Стефания Романова
Только с тобой
Скрипка отвечал хорошо, допустив всего несколько неточностей. Лиза поставила ему «хорошо» и похвалила.
– Спасибо, простите, пожалуйста, – негромко попросил Иван.
– Прощаю, – ответила Лиза и вызвала другого студента.
Лиза сидела на диване, забравшись с ногами, смотрела на мужа, открывавшего бутылку вина. Багровый напиток окрасил нежное стекло бокалов.
– Ты стал еще красивее.
– Серьезно? – вскинув брови, улыбнулся Владимир.
– Да.
– Ты бы выбрала меня снова?
– Да.
– И полюбила бы?
– Да.
– Люблю твои односложные ответы, – усмехнулся Владимир.
Лиза наслаждалась ароматом вина, поднеся бокал к носу, потом пригубила:
– Ууу, какое вкусное.
Владимир смотрел влюбленно на нее:
– Почему ты делаешь все так красиво?
– Что ты имеешь в виду?
– Все: хоть ешь, хоть пьешь, хоть смеешься, хоть, даже, ругаешься.
– Неужели? – засмеялась она, – ну это я для тебя стараюсь, наверное.
– Я знал, что родился счастливчиком, – продолжая смотреть на Лизу, заключил Владимир.
– Отчего?
– В день моего рождения, на небе сияло две радуги, и они танцевали, – рассказывала мама.
– Мама? Ты разве можешь помнить это?
– Это помню. Она сказала тогда: «Что бы не произошло, не бойся, все наладится – ты счастливчик».
Они молча сидели в темной тишине, только глаза горели, выдавая их чувства.
Их ночь была такой же нежной и горячей, как всегда. Он покрывал ее тело нежными поцелуями, она отвечала едва слышимыми всхлипами. Он брал ее нежно и страстно одновременно. Ее душа начинала играть пассакалия Генделя/Хальворсен – музыку ее любви. Она закручивалась вверх, словно спираль – туда к блаженству и дальше – к звездам, а потом слетала вниз под нежный стон. Он этого всегда ждал и его внутренний голос начинал кричать и петь под аккомпанемент ее музыки. Они засыпали¸ уставшие от ласк и любви, сплетясь руками и ногами, как обычно, а клавесинная сюита пассакалия торжественно-печального характера с повторяющимся одним и тем же темпом в басу, переложенная для фортепиано, продолжала звучать, внедрясь в их сны.
Глава 29
Лиза помогала Владимиру одеваться. Выглаженный костюм висел на плечиках, белоснежная рубашка блистала рядом на стуле.
Владимир так же красив, как и прежде, высокий, статный, возраст его только красил, немного посеребрив виски, придав взгляду уверенности, а мозгам мудрости. Сегодня его вызвали в Министерство путей сообщения. Его уже приглашали в горком партии для беседы и общения. В 1950 году Владимир окончил Московский институт инженеров железнодорожной отрасли, переведясь с геологоразведочного института, работал на Курском вокзале несколько лет, сейчас трудился в должности начальника Белорусского вокзала.
Лиза переживала, ей бы хотелось, чтобы они все оставили мужа в покое. Она в этом году только согласовала отпуск свой и его. Собирались ехать в Пятигорск на грязи и сероводородные ванны. Ежегодные поездки в санатории приносили ему пользу, старые раны болели меньше. Им это новое назначение срывало все планы, Лиза боялась, что в этом году он в отпуск уйти не сможет.
Вечером вся семья ждала возвращения Владимира за накрытым столом. Лиза заметно нервничала, девочки шумели. Алла росла серьезной аккуратницей. Каждая ее вещь лежала на своем месте, все в ее поведении было по правилам, отвечала на вопросы она вдумчиво, что-либо предлагала рассудительно, чем нередко смешила до слез отца. Она была папина дочка во всем. Похожая на Лизину мать, имела все манеры отца. Умная, начитанная, училась хорошо, прилежно вела себя. Только один раз за все время ей сделали замечание, когда она на уроке читала «Тимур и его команда» Гайдара в десятый раз, пряча книгу под партой.
Анна была другая: веселая, легкомысленная хохотушка, красивые голубые глаза ее выражали лукавство и любовь ко всему земному. Учиться она не любила, а вот наряжаться обожала и все в материны наряды, которые ей были не в пору, но безумно шли. Сестры часто ссорились, чем огорчали Лизу.
Владимир зашел в квартиру. Лиза бросилась его встречать.
– Ну что? Да, говори уже! – нетерпеливо требовала она.
– Заместитель министра путей сообщения вам подойдет?
– Неет! – воскликнула она.
– Да, да, так.
Лиза смотрела на него жалеючи, хватит ли у него сил на такую работу. Допоздна сидели за столом, девочки давно пошли спать. Эмоции, их переполнявшие, были и приятные, и тревожные, и волнительные, и пугающие. Владимир сидел в кресле, в брюках и рубашке, задумчиво. Лиза переоделась за ширмой в бархатный халат, уютные тапочки.
– Не знаю, хватит ли у меня умений для этой должности? – взволнованно обратился к жене Владимир.
– У тебя? Умений то у тебя хватит, не сомневаюсь, а хватит ли здоровья – вот вопрос. Если ты будешь так же пропадать сутками на работе, девочки тебя скоро узнавать перестанут, – она села ему на колени, обняла за шею.
– Знаешь в чем преимущество высокого начальника? – шутил Владимир. Работают подчиненные, а ты наставляешь, руководишь.
– А ты так умеешь? – тихо засмеялась Лиза. – Когда приступать к работе?
– Через месяц, сначала здесь сдам все дела, потом приму те.
– Раздевайся, пожалею тебя, так и быть, – прошептала Лиза ему на ухо, на что тот радостно улыбнулся.
Новая работа захватила Владимира полностью, Он наслаждался ею, отдавая все свои силы, знания, умения, не стеснялся учиться у других, сам передавал собственный опыт с удовольствием. Команда, сплоченная вокруг него, горела идеями, планами.
Железнодорожная отрасль развивалась стремительно, началась модернизация, вокзалы восстановили, паровозы перешли на тепловую тягу, полным ходом шла электрификация путей сообщения, автоматизация. Сравнительно недорогие железнодорожные перевозки грузов и пассажиров заняли в стране главенствующее место.
– Как должность накладывает свои отпечатки на поведение, манеры и даже внешность, – умничала Лиза, помогая одеваться мужу. Она делала это всегда, во все времена – помогала ему одеться. Почищенные и отглаженные костюмы, белоснежные сорочки, до блеска начищенная обувь были готовы к выходу в любой момент.
– Ты о чем? – не понял Владимир, – я изменился? Надеюсь не в худшую сторону.
– Нет, просто ты стал увереннее, даже в походке, Ты стал хромать по-другому. У тебя боли, случайно не усилились?
– Нет, не усилились. Что ты придумываешь?
– А у вас там много женщин? – дальше пытала Лиза мужа.
Он смотрел на нее, прищурив глаза.
– Одна и ты ее хорошо знаешь.
– Это хорошо, это я еще не пришла к вам туда зачем-нибудь, увидят меня, какая я мегера.
– Они знают о тебе – бабские сплетни, думаю.
– Да, а что говорят?
– Правду, в принципе. Говорят, то ты красива, одеваешься у личного портного, преподаешь в лучшем ВУЗе. Брось, зачем зря говорить, послушай лучше вот что.
– Ты о чем? – Лиза насторожилась.
– Я узнал кое-что про Анну Петровну.
– Да? А что ж ты молчишь. Говори, – нетерпеливо потребовала Лиза.
– Живет в Алма-Ата в частном доме с ухоженным садом…, одна с мужем.
– А Артем? – непонимающе спросила Лиза.
Через неделю Лиза оформила отпуск на неделю и поехала в Алма-Ата на поиски брата. Владимир не слал отговаривать ее.
Лиза подъехала на такси к очень миленькому дому в цветах, с аккуратными дорожками, раскидистыми яблонями, ажурными забором и калиткой. Анна Петровна седая, но все такая же возилась у сарая. Обернулась, сразу узнала Лизу, пошла к ней.
– Лиза! – воскликнула негромко и обняла ее. Долго стояли обнявшись в тишине. Лиза боялась спрашивать о чем-либо, но почувствовала, что Артема больше нет.
– Утонул в канальчике, купались с детьми, маленький такой канальчик, – только и смогла произнести она. Молча пошли к столу в саду, Анна Петровна налила чаю, предложила пряников. Пошла в дом, принесла фотографии Артема. Лиза узнавала в нем черты отца, улыбку, изгибы бровей, ямочки на щеках.
– А почему он ни разу не написал мне, я ждала? – спросила Лиза.
Мачеха смотрела на нее грустно.
– Я ему всегда о тебе говорила плохо.
– Почему?
– Не знаю, – отрешенно ответила мачеха.
– Спасибо за чай, – тихо произнесла Лиза и пошла со двора. Бежала до вокзала, плакала: «Гадкая, гадкая баба». Ей безумно хотелось домой в сию же минуту, но ехать было до Москвы целые сутки.
Дочки выскочили на голос Лизы, Владимир пылко всматривался в ее лицо.
– Ну что, мам? – допытывалась Алла.
– Потом расскажу, – негромко ответила Лиза и пошла в свою комнату.
Владимир подозвал девочек и приказал ничего больше у матери не расспрашивать, когда захочет, сама расскажет.
Только спустя неделю, когда Лиза смогла об этом говорить, она рассказала про Артема. «Он был похож на отца, умный, очкарик. Он сейчас на небе», – добавила она шепотом.
Глава 30
Лиза вела несколько групп английского языка и две немецкого. Она любила свою работу. Большие аудитории, лингафонные кабинеты, с утра до ночи иностранная речь и неповторимый запах паркетной мастики – все это она обожала. Любила свой дом, такой же уютный и красивый, как при родителях. Любила своего мужа безумно, дочерей, Нюрочку с Сашей, соседей.
– Это все от счастья, – говорила Лиза своей бессменной подруге Маше. Маша преподавала в этом же институте, вышла замуж за своего бывшего преподавателя, овдовевшего в годы войны. Но любила она того красивого горца, который разбил ее сердце и пропал. Маша несколько раз хотела искать его, но не решалась. «Лучше буду считать, что он бросил меня, чем, что его убило. Так легче…, кто бы мог подумать», – понимала она.
Алла с Аней подрастали. Владимир сутками пропадал на работе, Лиза не ругалась, только пристально следила за его здоровьем. Она взяла на себя воспитание детей: водила их в школу, на кружки, в театры, на концерты, на каток и еще везде. Обе учились в музыкальной школе к тому же.
Нюра с Сашей год назад уехали от Черноглазовых. Нюра вышла замуж за железнодорожника, раз пришедшего по поручению Владимира за большим тяжеленным атласом автомобильных дорог, составленным еще до войны. Благодаря Нюре и Саше, проживающих с Черноглазовыми, их квартиру не уплотнили, как это делали со всеми излишками площадей. А после назначения Владимира на министерскую должность уже и не уплотнят, министрам выдавали жилплощади и побольше. Теперь Черноглазовым полагалась уборщица и повар, если Лиза захочет. Она не отказалась.
За окном бушевала метель, стучала в окна, просясь в тепло. Владимир лежал на диване, он уже неделю был на больничном – его скрутил радикулит, а может старые раны дали о себе знать. Лиза сидела рядом, тихим голосом рассказывая о работе. Алла училась на первом курсе педагогического института на литературном факультете. Она выбрала этот институт за архитектурные изыски. Она тогда смотрела на главный корпус института на Малой Пироговской улице полчаса. Потом, изучив атлас памятников истории и культуры Москвы, рассказывала собравшейся за столом семье:
– Здание это построено по угловой симметричной композиции. Над корпусом возвышается купольная ротонда с дорической колоннадой, к которой примыкают крылья здания. Оно напомнило мне птицу, летящую против ветра. Я буду учиться в этом институте.
Сегодня утром она сказала матери, что согласилась встречаться с ее студентом Петром Романовым.
– Где ты его увидела? – вскричала мать, – А тебе не рано встречаться с Петрами?
– Я люблю его, и он меня. Я приходила к тебе на работу как-то, он увидел меня, влюбился, ухаживал за мной полгода. Не нервничай так, мы просто будем встречаться.
– Просто! – в ужасе перебила ее Лиза. – Он заканчивает институт этим летом и его отправят на работу в Европу, и он должен будет жениться до командировки.
– Значит поженимся, – ответила серьезно Алла и ушла в свою комнату.
Лиза не знала, как об этом рассказать Владимиру. Еще эта его болезнь. Она хотела запретить Алле всякие мысли о любви. Но Владимир сам начал:
– Алла влюблена?
– Да, – выпалила Лиза.
– В кого?
– Наш студент с последнего курса, с группы разведчиков.
– Пусть едет, не мешай ей. Не нужно, чтобы она страдала понапрасну. Боль из-за любви нестерпимая, – он посмотрел на Лизу улыбнувшись.
– Хорошо, – тихо огласилась Лиза.
Наступило лето. Алла примеряла свадебное платье. Она выбрала себе скромное белое кружевное платье чуть ниже колен. Белый веночек украшал голову. Свадьбу же играли пышно – в ресторане Москва. Молодые потихоньку улизнули раньше всех. Аня все расспрашивала, куда они подевались. Лиза поглядывала на Владимира смущенно – знала куда.
Через неделю молодоженов провожали в аэропорту. Самолет Москва-Лондон улетел без задержек.
– Грустно, когда дети улетают из родного гнезда, – плакала Лиза, сидя в углу дивана.
– А ты подумай, как они счастливы сейчас, – отвечала ей Нюра, накрывающая ужин, – нам нужно радоваться за них наоборот.
В дверь позвонили – это с прогулки вернулась многодетная семья Вали и Тимофея. Они приезжали на свадьбу всем семейством: четырьмя сыночками и лапочкой дочкой.
Лиза зря волновалась, все у Аллы было хорошо. В 1963 году, через год, у нее родилась дочь Елена прекрасная, точная копия своей красивой бабушки.
Глава 31
– Лиза! – позвал громко Владимир.
Лиза вбежала в комнату:
– Что? Тебе нехорошо? – спросила испуганно.
– Нет, нет, проснулся, испугался, не понял где я.
– Ты что? Успокойся, попей воды, – она подала стакан воды, присела рядом. – Успокоился?
Последние годы Владимир совсем сдал, все чаще болел: старые раны, сердце, давление. Он уже давно ушел на пенсию, как и Лиза, они жили все тут же, любуясь из окон Кремлем. Их младшая дочь Анечка с семьей жили в Москве, Алла со своим мужем работали за границей, дочь Аллы Елена с мужем и сыном Володей тоже жили в Москве. Почти каждый день кто-нибудь из них, а то и все вместе навещали Лизу с Владимиром, не давая им скучать. Владимир обожал внука Володю, которого назвали в честь деда и который на деда был похож очень. Лиза хлопотала по дому и заботилась о муже: приводила домой врачей, профессоров, светил страны, которые лечили Владимира хорошо. В этом году ему исполнилось семьдесят четыре года. На день рождения собралась семья в полном составе. Тогда первым слово взял Владимир. Его речь сводилась к тому, что в жизни всегда есть место чуду, в которое надо верить обязательно. Ведь так бывает, что человек со смертельным ранением сможет прожить еще почти пятьдесят лет, обзавестись потомками и даже увидеть, как растут внуки. Я уже немолод, сед, но все так же влюблен, как и прежде в одну и туже женщину. Она и есть его чудо. Дети, прослезившись, целовали и поздравляли родителей.
– Снилось мне детство, вернее приснилось то, что я думал, что забыл, а сейчас вот вспомнил. Как это называется? Скажем, «сон наяву».
– А что снилось? – спросила, улыбаясь Лиза, поправляя одеяло.
– Будто я с отцом идем по станице или деревне за руку, я так гордо его руку держу, не он мою, а я его, прохожие здороваются с нами. Яблоня на дороге растет возле дома. Отец сорвал яблоко, красное, сочное, цвета рябины. Женщина вышла: «Не балуй», – говорит. Отец извинился. Она в фартук нарвала яблок и протянула: «Угощайтесь». Сладкие яблоки были. Помолчав, добавил, – я больше отца помню, а маму мало. Приготовь кофейку.
– Тебе ж нельзя, ну что ты как маленький.
– Приготовь, можно, очень хочется.
Владимир любил кофе крепкий, чтобы горький, без сахара, с пенкой и ароматом на весь дом.
Лиза пошла на кухню. Слезы душили ее, еле держалась при муже. Он попросил собрать детей, объяснив тем, что соскучился. Сдерживая рыдания следила, чтобы кофе не сбежал из турки.
– Ой, как вкусно! – воскликнул Владимир, как только Лиза занесла чашечку кофе в комнату, – давай, скорее.
– Леночка звонила, идут с Володей.
– Хорошо, – довольно попивая кофе, прошептал Владимир. Почитаю ему. Я люблю ему читать, он такой благодарный слушатель. Останутся у нас?
– Да, Николай в отъезде где-то.
– Володька – мой человек, – гордо заявил Владимир, понимает меня с полуслова.
– Он же еще мал, – засмеялась Лиза, ему ж только пять.
– Взрослый, уже пять лет. Что Алла?
– Алла приедет на следующей недели, на целых десять дней – оформила отпуск. Аня с детьми завтра придут.
– Что Анькин футболист?
– Бегает, что ж еще. Не дразни ее, она любит его и обижается на твои колкости в его адрес. Ты ведь любил футбол?
– Да, любил, – потянувшись, вспомнил Владимир, – помнишь, как я потерял тебя на Динамо? Ох я и волновался, думал уведут тебя.
– Я-то тебя не потеряла из виду, просто не могла пробраться через толпу. Хихикала, как ты метался, ища меня, – она поцеловала мужа в щеку. Пусть бегает. Спартак – команда известная, он хорошо зарабатывает, дом – полная чаша, все вещи из-за границы.
– Его же никогда нет дома, все на сборах каких-то.
– Это правда, они его редко видят, – согласилась Лиза.
Позвонили, Лиза пошла открывать. Шумно вбежал Володя и бросился сразу в комнату деда, крикнув с порога: «Привет, ба». Вскоре он уже, протиснувшись между дедом и спинкой дивана, слушал сказку «Пиноккио». Елена, покачивая головой, собирала, разбросанные по комнате сапожки, куртку, шарф.
Анна с детьми пришли с утра. Аня красива, умна, закончила институт иностранных языков, тот же, что и мать, преподавала в школе французский язык. Ее дети учились в школе, деда с бабушкой любили. Владимир хотел было съязвить про мужа-футболиста, но Лиза закашлялась, и он замолчал. К обеду появился и сам футболист. Высокий, крепкий, здоровьем так и пышет. Принес в подарок Владимиру миниатюрную механическую железную дорогу – купил в Гамбурге. Дети визжали от восторга, запустив гудящий паровоз. Владимир оценил внимание и решил быть поснисходительнее к футболистам в целом.
Футболист Андрей был на шесть лет младше жены. Саму Анну это обстоятельство никак не смущало, и она не понимала почему смущает других. Между тем Андрей был очень обаятельный человек: всегда внимательный, остроумный, начитанный, что выяснялось при беседах, в компаниях был заводилой. Лизе он нравился, Анна его любила, а дети обожали. Только Владимир бурчал на его счет, но и то сменял гнев на милость, стоило им разговориться за рюмочкой на мужские темы, и уж тогда их было не оторвать друг от друга.
С утра пришла Нюра. Постаревшая, но такая же шустрая, внимательная, разговорчивая. Рассказав за десять минут о делах Саши пошла с Лизой готовить обед. Анна и Елена рассматривали немецкий журнал мод, восхищаясь моделями одежды предстоящей весны. Они дружили, как подруги, не смотря на возраст – все же тетка и племянница.
Пообедав, помыв посуду, молодежь с детьми пошли гулять на Красную площадь. Нюра, посидев еще с полчаса, тоже попросилась домой.
Темнело, Лиза сидела в ногах мужа, он задумчиво молчал, думая о своем.
– Хорошие у нас дети, – произнес наконец, хотелось бы посмотреть, как подрастут внуки.
– Захотим и увидим – все же в наших руках, – заверила его Лиза.
– Я, кажется, дописал свою книгу. Большую, интересную и она только о хороших, нет, прекрасных людях. Как распорядилась, ведь, судьба – на моем пути не было плохих людей. Многие из них шли со мною в ногу.
Лиза плакала негромко. Владимир молчал.
– Отпусти меня, не надо плакать, я чувствую, что мне пора.
– Не могу, – рыдала женщина. Не смогу.
– Мне пора, Лиза. Я хотел бы уйти достойно, в здравом уме, рядом с любимыми людьми. Я раньше думал, как это страшно оставить любимых, а теперь понял, что уйти в окружении родных – это удача.
– Ну, о чем ты говоришь? Завтра приедет профессор, ведь надежда…
– Стой, Лиза, ну послушай. Я ведь последние десять лет терпел боли только ради тебя, не мог оставить и уйти. После смертельного ранения я прожил так долго, такую яркую счастливую жизнь. Я прожил в любви, которая не остывала ни на секунду. Спасибо тебе, счастье мое.
Лиза накапывала ему корвалол – сорок капель успокоят его и помогут заснуть.
– Я тогда, первый раз, стоял у института, ждал тебя. Ты вышла нарядная, в лазурном пальто, безумно красивая. Я подходил к тебе, а сердце колотилось, чувства с глаз искрили, боялся ужасно твоего ответа – вдруг прогонишь. А ты обрадовалась мне. Подумал: «Братец, да ты счастливчик!» Я все годы нес в своем сердце чувство влюбленности: когда сердце трепещет при встрече, когда не можешь отвести взгляда, когда не можешь дождаться возвращения домой.
Молчали, Лиза рыдала. Ей хотелось броситься за детьми, душа рвалась.
– Я люблю тебя, я влюблен в тебя, милая моя.
Владимир устал за день, может корвалол подействовал, но он уснул. Лиза бегала от окна к окну в панике, выглядывая детей.
Так и не дождавшись Аллы он ушел тихо, улыбнувшись всем, прошепча: «Берегите себя». Лиза на удивление не рыдала, распоряжалась по похоронам, заказывала гроб, венки, цветы, обзванивала друзей и знакомых, принимала соболезнования.
Напуганные дети думали, что она приняла его смерть, ведь отец все объяснил и со семи попрощался.
А утром следующего дня Анна не смогла разбудить мать.
Под громкие рыдания детей Лиза шла навстречу, смотревшего на нее с укоризной, Владимира.
– Только с тобой, ты же знаешь, не злись, – прошептала она, прижавшись к нему. Он заулыбался и, взявшись за руки, они пошли вперед.
– Здесь тоже есть солнце! – воскликнула Лиза. Огромный солнечный шар поднимался над горизонтом. – И любовь, – подумала она, смотря на мужа. Ее сердце трепетало от любви, а внутри бушевало желание, как тогда, в первый раз.