Станислав Мартынов
2173. Трилогия раскаяния: #3
IV
Наконец нащупав ногами песчаное дно, я встал и отдышался. Берег был залит лунным светом, а через несколько метров от него начинался густой тропический лес. Казалось, здесь никто никогда не ходил, однако справа от самой высокой пальмы должна быть тропинка, которая поможет мне не заблудиться.
– Иеремия. Локацию скину через второй канал.
На всякий случай я записал это имя на бумажку, когда ровно неделю назад завершил разговор с Салми. Это имя я и так хорошо знал, но, как любил повторять всякие древние мудрости мой наставник, тупой карандаш лучше самой острой памяти. Через пару минут после окончания разговора на моем экране появилась карта с черной точкой посередине. Здесь должен жить человек, в распоряжении которого находится один из немногих суперлокаторов. Если верить Салми, именно этот человек сообщил компании координаты красной колбы, которая два месяца назад убила пять моих напарников и почти лишила жизни меня.
Я медленно вышел из воды, осмотрелся по сторонам и достал из-за спины полуавтомат. Отряхнув гидрокостюм, я прокрутил диск очистки автомата от воды, после чего тот слегка завибрировал, а через его боковые отверстия начал выходить густой пар. Спустя минуту процесс завершился, и я открыл датчик сердцебиения.
Как и следовало ожидать, никого рядом не оказалось – до особняка было еще далеко, а вокруг него в радиусе двадцати километров не жил больше никто. Дойдя до нужной пальмы с автоматом наготове, я осторожно ступил на тропинку и зашел в лес.
Надеюсь, убивать Иеремию не придется – когда-то он работал в нашей компании и принимал участие в рядовых поисках вместе со мной. Конечно, полностью я ему в те времена не доверял, но был к этому настолько близок, насколько это тут вообще возможно. Лишь через несколько лет, принеся особенно крупную жертву, он получил продвижение и доступ к суперлокатору.
Да, убивать его желания нет, но локатор получить необходимо. Впрочем, убить вполне могут и меня – я на таких миссиях не был лет десять и уже немного «заржавел». Случайная автоматическая турель за любым из кустов может окончить мое путешествие до того, как я успею услышать характерный щелчок. Но без суперлокатора смерть все равно неизбежна, и дело только в количестве оставшихся лет.
Сегодня я вступил на рискованный путь, когда каждое действие может стать фатальным, но я к этому готов. Возможно, пора решительных действий должна была настать еще лет пять назад, однако у меня были надежды на то, что я смогу пройти более безопасной тропой. Расслабившись, я себя убедил, что пока ничего делать не нужно, и за это почти поплатился. Но последний мост еще не сожжен.
Кажется, никаких ловушек в лесу не стояло – я аккуратно шел по тропинке до тех пор, пока впереди не показался небольшой двухэтажный дом. Вопреки ожиданиям, забора вокруг не было – здание стояло прямо посреди леса без какой-либо защиты. Это значит, что ни усыпляющие гранаты, ни пасскод мне сегодня пригодиться не должны.
Однако на датчике сердцебиения наконец замигала красная точка, поэтому я свернул с тропинки и зашел за ближайшую пальму. Человек был метрах в сорока от меня – примерно в том направлении, где из главной комнаты на улицу выходит большое прямоугольное окно. Света в доме не было, хотя инфракрасные камеры уже наверняка бы меня засекли. Но в этом случае я бы уже наверняка был давно мертв – похоже, Салми был прав, и никакой внешней системы обеспечения безопасности здесь нет. Теперь осталось добраться до Иеремии прежде, чем он обнаружит меня.
Я миновал большой квантовый генератор, обогнул пустую стойку для автомобиля и аккуратно подошел ко входной двери, после чего с удивлением обнаружил, что она приоткрыта. Внутри было тихо, но не темно – сквозь дверной проход пробивалась узкая полоска яркого лунного света. Я медленно зашел внутрь, стараясь ступать как можно тише, и осторожно закрыл за собой дверь. Красная точка была в десяти метрах впереди.
Удивительно, но и в особняке не оказалось ни сторожевых систем, ни живой охраны, ни даже самой простой сигнализации – судя по всему, хозяин о своей безопасности беспокоился не сильно. Я бесшумно шагал вперед, в любую секунду ожидая услышать скрип деревянного пола под ногами или рев сирены, однако никаких препятствий на моем пути пока не попалось. Мне вспомнился Пуэрто-Уильямс и последние сто метров на плато перед красной колбой, но я отогнал эти воспоминания прочь. До красной точки оставалось четыре метра.
Подойдя к приоткрытой двери в комнату, я остановился, после чего закрыл датчик сердцебиения и приложил два пальца к своей шее. Пульс был учащенным, а в висках что-то равномерно стучало, и теперь я надеялся лишь на то, что в решающий момент не дрогнет моя рука. Последнее убийство я совершил семь лет назад и до сих пор хорошо помнил, как на меня смотрели широко распахнутые глаза, из которых вместе с кровью из сонной артерии постепенно вытекала жизнь. Надеюсь, что сегодня демойстератор и пачка черных впитывающих полотенец мне не пригодятся.
Левую руку я положил на позолоченную дверную ручку, а указательный палец правой – на курок. Включив лазерную лампу под автоматом, я резко надавил на ручку, толкнул плечом дверь и вбежал в комнату.
Внутри было совершенно темно, и я стал торопливо освещать комнату, одновременно с этим понимая, что при желании меня могли убить еще в ту секунду, когда я оказался внутри. Однако в помещении не оказалось никого; более того, комната была совершенно пустой – я не увидел ни кровати, ни письменного стола, ни даже док-станции для приемника колб. Я хотел нащупать на стене кнопку, но в этот момент свет включился сам.
Даже в темноте было очевидно, что в доме что-то не так, но при ярком освещении комната стала казаться еще более странной. Она представляла собой идеальный куб с гладкими белыми стенами, а воздух был настолько чистыми, что слетавшую с меня пыль можно было заметить невооруженным глазом. Возникало чувство, что до меня здесь не было никого – словно комната возникла в пространстве в ту секунду, когда я открыл дверь. Однако Салми уверял, что суперлокатор находится именно в этом особняке – в огромном настенном сейфе в единственной комнате на первом этаже. Оглядевшись вокруг, я открыл датчик сердцебиения и почувствовал, что мое собственное сердце начало биться в два раза чаще. Красной точки на экране больше не было.
Я услышал за своей спиной какой-то шорох и резко обернулся, но позади меня никого не оказалось. Дверь в коридор по-прежнему была распахнута настежь, поэтому я протянул автомат и аккуратно ее прикрыл, чтобы хоть немного сузить для соперника угол обзора. Стараясь не шевелиться и дышать как можно тише, я стал лихорадочно думать, где может находиться Иеремия – других комнат в доме нет, а выход на улицу на схеме был только один. Скорее всего, в доме кроме меня никого нет; система обеспечения безопасности оказалась гораздо умнее, чем я думал – а Иеремия явно оказался умнее меня. Если шанс выбраться живым у меня еще остался, надо пользоваться им и убегать отсюда прямо сейчас, но я не мог решиться и продолжал бессмысленно стоять на месте.
Выход из дома здесь только один, однако что-то мне подсказывало, что возвращаться сейчас в коридор – не самая лучшая идея. Я обернулся и стал разглядывать стены, пытаясь прикинуть, сможет ли их пробить обычный пластид, и в этот момент свет в комнате неожиданно погас. Я нажал на выключатель на стене, но ничего не произошло, а затем дверь в комнату распахнулась настежь. Теперь коридор и часть комнаты освещала все та же одинокая полоска лунного света, наискосок пересекающая пол.
Выключив лазерную лампу под автоматом, я медленно направился в сторону выхода из комнаты, готовый в любую секунду нажать на курок. В какой-то момент мне показалось, что на противоположной стене мелькнула тень, однако мои глаза были напряжены так сильно, что это могла быть простая иллюзия. Где-то наконец скрипнул пол, но мини-карта на датчике сердцебиения по-прежнему оставалась пустой, и определить источник звука было невозможно. Убрав датчик, я осторожно подошел к выходу из комнаты.
Теперь в доме стояла полная тишина, но я почему-то был уверен, что за мной кто-то наблюдает. На улице зашумел ветер, и входная дверь немного приоткрылась; на секунду мне показалось, что вдалеке мелькнул силуэт какого-то человека, однако разобрать что-то наверняка в такой темноте было почти невозможно. Пока со мной ничего не произошло, но я оставался в уязвимом положении – в любую секунду ко мне может прилететь депрессионная граната или пластид, и сделать я ничего не успею. Безопасной не была даже комната за моей спиной – казалось, что стены в любой момент могут оказаться декорацией, за которой находится какой-нибудь гранатомет с самонаведением или распылитель мортальной жидкости. Однако другого выхода отсюда нет, и мне придется возвращаться той же дорогой, по которой я сюда пришел. Я сделал шаг в коридор и услышал характерный щелчок.
Краем глаза я заметил, что ведущая наверх лестница справа от меня сложилась и поднялась к потолку, а на освободившееся место начало что-то быстро выезжать. Одновременно с этим за моей спиной прогремел оглушительный взрыв, и я успел почувствовать, как в меня полетели обломки стены; один из них попал в голову, и я упал на колени, выронив автомат. Турель с поднятым дулом выехала до конца, заняв место фальшивой лестницы, и начала быстро поворачиваться в мою сторону.
Мысленно попросив у кого-то прощения, я подумал, что первая пуля должна пройти через голову, поэтому почувствовать сильную боль я не успею. Дуло наклонилось и нацелилось прямо на меня, и тут же прозвучал первый выстрел, но внезапно оказалось, что я уже бегу в сторону выхода. До двери оставалось три метра, а где-то позади в воздух взлетали деревянные доски и обломки камней. Что-то падало на голову с потолка, и я был готов к тому, что изображение перед глазами в любую секунду пропадет навсегда, но каким-то чудом я по-прежнему оставался живым.
Пространство вокруг наполнилось какими-то разноцветными искрами и густой цементной пылью, оглушительный рев стрельбы и взрывов пытался разорвать барабанные перепонки, а из голени через разорванные брюки почему-то начала обильно литься на пол кровь. Собрав в кулак всю свою волю, я сделал последний рывок и выбежал на улицу, не замечая, что почти не могу наступать на землю левой ногой. Автоматическая турель продолжала уничтожать стены и пол особняка Иеремии и по касательной пыталась добраться до меня, однако я стремительно приближался к тому, чтобы покинуть радиус ее поражения.
Пригнувшись, я пробежал мимо квантового генератора и появившегося на стойке спортивного автомобиля, а затем бросился за ближайшую пальму. Немного отдышавшись, я осмотрелся по сторонам и побежал по тропе обратно к берегу, сильно прихрамывая и надеясь лишь на то, что за мной не началась погоня. Все это время стрельба вдалеке продолжалась, но постепенно становилась все более тихой; пробежав метров двести, я обернулся и с облегчением увидел, что меня никто не пытается догнать. Доковыляв до берега, я нашел взглядом свой катер и забежал в воду, а затем из последних сил поплыл. Через десять минут я вскарабкался на палубу, лег на спину и наконец отдышался.
Только сейчас я заметил, что из моей левой голени по-прежнему льется кровь, но все могло закончиться гораздо хуже. Похоже, Иеремия знал о возможном визите к нему домой и заранее все подготовил. Судя по всему, часть особняка была на скорую руку напечатана пару недель назад, и в этом случае компания без проблем возместит Иеремии все расходы. Вопрос только в том, почему он меня ждал? Все указывает на то, что меня слил Салми, и это плохая новость – он был последним, кому я здесь мог доверять. Однако важно не это.
Если бы меня действительно хотели убить, сейчас я бы лежал не здесь, а на полу чужого особняка, и меня не смогла бы опознать даже родная мать. Все выглядело так, словно кто-то хотел меня предупредить, и им это удалось. Однако лишь предупредить – но не запугать.
Кто бы ни подготовил эту ловушку – Иеремия, руководство компании или даже сами Любители – я не остановлюсь. Нужно было сразу менять убить. Я замотал тряпкой голень, кое-как подошел к пульту управления и направил катер на северо-запад.
V
Сделав два шага назад, я оглядел висящую на стене карту. Адамстаун, Стефаниос, Конкордиа Стейшен, Афины, Сатапуала, Западный Шпицберген, Сейнт Мэри, Эль-Фашер, Финикс, Острова Отчаяния и Кекертат. Одиннадцать локаций, где за последние три года выпадала белая колба, которая предположительно позволяла не умереть. Проблема лишь в том, что каждый искатель в процессе ее поиска загадочным образом умирал.
Вторая проблема – никто понятия не имеет, где белая колба выпадет в следующий раз. Пока у меня был доступ к вычислениям, я имел более безопасную надежду на то, что смерти в ближайшие десять лет удастся избежать. Теперь данный путь закрыт, и придется вступить на дорогу, которая всех остальных привела в коробку с прахом под землей.
Одиннадцать локаций, которые на первый взгляд друг с другом никак не связаны. Однако в отличие от остальных типов колб, белая всегда выпадала на земле и оказывалась там, куда можно добраться с самым простым навигатором. При этом без суперлокатора узнать о ее местоположении можно было только в том случае, если ты оказывался километрах в ста от нужного места – и то не всегда. Удивительно, что в восьми случаях сигнал получал обычный искатель, который в тот момент находился неподалеку – в том числе на Конкордиа Стейшен, где люди почти не появлялись уже лет пятьдесят. Искатель сразу отправлялся за колбой и в течение ближайшего часа умирал.
Его труп тут же появлялся у ворот компании без каких-либо повреждений; так происходило каждый раз, но следующего искателя это не останавливало. Впрочем, сюда изначально шли только те, кто в любой момент был готов умереть и при этом очень хотел жить. Наша компания была идеальным местом для таких людей, и я не мог представить себя где-то еще.
Однако теперь я не знал, как выяснить местоположение следующей колбы, и не представлял, где взять суперлокатор. Трое владельцев таких локаторов умерли в попытке достать белую колбу, но у кого хранятся остальные и сколько их существует вообще, я не имел ни малейшего понятия. А если бы даже имел, пример Иеремии показал, что никто из них локатор просто так мне не отдаст.
Я присел на стул, откинулся на спинку и закинул руки за голову, размышляя о том, как действовать дальше. Если бы только оставался доступ к вычислениям, я мог бы залечь на дно и ждать своего шанса, но теперь такой опции нет. Компания твоих промахов не прощает – это хорошо знали все, поэтому на второй шанс рассчитывать не стоит. И даже для первого нужно как следует постараться.
При этом обмануть компанию можно – пример моего подключения к вычислениям это хорошо показал. В то время наши с Лерой отношения для внешних наблюдателей складывались хорошо, и я даже пустил слух, что в ближайшее время собираюсь на ней жениться, а потом уйду на покой. В реальности я к ней ничего особенного не испытывал – только легкую привязанность, от которой за пару месяцев можно легко отвыкнуть. Конечно, мне нравилось проводить с ней свободное время – в том числе заниматься сексом, хотя при этой мысли я уже не испытывал такого предвкушения, как в первые пару месяцев после знакомства. Теперь секс с ней воспринимался как утоление голода после рабочего дня – приятно, но вряд ли ты будешь мечтать об этом еще с самого утра.
Однако больше всего угнетало то, что приходилось тратить свое драгоценное время на бессмысленные разговоры, совместные вечерние прогулки и решение бытовых проблем. С Лерой мне было комфортно, но только в том случае, когда она в любой момент могла без вопросов уйти к себе домой. К счастью, она была понимающим человеком и никогда не требовала от меня чего-то большего.
При всем этом я ее ценил и считал своим единственным относительно близким человеком. Из людей я мог пожертвовать только ей, но предпочел бы отыскать какой-то другой путь. Именно этим я и занимался, пока на меня неожиданно не свалилась удача.
Встретившись тогда с Лерой в кафе, я привычно заказал два классических и вальяжно закинул ногу на ногу, попивая из бокала энергетик. Лера казалась погруженной в свои мысли, но я решил, что меня это не касается, поэтому спокойно ждал свой ужин. После еды последуют десять минут удовольствия, и я снова смогу остаться один.
Мы поели – точнее, поел я, пока Лера вяло ковыряла вилкой листья салата и продолжала молчать. Мысленно пожав плечами, я оплатил счет и повел ее к себе домой. Погода была пасмурной, а с неба капал легкий дождь, и разговор у нас как-то не клеился. Когда мы пришли домой, я помыл руки и сразу лег на диван, надеясь уже минут через пятнадцать начать заниматься своими делами. Лера ушла в ванную и долго не возвращалась, а затем медленно зашла в комнату и присела на край дивана. Немного раздраженный долгим ожиданием, я начал стягивать с себя штаны, размышляя о…
– Я беременна.
Моя рука застыла в области колена, и я случайно прикусил язык, но сумел сохранить бесстрастное выражение лица. Лера опустила глаза и начала теребить край своей шерстяной кофты, после чего вздохнула и посмотрела на меня. Не сказав ни слова, я встал и ушел на кухню.
Плотно закрыв дверь и встав у окна, я стал думать, как поступать дальше. Ситуация неприятная, но ничего непоправимого еще не произошло. Срок у нее должен быть небольшой – значит, прервать процесс пока можно без проблем. Конечно, лишние хлопоты мне сейчас ни к чему, однако винить здесь нужно только себя. В следующий раз стоит обойтись без зеленой колбы.
Тяжело вздохнув, я уже направился в сторону главной комнаты, и в этот момент меня осенило. Ну конечно! Вот что можно продать под видом жертвы, при этом сохранив женщину, к которой уже привык. Если убедить Роберта Иммануиловича, что я очень люблю и Леру, и будущего ребенка, мою заявку могут рассмотреть. Решение настолько очевидное, что непонятно, почему я до него не додумался раньше.
Я постарался унять возбуждение в руках и ногах и нацепил на лицо грустное выражение. Не знаю, насколько оно получилось убедительным – правый уголок рта предательски подрагивал, обнажая довольную улыбку, а пальцы сами собой начинали нащелкивать какую-то мелодию. Я несколько раз глубоко выдохнул и вдохнул и открыл дверь в комнату. Лера по-прежнему сидела на диване – я к ней медленно подошел, присел рядом и обнял ее за плечо. Немного помолчав, я проникновенным голосом произнес:
– Сама понимаешь, время сейчас не самое удобное… Ты же знаешь, что при наличии ребенка получить шанс на хороший поиск становится труднее. Естественно, никакого формального запрета нет, но руководство может посчитать, что я слишком беспечный и могу запороть всю миссию. Ближайшие года три-четыре мне надо хорошо поработать, а потом посмотрим. Не переживай, ладно?
Я погладил Леру по плечу и поцеловал ее в лоб, но она мне ничего не ответила. Впрочем, я и так знал, что она со мной в итоге согласится, даже если в душе посчитает, что я не прав. С ней было легко, и за это я ее ценил.
– Я знаю одного хорошего специалиста, – продолжил я. – Все сделает быстро и безболезненно, даже ничего не почувствуешь, а потом будем жить как прежде. Адрес тебе потом скину. А пока отдыхай.
Не посмотрев на меня, Лера тихо заплакала, а я потрепал ее по голове и подошел к окну. Вечером нужно все хорошо отрепетировать, а завтра постараюсь выбить встречу с коннекторами. И надо на всякий случай начать постепенно освобождать место в квартире.
Я стал лихорадочно ходить по комнате и через пару минут услышал, как входная дверь захлопнулась, но теперь мне было все равно – у меня появились проблемы поинтереснее. Если удастся убедить комиссию, что эта жертва для меня достаточно серьезная, доступ к вычислениям я получу уже в ближайший месяц. Главное, чтобы Лера в последний момент не передумала.
Она не передумала, размышлял я теперь, откинувшись на спинку стула перед висящей на стене картой с одиннадцатью отмеченными локациями, но немного после того дня ко мне охладела. После того дня она больше не напевала «любимый мой, родной», расчесывая у зеркала мокрые волосы, пока я дремал на диване. Она по-прежнему говорила, что меня любит, но теперь не спрашивала о том, когда мы начнем жить вместе, вместо того чтобы видеться по вечерам два раза в неделю. Кажется, она больше ничего от меня не ждала, однако меня это вполне устраивало.
Группа коннекторов мне тогда поверила, и доступ к вычислениям я получил уже через три недели. Жертва оказалась безболезненной – по крайней мере, для меня, потому что я об этой ситуации больше не вспоминал. Может быть, именно поэтому я так легко потерял свой доступ. Другие ради вычислений навсегда разрывали отношения с родными, отдавали один из органов или вовсе продавали свою свободу на десять-пятнадцать лет. Рабство публично не поощрялось, но и прямого запрета на него здесь не было. Я отделался относительно легко.
Только теперь доступа к вычислениям нет и больше не будет. Остается лишь одно – узнать, кто владеет остальными суперлокаторами.