Степан Витальевич Кирнос
Под ласковым солнцем: Там, где ангелам нет места
Глава двадцать пятая. «
Homo
Liberus
»
Уэльский Олигархат. Скатриума. Следующие сутки.
«Все великие народы и империи идей требовали от своего просвещённого населения одного – выдать новое, совершенно по-иному мыслящее существо, что своей приверженностью готово поколебать сами небе. Так в чём же теперь наша цель, как величайшей на земле либеральной империи? В чём истребования?
Наша цивилизация нуждается в совершенно новом человеке, который сможет стать носителем ценностей концепции Развитого Либерализма. Всякая идея нуждается в новом виде человека, способного воспринимать и нести свет идеологии во тьму мракобесия. Наша наука выделяет такие древние виды: «Человек Первобытный», «Человек Рабовладельческий», «Человек Феодальный», «Человек Первобытного Протолиберализма»… и так далее. Есть даже такие странные виды: «Человек Антилиберального Коммунистического Толка» и «Человек Фашистский».
Так зачем же я перечислил в своём письме все эти виды? В чём моя драма? Дело в том, что нам тоже нужен свой вид, взращённый на ценностях и принципах концепции Развитого Либерализма и который поведёт нас к становлению «Абсолютного Либертинизма».
А по сему, всем учебным институтам, школам и академиям, лично отдаю приказ выделить вид «Человека Свободного» и ввести его в научный оборот. Если Свободе нужен такой вид, значит, он должен быть и наука должна подчиниться этому.
Homo Liberus».
– Письмо Гроссмейстиария Культа Конституции всем научным заведением.
Лютер спешил со всех ног в новый институт. Вокруг него кипела жизнь города: ревели энерго-маторы автомобилей, резво носящихся по дорогам, люди текли по улочкам, желая как можно быстрее дойти до работы, всюду пестрели на огромных экранах изображения реклам, а в воздухе повисли десятки рекламных голограмм.
Шум и перезвон наполнили городское пространство, забиваясь в уши и отзываясь в мозге десятками различных звуков. Воздух пропитался от ароматов кондитерских изделий, химических веществ и стойкого смрада парфюмерии. Все запахи, смешавшись в единую симфонию, щипали нос тому, кто не привык к такому насыщенному с переизбытков оттенков амбре.
Улицы, собрание из блестящих светлых ударостойких панелей, сжимались высокими домами, устремившимися в поднебесье на десять этажей. И в каждой постройке, центрального квартала, имелись свои правила и законы.
Парень, бежавший сквозь улицы, проклинал пятиуровневую систему территориального дробления, ибо боялся, ступив подошвой не на тот участок, нарушить чужие правила. Федерация, регион, муниципальное образование, квартал, дом: такова суть пяти уровней рекомендуемого территориального устройства для «всего свободного мира».
Внезапно забренчавший в кармане куртки телефон заставил приостановиться юношу. Цепкие пальцы уловили вибрирующий предмет и подвели его к уху:
– Ало?
– Ты где? – Лился недовольный тяжёлый голос из трубки. – Осталось всего пять минут до начала.
– Я забегал в Паспортный Отдел. Я вчера там забыл забрать документы.
– Можешь быстрее. Я больше не могу выносить вопросы от Амалии.
– Ничего Габри, держись. Ещё три минуты и буду на месте.
Лютер отключил связь и сорвался с места, усилив напряжение в мышцах в два раза. Юноша нёсся с двойным рвением, аккуратно обегая границы домов. Но слишком часто на маршруте бега возникали странные личности, ряженые, словно сумасшедшие.
Внезапно на его пути встала разбухшая смуглая женщина, похожая на бильярдный шар. Всего пара латексных одежд, нацепленных сверху, прикрывали её накаченное жиром тело.
– Не хотите ли послушать про богиню нашу…
– Нет, я спешу! – Проносясь мимо женщины, крикнул юноша, загнув за угол одного из высоких зданий, выйдя на расчищенную площадку.
Как оказалось, Уэльский Олигархат, ведомый десятью, самыми зажиточными и маститыми людьми не избежал того, чтобы стать оплотом для «Вестников Свободы» всех мастей и видов. Кого тут только парень не видел. От различных групп ЛГБТПАиПНА, диктующих свою волю городской администрации, до сообществ капрофилов и «бесполых прогрессистов». Так же город не избежал участи стать одной из ячеек оплота радикального феминизма. Десятки феминизированных женщин, вместе с остальными «Вестниками Свободы» выходили в бедные кварталы, дабы «реализовывать право на получение Удовольствия» и «учувствовать в деле становления свободы и равенства любыми способами и методами», как сами заявляли.
Лютера от такой однотипности бытия уже тошнило. Юноша стал задумываться, а действительно ли во всех регионах набор безумия так одинаков, что от этого начинает кружиться голова, как на каруселях.
Но сейчас не до размышлений. Парень оказался на площадке, умащённой гранитовыми плитами, обитыми по краям позолотой. Впереди возникло трёхэтажное приземистое здание, облицованное серыми свет поглощающими пластинами. Постройка, возведённая зодчими Корпорации в форме «Ш», обращённая зубцами к парню, блистала своей футуристкой.
Ноги донесли юношу до центрального «зубца», получивший название «Корпус №2». Камера над широкой стальной монотонной дверью распознала человека и за долю секунды идентифицировала его. Тут же дался приказ от датчиков в системы дверей: «Подняться».
Юноша прошмыгнул в проход, образованный тем, что огромный и массивный стальной блок, именуемый дверью, быстренько поднялся, втянулся в стену и пропустил парня.
Как только Лютер переступил порог, перед ним явилось небольшое помещение, очень похожее на больничный кабинет. Избыточно белоснежный цвет бьётся в самые глазные яблоки, отчего их настигала лёгкая боль.
На потолке расположилось несколько длинных стеклянных панелей. Пара секунд и они замерцали ярким фиолетовым цветом, который пронёсся яркой ослепительной волной по всей комнате, настигнув даже самые незначительные уголки. Тут же раздался записанный звук:
– Процедура кварцевания начата.
Веки юноши зажмурились непроизвольно, чтобы ультрафиолетовый свет не навредил глазам.
– Процедура кварцевания окончена. – Таким же машинным, слегка отдающим помехами голосом прозвучало.
Впереди ещё одна дверь поднялась под стену и Лютер, волоча ноги, устремился туда. За порогом его встретило вполне нормальное помещение – вытянутый коридор, покрашенный известью.
– Осталась одна минута. – Голос диктора отдавал чёткостью и ясностью.
Лютер пробежал к лестнице и ступенька за ступенькой поднялся на третий этаж. Коридор промелькнул размытым пятном и не давал изобилия деталей, чтобы его запоминать.
Юноша ворвался в кабинет за секунды до того, как прозвенел оглушительный и доносящийся до всякого уха звонок. Растерянные взгляды ребят тут же пали на вовремя подоспевшего сокурсника.
– Хм, – протяжно затянул преподаватель, слившийся с большими кувшинами цветов, перед которыми расположился его стол, – а вы успели юноша до звонка. – Встав с места, поправив бежевый пиджак, протянув руку в сторону свободной парты, седой преподаватель заботливо вымолвил. – Ну что ж, присаживайтесь юноша. Вы достойны того, что быть здесь. – Пожилой педагог ехидно улыбнулся. – Раз бежали сюда, как подорванный, то явно стремились получить знания.
Сквозь стройные одноместные ряды прошёл парень и занял место там, где отсутствовал кто-либо. Прямо у окна, откуда проистекали прекрасные виды изумительного города.
Двери кабинета закрылись автоматически. Пластина металла намертво застыла на месте, выйдя из стены, перекрыв единственный вход и выход.
– Так-с-с-с, – вновь затягивая, склонившись над электронным журналом, затянул учитель. – Посмотрим, кого у нас нет, и кто есть.
Пара кликов и над деревянным полукруглым столом застыла голографическая проекция журнала, в которую педагог приготовился тыкать пальцем.
– Амалия Илия?
– Здесь. – Ответила миловидная изумительная девушка, выбравшая сегодня для одежды красную кофту с высоким горлом, джинсы и ботинки.
– Лютер Калгар?
– Здесь.
– Ох, так это вы у нас бегун-скороход. Надо будет запомнить, что вы такой марафонец. – Потешался преподаватель, мгновенно перейдя на следующего студента. – Габриель Сваргон?
– Здесь. – Прозвучал ответ полный грузности, исходящий от беловолосого юноши, сидящего в кожаном пальто.
– Хельга Браун?
– Здесь. – Ответом прозвучали буквы, выдаваемые от девушки, с обесцвеченными волосами, облачённой в джинсовые одежды.
– Джон…
– Отчислился. – Констатировал кто-то из толпы студентов. – Он теперь вышел замуж и уехал в Центр Свободы.
– Жебер Вирилис? – Не замечая перебившего, обратился к аудитории преподаватель.
– Здесь. – Дал ответ полноватый парень в белом классическом костюме и как ни странно редкой причёской.
– Ансуа Торн?
– Тут. – Скоротечно выговорил чернявый парень, накинувший на себя тёмную кофту и кожаный жакет.
Прозвучало ещё пара фамилий и имён, донёсших смысл, что все, кто нужно на месте и можно начинать занятия, но Лютеру всё равно на них, ибо те, кого он желал видеть уже рядом с ним.
– Так, а кто мне скажет из вас, – вдумчиво и вкрадчиво начал учитель, – по какой цене сейчас котируется один «олигариум»?
– Триста пятьдесят к одному федералу. – Подняв руку, гордо отвечает Жебер. – Возможно проседание рынка до четырёхсот.
– Ох, святые капиталы, – сняв очки, потерев линзы, педагог усмехнулся. – Мда, сильно потрепала Корпорация валютный рынок Уэльского Олигархата.
– Мистер Джонатан, – обратился Лютер, – а почему так быстро обваливается валюта Уэльса? Ещё вчера всё было спокойно и никаких предпосылок не имелось.
Аудитория внимательно следила за каждым движением уст преподавателя при ответе, в памяти фиксирую смысл слов:
– Потому что, по последним данным финансового центра Генерального Тотал-Корпорациона, валюта Уэльса не отличается стабильностью и благонадёжностью. – Оглядевшись по сторонам, смотря через прикованные взгляды студентов, словно выискивая скрытую камеру или подсадного, академик с осторожностью добавил. – А так же, потому что руководство региона в лице Комитета Десяти отказало Корпорации в приватизации Олигархического Департамента по Управлению Школами. Вот Монетный Двор «невзначай» и выпустил несколько миллионов лишних купюр.
– Понятно. – Помотав головой, кинул Лютер.
– Так, ребятки, запишите тему лекции. – Под слова лектора зашелестели архаичные бумажные тетрадки и застрочили ручки. – А тема такая: «Принципы Экономического Управления на Предприятиях».
Ручки строчили как сумасшедшие, чтобы поспевать за каждым ценнейшим словом Джонатана.
– Принципов всего три: Выгодность, Законность и Приоритетность. При выгодности мы должны думать, куда направить средства. – Преподаватель резко развёл руками. – Так было раньше, а сейчас выгодность это, прежде всего максимизация прибылей от человеческого капитала.
– Человеческого? – Наивно проговорила Амалия.
– Конечно, люди тоже капитал. Такой же, как и станки, как и металл и руда. Он и его стоимость так же оценивается, как и партии древесины.
– И почём нынче человек? – С вопросом обратился Ансуа, сам ясно сознавая ответ на вопрос.
– Ох, – выдохнул учитель, – почему я милый юноша слышу в ваших словах столько недовольства? Люди, подписавшие с нами трудовой договор такие же вещи и «Принципы Рыночной Экономики», утверждённые как источник права, это подчёркивают. Сейчас, самая дешёвая сила стоит меньше, чем половина федерала. Но и живёт она не долго. – Пожал плечами педагог и язвительно договорил. – Лет пять на производстве и наступает изношенность капитала.
– То есть люди больше не работают?
– Они, как капитал, становятся… м-м-м, не выгодны нам. Их руки слабеют. Ноги не так мощны, а мозг от двадцатичасового рабочего дня начинает портиться. Совершенно верно, – согласился сам с собой Джонатан, – они начинают портиться и нам приходится их перерабатывать.
– Переработка? А это что ещё за процедура?
– Как я мог забыть! Вы же ещё не проходили этой теми. – Морщинистое лицо преисполнилось удивлением и само порицанием. – Сейчас расскажу. «Переработка» – это когда человека или иное существо, тут всё зависит от того, кем оно себя мнит, отправляют в самые загрязнённые, радиационные или химически опасные предприятия. Поймите, – сокрушился академик, – мы не можем выбрасывать капитал, даже если он выработан. Такова воля рынка и его суть – использовать всё до самого уничтожения. Так же и человеческий капитал, отправленный на другие предприятия. Там они проработают ещё лет пять, до полной изношенности.
– Изношенность? Это когда…
– Да, милый юноша, это смерть. Но производственный, как и юридический термин этого явления – «Изношенность».
– И сколько в году так…
– По последней статистике, – оборвал профессор парня, зная наперёд вопрос, – во всех Корпорациях на производстве изнашивается больше ста тысяч работников. – Секундная пауза сменилась новой репликой. – Нам Механизм Свободы выплачивает ежегодно компенсацию за «изношенность».
– Почему?
– Как так вы не знаете наших правил?! – Возмутился академик. – Это же азы!
– Мы из другой Корпорации. Новоприбывшие. – Просто отвечал Ансуа, единственный ведя диалог с преподавателем. – Нами расплатились с вами.
– Я обеспокоен, молодой человек, – возмущение в очах профессора росло с каждой секундой, и лицо стало отражением бури, – как так в других ВУЗах не преподают основ управления и взаимодействия с государственными органами?
В ответ юноша лишь пожал плечами.
– Ладно, расскажу. Какой там вопрос был…. Ах да! Мы получаем компенсацию за «рыночно-капиталистические потери, направленные на развитие рынка и увеличение товаров общественного потребления». Проще говоря, нас объявляют Героями Капиталистического Труда и дают за это деньги.
Внезапно, разрывая канву урока, металлическая дверь за пару секунд втянулась вверх, позволив пройти вперёд названному гостю. Лютер скоротечно бросил на него взгляд, но увидел лишь высокую белокурую девушку, с ног до головы облачённую в белый медицинский халат.
– Мистер Джонатан, – голос прекрасной особы зазвучал подобно трели птиц, – вы обещали мне…
– Ах да! Совсем забыл. – Седой преподаватель приготовился поспешно покинуть аудиторию, напоследок обратившись к ребятам. – Дорогие мои, лекцию закончит наш доктор социально-либеральных наук – Агнесса. Мне же сейчас уготована чашка крепкого кофе.
– Здравствуйте, студенты, студентки и если есть – студенто. – Под механическое звучание закрывающейся двери обратилась черноглазая дама к сидящим. – Мне поручено прочитать вам лекцию про идеологические виды человека в каждом периоде истории, но я коснусь всего нескольких.
– Идеологические виды. – Глас Лютера сочился недоверием к теме и женщине, у которой обе руки заменены на розовые протезы. – Я слышал только о биологических.
– Дело в том, – заумное начало сразу отключило внимание у половины аудитории, – что современная прогрессивная история выделяет виды идеологические, как форму идейной эволюции человечества.
– Уяснил. – Осознав, что материал создан специально «Вестниками Свободы», Лютер приготовился предаться собственным размышлениям.
– Начнём. Я буду говорить с более просвещённых видов. – Развернув из планшета голографическое изображение девушка продемонстрировала трёх совокупляющихся людей на фоне построек многотысячелетней давности. – Это исключительный вид. Существовал в «первом оплоте Прав и Свобод», который назывался Садом. Там есть ещё несколько городов, но история утеряла их имена. Название вида – «Человек Перволиберальный». Отличался повышенным уровнем свободы и смышлённости перед всеми остальными.
Изображение поменялось после момента, когда рука девушки коснулась голографических датчиков. В воздухе повисли картинки людей: женщин одетых в простые платья, мужчин в пиджаках и рубашках. Кто-то попадался в кепчёнке. Всех отличала простота и не загруженность на лицах, а так же взгляд, устремлённый к мечте. А позади витал алый стяг с золотистым серпом и молотом в углу.
– Это «Человек Протосоциалистический». Отличительные черты: презренный уровень к свободе, низкая либеральная дееспособность и одержимость бредовыми мыслями о равенстве.
Изображение сменилось на картинки, где на непонятном танцевальном полу, в дыму, танцевали люди, облачённые в ярких, оттого и безвкусных, во многом схожих с сегодняшними «тряпками», одеждах.
– Это «Человек Нулевой». Считается эволюционной, более развитой веткой предыдущего вида. Как говорят историки, этот вид впервые ощутил тягу к простейшим элементам Свободы.
Все фотографии быстренько поменялись на мужчин, накинувших тяжёлые балахоны из крапивы. Лица парней пугали своей перекошенностью, а руки нагноениями там, откуда выступили металлические каркасы. Позади них пылал закат, сделавший фон разорённого города ещё чётче. Под ногами у мужчин валялись пятирукие, шестиногие с хвостами и вывернутыми конечностями существа с обликом человека.
– Это же вид «Человек Предлиберальный». Он стоит предпоследним в нашей ступени социально-либеральной эволюции. – Через секунду девушка, взмахивая руками над столом, свернула все картинки, с печальным видом обратившись к студентам. – Простите, у нас не так много времени, чтобы показать всех. Переходим сразу к «Человеку Свободному».
– Кому? – Схватив ручку в ручку, выкинул вопрос Жебер.
– Homo Liberus. Это самый прогрессивный вид, который существует на данный момент. И не каждый может себя причислить к этому виду. Даже я.
– Почему?
– Давайте я вам расскажу сначала их отличительные черты, и признаки и только потом вы мне скажете, кто может относить себя к такому столь развитому виду. Пройдёмся по сферам общества.
Лютер оставался беспристрастным к лекции, к тому же девушка стала что-то интенсивно что-то искать в своём планшете, лихорадочно мотая руками. Юноша полностью погрузился в воспоминания. Мельком пробежали образы того, как они прилетели в столицу региона, потом доехали сюда. В памяти всплыли виды разрушенных и нищих кварталов на въезде, резко контрастирующие с исполинскими заводами Корпорации. Практически всё большинство тех, кто сюда переехал, попали в обшарпанное, старое и практически развалившееся общежитие. Пара студентов там уже погибла от старой электропроводки, но в местном академическом управлении Корпорации это назвали «жертвой накопления капиталов» и «несчастным случаем». Лютеру повезло больше, так как на необычных щедротах, ему и его друзьям Компания выделила целый дом, в котором все смогли разместиться. Ну как выдали… дали попользоваться два года.
– Ах вот! – вскрикнула в порыве ярости барышня, чем вырвала Лютера из воспоминаний. – Нашла.
– Ох-х-х. – Мотнув головой, придя в реальность, выдал юноша, осознавая, что очень сильно хочет покинуть это место.
– В сфере Экономики, как заявляют учёные, Homo Liberus активен особо. Он выстраивает рыночные отношения, направленные на удовлетворения всех возможных потребностей. Homo Liberus в экономике идёт на максимальные рыночные прибыли и никакие «моральные» или «лживые гуманистические» барьеры не должны мешать ему в этом. Если рынок, для удовлетворения потребует крови, то ему надобно её предоставить. Главная цель для Homo Liberus в сфере экономики, построить общество бесконтрольного и массового потребления. – Девушка перешла на примеры, активно жестикулируя руками. – Этому есть подтверждения. Все же знают наши «чернейшие субботы»? – Дождавшись одобрительного кивка от всех, дама продолжила. – Еженедельно на них погибает десять или двадцать тысяч человек и калеками остаются ещё сорок. Это величайшее достижение потребления! – Восхищённо заявила женщина. – Все гонятся за девяностопроцентными скидками и ради этого готовы пойти на всё. В этом и заключается экономическая суть Homo Liberus – задавить другого ради выгоды и этим проявить антиморальность и Свободу Удовольствия. Ради потребления Homo Liberus отрекается от другого представителя этого вида.
– А в других сферах? – Прозвучал вопрос из аудитории.
– В сфере политики Homo Liberus, говорят нам исследователи, стрит самое либеральное общество. Все государственные, а значит тоталитарные, институты порицаются общественно. Его служащие обязываются лизать пятки Homo Liberus и становятся инструментом воли для этого вида. Женщины Homo Liberus должны занять особое положение и привести все мужско-ориентированные гендеры в «бесугнетательское» положение. А эти гендеры не угнетают, когда служат женщинам. Институты «Свободы» превозносятся над государством, управляя им. Либерально-народная бюрократия, состоящая из Homo Liberus, играет ключевую роль в уничтожении несогласных с курсом свободы, как от элементов противоречащих Свободе. Так же Homo Liberus должны добить и уничтожить все тенденции к усилению государственных институтов, чтобы Свобода стала неконтролируема.
– Простите, – смотря на золотистые часы, обратился к девушке Ансуа, – у нас немного осталось до звонка.
– Ничего страшного. Осталась единственная сфера. В духовной сфере Homo Liberus стремится к тому, чтобы, во имя Свободы, изгнать любой традиционализм и моральность в отношениях, ибо они главные враги любого свободной самости. Сексуальное просвещение с детского сада, уничтожение последних оплотов гетеросексуальной семьи, секс всех со всеми, признание прав ЛГБТПАиПНА приоритетными, так как в этом проявляется Свобода, признание тысячей фантазийных национальностей, закрепление неисчислимого множества гендеров и многое другое: всё это Homo Liberus осуществляет с улыбкой, ибо на этом зиждется свобода. Возведение потребления в абсолют тут так же играет ключевую роль, ибо человек отрекается от всех тоталитарных морализаторов и ударяется в пик собственных страстей. Отказаться от древней и затхлой морали, вот суть Свободы, а значит и сама жизнь Homo Liberus.
– Так кого же можно назвать Homo Liberus? – В вопрос Амалии закралась язва.
– Я думала, это вы мне скажите. – Слабо улыбнулась девушка и всё же сама дала ответ, с неописуемой гордостью. – Homo Liberus есть наивысшие «Вестники Свободы» объединённые единой целью построения нового единого мира, лишённого шелухи в виде морали, лишённые всяких предрассудков. Поймите, – пламенным голосом обратилась к студентам девушка, наша цель, как и священная миссия Homo Liberus, это вырастить нового человека, созданного для нового общества. И если Свободе потребуется приносить жертвы на костре, то Homo Liberus станет их свершать. – Звонок оборвал речь лекторши и Лютер, как и вся группа, поспешили как можно быстрее покинуть кабинет.
