Стивен Эриксон
Память льда

Каладан Бруд покачал головой:

– Я внимательно выслушал твои объяснения, Мхиби, и все равно ничего не могу понять. Я чувствую: девчонке не терпится поскорее стать взрослой. Она утверждает, что будет повелевать т’лан имассами и что они якобы услышали ее призывы. Выходит, армия бессмертных воинов уже признала Серебряную Лису своей командующей?

– Скажи честно, Бруд, – попросила Корлат, – ты считаешь, девочка торопится вырасти только потому, что армия т’лан имассов не захочет подчиняться ребенку?

– Что на уме у т’лан имассов – этого я не знаю. Я всего лишь пытаюсь понять, почему этот ребенок неотвратимо убивает собственную мать.

– Да, Воевода, со стороны именно так и кажется, – сказала Мхиби. – Смертное тело не может вместить в себя неограниченную силу. У тебя, у Аномандера Рейка, у Корлат – за плечами сотни и тысячи лет жизни. Вы научились управлять силой, не разрушая себя. У Серебряной Лисы такого опыта нет. Вернее, память подсказывает девочке, что есть, но для детского тела он недоступен. А ей предстоит распоряжаться и повелевать громадной силой. Она просто обязана стать взрослой женщиной. И даже тогда…

– Восхождение рождается опытом, – усмехнулась Корлат. – Любопытное наблюдение, Мхиби.

– Просто опыт… он закаляет душу, – добавила рхиви.

– Этого-то Каллор и боится, – выдохнул Каладан Бруд, вставая со стула. – Необузданной, незрелой силы.

– Не удивлюсь, если Каллор сам и побуждает девочку поскорее вырасти, – заметила Корлат. – Серебряной Лисе не терпится стать взрослой женщиной, чтобы погасить его страхи.

– Любопытный парадокс. Но сомневаюсь, что он оценил бы иронию твоих слов, – печально улыбнулся Бруд. – Как ты сказала? Погасить его страхи? Вряд ли. Скорее всего, девочка чувствует, что рано или поздно ей придется защищаться от Каллора.

– Их связывает какая-то тайна: вот в чем причина, – почти шепотом произнесла тисте анди.

В душном шатре стало тихо. Корлат могла бы и не говорить этого; все и так знали, что одна из душ, обитающих ныне внутри Серебряной Лисы, уже сталкивалась с Каллором в прошлом. Но кто? Рваная Снасть? Ночная Стужа? Беллурдан?

– Жизненный опыт, – нарушил молчание Каладан Бруд. – У девочки его предостаточно. Ты согласна, Мхиби? Как-никак трое малазанских чародеев…

На лице рхиви появилась вымученная улыбка.

– Один теломенский маг, две колдуньи и я. Получается, у ребенка один отец и целых три матери, каждая из которых отнюдь не рада тому, что оказалась в этой роли. Похоже, отцовское влияние – самое слабое. Мне все больше кажется, что Беллурдан живет лишь в памяти Ночной Стужи. Что же касается обеих чародеек… я кое-что узнала. Могу с уверенностью сказать: Рваная Снасть не пугает меня. Наоборот, от нее исходит покой.

– А от Ночной Стужи? – спросила Корлат.

– Постойте, а разве Аномандер Рейк не убил ее при осаде Крепи? – вмешался Воевода.

– Нет. Ночная Стужа стала жертвой предательства высшего имперского мага Тайскренна, – ответила тисте анди. – Мы выяснили, что вскоре после падения города Тайскренн спешно бежал и вернулся к императрице Ласин… – Корлат повернулась к Мхиби. – А что ты сумела узнать про Ночную Стужу?

– Я видела вспышки тьмы в душе Серебряной Лисы, – с неохотой ответила рхиви. – Неукротимый гнев, жажду мщения. Наверное, она мечтает отомстить Тайскренну. И еще. Ночная Стужа и Рваная Снасть не смогут делить власть. Между ними обязательно произойдет битва за первенство, и победительница станет управлять душой моей дочери.

– Чем мы можем помочь Рваной Снасти? – после недолгих раздумий осведомился Каладан Бруд.

– Малазанцы тоже ищут способ помочь этой колдунье. Многое зависит от них, и здесь мы должны положиться на Скворца и на капитана Парана. В прошлом он был возлюбленным Рваной Снасти.

– Я встречалась и говорила со Скворцом, – сообщила Корлат. – Это человек непоколебимой честности. В высшей степени достойный.

– В твоих словах я слышу голос сердца, – заметил ей Бруд.

– Тем меньше у тебя поводов сомневаться в их искренности, Каладан. Ты ведь знаешь: легкомыслие мне несвойственно.

Воевода пристально посмотрел на тисте анди.

– Не волнуйся, дальнейших расспросов на этот счет не будет, – лукаво улыбнулся он. – А ты, Мхиби, внимательно следи за дочерью. Едва лишь заметишь, что Ночная Стужа начинает брать верх и подминать Рваную Снасть, – сразу же дай мне знать.

– И тогда ты распорядишься убить мою дочь? – вырвалось у нее.

– Ошибаешься, рхиви, – покачал головой Каладан Бруд. – Я имел в виду совсем другое. Если это случится, я постараюсь помочь малазанцам и… Рваной Снасти.

– Но как и чем ты сможешь им помочь, Воевода? – удивилась Мхиби.

– Пока не знаю. Доверься мне – это все, что я могу тебе сказать.

Бедная женщина тяжело вздохнула:

– Хорошо. Я непременно дам тебе знать.

Полог шатра отодвинулся. Внутрь вошел Хурлокель, знаменосец Бруда:

– Господин командующий, делегация Даруджистана приближается к лагерю.

– Что ж, идемте их встречать, – ответил Воевода.

Едва лишь шестерка великолепных лошадей в упряжи, щедро украшенной драгоценными камнями, остановилась, возница низко надвинул капюшон, откинулся на спинку и замер, словно бы уснул. Двойные дверцы роскошной просторной кареты распахнулись, и оттуда высунулась нога в бархатном башмаке сочного темно-синего цвета. Напротив полукругом выстроились встречающие делегацию. Слева стояли Дуджек, Скворец, Меченый и капитан Паран, а справа – Каладан Бруд, Каллор, Корлат и Серебряная Лиса с Мхиби.

Бедная рхиви едва держалась на ногах. События минувшей ночи и последующая беседа с Брудом отняли у нее последние силы. Но Мхиби не жалела, что поговорила с Воеводой. Она должна была увидеть его глаза, услышать его суровые, безжалостные вопросы. Однако женщина сказала ему не всю правду. На самом деле встреча ее дочери с капитаном Параном прошла куда более напряженно, чем она описывала Бруду. Хуже того, эта встреча, кажется, пробудила что-то в Серебряной Лисе: с того момента девочка вычерпала у Мхиби необычайно много сил, буквально впилась в мать, за считаные часы высосав из той несколько лет ее угасающей жизни.

«Кто же так лихорадочно домогается моих жизненных сил? Ты, Рваная Снасть? Или ты, таинственная Ночная Стужа?

Ничего, скоро все кончится. Я не боюсь оказаться в объятиях Худа. Наоборот, я жажду попасть туда как можно скорее. У Серебряной Лисы теперь есть союзники. Они сделают все, что нужно. Духи рхиви, прошу вас о помощи. Мое время на исходе, но окружающие все еще продолжают уповать на меня. Я устала. Я так больше не могу…»

Темно-синий башмак нерешительно застыл, но потом ступня все-таки нащупала твердую почву. Затем показались пухлая лодыжка, колено и бедро. Вслед за первой ногой на землю опустилась и вторая. И вот уже из экипажа вылез пузатый коротышка, наряженный в шелковые одежды всех цветов радуги. Но если в радуге цвета мирно уживаются друг с другом, то в наряде толстяка они вовсю соперничали, будто торговцы, ругающиеся из-за лучшего места на рынке. В пухлой руке даруджийца был зажат ярко-красный платок, которым он тут же вытер обильно вспотевший лоб. Очутившись на земле, коротышка громко вздохнул:

– Клянусь пылающим сердцем Огни, ну и жара!

Воевода выступил вперед:

– Добро пожаловать, посланец Даруджистана. Освободительные армии рады приветствовать тебя. Одну из них возглавляю я, Каладан Бруд. Другую – Дуджек Однорукий…

Толстяк близоруко заморгал, еще раз вытер лоб, после чего расплылся в улыбке.

– Вы назвали меня посланцем Даруджистана? В какой-то мере это действительно так. Однако перед вами не кто иной, как Крупп – смиренный житель этого славного города, – который, потворствуя своему любопытству, с самыми добрыми намерениями явился сюда, дабы собственными глазами узреть сие великое событие. Крупп искренне обрадован… нет, правильнее будет сказать, он просто потрясен вашим радушием. И если вы встретили так его, простого горожанина, то Крупп просто сгорает от любопытства, предвкушая, с каким грандиозным почетом вы встретите официальных посланцев городского Совета Даруджистана. И любопытство смиренного Круппа нарастает буквально с каждой секундой! Обратите ваши взоры к югу! Карета с нашей делегацией стремительно приближается!

Когда даруджиец, имевший довольно странную привычку говорить о себе в третьем лице, закончил свою цветистую витиеватую речь, воцарилась тишина, которую нарушало лишь хихиканье великой воронихи. Конечно же, это была Карга, которая никак не могла пропустить такое зрелище.

Даже Мхиби, сама тоже не желая, улыбнулась.

«А ведь я знаю этого человека», – подумала она. А вслух сказала:

– Я помню тебя, господин. Я была в твоих снах.

Крупп взглянул на рхиви, и глаза его округлились. Коротышка явно оторопел и принялся отирать лоб.

– Что-то я не припоминаю, любезнейшая, – вежливо ответил он, – хотя в этом мире все возможно…

Карга вновь зашлась каркающим смехом.

– Тогда я выглядела моложе и к тому же была беременна, – добавила Мхиби. – С нами вместе там были заклинатель костей и древний бог.

Улыбка на раскрасневшемся лице Круппа почти мгновенно сменилась испугом. Он еще раз взглянул на рхиви, затем посмотрел на стоящую рядом с нею девочку. Близорукие глазки даруджийца сощурились.

«Он сразу все понял! – пронеслось в мозгу Мхиби. – Но как? И откуда я знаю, что он обо всем догадался? Неужели мы как-то связаны? Если да, то насколько крепко?»

– Дорогой Крупп, не успели вы ступить на нашу землю, а уже сообщили нам весьма ценные сведения, – промолвил Каладан Бруд. – Обстоятельства рождения этой девочки, которую зовут Серебряная Лиса, постепенно проясняются. Итак, вы и есть тот смертный, кто присутствовал при ее появлении на свет. Правда, мы не знаем, какой древний бог почтил своим присутствием это событие. Не назовете ли вы нам его имя? Ответ на этот вопрос может во многом определить… наше отношение к Серебряной Лисе.

Коротышка растерянно моргал, слушая Воеводу, и вытирал платком двойной подбородок.

– Крупп осознаёт важность ответа. Он прекрасно все понимает, ибо чувствует напряженное внимание, с коим достопочтенные встречающие ждут, что же он им скажет. Итак, кто из древних богов присутствовал при рождении этого милого ребенка?.. Знали бы вы, как жаждет Крупп вам ответить… Но, увы, забывчивость – вечное проклятие Круппа из Даруджистана… Возможно, то был… хотя нет, точно не он. Сие мне только показалось.

Болтливый толстяк оглянулся на приближающуюся карету с официальной делегацией и в который уже раз приложил ко лбу платок.

– Поспешные ответы способны увести в сторону… нет, еще хуже. Они способны создать ложное впечатление. Чем же тут можно помочь?

– Никак это Крупп? – воскликнул возница подъехавшей кареты. – Худ тебя побери, а ты-то что тут делаешь?

Коротышка повернулся и отвесил глубокий поклон с потугами на изящество:

– Ты ли это, Мурильо? Ужель ты избрал себе новое ремесло? Ну надо же, а Крупп даже и не подозревал в тебе таких способностей. А может, ты из скромности никогда не упоминал о своих талантах? Но осмелюсь заметить: ты выбрал не самых лучших коней. Для такого лихого кучера, как ты…

Возница хмуро поглядел на шестерку лошадей, впряженных в карету толстяка:

– Я тоже не подозревал, что ты способен подбить Мизу на заурядную кражу. А мы-то головы ломали, когда накануне отъезда из конюшни вдруг пропали все лошади. Сейчас я гляжу на этих и никак не могу отделаться от мысли, что они здорово похожи на тех, что таинственным образом исчезли.

– Уверяю тебя, дорогой Мурильо, это чистой воды совпадение, хотя по природе своей и весьма удивительное.

Из кареты выбрался широкоплечий лысеющий человек с грубоватым, потемневшим от гнева лицом. Он шагнул к Круппу с явным намерением схватить того за воротник. Коротышка попятился назад, однако не преминул широко раскинуть руки:

– Какие люди! Советник Колл, собственной персоной! Крупп приветствует тебя, давний друг и верный спутник, в окрестностях Крепи! А кто это приехал вместе с тобой? Да это же не кто иной, как советник Эстрайсиан Д’Арле! Ну что же, теперь, когда здесь собрались все истинно важные, наделенные полномочиями представители славного града Даруджистан…

– Ты только себя в этот список не включай, Крупп! – прорычал Колл, продолжая надвигаться на коротышку.

– Позволь сделать одно уточнение, дорогой Колл, – ответил коротышка, явно намереваясь в случае чего ретироваться в свою карету. – Крупп ничуть не погрешил против истины, назвав всех нас полномочными представителями Даруджистана. Но если вас с господином Д’Арле отправил сюда городской Совет, то скромный горожанин Крупп является посланцем досточтимого алхимика Барука.

Колл остановился, скрестил на груди свои мускулистые руки и недоверчиво переспросил:

– В самом деле? Алхимик отправил тебя сюда от своего имени? Что-то я про это не слышал.

– Вероятно, Барук решил, что сановникам городского Совета вряд ли интересны его частные дела. Более того, он и мне не говорил об этом напрямую. Но мы с высшим алхимиком настолько давние и близкие друзья, что зачастую слова просто не нужны.

– Хватит уже пустой болтовни, Крупп.

Явно недовольный вмешательством коротышки, Колл повернулся к Каладану Бруду и, поклонившись ему, сказал:

– Примите мои глубочайшие извинения, Воевода. Я – сановник Колл, а это – мой спутник, сановник Эстрайсиан Д’Арле. Мы прибыли сюда в качестве полномочных представителей городского Совета Даруджистана. Мне искренне жаль, что появление самозванца Круппа несколько испортило торжественность момента. Как вы уже догадались, никто его сюда не посылал. Так что я, с вашего позволения, незамедлительно отправлю этого трепача восвояси.

– Вынужден вас огорчить: пока что присутствие вашего… соотечественника здесь необходимо, – ответил Бруд. – Не удивляйтесь. Я вам потом все объясню. А сейчас предлагаю пройти в мой штабной шатер.

– Каких гнусных небылиц ты уже успел здесь понаплести? – осведомился Колл, с нескрываемой злостью глядя на Круппа.

Коротышка обиженно надул губы:

– О, сколь тягостно слышать такие слова из уст давнего друга. Да будет тебе известно, Колл, что Крупп неразлучен с Правдой и считает сей союз истинным благословением богов. Как же давно Истина и смиренный Крупп идут по жизни рука об руку – не далее как вчера они отпраздновали сороковую его годовщину. Чем же виноват Крупп, если он постоянно нужен то в одном, то в другом месте? Увы, Круппу не остается ничего иного, как только покорно принимать эти повеления судьбы, ибо…

Колл с глухим рычанием двинулся на толстяка. Эстрайсиан Д’Арле поспешил следом и остановил разъяренного сановника, опустив руку ему на плечо:

– Успокойтесь, прошу вас. Все прекрасно понимают, что мы не несем никакой ответственности за слова и поступки Круппа. Он действует исключительно по собственной инициативе и от своего имени. Так что нам не о чем беспокоиться, дорогой Колл. Поверьте: коли он и впрямь может оказаться полезен, то ему следует убедить нас в этом, приведя веские доказательства, и если их нет, то никакая пустопорожняя болтовня его не спасет.

– И Крупп готов доскональнейшим образом обосновать причины своего появления здесь! – воскликнул коротышка и вновь расплылся в улыбке.

Карга снизилась и принялась кружить над его головой.

– Тебе следовало родиться великим вороном! – каркнула она.

– А тебе – собакой! – крикнул в ответ Крупп.

Карга опустилась на землю, сложила крылья и запрокинула голову:

– Это еще с какой стати?

– Чтобы Крупп мог почесать тебя за ушами, дорогая!

– Родиться собакой? Этого еще не хватало! – обиженно прохрипела Карга.

– Ну что ж, может, тогда попугаем, а?

– Будет вам! – цыкнул на них Бруд. – Прошу всех следовать за мной.

Он повернулся и решительно зашагал к лагерю тисте анди.

Скворец переглянулся с Мхиби и, не выдержав, расхохотался. В следующий миг к нему присоединился Дуджек, а потом и все остальные.

Серебряная Лиса стиснула руку матери.

– А ведь Крупп здесь не просто так, – прошептала она. – Правда, мама?

Рхиви вздохнула и молча повела дочь к штабному шатру.

Когда все зашли внутрь и начали снимать плащи и отстегивать перевязи с оружием, Паран, воспользовавшись моментом, подошел к советнику Коллу.

– Рад снова тебя видеть. Сдается мне, – вполголоса добавил капитан, – что доспехи тебе больше по нраву, чем сановные одежды.

– Ты угадал, друг мой, – вздохнул Колл. – Знаешь, я частенько вспоминаю Гадробийские холмы и тот вечер. Казалось бы, времена тогда для меня были не самые лучшие. А я все равно вспоминаю их с грустью. Там мы были самими собою. – Колл посмотрел на Парана. В глазах советника мелькнула тревога, но он тут же заставил себя улыбнуться и протянул капитану руку. – Тогда многое было проще.

– Не хотите выпить за старые добрые времена? – спросил Скворец. В руках командора был глиняный кувшин с элем. – Кружки у вас за спиной, советник. Вот на этом подобии стола. Бруд слуг не держит, так что я решил поухаживать за гостями.

Паран взял три кружки.

– И это ты называешь столом? – спросил он у Скворца. – По-моему, это днище телеги – вон даже клочки соломы до сих пор торчат.

– Увы, так оно и есть. Кстати, поэтому здесь и пахнет как в конюшне, – добавил седобородый командор, наполняя кружки алчбинским элем. – Минувшей ночью стол Бруда бесследно исчез.

– Вы хотите сказать, что неизвестные злоумышленники украли его стол? – удивился Колл.

– Ну, почему же неизвестные? – Скворец выразительно посмотрел на Парана. – Это твои сжигатели мостов постарались, капитан. Спорю на двадцать монет.

– Но зачем им воровать у Бруда стол?

– А это уж ты сам выясняй. К счастью, Воевода не рассердился. Только пожаловался на «некоторые неудобства».

Звучный голос Каладана Бруда перекрыл все остальные:

– Прошу рассаживаться на всем, что найдете. Самое время начать наш разговор о поставках провианта и всего остального, что требуется армии.

Крупп выбрал себе стул, находившийся во главе «стола». Он плюхнулся на сиденье, сжимая в одной руке кружку с элем, а в другой – изрядный кусок сладкой рхивийской лепешки.

– Какая очаровательная простота жизни, – изрек толстяк, громко чавкая и сияя от удовольствия. – Бесхитростное угощение кочевников, но до чего же вкусно. Мой рот не может насытиться. А какой замечательный прохладный эль.

– Ты замолчишь, проглот несчастный? – угрожающе зашипел на него Колл. – И вообще, что ты здесь делаешь?

– Поскольку, дружище Колл, зрение пока еще верно служит тебе, ты и сам прекрасно видишь: Крупп сидит. Ты, вероятно, хотел спросить, почему он здесь сидит? Наш общий друг, алхимик Барук…

– Спустил бы с тебя шкуру, если бы узнал, что у тебя хватает наглости называть себя его полномочным представителем.

Толстяк едва не поперхнулся лепешкой. Он закашлялся, роняя крошки на колени, и поспешно допил эль.

– Какое ужасное обвинение, дорогой Колл. Если бы Крупп не знал о твоем добром сердце, то решил бы, что ты задался целью испортить ему аппетит. К счастью, это не так, ибо ты пал жертвой чудовищного заблуждения. Крупп торопится заверить всех и каждого: досточтимый Барук в высшей степени заинтересован в успехе нынешней встречи, тем более что здесь собрались поистине легендарные личности. Барук, со свойственной ему прозорливостью, понимает всю важность и значимость грядущей кампании и готов сделать все, что в его силах – и в силах его смиренного слуги Круппа, – дабы кампания окончилась полной победой.

– А что конкретно предлагает господин Барук? – поинтересовался Каладан Бруд.

– О, предложений у него великое множество, и все они имеют особую природу, Воевода. Их настолько много, что даже если собрать все воедино, то постичь и описать их будет непросто, ибо в своей совокупности они дают лишь самые общие представления. – Крупп понизил голос. – Возможно, кто-то осмелится назвать их туманными. Кто-то позволит себе пойти еще дальше и сочтет их расплывчатыми фразами. Однако Крупп с присущей ему мудростью заявляет: «туманность» и «расплывчатость» – лучшие доказательства пристального внимания досточтимого Барука и его воистину всеобъемлющих усилий. – Толстяк лучезарно улыбнулся губами, к которым прилипли крошки лакомства. – Но, друзья мои, не будем терять драгоценное время, дабы наша встреча не затянулась и не вынудила бы наших хозяев подать роскошный ужин прямо сюда, иначе Круппу придется забыть обо всех важных делах и сосредоточиться исключительно на винах и яствах, в великолепии которых он не сомневается.

– Только этого еще не хватало! – прошипел Колл.

Эстрайсиан Д’Арле держал себя так, будто Круппа вообще не существовало.

– Уважаемые господа Бруд и Дуджек, – начал сановник, воспользовавшись паузой, – мы готовы взять на себя снабжение ваших армий всем необходимым. Не стану скрывать: здесь есть некоторые трудности. Я бы не хотел их преувеличивать, но и преуменьшать проблемы в равной степени недопустимо. Прежде всего я имею в виду разрушенный каменный мост, находящийся к западу от Даруджистана. Надежных и удобных переправ через реку Серп довольно мало, поэтому мост, уничтоженный яггутским тираном, я бы назвал главной помехой беспрепятственному снабжению ваших армий.

– Постойте! – перебил его Крупп, тыча в воздух своим мясистым пальцем. – Что такое мост? Ответ очевиден: приспособление для перемещения с одного берега реки на другой. Это заставляет меня задать вопрос: если разрушенный мост создает помехи для снабжения армий, то не возникнут ли еще бóльшие затруднения при переправе самих армий? Крупп просто теряется в догадках…

Он потянулся за новой лепешкой.

– М-да, это действительно интересно, – протянул Эстрайсиан Д’Арле.

Дуджек довольно холодно взглянул на Круппа:

– Следует признать, что вопрос не праздный.

Однорукий полководец повернулся к Д’Арле:

– Река Серп явится для нас помехой лишь в одном случае: если мы двинемся Южной дорогой. А это подразумевает переправу… буквально в самом начале похода.

Оба сановника помрачнели.

– Мы же собираемся, – пояснил Воевода, – оставаться к северу от реки и двигаться прямо на Капастан. Наш путь пройдет севернее Сольтана… намного севернее. И только потом армии свернут к югу.

– Господин Бруд, мы не предполагали, что ваши армии отправятся прямиком на Капастан. Подобный маршрут существенно усложняет для нас поставки продовольствия и всего остального. Серп – не та река, через которую можно с легкостью переправляться где угодно. А обходные пути лягут дополнительным – и не стану скрывать – тяжким бременем на наши плечи.

– Вы должны понять: все необходимое для ваших армий городской Совет Даруджистана вынужден закупать у разных поставщиков, и не все они отличаются сговорчивостью, – поддержал Колла Эстрайсиан Д’Арле.

– Это вопрос в высшей степени деликатный! – воскликнул Крупп. – Позвольте, господа полководцы, внести некоторую ясность… Городской Совет Даруджистана состоит из сановников, принадлежащих к различным знатным домам. И все они без исключения заинтересованы в выгодных торговых сделках и получении прибыли. Причем необходимо принять во внимание еще и такой момент: Совет предоставил вашим армиям значительные займы, на которые вы закупаете все необходимое. А когда речь заходит о распределении и перераспределении крупных денежных средств, наши горожане становятся очень чувствительными. Столкновение интересов, закулисные сделки, всевозможные ухищрения расцветают пышным цветом. Вы уж поверьте смиренному Круппу, который даже злейшим врагам не пожелал бы увидеть воочию эти кошмарные хитросплетения человеческой алчности. К чести Совета, он отправил сюда двух наиболее достойных сановников. Но и их руки крепко связаны всевозможными противоречивыми указаниями, ибо каждая из заинтересованных сторон, несомненно, потребовала от уважаемых посланников, чтобы они в первую очередь отстаивали ее интересы. Ваше счастье, что вам не виден сей чудовищный клубок, который сейчас пытаются распутать бедные советники – увы, безуспешно, ибо подобное не под силу даже богам! А посему придется смиренному Круппу сослужить службу славному граду Даруджистану и предложить вашему вниманию некий альтернативный план, который Крупп разработал вместе с досточтимым алхимиком Баруком.

Колл подался вперед:

– Валяй, Крупп. Но только если это окажется обычной твоей трепотней…

– Дорогой Колл, серьезность момента не позволяет Круппу отвлечься, дабы ответить на твой безосновательный выпад… Мы с Баруком считаем, что для надежного снабжения армий нужен независимый и опытный управляющий. Им ни в коем случае не может быть кто-либо из сановников городского Совета: недопустимо, чтобы к делу примешивался личный интерес и дабы оказывалось давление на остальных. Не подлежит сомнению, что такой человек должен обладать искушенностью в торговых делах. Необходимы также и иные качества. Житейская мудрость и практичность, организаторские способности, не говоря уже о…

Тут Колл с силой шарахнул кулаком по шершавым доскам импровизированного стола, чем немало удивил присутствующих.

– Уж не себя ли ты прочишь на это место, покровитель жалких воришек? Думаешь, я не знаю, что возле тебя вечно отираются карманники и иные любители чужого добра?

Коротышка ничуть не смутился. Он откинулся на спинку стула и простер руки:

– Дорогой друг Колл! Ты бесконечно польстил Круппу таким предложением! Увы! Несчастный Крупп слишком занят своими мелкими незначительными делами, чтобы даже мысленно примерить к себе подобную роль. Нет. Досточтимый Барук в доверительной беседе со своим верным и мудрым служителем Круппом предложил совершенно иную кандидатуру.

– Может, хватит уже морочить людям голову? – угрожающе прошипел Колл. – Да Барук даже не подозревает, что ты здесь!

– Такому магу, как высший алхимик Барук, ничего не стоит узнать о моем местонахождении. Если он до сих пор этого не сделал, значит у досточтимого алхимика есть более важные и срочные дела. Но смею уверить тебя, дорогой Колл, и всех присутствующих тоже: смиренный Крупп уловил мысли Барука и безошибочно узнал о его желании. И хотя Крупп мог бы целиком приписать все заслуги себе, он не смеет грешить против истины и изменять своему всегдашнему бескорыстию. Легкий намек со стороны господина Барука – вот что заставило меня пуститься в этот нелегкий путь… Не так давно он вскользь упомянул о возможностях одного торгового сообщества. Скажи, Колл, разве я мог пропустить мимо ушей намек моего ученого друга?

– Ну так назови уже это сообщество, – потребовал Эстрайсиан Д’Арле.

– Крупп с превеликим удовольствием выполнит ваше пожелание, любезный советник. Кстати, как поживает ваша дочь Ваза? Она уже сочеталась узами брака со своим спасителем? Крупп искренне сожалеет, что не сумел присутствовать на этом, вне всякого сомнения, восхитительном торжестве…

– Которого еще не было, – раздраженно перебил его Эстрайсиан Д’Арле. – Ну, сколько можно испытывать мое терпение? Имей в виду: оно тает с каждой минутой.

– Тает… О, если бы значительная часть плоти бедного Круппа могла вот так же растаять… – вздохнул толстяк. – Итак, упомянутое мною сообщество совсем недавно обосновалось в Даруджистане, а называется оно Тригалльской торговой гильдией.

Крупп торжествующе улыбнулся и сложил руки на своем внушительном животе.

– Впервые слышу о такой гильдии, – признался Каладан Бруд, обращаясь к Коллу.

– Здесь Крупп не соврал: тригалльцы появились у нас совсем недавно. Сами они откуда-то с юга. Кажется, из Элингарта. Мы пользовались их услугами всего один раз, когда нужно было срочно переправить деньги верховному кулаку Дуджеку Однорукому.

Колл обернулся к Д’Арле. Тот пожал плечами:

– Я знаю не больше вашего, господин Бруд. Эта гильдия ни разу не заявила о своем желании заниматься снабжением ваших армий. И их полномочных представителей здесь тоже нет. Полагаю, что, когда Совет воспользовался их услугами, о чем упомянул Колл, это произошло путем субподряда. Да и вообще, то был единичный случай, иных сделок с ними не заключали.

Он повернулся к Круппу, который продолжал улыбаться, будто невинный младенец:

– А откуда у тебя… точнее у алхимика Барука… такая уверенность, что Тригалльская торговая гильдия возьмется за снабжение объединенных армий Дуджека Однорукого и Каладана Бруда? Они ведь даже заявку в Совет не подавали!

Коротышка налил себе эля, сделал несколько глотков и причмокнул губами.

– Тригалльская торговая гильдия сама не предлагает своих услуг и не пытается соперничать с иными торговыми сообществами, поскольку нет сомнений: в девяти случаях из десяти ей предпочтут других. «Почему?» – спросите вы. Да потому, что услуги Тригалльской торговой гильдии недешевы. Правильнее сказать: они обычно стоят баснословных денег. Зато в одном клиенты могут быть непоколебимо уверены: тригалльцы в точности исполнят то, ради чего их наняли… даже если вы пошлете их по другую сторону врат Худа.

– Так с этого и надо было начинать, Крупп! – загремел Колл. – Вот теперь мне все ясно! «Независимый управляющий»! «Бескорыстный совет»! Да тебя просто-напросто подкупили, а у тебя еще хватило наглости приплести к своим темным делишкам досточтимого алхимика Барука! Сознавайся: ты пытаешься одурачить наших союзников и навязать им эту Тригалльскую торговую гильдию?

– Дорогой Колл, все противоречия, которые заставляют тебя пылать благородным гневом, исключительно кажущиеся. Истина заключается не в противоречии, а в объединении интересов. Необходимость снабжения армий очевидна, равно как и возникающие при этом трудности, которые ни ты, ни советник Д’Арле, ни кто-либо еще не отважится отрицать. И не рукой ли судьбы послан сюда смиренный Крупп, который вовсе не думает о том, как набить себе карманы, но стремится оказать реальную помощь нашим союзникам? А теперь Крупп не станет мешать вам в обсуждении всех достоинств его предложения и займет свой рот этими бесподобно вкусными рхивийскими лепешками.

В воздухе пахло магией, и Карга это сразу учуяла.

«А магия-то чужая. Это не тисте анди и не пробудившиеся духи рхиви…»

Она кружила над лагерем, предельно обострив все свои чувства. День сменился сумерками, уступившими место вечерней темноте, а переговоры в штабном шатре Каладана Бруда все продолжались, и конца им не было видно. Карга быстро утомилась, слушая многословные споры о маршрутах караванов и о том, сколько продовольствия может понадобиться для еженедельного снабжения обеих армий. Она славно позабавилась, наблюдая за прожорливым Круппом. Коротышка чем-то напомнил ей жирную крысу, которая никак не может вскарабкаться по веревочной лестнице. Конечно же, цветистая болтовня служила ему всего лишь маской, под которой скрывался острый и проницательный ум. Крупп не напрасно занял место во главе импровизированного стола. А как ловко он заставлял разъяренных даруджистанских сановников соглашаться с его доводами. Все это развлекало Каргу… пока ее не коснулся поток чужой магии. И великая ворониха решила выяснить его источник.