Станислав Елисеев
7 Дней Рождения
Глава
V
– Регистрация на рейс «Нью-Йорк – Лиссабон» завершится через 20 минут – в аэропорту раздался электронный голос, приближенный к женскому. Вуд шел впереди Рени с кучей сумок в руках, когда он услышал объявление, то начал подгонять ее:
– Милая, прошу тебя, быстрее, иначе мы никуда не успеем.
– Я стараюсь изо всех сил, Стэн.
Наконец добежав до окна регистрации, Вуд и Рени уладили формальности и направились к самолету. Сложив чемоданы на верхние полки, они сели на свои места и пристегнули ремни безопасности, наблюдая за тем, как стюардессы оживленно ходили по салону самолета и помогали устроиться всем пассажирам. К моменту взлета семейная пара Вудов уже спала сладким сном, уснув приблизительно в одно время, словно их организмы зависели друг от друга, а их сердца бились в унисон. Проспав все прекрасные виды, мелькавшие в окне иллюминатора, они проснулись уже в Лиссабоне под аплодисменты пассажиров, радовавшихся удачной посадке самолета.
– Итак, а теперь расскажи все наши планы на эту поездку, – сказала Рени, выходя из аэропорта.
– Интереснейший вопрос. В наших планах посетить 13 стран Европы за 13 дней.
– То есть ты хочешь сказать, что на каждую страну у нас есть один день и одна ночь? – недоуменно спросила Рени.
– Нет, зачем же, прямо сегодня мы вылетаем в Барселону, а уже завтра вечером мы будем в Париже. На Францию, Англию и Германию у нас будет по два дня, а Австрию, Чехию и Польшу мы посетим за сутки.
– Три страны за сутки? Ты уверен?
– Ну, хорошо, приблизительно 35 часов.
– И как ты собираешься посмотреть три страны, менее чем за двое суток? – удивилась Рени.
– Проездом. Мы будем колесить по ним на съемной машине. Я уже арендовал машину в Австрии, мы доедем на ней до Праги, а оттуда направимся в Варшаву, где наемный человек заберет ее и вернет владельцу.
– Как же ты любишь все усложнять.
– Почему бы не проехать красивые, но крохотные страны на машине, пока есть такая возможность?
– Я уже говорила, что ты сумасшедший? – рассмеялась Рени.
– Ты говоришь это постоянно, – Вуд улыбнулся в ответ.
Следующие 13 дней их жизни были самыми насыщенными, но в то же время и самыми быстрыми, ведь интересно проведенное время всегда утекает сквозь пальцы быстрее скорости света, в то время как часы, проведенные в офисе, тянутся словно застывшая карамель. Они не успели и моргнуть глазом, как Португалия и Испания с их невероятными вечерними улицами были позади. После прекрасного ужина в одном из ресторанов на берегу Сены они сошлись в медленном танце на террасе и наслаждались вечером, нежными огнями улиц и красотой реки, протекающей посреди одного из лучших городов планеты. На улице дул едва ощутимый теплый ветер, слегка трепавший шелковое платье Рени оттенка сливок и развивавший ее шикарные длинные волосы. Внезапно Рени прислонила голову к груди Вуда и просто начала покачиваться в его объятиях.
Он любил ее – с тех самых пор, когда впервые увидел, когда она перевелась в его школу, он всегда испытывал к ней настоящие искренние чувства и не скрывал этого, она была для него стимулом жить и процветать, и даже в самом начале его пути, когда дела обстояли хуже некуда, она была с ним, что заставляло его ценить свой выбор, ценить свою жену, как никого. Она была единственным человеком, который полностью понимал его, хотя она и пыталась всегда вступить с ним в спор, это вызывало бесконечный интерес к ней, за все время, сколько они были знакомы, не было ни секунды, когда бы Рени казалась Вуду неинтересной.
Измотавшись за последние два дня, они направились в номер лишь с одним желанием – сон. Переодевшись, Вуд прилег на кровать и сразу же погрузился в дрему. Его пробудили многочисленные поцелуи Рени, которые он уже не мог игнорировать.
– Поцелуй меня, – прошептала она.
– Может не стоит? Тебе нужно восстановиться, – немного смущенно ответил Вуд. – Я переживаю за тебя.
– Боже, Стэн, не будь таким занудой, просто иди сюда.
Следующий день полностью был посвящен Франции: они посетили пару выставок, Лувр, Сакре Кер, Мост Александра III, Башню Монпарнас, Елисейские поля и, наконец, добрались до знаменитой Триумфальной арки. С еще менее заметной скоростью пролетело их времяпровождение во Франции. Далее по маршруту Вуд и Рени направились в Англию. Выйдя из самолета, они сразу же направились в номер, чтобы сложить вещи и немного передохнуть. Подремав в номере один час, они решили покорить Лондон, предварительно плотно перекусив перед прогулкой. Спустившись на первый этаж, они направились в ресторан, проходя мимо ресепшн, они увидели кучу воздушных шаров и плакат с надписью:
«Только сегодня, в честь дня рождения организации, выкладывая фотографию нашего отеля с хэштегом #HappyBirthday, вы получаете еще один день проживания в нашем отеле абсолютно бесплатно».
Вуд совсем забыл о своем недуге, и именно сейчас это застало его врасплох – он почувствовал резкий удар, невыносимую боль в затылке, раздавшуюся после по всему телу, в сопровождение боли на Вуда напал приступ судорог, Вуд сразу же упал на пол и начал задыхаться. Перепугавшаяся Рени сразу же упала на колени рядом с ним, рыдая, она не понимала, что делать. Вуд дрожащими руками достал из кармана упаковку противосудорожных препаратов и с большим трудом впихнул ее в руку жены, такую боль Вуд не испытывал даже в детстве, когда получил открытый перелом ноги, все кости его тела ломило, словно он находился под металлическим прессом, носом у него шла кровь, а глаза закатились под верхние веки. Этот приступ был в разы сильнее всех предыдущих. Рени выдавила из слайса две таблетки и осторожно, стараясь не навредить зубам мужа, вдавила сквозь челюсти. За пару минут вокруг Вуда собралась огромная толпа из посетителей и работников отеля.
Спустя некоторое время Вуд начал приходить в себя, он огляделся – они с женой были окружены, словно подростки во время драки. Спустя еще несколько минут, Вуд полностью пришел в себя и смог встать на ноги, только тогда он смог разглядеть выражение лица жены – заплаканная молодая женщина сидела и смотрела в одну точку, замкнувшись в себе, в то время как толпа вокруг них росла, а с ней и шум разговоров людей, пытавшихся вмешаться.
– Разойдитесь! Ну же, никогда не видели эпилептиков!? Разойдитесь же! – кричал Вуд. Он схватил жену на руки и понес в номер, настроение на этот день явно было испорчено и у него, и у нее, а желание что-либо есть отпало напрочь. В тот момент им нужно было скрыться от лишних глаз. Вуд открыл дверь картой-ключом, внес Рени в номер и уложил ее на кровать, затем достал из мини-бара бутылку виски, налил в стакан и подал Рени:
– Вот. Выпей.
Рени послушно взяла стакан, отпила немного, закашляв от неожиданной крепости, она сунула стакан обратно Вуду в руки.
– Фу, что это?
– Обычный скотч, должно полегчать. У тебя была паническая атака?
– Я не знаю, как назвать это чувство, но это страшно, Стэн, понимаешь?
Вуд поставил стакан на тумбочку, сел рядом с Рени и обнял ее.
– Я понимаю тебя, милая, но, увы, такова наша ноша, я сталкиваюсь с такой ситуацией второй раз, и знаешь, на этот раз я перенес это гораздо легче.
– Ты не понимаешь, каково мне, когда ты лежишь при смерти и дрожишь от судорог, а вокруг меня собрались какие-то люди и пытались говорить что-то одновременно.
– Я понимаю, милая. Все позади, я здесь, рядом, вместе с тобой. Видишь, я в здравом уме и трезвом сознании, – Вуд поцеловал Рени в плечо и обнял еще крепче.
Она утонула в его объятиях и снова заплакала.
– Мне очень страшно, Стэн, понимаешь? Мне страшно, что ты можешь уйти в любой момент, и что мне тогда делать?
– Сразу же звони Вальдо, он точно знает, как поступить, и сразу же поможет тебе. Обещаешь мне?
– Обещаю, – словно маленькая девочка, получившая урок от старшего брата, ответила Рени. – Стэн, ответь мне, ты любишь меня?
– К чему такой вопрос?
– Просто ответь мне!
– Ну конечно люблю, милая!
– И даже такой?
– Какой?
– Я мать двоих детей, Стэн, ты понимаешь, о чем я! Я уже совсем не в подростковом возрасте и фигура моя совсем не такая, как в 18 лет.
– Твоя фигура не такая, как в 18 лет, она еще лучше, Рени! И я совсем не перестал любить тебя, с каждым днем я начинаю любить тебя еще сильнее.
Она поцеловала его в небритую морщинистую щеку и тут же застыла в его объятиях.
Спустя пару часов настроение отдыха вернулось, и они продолжили посещать выставки, гулять по вечерним городам, наслаждаться вкусной едой ресторанов и живой музыкой, ощущая вкус жизни.
Дальше они путешествовали, не отклоняясь от плана – велосипедная столица мира – Амстердам, немецкие Берлин, Мюнхен и Берн, затем Милан, Рим, Венеция. Они привыкли к самолетам настолько, словно это были поездки на автобусе – они приходили в аэропорт, регистрировали билеты, загружали багаж, выполняли перелет, забирали чемоданы и ехали дальше. Перелетев из Венеции в Вену, они встретились с владельцем автомобиля, который они брали в аренду, и отправились на нем в небольшую поездку, – черный BMW x6 не мог не радовать Вуда, словно свирепый лев он гнал по дорогам Вены. Добравшись до Варшавы, они передали автомобиль пожилому лысоватому мужчине, который согласился довезти автомобиль обратно, затем сели на самолет до Минска, и, пробыв в Беларуси порядком 10 часов, они прилетели в Москву, где переночевали в одном из отелей. Посмотрев Красную площадь, они направились в Санкт-Петербург, откуда отправились домой.
– Даже не верится, что это время пролетело так быстро, и мы уже возвращаемся домой, – сказала Рени печальным голосом, заходя в аэропорт, в то время, когда Вуд придерживал для нее дверь.
Вуд и Рени были настолько измотаны, что точно так же проспали всю дорогу домой, как и дорогу в Лиссабон. Приземлившись, они сразу же отправились домой, где немного привели себя в порядок, после чего забрали детей у родителей, а затем поехали на семейный ужин в один из ресторанов Манхэттена, однако по дороге Вуд свернул не на ту улицу.
– Куда мы едем? – спросила Рени.
– Сейчас, нужно заехать кое-куда, – сосредоточенно ответил Вуд, явно разыскивая что-то взглядом.
– Стэн, что случилось?
– Ничего страшного, я просто хочу заехать в фонд благотворительности.
Остановившись прямо посреди Йорк Стрит, Вуд вышел из машины и прошел в одно из зданий, где выписал солидный чек на развитие медицины в области изучения раковых опухолей головного мозга. После этого он мог со спокойной душой проводить время с семьей, зная, что сегодня он сделал доброе дело.
После ресторана семейство Вуд приехало домой. Уложив детей, Вуд и Рени сразу же отправились спать, в то время, как Рени валилась с ног, Вуду предательски не спалось – он размышлял о том, что завтра, 15 июля наступит шестой по счету день рождения, после чего на его счетчике остается четыре дня, а завтра его ждет новая порция неистовой боли и ужаса.
С этими мыслями Вуд боролся до 5 утра, когда сон все-таки взял над ним верх, и он, прижавшись к Рени спиной, мирно уснул.
Глава
VI
День рождения начался для Вуда не так паршиво, как другие – как и в предыдущие дни рождения он почувствовал рвотные позывы, однако головные боли словно запаздывали. Вуд спокойно прошел в уборную и наклонился, ожидая, рвоты, он словно чувствовал что-то неладное, боль словно играла с ним, дав отдохнуть ему еще немного, взамен намереваясь ударить по нему с еще более невероятной силой. Дождавшись, когда стошнит, Вуд не мог стоять на ногах и рухнул прямо на унитаз, крепко ударившись об него головой, затем он поднялся на руках к унитазу, для того, чтобы снова прочистить желудок. Закончив, он попытался встать на ноги, но у него ничего не вышло, ноги не слушались его, словно их подменили. Вуд попытался доползти до кровати, однако и это оказалось не самой простой задачей, когда он все же смог добраться, еще более сложным оказалось взобраться в постель, когда он преодолел и этот барьер, то почувствовал приближение адской головной боли, через мгновение все его тело словно начало выворачивать от боли, а к его затылку будто прислонили раскаленный металл, постанывая вполголоса, он пытался не закричать , чтобы не разбудить спящую Рени. Только спустя несколько мгновений он осознал, что находится в кровати совсем один. Нестерпимая боль и не подумала исчезнуть, даже когда Вуд выпил обезболивающее, в этот же миг в комнату влетели Рени и Стэфи с двумя красиво обернутыми коробками, обвязанными бантами, в унисон они закричали:
– С Днем Рождения!
После троекратно произнесенного «С Днем Рождения!», они начали напевать песню: «С Днем Рождения тебя!», только допев песню Рени начала догадываться, что происходит:
– Милая, папа немного приболел, мы, наверное, не вовремя. Пойдем, – с заметным волнением сказала она.
– Папочка, что с тобой? – испугалась Стэфи.
Вуд же в тот момент не мог даже ответить, он хотел провалиться под землю, ведь самым стыдным в его жизни было – показаться беспомощным в глазах тех людей, для которых он сам был прочной опорой и стержнем, символом силы и мужества. Корчившись от боли, он смотрел в глаза
Стэфи, ловя на себе ее испуганный взгляд. Рени увела Стэфи за руку и закрыла за собой дверь, за которой тут же раздался детский плач. Через мгновение Рени появилась в комнате, Вуд, находясь в гневе от своей беспомощности, попытался заговорить с женой, еле выдавливая из себя слова:
– Позвони всем приглашенным гостям, скажи, что вечеринка отменяется, я плохо себя чувствую.
– Ну что ты, милый, это же пройдет в течение часа, как и всегда.
– Нет, Рени, сегодня я не в духе, – ответил Вуд, понимая, что его кончина приближается медленно, но верно, он начал погружаться в легкий приступ паники. – У меня отказали ноги, я совсем не могу ходить, я не чувствую их, понимаешь?
– Что случилось?
– Понятия не имею, видимо, это новые симптомы, но это совсем не радует меня. Пожалуйста, позвони всем сейчас же, только сначала принеси мне ледяной воды.
– Хорошо, милый!
Спустя два часа в дверь позвонили. По пути к двери Рени мысленно прокручивала список гостей, размышляя о том, кого она могла забыть. Поняв, что все гости оповещены, Рени впала в замешательство. Заглянув в глазок, она Чейвза, стоящего прямо перед дверью, из-за его мускулистых икр выглядывало колесо от инвалидной коляски.
– Милый, это Вальдо, открыть?
– Черт! Оставить его за дверью было бы некрасиво.
Рени провернула замок, и в дверь тут же ворвался Чейвз, вкатывая перед собой инвалидную коляску:
– Привет, Рени! Наверное, я не вовремя, но я не могу оставить Стэна просто так, разреши, я выведу его прогуляться!?
– Привет. Сегодня он не в духе, спроси у него сам.
– Чейвз, что тебе нужно? – раздался голос со второго этажа.
– Уу, видимо, он совсем расклеился. Я исправлю это!
Чейвз тут же влетел в спальню, где лежал Вуд и с улыбкой заявил:
– Привет, братец! С Днем Рождения!
– Привет, Вальдо. Как видишь, сейчас я не в лучшем виде.
– Именно это я и пришел исправить! Собирайся, мы идем гулять.
– Вальдо, иди к черту, я даже не могу подняться с кровати.
– На первом этаже тебе уже подана карета. Если не хочешь, я сделаю это силой, – Чейвз взвалил Вуда на руки и потащил его вниз по лестницам.
– Чейвз, мать его, что тебе нужно? Ты не мог дать мне просто полежать?
– В твой тридцатый День Рождения дать полежать и поныть от боли? Да ну тебя!
Чейвз спустил Вуда вниз и усадил в коляску.
– Еще лучше, инвалидное кресло! Это лучший подарок, Вальдо!
– Прекрати ворчать, как старый дед. Рени, будь любезна, дай господину Стэнли Вуду покрывало, чтобы мы могли прикрыть столь красивые ножки от взоров прохожих.
Рени тут же принесла клетчатый плед и аккуратно укрыла Вуда, стараясь не причинить ему боли, после чего Чейвз повез его к выходу:
– Рени, я верну его в течение одного – двух часов, не беспокойся, он вернется огурцом и почти на ходу! – оживленно сказал Чейвз.
– Очень надеюсь на это.
Выйдя из дома, Чейвз катил коляску Вуда, куда только глядели его глаза, внезапно он заговорил совсем не в том ключе, в котором говорил при Рени:
– Прекрати, старик, что происходит!?
– Что происходит? В свой День Рождения, который я собирался отпраздновать с блеском в кругу близких мне людей, меня приковало к инвалидному креслу. Как думаешь, каков мой настрой?
– Да, ты прав, дела плохи. И все же – у тебя осталось всего четыре дня, и ты намерен провести их, не вставая с кровати и скуля от боли!?
– Я уже не знаю, чего я хочу, Вальдо!
– Ну, допустим, какое твое последнее желание?
– Я говорил тебе, что хотел бы станцевать с Рени на прощание, в Париже мы успели станцевать на террасе одного из ресторанов.
– Устроим вам еще один танец!
– Да, в инвалидном кресле.
– Это не имеет значения, старик! Кстати, может, ты хочешь чего-то другого?
– Чего?
– Ну, не знаю, как сказать тебе об этом. Может быть, ты хочешь другую?
– Что ты сказал!? За десять лет я ни разу не думал о другой женщине и даже не собираюсь!
– Ты серьезно ни разу в своей жизни не изменял?
– Я не знаю, можно ли назвать это изменой, но в тот раз, когда мы с Рени, будучи подростками, порвали отношения, в этот же день я напился и поцеловал другую. После чего у меня были другие отношения и другие девушки.
– Я бы не назвал это изменой.
– Но это не менее паршивое чувство.
– Не понимаю, о чем ты.
– О том, что когда ты разрываешь отношения, ты питаешь себя иллюзиями, что вы порвали окончательно, и тебе абсолютно все равно, ты готов начать отношения с другой, но как только все доходит до чего-то серьезного, ты понимаешь, насколько был глуп, делая все это, ты просто обманывал себя и придавал иллюзиям, все это время тебе нужна была только одна, но после этих поступков ты отдалялся от нее еще сильнее, а дальше твоя жизнь тонет в грязи, и все это возвращается к тебе бумерангом, тебя начинают окружать только низкие люди, а сам ты не представляешь из себя ничего больше, чем ничтожество. Вот, о чем я, Вальдо. Все это подло.
– Но ты же смог вернуть ее.
– Только потому что вовремя очнулся и вылез из грязи, тогда я дал себе обещание – никогда в жизни даже не засматриваться в чужую сторону, потому что ничего кроме как успокоения мужского либидо там нет. Чужие женщины всегда тянут сильнее – как только ты увидел ее, она кажется тебе новой, интересной, красивее твоей, но как только ты понимаешь, что это все же не то, что тебе нужно, твоя женщина становится чужой и уходит от тебя, а чужая так и не станет твоей никогда, ведь только твоя женщина была с тобой в любые времена – делила победы и поражения. Если ты потерпел поражение, чужая женщина просто уйдет к тому, кто сейчас одержал победу, а твоя жена обнимет тебя и скажет, что в следующий раз у тебя получится. Вот в чем разница! Поэтому к черту чужих, с того момента я никогда не тянулся к другим женщинам, сейчас у меня самая прекрасная жена на свете, к черту всех этих холеных глупых фиф. Моя жена – мой идеал, понимаешь? И она действительно самая красивая.
– В твоих словах есть что-то.
– Прошу, больше не задавай мне таких вопросов.
– Чего бы ты еще хотел от жизни?
– Чтобы мои дети, когда выросли, сказали: «Черт возьми, а наш старик был славным парнем, он сделал все для нашего счастья!»
– Они и так скажут это, Стэн, ведь ты действительно все сделал для них, для их счастья и счастья твоей жены.
– Но мне все равно всегда казалось, что я делаю недостаточно, и я не достоин того, чего достиг в этой жизни.
– Знаешь, человека всегда окружает то, что прямо пропорционально его усилиям, то, чего он заслужил.
– Надеюсь на это. Вспомнил! Я вспомнил то, чего всегда хотел! Я всегда хотел проводить свои последние дни в кресле-качалке.
– Кресло-качалка? Серьезно? Поехали!
Всю дорогу до мебельного магазина они разговаривали о мечтах, о том, как в детстве клялись друг другу быть друзьями навеки, о том, как мечтали построить свою жизнь. Придя в магазин, они подобрали кресло-качалку, которое больше всего нравилось Вуду и доставили его вместе с этим креслом домой. Чейвз затащил кресло в гостиную, после чего усадил в него Вуда, оставив коляску рядом с ним. Чейвз крепко обнял Вуда и направился к выходу.
– До встречи, Рени, удачного вечера! – любезно попрощался Чейвз и покинул дом Вудов.
Весь вечер Рени ухаживала за мужем, который ни разу не встал с кресла за весь оставшийся день, после чего в нем и уснул.
На следующий день, проснувшись, Вуд выбрался из кресла, дополз до дивана, взял ручку и листок и написав на нем речь, которая пришли к нему во время сна:
"Меня зовут Стэнли Вуд, вчера мне исполнилось тридцать лет, и я болен раком головного мозга, из-за диагноза мне осталось жить три дня, но именно сейчас я бы хотел обратиться к каждому человеку нашей страны, к каждому человеку нашей планеты: эта жизнь слишком прекрасна, чтобы не любить ее. Я узнал о том, что смертельно болен месяц назад, но отказался от химиотерапии в силу ее бесполезности именно в моей ситуации. Я не призываю вас отказываться от химиотерапии, я призываю вас начать наслаждаться жизнью, ничто на этом свете не может заставить вас не любить свою жизнь. У меня есть прекрасная семья, которой я посвятил всего себя, и я буду наслаждаться жизнью до последнего мига! Поверьте, это того стоит. Как сказал один хороший человек, нас окружает то, чего мы достойны, то, что прямо пропорционально нашим усилиям. Умейте ценить то, чего вы достойны, или достигайте большего, если вы считаете, что достойны этого!"
Вуд связался с Вальдо, чтобы воспользоваться услугами их же рекламной организации, и нанести его речь на все возможные баннеры, находящиеся в их владении.
Следующие два дня Вуд не вылезал из постели и не ел абсолютно ничего, единственным составляющим его рациона была ледяная вода. Все эти два дня его посещали близкие ему люди – друзья, родители, коллеги, чтобы вспомнить совместные моменты жизни и проститься, но с каждым он изо всех сил лишь пытался шутить, стараясь не думать о будущем развороте событий, в то время как жена не отходила от него ни на шаг, а миссис Вуд всячески пыталась отвлечь от прихода гостей Стэфи, которой положено было думать, что они приходят к папе, чтобы помочь собраться в поездку.
Единственное чувство, которое посещало Вуда за все это время – это жжение в затылочной части головы. Он с тоской понимал, что его время скоро придет, но так и не мог понять, каким будет он – седьмой день рождения.