Стефания Романова
Только с тобой
Она рассказывала ему об институте, а глаза ее говорили: «Ты мне так нравишься, я даже спать не могу – все думаю о тебе».
– Ты не замерзла? – спросил Владимир, – пойдем погреемся.
На Пушкинской площади недалеко от метро зашли в кафе «Лира» – любимое место в молодежных кругах. Лиза с однокурсниками часто приходят сюда попить чаю или кофе, послушать музыку. Лиза с Владимиром зашли в кафе и только тут ощутили, что очень замерзли, нашли свободный столик, заказали горячего шоколада. Играла красивая музыка, яркий свет не мешал влюбленным парочкам танцевать, прижавшись друг к другу. Лиза, раскрасневшись от тепла, осторожно пила из чашки обжигающий напиток, поглядывая на танцующих. Сейчас она была не просто красива, она была пленительна. Владимир не отрывал от нее взгляда, что смущало девушку, она задыхалась от наполнявших ее ощущений внутри, у нее тряслись руки и дрожь пробегала по ногам вниз.
– Не смотри так на меня, – смеясь попросила Лиза.
– Не могу, – смущенно ответил Владимир.
– Я подавлюсь же, – смеялась она.
Он заставил себя с огромным трудом отвести взгляд.
В кафе было уютно, тепло и не хотелось уходить.
Пошли дальше до Охотного ряда, шли медленно, молча, поглядывая друг на друга, Лиза иногда смеялась, Владимир молча улыбался в ответ. Подошли к гостинице Москва. Гостиница занимала целый квартал. Величественное сооружение со сложной архитектурой, пластикой и впечатляющим внешним фасадом красивого бежево-желтого цвета. Лиза с однокурсниками не раз приходила к этому красивому зданию, даже заходили внутрь на экскурсию. У входа стояла огромная елка, украшенная гирляндами, огнями.
Подошли к дому Лизы большому, красивому, монументальному, даже величественному, стояли у парадной, никак не могли расстаться.
– Ну мне пора, – наконец сказала Лиза, – мачеха будет ругаться.
– У тебя мачеха? – спросил он.
– Да, родители умерли, вот живу с мачехой и сводным братом.
– Ты ее называешь грубо, она тебя обижает? – взволновано спросил Владимир.
– Не то что бы обижает – не любит. Ей хотелось все ему рассказать, как она живет в тоске по родителям, о своей жизни, о своих планах.
– До завтра, – уверенно сказал он.
– До завтра. Лизе стало весело на душе, ведь завтра это уже совсем скоро, она махнула ему рукой на прощание и побежала в парадную.
Владимир, постояв немного, пошел домой.
Мачеха Нина Петровна наблюдала за ними из окна: «Какая неприятность, однако же, свалилась на меня», – думала она. У Лизки появился ухажер, да еще такой видный. Плохо, такие сразу женятся, а мне здесь жильцов не нужно. Она представила себе, как на ее пятикомнатную квартиру посягнет молодой мужчина и у нее страх побежал по спине, громко топая.
– Придумай что-нибудь, – велела она себе. И начала придумывать.
Лиза радостная вбежала в квартиру, весело поздоровалась и пошла в свою комнату. Села на кресло: «Счастье, счастье, – повторяла она, – как я счастлива, он такой замечательный!».
Глава 3
У Лизы детство было беззаботное и веселое. Отец – профессор МГУ, ученый биолог, очень любил свою дочь и жену. Жили они хорошо, дружно, в огромной профессорской квартире в доме № 12 по улице Горького, пока не пришла первая беда в их дом: умерла мама. Лизе было двенадцать лет. Они с отцом очень переживали потерю, отец долго не обращал ни на кого внимание, занимался только Лизой. Но как-то в их дом пришла женщина, милая и заботливая, как посчитал отец, и смирился – надо как-то продолжать жить и думал, что Лизе нужна мать. К Лизе она относилась очень хорошо, все ее ласкала. Через год родился мальчик Артем, все теперь были заняты его воспитанием, а Лиза жила потихоньку сама по себе. Она окончила школу с хорошими отметками, занималась на фортепиано и в семнадцать лет стала студенткой Московского государственного педагогического института иностранных языков. Училась хорошо, отец отмечал, как Лиза становится похожей на мать: высокая, изящная, с копной русых волос, очень миловидная. Отец умер от болезней два года назад. Мачеха показала наконец свое истинное лицо – любовь к Лизе вмиг угасла, она захватила огромную квартиру профессора, забрала все украшения матери, спрятала дорогие вещи. Лиза ютилась в небольшой комнате, мечтала уехать в другой город по направлению после окончания института, подальше от всех этих разочарований и огорчений.
Позвали ужинать, за столом сидели сначала молча, потом мачеха начала:
– Тебе не стыдно, еще не закончила учиться, а уже романы крутишь. Отец бы узнал, умер бы со стыда.
– Мы ничего плохого не делаем и делать не собираемся, мне нечего стыдиться.
– Будешь бегать с парнями, пойду в деканат, я тебя выведу на чистую воду, – зло шипела мачеха.
– А у меня уже есть кому заступиться, – сказала Лиза, – только попробуйте. Я сама им расскажу, как вы все отобрали у меня и прячете еду.
– Да ты что! – вдруг испугалась она. – Разве я прячу, не выдумывай. Я просто хотела тебя предостеречь, что мужчина может обмануть девушку, что сначала нужно выучиться, а потом замуж выходить. Она была просто уверена, что миловидная Лиза, дочь профессора, точно выйдет замуж, не за этого, так за другого.
– Я знаю, если бы не друзья отца, я давно бы уже работала на заводе, вы их боитесь, так что я точно доучусь, не переживайте.
Владимир пришел домой, счастливый, взволнованный, он не сомневался, что нравится Лизе, он хотел видеть ее каждый день, но как уходить с работы, она ведь заканчивает учебу рано. Убегать каждый день с работы не получится, да и командировки постоянно. После работы вечером тоже, наверное, не получится встречаться, ведь Лиза учится, да там еще и мачеха. Он почему-то нутром почуял от нее угрозу. Да, проблема, прямо сказать, думал он. Остаются только выходные, но как не видеть ее целую неделю – это очень долго. Я буду прибегать ненадолго, на несколько минут, чтобы поздороваться с ней, увидеть ее ласковый взгляд, а в выходные будем встречаться, общаться, разговаривать. Эти мысли обрадовали его – как хорошо все придумал. Он готов был жениться на ней хоть сегодня, но как это было сделать?
Следующим вечером он приехал к дому Лизы, ни номера ее квартиры, ни номера телефона он не знал. Стоял напротив дома на тротуаре, думал, как бы дать ей знать, что он здесь.
Лизу что-то подтолкнуло к окну, глянула во двор. «Ой», – воскликнула, увидев Владимира, побежала на улицу. Мачеха метнулась за ней.
– Ты куда это? – спросила она, схватив ее за руку.
– Сейчас вернусь, – ответила Лиза, вырвав руку.
Выскочила на улицу, посмотрела на Владимира, пошла за угол. Он подошел.
– Что прячемся? – засмеялся.
– Да, придется, что бы было меньше проблем.
– Как дела? – спросили одновременно и засмеялись.
– Нормально, – сказала Лиза, – зачеты начались, скоро экзамены.
– Ну не будем злить твою сердитую мачеху, – сказал он, улыбаясь. – Я забежал поздороваться, увидеть тебя и узнать номер телефона. Потом подольше поговорим. У Владимира выдержки было больше, чем у Лизы, работа – то какая.
– Пойду, – сказала Лиза, – сейчас пойду.
– Давай, беги. До завтра.
– До завтра, – тихо ответила она и пошла к подъезду.
– Он будет каждый день сюда таскаться? Ты хочешь опозорить нас перед соседями? – сердито спросила ее мачеха.
Лиза ничего не ответила, пошла к себе, попыталась поучить что-нибудь, но вряд ли это у нее получится.
На следующий день Владимир ждал Лизу после занятий у института.
– Я без цветов, но с подарком, – и он протянул ей сборник Лопе де Вега.
– Любишь стихи? – спросила она.
– Люблю, вообще очень люблю читать.
– Значит, ты романтик, как и я, – засмеялась она.
Пошли вперед не спеша к парку Горького.
– В твоем доме живут ученые и писатели, – с улыбкой заметил Владимир, – кто ты?
– Мой отец ученый, биолог Синеглазов.
– Александр Петрович Синеглазов твой отец? – вскинул он брови.
– Да, но он умер два года назад, а еще раньше ушла мама. Ее звали Мария, папа называл ее Машенькой. – Она помолчала потом продолжила. – Я очень похожа на нее, но не характером. Мама была мягкая, покладистая, а у меня присутствуют в характере нотки авантюризма – так говорил отец. Шуметь, скандалить я, конечно, не умею, но не люблю, когда мне указывают и я никому не подчиняюсь, – предупредила Лиза со смехом.
– Надо же, я изучаю биологию по книге Синеглазова, – воскликнул Владимир. – Я учусь в геологоразведочном институте на вечернем. А я своих родителей не помню почти, – после небольшой паузы грустно сказал Владимир, – они были геологами, все время в экспедициях, любили свое дело. Последнее, что они изучали – горные породы на Кавказе. Их накрыла каменная лавина, их всех, всю экспедицию. Тетка говорила тогда, что их забрали горные духи. Я утверждают очень похож на отца, такой же высокий, крепкий. Мама была маленькая, изящная, отец часто носил ее на руках – это я помню. Помню, как они смеялись, он подхватывал ее на руки и кружил по комнате. Они любили друг друга и умерли в один день. У них нет могилы, вернее она там, в Кавказском ущелье, куда никогда никто не сможет добраться. Я был там три года назад, долго сидел на камнях.
Лиза взяла его за руку. Шли молча. Она подумала о своих родителях и заплакала.
– Вот, расстроил тебя, – огорчился Владимир. Ничего не поделаешь ведь. Жизнь не всегда складывается так, как мы ее себе представляем.
– Ты молодец, ты вырос хорошим человеком, – сквозь слезы заключила Лиза. – И я люблю тебя, – добавила она про себя. – Зачем же ты выбрал себе такую сложную и опасную профессию?
– Они не успели сделать то, что хотели, вот я и решил продолжить их дело.
Вечер воспоминаний получился грустным, но сегодняшняя встреча сблизила их, они казалось все друг про друга поняли и не нужно больше никаких рассказов. Владимир проводил Лизу до подъезда, договорились встретиться завтра, если получится, и поторопился домой.
Владимир осиротел в четыре года, на воспитание его взяла тетка. В шестнадцать лет после окончания девятого класса она устроила его на работу на автомобильный завод (ЗИС), был сначала помощником в цехе, потом учеником, вскоре уже встал самостоятельно к конвейеру, собирал знаменитые грузовики ЗИС. Работал хорошо, его уважали в цеху. Одновременно с работой учился в школе рабочей молодежи, очень старался, сдал выпускные экзамены на хорошо и отлично. Отслужив два года в Красной Армии в сухопутных войсках 8 Армии, он вернулся на родной завод повзрослевшим, возмужавшим, уверенным в себе. Правильного, общительного, активного Владимира спустя полгода перевели в Комитет комсомола завода – там он и работал около пяти лет. Владимиру нравилась комсомольская работа – всегда на передовой, в центре событий, конференции, съезды, собрания, много разных мероприятий, часто по работе ездил в городской комитет комсомола. Всегда стоял горой за своих комсомольцев, защищал их до последнего, выбивал им всяческие блага: путевки в лагеря, санатории, направления в институты, жилье и много чего еще. Накануне праздника 7 Ноября 1939 года Владимира пригласили на работу в Московский комитет ВЛКСМ в отдел по работе с молодежью и комсомольцами промышленности и транспорта. Он согласился с радостью – это была его мечта. В июле 1940 года его назначили вторым секретарем московского комитета комсомола. К своим двадцати семи годам он точно знал, что хочет, что любит, какая цель ждет его впереди, он был своего рода «плановик», то есть жизнь свою он строил точно по плану.
Владимир учился на последнем курсе вечернего факультета Московского геологоразведочного института на горного инженера.
Глава 4
На следующий день Владимир не пришел, Лиза ожидала его у окна до самой темноты. Мачеха пошла к соседям за молоком, зазвонил телефон.
– Алло, здравствуй, это я. Я сегодня в командировке в Лопосне, уехал еще утром, но придется остаться еще на день. Как твои дела? – раздавалось в трубке.
– Все у меня хорошо, – приветливо ответила Лиза. В прихожей послышались шаги – мачеха вернулась. – Возвращайся поскорее. До свидания.
– До завтра, – послышалось в ответ.
Лиза положила трубку, пошла тихо в свою комнату. Она легла на кровать на спину, смотрела на мелькающие по потолку отблески автомобильных фар. «Я люблю его, как я люблю его. Мне учиться осталось всего полтора года, а потом я уйду из этого дома. Если он позовет меня замуж – соглашусь, я буду счастлива с ним точно», – размышляла она.
Однокурсницы, завидев ее у института с Владимиром, интересовались, что у них.
– Встречаетесь? – пытали они ее.
– Да, встречаемся.
Он тебе предложил стать его девушкой? – интересовались самые опытные.
– Нет, кажется так не предлагал, просто встречаемся и разговариваем.
– Если он предложит стать его девушкой – тогда ты его невеста. Парни так и хотят обнять девушку и поцеловать, поэтому нужно быть очень осторожной с этим – предупреждали ее подружки.
Наступила долгожданная суббота, договорились еще вчера встретиться в три часа в парке Горького. Лиза еле дождалась окончания занятий, полетела, как на крыльях к назначенному месту. Владимир стоял возле скульптуры. Она подошла тихо, стала сзади, стоит молчит. Постояла так за ним минут пять, он не шевелясь стоял, смотря вперед, поглядывая на часы. Обернулся неожиданно для Лизы резко, почти ударились друг об друга.
– Ты что тут стоишь? – засмеялся радостно.
– Хотела тебя напугать, – игриво ответила она.
– Меня трудно напугать, обрадовать можно. Какая у нас программа, предлагайте, – предложил он.
– Обед на теплоходе, – предложила Лиза.
Он посмотрел на нее растеряно – не понял, ведь зима, теплоходы на приколе, а ресторан на теплоходе – это шумное, прокуренное место, с запахом пищи – вовсе не для романтического свидания.
– Хорошо, пойдем, – неуверенно согласился он.
– Нет, я пошутила, ты что! – смеялась Лиза. – Я туда не хочу, я хочу погулять по городу.
Погода была просто замечательная: небольшой морозец, накануне Москву засыпало пушистым снегом, воздух стоял чистый, с запахом севера, свежести. Лиза, предвкушая продолжительную прогулку, приоделась в материну каракулевую шубку, шляпка и муфта из белки – мягкие и теплые, на ногах меховые полусапожки.
– А война будет? – спросила Лиза. Она была уверена, что Владимир точно знает ответ на этот вопрос. Сейчас все говорили о войне, ведь Германия напала на Польшу, пали Варшава и другие города, оккупированы Чехия, Дания, Норвегия.
Лиза зачитывалась зарубежными романами. В институте была огромная библиотека иностранной литературы на многих языках мира. Лиза читала подлинники на английском и немецком языках. Молодая и очарованная девушка читала сначала в основном любовные романы. Потом постепенно стала знакомиться с другой литературой. Ромен Роллан, Ярослав Гашек, Эрнест Хемингуэй, Эрих Мария Ремарк, Анри Барбюс вошли в ее жизнь с новым мировоззрением. На их литературу оказала влияние война и стала одной из ведущих тем в их творчестве.
Лиза рассказывала Владимиру, что она читает сейчас. Она только что закончила роман Ремарка «На западном фронте без перемен», была под большим впечатлением от прочитанного, роман о войне.
– В своем предисловии ведь он сказал все, – рассуждала Лиза, – он написал «эта книга не является ни обвинением, ни исповедью. Это только попытка рассказать о поколении, которое погубила война…»
Владимир, конечно, читал этот грустный рассказ солдата Пауля об ужасах войны, о потерянном поколении – грустный роман.
Шли какое-то время молча.
О войне говорили каждый день в горкоме ВЛКСМ, германские войска приближались к границам СССР, но надеялись, что все обойдется,
– Поживем – увидим, давай лучше о веселом поговорим и зайдем погреемся, – предложил Владимир. Зашли в кафе «Шоколадница». Здесь был богатый выбор сладких десертов. Заказали для Лизы орешки со взбитыми сливками под шоколадным соусом. Владимир сладкое не очень любил, поэтому заказал себе блинов и чай. Полакомились, согрелись, вышли из кафе, вечерело, нужно было направляться к дому, но так не хотелось, столько еще хотелось обсудить друг с другом.
Лиза стала рассказывать о своих планах после окончания института, что мечтает уехать по направлению на работу в какой-нибудь город, она бы поехала в Ленинград, обучать детей английскому и немецкому языкам. Она все ждала, когда же Владимир предложит ей стать его девушкой, как рассказывали однокурсницы, но он слушал о ее планах с интересом, улыбаясь, и был казалось не против, чтобы она уезжала куда-то. Лизу это насторожило.
Гуляли до ночи, если бы не заходили погреться в кафе и нарядные парадные – околели бы давно. Лиза понимала, что ей уже давно пора домой, чтобы окончательно не злить мачеху. Ходили по улице Горького туда-сюда, никак не моли расстаться. Попрощались у парадной, она побежала быстро в квартиру.
Мачеха встретила ее у порога молча. Лиза разделась и пошла в свою комнату.
Владимир медленно шел домой. «Какая она милая, умненькая, боюсь, что я не отпущу тебя в другие города», – думал он, вспоминая ее мечты.
Как заснуть двум влюбленным, разлученным расстоянием, любимые образы стоят перед взорами, мысли только друг о друге. Владимир со стоном закрывает глаза, как хочу ее видеть, слышать, целовать. Ее образ стоит перед глазами, не давая отвлечься, расслабиться. «Так рехнуться можно, – подумал он, нужно взять себя в руки». Но мысли о ней не уходили, и идиотская улыбка с лица не сходила, а взор его скользил по воображаемому телу. Нет, он ни разу не раздел ее мысленно, не смел, она была для него богиней. Вспоминал ее нежный голосок, ее рассуждения и смеялся от удовольствия.
Глава 5
Владимир уже третий день был в командировке в Ногинске. Там проходили перевыборные собрания в первичных комсомольских организациях предприятий, Городской съезд и выборы первого секретаря горкома комсомола.
У подмосковного Ногинска богатая история. Некогда небольшое село Рогожки превратилось в уездный город Богородск, который прославился своими текстильными производствами.
Существует несколько легенд откуда город получил свое название, одна из них очень нравилась жителям, и они ее пересказывали приезжим. Она гласит, что однажды Екатерина Великая, посещая вотчины великих московских князей, оказалась в местечке Рогожский Ям. Внезапно разразилась страшная гроза. Императрица стала молиться, взывая к богородице, о спасении. И буря прекратилась, из-за туч выглянуло яркое солнце и на небе повисла радуга. Екатерина воскликнула: «Богорождение земли». Именно в этот период село Рогожский ям и было преобразовано в уездный город Богородск – отсюда и пошла в народ эта легенда. Город был издавна известен Глуховской мануфактурой, литейно-механическим заводом.
Свое нынешнее название город получил в 1930 году.
Владимир приехал в Ногинск на рабочем поезде от Курского вокзала. Его встретила миловидная девушка Надя – инструктор горкома комсомола. Смутилась, покраснела, увидев Владимира, потом немного придя в себя предложила пройтись до горкома пешком.
– Я покажу Вам город, – предложила она, – это первый пункт нашей программы. Владимир осмотрелся. Уездный городок, таким он его себе и представлял. Вдоль центральной улицы деревянные дома из сруба со ставнями, украшенными милой резьбой, резными воротами и заборами. По городу шел трамвай по однопутной разветвленной линии медленно, тяжело и шумно.
Пошли вперед. За рекой возвышался величественный православный собор, окрашенный в синий цвет, но без крестов. Вдоль улиц двухэтажные особняки с деревянными резными наличниками и резьбой на коньках, каменные добротные дома.
– Церковь работает? – спросил Владимир.
– Нет, в тридцать восьмом прекратились божественные службы, там сейчас красильное производство, но в городе есть место, где по выходным секретно проходят службы, ходят бабушки, – рассказывала Надя. Владимир знал, что Богородск издревле один из центров старообрядчества.
Посмотрев достопримечательности пошли в горком комсомола.
Работы было много, у ногинских комсомольцев было тысячи вопросов, просьб, закончили первое знакомство глубоко за полночь. Владимир отправился в гостиницу неподалеку, перекусив, в очень уютном в старинном стиле трактире щами, жаренным мясом, холодцом, ароматным чаем из трав с баранками.
На следующий день с утра второй секретарь горкома Женя Андреев, забрав Владимира из гостиницы, повез его в Глухово – пригород Ногинска. По дороге рассказывал о городе, о комсомольской работе на местах. Вышли у отбельно-красильной фабрики, она возвышалась своими корпусами на склоне реки Клязьмы. Владимир осмотрелся вокруг и восхитился. Это настоящий фабричный город. Пошли вперед по улице. Рядом с производственными корпусами дома для служащих красивые деревянные с резными ставнями и чердаками, были и каменные, подошли к общежитию для рабочих, их называют «Морозовские казармы». На окраине города стоят три потрясающих четырехэтажных дома в стиле «модерн» из красного кирпича, фасады зданий украшает керамика. Зашли в первый дом, тепло, много места и света.
– Эти корпуса оборудованы канализаций, – стал рассказывать Женя, внизу, в подвале, есть прачечная, рабочие стирают сами, отопление в казармах центральное паровое. И еще есть помещение с холодным шкафом для хранения продуктов.
Вдоль улиц размещались магазины, булочная, аптека, родильный дом, библиотека – и все из красного кирпича, очень красиво. Подъехали к досуговому клубу – здесь намечалось проведение собраний. Из клуба выбежала девушка в пестром платье, улыбчивая, сообщила, что их все ждут.
Актовый зал клуба был битком набит, здесь были и комсомольцы и просто молодежь города, которым никогда не запрещали посещать комсомольские мероприятия. В фойе играл баянист веселые плясовые, девушки пели и подтанцовывали несмело, продавались булочки, баранки и чай.
Первый секретарь горкома комсомола рассказал о работе комитета и о планах на будущее. А будущее, как заявил он: «Это улучшение всей деятельности комсомола. Раньше в работе было много показного, формального. Мы даем решительный бой формализму и объявляем соревнование за коммунистический труд. Мы ведь интересовались только производственными показателями и не вникали глубоко в общественную жизнь, учебу, поведение. Комсомольская организация должна более детально, более обстоятельно подходить к оценке того или иного товарища».
Много говорили о «Комсомольском прожекторе», как о надежной опоре партийно-государственного контроля. Отметили работу «Комсомольского прожектора» на фабрике «Красная лента».
Вечером Владимира пригласили на танцы. Танцы устраивались в клубе Прядильно-ниточной фабрики. В городе такие мероприятия очень любили – это и место отдохнуть, и потанцевать, и познакомиться с противоположным полом, это было и место свиданий влюбленных, и место, где можно было увидеть объект воздыхания, даже если он не обращал на тебя внимания, здесь шумно провожают ребят в армию и играют веселые комсомольские свадьбы. Владимир принарядился и отправился знакомиться с «досуговой» жизнью города. Еще издали услышал наигрыш баянистов. Его сразу же окружили вниманием девушки, плясали возле него и пели. Местная молодежь любит танцевать русские плясовые – заметил Владимир. Такие танцы он не танцевал.
Заиграл в углу патефон старинный вальс «Осенний лес». Владимир пригласил на танец красивую высокую ногинчанку, выделяющуюся среди других девушек, он ее заметил, как только вошел в клуб. После танца, девушка предложила пойти в буфет. В буфете было тепло, уютно, пахло баранками, заказали чаю с мятой. Вера Николаева – так звали девушку, оказалась учителем математики. Она взялась рассказывать о самой красивой школе в стране, той, в которой работает. Владимир видел это здание вчера.
– Восхитительное здание, – перебил он ее, – внутри оно оформлено фресками с растительными мотивами, красивая парадная лестница с кованными ограждениями ведет в храм знаний, плавные линии переходов не утомляют глаз, майоликовый фриз украшает фасад школы с сюжетами на тему образования и ремесел.
– Так вы искусствовед! – воскликнула Вера, а где же тот секретарь из Москвы, которого мы все ждем? Я думала Вы это он, – расстроенно заключила она.
– А я чем вам плох? – иронично спросил Владимир.
– При чем тут Вы вообще, – раздражалась Вера, – он из Москвы, не женат и занимает престижный пост.
– А я Вам не подхожу? – прикинувшись обиженным спросил Владимир.
– А вы пойдите в другой клуб, здесь все ждут Черноглазова, понятно говорю? – отрезала Вера и пошла прочь.
– Красавица, – отметил подходивший Женя, смотря вслед уходившей Вере.
– Да, – ответил Владимир, – только я на кого бы не посмотрел вижу всегда одно лицо очень красивое и очень любимое. Вот и весь секрет.
Женя широко заулыбался, мол понял, о чем говорит его влюбленный коллега.
Чтобы не скучать и все время не думать о Владимире Лиза решила развеяться и пошла с однокурсницами на каток. В Центральном парке культуры и отдыха соорудили огромный каток, залив аллеи и дорожки. Территория была празднично освещена, постоянно звучала танцевальная музыка и здесь не только детям, но и взрослым все это напоминало зимнюю сказу. Одновременно на катке могли находиться тысячи посетителей. Было не больше трех градусов мороза, молодежь была одета в теплые толстые свитера, вязанные шапки и варежки, байковые брюки. Коньки у всех студентов были свои.
Катались больше трех часов, когда уже еле держались на ногах, уставшие, веселые, пошли по домам, разговаривая о разном, сначала шли пешком все гурьбой, потом каждый пошел на свой транспорт. Лиза подъехала к дому, когда уже вечерело. Шла молча, в мысли снова вернулся Владимир, сразу заскучала. Она подумала вдруг, что ее любовь к нему состоит из тоски, ожиданий, переживаний. «А где же это радостное чувство любви, о котором написано во всех романах?» – возмутилась она.
Лиза заметила Владимира, стоявшего у подъезда ее дома, еще издали. Шла не спела, улыбаясь. Он ее тоже увидел издали, стоял на месте, ждал, когда подойдет.
– На катке была?
– Да, с друзьями. А ты на каток ходишь?
– Нет, я больше лыжи люблю.
– Тогда в следующий выходной на лыжах катаемся, – предложила устало Лиза.
– С удовольствием. Как дела? – спросил он.
– Нормально, все по-прежнему. Как твои дела?
Разговор почему-то не клеился. Лиза всматривалась в его лицо: «Что с ним?».
– У тебя все в порядке? – спросила она.
– Нет, не в порядке. У тебя появился еще один ухажер? Посвятил тебе целую поэму говорят, – с иронией спросил Владимир.
Лиза поняла, о чем он говорит. Откуда только узнал? Она позавчера ходила на день рождение к своей соседке и приятельнице Софье. Та пригласила всех к себе домой, мать ее приготовила большой торт. Там был ее двоюродный брат Иван, который много шутил, почему-то сказав, что он написал поэму прекрасной девушке по имени Лиза, которая ему очень нравится, стал читать поэму «Люблю» Маяковского. Читал долго, без выражения и смысла. Эта шутка никому не понравилась.
– Да, у меня есть несколько поклонников, – сказала Лиза. Она еле держалась на ногах от усталости, и не хотела разговаривать об этом Иване.
– Я пойду, замерзла, – сказала она и пошла в подъезд. Владимир растеряно остался стоять у подъезда.
Лиза зашла к себе, легла на диван, думала о его словах: «А ты оказывается ревнивец», – и ей стало весело. Она лежала, улыбаясь, и заснула прямо так.
Владимир же бежал к дому, не разбирая дороги. Он был зол на себя: «Пришел, устроил сцену ревности». Потом, когда злость поутихла, решил, что впредь он будет поумнее: «Никто тебя у меня не отнимет, пусть даже не мечтают».
Глава 6
Не виделись целую неделю. Владимир не звонил, не знал, как начать разговор, было стыдно за свою выходку и страшно – Лиза ушла молча. Он извелся весь, плохо спал, мало ел, у него холодело внутри, стоило подумать, что она не захочет с ним больше общаться.
А Лиза ждала его звонка, у нее даже были слуховые галлюцинации – она бежала к телефону, хватала трубку, потом понимала, что никто не звонил. Мачеха недоумевала и надеялась про себя, что ни рассорились.
Наступил выходной – воскресенье. Лиза помнила, что предлагала Владимиру покататься на лыжах. Встала рано, потихоньку, чтобы не раздражать мачеху собрала теплые вещи для прогулки, лыжи стояли в парадной. Она почему-то чувствовала, что Владимир придет за ней. Каждые полчаса поглядывала в окно не стоит ли. Выглянув в очередной раз увидела, что стоит, смотрит на окна. Она весело помахала ему рукой, переоделась и быстро вышла на улицу. Поздоровались приветливо. Она его бы не узнала на улице. Владимир был одет по-спортивному: в теплом вязаном свитере красного цвета, шерстяных брюках, на ногах носки грубой вязки, кожаные лыжные ботинки и кожаные перчатки.
Владимира ждала машина.
– Куда едем? – игриво, как ни в чем небывало, спросила Лиза.
– На Ленинские горы. Кататься, так кататься.
Ленинские горы располагаются на правом берегу Москвы реки на юго-западе – один из семи холмов столицы. Здесь уже несколько лет практиковались горные лыжи, а Владимиру очень полюбился такой вид спорта.
Вышли у подножия холма, здесь уже полно было народу, погода зимняя – морозец, свежий ветерок, небо ясное, солнечное, снег блестел и слепил глаза, атмосфера праздничная, какая-то. Где-то играла музыка, ото всюду слышался веселый смех и громкие разговоры молодежи. Лыжи у Владимира отличались от Лизиных, они были короче и шире – горнолыжные – уточнил он.
– Я пойду, спущусь с горы, а ты жди меня внизу, можешь ходить по лыжне, – распорядился он и уверено пошел в гору.
Лиза ждала его у подножия и наблюдала, как он умело, маневрируя вправо и влево, спускается с горы. Подъехал к ней на большой скорости, обдал снегом всю с ног до головы, и она вмиг превратилась в Снегурочку.
– Это здорово, наверное? – смеясь спросила она, отряхивая снег с одежды.
– Очень, классно, просто высший пилотаж. Буду тебя тоже учить, тебе понравится, купим лыжи и начнем.
– Хорошо, – согласилась она.
Владимир спустился с горы еще раз, а потом они катались у горы по лыжне, смеясь нагоняя и обгоняя друг друга. Здесь уже Лиза была впереди, так как в своих лыжах Владимиру было неудобно. Она хорошо ходила на лыжах, и Владимиру пришлось нелегко догонять быструю девушку по лыжне. В один момент она ушла совсем далеко, издали махала ему рукой и смеялась. Завернув за поворот споткнулась и упала, захохотала. Владимир подъехал, упал рядом. Лежали, смотрели на зимнее голубое небо.
– Ой что-то в глаз попало, – схватилась Лиза за глаз, часто заморгав.
– Любовь быть может? – с надеждой спросил он.
Пошли в уютное кафе попить чаю, согреться и просохнуть, о происшествии с ревностью никто не вспомнил, весело разговаривали, смеялись. Домой Лиза вернулась поздно вечером. Мачеха прошла мимо, не взглянув на нее даже. «Злится почему – то», – подумала Лиза и пошла в свою комнату.