дальше следовало самое страшное испытание: он должен пройтись по сараям и засыпать в кормушки зерно, там скорее всего и произойдёт легендарная встреча.
Кирилл переоделся в просторную рабочую куртку, висящую в прихожей и отправился кормить кур, индеек и свиней. Он обошёл все сараи, но кроме нормальных обитателей Земли так никого не увидел.
На обед он разогрел борщ с котлетами, сел обедать под увлекательную программу, которая шла в этот день по телевизору. Парень прошёлся по дому, разглядывая предметы быта. Вход начинался с пристройки, состоящей из прохладной террасы и санузла. После неё шла гостиная, одновременно выполняющая роль кухни, в которой по правую сторону располагались холодильник и плоский телевизор, висящий на кронштейне, а прямо вдоль стены стоял мягкий коричневый диван с накинутым на него узорчатым бежевым пледом. Между ними находился прямоугольный обеденный стол.
Слева от входной двери была дверь, ведущая в санузел, отделанный плиткой, и дверь, ведущая в кабинет, в котором стояли шкафы и компьютерный стол. На полках было множество книг и разных сувениров, привезённых из африканских стран. Перед входом в гостиную была другая дверь, за которой находились две смежные спальни. В первой из них за стеклом небольшого серванта были выставлены почётные грамоты Инги, а на статуэтке висела школьная золотая медаль. В дальней спальне в углу стояла старинная ножная швейная машина, накрытая таким же старинным кружевом, связанным крючком, вероятно, она когда-то принадлежала матери Инги, а также множество декоративных безделушек, которые украшали комнату покойной.
Кирилл вошёл в кабинет и зачитался лежащими на рабочем столе описаниями древних ритуалов, которые изучала Инга. Он наткнулся на отксеренную им самим фотографию Владислава Князева с его семьёй и сообразил, куда она подевалась – Инга попросту вытащила её из куртки Кирилла, видимо, когда тот отвлёкся. Парень кинул её на подоконник возле кухонного стола. Всё-таки она не перестаёт о нём вспоминать, подумал он, иначе не стала бы красть.
Часа через два раздался звонок в дверь. Юноша пошёл открывать и увидел стоящих на улице мужчину и женщину, которые сообщили, что заехали забрать индеек. Они посочувствовали Инге, расплатились, поблагодарили и уехали.
Поздно вечером Инга позвонила сама, чтобы узнать всё ли в порядке, а заодно поделилась подробностями проведённой операции. В конце разговора Кирилл вернулся к теме о Призраке, но она предположила, что в данный момент чудище может находиться где угодно, даже на чердаке и посоветовала Кириллу забыть о нём. «Надо будет, сам появиться», – были её заключительные слова.
Юноша застелил постель, после чего допоздна смотрел телевизор, поглаживая кошку. Ночь прошла без эксцессов, он хорошо выспался, не раздражаясь от звуков соседних квартир, сигналов с улицы и звона посуды со стороны своей кухни.
Утром он опять прошёлся с кормом по птичникам – обратил внимание, что собака стала воспринимать его спокойнее, всё-таки на данный момент он являлся единственным её кормильцем.
После вечернего кормления Кирилл копался в холодильнике, и вдруг боковым зрением заметил, как кто-то прошмыгнул из спальни в кабинет. Его сердце забилось от неожиданности, он осторожно закрыл холодильник, пытаясь решить: стоит ли ему заглядывать в кабинет или, как настаивала Инга, забыть о Призраке, не обращать на него внимание.
Кирилл бесшумно подошёл к своему дивану, присел, как изваяние, понимая, что в обзор его бокового зрения уже попала тёмная, отсутствовавшая ранее, тень. Он медленно повернул голову в сторону кабинета, трясясь от волнения. Между столом, шкафом и подоконником на полу сидело безобразное существо, обхватив тощими руками свои костлявые колени. Оно смотрело в упор на Кирилла из полумрака комнаты, где не горел свет и не проявляло никаких эмоций. От этого пристального, холодящего кровь взгляда становилось не по себе, он просверливал насквозь, вызывая паническую дрожь. Парень не знал, как на него реагировать: можно ли закрыть между ними дверь, или Призрак разозлится на непонравившееся ему движение?
Кирилла хватило только на то, чтобы дотянуться до пульта от телевизора и нажать на кнопку. Он поднялся только тогда, когда его припёрло в туалет. Призрак по-прежнему сидел на месте. Ближе к полуночи Кирилл расставил на столе праздничные закуски и распечатал привезённое им из города шампанское. Во время курантов он осторожно его вскрывал, обмотав полотенцем и поглядывая на Призрака. Ему казалось, что хлопок может привести к неожиданной реакции. Не издавая лишних звуков, он выпил шампанское, навалил себе тарелку еды, сел смотреть новогоднюю программу. Призрак по-прежнему не шевелился, уставившись на Кирилла, как тому теперь казалось с недовольно-надутым настроем.
Развлекательная программа была уже не в радость. Счастливые лица звёзд омрачал боковой «кадр», не дававший расслабиться ни на минуту. Время было поздним, чтобы звонить Инге и спрашивать, что с этим делать. Подвыпивший Кирилл всё-таки не выдержал и громко высказался:
– Ну чего ты на меня всё время пялишься, будто я тебе денег должен?
Призрак молча сидел, беспардонно таращась как ни в чём не бывало. Его узкие, поднимающиеся к вискам, глаза отражали падающий свет, как у семейства кошачьих. Парню это надоело, он подошёл и с грохотом захлопнул перед его носом дверь, осмелившись к нему приблизится.
В два часа ночи Кирилл выключил телевизор, после чего не сразу, но всё-таки заснул. Ему приснился кошмар, будто бы он лежит в темноте, а к нему медленно тянется костлявая рука и хватает его за ногу. Он сразу проснулся, включил над головой бра, не вставая с дивана – гостиная осветилась тусклым зеленоватым светом. В комнате не было никого, и Кирилл осознал, что это всего лишь сон. Юноша потянулся к маленькому выключателю на проводе, свисающему от бра, и его взгляд остановился на одеяле: оно было сильно замято на левой ноге так, если бы его схватили за ногу.
Кирилл не стал гасить свет, он уставился в потолок, затем попытался уснуть. Раньше ему удавалось это с большим трудом, потому, что он не знал, чем является то неизвестное, таящееся под мрачным покровом ночи. А теперь он размышлял: «Ну урод, ну живёт со мной в одном доме – это всего лишь продукт эксперимента. Инга как-то с ним уживалась всё это время…»
Первого января Кирилл кормил скотину, затем сел смотреть телевизор, по которому бесконечно шли интересные передачи. Дверь в кабинет была по-прежнему закрыта – присутствие в доме Призрака не обозначалось ни единым звуком.
Вечером ему пришла в голову идея – разложить на полу перед диваном аллюминевую фольгу, которую он приметил в кухонном выдвижном ящике. Кирилл расстелил две полосы фольги, выключил телевизор и отвернулся к стене. Он уже спал глубоким сном, когда его внезапно разбудил пронзительный хруст. Парень вскочил и зажёг свет: возле фольги стояла растерявшаяся кошка. Кирилл подобрал её с пола и уложил рядом с собой, поглаживая по мягкой короткой шёрстке. Животное приятно заурчало, и они постепенно заснули.
Посреди ночи хруст раздался вновь. Кирилл проснулся, ощущая, что кошка по-прежнему лежит у него под боком. Он включил бра и увидел, что над ним нависло костлявое двух с половиной метровое тело, оно склонилось, опустив руки к полу и смотрело ему в глаза. Всё произошло за доли секунды и так же быстро исчезло.
Парень огляделся по сторонам – в комнате никого не было. Он снова упал на подушку, задумался. Это испытание, выпавшее на его долю, казалось непосильным. Призрак не проявлял никакой агрессии, но одно его только присутствие рядом было невыносимо.
Всё утро Кирилл ходил по дому с удручённым видом. Он рассказал Инге по телефону о ночном происшествии, но та успокоила, что Нунэ и к ней подходил по ночам, а затем пугался и исчезал. Инга объяснила это тем, что он никогда не спит и страдает от безделья. После она начала извиняться, предлагая Кириллу вернуться домой, если он не может там находиться, говорила о какой-то расписке, подписав которую она возьмёт всю ответственность на себя за своё здоровье, и уедет из больницы, если некому будет следить за хозяйством. Парень уговорил её остаться долечиваться до полного выздоровления и пообещал, что постарается привыкнуть к выходкам Нунэ.
В пять часов вечера в дверь кто-то позвонил. Кирилл не двинулся с места, но, когда позвонили ещё раз, он решил, что глупо игнорировать, когда с улицы видны светящиеся окна. Накинув куртку, он пошёл посмотреть: кого это принесло?
Кирилл не стал спрашивать «кто там?», стараясь не показывать робость. Громыхая он провернул ключ в замке, затем распахнул калитку. Если бы за ней стояла английская королева, то он бы меньше удивился, чем сейчас. Перед ним предстал Владислав Князев. На нём были неизменные большие квадратные очки в чёрной оправе, твидовое кофейное с серым пальто и зимняя шапка с длинным меховым ворсом. В руке он держал тёмно-коричневый кожаный портфель.
Парень открыл рот и не мог произнести ни единого слова, он просто стоял и молчал, уставившись на историка широко открытыми глазами. Лицо Князева, в свою очередь, выражало смятение, сомнение и нерешительность. Незваный гость заговорил первым:
– Простите, что побеспокоил вас… – Он обладал довольно-таки высоким мужским голосом, немного походившим на женский. – В этом доме когда-то проживала моя хорошая знакомая – Борисова Инга. Вы, случайно, не знаете, где я могу её найти?
– Она и сейчас здесь проживает. – Кирилл вышел из ступора.
– Я могу её увидеть?
Юноша сделал продолжительный выдох, он разглядывал утоптанный у калитки снег, соображал, что ему сейчас говорить.
– В данный момент она находится в больнице. – Он поднял голову.
– Какое несчастье… Надеюсь с ней всё в порядке? – Князев выглядел обеспокоенным.
– Да, теперь в порядке.
– Простите, я не представился. Меня зовут Владислав Ефимович Князев, мы учились в одном университете.
Уж я-то знаю, кто ты есть, подумал парень, а вслух произнёс:
– Кирилл, троюродный брат.
Они пожали руки. Князев не спешил уходить, и молодого человека распирало любопытство: зачем он сюда приехал, не поленившись пересечь немалое расстояние?
– Проходите, пожалуйста! – Кирилл посторонился, предлагая войти. Историк как будто ждал этого приглашения. Он с удовольствием прошёл в дом и начал оглядываться по сторонам.
– Хотите чаю? – спросил Кирилл. Тот сначала отказался, давая понять, что он только разузнает какие дела у его знакомой и уйдёт, но всё же согласился.
Князев поставил портфель на пол, снял пальто, оставшись в сером костюме и галстуке, присел к столу. Юноша заварил чай, подвинув к гостю вазу с конфетами.
Кирилл в упор разглядывал: что же за человек сейчас сидит прямо перед ним, из-за которого у Инги пошатнулась жизнь… Он заметил какие у него белые холёные руки, аристократические манеры, но в то же время ему казалось, что в нём нет силы духа, будто он не способен самостоятельно принимать решения.
Князев рассказал, как встретил Новый год здесь, в Никольском. Его пригласил давний коллега, профессор, который купил в этом посёлке хороший двухэтажный коттедж, чтобы провести здесь остаток жизни. Князев был приглашён вместе с женой, но накануне они крепко поругались, и жена отказалась с ним ехать. Он решил воспользоваться случаем, чтобы навестить Ингу, о которой ничего не слышал со времён университета. Историк попытался расспросить: не замужем ли она, где теперь работает, есть ли дети?
Общаясь с ним, Кирилл всё время ощущал обиду, как свою собственную, и отвечая на эти вопросы, он тем временем готовился, что скоро будет задавать их сам. Юноша предложил выпить по рюмке коньяка. Тот охотно согласился, было видно, как его что-то гложет.
Кирилл разлил коньяк в широкие стаканы с толстым дном, выставил тарелку, на которой лежали нарезки из сыра, балыка и лимона. Когда они выпили по второй, Князев разоткровенничался, пользуясь встречей с незнакомым человеком, о чём бы он не стал говорить со знакомыми ему людьми. Он пожаловался на жизнь, рассказал, как плохо ему живётся с женой:
– У неё папа большой начальник… А я ходил к ним, чтобы заниматься с ней историей, когда она готовилась к поступлению. Девочка втюрилась в меня и забеременела – тут я сглупил, сознаюсь, виноват. У её родителей я вызывал симпатию, и они меня сразу припёрли к стенке: женись, девочке семнадцать! Она всегда получала, чего хотела. Родители предоставляли ей любую забаву, в том числе и меня. – Князев наклонился и с довольным выражением лица погладил кошку, трущуюся возле его ног. – А потом родился ребёнок, за ним сразу двойня… Я всю жизнь у них, как мебель. Против папы не попрёшь, да и мы с женой никогда друг друга не понимали. Я был нужен ей, как антураж. До меня у неё были богатенькие двоечники, у которых одни гулянки на уме, а тут – аспирант! – Он произнёс это слово с особым акцентом, походившим на французский.
Кирилл его внимательно слушал, облокотив подбородок на ладонь.
– Вернусь домой, и снова об меня начнут вытирать ноги…
Историк обречённо опустил заблестевшие глаза, затем спохватившись вскинул руку и посмотрел на часы, после чего добавил:
– Опоздал на автобус! Ладно, поеду со следующим. Жена забрала машину и уехала на ней к родителям. Она сказала, что большую часть денег за наш автомобиль вносил её папа, поэтому на эту машину у неё видите ли больше прав, чем у меня. Да я бы мог купить машину и на собственные деньги! Только какую попроще… Но жена сказала, что будет ездить только на дорогой иномарке!
– А вы не пробовали развестись? – вставил своё слово Кирилл.
– О-о-о… Да что-о вы! Представляете, что тогда начнётся? У моего тестя, хоть он и вышел на пенсию, во многих кругах остались связи: и в администрации, и департаменте образования… Он сделает так, что меня сразу выкинут, как мешок с мусором на помойку и больше нигде не примут. Персона нон грата! – Князев вновь произнёс на французский манер. – Настроят против меня детей… Они никогда не оставят меня в покое.
Кирилл развернулся и прислонил напрягшуюся спину к стене, продолжая выслушивать откровения историка.
– Я виноват перед Ингочкой… – Парень резко повернул голову, услышав эти слова. – Я поступил по отношению к ней несправедливо, предательски… Вы не знаете, она когда-нибудь говорит обо мне? Хоть изредка вспоминает?
– Нет, не слышал, чтобы она вас упоминала. – Кирилл заёрзал, начал мстить от имени Инги, вспомнив, что для неё он умер.
Историк с горечью опустил глаза к тарелке. Видимо, он был не стоек к воздействию алкоголя, и его развозило прямо на глазах.
– А-а-а… Вот видите… И она меня не любит. Никто не любит.
В обзор Кирилла попала дверная ручка закрытого кабинета: она медленно поворачивалась. Парень, ошарашенный появлением Князева, совсем забыл про Призрака. Он сразу замер, уставившись на ручку, а гость продолжал сетовать, не замечая его реакции.
Мысли Кирилла растерялись от неопределённости: что он должен сейчас делать? Князев внезапно стих. Когда парень наконец повернул к нему голову, то увидел, что тот внимательно изучает лист, взятый с подоконника, на котором историк стоял возле открытой двери автомобиля, сажая в него жену и всех троих детей-подростков: двух мальчиков и девочку.
Кирилл испугался: как он мог забыть про этот снимок? И зачем он его оставил на подоконнике? Сложенный вдвое полуоткрытый листок рано или поздно попал бы в поле зрения Князева.
– Молодой человек! – заговорил тот серьёзным тоном. – Потрудитесь-ка объяснить, что всё это значит? – Он перевернул фото лицевой стороной к Кириллу. Парень не шевелился, застигнутый врасплох. – Инга следила за моей семьёй? Она снимала нас? Может из-за неё у меня в семье не ладилось?
Ещё недавно разомлевший от приятной беседы, улыбающийся блаженной улыбкой гость в миг превратился в строгого учителя, принимающего экзамен у готового на вылет студента. Кирилл произвёл глубокий вдох и решил, что постоянное, наслаивающееся одно на другое, враньё, ни к чему хорошему не приведёт.
– Это не она снимала. – Кирилл повернулся к столу. У Князева над очками поднялись удивлённые брови. – Это снимал человек из детективного агентства по моей просьбе. Он снимал не только вас, но и всех, кто когда-либо тесно общался с Ингой.
– Зачем? – Историк взглянул исподлобья всё с теми же приподнятыми бровями.
– Видите ли… Я не являюсь троюродным братом Инки, и даже двоюродным… Никаким родственником вообще не являюсь.
– А-а-а… Тогда понятно. – Князев закивал, сменив строгий тон. – Инга решила завести себе молодого любовника…
– И молодым любовником я тоже не являюсь. Это больше по вашей части, – съязвил Кирилл, продолжая загонять собеседника в тупик.
– Я ничего не понимаю…
– Нас с ней объединяет один общий интерес.
– Позвольте узнать – какой?
– Параллельный мир.
– О не-е-ет… – Пьяный историк вскочил с места, схватившись за голову. – И вы туда же?
Кирилл делал безуспешные попытки что-то вставить, но Князева было уже не остановить:
– Вы действительно поверили в эту ересь? – Он начал ходить по гостиной, жестикулируя. С лёгкой руки экзаменатор превратился в закоренелого диспутанта. – Теперь и вы попали под влияние её россказней? – На секунду он застыл перед воображаемой трибуной. – Молодой человек! Я, как учёный, как реалист, могу сказать, что этот мир состоит из физических природных явлений! Но встречаются такие люди, которым недостаточно разнообразия нашего мира, они пытаются приплести каких-то новых обитателей, везде им мерещатся демоны, оборотни, духи… Драконы!.. Можно бесконечно продолжать весь этот список!
– Только Инга… – пытался вставить реплику Кирилл, но Князев не дал ему это сделать.
– Вы понимаете, что всему есть предел! И́наче… – Произнося это слово он всегда ставил ударение на «и». – И́наче мы давно бы погрязли во всей этой бесовщине!
Парень приложил к лицу руку с растопыренными пальцами и наблюдал за оратором сквозь щели между них. Он думал о том, как же повезло Инге, что Князев её бросил. Если бы она знала, как ей повезло…
Владислав Ефимович ходил по комнате, задрав вверх указательный палец.
– Сколько сейчас развелось этих… псевдоучёных! – продолжал он кричать. – Сколько этих охотников за привидениями! Если всё собрать, то получится не поиск мировых открытий, а каламбур!
Кирилл продолжал думать: «И она ещё хотела, чтобы он занимался её исследованиями? Ну какой из него исследователь? Его так и хочется шарахнуть головой об стол и закопать в огороде».
– Я вижу, вы, молодой человек, любитель фантастики? – презренно летело из уст учёного. – В инопланетян тоже верите? Может вы умеете вступать с ними в контакт?
Юноша чувствовал себя перед ним недавно родившемся сосунком. Наконец, ему надоело: он встал, подошёл к кабинету и широко распахнул дверь. Свет из гостиной развеялся по комнате. Кирилл увидел, что Призрак забрался с ногами в офисное кресло Инги, как всегда обхватив колени и вполне комфортно в нём себя чувствовал.
– Подойдите, пожалуйста, сюда! – предложил парень гостю.
– Ну что там у вас?! – Князев, не останавливаясь, нервно приблизился широким шагом. Быстрым движением он глянул за стенку: кровь отлила от его лица – внезапно он грохнулся на пол, потеряв сознание. Кирилл сразу заволновался, бросился к учёному. Первым делом он снял с него очки, затем развязал на шее галстук, освобождая дыхание.
– Владислав Ефимович! – кричал Кирилл, хлопая его по щекам.
Юноша помчался к водопроводному крану и налил полстакана холодной воды. После того, как на лицо Князева брызнула вода, тот начал приходить в себя. Кирилл закрыл дверь в кабинет, попробовал усадить учёного на диван. Князев вялыми губами бормотал что-то бессвязное. Его слова постепенно становились понятнее:
– Я что-то плохо себя почувствовал… Извините. Воздуха как-то не хватает… – Он всё время лез рукой к шее, пытаясь сильнее освободиться от воротника рубашки.
– Пойдёмте на воздух, Владислав Ефимович.
Кирилл, поддерживая, вывел его во двор. Они постояли возле кирпичной стены дома, вдыхая свежий зимний воздух, у обоих изо рта шёл пар. Князев выглядел взъерошенным, без очков он немного щурился.
– Я там у вас кого-то увидел… Что это было?
– Это сущность из другого мира. – Парень не знал, правильно ли поступает, что говорит шокирующие вещи, или за этим может последовать очередной обморок… Историк оказался некрепким в восприятии информации, разрушающей его догмы.
– Ха-а-а… – Князев заулыбался. – Это муляж. Вы меня разыграли.
– Нет, Владислав Ефимович, можете вернуться и проверить сами.
– Я хочу проверить и убедиться. Где мои очки?
Кирилл завёл его в дом, поднёс очки. На этот раз историк подходил к двери кабинета неторопливо, с замиранием сердца. Юноша снова открыл дверь: Нунэ сидел в кресле с безучастным видом, ему было всё равно, что происходит в соседней комнате.
Князев стоял и пристально смотрел на тёмно-серое создание с выпирающими костями. Он снова заулыбался, повернулся к Кириллу и произнёс:
– Ну я же говорю – муляж. Он вообще не шевелится.
– А вы посмотрите, как у него моргают веки.
Учёный снова уставился на Призрака, присматриваясь к глазам.
– Должен вам сказать, что у кукол тоже веки моргают. Могу я его потрогать?
– Я понятия не имею какая на это последует реакция. Инга его трогала, я – нет. Может чем-нибудь?..
Кирилл осмотрелся по сторонам, заметил стоящую в углу бамбуковую палку, к которой подвязываются растения. Он протянул её Князеву. Тот взялся за толстый конец, другим концом он потянулся к страшному созданию. Палка упёрлась в плечо Призрака, тот лениво на неё покосился, затем внезапно схватил за неё и дерзко отбросил в сторону. Мужчины от неожиданности отскочили назад. Они затаились, возникшее молчание нарушал только в ползвука работающий телевизор. Отдышавшись, Кирилл спросил:
– Ваши куклы так умеют?
Князев стоял потрясённый, не понимая, что происходит. Он отошёл в сторону, присел на диван, обхватил взъерошенную голову руками.
– Скажите мне, что это не мутация от воздействия радиации… – глухо промямлил Владислав Ефимович, свесив голову низко.
– Вы ещё не видели, как он проходит сквозь стены… И с какой скоростью перемещается. А ещё он может передвигать людей по воздуху.
Историк вскинул голову, жалостливо посмотрел на Кирилла и снова обхватил её, поставив локти на колени.
– А знаете, что самое страшное? – спросил его парень. – Если Инка узнает, что я распивал с вами коньяк, и ещё страшнее, если она узнает, что я показал вам это чудо.
Князев ухмыльнулся:
– Значит, не простила.
– А как вы хотели? Человек – не игрушка: захотел – приласкал, захотел – бросил. Захотел – поверил, не поверил – отправил в психушку.
– Вы и это знаете? – Князев снова поднял на парня глаза.
– Я любознательный и много чего знаю… Одно время даже убить за это хотели.
– И как же вы уцелели?
– А вон он сидит, в соседней комнате… Он и спас меня.
Гость не переставал удивляться ни на минуту.
– Я, конечно, извиняюсь, мне так хочется сказать, что вы несёте ересь… Но после того, что я сегодня увидел, пожалуй, воздержусь…
Князев сел за стол, молча налил себе коньяк и залпом опрокинул стакан. После чего зажевал кружком кислого лимона сморщившись, затем взял в руки листок с фотографией.
– А я помню этот день… – сказал он. – В этот самый день мы всей семьёй поехали к моей матери поздравлять её с юбилеем – семьдесят лет! У нас в сумках лежат подарки и сладости. Это был один из счастливых дней в моей жизни.
– Хотите её взять? Будет напоминать вам об этом дне.
– Я возьму её с радостью. Она будет напоминать мне о сегодняшнем дне, чтобы завтра я вдруг не подумал, что мне всё это приснилось, пока я ехал в автобусе.
Князев встал и снял пальто с вешалки. Застегнув его, он криво напялил меховую шапку, взял в руки портфель и повернулся к Кириллу.
– Я, пожалуй, поеду, – сказал он. – Парень слегка кивнул, глядя на него обеспокоенным взглядом. – Оставлю вам свою визитку. Звоните, если что…
Историк открыл дверь и поплёлся на улицу. Пройдя через двор, он снова остановился.
– Этот день стал для меня переворотным, – задумчиво произнёс он. – Я должен пересмотреть всю свою жизнь и принять важные для меня и моих близких решения.
