Станислав Елисеев
7 Дней Рождения
«Дорогой сынок! Именно в этот день, когда ты достиг своего 18-летия, я хочу возложить на тебя груз серьезной ответственности – это твои первые пятьсот тысяч, надеюсь, что проклятая инфляция не разобьет доллар в щепки. Ты можешь сделать с ними все, что тебе только захочется: будь это дом, учеба, бизнес – не имеет значения. Ты можешь даже просто потратить их на вечеринки, друзей и девушек, но я хочу, чтобы ты осознал – легко тратить мелкие деньги, будучи ребенком, но когда в твоих руках огромная сумма, а твоя жизнь уже начинает набирать серьезные обороты, ты не знаешь, как тебе поступить, и на это решение у тебя уходит не один день. Знай, я был бы очень горд за тебя, если ты уже знаешь, чего хочешь от жизни, и куда потратить эту сумму. Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор. С Днем Рождения, Роберт!»
Вуд достал ручку и дописал в левом нижнем углу: «Твой старик – Стэнли Вуд». Он сложил листок вдвое и положил его поверх пачек с деньгами, затем закрыл ячейку, убрал ключ в портфель и удалился из банка еще быстрее, чем зашел в него.
Выйдя из банка, Вуд позвонил Рени:
– Привет, милый, – в трубке телефона зазвучал ее мягкий и звонкий голос – голос, который влюбил Вуда в Рени с первых секунд звучания, когда тот был еще подростком, он лился словно красивая мелодичная песня.
– Привет, любимая. Как ты себя чувствуешь? Как малыш?
– Шикарно! Наш маленький богатырь спит, а я только поужинала, читаю книгу.
– Дай угадаю, снова «Великий Гэтсби»?
– В точку!
– Ничего удивительного. Кстати, ты можешь поздравить меня – сегодня мы зарегистрировали сделку с «Опасный спорт».
– Ты все-таки сделал это! Поздравляю, милый! Я несказанно рада за тебя.
– Теперь наши внуки могут быть спокойны. Когда вас выпишут?
– Думаю, уже завтра.
– Прекрасно. Тогда сегодня заберу Стэфи у родителей.
– Ты решил устроить ей выходные?
– Если это можно так назвать, мне нужно было покататься по работе. Думаю, она не сильно огорчилась, когда я звонил, они резвились с папой на заднем дворе.
– Я уже успела соскучиться по вас.
– Завтра утром я заберу вас домой, я уже не могу ждать.
– Кажется, что-то посмело прервать богатырский сон нашего сынишки, я пойду.
– До завтра. Люблю тебя!
К моменту окончания разговора, Вуд уже подходил к машине.
Сев в машину, Вуд позвонил миссис Вуд:
– Привет, сынок! – раздался родной Вуду протяжный голос.
– Как дела, ма?
– Прекрасно. Сегодня мы со Стэфи готовили утку, она прекрасная помощница. Сейчас она смотрит телевизор вместе с отцом.
– Боже, от этого ее не оторвать, надеюсь, это хотя бы не «Игра престолов», – рассмеялся Вуд.
– Нет, они пересматривают «CSI: Место Преступления», – в ответ рассмеялась миссис Вуд.
– Господи, оказывается, «Игра престолов» был не таким уж плохим вариантом! Хорошо, я скоро буду, на сегодня у нас со Стэфи куча дел.
– Мы ждем тебя.
Вуд завел мотор и направился к дому родителей. По приезде Стэн увидел, что миссис Вуд уже ждала его возле калитки – пожилая невысокая женщина с аккуратной короткой стрижкой слегка прилегла на забор и замерла в ожидании, когда машина Вуда остановилась на обочине возле их дома, миссис Вуд сразу же изменилась в лице и расплылась в улыбке, как только Вуд зашел за границу калитки, она обняла сына всеми силами и расцеловала в щечку.
– Ма, ты не меняешься! Кажется, когда мне будет 50, а тебе 80, ты все равно будешь вот так встречать меня, – с улыбкой сказал Вуд.
– Ты ведь мой сын, Стэн, этого у меня не отнять, – ответила миссис Вуд, любуясь сыном и трепая его по голове, в ответ Вуд мог лишь улыбаться, глядя на мать, легко задетую возрастом.
– Папочка! – вдруг раздался детский голос из глубины дома, и почти в это же мгновение маленькая Стэфи уже бежала по тропинке, ведущей от крыльца до калитки, с такой же скоростью она взлетела на руки отца и застыла в его объятиях.
– Привет, мартышка! Надеюсь, ты себя хорошо вела, пока меня не было.
– Я была самой послушной, – ответила Стэфи, ехидно подмигнув бабушке. Миссис Вуд лишь рассмеялась.
– Пойду, поздороваюсь с отцом, – сказал Вуд, опустив Стэфи на ноги, и прошел в дом. В гостиной на диване сидел отец Вуда – высокий грузный мужчина с остриженной до щетины головой, не отвлекаясь на звуки с улицы, он смотрел телевизор.
– Привет, па!
Мужчина обернулся, увидев Вуда, он расплылся в широкой улыбке, встал с дивана, чтобы крепко пожать сыну руку и обнять его:
– Привет, сынок!
– Как нога, пап?
– Отлично! Стэфи не давала мне соскучиться, разминал ногу, пока бегал с ней на заднем дворе. Как дела у Рени?
– С ней все отлично, завтра утром еду ее забирать. Кстати, надеюсь, вы с мамой тоже поедете.
– Об этом не может быть и речи. Конечно, сынок!
– Тогда договорились на 10 утра возле родильного дома. Кстати, предупреди маму, совсем забыл ей сказать.
– Хорошо, сын. Мы будем вовремя.
– Ладно, нам со Стэфи сегодня еще нужно успеть привести дом в порядок к приезду Рени и Роберта. Надо ехать, удачи, пап! – сказал Вуд и тут же протянул руку отцу для рукопожатия.
– До завтра! – Мистер Вуд пожал руку сыну и обнял еще сильнее прежнего.
Во дворе Вуд обнял мать на прощание и за руку повел дочь к машине.
– Папочка, а где ты был в тот день? – тут же завела разговор Стэфи.
– Я переночевал на работе, Стэф. Был тяжелый день, много работал, – с волнением ответил Вуд, словно отчитывался перед начальником.
– Раньше ты всегда возвращался домой.
– Знаю, малыш, зато сейчас мы заключили сделку с крупным партнером.
– Сделка? – повторила Стэфи – Что такое сделка?
– Сделка – это когда две стороны договариваются сделать что-то, – не задумываясь, ответил Вуд.
– И о чем же договорились две стороны? – спросила Стэфи, перекидывая через плечо ремень безопасности.
– Ну, первая сторона – компания спортивных товаров, а вторая – наша с дядей Вальдо рекламная компания, мы договорились о том, что мы, в свою очередь, рекламируем их товары, а они нам платят много денег.
– Много денег? – вновь повторила за отцом Стэфи.
– Именно! – ответил Вуд, он уже собирался тронуться, но тут же убрал ногу от педали газа и спросил у Стэфи:
– Сначала мороженое, а потом домой, юная леди?
– Да-а! – воскликнула Стэфи.
– Только не долго, у нас с тобой еще куча дел.
По дороге домой они заехали за мороженым к их любимому фургону. Съев по порции вишневого мороженого, они отправились домой.
Бежевый дом семейства Вуд словно переживал затишье перед бурей: все на территории дома подозрительно замерло, будто уже в печали ожидая новых шумных гостей, и только садовый гном по-прежнему смотрел на все с улыбкой.
– Привет, Чарли! – обратилась к гному озорная Стэфи, забегая во двор. Никто не знал, почему она решила назвать гнома Чарли, но именно это имя прижилось к маленькому бородачу на всю его жизнь. – Скучал по мне?
Стэфи забежала в дом и, убедившись, что он сияет от чистоты, спросила у отца:
– Так что мы должны убирать, если дом чист?
– А кто сказал, что мы должны что-то убирать? Мы будем привносить! – загадочно ответил Вуд, подняв руки вверх, и поводил пальцами, словно волшебник.
– И что же привносить?
– Мы будем украшать дом, утром мы едем забирать маму с твоим братиком, – уже заглядывая во все и представляя, что куда повесить, ответил Вуд.
– Ура, я увижу братика уже завтра!
– Именно! Поэтому нам нужно навести здесь красоту.
Вместе они надули шары, повесили бумажную гирлянду, застелили кровать нового жильца, который должен был прибыть в дом уже в ближайшие часы, после чего они решили отдохнуть и заказать пиццу. Съев порцию пиццы «Нью-Йорк», они снова принялись за дело, решив внести некоторые изменения в комнату Рени, – это была ее студия для творчества, на которую распространялся почти такой же запрет, как и на кабинет Вуда. Сам Вуд бывал в этой комнате не больше десяти раз, в то время как Стэфи было разрешено зайти в эту комнату единожды – в тот день, когда она сильно заболела, и ничто не могло поднять ее настроение, Рени решила, что экскурсия по ее творчеству вдохновит Стэфи.
Через огромное панорамное окно, полностью заменявшее внешнюю стену только в этой комнате, был виден сад, находившийся в самом конце заднего двора, в котором красовались зеленые детские качели среди декоративных яблонь и кустарников, ближе к окну располагался просторный бассейн с кристально чистой водой, «прилегший» прямо за окном, а немного левее находилась зона для барбекю и небольшая беседка со столом и лавками для сбора гостей на ужин, чуть дальше зоны барбекю в левом углу протянулась небольшая площадка, покрытая газоном и утыканная лунками для гольфа, – именно через это окно открывался лучший вид на задний двор, и только Рени могла жадно вглядываться в него каждый вечер. В двух метрах от панорамного окна стоял мольберт с незаконченным пейзажем их заднего двора. Стены студии были выкрашены в кипельно-белый цвет и напоминали рай из произведений искусства, по середине самой пустоватой стены красовалась картина семейства Вуд – точная копия их семейной фотографии, сделанной чуть меньше года назад, где счастливые как никогда Стэн и Рени совместными усилиями держат на руках не менее счастливую Стэфи, картина была, словно живая, и полностью передавала теплые чувства их семьи. Картина, которую раньше ни Стэн, ни Стэфи не видели, вызвала у них лишь коллективную реакцию в виде фразы: «Вау!». На стене напротив же красовались разнообразные картины и планы зданий как мелких, так и крупных размеров, разнообразно развешенных на стене, по левую сторону от входа же находились полки с гипсовыми головами.
– Это восьмое чудо света! Как думаешь, мама разозлится, если мы немного украсим ее комнату? – спросил Вуд.
– Думаю, нет, – ответила Стэфи. – Мы же делаем добро, да?
– Именно, Стэф, мы делаем добро.
На пустоватой стене рядом с картиной их семейства Вуд аккуратно написал кистью: «Семья Вуд», затем вымазал ладонь синей краской и оставил отпечаток в нижнем правом углу.
– Что ты делаешь? – спросила Стэфи.
– Здесь будут отпечатки нашей семьи, выбирай любой цвет, какой тебе больше понравится, не стесняйся.
– Я хочу желтый, – сразу же ответила Стэфи, взяла кисть и с радостью вымазала ладонь, последовав примеру отца, оставила свой отпечаток. – Ух, ты!
– Надеюсь, нашей маме понравится, правда, мы не такие художники, как мама.
– Понравится! – беззаботно воскликнула Стэфи.
– Ладно, пойдем мыть руки, – сквозь улыбку сказал Вуд.
Помыв руки, они вставили семейные фотографии в рамки и поставили их на полку рядом с гипсовыми головами, чередуя фотографии, где семейство Вуд дружно дурачилось, измазав лица в торте, где маленькая Стэфи крепко обнимает сразу двух дедушек, с таинственно замершими пустыми взглядами Гая Юлия Цезаря, Сократа, Гудона, Гиппократа и Антиноя. Расставив все рамки, они надули оставшиеся шары и сгруппировали их в центре комнаты.
– Из нас вышла отличная команда, которая сейчас выпьет молока и пойдет спать, – сквозь зевок попытался проговорить Вуд.
Когда они спустились на кухню, Вуд налил два стакана, после чего двумя глотками выпил свой, дождался, пока Стэфи допьет свое, сложил стаканы в раковину, взял ее на руки и понес в спальню.
– Сегодня я прочту тебе одну книгу, – начал разговор Вуд, поднимаясь по лестнице.
– И как она называется?
– «Старик и море». Это очень интересная книга о том, как один старый рыбак несколько дней пытался поймать большую рыбу, ему приходилось очень тяжело, но он ни за что не сдавался.
– Наверное, очень хорошая книга! – философски ответила Стэфи.
Поднявшись в спальню, Вуд включил ночник и посадил дочь на кровать:
– Я схожу за книгой, пока ты готовишься ко сну.
Вуд дошел до кабинета, прочесывая взглядом книги на полках, он отыскал нужную и снова направился в спальню. За пару мгновений, что его не было, Стэфи уже успела переодеться и уснуть, Вуд поправил одеяло, нежно поцеловал ее в маленький теплый лоб, выключил ночник и направился спать. Размышляя о продуктивности и эмоциях, полученных от этого дня, Вуд плавно провалился в сон.
Утром Вуд проснулся раньше будильника, рвотные позывы заставили его подняться с кровати. Дойдя до уборной, Вуд ощутил тяжесть в затылке и новую волну позывов, через мгновение его стошнило. Умывшись, он направился обратно в гостиную, чтобы сделать зарядку и убрать постель. В момент, когда он делал зарядку, зазвонил будильник, и в мгновение со второго этажа спустилась Стэфи, словно ангел сошедший с небес, потягиваясь и прикрывая рот во время зевков, она с трудом перебирала лестницы, одну за одной.
– Доброе утро, папочка! – оборвав свою череду зевков, сказала девочка.
– Доброе утро, моя радость! – ответил Вуд, не отрывая взгляда от дивана, перед которым он выполнял отжимания. – Иди умываться, а я пока что приму душ и приготовлю нам завтрак, хорошо?
– Хорошо!
Позавтракав, они быстро собрались, Вуд заплел Стэфи милые хвосты, торчащие по разные стороны головы, и они направились к родильному дому, попутно заехав за букетом цветов. Они прибыли раньше нужного времени, но мистер и миссис Вуд и мистер и миссис Грэйт, родители Рени, уже были на месте, выйдя из машины, Вуд и Стэфи поприветствовали всех, после чего все их семейство, снаряженное словами поздравления, подарками и букетами, направилось на встречу с Рени и малышом – первыми шли мистер и миссис Грэйт – жизнерадостные и мудрые люди. Рени была их прямым отражением – ее красивый взгляд голубых глаз и ровная осанка были переняты от отца, а грация и женственность перешли ей от матери, в совокупность к необычайной красоте и тонкой фигуре, она поселила в себе талант, ум и духовность, прошедшие сквозь сито воспитания мистера и миссис Грейт – людей, которых Вуд безмерно ценил и уважал, – мужчину , являвшимся для него эталоном воли, острого ума и мужества, и женщину, ставшую эталоном сдержанности, мудрости и женственности, вторым звеном колонны шли мистер и миссис Вуд – безмерно любящие друг друга и рушащие все стереотипы этого мира люди, завершающим звеном шли Вуд и Стэфи, «маршируя» с букетами из белых роз.
Когда Рени и Роберта были встречены многочисленными поздравлениями, подарками и улыбками, а семья была в полном сборе, они направились в дом Стэна и Рени, где нового постояльца ожидало еще большее количество сюрпризов, а весь вечер был посвящен главному человеку семейства – самому младшему из семейства Вуд. Тот день был одним из немногих, когда вся их семья смогла собраться за ужином, и хотя таких дней было немного, они считались самыми важными исчастливыми в году, даже более важными, чем официальные праздники.
Глава
III
Спустя четыре дня, полностью проведенных с семьей, не выходя за пределы своего участка, Вуд и Рени вспомнили, насколько трудны появление малыша в доме и сопутствующий этому событию переменный кратковременный сон. В первый же день появления Роберта в доме, Вуд осознал, что из его сына выйдет отличный командир, ведь его плач мигом заставлял соскочить с кровати не хуже команды «Рота, подъем!», звучащей из уст офицера, который будит с утра сотню солдат, заполняя своим басом всю казарму.
Маленький принц, как в шутку называл его Вуд, имел нескромные запросы: от желания обновить пеленки и снова набить животик молоком матери до желания видеть родителей прямо перед собой, когда он просыпается, а засыпал и просыпался Маленький принц порядком 7-8 раз в день. Когда малыш засыпал, то Вуд четко для себя осознавал, что в скором времени родители должны незамедлительно прибыть на «пост».
Утро 27 июня, как и предыдущие три дня, началось для Вуда с посещения комнаты главнокомандующего для выяснения причины его недовольства, вместе с Рени они словно устраивали забег на короткую дистанцию – кто быстрее успеет добежать до кровати сына, в этом забеге победителем оказалась Рени:
– Доброе утро, малыш! Ути, мой маленький, проголодался, – распаковывая пеленку Роберта одной рукой и поглаживая второй маленькую головку малыша, умилялась Рени. – Стэн, кажется у нас заканчивается детское питание.
– Эй, парень, ты съел десятидневные запасы за четыре дня, ты кушаешь явно больше своей сестры! Такими темпами питание закончится во всем округе, – подмигнул Вуд, Роберт ответил отцу улыбкой, словно понимал все, о чем ему говорят.
После зарядки и съеденной на завтрак яичницы с беконом Вуд отправился в супермаркет. Зайдя в продовольственный отдел, он сразу же бросил взгляд на полку с питанием, учтя то, что последняя коробка питания ушла за один день, то он решил взять сразу десять коробок, затем направился за апельсиновым соком, как внезапно из динамиков по всему залу раздалось объявление:
– Внимание! Только сегодня уникальное предложение от нас – 40% скидок на все товары в честь десятилетия супермаркета. Нам десять лет… – конечный отрывок рекламы уже не доходил до ушей Вуда, он сразу же почувствовал оглушительный удар по голове, который зародил в его теле судороги. Вуд в секунду понял, что происходит, но не мог самообладать собой. Ужасная боль в голове застала его врасплох – она была настолько невыносима, что Вуд не мог даже сосредоточить взгляд на происходящем. Изворачиваясь от судорог и почти потеряв зрение, Вуд интуитивно нащупывал сумку на полу, которая предательски упала далеко от его рук. Отыскав сумку, Вуд с большим трудом смог найти во внутреннем кармане упаковку противосудорожных препаратов, затем дрожащей со значительной частотой рукой втиснул таблетку сквозь зубы. После нескольких секунд мучений конечности вернулись к хозяину, а веки полностью раскрылись и открыли вид на происходящее прямо перед ним – набежавшую толпу, окружившую его со всех сторон возле стеллажа со снэками. Приподняв голову, Вуд увидел лицо девушки, которая одной рукой не давала ему перевернуться с правого бока, а другой рукой силой пыталась остановить кровь, ручьем вытекавшую из его лба, рассеченного при ударе об пол. Внезапно Вуд вскочил на ноги, прорвался сквозь толпу к выходу и выбежал на улицу, он успел добежать до ближайшего дерева, после чего рвотные позывы взяли над ним верх.
– Вам срочно нужно в госпиталь, – раздался взволнованный женский голос из-за спины.
– Все в порядке, – ответил Вуд, не поворачиваясь. Вуд достал платок из кармана джинсов, вытер им губы и подбородок, после чего повернулся к собеседнику лицом, увидев того человека, который пытался ему помочь, – девушка лет двадцати с длинными темными волосами и большим количеством родинок на щеках пристально смотрела на Вуда своими зелеными глазами и пыталась разглядеть его лоб. Вуд вновь заговорил:
– Вы действительно помогли мне, спасибо вам. А теперь я должен идти.
Вуд вернулся к месту происшествия, он поднял свою сумку и коробки с детским питанием, после чего все-таки направился за соком. До самой кассы Вуд ловил косые взгляды прохожих.
– Добрый день, – любезно поздоровался кассир, спустя мгновения добавив: – Сэр, с вами все в порядке?
– Слегка утомился, – отшутился Вуд, оплатил покупки и направился к выходу, он словно чувствовал спиной взгляды стоящих сзади, летящие как кинжалы.
По дороге домой Вуд решил позвонить Вивьен Суини. На первый звонок никто не ответил, Вуд решил быть назойливее, и спустя пару гудков последовал ответ:
– Алло, – привычным мягким и спокойным голосом ответила Вивьен.
– Добрый день, Вивьен, вас беспокоит Стэнли Вуд, – с небольшой дрожью в голосе заговорил Вуд.
– Ох, мистер Вуд, я думала, что вы уже не захотите меня слышать.
– Возможно, в тот вечер так оно и было, но сейчас, когда за неделю я столкнулся с тремя днями рождения, я хотел бы спросить, что происходит и каковы дальнейшие прогнозы?
– Не беспокойтесь, дальнейшая череда событий не должна идти так торопливо.
– Да, но я только что попал на чертов юбилей супермаркета, где разбил голову об плитку на полу, а через 3 дня день рождения моей дочери, – возмущенно ответил Вуд.
– Я знаю, мистер Вуд, не забывайте, что я вижу во сне, когда у вас начинаются приступы.
– Хорошо, тогда ответьте, как мне прожить немного дольше и смягчить приступы?
– У меня для вас плохие новости, Мистер Вуд – это судьба, от которой, к сожалению, не уйдешь.
– Другого ответа я услышать даже не ожидал. Что бы вы посоветовали мне прямо сейчас?
– Наслаждаться, – невозмутимо ответила Вивьен, вслед за ее голосом раздались гудки.
От безнадежности ситуации у Вуда начался легкий приступ паники, он тут же сел на асфальт, положил пакеты и ладонями закрыл лицо. Прохожие смотрели на него, как на сумасшедшего, в то время, как он не мог понять, что происходит, спустя мгновение и тысячу мыслей, посетивших его голову, он смог взять себя в руки. Вуд в спешке поднялся с тротуара, схватил пакеты и направился в сторону дома, пытаясь не встречаться взглядами с косо смотрящими людьми, и только пройдя порядком десяти метров, он заметил что с его подбородка периодически падают капли крови, Вуд посмотрел на свое отражение в окне дома, мимо которого проходил, и увидел на своем лице небольшой ручей крови, стекающий ото лба до подбородка, завершающийся капелью с подбородка. Он достал платок, провел им снизу вверх от подбородка и прижал ко лбу, пытаясь остановить кровь.
Придя домой, Вуд с порога был осыпан вопросами жены:
– Стэн, где тебя носило? – с заметным недовольством, но шепотом выругалась Рени.
– Маленький принц снова спит? – таким же тихим голосом ответил Вуд.
– Да. Ты не ответил на мой вопрос, и что с твоей головой? – спросила Рени уже не с упреком, а с сожалением.
– Ладно, все это мне уже надоело, пойдем, – Вуд оставил пакеты на пороге, взял Рени за руку и повел ее за собой.
– Куда ты меня ведешь? – недоумевающе спросила Рени.
– В кабинет. Я покажу тебе кое-что, – сказал Вуд и тут же затих, его голова была полна волнующих мыслей в тот момент, когда Рени уже совсем ничего не понимала.
Приведя Рени в свой кабинет, Вуд посадил ее за стол на свое кресло, а сам полез в сейф, стоящий перпендикулярно столу, отворив железную дверь сейфа, Вуд достал оттуда красную папку и флеш-карту.
Затем он включил ноутбук, стоявший на столе, подключил к нему флеш-карту и открыл файлы, хранящиеся на ней. Он сделал вдох полной грудью, затем глубоко выдохнул и заговорил дрожащим голосом:
– Эти фотографии – рентгеновские снимки моего головного мозга.
Вуд показал пальцем на экран, где на черном фоне красовалась фигура человеческого головного мозга, а в затылочной области находился округлый инородный предмет, немного отличавшийся цветом от тканей мозга и явно терявший свои границы.
– Что это, Стэн? Это опухоль? – с неким недоумением спросила Рени.
Вуд молча достал из красной папки лист бумаги и положил его на стол. Напуганная Рени взяла лист дрожащими руками и прочла вслух:
– Медицинское заключение МСКТ, – ее взгляд сразу же перебежал на графу «Диагноз», после чего она произнесла вслух:
– Глиобластома головного мозга третьей стадии.
После произнесенного Рени замолчала, ее глаза залились слезами, дыхание перебилось, словно после удара в солнечное сплетение, а листок с медицинским заключением колебался в ее руке с огромной частотой.
– Какие прогнозы? – внезапно на выдохе выдавила из себя она.
– Не утешительные, – сразу же ответил Вуд, словно ожидая этого вопроса прямо сейчас. В этот момент Вуд уже был спокоен, как удав.
– Сколько?
– Если считать сегодняшний день, то у меня осталось 23 дня.
– И ты так спокойно говоришь об этом!? – Рени уже рыдала взахлеб. – То есть, ты уйдешь из жизни меньше, чем через месяц, но так спокойно говоришь об этом? Да и откуда такая точность!?
– Я уже успел смириться с этим. Прости, милая, но в тот вечер, шесть дней назад, я ночевал не в офисе – я потерял контроль и напился в баре неподалеку. В тот день я узнал об этом от девушки, которая видит все мои приступы во сне. Как бы это странно ни звучало, но она видит меня в своих снах, когда у меня случаются новые приступы, это похоже на проклятье, но мне осталось жить до следующего полнолуния, а мои приступы начинаются, когда кто-то или что-то празднует свой день рождения. Сегодня супермаркету за углом исполнилось 10 лет, а я в приступе эпилепсии свалился на пол и разбил голову. Не знаю, насколько это выглядит правдиво, но это так.
– Звучит, как сюжет какой-то сумасшедшей фантастической книги, где ты ее главный герой, – немного успокоившись, ответила Рени. – И где ты нашел эту девушку?
– Та женщина в больнице, которая заходила ко мне в палату, передала мне ее адрес, каким-то образом через сны Вивьен они смогли найти меня.
– Подожди, но скоро день рождения Стэфи, тогда и планируется твой следующий приступ? – вовлекаясь в игру этого «сюжета», спросила Рени.
– Да, вероятно, этот день станет следующим, и уже четвертым. По предсказаниям Вивьен их будет семь, где каждый хуже прежнего, а седьмой станет роковым. В тот день, когда родился Роберт, у меня не было приступа волнения, это был день рождения, второй.
– И когда же был перый, в тот день, когда тебя увезли на скорой?
– Нет, когда я напился в баре, какой-то одинокий старый богач праздновал день рождения и угощал всех коктейлями.
– Получается, что ты наказал сам себя, а мог не пойти в этот бар, Стэнли Вуд.
– Со слов Вивьен, каждый день рождения – решение судьбы, и мне никуда от них не деться, и если бы я ушел от одного дня рождения, то встретил бы другой.
– И как же мы без тебя? – снова разрыдалась Рени.
– Ну же, милая, не плачь, у вас есть все для счастливой жизни и без меня, Вальдо и мои родители помогут с воспитанием детей, а после сделки с «Опасный спорт» финансов хватит на что угодно.
– Ты не понимаешь, детям нужен отец, Роберту нужен совет отца по жизни. А мне, в конце концов, нужен любящий муж.
– Сейчас я и думаю об этом – как бы я мог заранее помочь ему советом. Я склоняюсь к тому, что доставка будет приносить ему письма от меня в определенные дни и годы, где я заранее напишу ему самое главное.
– А как же наша старость, которую мы хотели встретить вместе? – все не успокаивалась Рени.
– Знаешь, такова судьба. Видимо, такова моя ноша. Я уже успел обрести свое счастье, надеюсь, что сумел подарить его и вам. А вдруг ты найдешь себе второго мужа, с которым будешь более счастлива, который больше подходит на роль человека, с кем можно встретить спокойную и счастливую старость.
– Прекрати, Стэн, все с тобой будет в порядке, мы вылечим тебя, родим еще одного сына. Нет! Сына и дочку, мы станем самой счастливой семьей на свете, дети вырастут, а мы будем растить самых милых внуков, и встретим самую уютную старость.
– Да, наверное, – тихим голосом ответил Вуд и лишь печально улыбнулся.
Ручьи слез не переставали литься из глаз Рени, она встала с кресла и рухнула в объятия Вуда, жадно вцепившись руками в его широкие плечи.
– Когда ты узнал, что болен? – захлебываясь, проговорила Рени куда-то в область груди Вуда настолько тихо, что он еле смог разобрать.
– Примерно три месяца назад, – нехотя ответил Вуд, ожидая вопросов, вытекающих из предыдущего.
– Почему ты рассказал мне об этом только сейчас? – сразу же последовал следующий вопрос с немного повышенным тоном.
– Я не знал, как сказать тебе об этом, да и не хотел выглядеть в твоих глазах больным и беспомощным.
– Ты бы не выглядел таким в моих глазах, да и вместе мы смогли бы принять правильное решение еще раньше.
– О каком решении ты говоришь?
– О решении по твоему лечению! – ответила Рени с еще более высоким тоном, отпрянув от груди Вуда.
– Рени, даже на тот момент было уже слишком поздно, понимаешь? Это не лечится никакими методами, у меня было всего два выхода: принимать препараты и использовать химиотерапию, и жить иллюзиями в несчастье на две-три недели дольше или прожить счастливо то время, которое мне отведено, где я выбрал наслаждаться своей жизнью! – более эмоционально ответил Вуд.
– То есть ты счастлив, зная, что тебе осталось жить меньше месяца?
– Господи, я не хочу тратить время на ссоры. Я счастлив оттого, что провожу свои последние дни с вами, счастлив оттого, что у меня есть вы, я смог смириться с этим, и за 23 дня у меня еще масса дел, я должен оставить после себя хоть что-то.
– Почему ты не начал лечиться? Ты даже не пытался продлить свое время.
– Милая, это неизлечимо, я консультировался со всеми авторитетными врачами, все попытки – всего лишь иллюзия.
Рени лишь печально вздохнула:
– Как ты собираешься сказать об этом маме?
– Я тоже думал об этом, это самое сложное, что предстоит мне в жизни. Ничего сложнее мне еще не приходилось делать.
– Рано или поздно она узнает об этом, только будет хуже, ты должен рассказать ей сейчас, ты должен был рассказать нам сразу, – слезы текли из ее голубых глаз, не переставая, в такие моменты Вуд готов был провалиться сквозь землю, он ненавидел себя, если близкие плакали по его вине.
– Возможно, ты права, но сложно просто так взять и признаться. А знаешь, у меня идея – Вуда словно осенило.
– И какая же? – немного успокоившись, спросила Рени.
– Я столько раз бывал в Европе по работе, но ни разу в жизни не был там для души, даже не успел ничего посмотреть. Я не видел Лувр, Красную площадь, Колизей, Биг Бен, Севильский Алькасар, а Эйфелеву башню я видел только из иллюминатора самолета, я не готов уйти, не повидав всего этого. Вот когда ты была в Европе в последний раз?