Станислав Мартынов
2173. Трилогия раскаяния: #3
VII
Под ногами в очередной раз что-то хрустнуло – теперь на мелкие куски раскололась чья-то белая голова. Судя по густой бороде на одном из обломков, в этот раз я случайно раскрошил бюст директора компании, который занимал свой пост с 2107 по 2123 год. Предыдущие два памятника принадлежали начальнику отдела поиска сотрудников и какому-то известному сто лет назад писателю, имя которого вылетело у меня из головы. Впрочем, куда здесь ни плюнь, попадешь в знаменитость.
Пройдя мимо развалин старого педагогического института, я зашел за угол и вышел на узкую улицу, которая до сих пор немного освещалась мигающими мутными фонарями. На разбитой обочине валялись бумажные книги, консервные банки и какие-то полупрозрачные гаджеты с большими потрескавшимися экранами. Я подошел к одной из куч мусора и поднял пожелтевшую от старости и воды книгу с бежевой обложкой, на которой был изображен падающий наискосок кровяной дождь. «Они здесь» Фомы ДеШарна, бестселлер 2138 года и лауреат премии «Визионер». Рядом валялись рекламные листовки, древние религиозные книги и документация по работе с теледетектором мыслей – во времена моего детства такие гаджеты пользовались спросом, но сейчас на них можно было посмотреть разве что в музее. Я бросил книгу на асфальт и побрел дальше.
Вскоре освещенная дорога кончилась, и я оказался на заваленном мусором пустыре. Здесь на сырой земле лежали обломки спутниковых вышек, пустые пластиковые бутылки и многочисленные электронные отходы. Время от времени можно было увидеть обломки могильных плит – похоже, не так давно где-то здесь хоронили людей. Ни одной уцелевшей могилы я не нашел – нетронутым остался только высокий мраморный памятник, лицо у которого давно стерлось, но на металлической вывеске крупными буквами было выгравировано имя «Да Винчи». Ни имени, ни лет жизни архитектор не указал – видимо, эту информацию все знали и так.
Пройдя чуть дальше, я снова оказался среди невысоких четырехэтажных домов, в которых на постоянной основе уже давно никто не жил. Людей за всю прогулку я пока не видел вообще – в эти районы города забредали лишь те, кто по каким-то причинам спустился на нулевую ступень иерархической лестницы. Видимо, теперь к этой категории относился и я.
Очередная малиновая колба подошла к концу, и я дозаправил ее из резервуара. Мои запасы постепенно подходили к концу, поэтому жидкость пришлось немного разбавить обычным подсолнечным маслом. Действовала такая смесь похуже, но спустя какое-то время настроение все-таки чуть поднялось, и я перестал тревожиться от того, что обстановка вокруг менялась все сильнее. Чем дальше я шел, тем больше в заброшенных зданиях становилось этажей, а стояли дома друг к другу все плотнее. На некоторых из них до сих пор висели облупившиеся вывески с номерами улиц, но увидеть их можно было нечасто. Вскоре лес высоток стал таким густым, что в любом направлении остались видны лишь серые бетонные плиты и угольно-черные стены за разбитыми окнами.
Я встал около узкого прохода между двумя двадцатиэтажными домами и закурил. Вместе с дымом сигарет килетоминовая смесь заходит особенно хорошо, а сейчас чуть расслабиться мне не помешает. Не знаю, насколько далеко внутрь старого города я зашел, но пока найти дорогу назад можно без труда. А вот минут через тридцать все может стать иначе.
Впрочем, бесконечно откладывать неизбежное нельзя – если я хочу узнать ответ, не имеет смысла и дальше прохлаждаться в безопасной зоне. Я отключил ресивер, бросил в лужу недокуренный остаток сигареты и направился внутрь.
Миновав проход между двумя бетонными высотками, я оказался во дворе, который по виду почти не отличался от предыдущего. Здесь было немного темнее, но детская игровая площадка посередине выглядела также, как во многих дворах, которые я проходил до сих пор. Единственная разница – здесь на земле совершенно не было мусора, словно кто-то опустил во двор гигантский пылесос и убрал весь хлам до последнего окурка. Вероятно, что-то подобное на самом деле и произошло.
Я прошел по тропинке наискосок, завернул за угол полуразвалившегося дома и почувствовал легкое головокружение. Следующий двор оказался полной копией предыдущего – даже крылатый дельфин на детской площадке висел на том же месте. Оглянувшись назад, я подумал, что еще не поздно вернуться к началу, но заставил себя собраться с силами и пойти дальше. Позади меня все равно уже ничего не ждет.
В этот раз я пошел не по диагонали, а по прямой вдоль новенькой одиннадцатиэтажки, после чего свернул направо. Свет ни в одном из окон не горел, но мне показалось, что в угловой квартире на первом этаже кто-то тихо говорит. Заглянув в окно, я увидел включенный телевизор, на котором показывали какой-то старый трехмерный фильм, но людей в комнате не оказалось. Впрочем, последнего человека я видел километров пятьдесят назад, и вряд ли я встречу кого-нибудь здесь.
Я завернул за угол и в следующем дворе увидел первый чекпоинт: тонкий металлический столбик, указывающий идеально вверх. Подойдя к нему, я положил на холодную гладкую поверхность руку и осмотрелся по сторонам. Пока дорога была ровной, и ни одного препятствия на пути не попалось, но разминка и должна выглядеть именно так. Дальше должно стать тяжелей.
Немного отдохнув, я решил спланировать дальнейший путь и попытался вспомнить все, что знаю об этом месте. В теории, после первого чекпоинта я должен повторять один и тот же алгоритм: в первых двух дворах держаться правого дома, затем идти вдоль левого, а следующий двор пересекать наискосок. Дорога может казаться долгой – иногда даже бесконечно долгой – но в конце ты должен оказаться у выхода. Однако данный подход работает лишь тогда, когда ты точно знаешь, зачем сюда пришел.
Зачем сюда пришел я? Честно говоря, пока мне это непонятно самому, но когда у тебя нет ничего, хуже стать не может точно. Конечно, осталась еще пара десятков лет жизни, но для чего они нужны, если в конце ты все равно гарантированно перестанешь существовать? Может быть, отгадку я смогу найти хотя бы в старом городе.
Собравшись с силами, я пошел дальше согласно только что принятой стратегии. Вокруг стояла тишина, а земля по-прежнему оставалась идеально чистой, хотя в некоторых местах можно было увидеть чьи-то следы. Почва оказалась протоптанной под некоторыми окнами и особенно сильно – перед открытым входом в один из домов, над которым висела прозрачная пластиковая табличка без каких-либо надписей. Я хотел подойти ко входу и заглянуть внутрь, но вовремя передумал и двинулся дальше.
Прогулка пока казалась бесполезной, но проходила без происшествий, и минут через пятнадцать я достиг второго чекпоинта – огромного дуба, стоявшего вместо детской игровой площадки посередине двора. Его корни уходили прямо в асфальт, засыпанный зелеными, желтыми и красными листьями, а на коре можно было различить какие-то нацарапанные слова и отметки. В этом темном и тихом месте дуб смотрелся довольно странно, но мне было приятно встретить какую-либо форму жизни после столь долгого пути в одиночестве.
Посидев под деревом минут пятнадцать, я двинулся дальше. Окна во всех высотках по-прежнему были совершенно темными, но в одном из дворов я уловил легкий запах только что приготовленной еды. Верхнее угловое окно в двадцатитрехэтажном здании напротив было открыто настежь, и из него в небо поднимался едва заметный пар. Ел я в последний раз еще вчера, поэтому сразу захотел зайти внутрь, однако это наверняка была ловушка. Примитивно и просто, поэтому работает, но я на такое не поведусь.
Заставив забыть себя о голоде, я побрел дальше, но начал чувствовать, что мои силы постепенно иссякают, а мысли становятся все менее связными. Темные здания немного косились вбок, а небо заволокло густым белым туманом, и где-то наверху среди облаков плыл какой-то полупрозрачный образ… И дело ведь вот в чем – если теперь шанса выбраться из игры нет, какой смысл ждать неизбежного конца? Да, важен сам процесс, нужно сфокусироваться на своих обязанностях и делать то, что необходимо… Только вот время скоро пройдет, а события останутся далеко позади. И как бы мне хорошо или плохо ни было сейчас, через год я об этом даже не вспомню. Может, пора просто успокоиться и завершить борьбу.
Каждые пару минут ударяя себя по щекам, я машинально проходил дворы по одной и той же схеме и вскоре добрался до третьего чекпоинта в виде летающей в воздухе тарелки, но в этот раз даже не остановился. Наверное, нужно просто дойти до выхода и отправиться домой, а завтра решу, как все поскорее закончить. Никаких ответов здесь нет, и все эти прогулки по старому городу нужны лишь тем, кому не хватает ума добраться до сути самому. Любители тебе не помогут, потому что для них ты – ничто, песок под ногами на гигантской игровой площадке, причем правила игры понятны лишь им.
Дворы становились все более грязными, из разрушенных стен торчали куски ржавой арматуры, а из окон свисала какая-то старая разорванная одежда. Я наступил на очередную кость и обломок памятника, а затем услышал веселую мультяшную мелодию. Судя по всему, источник звука находился в одной из квартир на втором этаже – через разбитое окно был виден потолок, освещаемый какими-то слабыми белыми вспышками. Я подошел к подъезду и заглянул внутрь.
Поначалу темнота внутри казалась непроглядной, но затем чуть рассеялась, и я смог увидеть спуск в открытый подвал. Внутри подвала не было ничего, однако я заметил поворот направо и свисающую с потолка петлю, которая тихонько раскачивалась из стороны в сторону. Похоже, для меня выход находился именно здесь – достаточно зайти внутрь и закрыть за собой дверь.
Я в последний раз оглянулся назад и задумался. Можно сэкономить себе время и прекратить эту бесперспективную гонку прямо сейчас: биологически это самый рациональный вариант, а морально – самый верный. Меня никто не ждет, и я ничего другого получить не смогу, поэтому впустую расходовать энергию вселенной смысла больше нет. Однако мне казалось, что я услышал еще не все ответы. Пока прогулка была абсолютно бесполезной, но если побродить здесь подольше, что-то интересное наверняка можно узнать. Просто похожу еще немного и осмотрюсь вокруг.
Петля перестала болтаться и застыла на месте, однако я лишь молча кивнул в темноту, развернулся и пошел вдоль дома в следующий двор. Под ногами по-прежнему валялся мусор, но вскоре его стало становиться все меньше, и я понял, что до выхода осталось недалеко. Дважды вдоль правого дома, один раз вдоль левого, а затем наискосок, и так до самого конца.
В каждом новом дворе разбитых окон в высотках становилось все меньше, а музыку я больше ни не слышал ни разу. Дворы снова были аккуратными и чистыми – время от времени здесь явно кто-то убирался, а серая краска на бетонных плитах лежала идеально ровным слоем. Кажется, дело подходило к концу – третий чекпоинт наверняка был последним, и теперь остается лишь отыскать выход.
Я завернул в очередной двор и застыл на месте. Посередине на месте детской площадки стоял металлический столбик, который я встретил в самом начале пути. Он выполнял роль первого чекпоинта и находиться здесь не мог – все это время я шел согласно принятому плану, не сворачивая и не возвращаясь назад.
Столбик выглядел точно также, как и в начале прогулки, а на земле под ним я различил свои отчетливые следы. Либо Любители решили надо мной пошутить, либо я снова оказался на старте. Если верен первый вариант, нужно продолжать идти тем же маршрутом. Если второй, то я понятия не имею, какая дорога верна.
Мысленно подбросив монетку, я решил держаться первоначальной стратегии и пошел к следующему двору наискосок. Он мало отличался ото всех предыдущих, но мне было важно добраться до второго чекпоинта, чтобы хотя бы немного сориентироваться. Возможно, я попал в петлю, однако это не критично – после первого прохода она должна исчезать.
Миновав несколько дворов, я завернул за угол в надежде увидеть посередине огромный дуб, но через секунду застыл на месте и уставился на середину двора. В его центре снова стоял тонкий металлический столб, направленный точно вверх. Это значило лишь одно – я угодил в Лабиринт.
Краем сознания я отметил, что начинаю испытывать все более сильный страх, но сейчас времени на нерациональный расход энергии не было. Игнорируя липкие щупальца, которые словно бы начали обвиваться вокруг моей шеи и пытались проникнуть в мозг, я принял новый подход – отныне идти только по прямой.
Следующие семь дворов не представляли собой ничего интересного, но в восьмом я снова услышал музыку из какого-то мультфильма. Я постарался пройти мимо открытого окна как можно скорее, однако память безошибочно распознала мелодию, и я понял, что вырваться из петли пока не смог. Несмотря на смену стратегии, я оказывался в тех же местах, которые уже проходил.
Паника выросла до максимума, когда через пятнадцать минут я в очередной раз оказался у тонкого металлического столба. Любители словно мне намекали, что единственный выход находится в подвале с болтающейся петлей, хотя я не был уверен, что сейчас смогу добраться даже туда. Отказавшись от какой-либо стратегии, я просто побрел наобум и решил идти до тех пор, пока силы не покинут мое тело.
Вскоре короткий приступ бодрости прошел, и изображение перед глазами снова начало плыть. Ноги стали подкашиваться, и я присел у одной из одинаковых бетонных высоток. Похоже, теперь достаточно лишь закрыть глаза, и больше ни о чем переживать не придется. Страх давно отступил – я смирился с тем, что умру здесь и сейчас, и это казалось логичным завершением моего пути.
По двору начали летать огромные черные вороны, а одна из них вскоре присела рядом со мной. Внимательно на меня посмотрев, она подскочила к моей ноге и с силой в нее клюнула, после чего на землю стала быстро капать кровь. Я вяло махнул ногой, но ворона лишь отлетела на пару метров, а затем снова приблизилась ко мне и попыталась клюнуть в живот. Вскоре к ней присоединились несколько других, и я подумал, что в конце нужно будет чем-то прикрыть глаза.
Положив голову на колени, я вспомнил, как однажды Лера три недели ухаживала за мной после того, как на одном из поисков я немного пожадничал и снял чуть больше «сливок», чем мне полагалось. Может быть, таким образом Любители вынесли мне небольшое предупреждение, но раны на животе зажили только на следующий год.
Не знаю, умер бы я тогда без помощи Леры, но на ноги точно бы встал гораздо позже. В те времена я принимал ее заботу как нечто само собой разумеющееся, но какой-то особой благодарности она не требовала. Однако сразу после восстановления я уехал на два месяца «отдохнуть», и по отношению к ней это было не очень красиво. Мне казалось, что она тогда не обиделась, но я вообще не сильно придавал значение тому, что она чувствует.
Вороны выжидающе смотрели на капающую из моей ноги кровь, однако пока не пытались меня добить. Я им что-то пробормотал, а затем краем глаза заметил поднимающийся вдалеке в воздух дым. Между высотками образовался небольшой просвет, и я понял, что дым идет из небольшой избушки где-то на краю старого города.
Кое-как поднявшись на ноги, я осмотрелся по сторонам. Если подумать, дорогу назад найти не так уж и трудно, и решение ходить кругами я принял сам. В глубине души я знал, что в итоге сяду под окнами какой-то старой высотки и буду дожидаться финала, но это будет слишком легко. Я должен хотя бы перед ней извиниться.
Отогнав от себя ворон, я пошел в сторону дыма, не обращая внимания на пройденные чекпоинты, открытые окна и одинаковые дворы. В некоторых квартирах загорелся свет, и краем глаза я заметил сидящую на окне первого этажа белую кошку, которая приоткрыла глаза и помахала в мою сторону хвостом. Я ей подмигнул и ускорил шаг.
Дым из моего поля зрения вскоре пропал, однако я и так точно знал, куда мне нужно идти. Забыв про кровоточащую ногу, я пробежал следующий двор и неожиданно для себя оказался в небольшом тоннеле, который завершался развилкой. Здесь было грязно и темно, а стены были испещрены какими-то надписями, но останавливаться и читать их я не стал. Сердце начинало биться все сильнее, и я медленно подошел к концу тоннеля. Мне предстояло принять финальное решение.
Закрыв глаза, я мысленно подбросил монетку, но она упала на землю и укатилась куда-то вдаль. Собравшись с силами в последний раз, я с бешено стучащим сердцем и дрожащими ногами свернул налево и открыл глаза. Передо мной в обе стороны тянулось освещенное широкое шоссе, по которому на огромной скорости ехали десятки электромашин, а на горизонте висела вывеска нового города.